Лесные Всадники

10. ГОЛУБАЯ КАМА

Утро начиналось на середине Великой реки. Свет полз от лодки к темным берегам, оставляя за собой побелевшую воду. Клочки тумана спешили укрыться от него в тихих заливах.

Сопр спал сидя, уткнувшись носом в холодные кожаные мешки. Впереди него бесшумно греб Оскор, за спиной покачивался Шавершол.

Всю ночь простояли угры на коленях, не выпуская из рук гребков. Ударят они гребками, метнется лодка, как малая рыба от щуки, прошумит вода по ее сосновым бокам и закрутится позади. Мах за махом – и ближе послы к мудрому слову. Скоро увидят они широкое горло речки Мясная вода и Сопр поведет их тайной тропой к Большому шаману.

Вырвал Оскор гребок из воды, увидел, как посыпались голубые искры с него, и понял – Сияющий вышел на небо. Много раз встречал Оскор желтое солнце, много спел утренних песен, но солнце всегда казалось ему новым, всегда родным…

Шавершол глядел на желтый огонь, пылающий на небе, и весело смеялся. – Урга-а! – кричал он солнцу. – Будь здоровым и сильным, Желтолобый! «Овым и сильным! Овым и сильным!» – повторяли за ним духи леса и большой воды.

Далеко унесли по реке быстрые духи голос Шавершола, а Оскор не шевелился, слушал песню голубой воды и зеленых гор, веселую песню светлого утра.

– Гех!

Лодка качнулась. Это встал Сопр. Он размахивал руками и показывал на темные камыши.

– Там, там Яйва, Мясная вода. Надо к берегу, рума.

Угры взялись за гребки, лодка пошла поперек большой воды, навстречу черноголовым камышам.

– Стой, рума, стой! – закричал старик. – Костер на берегу.

Маленький костер увидели и угры, но было уже поздно. Лодка заскрипела по каменистому дну и уткнулась в берег. Ступив на землю, Оскор выдернул меч и побежал к костру. За ним выскочили Сопр и Шавершол.

Все трое долго шарили по заросшему ивняком и повоем каменистому берегу, искали следы человека, хозяина огня, и не находили. Но только сели к костру, из зеленой чащобы вышел Большой шаман. Старый Сопр и угры от удивления и страха прилипли к земле.

Большой шаман подошел к ним, сел к костру. Первым опомнился Сопр и осторожно спросил:

– Это ты, хозяин Синей пещеры? Или твоя добрая душа бродит по земле? – Не бойся, Сопр. Я пришел сюда встретить братьев.

– Гех… Ты спустился на лодке?

Большой шаман не ответил вождю, глядел на вздрагивающие огоньки и думал.

– Мы послы. Мы не можем вернуться к старому Кардашу без мудрого слова, – сказал Шавершол хозяину Синей пещеры и встал.

– Садись, богатырь. Ты будешь долго слушать меня. Я расскажу о далеких предках моего народа, о горькой судьбе наших племен и о мудром шамане Чань-Наги.

Шавершол сел, хозяин Синей пещеры стал говорить:

– Я знаю, в пауле Сопра были русые пришельцы из Новагорода. Они придут к нам еще. Речные дороги не зарастают… – Большой шаман замолчал, долго глядел на Великую Голубую реку, потом сказал Сопру: – Возьми лук и принеси Нуми-Торуму жертвенную птицу маншин.

Когда вождь скрылся в зеленом лесу, он сказал уграм:

– Слушайте меня, братья… Мы пришли на эту землю давно, усталые и ослабевшие. Встретили нас глухие леса и гнилые болота. Но мы остались здесь: идти вперед не было сил. И мы не знали, куда нам идти… Большим шаманом шести наших племен был тогда мудрый Чань-Наги.

Мудрый Чань-Наги велел старейшим менять соболя и куницу на высокой горе. По Голубой Каме приходили к нам чужие люди. Они оставляли железные ножи и серебряные чаши, забирали наши меха и уходили домой. Чужие люди не видели, кто приносит на вершину горы мягкие шкуры. Они не знали дорогу к нашим паулям. Мы были сыты и богаты, не боялись голода и болезней. Умер мудрый Чань-Наги и Великий Нуми-Торум стал глупее нетопыря. Но народ наш все еще верил ему, приносил в жертву последних коней, отдавал бессильному богу типчаковой степи половину добычи… Душа моего доброго народа ослепла от едкого дыма чувалов.

Большой шаман замолчал и долго глядел на затухающий костер. Таяли красные угли, темнели и рассыпались.

Угры ждали другие слова, слова надежды и радости, но хозяин Синей пещеры молчал.

– Мы послы, – сказал ему Шавершол. – Нас спросит вождь, нас спросит народ: где искать новую родину? В племени всадников осталось сорок воинов, смелых и сильных воинов. У нас много женщин и детей. В наших жилищах серебро и красные ковры, в загонах – скот…

– Мы послы, – сказал Оскор. – Назови нам землю, куда не дотянутся длинные мечи пришельцев.

Большой шаман поднял седую голову и, оскалив зубы, тихо засмеялся. Он смеялся, как густогривый зверь перед убитым теленком. Но радость его была человеческой.

– Братья! – сказал он уграм. – Земля много раз снимала и надевала белую паницу, я молчал. Рождались и умирали люди, я молчал. Мне нечего было говорить. В Синюю пещеру пришли два богатыря. Они были нашими братьями, и я сказал себе: «Они спасут нас». Слушайте меня, послы. К восходу от Синей пещеры, за речкой Чань-Наги, долго тянутся густые и темные леса. Не гнездятся там птицы, туда уходят умирать раненые звери. За черными лесами лежит богатая земля светлых речек и зеленых гор. Земля неведомая врагам. Идите туда, братья, ставьте чумы в счастливой земле и топчите к нашим паулям тайные тропы.

Большой шаман посидел у потухшего костра, тихо встал и ушел в лес.

…Вода без устали катится к югу, раздвигает леса, обегает каменные горы. День и ночь не выпускают из рук угорские послы широколопастных гребков. Они спешат к старому Кардашу с мудрым словом Большого шамана. Уже два раза восходило по небу желтое солнце, два раза на серую воду спускалась черная ночь, а угры еще не ложились на землю. Слабели их крепкие руки, закрывались глаза от усталости.

Шавершол повернул лодку к отлогому берегу. Надо поесть горячего мяса и отдохнуть у костра. Скоро они увидят родной Меркашер.

К самой воде подступал мелкий и редкий кустарник, за ним поднимались высокие светло-зеленые сосны, за соснами синело небо.

Угры нашли неглубокую круглую яму и на дне ее развели костер. Они опалили убитых по дороге птиц, наелись горячего мяса.

Шавершол сразу уснул, завернувшись в медвежью шкуру, а Оскор слушал неумолкающую реку, и в душе у него рождалась новая песня:

Певец проснулся от непонятного страха, вскочил и огляделся. Рядом спал Шавершол, с реки, покачиваясь, полз в темные кусты белый туман, в чистой зелени радостно суетились птицы. Но светлое утро не убило в душе тревогу. Оскор глядел на серую воду и что-то хотел вспомнить…

– Лодка! – он бросился к реке, долго бегал от куста к кусту, как потерявший след зверя молодой пес, но лодки не было.