Лжегерои российской науки

Предисловие. Герои и лжегерои в науке

Широко известны имена героев российской науки ― людей, которые внесли значительный вклад в теоретическое знание, содействовали решению практических задач, участвовали в создании научных и образовательных учреждений. Среди них ― М. В. Ломоносов, организатор Московского университета; Н. И. Лобачевский, открывший неэвклидову геометрию; Д. И. Менделеев, обнаруживший периодичность свойств химических элементов; А. С. Попов, придумавший радиосвязь; К. Э. Циолковский, проложивший путь к освоению космоса; С. П. Королёв, практически реализовавший его идеи; И. В. Курчатов, возглавивший работы по созданию атомного щита СССР и многие другие. О них написаны книги, поставлены фильмы; их именами названы институты, фонды, почётные премии. Помимо достижений в науке, эти люди отличались честностью, самоотверженностью, стремлением к общественной пользе.

В российской науке имелись и иные лица, в своё время широко разрекламированные, но не столько за научные заслуги, сколько по причине поддержки ими определённых идеологий или принадлежности к мафиозным кланам. Многие из них без стеснения присваивали себе открытия, сделанные другими; умело подстраивались под политическую конъюнктуру; нахраписто продвигали "своих", одновременно мешая, по мере возможности, работе учёных, не входивших в их кланы. И в дореволюционной, и в советской России основная часть таких лиц принадлежала к либеральной интеллигенции, alias демократической общественности; поэтому неудивительно, что многие из них ещё и содействовали, или даже принимали прямое участие в подрывной антигосударственной деятельности. Впрочем, присвоение чужих открытий, распространение идеологизированных лженаук, искусственные помехи в защите диссертаций, диффамационные кампании против учёных, денежные растраты, групповщину, клановость и прочее подобное тоже можно было бы рассматривать как подрывную антигосударственную деятельность.

Авантюристы, плагиаторы, псевдоучёные появлялись в научном мире достаточно часто, в разных странах и во все времена, но известность, значимость и влияние они получали, как правило, благодаря принадлежности к каким-либо структурам мафиозного типа.

Во второй половине XIX века растущая в числе российская либеральная интеллигенция была взята на содержание внутренними ОПГ, использовавшими её как инструмент для достижения политических целей. Постепенно либеральная интеллигенция и сама превратилась в своего рода интеллектуальную мафию, с характерными приёмами действий ― саморекламой, клакерством, диффамацией научных и идеологических оппонентов. Основные антигерои российской науки вышли именно из этой среды.

Клановая сплочённость, финансовые влияния, поддержка-реклама со стороны жёлтой прессы, контролировавшейся этническими ОПГ, позволяли либеральной интеллигенции быстро повышать своё влияние в научных и образовательных учреждениях Российской Империи. Профессора и администраторы, принадлежавшие к этой группировке, устраивали зарубежные стажировки, публикации, карьеру идеологически близким к ним сотрудникам и студентам. И наоборот, учёным, даже мирового уровня, но "реакционерам и черносотенцам" с точки зрения прогрессивной общественности, учинялись обструкции и бойкоты, на них натравливались коллеги и студенты, их диссертации и кандидатуры на выборные должности демонстративно проваливались. Наиболее ярким примером такого рода было неизбрание Д. И. Менделеева в состав Санкт-Петербургской Академии наук. (Менделеев к тому времени был членом почти всех известных академий). Другим аналогичным примером было забаллотирование в 1893 году в Московском университете диссертации Б. Б. Голицына. (Голицын, изобретатель электромагнитного сейсмографа, позже стал академиком и президентом Международной сейсмологической ассоциации).

После Октябрьской революции 1917 года возможности либеральной интеллигенции по подавлению своих научных оппонентов существенно расширились, тем более, что многие демократические учёные оказались идеологически, а иные и родственно близки к новым властям и руководителям созданных в стране структур террора.

Увольнения, ссылки, вынужденная эмиграция, изгнания "реакционных" профессоров и научных работников освобождали места для представителей "прогрессивной интеллигенции". Возникли изначально построенные по идеологическим и кланово-мафиозным принципам институты и вузы, притом как в общественных, так и в естественнонаучных областях; особенно в физике и биологии.

