Лиан

Глава 7. Психические отклонения

Здесь, в Чойне, на одном из самых престижных курортов Иерархии, всё было по-иному. Во всяком случае, в отношениях людей. Если в Адиве кауру и юнэми видеть друг друга не могли — то здесь, бывало, даже дружили. Зато туранэ, которых обычно либо уважали, либо несколько боялись, здесь просто ненавидели. А на иситов вообще не обращали внимания. Это были местные негласные законы, за исполнением которых никто не следил, потому что всё происходило само. Да и не устанавливал никто эти законы — так уж сложилось.

Однако туранэ совсем не боялись прогуливаться по пляжу даже в одиночку. Никто здесь их бы не тронул. Ненавидят-то ненавидят — но боятся. Это вам не черви — это вторая каста после ольто! Да и кто будет нападать на пляже на его владельца?

Так думал и Эгнер, которому принадлежал этот отрезок берега. Кстати сказать, совсем неплохой, ухоженный, чистый, которым Эгнер по праву гордился. Пляж был огорожен с одной стороны — озером, с двух других — густым кустарником. С четвёртой стороны был выход на широкую дорогу, которая вела к другим пляжам, в соседние сёла или туристические базы. И, что самое интересное, пляж был общим. И кауру, те, что жили в ближайших сёлах, и многочисленные туристы-юнэми, и туранэ могли посещать песчаный берег безнаказанно. И дело не в том, что Эгнер безумно любил все касты. Просто парень любил игры. Например, вечерние стычки юнэми и туранэ, которые всегда прекращались с появлением его и его друзей. Ещё любил сравнивать девушек различных каст (за всё время, что пляж принадлежал ему, он не заметил в девушках особых отличий), а также очень интересовался новыми людьми.

А люди бывают всякие. Однажды какой-то шахтёр приходил (похоже, у него был отпуск, и он приехал посетить родственников в деревушке), так его весь пляж боялся, туранэ даже ни разу не подошли. А Эгнер — подошёл и даже побеседовал. Правда, рисковал, потому что мужчина не знал, что он владелец пляжа. Хотя, возможно, о кастовой принадлежности догадался. Но разговор удался, потому что в Сегре, откуда прибыл кауру, отношения между низшей кастой и туранэ складывались как нельзя лучше.

— А ведь в том и прелесть, правда? — сказал Эгнер своему другу, с которым они сейчас прогуливались по самой кромке пляжа, взбивая ногами воду.

— Прелесть, конечно, имеется, — пространно ответил Дромат. В этот момент он смотрел на окунающуюся в воду девушку. — …О чём ты говоришь?..

— Да о том, что в каждом городе Иерархии свои правила. Вот, например, у нас туранэ ненавидят, в Сегре — любят, в Сормене почитают чуть ли не за ольто. И все приезжают к нам. Какие интересные здесь бывают стычки!

— Ну, это так, — кивнул друг. — Однако же…

Но договорить Дромат не успел. Взгляд Эгнера упал на двух человек, которые сидели на подстилке недалеко от воды. Девушка и парень. Он был в майке, она — в широкой рубахе, которая развевалась под порывами ветра. Да, сейчас люди на пляже не выряжались в купальники, потому что воздух едва прогрелся до двадцати, а ветер был довольно сильный. Однако было скорее тепло, чем холодно.

Эгнеру почему-то эта идиллия не понравилась.

— Я же вчера сказал: это моя девушка! — самому себе прошипел он. — Или что-то было непонятно?

— Нет, вроде, всё понятно, — ответил Дромат, вспомнив вчерашний разговор. Эгнер строго-настрого запретил этому парню приближаться к девушке, потому что назвал её своей.

— Ну… — в это время парень что-то сказал своей спутнице и, поднявшись, направился к кафешке. К той самой, которую три года назад построил Эгнер. Туранэ сжал кулаки и пошёл в ту же сторону, Дромат последовал за ним. Чтобы сдержать в случае яростной атаки со стороны друга, или защитить в случае противоположной атаки.

Когда друзья вошли в зал, парень уже приобрёл бутыль с охлаждённым напитком «Ресста» со вкусом лимона и собирался выйти, но путь ему преградили. Он со смесью испуга и затаённой ненависти замер. Затем покорился жесту Эгнера и направился к одному из крайних свободных столиков.

И только когда Эгнер уселся напротив парня, он разглядел, что соседний, самый крайний столик (его любимый, кстати, с которого он гнал всех, если сам хотел отдохнуть), занят. Точнее, что он занят, было видно сразу, иначе Эгнер просто уселся бы за него. Но человек, что там сидел, был нежелателен. И здесь в данный момент, и на пляже Эгнера, и в Чойне, и вообще. Иногда категоричный туранэ думал, что этому парню лучше бы вообще не родиться.

Не знал Эгнер, что иногда этот парень думает о себе то же самое.

— Мы не одни, — очень тихо сообщил туранэ Дромату. Тот кивнул. Такая компания обоим была не по душе.

Правда, парень сидел к ним боком и смотрел в окно, задумчиво попивая из стакана с трубочкой кристальный напиток. «Ледяная капля». Обычно его покупают, когда температура на улице переваливает за тридцать, но этому, видно, было всё равно. Да и вёл он себя так, словно ему было на всё плевать, поэтому Эгнер слегка успокоился. Сейчас он бы уже не стал пересаживаться за более отдалённый столик, иначе выглядел бы глупо. Он — хозяин, как-никак! Поэтому думал парень только об одном: как бы этот непрошеный гость не заметил их милых спокойных разборок.

— Ты знаешь, зачем я пришёл? — Эгнер чуть наклонился к сидящему напротив парню в красной майке.

— Зачем?

— Дурачка разыгрываешь? — покачал головой туранэ. — Нехорошо. Ты правила нарушаешь. Придётся исчезнуть с моего пляжа.

— Хорошо, мы больше сюда не придём, — парень отвечал невозмутимо, но можно было разглядеть, как он впивается в колено пальцами правой руки, в то время как левая спокойно (как кажется) лежит на столе.

— Ошибка, — Эгнер поднял палец вверх. — Уйдёшь ты один. Причём не просто так, а ответив за всё.

— Вы не тронете меня на чужом пляже, — несмело заметил парень. Дромат ухмыльнулся.

— Послушай, юнэми, — улыбнулся Эгнер. — Или ты не знаешь, что мой пляж — лучший на северной стороне и, следовательно, самый влиятельный? Как думаешь, что это значит?

Эгнер был прав: его уважали все туранэ, которые занимались туристическим бизнесом в этой области. Поэтому не стали бы гнать ни с какого пляжа.

— Я не боюсь.

— Молодец, — серьёзно кивнул Эгнер. — Ты смелый парень. Но уйдёшь ты, повторяю, один. Она останется с нами.

— Нет! — вспыхнул парень и тут же сник. На него выразительно смотрели два туранэ, которые в этой области были гораздо выше юнэми, чем, например, ближе к центру страны. Чем дальше к окраинам — тем сильнее ощущается неравенство.

— Она не хочет, — уже тише сказал парень.

— Я буду ласков, — усмехнулся Эгнер. — Я не знаю девушек, которым бы со мной не понравилось.

Эгнер безнаказанно пользовался тем, что у двух противоположных каст не бывало и не могло быть детей. Поэтому все девушки, с которыми он флиртовал на пляжах, были из низших каст.

— Ты можешь идти, — милостиво позволил Эгнер. Парень встал, чтобы вернуться к своей подруге и предостеречь, а может быть, спрятать её (знал, что невозможно, но не пытаться не мог). Туранэ довольно переглянулись. И тут со стороны соседнего столика прозвучал голос. Причём такой, словно говорящий был не здесь, а где-то далеко и говорил сквозь сон, полурастерянно и задумчиво.

— Я её не отдам.

Эгнер сжал кулаки. Он всё-таки вмешался! И что теперь делать?

Парень-юнэми с надеждой посмотрел на сидящего. Тот даже не повернулся и не отвлёкся от созерцания деревьев за окном. Выглядел он так, словно забыл, что сейчас сказал.

— Тот, кто осмелился мне перечить, несёт ответ, — сказал Эгнер в воздух. Хотя больше обращался к парню, что сидел вполоборота и вёл себя так, словно жизнь вокруг — суета насекомых.

— Да делайте вы, что хотите, — парень лениво повернул голову и сверкнул зелёными глазами. — Только девушку не троньте. Слышали — она не хочет.

Эгнер сузил глаза и сжал зубы так, что на щеках заходили желваки. Однако он молчал.

Этот парень с непослушными каштановыми волосами и зелёными глазами прибыл три дня назад. И за это время успел ославиться на всю линию северных пляжей. Постоянно разнимал дерущихся (в основном защищал слабых), вступался за девушек. А в иное время — не обращал ни на кого внимания, словно он один в целом мире. Жил в одной из гостиниц «Туризми», а на пляж приходил всё равно к Эгнеру. Потому что он был лучшим. Придёт, разложится в углу, раскроет свой ноутбук — и доволен. И, кстати, сидел без майки, наверное, хотел, чтобы плечи загорели. Эгнер иногда желал его коже облезть, но пока этого не случилось.

А известен этот парень стал вот почему: он никогда никого не боялся. И ни разу не выходил из битвы побеждённым. Однажды на него напали нетрезвые иситы при подходе к гостинице. Однажды Эгнер решил его наказать за то, что тот вмешался. Однажды кто-то кинул ему в голову камень.

Наверное, после этого камня его и стали называть Алмазный, хоть он никогда не скрывал своего имени и везде твердил, что он Лиан. Просто Лианов на пляжах было не так мало, и «Алмазный» было понятней. Наверное, будь парень страшненький на вид — назвали бы Железным. Но даже красавчику Эгнеру, блондину с синими глазами, пришлось признать: симпатичен этот Алмазный, чтоб ему пусто было.

И Эгнер знал, что если Алмазный-Лиан ненароком что-то сказал, перечить ему не имеет смысла.

— Вечером, — бросил он, и они с Дроматом вышли из кафе. Парень с чёрным стаканом проводил их отсутствующим взглядом и опять перевёл его за окно.

Юнэми, который только что выручил девушку, однако не избежал побоев (возможно, вдвойне суровых), приблизился на полшага.

— Спасибо!

— Пожалуйста! — парень повернулся и улыбнулся. Изменился собеседник, изменилось и отношение к нему. — Не боишься, что они вечером на тебя нападут?

— Какая разница! — махнул рукой парень. — Зато она теперь в безопасности!

— Ну… что ж, иди… — Алмазный пожал плечами, помедлил немного, потом сделал широкий жест. Получилось так, будто ему вчера сказали, что он король и должен вести себя по-царски, а он постоянно забывает. Парень просиял и бросился вон из кафе.

А Лиан покачал головой и вернулся к созерцанию деревьев с уже распустившимися листьями.

И как же вы мне все надоели! Нет, правда! Стоило начать обращать внимание на окружающую меня жизнь — и всё пошло наперекосяк. Оказывается, в мире столько глупости и идиотизмов! Вот этот парень, к примеру, блондин. Ничуть не жалею, что говорил с ним тоном властелина мира. Ну, есть у него пляж, денег больше, чем надо, красавец… так нет же: выдумал ещё игры какие-то, девушку заполучить надо, и именно вон ту ему подавай! Парень недоволен — избить его. Причём всей компанией, а если не всей, то и два на одного сойдёт. Нет уж! Не бывать этому!

Я отдыхаю здесь уже пятый день, который только начался. Сначала всё было просто замечательно: никакого снега, тепло, о Лиане тут и слыхом не слыхивали. Всё, как я мечтал. Сидеть бы на пляжике да радоваться жизни — ан нет, приспичило мне начать новую. Жизнь, то есть. Быть собой. Перестать идти параллельно всем. Это я уже к вечеру первого дня придумал. Решил, что буду жить спокойно, не боясь Иерарха, с которым в прошлый раз очень мило поговорил, буду приглашать к себе друзей и работать на студии Зеркатана. Я был так доволен, что даже пошёл вечером гулять.

