Летательные конфеты

Сегодня утром, часов в семь, ко мне заглянул Лось. Прямо в окно заглянул, отодвинув занавеску. И говорит:

— Уважаемая, там у вашей калитки явно что-то затевается.

А потом еще и листик герани сорвал и давай жевать. Герань от такого нахальства с подоконника спрыгнула и под стол спряталась.

Я дала Лосю сахару, а сама думаю: «Ну что они опять могут затевать? Вроде бы все уже было: подлодку строили, с парашютом прыгали, на охоту ходили, лягушек дрессировали, шпионов ловили, вигвам мастерили… Даже вспомнить всего не могу. Пойду лучше кусок хлеба с маслом съем!»

Съела. Не помогло. Лось задумчиво жевал жимолость с куста.

А они затевают. Вот стоят перед калиткой и явно так — затевают. И ведь знаю, что бесполезно сейчас встревать, — все равно сделают, что затеяли. Надо, пожалуй, спрятать мечи и сабли, а то рыцарями они еще не были. И шпаги с мушкетами, наверное, тоже лучше убрать.

Перед завтраком я решилась выйти на крылечко. Лось уже добрался до простыней, которые сохли во дворе, и меланхолично их пережевывал. На крыльце сидела Жужка. Грустная.

— Чего ты, — говорю ей, — сидишь? Не затеваешь ничего?

— Дураки они, — проворчала Жужка.

Грустно-грустно проворчала. Вообще-то Жужка так грустно ворчать не умеет. Я сразу подумала: «А не задумали ли они игру в превращения друг друга в друг друга, и это вовсе не Жужка, а, например, Тит?»

— Не берут, — объяснила Жужка.

— Не имеют права. По правилам затевать надо всем вместе.

— Они правила поменяли.

Похоже, Жужка сейчас заревет. Не может быть. Жужка реветь не умеет — не так устроена.

— Правила изменили, правила! — заверещала с перил тощая и противная сиамская кошка. (Вот когда они ее успели затеять? А я даже не заметила!)

Я, конечно, все понимаю, но правила менять! Это вообще что такое творится!

— Пойдем, Жужка, конфет поедим.

— Пойдемте.

И мы пошли есть конфеты. Шоколадные.

— Мы летать затеяли.

Вот здорово! Только этого мне не хватало!

— И сделайте, Мари-Иванна, нам внизу поля подходящие, и чтобы реки, и леса…

— Чтобы красиво…

— А я хочу выше самолета…

— И сончас сегодня отменяется.

— Ну конечно! Ни за что! — возмутилась я. — Сончас — это святое! Я не разрешаю!

— Ну Мари-Иванна…

— Ну любимая-милая-хорошая-самая-лучшая Мари-Иванна…

Ох, говорила же мне мама: «Маша, не ходи в воспитатели, найди себе спокойную работу, бухгалтером или пожарным…»

— Ладно, только что это за изменение правил? Почему Жужку не взяли затевать?

— А чего она…

— Да ну ее…

— Она боится…

— Летать боится? — удивляюсь я. — Жужка!

Жужка вышла на крылечко. Смотрит в пол. Косичка торчит на затылке. Эх, Жужка, Жужка, нельзя тебе бояться летать, не положено.

— Она больше не боится. Мы с ней все летательные конфеты съели.

Жужка вскинула на меня глаза.

— Летательные? А вы тоже теперь полетите?

— А то! Конечно! Я же целых пять штук съела!

— А поля внизу? — спросил Дик. — Будут?

— Лоскутное одеяло подойдет?

И вместо сончаса мы сегодня летали. И я летала тоже. Говорила мне мама… Но я не послушалась. Пролетая над нашим садом, я увидела, как Лось доедает панамку Лиды. Придется ночью шить новую. А что делать, если ты воспитатель в детском саду маленьких волшебников? Буду шить. И достану, пожалуй, мушкеты.