Лес – наш дом

Глава 1

Гном Пуфик сидел в своем домике в дубе у камина в мягком кресле и грел озябшие ноги. Огонь весело потрескивал, тепло разливалось по комнате, а Пуфик кутался в пушистый разноцветный плед.

Зима. Самое спокойное время года для гномов и леса. Деревья, земля, все укрыто белым пуховым одеялом. Тишина, спокойствие. Природа спит и набирается сил на весну, лето и осень, когда надо трудиться, запасаясь на следующую спокойную и сонную зиму.

Холодный ветер кружил снежинки в бешеном ритме за окном. В трубу завывал ветер и заставлял плясать огонь в камине все быстрее и быстрее.

– Ну когда же снова придет лето? – вздыхал Пуфик, зарываясь все глубже в плед.

Чай, налитый в плюску, а по-простому шляпку от желудя, уже остыл. Гному не хотелось вылезать из-под пледа и идти снова ставить чайник, сделанный из металлической крышки от бутылки, на огонь. Вообще не хотелось ни шевелиться, ни двигаться, а просто греться, греться и ещё раз греться.

Пуфик чувствовал, что начинает погружаться в приятную и тягучую дремоту. Сон обнимал гнома сзади, гладя по голове и, воркуя на ухо звуком ветра, пытался убрать его тоску по лету. Вдруг в дверь кто-то постучал.

Сон, как живой человек, сразу встрепенулся и убежал прочь, оставив Пуфика под теплым пледом.

– Кого там ещё принесло? – печально прошептал он себе под нос, и лениво пошёл открывать дверь.

Сложно вылезать из нагретого местечка, когда в комнате все же, несмотря на огонь в камине, прохладно. Засунув ноги в зеленые с помпонами тапочки, Пуфик прошаркал к двери.

– Кто там? – спросил, зевая.

– Это я, Мушка, пусти, – прозвучал приглушенный, переплетавшийся с завываниями ветра, голос.

Пуфик распахнул дверь и пропустил друга и стаю снежинок, преследовавших его, внутрь.

– Ты чего в такую темень и вьюгу по лесу ходишь? – удивленно спросил Пуфик.

Мушка, отряхивая перед дверью со своего темно-зеленого пальто снег, протянул для пожатия руку.

– Здорово. Да вот новости у меня для тебя есть. И не самые хорошие.

Пуфик в удивлении поднял брови. Зимой и новости?

– Проходи. Что в дверях стоять-то? – пригласил Мушку к очагу.

– Да, спасибо. У тебя чаёк-то есть горячий? А то я вот что прихватил,– сказал гость, доставая кулек, от которого исходили сладкие ароматы корицы и ванили.

Аппетитный запах распространился по комнате, служившей Пуфику и гостиной, и спальней, и кухней, и ванной одновременно.

Гномы жили скромно. Ни у одного, даже самого почетного и старого гнома, не было ни замков, ни дворцов. Для комфортной жизни хватало одной комнаты в дупле дерева. Дубы были самым излюбленным местом, куда селились многие лесные жители, не только гномы. Конечно можно было встретить собратьев и в липах, соснах, кленах, но предпочитали они могучие стволы именно дубов.

Но самое интересное было то, как деревья выбирали своих жильцов. Да, да. Именно деревья, а не гномы. Гном подходил к дереву и, закрыв глаза, обнимал ствол могучего исполина, мысленно начинал говорить с ним. Спрашивал, как дерево себя чувствует, как долго уже живет, что видело и слышало. Самый важный вопрос "Как твое имя?" задавался в самом конце беседы и, если дерево открывало свой секрет, то тогда гном мог смело заселяться в его дупло или под корни. Дерево открывалось для него или нее, становилось другом, а не просто домом.

Стандартное жилище начиналось с маленькой прихожей. На стене на уровне глаз были вбиты небольшие гвоздики, служившие вешалками для верхней одежды. Чуть правее располагался маленький рукомойник, под которым на деревянной табуреточке стоял тазик для грязной воды. У рукомойника висело зеркало и стояло мыло, сваренное из золы, которой с лихвой хватало в камине.