И тут же обнаружил, что отношения туранэ с юнэми весьма и весьма натянутые. Именно обнаружил, потому как оказался втянутым в потасовку. Нет, ошибся: в избиение. Я, как и все юнэми, стараюсь одеваться оригинально, так что меня издалека можно отличить. А в тот вечер я вообще в салатовой рубашке был (цвет нашей касты — зелёный). Недалеко от меня парень вышагивал в жёлтых шортах с цветочками. Идём, никого не трогаем, и вдруг ка-а-ак завопит кто-то: «Вали юнэми!!!» Я, как обычно, не отреагировал, только отошёл к краю дорожки, на случай если кого-то будут валить и чтобы я не мешал. Так они… нет, сейчас-то я понимаю, что ничего смешного и необычного в этом не было, но тогда… они ведь на меня набросились, втроём! Я стою, смеюсь, изредка руками двигаю, чтобы видимость создать, будто защищаюсь. Видно, не получилось. Несколько секунд — они рассыпались на отдельные личности и замерли. Смотрят во все глаза. Видно, что туранэ, молодые, не старше восемнадцати лет. Трое стоят, а двое других того парня в жёлтом лупят. Там у них успеха побольше. Я и говорю: «Парня отпустите, иначе я сам отберу». Они стоят, молчат, потом один ножик достал и вокруг меня ходить начал. Я стою, слежу за ножом, стараюсь сдержать улыбку предвкушения. Вам меня не понять, но попробую объяснить: они ведь ничего обо мне не знают, здесь город другой, его можно заново слухами засыпать. И хоть я не сторонник этих слухов, увидеть глаза юных туранэ мне было просто очень интересно.

Да уж, там было на что посмотреть. Такое чувство, что он увидел бога. Глаза — с блюдце, рот открыт, глядит на дыру в майке и ничего понять не может. Интересно, что бы он подумал, если бы ещё и железный лязг раздался? Он не сказал. Срывающимся голосом позвал своих и дал дёру. А с тем парнем мы по дороге мило побеседовали, как братья по несчастью. Правда, мне было немного стыдно, что я цел и невредим, в то время как у него из носа кровь течёт и синяк на полщеки. Но он вроде бы не обиделся.

А потом девчушки, которые строили песочный замок, и злой подросток, который, собираясь дать дёру к мамочке и папочке, просто врезался в меня, а я на него грозно посмотрел… после этого девушка и трое похотливых мужиков… и так каждый день по несколько раз. Я даже устать успел, а меня как-то странно воспринимать начали. Правда, имя красивое дали — Алмазный. Слышал я где-то. Но, в конце концов, неужели мне их всю жизнь разнимать, и здесь, и в других городах, пока касты не приравняются? Нет, Лиан, такое даже тебе не по силам. Поэтому сиди лучше на пляже в углу и созидай свои мультфильмы, при этом не влезая в естественный ход событий.

Естественный?! Да разве ж это…

— Вы Лиан? — над ухом прозвучал спокойный голос. Я потерял мысль и недовольно покосился на парня, осмелившегося меня прервать. Ну, осмелившегося — это я для красного словца, на самом деле я вовсе не считаю себя великим. Я никогда не вздрагивал от резких звуков, не зажмуривался при возможной угрозе — почти утратил рефлексы и инстинкт самосохранения. Некоторых людей моё поведение удивляло, некоторые считали, что я сумасшедший, но меняться и делать вид, что я обычный человек, мне надоело. Не буду больше.

— Я Лиан, — мой голос был не слишком довольным, как и взгляд, который обшаривал парня. Чуть старше меня, светловолосый, с короткой стрижкой, глаза синие, дружелюбные и умные. Это меня слегка порадовало, возможно, не будет вести разговор на бредовые темы. Во что он одет, разглядеть не успел — парень сел передо мной за двухместный столик.

— Меня зовут Энебáрр, я брат владельца пляжа Эгнера. Вы должны его знать, он беседовал с вами вчера.

— Помню, — в памяти всколыхнулся образ вчерашнего блондина, пытавшегося заполучить девушку. И как он разозлился, когда на запланированную встречу его и его жертвы пришёл я, и драку пришлось отменить до лучших времён…

— Лиан, вы приехали сюда только отдохнуть, и сразу начали менять устав, привычный для нас. Не надо.

— Не надо защищать избиваемых впустую? — я изогнул бровь. — Я, между прочим, не только юнэми защищаю, а всех.

— Это прекрасно, но вы всё равно ничего не измените. Вы уедете очень скоро, а здесь останутся те, кто будет надеяться на вас. Слабые, которых вы защитили.

— Энебарр, вы считаете, что их не защитит кто-нибудь другой?

— Увы, тут иная система, — немного печально вздохнул Энебарр и пожал худыми плечами. — Где-то ударили девочку-юнэми — а в другом месте побили мальчика-туранэ. Здесь такое равновесие.

— И вы считаете, это нормально? — я приготовился вспылить.

— Нет, — покачал головой парень. — Но для того, чтобы что-то изменить, нужно очень много времени. То, что вы сейчас видите здесь, складывалось годами.

— Я, во всяком случае, делаю первый шаг.

— Не стоит делать первый шаг, если не собираешься делать второй, — заметил Энебарр. Я подумал и решил, что обязательно использую это высказывание в мульте про Гордиона. — В Чойне есть люди, которые хотят прекратить стычки и более-менее примирить стороны. Они справятся без вас.

— Вы случайно не один из них? — я всмотрелся в синие глаза, которые улыбались, но лишь для виду. На самом деле этот человек пребывал в мучительном ожидании моего ответа.

— Я один из них. И от лица всех прошу вас уехать, а если не можете сделать этого сейчас — перестаньте творить добро в последние несколько дней отдыха.

— Что ж, — я впервые слышал просьбу не творить добро, поэтому слегка озадаченно усмехнулся. — А если я откажусь? Если останусь навсегда, буду жить в Чойне и старательно менять жизненный уклад?

— Тогда мы с вами встретимся снова, и будем говорить уже о другом, — ответил Энебарр. Слова прозвучали мягко, но всё равно выглядели как угроза. Мне стало интересно.

— Намекните хотя бы — о чём?

— Если нам придётся говорить, я не стану таить ничего. Но сейчас не могу. Вы сильны, и если вы захотите — можете сделать многое. Но, прошу вас, не трогайте Чойн, — Энебарр встал из-за стола, кивнул мне, словно благодаря за разговор, и направился к выходу. Я смотрел ему в спину. Да, вот о таких можно сказать «походка короля». Держится уверенно, как бог, спокоен, уравновешен… туранэ, одним словом. Причём такой, какой должен быть в идеале: умеет говорить, умеет слушать, всё понимает. И почему мне раньше не встречались такие интересные люди?

Я допил сок довольно быстро, потому что оставалось там всего на донышке, и тоже покинул заведение красавчика Эгнера. Было утро, и за день можно было ещё много чего сделать, но я боялся, что если пойду на пляж или гулять, обязательно свершу какое-нибудь правосудие. А Энебарр просил… стоп, с каких это пор я стал слушать каких-то незнакомых людей? Пусть даже туранэ! Ладно, если бы он умолял не убивать его брата, так ведь желает совсем иного!

Впрочем, тут дело не в нём, а во мне. И правда, мои действия почти бесполезны. Ну, спас я двоих-троих, а дальше? Уеду, и всё. Прав этот туранэ, нужно или уезжать, или сидеть тихо ещё два дня.

Но я ведь не смогу провести всё это время в домике! На улицу ж тянет! А там, даже если повернуться ко всем спиной и уткнуться в ноутбук — всё равно какое-нибудь непотребство замечу! И тут уж не усижу. Нужно срочно тренировать силу воли: как не сотворить добро, если очень хочется.

И почему этот Энебарр вдруг решил, что на меня будет надеяться весь Чойн? Я ж спас всего-то пару человек! А… ну да. Зря я тогда, на второй день, этой девушке сказал: «Не бойся, я от кого угодно смогу защитить». Ещё и продемонстрировал. На следующий день они с подругами не боясь пошли гулять по тёмной улице. Им просто повезло, что никого не было. А ещё на следующий день страх потеряли ещё какие-то люди, которых я даже не знал, но которые слышали о загадочном защитнике Алмазном. И ладно если бы я был обычным парнем, который просто хотел помочь — в первый же день избили бы, и меня бы каждый жалеть стал. Но уж слишком я непобедим, поэтому и надежду даю, словно супергерой какой-то.

Стать, что ли, супергероем?..

Я шёл по тихой узкой улочке, отделённой от озера лишь высоким кустарником. С другой стороны стояли домики для отдыхающих, непосредственно принадлежащие компании «Туризми». На секунду закралась мысль, что этот Энебарр — директор компании, но потом я махнул рукой. Какая разница? Ну, пусть даже и так, разве это что-то меняет? Я вон даже самого Голока Зеркатана не боюсь!

И тут я обратил внимание на группу людей, которые загружались в мерно покачивающуюся на воде лодку. Вероятно, семья: двое взрослых и один ребёнок. Я пошёл медленнее, под конец вообще остановился и подождал, пока мужчина отгребёт от берега. Пожилой человек, стоящий на маленьком песчаном участке между кустами, некоторое время смотрел им вслед, потом развернулся и потопал к домику, пригодному разве что для наблюдения. Возле домика, пришвартованные к берегу, стояли ещё две лодки.

— П… погодите! — я протянул руку вперёд и побежал за человеком. Он развернулся и с приветливой улыбкой посмотрел на меня.

— Добрый день! Лодочку желаете напрокат?

— А… да! — я тряхнул головой, отгоняя воображение, которое предлагало мне чудные картины неизвестных островов. — Расскажите, какая у вас тут система!

— А чего рассказывать? — пожал плечами старик. — Один час пять тысяч стоит. Вы предполагаете, на сколько вам эта лодчонка нужна, платите заранее и уезжаете. А когда возвращаетесь — там уж глядите, или доплатить, или часть денег вернуть. Будете брать?

— О, да! Прямо сейчас! — я залихватски махнул рукой. Старик улыбнулся и повёл меня к тускло-зелёной лодке, которая предполагала вместить в себя максимум двоих.

— Скажите, а предел есть какой-нибудь? — спросил на всякий случай я. — Ну, куда заплывать нельзя?

— Предел? — человек задумался. — Куда ж тут заплыть… ну, в водовороты не суйтесь, за повреждение лодки тоже платить придётся, а так…

— Вот и хорошо, — я улыбнулся. — Возьму где-то часов на десять.

— Зачем вам столько-то? Особенно если в одиночку, вы там и часа не высидите! — запричитал старик.

— А я выплыву на середину и спать завалюсь. Люблю спать на свежем воздухе. Глядишь — к вечеру к берегу-то и прибьёт.

— Ой, шутник! — покачал головой человек. — Денег-то не жалко?

— Нет, — вздохнул я. — Что деньги… бумажки рваные.

— Что ж, пользуйся, мил человек, — позволил старик и, приняв у меня должные пятьдесят тысяч, отправился в будку. Я, радостный, отпихнул лодку от берега, заскочил в неё, чудом не замочив ног, но всё же плюхнувшись на дно, и вскарабкался на скамью.

Я в первый раз на озере, столько водного простора ни разу не видел. Соответственно, как грести-то я знаю, но на практике ни разу этим не занимался. Главное, спиной сесть, запоздало вспомнил я и переменил положение.

Озеро Перионш было большим и имело интересную особенность: с одного берега другого не увидишь, но если выплыть на середину — виден и тот, и другой. Туда-то, на середину, я и решил отправиться. Вот, проведу последний день с пользой. Освою водные просторы, и Энебарру не буду глаза мозолить. Эх, хорошо я придумал!

Довольный собой и происходящим, я налёг на вёсла, представляя, что подо мной плавают диковинные рыбы размером с дом, тянутся к поверхности водоросли с цветами побольше моей лодки и торчат из дна острые каменные шипы.

Вот тут-то я и понял, что что-то не так. Мне показалось, что я сделал всего десять гребков, обернулся — и увидел берег. Впрочем, не весь, а только его часть посередине озера — но всё же. Может, я уже доплыл до самого центра? Что-то непохоже. Значит, все просто преувеличивают размер озера, на самом-то деле оно не такое уж и большое.

Что ж, раз так, не будет лишним сплавать на тот берег. Посмотрю, какие там нравы, нет ли там местного Эгнера или местного меня.

К сожалению, я не взял с собой часы, и приходилось догадываться о том, сколько я плыву, по перемещению солнца. Зацепиться было совершенно не за что — небо чисто-чистое, и облака не могли стать минутными и секундными делениями. Тогда я стал делать так: поворачивался к носу лодки, ставил ладонь вертикально перед собой и проверял, на сколько сместилось солнце. Когда я сделал это уже четвёртый раз (мне показалось, что прошло минут двадцать, хотя в первый раз солнце не сместилось вообще, во второй раз — сместилось вправо, а в третий — влево. Наверное, нужно было взять за основу статичный объект, а не вихляющуюся лодку), берег ощутимо приблизился. Я даже не стал опять разворачиваться спиной, смотрел на остров и думал, стараясь от удивления не открыть рот. Я не то чтобы очень умный и прекрасно ориентируюсь в законах физики — но так быстро плыть я просто не мог. В конце концов, я же мультики делаю и отлично знаком с пространством. Остров приближался слишком быстро. Я перегнулся через борт лодки и посмотрел на воду. Волн почти нет, так что вряд ли меня перенесло течение. Я развернулся.

