Лесные дети

Мы живём в городе, но папа мой работает в лесу. Зимой-то он сидит в Москве, но только потеплеет и появятся сосульки, папа собирается в дорогу. Проходит время, в один прекрасный день он возвращается. Хватает меня, подкидывает, тормошит так, что голова кружится. А мама осторожно вытаскивает из корзинки подарок — какого-нибудь лесного малыша…

«Витька! — кричу я в форточку. — Иди скорее, у меня игрушка новая! Живой медвежонок, настоящий!»

Крохотный медвежонок лежит у моей мамы на коленях, сосёт из бутылочки молоко.

Я открываю Витьке дверь. Медвежонок уже спит, раскинув лапы с пухлыми подушечками.

«Ты сказала, что это игрушка, — говорит мама. — Плюшевый медведь — правда игрушка. Засунь в ящик хоть на год, ему ничего. А этого — каждые три часа надо кормить да смотреть, чтобы животик не заболел, чтобы не простудился… Это тоже ребёнок, только медвежий, понимаешь? Живых игрушек не бывает. Всё, что живое, — не игрушки».

Я протягиваю ладонь. Вот оно, розовое пузико. Тёплое. Дышит. И правда, какая же это игрушка!

Выдрёнка зовут Андрейка. Андрейка большой, я его еле поднимаю, а сунь ему палец — сосёт. Значит, и он ещё ребёнок.

Выдры живут у реки и ловят рыбу. Они очень любят воду. И вот мы наливаем полную ванну. Андрейка ныряет, выскакивает, ловит мячик, плюхается — и волны заливают пол. Папа стаскивает мокрую рубашку, мама выжимает передник — мы все хохочем. Андрейка прямо сходит с ума, кувыркается в воде — ему хорошо, и нам хорошо. Даже на моём дне рождения мы так не веселились, как сегодня…

Мы с папой идём по лесу, и вдруг чуть не споткнулись: на тропинке сидит птенец. Сидит, смотрит доверчиво блестящими голубыми глазами. «Галчонок», — тихо произносит папа. «Мы его возьмём?» — шепчу я. «Но у него родители есть, — говорит папа, — зачем его брать?» — «А где они?» — «За кормом полетели», — отвечает папа. Мы осторожно приближаемся к птенцу, заставляя малыша сойти с дороги и спрятаться в траве…

Один мальчишка поймал совёнка. «Зачем он тебе? — говорит моя мама. — С ним возня. Надо его мясом кормить, ухаживать. Давай я в зоопарк его свезу». — «Не отдам!» — бурчит мальчишка. У совёнка жалобные, с розовыми ободками, будто заплаканные глаза. «Пропадёт он у тебя», — грустно говорит мама. Мальчишка молча проходит мимо. Мы смотрим ему вслед. «Вечером принесу!» — не оборачиваясь, кричит он и бросается бегом…

На кухне у нас живёт ёж, а в комнате — хомячок. Ежи охотятся на мышей. Маленький хомячок похож на мышку. И мы нервничаем, закрываем двери, боимся, как бы ёж с хомячком не встретились.

Один раз вхожу в комнату, а они стоят нос к носу. Как я испугалась! И напрасно: ёж с хомячком постояли, разошлись, опять встретились…

Говорят, так бывает очень редко, но у нас ёж с хомячком живут мирно. И дома у нас стало ещё уютнее.

«Смотрите, белка детей из гнезда вывела!» — сказал папа.

Белка бегала по стволу, а за ней бельчата. И вдруг один бельчонок сорвался — да об землю! И опять полез. Все ускакали, а он взобрался на ветку и сел. Хвост у него повис, голова опустилась. «Надо его скорее снять, — сказала мама, — он устал, упадёт». Мы растянули одеяло. Папа взобрался на дерево, тряхнул ветку — и бельчонок полетел прямо в одеяло. Закричал, рванулся — но мама успела его схватить. «Пусть отдохнёт, — сказала мама, — а потом попробуем выпустить — как бы он своих не потерял».

Через день мы пошли в лес. Искали-искали… И нашли! Вот она, белка, и один малыш, вон и второй. Мы выпустили нашего. И видели, как удачно он перепрыгнул за матерью на другое дерево…

Однажды папа привез щенка. «Не бросать же его в тайге. Хотя и простая дворняга, непородистая», — виновато объяснил он маме. «Какая разница, дворняжка или овчарка, — сказала мама, — дворняжка ничуть не хуже. Овчарка — сторож, охотничий пёс — охотник, а воспитанная дворняжка — и сторож, и охотник, и преданный друг».

Мама налила щенку блюдце молока. «Как его зовут?» — спросила она. И папа ответил: «Чубчик!»

Не подумайте, что дома у нас целый зверинец. Медвежонок теперь живёт в уголке Дурова, ёж — в лесу, сова — в зоопарке. Андрейку взял один хороший человек. Только хомячка и собаку Чубчика мы никому не отдали…