Спальня располагалась обычно в небольшом углублении стены дома, скрытая от посторонних глаз простыней или занавеской. Кровати у гномов были самые простые, сколоченные из деревянных брусков. Набитый соломой матрац, либо, если были знакомые домовые, то пухом от домашней птицы или счесанной шерстью животных, располагался на кровати.

На противоположной стороне комнаты была кухня. Обычно она состояла из тазика для мытья посуды, шкафчика с глиняными горшочками, тарелками и чашками, чайником, деревянными ложками и вилками. Там же стоял обеденный стол. А по центру дальней стены красовался главный атрибут любого гномьего дома – камин. Он был и источником и тепла, и горячего чая и еды.

Каждый гном гордился своим домом и старался украсить как мог, что бы гости, желанные и днем и ночью, могли восторгаться красотой и уютом.

– Есть чай. И кресло у камина для тебя, друг, всегда готово.

Мушка с Пуфиком дружили с самого детства. Хоть и не были братьями по крови, но считались братьями по душам.

Гномы уселись в кресла, придвинутые близко к огню, разлили горячий мятный чай по чашечкам, раскрыли кулек со сладким печеньем и принялись уплетать его за четыре щеки.

– Мушка, так что ты там про новости говорил, когда зашел? – спросил, наевшийся досыта Пуфик.

Мушка вытянул ноги вперед и сладко потянулся.

– Да не хорошие новости. Мне тут по секрету один домовой сказал, что лес наш вырубать хотят.

В комнате повисло гробовое молчание. Стало слышно, как падают снежинки за окном на белый снег, серебрившийся в лучах вышедшей красавицы Луны.

– Не понял… Как вырубать?– удивленно приподнял брови Пуфик.

– Топорами, понятное дело, – горько усмехнулся Мушка.

– Да мне не техническая сторона процесса интересна, – со вздохом сказал гном. – Я понимаю, как это делают, но зачем и на сколько эта информация правдива?

– Вообще источник надежный. Он в доме председателя деревни живет за печкой. Все слышит и все запоминает. Говорит, что по весне хотят начать. Так что, у нас может месяца 2, 3 максимум, а потом все.

Пуфик заметно приуныл. Съеденное печенье и чай перестали радовать желудок, который начал громко и противно урчать. Не от голода на этот раз, а от страха. За свой дом,за себя, за своих друзей и родных, которые обитали в этом лесу веками.

– Как же мы?

– А что мы? – переспросил Мушка.– Мы же не существуем. Мы же сказочные персонажи – не больше, – печально проговорил он.

– Надо собирать совет, – решительно проговорил Пуфик.

Мушка оторвался от чашки чая.

– Да, я тоже подумал об этом, но решил сначала все с тобой обсудить. Ты же умный и придумаешь, что можно сделать.

– Соберем совет и вместе решим, что делать, но дом наш надо как-то спасать, – громко стукнув по ручке кресла кулаком, провозгласил Пуфик.

Когда Мушка покинул дом друга, Пуфик начал ходить от одной стены своего уютного и милого домика к другой, засунул руки в карманы. Он мерил те самые сантиметры, которые были ему дороги, которые достались по наследству от дедушки, а тому от его дедушки, а тому от его и так далее до бесконечности.

И что теперь получается? Кто-то что-то решил и из-за этого им всем надо бросать свои дома? Точнее своих друзей, принявших их, доверившихся? Но как? Как забрать ту память, тот кусочек сердца, который сросся с этим дубом, кроватью, столом, камином. Как это все сделать?

Пуфик умылся, почистил зубы и залез в кровать под вязанный плед. Лунный свет пробирался в дом через окошечко и мягко освещал мебель, картины на стенах, ковер на полу.

Эта ночь стала одной из самых беспокойных в жизни Пуфика. Он долго не мог уснуть, крутился, пытаясь отогнать от себя страшные мысли о будущем.

Глава 2.

