Летящие к северу

Глава пятая. Счастливые дни

Утреннее солнце брызнуло сквозь листья и зайчиками запрыгало по траве. Один из них прыгнул на глаз Чипа и нестерпимо защекотал теплом и светом. Чип проснулся и отодвинулся в сторону. Зайчик немедленно перепрыгнул на шею Тяпа, отчего сразу показалось, что у Тяпа только половина шеи и она тонкая-претонкая. Чип тихонько рассмеялся.

— Над чем смеёшься? — шёпотом спросил Ябеда, который тоже уже не спал.

— Посмотри, у Тяпа только половина шеи. Давай его разбудим и скажем об этом.

— Не стоит, Чипик, а то он снова набросится на меня.

— Да нет же, Ябеда, это сделаю я.

— Всё равно он скажет, что это я тебя научил.

— Но ведь это не так, — возразил Чип.

— Конечно, не так, — согласился Ябеда, — я давно заметил, что ты хочешь его разбудить. И ведь это я отговаривал тебя от этого. Правда, Чип?

— Правда, — согласился Чип.

— А ты всё равно сказал, что разбудишь его, — воодушевился Ябеда.

— Да, я сказал, — уже вяло подтвердил Чип, чувствуя, что Ябеда затягивает его в новую историю.

— Тогда клюнь его, и он проснётся. Только я тебя прошу, чтобы ты клюнул его не изо всей силы.

Чип вздохнул и без всякого удовольствия клюнул Тяпа.

— Ой! — громко крикнул Тяп. — Зачем ты меня клюнул, Чип?!

— Виноват, конечно, я, — тяжело вздохнул Чип. — Ты можешь на меня сердиться, но я ничего уже сделать не мог. Правда, меня вроде уговаривал не делать этого Ябеда, но мне кажется, что, если бы он меня не уговаривал, я этого никогда бы не сделал.

— Ага! Опять виноват я! Разве я не говорил, что так и будет? Что бы ни случилось, всегда во всем виноват Ябеда!

Чип и Тяп взглянули друг на друга и расхохотались.

— В самом деле, как я мог забыть, что виноват я сам! — признался Чип. — Ты должен меня за это клюнуть, Тяп. Очень тебя прошу.

— С удовольствием, — ответил Тяп и изо всех сил клюнул Чипа.

Чип охнул, а Тяп сказал:

— По-моему, Чипик, я тебя переклюнул. Ты мне обязательно верни должок. Клюнь-ка меня посильней!

— Пожалуйста! — И Чип основательно влепил Тяпу. — Теперь твоя очередь, Тяп, потому что я тебя нарочно переклюнул.

— Получай! — совсем развеселился Тяп.

И, громко охая и хохоча, они ещё долго клевали по очереди друг друга. А потом Тяп сказал, обращаясь к Ябеде:

— Знаешь что — присоединяйся к нам!

— Не хочу, — мрачно ответил Ябеда.

— Почему? — спросил Чап, который давно и с удовольствием наблюдал за происходившим. — Ты ведь очень хотел, чтобы они клевали друг друга. Вот они и клюют. Почему же ты не смеёшься, Ябеда?

— Вы все сумасшедшие, — мрачно сказал Ябеда.

— Мы сумасшедшие! — громко подтвердил Тяп.

— Определенно, сумасшедшие! — подхватил Чип.

— Просто вы хорошие, — раздался вдруг голос Слирри, которая наблюдала всю историю с самого начала. — А тебе, Ябеда, пора перестать натравливать всех друг на друга. Нельзя подталкивать других делать то, что ты почему-то не хочешь делать сам. Если тебе нравится так шутить, шути сам!

— Да-а, попробуй пошути… — начал Ябеда.

— А ты попробуй всё-таки, — настойчиво посоветовала Слирри, — и тогда увидишь.

Тяп, Чип и Чап, открыв рот, с уважением слушали Слирри.