Нет-нет, это обман зрения. Я был всё ещё возле берега. Ну, не совсем возле — так, метров сто, я бы и без лодки сюда доплыл. Но как?! Остров-то гораздо ближе!

И тут меня осенило. Конечно, плавучий остров! Очередной проект озера Перионш! Разумеется, старичок мне ничего не сказал: это должен был быть сюрприз!

Я на всякий случай огляделся в поисках семьи, взявшей лодку чуть раньше меня, и обнаружил их прямо возле камышей. Они спокойно двигались вдоль берега. Ну и правильно: чего им на середину-то плыть? Это я — великий авантюрист.

Я налёг на вёсла и стал считать гребки. Двадцать, сорок, пятьдесят… развернуться? Ну нет, буду грести ещё. Хочу увидеть берег прямо возле носа лодки. Семьдесят, восемьдесят, восемьдесят четы…

Наверное, я слишком сильно разогнался, поэтому неожиданное препятствие резко тормознуло лодку и заставило меня податься назад. Я чуть не свалился со скамьи, не удержал вёсла, и лодку стало заносить. Я оглянулся, чтобы посмотреть, что это за плавучий негодяй — и обмер.

Я врезался в камень. Он был наполовину погружён в воду и основанием упирался в песчаный берег острова.

Теперь всё ясно, мрачно подумал я. У меня глюки. Разве плавучий остров способен на такую скорость? Или это я способен? Это вариант, ведь резервы своего организма я и сам толком не знаю. Может быть, я разогнался почти до скорости звука… нет, противоположный берег не так далеко. Можно даже увидеть будку старичка. Интересно, он видит меня и этот остров? И если видит, то почему не смотрит во все глаза и не машет руками? Ведь только что его здесь не было!

Я подождал, пока развернувшаяся лодка сядет на мель, снял шлёпанцы и ступил в воду. Судёнышко вытащил на берег, чтобы его не унесло водой, закинул за плечи рюкзак, обулся и отправился на поиски справедливости.

Берег был песчаным, но дальше следовали довольно высокие кусты, за которыми просматривались густые кроны деревьев. Наверное, там лиственный лес. И в нём кроется…

Тут я резко остановился. Нет, догадка, конечно, несколько бредовая, но… а вдруг тут ольто? Это их остров! И здесь… здесь…

Нет, всё равно объяснение такому быстрому движению это не даёт. Что, ольто не люди, что ли? Нет, не исключено, конечно, но разве они необычней меня? Я почти ничему не удивлялся, зная, что я сам — наиболее удивительное явление. Хотя ольто, я полагаю, тоже непросты. Эх, приятно иногда помечтать: а вдруг я родился ольто, поэтому такой странный, а никто этого не признал?... Но это так, мечты. Мне и в себе хорошо.

Я шагал по зелёной траве (как будто сейчас лето или по крайней мере поздняя весна. Даже на другом берегу такой травы нет) и перебирал всякие мысли, представлял, как встречу человека и что у него спрошу, прогонял варианты дружеского соглашения и весёлой потасовки. Так задумался, что даже не заметил, как вышел к другой стороне острова. Сначала увидел воду, потом дерево недалеко от неё, отметил, что здесь нет кустов. И только после этого всё же увидел человека.

Наверное, это всё-таки проект. Иначе зачем человеку одеваться в костюм? Кстати, интересный костюм. Парень сидит на корне дерева ко мне боком, и я вижу чёрный плащ, спадающий до земли, колено в тёмной, отливающей фиолетовым штанине и высоких тёмно-синих сапогах, перехваченных фиолетовыми полосами посветлее. Уже два вывода: ему не жарко и он не кауру. Опирается на палку, смотрит в траву с лёгкой полуулыбкой. Я рассматривал его и медленно приближался. Отметил, что у него синие волосы, а палка очень странная, наверное, механизм какой-то, спиральки с разных концов… ничего подобного раньше не видел.

Парень повернулся, когда я приблизился шагов на десять, и посмотрел на меня синими глазами. Это окончательно уверило меня в том, что остров непростой. Нет, вы не поняли: глаза были не просто синими: они были синими полностью, вплоть до белка. И только вертикальный зрачок сверкал белым.

— Да, неплохо, — сказал парень, будто оценивал меня. Я не знал, что сказать. Я был удивлён. Он говорил таким спокойным голосом, как будто мы с ним продолжали недавно прерванный разговор. Да и голос его меня поразил: тихий и даже немного робкий, но при этом не жалкий, а какой-то обволакивающий, наверное, было бы слышно, даже если бы я остался на том берегу. И очень мягкий, словно он старается ни одним звуком меня не обидеть.

— Что именно? — на всякий случай поинтересовался я, кося глазом на свою одежду. Может, он думает, что я тоже на маскарад? Так мне тогда с ним вообще не сравниться: пляжные шорты в цветочек, жёлтая рубашка, рюкзак за спиной.

— Всё. Отлично получилось, — улыбнулся парень и вернулся к созерцанию травы. Это было уж совсем непонятно.

— Нет, я не на карнавал, — возразил я. — Я хотел бы узнать, где нахожусь.

Парень поднял глаза. Какое-то странное чувство, как будто смотришь в вечность и прикрытую ложной улыбкой боль. Может, это эффект линз?

— Пойди, покажи другим, мне понравился, — сказал он. Я недоумевающе помотал головой. Кто ему понравился? Мой костюм? Ладно, но тогда кому мне его показать? Осмотрелся, убедился, что никого, кроме меня и этого странного человека, на поляне нет. Выходит, люди где-то в другом месте.

— Кому показать? — тупо спросил я.

— Акару. Хоть развеселишь.

Отлично. Акару. Это, считающееся костюмом (а может, на острове в быту ходить в плащах, а шорты и рубашка вызывают удивление?), нужно показать Акару. Кто это такой?

— А где он?

— Мелизáр, ты просто чудо, — парень говорил, почти не меняя тона. Спокойно, мягко, но без всякой восклицательной интонации. Как будто был неживой. — На камнях сидит, кидает их в воду.

— Так я пойду, поищу? — я получил утвердительный кивок и прошёл мимо загадочного парня прямо к воде. И как только вышел из-за деревьев, тотчас же увидел недалеко справа россыпь валунов. На одном из них восседал ещё один парень и кидал в воду мелкие камешки. Я решительно направился к нему.

Он заметил моё приближение сразу, повернул голову, но тут же отвернулся опять. Так, похоже, меня здесь не воспринимают всерьёз. Может, сделать что-нибудь нестандартное? Ладно, сначала поговорю с этим Акаром, может, он скажет что-нибудь дельное.

Акáр явно был из той же оперы, что и синеглазый. Красный короткий плащ, больше похожий на деталь костюма, красные штаны, жёлтые сапоги с зазубринами. Волосы жёлто-оранжевые и какие-то неестественные, словно это парик. В соседнем камне наискосок торчал меч с оранжевой рукоятью. Когда я приблизился, обнаружил, что гарда рукояти поперёк разделена на две половинки, на границе которых находятся зазубрины, похожие на те, что на сапогах. А между ними — воздух. Я засмотрелся на меч, гадая, как рукоять может держаться, но потом встряхнул мысли и обратился к парню.

— Здравствуйте, Акар.

Он обернулся. Ну, во всяком случае, в его глазах был белок. Но они были неестественно красные, с чёрным вертикальным зрачком. Возможно, маскарад называется «Вертикальный зрачок»? Тогда я не подхожу.

— Что нового? — вопросил Акар. Я никогда не слышал такого голоса. Слегка хрипловатый, он напоминал то ли раскат грома, то ли лавину. Я мог бы сказать, что голос был чуть сварлив, но только чуть-чуть.

— Да вот, новости с другого берега, — начал я. — Там почему-то никто не знает об острове. Я и сам не понимаю, как сюда попал.

— Эх… Мелизар, занялся бы чем-нибудь полезным. Дом построй, что ли… — проворчал Акар и бросил в воду камень.

Меня уже второй раз путают с каким-то Мелизаром. Сколько можно? Не исключено, что мы похожи, но я ведь — это я, Лиан!

— Я Лиан! — сказал я.

— Да ясно, ясно. Вон, вечер скоро.

— Какой вечер? Сейчас самый что ни на есть день! Требую объяснить, кто такой Мелизар и почему меня постоянно с ним путают! — я начинал злиться.

Красноглазый глянул на меня с некоторым удивлением.

— Вот уж никогда не замечал за тобой сварливости. Да и вообще, со мной поругаться — головы не сносить!

— О! Неужели я наконец-то нашёл того, кто может снести мою голову? Так не медлите, Акар, сносите, она мне уже надоела. Но сначала объясните, что это за остров и что на нём за маскарад. И кто такой Мелизар — организатор праздника?

— Если праздник организовывать — то уж точно Мелизар! — расхохотался Акар. — Весёлый у тебя человек получился. Сам-то что делаешь?

Я сжал кулаки. Ладно, этот, по крайней мере, более разговорчив. Но что за игру они затеяли? Главное, не сговариваясь: и этот несёт чушь, и тот!

— Требую Мелизара! — воскликнул я.

— Так ты что, со своими творениями не общаешься?

— Знаете что? Мне у вас на острове не нравится! — сообщил я и развернулся. Акар усмехнулся и продолжил закидывать воду камнями. — Я уплываю! — пригрозил я и пошёл в обратном направлении. Миновал созерцающего траву парня, который удостоил меня лишь мимолётным взглядом, и наконец вышел к лодке. Сел в неё и стал грести вдоль берега к камням, на которых устроился Акар.

Я мог и просто уплыть, но очень уж хотелось посмотреть на их жалкие уменьшающиеся фигурки. Заодно отметил, что вокруг острова моя скорость самая обычная. Хорошо хоть не устаю. Вот и Акар показался, вот и берег…

Когда Акар перевёл на меня взгляд, я был уже почти перед его камнем. Подобраться ближе мне мешали валуны, сокрытые под водой.

— Ну, честно говоря, это уже не верх красоты, — парень посмотрел на мою лодку. — Я думал, ты будешь изысканней.

— Какую дали — такую взял, — отрезал я. — Вы мне скажете, что это за остров, или нет?

— Ты ж уплыть собирался? — ехидно заметил Акар и хитро посмотрел на меня. Я понял, что ничего хорошего от него не дождусь, и принялся разворачивать лодку. Парень скрестил руки на груди и со злорадством наблюдал, как я неумело орудую вёслами и постоянно натыкаюсь на камни. Иногда даже комментировал, мол, человек хороший, а лодка никудышная, и грести не умеет, и двигается неуклюже. Я решил не думать о том, почему обо мне говорят в третьем лице, и, мрачно помахав сидящему на камне человеку рукой, принялся уверенно грести. Я понимал, что пристать могу вовсе не к тому берегу, к какому надо, но мне было всё равно. Я десять часов оплатил.

И уже через три гребка Акар заволновался. Сперва упёрся ладонями в камень, потом подался вперёд, приподнялся. Затем замахал руками и закричал, попутно поднимаясь на камне во весь рост.

— Эй! Вернись! Вернись!!! Не уплывай, ты не можешь! Пожалуйста!!!

Как резко изменился его тон, отметил я. Он действительно боится, что я уплыву. Вернуться, что ли? Или отомстить за дурацкий разговор? Ладно, признаюсь, мне самому интересно, что здесь происходит, поэтому сейчас разверну лодку и поплыву назад.

Пока я думал, на берегу оказался тот самый парень с синими глазами. Он был так же взволнован, как и Акар, и тоже махал руками. Я стал нарочито медленно грести, а когда обернулся опять, заметил, что на берегу стоят уже пятеро.