– Дорогие гномы, попрошу спокойствия, – пытался перекричать староста общины шум и гомон, который подняли тысячи гномов, собравшиеся на поляне в лесу, что бы обсудить грядущую катастрофу.

На лес опустилась тьма, вокруг лежал белый, рассыпчатый снег, который не прилипал ни к одежде, ни к ботинкам, но громко хрустел под озябшими ногами. Холод кусал гномьи носики и щёки. Собрание затягивалось, но никто, несмотря на темноту и поднимающийся ветер, не хотел уходить домой.

Перед лицом беды в данный момент они были едины. Все эти гномы чувствовали, что горе их объединяет, и страх, хоть и не уходил, но становился немного тише в душах.

– Дорогие мои, послушайте, если мы не перестанем кричать, то нас могут услышать случайные люди, забредшие в лес. Да и вопрос не решим, перебивая и не слушая друг друга.

Понемногу голоса затихали и староста наконец-то продолжил.

– Я понимаю ваше состояние. Я так же был в ужасе от известий, которые мне сообщили, но мы с вами не можем сейчас предаваться горю и плакать. Нам надо что-то решать, – он окинул взглядом толпу, смотревшую на него и ожидавшую того самого решения, ради которого все и собрались, – предлагаю согласиться с большинством. Предлагаю переезд.

Пуфик, стоявший во втором ряду почувствовал, как в душе поднимается злость от несправедливости. Почему кто-то собирается разрушать его милый домик? Почему он должен куда-то уходить? Они живут в этом лесу и это их лес. А люди придут откуда-то со стороны, сровняют лес с землей и уйдут. Им все равно, где вырывать деревья, осушать реки. А для гномов это вопрос жизни и смерти.

Прошла неделя с того момента, как Мушка с Пуфиком сообщили новость о вырубке леса старосте, а тот уже всем гномам. Сколько было разговоров, сколько пролито слез на кухнях друг друга. Некоторые гномы уже начали собирать вещи, искать новое жилье или планировали отправиться к родственникам в другие леса.

Пуфик громко и четко сказал:

– А почему это мы должны уходить?

Староста и гномы, стоявшие рядом, уставились на него с удивлением.

– То есть, как? Не понял вопроса, – медленно проговорил староста.

– Да мне просто интересно стало, а что будет, если мы останемся и попробуем отстоять свои дома?

Из толпы раздались удивленные возгласы, вздохи и даже смешок.

– Нет, я серьезно. Мы соберемся, уйдем, может быть даже найдем новые дома, но кто или что помешает тем же людям прийти и вырубить ещё один лес, потом ещё и ещё. И так может быть до бесконечности. Вы же знаете, что сложно остановиться, когда васильковое варенье начинаешь есть. Оно вкусное. Ты съел одну банку и вроде как сыт. Проходит день и ты снова лезешь в чулан за следующей банкой. А потом, через какое-то время банок уже не остается. Так и с лесами может случится!

Послышался одобрительный ропот.

– Но, Пуфик, – обратился к нему староста,– ты же понимаешь, что, если мы не уйдем вовремя, то вообще не успеем подготовиться к следующей зиме. Надо выбирать, либо погибнем сами, либо погибнут наши дома.

– Я понимаю и никого не заставляю оставаться со мной. Но я никуда не уйду.

Мушка схватил друга за руку и зашептал на ухо:

– Ты что? Зачем? Как ты собираешься остановить бульдозеры и огромных людей в желтых касках?

Староста пристально смотрел на Пуфика. На его лбу как-будто возник образ весов, на чашах которых лежали доводы "за" и "против". Поколебавшись несколько минут, староста вынес свое решение.

– Мое решение: кто хочет, тот уходит со мной с началом капели. Остальные могут остаться. Мы подготовим дома и запасы на зиму в другом лесу, что бы, если вам не удастся остановить этот ужас, было куда идти. О том, где и какой лес, сообщат белки, присланные нами. Кто согласен с этим?