— А ведь действительно Ябеда заставляет делать всё других, а сам не делает. Я чувствовал это, но не мог никак найти подходящие слова, — признался Чап, — а Слирри нашла.

— Потому что Слирри умная, — сказал Тяп.

— Потому что наша Слирри очень умная, — подтвердил Чип.

— Чего никак нельзя сказать о Чапе, — не удержался Ябеда.

— Перестань! — строго оборвала Слирри. — Иначе я должна буду всё рассказать маме, и тогда тебе влетит по-настоящему. А теперь марш все завтракать! И не забудьте сказать маме «доброе утро».

Гагачата послушно заковыляли к воде, где уже завтракала, поджидая их, мама.

— Доброе утро, мама!

— Доброе утро, дети. Доброе утро, Слирри. Как вели себя дети?

— Доброе утро, сестра. Все дети вели себя хорошо, — ответила Слирри. — Я обещала им после завтрака немного поиграть. Если, конечно, вы не решите делать что-нибудь другое, — прибавила Слирри.

— Детям полезно будет немного поиграть, — сказала мама. — А потом мы должны двигаться потихоньку дальше к морю.

Тем временем гагачата занялись едой. Они вообще много ели — раз семь в течение дня. Но зато и росли они прямо на глазах. В свои полтора месяца они уже весили по шестьсот граммов! Голова, шея, грудь и щеки гагачат к этому времени покрылись настоящими перьями и лишь на спинах оставалось совсем немного пуха. Только крылья у них росли медленно, что очень огорчало гагачат. Однажды из-за этого вышла даже смешная история. Как всегда, заводилой оказался Тяп.

— Я думаю, — обратился он как-то к Чипу, — что крылья наши полезно немного подтянуть. Тогда они будут расти скорее. Представляешь, как будет здорово, если мы обгоним Чапа и Ябеду и взлетим раньше их!

— А зачем нам обгонять Чапа и Ябеду? — полюбопытствовал Чип.

— Вот чудак! Когда у тебя будут крылья, тогда никто не страшен. Взмахнул — и только тебя и видели.

— По-моему, неудобно бросать Чапа и Ябеду. Выходит, что мы улетим, а они так себе — сидите на месте.

— Н-ну… — неуверенно протянул Тяп. — Мы можем не улетать особенно далеко. А так, немножечко только полетать. И знаешь что? — Счастливая мысль родилась в голове Тяпа, и он оживился. — Мы будем их защищать с воздуха. Р-р-раз! — спикировали сверху, и бац — по голове чайке…

— Ну что ж, — согласился Чип, — тогда крылья можно действительно подтянуть. А ты знаешь, как это делают? — с сомнением спросил он.

— Ещё бы! Очень просто. Ты потянешь меня несколько раз за одно крыло, а потом за другое. А затем я тебя потяну.

— А когда мы начнём? — нетерпеливо спросил Чип, которому эта затея начинала нравиться.

— Завтра, — таинственно ответил Тяп. — Когда все будут ещё спать, мы этим займемся! — И он заговорщически подмигнул Чипу.

Целых два дня Тяп и Чип тянули по утрам друг друга за крылья.

На третий день мама-гага, проснувшись раньше обычного, увидела, что Тяп и Чип проделывают над собой странные вещи.

— Господи, что вы делаете? — удивилась она.

— Мы… — фальшивым голосом ответил Тяп, — играем.

— И вовсе нет! — Ябеда открыл глаза. Оказывается, он подслушал разговор и по утрам наблюдал за Тяпом и Чипом. — Это они подтягивают крылья.

— Как «подтягивают крылья»?! — ахнула мама.

Ну, ясное дело, пришлось объяснить, и всё раскрылось. Сначала мама хотела рассердиться. Но Ябеда так красочно описал их нелепую гимнастику, что мама только покачала головой:

— Ах, дети, дети! Мне всё кажется, что вы подросли, а вы ещё такие глу-у-упенькие! Подождите, вырастут у вас крылья. Осталось совсем немного. После полутора месяцев у всех гагачат крылья начинают расти очень быстро. Только не надо заниматься глупостями. Лучше ешьте побольше, тогда и крылья у вас скорее вырастут.