Этот вид меня поразил и восхитил одновременно. Каждый из них смотрел в сторону моей лодки, и взгляд у всех был предельно взволнованный и серьёзный. Одно слово — красавцы… какими бы странными они ни были, не могу этого отрицать. Вон, тот, что спереди, взобрался на валун, не замочив ног, — одет в лёгкую белую рубаху, приталенную и длиной до середины бедра. Без рукавов, открывает мускулистые, но не слишком рельефные плечи. Человек опирается на что-то, похожее на посох, жёлтого цвета, от ветра развеваются белые волосы. Ещё один, рядом с ним — одет в зелёную длинную рубашку, перехваченную поясом, зелёные штаны, коричневые сапоги, в руке сжимает лук. Похож на средневекового охотника. Только вот кого же он мне так напоминает? Яркие зелёные глаза, даже отсюда видно, длинные чёрные волосы… впрочем, ладно. Вон, ещё пятый стоит, на берегу, рядом с синеглазым. В синем костюме с широким чёрным поясом и чёрными ботинками, с волосами цвета стали, в которых вроде бы проскальзывает синева льда, в руке тоже что-то сжимает, но непонятно, что. То ли двухсторонний меч (лезвия в две стороны), то ли заострённую с двух концов палку… в общем, встречу мне устроили на удивление красочную. Зачем только на камни встали, непонятно…

Позже я понял, зачем. Когда моя лодка поравнялась носом с Акаром, он наклонился, подхватил меня под мышки и легко соскочил на землю. Странно, он не казался очень крупным — ну, может чуть больше меня — а меня держал как ребёнка. Я даже почувствовал себя странно. Но брыкаться не стал, решив, что теперь хоть всё прояснится. И, кроме того, что плохого он может мне сделать?

— Лодку отнесёт, — только буркнул я. Акар опустил меня на землю и махнул рукой в сторону. Парень в зелёном уже вытащил судёнышко на берег.

— Как ты сюда попал? — тотчас же раздался за спиной голос. Прежде чем я успел развернуться и посмотреть человеку в глаза, мои собственные расширились от изумления. Ещё один удивительный голос за сегодняшний день! Этот голос мог принадлежать человеку, которого стоит назвать «всеобщий отец». Интонация очень доброжелательная, кажется, словно ты знаешь его уже давно и любишь, как родного. И не сможешь противиться, если он попросит о чём-нибудь. И будешь верить всему, что он скажет. Я никогда раньше не слышал такого голоса. Не мог даже сказать, высокий он или низкий.

Передо мной стоял парень в белом. Впрочем, «парень» — это так, для простоты. На самом деле это, пожалуй, был взрослый мужчина, возле глаз — морщинки, появившиеся вследствие не сходящей с лица улыбки, да и волосы цвета снега не делали его моложе. Но тем не менее он словно бы светился изнутри, и… сложно сказать. Он был самым необычным из всех. Наверное, потому, что стоял ровно передо мной, смотрел мне в глаза, и я не мог ничего сделать… да что же со мной творится, в конце концов?! Я Лиан или нет? Чего они испытывают на мне гипноз? И глаза у этого белого какие-то странные: вроде нормальные, с белком и чёрным зрачком, но как будто с несколькими радужными оболочками, причём очень ярко выраженными. Сперва красный кружок, потом чёрный, и с краю — золотой.

— Приплыл на лодке, — наконец ответил я, прекратив терять рассудок. — А вы?

— Мы живём здесь, — ответил парень (пусть будет парень. Кроме того, морщины оказались вовсе не морщинами, а чем-то нарисованными полосками. Такие же были возле уголка рта, чуть снизу, с левой стороны, как будто специальные символы).

— Ты… поразителен! — восхищённо выдохнул парень в зелёном, тот самый, с длинными чёрными волосами, и подошёл ко мне. Я почувствовал себя карликом: каждый из этих ребят был выше меня. Один сантиметров на пять, один на полголовы… но выше.

А ещё я пожалел, что этих парней так много. Каждый из них обладал чем-то особенным… то ли даром гипноза, то ли ещё чем… но когда они со мной говорили, или приближались, я терялся. Вот и сейчас: черноволосый подошёл и принялся рассматривать мою одежду, трогать волосы, нос, заглянул в глаз, словно это была замочная скважина. Я стоял будто в ступоре, и, самое главное — ничего не мог сделать! Только с облегчением отметил, что глаза у этого человека обычные, зелёные. Маленькая серебряная искорка возле зрачка была принята за отблеск.

Я помнил, что остался один, который ко мне ещё ни разу не подходил. Я осмотрелся — он стоял как раз за седым, скрестив руки на груди, и смотрел чёрными глазами (кстати, без всяких наворотов, просто очень тёмные). Я слушал, как восхищается мною черноволосый, идентифицировал его голос как довольно приятный, даже красивый, чистый, без хрипотцы, и очень искренний. Всё, что он говорил, не подлежало сомнению.

— Братья, предлагаю дать слово Гуарекáну, — наконец вмешался парень в синем, с двойным мечом. Его голос я бы назвал ледяным, каменным, стальным, холодным — в общем, твёрдым. Он звучал как приказ. Если к остальным, как он сказал, «братьям», я испытывал уважение, то этого можно было и побояться. Я, конечно, не стал этого делать.

— Кто вы, путник? Человек? — спросил седой, из чего я сделал вывод, что он и есть Гуарекан.

— Человек, — кивнул я. — Давайте не будем так стоять, а то у меня создаётся впечатление, что сейчас что-то произойдёт.

— Присядем? — спросил черноволосый и широким жестом указал на стулья… нет, кресла, большие, мягкие, а для меня ещё и очень интересные по дизайну. Хотелось не сесть в это кресло, а смотреть на него. Но я, конечно, сел. Моё, кстати, было жёлтым, в то время как у остальных братьев, сидящих передо мной полукругом, у каждого был свой цвет и сильно отличающийся от других тип. Я уселся поудобнее, убедился, что вставать совсем не хочется, и решил, что длительное пребывание на острове не пойдёт в ущерб. Во всяком случае, удобно. Я оглядел всех братьев и морально подготовился к серьёзной беседе, которую они собрались проводить. Главное, не теряться и помнить, что они — просто люди.

Опять заговорил Гуарекан, седой парень из белого кресла, сидящий ближе всех ко мне.

— Пожалуйста, расскажи нам всё, что знаешь. Откуда ты прибыл сюда на лодке, почему ты можешь уплыть обратно. Кто ты.

— Я Лиан, — ответил я и посмотрел в лица братьев. Они все были хорошо видны мне, потому что сидели довольно плотным кругом. Но никто не изменил выражения. Ну что ж, неудивительно, Чойн от Адивы далеко, а остров, похоже, вообще изолирован от внешнего мира… и потом: я ведь сам хотел, чтобы меня воспринимали как обычного человека.

— Это моё имя, — уточнил я. Братья внимательно следили за мной. Волнение на лицах людей, когда они смотрят на меня, я замечал часто. Но тут волнение мешалось не со страхом. Они словно чего-то от меня ждали, причём с огромным нетерпением.

— Слушайте, может, вы спросите конкретно? — не выдержал я. — Я приплыл с другого берега, там пляжи для отдыхающих и город Чойн рядом. Но я не понимаю вопроса «Почему ты можешь уплыть»!

— Никто из нас не может уплыть с этого острова, — с грустью сказал седой.

— Почему?

— Потому что люди не верят. Они загнали нас сюда и забыли. Если бы мы могли…

— Ладно, Гуарекан, чего ты тут развёл! — встрял Акар, судя по всему, самый темпераментный. — Пусть он сначала говорит!

— Да я вообще ничего не понимаю! — чуть ли не выкрикнул я. — Это спектакль какой-то? Обычный или в мою честь? Вы в плену, и вас заточил сюда треклятый директор «Туризми»? Вы действительно ничего о Лиане не знаете?

Братья слаженно помотали головами.

Красавец в зелёном поднял руку.

— Лиан — одно из прекрасных человеческих имён.

Да уж, много он знает. Но хоть что-то.

— Скажи, пожалуйста, как ты попал на остров, — мягко попросил Гуарекан. Я посмотрел на него, успокоился и опять заговорил с мирной интонацией.

— Я взял напрокат лодку, чтобы доплыть до середины озера. Я не знал, что тут есть остров, я просто плыл. Но минут через пять оглянулся и увидел берег. Сперва подумал, что озеро на самом деле не такое большое, но берег приближался слишком быстро. Понимаете? Несколько гребков — и я уже здесь. Сначала думал, что это плавучий остров, и что он сам двигался мне навстречу. Кстати, я думаю так и сейчас. Только почему-то никто на пляже мне этого не сказал. Может, вы объясните?

Гуарекан покачал головой, но смотрел на меня с ещё более возросшим интересом.

— Этого острова не существует. Никто не может на него попасть. Его никто не видит. Мы удивлены не меньше твоего, потому что ты здесь.

Я потёр виски. Ничего не понимаю: что значит нельзя попасть? Как это не существует? Братья-то есть! Нет-нет, это похоже на какой-то розыгрыш!

— Но вон берег! — я махнул рукой в сторону. Там действительно были хорошо видны деревья, правда, людей разглядеть не удавалось. — И никто про вас не знает?

— Про нас знают, — покачал головой серьёзный парень в синем. — Но этого мало.

— Никто не видит остров, — кивнул, подтверждая, Гуарекан.

Я сцепил руки в замок. Попробуем первый путь: верить во всё, что говорят эти странные люди, и делать выводы из этого. Если запутаюсь окончательно — перестану верить и буду прислушиваться только к разумным доводам. Но начнём всё-таки со сверхъестественного, потому что такому, как я, грех не верить в чудеса.

— А я увидел. Я не знаю, почему, я не старался, это случайно получилось. Как вы думаете, чем это может быть обусловлено?

— Но дело в том, что остров НЕВОЗМОЖНО увидеть, — спокойно сказал Гуарекан. По его трёхцветным глазам было понятно, что он тоже ничего не понимает. — Точно так же, как ты не можешь увидеть воздух. И попасть на него тоже нельзя. Исключение составляем только мы пятеро, Братья, — да-да, он так и сказал, Братья, с большим почтением.

— Раньше мы могли уйти, — голосом, напоминающим рыхлую землю, добавил парень в чёрном плаще. Он задумчиво глядел на траву, крепко сжимая свою странную, упёртую в землю палку. — Когда в нас верили. Верили почти все. Мы часто выходили — посмотреть, помочь людям… но потом что-то случилось. Мы стали частью мифа, вымыслом, нас оттесняли. Мы могли попасть только в редкие уголки мира, где нас всё ещё ждут. Но позже… люди…

Парень покачал головой и опустил её, синие волосы упали на глаза. Черноволосый с сочувствием глянул на Брата и положил руку ему на плечо, Акар покосился с недовольством, а парень в синем каменным голосом продолжал.

— Люди испортили всё, что могли. Сейчас мы ещё живы лишь благодаря единицам и ольто. Лишь они могут видеть нас такими, какими видишь сейчас ты. Только туда, в единственное место на земле, мы можем приходить. Тем, кто верит, являемся во снах. Но ты…

Мои глаза, наверное, были очень большими в тот момент, мне даже показалось, что зелёный блеск отражается в чёрных очах говорящего. Но это вряд ли был цвет моих глаз, ведь остров и так был полон зелени.

— Верят… верят во что? — спросил я, почти понимая, о чём речь.

— В нас, — ответил Гуарекан. — Сейчас встретиться с нами может лишь тот, кто истинно верит. Но только во сне. Таких сейчас очень мало.

— И ольто, — тупо сказал я.

— Да, они общаются с нами. Это — единственные люди, которых мы видели за последние пару сотен лет.

— Ага, — я всё ещё невидящим взглядом смотрел в центр круга, который мы образовывали, напоминая, наверное, печального парня с палкой. — А если я смог явиться на остров, то я, значит, верю…

— Ты, выходит, веришь больше всех, — пожал плечами Гуарекан, словно сам старался поверить в то, что сейчас сказал. — Но ведь даже раньше, когда мы могли являться людям, они не могли попасть сюда, на наш остров! Как…

— Искра!.. — неожиданно прошептал парень в зелёном и привстал. — Моя Искра…

Братья покосились на него, потом седой улыбнулся. Как будто старенький дедушка, всю свою жизнь провоевавший, и наконец услышавший долгожданное слово «Победа!».

— Искра Мелизара! — сказал он и посмотрел на меня, как на ту самую победу. Я съёжился.

— Времени ещё много, — с намёком проговорил Брат в синем, кивнув на меня. Черноволосый понятливо моргнул, поднялся с кресла и направился ко мне, глядя чуть ли не с любовью. Я запереживал и вжался в кресло, хотя бояться, в принципе, мне было нечего.