В толпе стали подниматься руки. Решение старосты было самым правильным и честным. Ведь среди гномов были и дети, и старики, которые не переживут зиму вне теплых домов.

– Я вижу, что все "за". Значит заканчиваем собрание. Сборы можете уже начинать. Но помните, мы идем своим ходом. Нам конечно могут помочь друзья – животные и птицы, но им самим придется заниматься переездом. Так что, собирайте только то, без чего точно не сможете обойтись на новом месте первое время, что нельзя будет сделать. Всем спасибо. Всем спокойной ночи.

Гномы стали расходиться по домам. Тяжело было на душе у каждого. Если староста принял решение, то ему обязаны подчиниться все гномы. Таков нерушимый порядок. Старосту выбирает староста, уходящий на покой. Одного и на всю жизнь. А гномы обязаны следовать всем его указаниям, что бы всегда был порядок и мир. За многие годы и века правления, староста узнал каждую семью, характер каждого гнома, жившего с ним в одном лесу. Иногда казалось, что он как-будто считывает мысли.

Предложение Пуфика остаться, выходило за рамки принятых правил. Не может разделиться община. Они едины и могут существовать только вместе. Но тем не менее любое решение, принятое старостой, никогда не подвергалось сомнению. Если оно даже кому-то не нравилось, то все равно надо было молча принять его.

Деление на тех, кто уходит, и тех, кто остается, было добровольным. Пуфик с удивлением узнал, что уходить собираются не все. Из тысячи гномов все же некоторые решили остаться и поддержать Пуфика. И Мушка был одним из тех смельчаков, которые собирались бороться за свою землю.

– Почему ты не ушел? – спросил Пуфик друга через пару месяцев после собрания, сидя у реки по которой бежали расколотые льдины, растопленные теплым весенним солнцем.

– Да я тебя не хотел оставлять. Новый дом может я и смог бы найти, а вот друга, сомневаюсь.

Однажды утром, когда капель уже была в самом разгаре и приближалась настоящая, теплая, пахнущая цветами мать-из-мачехи и новой зеленью, весна, староста призвал всех снова на совет.

– Мои друзья, семья, день настал. Через неделю мы покидаем наш лес. Надеюсь, что не на всегда. За старосту, у тех смельчаков, которые решили все же остаться в нашем лесу, будет, – выдержав паузу, добавил, – Пуфик.

Гном от удивления потерял дар речи. Как же так? Он вообще не знает, как кем-то руководить. Как решать проблемы? Споры? Он не может.

– Но…, – начал было Пуфик.

– Я научу тебя всему, что нужно, – спокойным голосом ответил староста, видя, что у гнома начинает от волнения краснеть лицо, – У нас есть время и не будем его тратить попусту. Собрание закрыто. Если есть вопросы, то приходите в мой дуб. Для каждого двери моего дома открыты.

Гномы стали расходиться по своим деревьям, а Пуфик стоял на месте, как замороженный. Из ступора его вывело прикосновение к плечу.

– Не волнуйся, – ласково сказал Староста,– все будет хорошо и ты справишься. Помни, что бы ни случилось, вы всегда можете покинуть наш лес и уйти следом. Никто не посчитает вас трусами или предателями. Одно то, что вы решились попытаться защитить лес- дорогого стоит.

Пуфик попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривая и печальная. Внутри все дрожало от страха и волнения. Скоро, совсем скоро, все изменится. Жизнь никогда не будет прежней. По крайней мере для него.

Глава 3.

Ночь тянулась бесконечно долго, как казалось Пуфику. Он ворочался, переворачивался с бока на бок. Сон все не хотел приходить, как бы не звал его гном. Страх заполнял его всего целиком и места сну просто не было. Когда первые лучи солнца проникли в дом через окно, Пуфик даже ощутил радость от того, что можно уже было просто встать с кровати.

Солнце приступило к работе. Оно отогревало землю, речку, давая силы растениям пробивать себе путь наружу. Почки, набухшие на деревьях, выпускали постепенно зеленые липкие и нежные листочки.