На этом и закончилась история с подтягиванием крыльев. Когда появилась Слирри, гагачата, конечно, рассказали ей эту историю. Слушая их, Слирри чуть не задохнулась от смеха, представляя, как Тяп и Чип волочили друг друга за крылья по земле. Вообще Слирри оказалась очень смешливой и часто прощала шалости гагачатам, если они были смешные и безобидные.

Вот и сейчас Чип, утолив первый голод, вдруг вспомнил, что Слирри обещала поиграть в догонялки:

— Слирри, мы скоро будем играть? Ты нам обещала.

— Когда вы наедитесь, — ответила Слирри.

— Тогда я уже наелся, — объявил Чап, поднимая голову из воды.

— А я вообще давно сыт, — заявил Тяп.

— И я, — присоединился Ябеда, — ем только для того, чтобы легче было ждать, когда же наконец Слирри будет с нами играть.

— В таком случае, мы начнём прямо сейчас. Игра называется «догонялки» или по-другому «пятнашки». Только догонять надо обязательно под водой. Первая буду водить я, а вы, как только я нырну, разбегайтесь. Но лучше, если вы будете убегать тоже под водой, потому что снизу водящему хорошо видно тех, кто плывёт на поверхности. Всё понятно?

— Всё, — ответили гагачата и приготовились к игре.

— Начали! — крикнула Слирри и нырнула. Тотчас раздалось: «Бульк! Бульк! Бульк! Бульк!» — это нырнули четыре гагачонка. Только мама не принимала участия в игре, но с интересом следила за играющими.

Вон показалась голова Чипа, далеко в стороне вынырнул Ябеда, и совсем-совсем близко друг от друга появились головы Тяпа и Чапа. Последней вынырнула Слирри.

— Водит Тяп! — крикнула она.

Услышав это, мгновенно нырнул Чап, который был ближе других к Тяпу, а следом нырнули все остальные. Только Тяп, который водил, продолжал спокойно сидеть на воде. Вид у него был хитрый-хитрый. Но вот показалась из воды голова Чипа, и тогда Тяп решил: «Пора». Он нырнул неглубоко и поплыл по кругу, посматривая вверх. Метров через двадцать он увидел висящие над ним чьи-то ноги и потянул их.

— Ой! — пискнул кто-то наверху.

А хитрый Тяп, круто изменив направление, поплыл в сторону. Наконец он вынырнул и крикнул:

— Водит Ябеда!

— Почему это я? — возмутился Ябеда. — Ты меня не тронул!

— А кто крикнул «ой»?

— «Ой» крикнул я, — ответил Чап.

— Что же ты, Тяпик, — сказала Слирри, — даже не знаешь, кого запятнал?

Тяп смущенно объяснил:

— Понимаешь, Слирри, в воде я заметил только ноги и запятнал их.

— Хорошенькое дело — «запятнал»! — передразнил Чап. — Ты так рванул меня вниз, что чуть не утопил!

— Внимание, дети! — прервала их Слирри. — Водит Чап. А Тяпу надо получше смотреть под водой. Продолжаем игру! Раз, два, три!

Все нырнули почти одновременно. Чап сначала никого не поймал. Потом он запятнал Ябеду, Ябеда быстро передал Чипу, Чип — Тяпу, Тяп — Ябеде, и пошла, пошла игра. Только Слирри никому не удавалось запятнать, хотя она нарочно не ныряла далеко и чаще выныривала первая.