— Наконец-то! — тихо сказал парень, склонившись надо мной. Я с ужасом смотрел в его зелёные глаза, потому что парень (всё-таки это крайне странный остров), похоже, собирался меня поцеловать. От этого я лианством не был защищён. Но кинуться наутёк не удалось — Брат всё-таки свершил задуманное, коснувшись губами моего лба… а потом я проснулся.

Глава 8. Великий спаситель

Я задремал на полянке прямо под деревом, поэтому неудивительно, что и очнулся там. Приподнялся на локтях, глянул на мерцающую невдалеке воду, мелкими волнами клюющую берег. Вспомнил свой сон и потянулся. «Мне всё это приснилось» гораздо приятней думать, чем «я сошёл с ума». Конечно, я сперва понадеялся, что мне приснился и остров, но я был не в лодке, поэтому пришлось поверить, что до поляны я всё-таки дошёл, а уж на ней и задремал. То есть приснились мне эти странные парни-Братья.

Я почесал макушку и подумал, что если я на острове и всё, что было до него — правда, значит, он действительно плавучий. Потому что я прекрасно помню, что возле самого берега я его не видел, но доплыл меньше чем за час. Так что нужно либо найти кого-нибудь здесь, либо вернуться и расспросить дедка.

Я поднялся, отряхнул шорты и майку, хоть там не было ни пылинки, и от неожиданности отскочил в сторону.

— О! Проснулся! — радостно пробасил Акар. — Расскажешь теперь всё? Хочу узнать раньше, чем Братья!

Я в изумлении застыл в нелепой позе, словно на моих глазах безобидный зайчик превращался в хищного тигра. Акар лежал на спине, заложив руки за голову, могучий меч был воткнут в землю под прямым углом, на нём красовался светло-салатовый бантик.

— Чего ты? Уже забыл, как заснул? Это Мелизарчик постарался, он же твой создатель.

— Мой создатель? — я растерялся, но, опять наткнувшись на нелепость в виде боевого меча с зубцами и бантика, снова взял себя в руки. — Я помню о Мелизаре только то, что ты меня постоянно с ним путал. И кто это такой, я не знаю!

— Ты говоришь, как обычный человек! — с досадой нахмурился Акар и сел. Протянул руку, чтобы взять меч. — Проклятый Мелизар!..

Сперва я хотел подтвердить, но потом понял, что ругань относится к банту. Похоже, Мелизар — злой дух, который творит на острове пакости и донимает Братьев бантиками и прочей мелочью.

Пока Акар отвязывал бант, я почтительно молчал, но, когда ленточка исчезла в кулаке парня, а сам он поднялся и сровнялся со мной в росте, я вспомнил, что для чего-то полминуты назад сделал глубокий вдох.

— Я говорю, как человек, потому что я человек. Я не знаю никакого Мелизара, и, если уж на то пошло, мой создатель — Каур, потому что я кауру по рождению!

Тут Акар расхохотался. Громогласно, как будто предвестие землетрясения. Словно столкнувшиеся тектонические плиты, задвигались плечи, волнами пошёл плащ, напоминая бушующее море. Сравнивать Акара с чем-то масштабным не казалось мне странным — он на самом деле походил на хохочущую гору.

— А мы-то думали!.. Ты и в самом деле ничего не знаешь! Обычный человек! А Мелизар всё — Искра, Искра… то-то ты ничего не понимал и мозг у тебя начал плавиться.

— Я всё понимаю, — отрезал я. — То есть понял бы, если бы мне доходчиво объяснили.

— Щас, объясним, — пообещал Акар и пошёл куда-то. — Пойдём, теперь-то всё понятно… эх, если бы не на острове…

— Так уходите с этого острова, если он вам так не нравится! — предложил я.

— Не можем мы с него уйти. Мало вас осталось, верующих, — ответил парень и пошёл сквозь кусты. Я последовал за ним, потому что не боялся царапин.

Следующая поляна не была скрыта от солнца деревьями, они обступали её, как стены, придавая какую-то монументальность. Тут уже собрались все Братья. Тот, кого я встретил первым, в чёрном плаще, сидел возле самых деревьев на земле и ковырялся в ней. Другой, в зелёном и с луком, любовался верхушками дубов, беседуя с невесёлым Братом в синем. Впрочем, улыбка на лице черноглазого была, но скорее зловещая. Седой же стоял посреди поляны, уперев в землю посох из странного золотого материала. Когда Гуарекан увидел меня, посох перестал светиться, а его обладатель направился ко мне.

— Не беспокойся, ты не потеряешь ни секунды времени. На острове оно не существует, — успокаивающим голосом проговорил он. Мне показалось, что даже если бы ему понадобилось призывать народные массы в бой, он бы всё равно говорил успокаивающе.

— А что-нибудь здесь вообще существует? — несколько грубовато (потому что надоело всё!) спросил я.

— Братья и ты, — кивнул Гуарекан. — Акар сказал, что ты ничего не знаешь. Прости за вчерашний глупый разговор, если бы мы были сильнее, то, скорее всего, догадались бы сами. Кроме того, думали, что раз ты здесь, может быть, пришёл от Отца.

— Вашего отца? — переспросил я.

— Да, — кивнул седой. — Но теперь мы знаем, что это не так. И ты ничего не знаешь, несмотря на то, что ты Искра.

— Я не Искра. Я — Лиан, — заметил я. По-моему, пафос произношения и того, и другого слова равнозначен.

— Лиан, — кивнул Гуарекан, как будто подтверждая, хоть я ни о чём не спрашивал. — Мы — боги, которые создали всех людей в Иерархии.

Я опешил. Нет, не потому, что я стоял на одной поляне с богами — просто если он раньше мог так понятно и доходчиво всё изложить, зачем было разводить какую-то ерунду с глупыми вопросами?

— Я - Гуарекан, бог ольто. К сожалению, многие в Иерархии называют меня Ольт, не помня былых времён… но с тех пор многое изменилось. Вы существуете уже почти две тысячи лет, столько же, сколько и мы. И последние столетия этого времени мы заперты на острове.

Пока он говорил, я огляделся. Братья не спешили снова собраться в кружок, приведший меня Акар удалился и присоединился к беседующим. Гуарекан доносил до меня бесценные крупицы знаний в полном одиночестве.

— Брат в синем и с предметом, который он называет герх — Кáлтар, бог туранэ. Акар — бог иситов. Рядом с ними стоит Мелизар (я тотчас же вперился взглядом в черноволосого), бог юнэми. Рорс — бог кауру.

— Теперь я знаю правду, — пробормотал я, имея в виду, что настоящими именами богов я всегда считал названия каст.

— Не всю. Всю правду, как видишь, не знаем даже мы. Отец создал нас и подарил нам мир. Он был наш, полностью, мы могли делать здесь всё, что захотим. Ровно две тысячи девятьсот тридцать лет назад мы впервые заселили мир людьми.

Мне стало интересно. Даже если учитывать, что Гуарекан (который вовсе и не бог, а так, участник маскарада или хороший актёр) всего-навсего излагает мне одну из версий мифологии, это ведь версия! Чтобы добраться до истины, нужно перебрать все варианты.

— Присядем? — между делом я кивнул на траву. Гуарекан согласился и уселся, скрестив ноги, причём выглядело это так непринуждённо, что, кажется, я в такой же позе смотрелся бы словно горбатый заяц.

— Сначала мы хотели создать людей, которые будут равны. И каждого из них наделить лучшими собственными качествами. Каждый был работящим, как Рорс, изобретательным и творческим, как Мелизар, сильным, как Акар, умным и организованным, как Калтар… — Гуарекан не упомянул о себе, но я сам догадался о вселенской мудрости. — Они просуществовали семьдесят лет. Очень мало, правда? — я кивнул. — Они были слишком совершенны, ничего не хотели и под конец вовсе отдалились друг от друга. Их не интересовало общение и совершенно ничего, кроме себя. У них было всё. И мы…

Глаза Гуарекана заблестели. Я смутился, представив, что он сейчас будет плакать, но потом вспомнил, что это, возможно, всего лишь хорошая актёрская игра, и взял себя в руки. Нужно внимать с душой и искренним интересом.

— У вас в истории есть что-то вроде потопа… в общем, так оно всё и было… это очень тяжело, когда создал всех — и такое… мы были опечалены, и следующую идею осуществили совсем нескоро. Точнее, в мире-то время не сдвинулось ни на секунду, но на острове всё по-другому. В конце концов мы решили создать племена. Каждый из нас сотворил людей, придумал имя для племени, и мы поселили их недалеко друг от друга, чтобы рано или поздно они встретились.

Гуарекан замолчал, глядя в землю. А я-то думал, это привилегия только одного Брата, в плаще, как там его… Рорс?

— Получилось ещё хуже, — продолжал седой, сжимая в двух руках золотистый посох. — Юнэми не умели возделывать землю, туранэ не могли себя защитить, иситы — организовать… ольто постоянно думали о чём-то, мало что делая, а кауру обещали превратиться в животных, которые могут только добывать пищу и есть… Вторая эпоха завершилась через пятьдесят лет…

— Так мало? — вырвалось у меня.

— Наша ошибка, — покаянно склонил голову Гуарекан. — Но к Третьей эпохе мы подошли обстоятельно. Да, не смотри так удивлённо. Это у вас мы — боги, всемогущие и всесильные… но мы очень похожи на вас, разве что в каждом из нас — все знания созданных им людей. Мы тоже ошибаемся, и ещё как. Но двух раз нам хватило. Мы решили пойти иным путём: расселили племена по разным местам, но в каждом из них были свои касты.

Я понятливо кивнул. Теперь он говорит о нынешнем мире.

— Несколько ольто стояли во главе племени, орудиями ольто были туранэ, достаточно умные и расчётливые, которые могли руководить народом, успокоить бунтующих и вселить отвагу в нерешительных. Иситы стали охотниками и воинами, защищающими своё племя от диких зверей. Юнэми получили ум и фантазию и стали архитекторами, врачами, художниками, они несли в мир необходимое и прекрасное, без чего жизнь невозможна. Кауру же возделывали поля, строили дома и стены и занимались животноводством. Мы назвали эту взаимосвязь «иерархией»… а вы во что её превратили? — совершенно неожиданно и очень отчаянно сказал бог, и мне стало плохо и стыдно за людей. И этот его голос — как будто мой отец, самый родной и близкий человек детства, рядом со мной умирает в жутких мучениях. Такого в моей жизни не было, но я как-то ненароком вспомнил своего настоящего отца, и мне показалось, что Гуарекан — это он.

— Во что? — спросил я, чтобы восклицание бога не осталось просто восклицанием. Гуарекан посмотрел на меня с болью во взгляде.

— Я расскажу, — и от этих двух слов мне стало ещё хуже. — Мы думали, племена встретятся, объединятся и создадут мир, где кауру, юнэми, иситы и туранэ будут счастливо жить, каждый занимаясь своим любимым делом, под руководством ольто. Примерно так всё и вышло. Только сначала были войны, много войн. Я никогда и представить себе не мог, что люди будут убивать друг… друга… помогло только то, что люди успели образумиться. После самой страшной из войн…

— Война Центра, — вспомнил я. Это была последняя война в истории, после которой Иерархия приняла нынешний вид (один материк — одна страна). Я этой войны не помню, думаю, что и моя бабушка тоже, потому что была она, если мне не изменяет память — лет триста назад.

— Да, — кивнул Гуарекан. — Вы так называете её. После войны люди объединились и принялись отстраивать мир, и нам было приятно это видеть. Мы даже отмели вариант прервать Третью эпоху, что хотели сделать, когда увидели человеческую жестокость. А потом…

Гуарекан опять стал собираться с духом. Братья бросали на него сочувственные взгляды из отдалённых концов поляны, видимо, догадываясь, о чём он там говорит.

— Они стали притеснять друг друга. Ольто к тому времени было уже восемь, раньше их было больше, но мы поразмыслили и сочли восемь оптимальным количеством. Это были единственные люди, которые ни разу меня не разочаровали. Они верят в нас и теперь, и никогда не станут никого притеснять.

— Может быть, это обусловлено характерами богов?

— Что ты! — распахнул глаза Гуарекан. — Если бы люди были такими же, как мои Братья, мир был бы идеален!

— Вы что, никогда не ссоритесь?

— Нет, — сейчас это было словом бога. — Спорим — да, но мы всегда заодно. Наш союз нерушим. И мы никак не могли понять, почему люди не могут жить так же.

— Ну, их же не пятеро, — попробовал пошутить я.