Выпив горячего ромашкового чая, что бы немного успокоится, перекусив нехотя овсянкой, Пуфик засобирался к старосте. Он не хотел идти к тому сразу, так как мысли все ещё скакали, как взмыленные кони по полю, а задумал немного посидеть на берегу реки, прогуляться по любимому, проснувшемуся от зимней спячки, лесу.

Только гномик дошел до прихожей, что бы снять с вешалки пальто и окунуться в весеннюю утреннюю прохладу, как услышал стук в дверь.

– С добрыми вестями или как всегда?– пробормотал он себе под нос, открывая входную дверь.

От удивления он подался немного назад.

– Вы?

– Да, – послышался из-за двери голос старосты, – можно к тебе?

Гном ничего не смог ответить. Нерешительно кивнул и отошел в сторону, пропуская гостя.

– Пуфик, – бодрым голосом проговорил гость, – угостишь чаем? А то замерз и промок, пока к тебе пробирался через лужи и остатки снега.

Староста улыбался, снимая с себя пальто. Сняв ботинки, сунул ноги в гостевые войлочные тапочки, которые были в хозяйстве каждого уважающего себя и соплеменников, гнома.

Чайник весело выпускал пар, призывая снять его с огня, огонь же игриво гладил поленья, которые мирно потрескивали в камине, и казалось, что два гнома, сидящих в креслах, встретились, что бы поболтать о пустяках. Но такое умиротворение и спокойствие были только с виду. Напряжение, царившее в доме, ощущалось в воздухе.

Свет от огня в камине освещал лицо старосты, казавшееся ещё более морщинистым, чем обычно. Сухими тонкими пальцами он сжимал плюску с горячим чаем. Серебристые от седины волосы падали на высокий лоб, закрывая его.

Пуфик смотрел на рисунок на пледе, которым укрыл ноги, и думал, был ли староста вообще когда-нибудь молодым? Сколько помнил себя гном (а прожил он на свете уже добрых несколько веков), его гость всегда был таким. Может быть только морщинок на лбу было меньше. Да, время бежит и меняет все и всех.

– Думаешь, я всегда был таким старым? – спросил, хитро подмигивая Пуфику, староста, – Удивлю тебя, не всегда. Когда на земле не жило ещё столько людей, сколько сейчас, я был молод. Мои волосы были такие же черные, как твои. И звали меня не всегда "старостой". Многие, кто помнит меня по тем временам, уже позабыли мое настоящее имя. Да я и сам временами начинаю забывать его. Завиток. Так давно никто меня не называл. Просто по имени, – гном грустно усмехнулся и продолжил серьезным голосом, – Но не будем обо мне. Я пришёл не просто в гости. Хочу поговорить о том, что предстоит тебе после того, как мы с общиной покинем этот лес. Страшно? – спросил староста, глядя на огонь.

– Да, – тихо проговорил Пуфик. – И даже очень.

– Это нормально. Бояться не стыдно. Храбрый не тот, кто не чувствует страха, а тот, кто старается его побороть, несмотря ни на что, – в глазах Завитка загорелись искорки, – А не боятся только полные глупцы.

– Вы тоже… боитесь?

– Да. И даже очень.

Пуфик, почувствовал, как начинает медленно отступать тот панический ужас, который сковывал его всего внутри. Он боялся бояться, но, уж если такой старый и опытный гном говорит, что у него внутри тоже сидит это чувство, значит все нормально. Гном с облегчением выдохнул.

– Пуфик, открою тайну, как быть старостой. Тайна в том, что нет никакой тайны. Нет никакой премудрости. Относись ко всем так, как ты хочешь, что бы относились к тебе. Будь справедлив так, как ты хотел бы, что бы были справедливы по отношению к тебе. Не ври, не юли, не мсти. И всегда, что бы ни случилось, ставь себя на место другого. Понятно, что невозможно влезть в чужие тапочки, – Пуфик бросил удивленный взгляд на тапочки своего собеседника, – но, по крайней мере, постарайся встать рядом с ними.