Лесной экстрим. В погоне за снежным человеком

1. Ведро для болвана

В одну прекрасную пятницу, когда Генка лежал на верстаке и размышлял, как бы поменять колесо у своего мотика, а Витька думал, как бы сделать кресло-качалку из старых лыжных палок, дверь гаража отворилась с внезапным скрипом.

– Гниёте, медузы? – сказал Жмуркин и шагнул через порог.

Пластиковое ведёрко с опилками, закреплённое над дверью, опрокинулось и наделось Жмуркину на голову. Витька и Генка засмеялись.

– Опять «жёвку» проиграл, – пожаловался Генка.

– В смысле? – Жмуркин снял ведёрко с головы и принялся отряхиваться.

– В смысле Витьке, – улыбнулся Генка. – Я ему говорю – могу поспорить, что до вечера к нам в гараж никто не сунется, а Витька говорит: нет, этот болван Жмуркин обязательно придёт посмотреть, чем мы тут занимаемся. Витька выиграл…

– А ведро зачем приставили? – спросил Жмуркин.

– Так, – пожал плечами Витька. – Для смеху…

– И вправду смешно, – Жмуркин поставил ведёрко на пол. – Два здоровенных лба сидят на каникулах и, как всегда, маются дурью… И ещё говорят, что я болван… Летние каникулы, можно столько сделать, столько денег назарабатывать…

Жмуркин вышел на улицу и вернулся с большим белым мешком.

– Денег, говорю, можно назарабатывать, – повторил Жмуркин, пристраивая мешок в углу. – Хороших денег…

– Ты нас в своё кино не заманивай, – сказал Генка. – Мы с тобой в прошлый раз связались, и что? Весь день подметали пол в кинотеатре, а получили по стакану лимонада и по бутерброду! А на фиг нам твой лимонад? А на фиг нам твой бутерброд? Нам пятьсот рублей нужно, колесо на мотике поменять…

Генка кивнул в сторону своего железного коня.

– Всё равно вы лодыри, – сказал Жмуркин. – Вам бы только в этом вашем сарае сидеть да штаны протирать!

– А что нам ещё делать? – спросил Генка. – Предки наши смотались по путёвке…

– В Крым, – уточнил Витька. – Решили дружить семьями…

– А нам с ними неохота ехать, – продолжил Генка. – Они там на пляже будут валяться, а ты хоть вешайся со скуки…

– Ага, так я вам и поверил! – ухмыльнулся Жмуркин. – Предки уехали, а вас оставили одних. Чтобы вы тут друг друга поубивали и полгорода взорвали!

– Ну, не одних, – вздохнул Генка. – Ко мне брат приехал двоюродный. Из Тюмени.

– А меня к Генке на две недели переселили, – добавил Витька. – Мой папахен сказал, что Генка за мной присмотрит…

Оба опять засмеялись.

– А тут этот брат припёрся, – оборвал смех Генка. – И вся жизнь насмарку. Не успели мы, можно сказать, полной грудью вздохнуть…

– Он только что из армии, – сказал Витька. – В институт приехал поступать. В морской пехоте оттрубил.

Витька и Генка вздохнули.

– И насквозь испорчен строевой службой, – пожаловался Генка. – Завёл дома армейские порядочки: то подъём, то отбой, то дежурство по кухне. Утром отжиматься заставляет, портянки[1] учит наматывать… А чуть что – так сразу щелбан прописывает! А пальчищи-то у него, как у Терминатора!

– Только тут, в гараже, от него и спасаемся. – Витька взял ведро и снова принялся наполнять его опилками.

– Так это вы для брата опилки припасли? – спросил Жмуркин.

Ребята промолчали.

– Это не для него ведро, – сказал Генка. – Это ведро для болвана. Каждый, на кого падает такое ведро, – болван. Вот как ты. На нормального человека вёдра не падают…

Витька снова пристроил ведро над дверью.

– А чего у тебя в мешке-то? – спросил он Жмуркина.

– Потом покажу, – ответил Жмуркин.

– Это он старушку-мороженщицу кокнул, – объяснил Генка. – А выручку всю забрал. На Каннский фестиваль[2] рвануть собирается…

– Дураки вы. – Жмуркин повертел пальцем у виска. – И никогда не исправитесь. Болванометры просто…

Витька осторожно проверил ведро над дверью. Ведро держалось крепко.

– Собирались завтра на рыбалку рвануть, – сказал Генка, – да вот колесо на мотике погнули. Теперь обломилось… Придётся с братцем все две недели дома торчать… От рассвета до отбоя…

– Скажите мне спасибо! – Жмуркин принял благородную позу. – Скажите мне спасибо, суслики ненадобные! У меня для вас предложение, от которого вы не сможете отказаться!

– Опять? – в один голос спросили Витька и Генка.

– Снова. – Жмуркин вытащил из рукава смятую областную газету.

– Дай я угадаю с одного раза, – лениво сказал Генка. – Конкурс «Дурак дурака», да? И ты предлагаешь нам с Витькой поучаствовать…

– Вы такие тупые, что наверняка в этом конкурсе проиграете, – ответил Жмуркин. – Даже пробовать нечего. У меня другое предложение, серьёзное. – Жмуркин развернул газету и стал читать: – «Небывалый случай произошёл с жителем села Чемоданово, механизатором М., в прошлую субботу. Отправившись в лес за вениками, в двух километрах от колхозного овощехранилища он наткнулся на необычное существо. По рассказу М., в существе было более чем два с половиной метра роста, оно было покрыто шерстью и больше всего походило на огромную обезьяну. Увидев М., существо издало угрожающий рык и скрылось в кустах. М. поспешил вернуться домой. Сам он считает, что встретился в лесу со снежным человеком. Следует отметить, что это первый подобный случай в нашей области, раньше снежные люди к нам не заглядывали. Наша газета уже направила на место происшествия журналистскую группу и обязуется информировать читателя о развитии этой истории».