— Вряд ли проблема в этом. Но я сбился. Туранэ, как высшая и самая сообразительная каста, стали притеснять всех остальных. Разозлённые этим иситы, пользуясь своей силой, надавили на юнэми, а те в свою очередь отыгрались на кауру. Вот почему Рорс всё время такой печальный, он ведь чувствует боль каждого человека…

Я понятливо кивнул. Кауру сейчас очень тяжело, хуже, чем всем, и боль этой касты — не пустой звук.

— Я не знаю, почему так получается, — Гуарекан совсем поник. — Они не любят друг друга. Ведь ни одна каста никогда не считалась выше другой. А потом… это ведь началось ещё до войны… тогда сильнее, чем иную касту, ненавидели только иную касту другого племени.

Бог замолчал. Я начал осознавать, что всё, что он говорит, не так далеко от правды. И как-то он уж очень сильно реагирует на всё, что рассказывает. А искренности в нём, пожалуй, не меньше, чем в моей подруге Исите…

— Ещё до войны нас постигла другая беда, — тихо продолжил седой. — Люди переставали верить. Они просили помощи. Просили защитить, вернуть равноправие… мы старались, как могли! — Гуарекан говорил так, словно я — представитель всего человечества и пришёл с претензией, и ему надо меня в чём-то убедить. — Мы давали ольто советы, мы являлись людям. Но они оказались сильнее. Ведь невозможно просто издать указ «О равноправии» — нужно учитывать пожелания всех. И оказалось, что угодить всем невозможно. Люди слишком жестоки.

— Да уж, — кивнул я. — Проще прервать Третью…

— Мы даже этого сейчас не можем, — с каждым словом Гуарекан становился всё печальней и печальней. — Когда люди перестали верить — не сразу, постепенно — мы не смогли к ним приходить. И сложнее стало выбраться в мир. Чтобы уйти с острова, мы тратили много сил, и оставалось лишь на то, чтобы донести мудрый совет или спасти кого-нибудь… от болезни, например… а через некоторое время мы поняли, что уйти с острова не можем. Лишь ольто в центре мира знают место, где мы можем оказаться раз в неделю по вашему времени. Мы совещаемся с ними и всеми силами пытаемся вытащить Третью эпоху из бездны. Да ещё есть люди с чистой, светлой, искренней верой, к которым мы можем приходить во снах. К тем, кого создали.

— Но ольто всего восемь… — намекнул я. Гуарекан понял сразу.

— Да, я не могу явиться к кауру или юнэми. Сейчас. Раньше, когда путь с острова был открыт, я мог беседовать со всеми, но теперь мне даже немного стыдно перед Братьями, ведь их боль я разделить не могу…

Я опять посмотрел на Рорса. Он делал что-то из глины, но смотрел как будто сквозь свои руки. Выходит, он чувствовал боль моих родителей, моей сестры, моих друзей?..

— Представь, что ты видишь перед собой множество дверей — это люди, которых ты создал, — продолжал Гуарекан. — Но вот дверь закрывается — человек утратил веру. Теперь ты только знаешь, что он есть, но не можешь увидеть мир его глазами. Только чувствуешь боль. А вот закрываются другие двери, почти все… остаётся лишь малая часть открытых… Все — чёрные, и несколько светятся, приглашая тебя в сон. А когда закроются и они, мир вытеснит нас, и вы останетесь без богов навсегда.

— А вера этой горстки людей не может помочь вам выбраться в мир? — спросил я. Я даже как-то подзабыл, что ещё не верю, что они боги, хотя в существовании всевышних всегда был почти убеждён.

— Нет, Лиан, их слишком мало. Мы даже о ситуации в мире знаем только по рассказам ольто, редким снам и этой боли, которая охватывает всю Иерархию… уже столько лет… не знаю, сколько прошло на острове, но у вас мы не были целых триста. И с каждым годом людей, за которых мы держимся, всё меньше и меньше…

— Я никогда не видел богов во сне, — вспомнил я. — Наверное, я не верю в них.

— Если ты Искра, это возможно. Об Искре я знаю очень мало, — Гуарекан странно посмотрел на меня.

— А кто знает?

— Мелизар. Когда мы впервые не смогли выйти с острова, мы испугались. Ведь если ни одного верующего не останется, мы исчезнем. А прерывать эпоху очень тяжело, возможно даже, исчезнуть лучше. Мы впали в отчаяние. Надежду нам подарил Мелизар.

Я заинтересованно скосил глаз на Мелизара, того самого парня с луком, который усыпил меня божественным поцелуем в лоб. Тот открыто глядел на меня. Так-так… похоже, они и правда боги… усыпил! Разве кто-то обычный может подействовать на Лиана хоть как-нибудь? А Мелизар смог.

— Он что-то сделал… сам до сих пор не может объяснить, что… но оторвал от себя частицу и, размахнувшись, запустил её в мир. Сказал, что когда-нибудь она вернётся и вытащит нас отсюда. Но последнее время мы сильно сомневались, что это произойдёт раньше нашей гибели.

— Вы гибнете?! — я всегда считал богов бессмертными.

— Конечно. Я же говорил, нас держит вера. Ведь что такое боги?..

Похоже, Гуарекан готовился предаться философии, но я не обладал такой выдержкой и спешил всё узнать скорей. Как, впрочем, любой человек.

— Ладно-ладно, я понял. То есть, если я смог попасть на остров, я, во-первых, безгранично в вас верю, и, во-вторых, могу оказаться Искрой?

— Да! — Гуарекан одарил меня божественным светом трёхцветных глаз. — Ну что, теперь тебе всё понятно, или хочешь ещё что-то спросить?

— Сейчас нет, — пробормотал я. — Но вопросов у меня уйма. Просто пока не могу определить их, слишком много информации в голове.

— Тогда позовём Братьев. Они так долго ждали, негоже оставлять их в неведении. Возможно, и у них найдутся вопросы.

Я кивнул и направился за белой спиной Гуарекана. Бог был выше меня, но ненамного, и спину я наблюдал потому, что глаза мои были опущены вниз. Искра Мелизара… любопытно.

И, как-то совсем не к месту, мне почему-то вспомнились Исита и Рена, сейчас наиболее близкие мне люди. Наверное, после всего произошедшего мне захотелось чего-то человеческого.

А когда мы приблизились к остальным Братьям и я взглянул на Мелизара, то сразу вспомнил, кого он мне так напоминал. И понял, что Исита из тех, кто по-настоящему верит, потому что она представляет для своего бога открытую дверь.

— И всё-таки что именно я должен делать?

Я стоял перед Братьями спиной к воде, они с надеждой смотрели на меня. После того, как Мелизар во всеуслышание объявил, что я Искра, Братья несколько изменились. Надежды в глазах теперь было больше, чем угнетающей грусти, и каждый чего-то от меня ждал. Сперва мы сообща пытались понять, как именно я могу помочь, но из множества вариантов не смогли выбрать ни одного. Потому что они были уверены, что только я знаю, что делать. Я же был уверен в обратном.

— Ты же Искра, — пропел Мелизар, серебряная искорка в его глазах разгорелась.

— Но я не лгу — я не знаю, как могу вам помочь! — я в отчаянии всплеснул руками. — Я не могу открыть закрытые двери или вернуть время вспять! Хоть иногда самому хочется…

Вначале промелькнула мысль, что это Мелизар во всём виноват, ведь он сделал меня таким. Но потом злость слегка притупилась: он не целился именно в меня, и вряд ли желал смерти моим родителям. Кроме того, когда я приготовился излить на бога гневную речь, максимум, на что меня хватило — открыть рот. Мелизар точно не был актёром.

— Попробуй что-нибудь сделать, — тихим голосом попросил Рорс. Ему мне хотелось помочь больше всего — он ведь бог кауру, а значит, и мой. Хотя, если я Искра, тогда понятно, почему я такой странный — я состою понемногу из всех, и бог единый надо мной не довлеет. Разве что Мелизар…

— Ладно, — я размял ладони, хрустнув костяшками пальцев. — С кого начнём?

Боги молчали, с некоторым испугом глядя на меня. Мне показалось, что им захотелось сделать шаг назад, подальше от меня, разминающего руки. Ничего себе… эдак и до мании величия недалеко. Такое чувство, что они — нерадивые ученики, и каждый боится, что именно его сейчас вызовут к доске.

— Я же не могу помочь вам всем сразу.

— Почему? — робко спросил Мелизар. С надеждой, мол, а может всё-таки всем сразу?

Я опустил голову и посмотрел в землю. Вспомнил, как недавно Рорс сидел в подобном положении, и как блестели его глаза. Ну уж нет… я Лиан или не Лиан?

— Чего тут думать? Плыть надо отсюда, вот что, — сообщил я и направился к лодке, которая лежала совсем недалеко. — Возвращайтесь вместе со мной.

— Но ведь мы не можем, — заметил Гуарекан.

— Глупости! — фыркнул я. — Кто вам такое сказал? Да вы пробовали хоть?

— А ты как думаешь, — нахмурился Калтар, крепко сжимая в руке свой герх.

— Вот и напрасно! — огорошил я Братьев. — Не надо было пробовать. Надо было брать — и плыть!

Я забрался в лодку и приглашающе похлопал рукой по скамье рядом. Места на ней было максимум на двоих.

Братья молчали и не двигались с места. Наконец нетерпеливый Акар пожал плечами, отделился от общей группы и полез ко мне. Мы вроде уместились, хоть и основательно прижали друг друга к доскам борта.

— Пихните нас, — велел я. И, когда стоящий ближе всех Мелизар выполнил просьбу (показалось, что ему тяжело толкать, но я решил, что он притворяется, бог, всё-таки), добавил. — А сами тут оставайтесь!

На самом деле я не хотел никого обидеть. Просто дразнился. Я же не был уверен, что мы с Акаром сможем переплыть ту невидимую грань, за которую вроде как нельзя выходить.

— Э, гляди! Пошли! — вдруг завопил Акар. Учитывая, что его голос и так был громким, ушам моим пришлось несладко. Интересно, будь я не Лианом, лопнули бы мои перепонки? — Пошли, ха-ха-ха!!! — разразился Брат хохотом. Боги на берегу махали нам руками, Мелизар исполнял какой-то сложный танец.

— Да ты парень, что надо! — Акар обрадованно обнял меня одной рукой. Я захрустел и постарался отстраниться от Брата, разворачивая лодку к берегу. Сейчас меня заботила пикантная мысль: как уместить в лодке всех.

И не напрасно я об этом беспокоился. Да уж, взял я, пожалуй, самую маленькую лодку, какая была. Та, которую передо мной сняла семья, была в два раза больше. С ней бы у нас проблем не возникло. А так пришлось чуть ли не трамбовать богов (странно, чем больше я с ними общаюсь, тем больше мне кажется, что или я бог, или они — люди).

Когда мы миновали незримую линию, лодчонка выглядела так: мы с Акаром на скамье и гребём, прямо за нами, то есть в сторону носа — друг на друге Калтар с Гуареканом, в кормовой части, в такой же тесноте — Рорс и Мелизар. В ответственный момент Братья начали бурно выражать радость, размахивая руками и выкрикивая какие-то слова (все кричали хором, так что я не разобрал, что-то вроде «свобо… ура!…конец-то!»), лодка закачалась. Не знаю, как нам удалось не черпануть воды — от неё до верхнего края оставалось сантиметров десять. Хорошо хоть вес боги имели человеческий. Мне едва удалось их утихомирить, после чего лодка продолжила свой путь.

По словам Гуарекана, берег был виден очень хорошо, и по нему ходили люди. При слове «люди» Рорс и Мелизар свесились по обе стороны лодки, а Акар развернулся, и лодку стало заносить вбок. Я сообщил о том, что мне это совсем не нравится, но, когда это не возымело успеха, сказал, что боги, ведущие себя неподобающе, не понравятся людям.

Наступило безмолвие. Не понравятся людям… это ж надо было такое сказать!.. Я начал готовиться к гневу Братьев, но оказалось, что молчали они вовсе не поэтому.

— Это правда: что же мы будем делать? — несмело спросил Мелизар.

— Как что — вылезем и начнём творить добро направо и налево! Рраз — двва!!! — рубанул воздух Акар, и лодка, качнувшись, черпанула воды и забрызгала мои колени.

— Нельзя, — покачал головой Гуарекан. — Да и вряд ли у нас получится. Мы очень, очень слабы. Мы держимся только на Искре.

— Лиан, — поправил я и мягко добавил. — Пожалуйста, называйте меня Лианом. Это прекрасное имя, Мелизар подтвредит.

Мелизар подтвердил.