С конца 1920-х гг. эту трансформацию научных структур и состава сообщества учёных в России усилили прямые репрессии по политическими доносам, часто завершавшиеся крупными процессами ("дело историков", "дело славистов", "дело Промпартии",…).

В этот период многие представители "прогрессивной советской интеллигенции" успешно применяли предоставленные им новые возможности борьбы со своими оппонентами или конкурентами ― и с помощью родичей в репрессивных органах, и с помощью кляуз в партийные комитеты, и с помощью марксистской риторики, и с помощью идеологических провокаций. Так, в 1929 году по ложному доносу, авторство которого установить до сих не удалось, был выслан из Москвы видный генетик С. С. Четвериков, основной претендент на заведование создаваемой в МГУ кафедрой генетики ― после чего этой кафедрой завладела "демократическая интеллигенция". По ложному доносу, авторство которого установить также до сих не удалось, был сослан и надолго оторван от связи с научными центрами видный физик Д. Д. Иваненко[1]. И таких примеров можно было бы привести множество.

С 1950-х гг. возможности "демократической интеллигенции" по организации репрессий оппонентов с помощью политических доносов уменьшились, и она вернулась к своим прежним методам: помехам в защите диссертаций и научной карьере, диффамационным публикациям в СМИ и т. д. Например, когда профессор Н. С. Акулов, основатель кафедры магнетизма физфака МГУ, указал, что ряд ключевых понятий и формул, приведённых в публикациях ученика А. Иоффе Н. Н. Семенова, содержится, в точностью до переобозначений, в работе русского химика Н. А. Шилова[2], то против него была организована длительная кампания травли, в результате которой он был вынужден покинуть университет, а затем и вообще Москву[3]. Когда зам. декана по учебной работе физфака МГУ А. Ф. Кононков в послевоенное время попытался оказать содействие в поступлении на факультет способным ребятам, вернувшимся с фронта, то раздражённые демократические учёные стали чинить ему помехи в защите кандидатской диссертации, основанной на нескольких опубликованных книгах[4]. Когда генетик Ю. П. Алтухов в начале 1970-х гг. получил научные результаты, противоречившие основанному на неодарвинизме агрессивно-атеистическому мировоззрению либеральной интеллигенции, его работы стали замалчиваться, ему начали создавать препятствия в научной карьере. В одном из своих последних интервью он говорил об этом так: "Можно же как человека изолировать? Не ссылаться на него, не давать ему продвижения ― и все… меня и в Академию не пускали в течение долгих лет. Первый раз, когда меня выдвинул институт, мне было 39 лет. Они меня только в 50 лет избрали. Все делали, чтобы не пропустить"[5]. Когда профессор, доктор биологических наук В. И. Пыженков в своих недавних историко-научных исследованиях выявил (точнее, вновь, после публикаций А. Коля и Г. Шлыкова, показал) поразительно малую отдачу для советского сельского хозяйства 1930-х гг. высокозатратных экспедиций известного ботаника Н. Вавилова, то "либеральная общественность", чьим кумиром Н. Вавилов являлся издавна, стала, следуя своему любимому методу, дружно подвергать В. И. Пыженкова личным нападкам, а его работы ― голословному охаиванию.

Сопряжённой к этой диффамационной деятельности антигероев российской науки было распространение ими ложных, зачастую идеологически заказанных теорий. Так, в дореволюционное время многие представители либеральной интеллигенции, следуя духу времени, поддерживали редукционистские доктрины, сводившие жизнь к химическим реакциям, а работу сознания ― к "рефлексам головного мозга"; по выражению писателя Н. Лескова, "о душе свидетельствовали по расчленению лягушки… по усечённым и электрической искрой припалённым кошачьим хвостам полагали о жизни". В советское время псевдонаука, особенно в биологии и социологии, расцвела пышным цветом: прогрессивная интеллигенция продвигала и евгенику, и "опыты" по скрещиванию людей с обезьянами, "долженствующие покончить с религиозными предрассудками", и производство лекарств из мочи, и многое аналогичное. Авторы писали хвалебные рецензии друг другу и организовывали рекламные кампании, благодаря чему некоторые из этих "инноваций" закрепились в общественном сознании как научные достижения.