– Да он, наверное, какого-нибудь бродягу встретил, – сказал Генка. – И принял его за снежного человека.

– А может, и вовсе показалось, – покачал головой Витька.

– Дурачьё дремучее, – сказал Жмуркин. – Это же сенсация! Снежный человек в нашей области! Представьте только – на место происшествия приезжает съёмочная группа с центрального телевидения, обследует весь лес и… ничего не обнаруживает. А тут появляемся мы и снимаем снежного человека на кинокамеру! Слава…

– А если никакого снежного человека нет? – оборвал мечтания Жмуркина Генка. – А что, если на самом деле этот механизатор грибами отравился и снежный человек ему попросту приснился?

– Всё в наших руках. – Жмуркин загадочно подмигнул и подошёл к принесённому мешку. – Жмуркин растянул лямку, стягивающую горловину, и сказал: – А теперь момент истины!

Жмуркин запустил в мешок руки и извлёк два длинных коричневых костюма.

– Медведи, что ли? – предположил Витька.

Жмуркин встряхнул костюмы, они расправились, и выяснилось, что это не медведи, а Чип и Дейл.

– Отличные костюмы! – Жмуркин примерил Чипа к себе. – У нас в кинотеатре с Недели детского кино остались…

– Ни за что! – сразу же сказали Витька и Генка.

– Погодите пока отказываться! – Жмуркин разложил Чипа и Дейла. – Вы ещё ничего не знаете…

– Мы всё уже знаем. – Генка приподнялся на верстаке. – Ты хочешь, чтобы мы нарядились в эту фигню и изобразили счастливое семейство снежных людей. Фиг тебе!

– Но почему? – заволновался Жмуркин. – Вас ведь никто не узнает! Побегаете немного по кустам, порычите, палками помашете… Никто и не увидит, что это вы…

– Не поедем, – сказал Генка.

– Почему?

– Обманывать нехорошо.

– Первая же экспертиза распознает, что это подделка! – сказал Витька. – Они на компьютере посмотрят, и всё ясно станет…

– Отнюдь, – возразил Жмуркин. – Я-то в кино кое-что понимаю. Моей кинокамере уже двадцать лет! Я её на базаре купил. А плёнка на пять лет просрочена. Так что там будут видны только силуэты и всякая муть! Это придаст достоверности. Мы продадим съёмку на телевидение. А ещё лучше какой-нибудь иностранной телекомпании…

Жмуркин взял костюм Дейла и сунул его Генке, а костюм Чипа всучил Витьке.

– Не поедем. – Витька зевнул. – Если узнают – засмеют. На всю жизнь позор…

– Это точно, – согласился Генка. – Ты, значит, с кинокамерой весь в белом, а мы с Витькой, как придурки, по кустам в мышиных костюмах скачем – труба! Не согласны.

Генка бросил костюм на пол. Витька тоже.

– Во бараны-то… – развёл руками Жмуркин. – От своего счастья отказываются…

– Нам счастья не надо – работу давай! – весело сказал Генка.

Жмуркин стал обиженно сворачивать костюмы.

– Ты, Жмуркин, сам себя сними, – советовал Генка. – Надень эту шкуру, к камере привяжи верёвочку. Потом за эту верёвочку дёргай и начинай по кустам скакать. Роскошно получится. Кучу денег заработаешь…

– Эй, доходяги, вы тут? – Дверь сарая содрогнулась от мощного рывка.

Генка свалился с верстака и стукнулся лбом об пол. Витька охнул. Жмуркин перестал сворачивать плюшевых бурундуков.

– Кто это? – осторожно спросил он.

– Герасим!!! – прошептал Генка.

– Какой еще Герасим? – не понял Жмуркин.

– Брат!!! – прошептал Витька.

Дверь снова дёрнулась. Жмуркин присел.

– Открывайте по-хорошему, – посоветовал с улицы Герасим. – А то дверь сломаю. А потом заставлю вас кросс бежать. Пять километров с полной выкладкой…

Генка попробовал спрятаться под верстак, но не влез. Витька пятился в глубь сарая.

– Считаю до двух, – предупредил Герасим. – Быстренько открывайте…

– Открыто, – робко сказал Витька. – Ты, Герасим, не дёргай, ты толкай…

Дверь стала открываться.

– Ведро, – уже даже не прошептал, а прошелестел Жмуркин.

Генка и Витька мгновенно повернулись к двери, и лица их исказились от ужаса.

Дверь открывалась медленно, ведро с опилками так же медленно опрокидывалось. Герасим, обряженный в тельняшку, шорты и армейские башмаки, вдвигался в сарай.

– Нет! – сказал Генка.

– Да, брат! – сказал Герасим. – Да, да и ещё раз да!

Ведро аккуратно водрузилось на голову морского пехотинца. Опилки потекли по плечам.

– Ведро для болвана, – сказал Жмуркин шёпотом.

– Сейчас я вам покажу болвана! – рыкнул Герасим, сбросив ведро, и принялся засучивать рукава.