Каждый старался запятнать её, но Слирри, нырнув, так искусно меняла направление и делала столько ложных поворотов, что водящий, погнавшись за ней, неизменно терял её из виду. Однажды, когда водил Тяп, он повторил свой маневр и нырнул позже остальных. Он плыл под водой и вдруг увидел большие утиные лапы, которые медленно перебирали в воде. «Вот и попалась Слирри», — победоносно подумал Тяп и дёрнул за лапу. Вынырнув в стороне, он сразу же громко крикнул:

— Водит Слирри! Я её запятнал!

И тут он увидел, что все гагачата и Слирри смеются. Тяп с недоумением смотрел на них.

— Скажика нам, Тяп, кого ты запятнал? — Ябеда прямо лопался от смеха.

— Слирри, — неуверенно произнес Тяп и в доказательство добавил: — Лапы были такие большие!

— Ах, сынок, — раздался голос мамы, — боюсь, что ты опять ошибся. Во всяком случае, за лапу ты дёрнул меня. Сказать по правде, я даже испугалась немного от неожиданности…

— А это значит, — неумолимо подвела итог Слирри, — что Тяп опять хотел надуть всех, ныряя позже, и опять сам сел в калошу.

— А в калоше очень сыро? — с невинным видом спросил Ябеда. — Давайте спросим об этом Тяпа. Он должен знать.

— Я очень хотел поймать Слирри, — признался Тяп.

Чип подплыл к Тяпу и зашептал:

— Ты бы сказал ей об этом. Слирри добрая — она бы тебе поддалась.

— Что за интерес, Чипик! Мне хотелось поймать её понастоящему.

— Тогда и надо было делать это по-настоящему, — резонно заметил Чип, — а не караулить Слирри, высматривая снизу.

Тяп промолчал. Получилось так, что игра кончилась сама собой. Неудивительно: ныряя всё время, гагачата изрядно устали. И теперь они снова принялись за еду, чтобы подкрепить силы. А мама-гага и Слирри стали обсуждать предстоящее путешествие. Несмотря на то что корма на литорали оставалось ещё много, мама хотела отправиться дальше. С конца июля до самой середины августа всюду по заливу и вдоль материка идет передвижение гагачьих выводков в направлении моря, к местам будущих зимовок. И старая гага считала, что её дети уже подготовлены к такому путешествию, которое лучше начать раньше.

— Помните, Слирри, мимо нас вчера прошли два выводка. Они откочёвывали к морю. Пора и нам переходить на кочевую жизнь. Зато потом нам не придётся торопиться.

Поэтому, когда гагачата утолили свой голод, всё семейство пустилось в путь. Впереди плыла мама-гага, а несколько поодаль — гагачата и Слирри.

Выводок медленно двигался вдоль самого берега, часто заходил в заливы и бухты, чтобы добыть себе корм, и снова плыл дальше. Казалось, ничего не изменилось в его жизни — так же резвились малыши, ссорились, мирились, подолгу обсуждали всё интересное, — и только места ночлега у выводка были каждый день новые.

В конце июля ночи были уже достаточно тёмные, и, если погода была хорошая, гаги ночевали прямо на воде. Случалось, что ветер и поднятые им волны заставляли их искать укрытия, — тогда семья выбирала глубокую бухту и ночевала в ней. Если берег был каменист и недоступен или не встречалось пригодных для ночлега заливов, мама уводила за собой семейство подальше от берега, в море, и тогда гагачата всю ночь раскачивались на волнах, сбившись теснее, чтобы не потерять друг друга во тьме. Они не любили таких ночей — волны казались живыми: набегая, брызгались пеной и что-то сердито бормотали, приказывали, грозили. В такие ночи не удавалось сомкнуть глаз, и на следующий день после этого мама выбирала какое-нибудь укромное местечко у берега и устраивала длительный привал — днёвку, чтобы гагачата могли отдохнуть. К счастью, ненастная погода на Белом море в летние месяцы держится недолго, и только ближе к осени бури на море длятся иногда многие дни. Но осень была далеко впереди, ещё целый месяц лета отделял гагачат от непогоды и возмужания, целый месяц восхитительной жизни в обществе мамы-гаги и Слирри!