— Что ж, советуй, — усмехнулся Калтар. Казалось бы, его невозможно вывести из себя, он и сейчас выглядел невозмутимым. И совета он просил не всерьёз, а как будто хотел проверить, что я скажу.

— Чего сразу я? Вы же боги! — заупрямился я, прекращая грести. Акар автоматически тоже перестал. — Делайте, что хотите. А у меня завтра путёвка заканчивается, и я возвращаюсь в Адиву.

— Значит, мы возвращаемся с тобой, — сказал Гуарекан. Боги слаженно закивали головами. Да, слово старшего Брата здесь решало многое.

— И… как?.. то есть… — я запутался. Допустим, поселить их у себя я смогу. Но как ехать? Меня, как любого порядочного туриста, заберёт автобус. А как доберутся без меня Братья?

— Лиан, мы не всемогущи сейчас, — спокойно говорил Гуарекан, пока мы болтались вблизи берега. До него оставалось чуть меньше ста метров. — У нас нет связи с людьми, как на острове. Только оттуда мы можем попасть в чей-нибудь сон или на гору близ Ка-Ольры. Сейчас мы — просто люди, знающие и могущие чуть больше, чем другие.

— Так… что теперь? Я-то чем смогу вам помочь? — всё ещё недоумевал я.

— Покажи нам этот мир. Мы увидим всё, чего не видели, услышим то, чего не слышали. Узнаем то, чего не знали. Мы постараемся вернуть веру. А ты будь рядом с нами, ведь неизвестно, что ещё может Искра в тебе.

— Ну, пока что ясно одно: Мелизар каким-то образом сделал меня совершенно неуязвимым, чтобы с Искрой ничего не случилось, — сказал я. — Больше ничего особенного я в себе не замечал. Разве что ни один из вас мне никогда не снился.

— Это потому, что ты Искра, — «объяснил» Рорс. — Связующее звено. Мы тоже друг к другу в снах не приходим.

— Выходит, мне можно возгордиться? — я напыщенно поджал губы.

— Гордыня — порок, — своим каменным голосом произнёс Калтар, будто выносил приговор, и я поёжился. Его неприглядная поза и то, что он сидел где-то у меня за спиной, не играли роли. Он был богом.

— Ладно, я же шучу. Гребём дальше?

— Стой!!! — закричал Мелизар и попытался привстать. Братья заволновались, лодка тоже. Я постарался прекратить безобразие, но тщетно.

— Человек!!! — кричал Мелизар, указывая пальцем вдаль. Я обернулся и узрел того старичка, который выдал мне лодку. Он стоял на берегу и заинтересованно за нами наблюдал.

— Точно, — словно бы обрадованно кивнул Калтар. — Эх, триста лет не видел других людей. Кроме ольто…

— Живой… и не знает, кто мы… — задумчиво говорил Рорс, рассматривая человека. — Кауру…

— О боги!!! — вот этот крик подействовал. Взоры обратились ко мне. — Послушайте. Если вы хотите, чтобы ваш выход в мир ничего не испортил, вам следует вести себя сдержанно и невызывающе, быть спокойными, мудрыми…

— Это мы и так знаем, — отмахнулся Акар. — Сами боги. Но… как это сделать?

— Ну… — я задумался. — Вы должны вести себя, как обычные люди, не творить излишних чудес. Пожалуй, не стоит использовать такие слова, как «ниц», «смертный», «трепещи» и прочие… да, кстати, откуда-то же в истории есть эти слова! Кто же…

— М-м… это я, — признался Калтар. — Было у меня раньше такое… ну, когда…

— Мания величия, — охотно пояснил Мелизар, удостоившись гневного взгляда. — Так это называется. Вот он и пугал всех. А потом за ним Акар повторять начал. Его ещё в своё время богом войны называли.

— Шиш им, а не войну, — пробурчал Акар. Он тоже не был сторонником насилия.

— Ребята, я удивляюсь: как вы там, на острове, решали вопросы? Так же долго? — возмутился я. — С воспоминанием страничек прошлого?

— А ты как думаешь! — вспыхнул Акар, отчего его глаза стали ярче, а волосы всколыхнул непонятно откуда взявшийся ветер. — Мы же вечные, у нас уйма времени! К тому же, пока у вас тянется секунда, у нас могут пройти сотни лет.

— Как вы живёте… — я обхватил голову руками и покачал ею. — Нужно что-то делать. Начнём с этого дня. Станете обычными людьми, у которых секунда — это секунда, и если ты её упустил, то не успел.

— Не беспокойся, Лиан, мы и здесь можем прожить тысячи лет за секунду, — сказал Гуарекан, и мне почему-то расхотелось шутить. Потому что они были богами, и теперь я это знал. Моё глуповатое самоуверенное поведение было продиктовано либо моим характером, который пытался как можно скорее приспособиться к ситуации, либо влиянием богов, которые не хотели, чтобы я ползал перед ними на коленях и, как следствие, не мог нормально размышлять.

— Вперёд, — подытожил Калтар, и мы с Акаром вновь взялись за вёсла.

Как оказалось, в плавании я пробыл около сорока минут, то есть, по словам дедка, «Дак и часу-то не проплавал, вон до туда доплыл — и назад». Я решил не удивляться, а появление в моей лодке посторонних объяснил тем, что выловил их из воды. Братья, как-то неуклюже перебираясь на берег, подтвердили. Пока дедок широко раскрытыми глазами рассматривал богов, а боги точно так же рассматривали его, Рорс даже с умилением, я отсчитал деньги за час и всунул их в расслабленную руку лодочника. После чего схватил Гуарекана за плащ (понимаю, что непочтительно, но ведь нужно же что-то делать!) и потянул в сторону моего домика.

Не знаю, как мы добрались, но по дороге ничего особенного не случилось. Братья всё время молчали, только оглядывались по сторонам. Словно туристы, впервые приехавшие сюда. Я уверенно шагал по дороге, стараясь скорее скрыть нас от всеобщего взора четырьмя стенами. И относительно успокоился только тогда, когда захлопнул дверь и защёлкнул её на замок.

— Уф! — я опёрся спиной о стену. — Вот и добрались. Располагайтесь!

Боги разбрелись. Причём так, словно у каждого здесь уже заранее было намечено место. Рорс уселся на пол, скрестив ноги, и принялся чертить на полу воображаемые узоры своим странным чёрным посохом с фиолетовыми, похожими на стекло спиральками-пружинками на концах (позже я узнал, что этот посох называется «вей» и составляет основную силу бога. Если его сломать, у Рорса будут большие проблемы, а какие, мне лучше и не знать, ибо об одном упоминании о них у меня лопнет голова). Красавец Мелизар отошёл к окну и принялся наблюдать за проходящими по дороге недалеко от моего домика людьми, что-то шевеля губами и задумчиво улыбаясь. Акар прошёл к кровати, на которой я спал, с шумом уселся на неё и вогнал свой меч прямо в доски пола где-то на четверть. Калтар, самый подозрительный из всех, недаром повелевающий туранэ, встал посередине комнаты и уставился на свою ладонь, изредка поворачивая её под разными углами, словно рассматривал диковинный рисунок. И вообще все действия богов были максимально согласованы, никто из них ни на миг не задумался, как будто ими управлял кто-то свыше, говоря, что делать и куда встать.

Гуарекан же подошёл ко мне.

— Тебя что-то беспокоит, Лиан?

— Ещё как, — не стал врать я. — Вы, случайно, мысли читать не можете, чтобы мне всего не рассказывать?

— Нет, — покачал головой бог. — Если конкретней: я твои не прочитаю. Будь это какой-нибудь другой случай. Например…

— Э-э… да-да… извини, что перебиваю, но сейчас-то перед тобой я, так что неважно…

Гуарекан понимающе склонил голову.

— Мы ещё не привыкли к вашему времени. Если я начну долгую речь, оборви её. Я могу забыться.

— Ладно. Я сказать хотел… точнее, спросить… — я оглядел всю компанию и постарался внушить себе, что такое вижу сплошь и рядом. — Как вы собираетесь со мной ехать? У вас ведь никаких путёвок нет, да и вообще…

— Мы в вашем мире лишние, — кивнул Гуарекан. — Но я надеюсь, у нас всё получится.

Таким образом он ничего не сказал.

— Ладно… — я махнул рукой, в надежде что всё образуется, когда я немного успокоюсь и подумаю. — Вы пока тут отдыхайте, только ни в коем случае не выходите из дома, а я пойду похожу.

Гуарекан кивнул и развернулся, чтобы, вероятно, занять какое-то своё место, и я спешно выскользнул за дверь, не забыв, впрочем, прихватить ключи и запереть дверь снаружи.

Мне бы сейчас друга какого-нибудь, товарища, знакомого на худой конец, который бы совет дал… но кому ж такое расскажешь? Боги в нашем мире! Бегите, спасайтесь! Грядёт конец света! Или так: всевышняя благодать! Все ниц! Свято царство спустилось к нам само… тьфу!

Я остановился возле дерева и оглянулся через плечо на свой дом. Всё было спокойно, даже Мелизар не был виден через окно. Но мне всё равно было немного тревожно. А вдруг сейчас Акар выскочит и примется храм воздвигать? Или Калтар вызовет молнии и покарает грешных? Нет, я-то их предупреждал, но ведь они боги, а не я.

Спас меня какой-то смертн… скот, опять! Какой-то человек, проходивший мимо и узнавший меня.

— Вы Алмазный? — несмело спросил он. Я повернулся и узнал парнишку, который недавно говорил с… этим, как его… Эгнером. Вроде я его и его девушку спас от беды.

— Я.

— Вы… вы ведь завтра уезжаете?

— А что делать — путёвка заканчивается, — я пожал плечами.

— Жаль, — искренне огорчился парень. — Вы первый, кто хоть что-то пытается сделать с дурацкими обычаями. Мол, владельцы пляжей правы, могут свои законы творить и всех судить по ним. А, между прочим, в законе написано: на территории пляжей могут быть не только отдыхающие, но и местные, и это официально!

— Вы местный? — спросил я не из интереса, а чтобы поддержать разговор.

— Да… из Кагри, деревня недалеко отсюда. У нас там, конечно, тоже искупаться можно. Но здесь, сами понимаете, лучше, вот и приезжаем изредка. Здесь всего час на электричке…

Всего час! Я внутренне содрогнулся. Где-то в Кагри сейчас должна гостить у бабушки Исита. Выходит, она могла в любой момент оказаться здесь. А ведь я телефон отключил. Да ещё и сбежал так позорно из спортзала в прошлый раз…

— Раньше ведь жили как-то без меня.

— Согласен. И всё равно спасибо. Приезжайте ещё, — пригласил меня местный и удалился, предварительно крепко пожав мне руку.

Я уже привык к такому отношению. Уважительному, немного боязливому, слегка настороженному и восхищённому. Некоторые, правда, меня недолюбливали, но к этому я ещё раньше привык. Да и вообще, я решил, что буду вливаться в жизнь с другой стороны. Лиан так Лиан, Искра так Искра! Только вот с богами что-то делать надо…

И тут я заметил вдалеке знакомую фигуру. Эгнер. Идёт сюда. Возможно, конечно, и не ко мне. Но ведь мы с богами проходили мимо его кафешки, и он мог нас видеть. Вероятно, заинтересовался и хочет проверить что-то.

Я рванулся обратно в домик. Отпер замок. Захлопнул дверь и опять запер.

— Что-то случилось? — Мелизар отвернулся от окна.

— Вопрос, — объявил я. — Вы можете сделать так, чтобы вас не было видно другим людям?

— Зачем тебе это, — без вопросительной интонации спросил Калтар.

— Допустим, я не хочу, чтобы кто-то вошёл сюда и увидел, что я не один. Это возможно?

— Да, — ответил Гуарекан и повернулся к Братьям. Через две секунды они испарились.

— А… — я протянул руку в пространство, потому что не хотел, чтобы они прямо так сразу и исчезли, и подумал, что не уверен, как теперь позвать их обратно, но тут в дверь постучали.

— Кто там? — крикнул я, всё ещё оглядывая комнату в поисках богов.

— Это Эгнер, владелец туристической компании, — подтвердил мои опасения парень. Я поплёлся открывать, втайне надеясь, что в самый ответственный момент посреди зала не появится Мелизар и не воскликнет: «Ну, как, удалось?»

— Добрый вечер, — поздоровался я, прекрасно зная, что сейчас утро.

