Лётчики

27

«А птица сидела в клетке». Волк озлобленно бросил гитару на кровать. Тень оконного переплёта стояла над ним, как чёрный крест.

— К чёрту!.. Возьмусь за перчатки…

В зимних и высотных полетах у Волка мёрзли руки и ноги. Он стеснялся старости и по вечерам работал дома над усовершенствованием перчаток и валенок, решив устроить электропроводку для обогревания. «Сяду, включу штепселёк, и ноги — как на печке».

Вынув из чемодана перчатки, Волк ножницами осторожно распорол их по шву. В это время из-за крыши столовой в синюю гладь неба выскочило звено самолётов. Волк бросил перчатки на пол и уперся ладонями в подоконник. Вот они перестроились и закружились над городком. «Молодых вводят в строй…» У него от зависти подгибались колени. «Давай газишку», — беззвучно кричал он отставшему.

Он видел себя в самолёте. Незаметно для себя он двигал ногами, словно управлял педалями, и наклонял ножницы, туго зажатые в кулаке. Ветер скользит по фюзеляжу, мотор ревёт, как зверь, — он сидит в кабине. Как хорошо! Ни облачка. Набрать высоту и пикировать строем две тысячи метров. У-ух!..

Он заговорил вслух, как обыкновенно разговаривал в одиночных полетах. «Хочу летать!.. Хочу, хочу, хочу!.. Мотор — мой брат и сердце — вьюга!..»

Стук в дверь захватил врасплох. Он испуганно задвинул ногой перчатки под кровать.

— Войдите.

— Товарищ командир, вам пакет!

Волк торопливо черкнул карандашом в книжке, взял пакет, но, увидев на нём печать штаба воздушных сил, осторожно положил его на стол. Подойдя к двери, два раза повернул ключ и достал из шкафа бутылку. Горлышко дробно застучало о край стакана: один и другой — подряд. С отвращением.

Он понюхал хлеб, как нюхают розу. Пакет лежал на столе, страшный и загадочный. Невыносимо тянуло разорвать его.

«Немножко терпенья, Волк. Такие пакеты приходят раз в жизни. Не торопись! Сбавить газ». И Волку вдруг стало весело, он распахнул окно. Листья берёз горели, как раскаленные угли. Розовая свинья, виляя задом, шла по дорожке. Волк был счастлив. «Будем жить!» Он шагнул к столу, схватил пакет и разорвал его — из середины выпал рапорт. В глаза сразу бросилась резолюция, острая, как удар шашки.

«В резерв».

Смысл слова как-то сразу не дошёл до сознания. «Не может быть!..»

Волк тяжело повалился на кровать. Голова шла кругом, комната вертелась, как земля на глубоком вираже. «Неужели конец?.. В резерв. В извозчики? В почтальоны? Нет, недоразумение!..»

И тут он припомнил, как в подобных случаях вытеснял смысл слова обратным его повторением. Он прочитал резолюцию наоборот и не поверил себе.

Ошалело вскочив с кровати, Волк судорожно схватил рапорт.

«В р е з е р в».

Наоборот это произносилось так же. Выхода не было.

И Волк зарыдал.