— Добрый, — Эгнер посмотрел куда-то за моё плечо (я даже догадываюсь, что он искал), потом опять на меня. Как-то несмело и немного виновато. — Прошу прощения за беспокойство, но я видел вас с вашими друзьями… дело в том, что мне следует проверять людей, пребывающих на моей территории. Многих местных я знаю, а у отдыхающих есть документы. Я могу проверить документы у ваших гостей? — и опять посмотрел через моё плечо. Интересно, зачем ему мои гости? Ну, гости как гости, ну, одеты странно. Так что, нельзя? Может, они юнэми.

— Я бы не против, — я не уходил с его дороги. — Но я сегодня целый день один. Единственный, с кем я разговаривал, это лодочник.

Эгнер недоверчиво посмотрел на меня, потом на мою кровать. Комната была маленькой, и спрятаться пятерым мужчинам там уж точно было нельзя. И если с грехом пополам можно было запихнуть кого-то под кровать, а кого-то в шкаф, то куда деть ещё троих?

Кроме того, я прекрасно помнил, что всю дорогу до домика я шёл впереди Братьев, сжав кулаки и думая только о том, как дойти без эксцессов. Ни с кем я не обмолвился ни словом и вообще не смотрел на них, так что можно сослаться на то, что они не со мной. Или, пуще того, Эгнеру привиделись.

— Но я видел через окно кафе, за вами шли…

— Возможно, за мной действительно кто-то шёл, — согласился я. — Я не видел. Я был расстроен по личным причинам, мог и не заметить. Как они выглядели-то хоть?

Эгнер описал то, что смог увидеть издалека. Особенно напирал на лук Мелизара и меч Акара, потому что всё остальное было принято им за обычные палки.

— Ну, таких уж точно не видел! — усмехнулся я и развёл руками. — Жарко сегодня, может, солнце…

— Да какое жарко? — сорвался Эгнер. — Четырнадцать градусов и ветер… простите… — он уловил мой взгляд. — Может, и так. Пойду спрошу у других. Может быть, кто-то ещё видел.

Эгнер ушёл. А я заволновался. Потому что если хотя бы несколько людей подтвердит наличие где-то здесь пяти необычных мужчин, Эгнер придёт ещё раз. И не один. И тогда я буду отпираться по полной. Хотя какая мне разница? Да в том-то и дело, что мне — никакая, но тут не простое житейское дело. Тут — боги.

Как раз тогда они и появились.

— Мы уже не мешаем? — осведомился Гуарекан.

— Нет, — я побрёл к кровати и уселся рядом с Акаром, который опять сидел в той самой позе, меч торчал в полу. Нигде поблизости я не увидел щели, наверное, Брат удачно попал в то же самое место. — Не в том дело. Вы кажетесь подозрительными, вот все и интересуются.

— Кто-то спрашивал о нас? — насторожился Гуарекан.

— Да. Владелец пляжа… — отмахнулся я. — Я сказал, что вы ему показались.

— Как это… — вдохнул полную грудь воздуха Акар, чтобы громом прогреметь «ПОКАЗАЛИСЬ?!», но Гуарекан выставил перед ним ладонь, и бог проглотил воздух.

— Я думаю, надо ответить им что-то, — решил Гуарекан. Вообще я отметил странную особенность (хотя, если рассудить, не совсем уж и странную): почти всегда со мной говорил Гуарекан. Изредка умные изречения или острые вопросы вворачивал Калтар. Мелизар обычно только восхищался, Акар негодовал, а Рорс главным образом молчал. — Надо прикрыться другими личинами.

— Личинами? — заинтересовался Мелизар. О, я в нём не ошибся! Уже обдумывает, какая у него будет одежда и стоит ли делать глаза голубыми.

— Да, Мелизар, нужно привлекать к себе меньше внимания. Предлагаю спрятать божественную суть за телами людей и скрыть души.

— Э, я меч не брошу! — возразил Акар, в котором я тоже не ошибся.

— Бросать и не придётся, — холодно заметил Калтар. — Просто обрати его.

— Ага, — кивнул Акар, и было непонятно, то ли он внял просьбе Брата, то ли мысленно показывает ему фигу.

— Лиан, — Гуарекан обращался ко мне. — Сейчас мы предстанем перед тобой такими, какими будем безбоязненно выходить в свет. Ты скажешь, возможно ли это, или что не так. Мы должны довести тело до совершенства, в том понимании чтобы выглядеть совершенно небожественными, и скрыть всё противо…

— Гуарекан, я понял, — я прервал его раскрытой ладонью. — Я всё сделаю. Только… всё равно ведь есть некоторые нюансы…

— Не сделаешь второй шаг, не сделав первый, — заметил Калтар, и я решил, что лучше бы уж говорил он: немногословность иногда бывает очень важна. Да и поговорочку похожую я уже где-то слышал…

— Ну… давайте, — несмело начал я и тут же стал свидетелем странных действий.

Вообще всё это они делали одновременно, поэтому я только подивился тому, как мне удалось рассмотреть каждого.

Рорс поднялся с земли и встал, держа вей перпендикулярно полу. Он напомнил мне монарха, оглядывающего своё войско, потому что смотрел в пустоту перед собой, словно видел там дивные картины. Глаза его бегали по деталям этих картин, выбирая нужное. Затем вей завертелся, с каждой секундой набирая скорость, и вскоре слился в чёрно-фиолетовый круг, заслонив бога от меня. Остались видны только сапоги, которые с каждой секундой темнели и под конец стали почти чёрными, сохранив только лёгкий фиолетовый оттенок.

В это самое время Мелизар, не отходя от окна, выстрелил в потолок из своего лука. Стрелу он ниоткуда не вынимал, поэтому сперва мне показалось, что выстрел — просто движение. Да и вообще выглядело это странно, потому что от головы бога до потолка было не более тридцати сантиметров. Тем не менее от соприкосновения воображаемой стрелы с потолком из досок вырвались золотые искры и дождём посыпались на Мелизара. Вскоре искры слились в один водопад, и я потерял бога из виду.

Акар встал с моей кровати, без всяких усилий выдернул из пола меч (там не осталось и щели!) и на миг опустил его перед собой, словно пригвоздив невидимого соперника к полу. От его руки вниз побежала неуловимая искра, на раздвоенном кончике лезвия превратившаяся в огонёк. Тогда бог резко занёс меч над собой и несколько раз рубанул им в воздухе. Не знаю, где именно прошлось лезвие, но после каждого движения в пространстве оставался огненный след, как обычно бывает от зажжённых веточек или бенгальских огней. Только этот след не таял. Прекративший движения Акар стоял прямо, ожидая, пока нарисованные им линии не разрастутся и не окружат его пылающим шаром.

Калтар взял свой герх обеими руками и поднял высоко над головой. Непосвященному могло показаться, что он держит два отдельных меча, плотно приставив их друг к другу торцами рукоятей. После чего что-то сделал (явно же сделал, иначе ничего бы не произошло, хоть я и не уловил движения) и стал похож на статую из льда, то есть весь стал бледно-голубым. Статуя тут же стала изменяться и приобретать другие очертания.

Проще всего получилось у Гуарекана. Он, как древние старцы, стукнул концом посоха по полу, шипастое красное колечко на его навершии засветилось, и сверху вниз по богу побежала горизонтальная линия. Под ней Гуарекан был ещё прежним, а над ней — уже новым.

Всё это завершилось в один момент, и я смог узреть богов в новой, как они говорили, личине.

— Ну, как я? — довольно проговорил Акар, выпячивая вперёд грудь. Он, безусловно, был хорош в стандартной иситской форме красно-жёлтого цвета и с огромным автоматом в руках, если бы не эти четыре полоски на его плечах. Всё-таки у рядового, не привлекающего лишнего внимания исита, должна быть одна. Я ему тотчас же об этом сообщил, Акар громогласно расстроился и повторил свои действия, убрав лишние полоски. Тогда я сказал, что лишним является автомат. Поразмыслив, Акар вернул себе меч и наотрез отказался ещё раз что-либо менять. Мы с Гуареканом поломались и согласились. В конце концов, Акар бог, так что ему решать проблему, если кто-нибудь из настоящих иситов спросит, кто позволил носить по улицам огромное холодное оружие с обоюдоострым лезвием.

Мелизар облачился в пальто своего любимого зелёного цвета, очень интересного современного фасона. Расстёгнутые пуговицы его являли коричневую кофту, снизу виднелись чёрные штаны. На ногах у бога были симпатичные осенние ботинки, и я решил, что здесь-то они годятся, но в Адиве сейчас лучше быть в зимней одежде. Не знаю, во что он превратил свой лук, но в руках его, во всяком случае, не держал.

Гуарекан тоже оказался в пальто, только в белом (ох, не изменяют они своим цветам!), из-под которого выглядывали коричневые джинсы и странно смотрящиеся красные ботинки. На первый взгляд, зимние. У него даже перчатки на руках оказались почему-то. А посох хоть и остался таким, как и раньше, но теперь был раз в пять меньше, и его можно было свободно вертеть в руке.

Лучше всего поработали над собой Рорс и Калтар. На мой взгляд. Во всяком случае, привлекать они будут меньше всего внимания. Рорс выглядел как обычный работяга-кауру, в сером плаще, сером же свитере и чёрных грубых штанах. Ботинки были фиолетовыми, но выглядели поношенными, а вей он превратил в обычную трость. Наверное, будет делать вид, что опирается на неё при ходьбе. Более того, свои синие волосы он непостижимым образом сделал чёрными. Калтар же долго не думал — вырядился в чёрный плащ чуть ниже колен, чёрные брюки с рубашкой и чёрные туфли. Даже шляпу чёрную нацепил, из-под которой выглядывали пепельные волосы без оттенка бирюзового. Ни дать ни взять мафиози, едущий на стрелку. Герх теперь был обычным ножом, который бог аккуратно сунул в ножны за поясом и заботливо прикрыл полой плаща.

И ещё одно. Глаза. Теперь они у богов были совершенно обычные: у Рорса — синие, у Мелизара — зелёные, а у Акара, Калтара и Гуарекана — карие.

— Ну что ж… — я развёл руками. — Замечательно! Я… если честно, поражён… — что я мог ещё сказать, если действительно был поражён. Честно говоря, последнее время перестал понимать, сон это или явь. — Рорса вон вообще не отличишь…

— Образ среднего кауру, — довольно склонил голову Рорс. — Я старался.

— А я? — конечно, это был Мелизар — для него образ важнее всего. — У меня, впрочем, не средний… но как?

— Отлично! — искренне сказал я. Сейчас среди нас бог юнэми выглядел самым привлекательным. Если вспомнить ещё его голос, который создан для того, чтобы петь проникновенные серенады… я, конечно, не женщина, но мне кажется, что их любимчики именно такие.

После чего мы, довольные, отправились гулять по пляжу. В какой-то момент я заикнулся о том, что всяко бывает, что и документы проверить могут и что разные другие случаются неприятности, но Гуарекан успокоил меня, показав замечательный синенький паспорт со своей собственной фотографией и какими-то надписями. Я внимательно просмотрел его и не обнаружил там никаких видимых ошибок, также заметил, что написал он выдуманное имя, и чуть успокоился. Хотя какая разница, если настоящие имена богов никому не известны…

Стеклянная дверь отворилась, пропуская понурившегося Эгнера. Он направился к столику, за которым сидел брат.

Тот встретил его молча, только прожёг вопросительным взглядом. Он был уже одет для зимней погоды, тёплое пальто висело на спинке стула. Час до аэропорта, а там почти столько же — и в Ка-Ольре. Туранэ всегда чем-то заняты. Хорошо хоть иногда бывает пару деньков, когда можно приехать к брату и отдохнуть.

— Никого он не видел, — покачал головой Эгнер, присаживаясь напротив. — Говорит, расстроился, думал о чём-то своём, вообще никого не видел. Тем более — таких.

— Мгм, — кивнул, делая для себя какие-то выводы, Энебарр.

— Может, ты всё-таки знаешь, что это за делегация? — спросил брат, не ожидая ответа, только для вида. Энебарр не всегда отвечал на вопросы, которые казались ему важными. Всё-таки имел на это право — с его-то репутацией известнейшего адвоката столицы. — Чего они расхаживают, как короли?

— Вечно ты панику разводишь, — вздохнул парень. — Лиан их не видел, ты не можешь сказать, как они выглядели… а на меня нападаешь.

— Так всё-таки не знаешь? — приподнял брови Эгнер. — И не делегация? Скрываешь ты что-то, братец.

— Знаешь, надоел ты мне, — Энебарр посмотрел на младшего брата. — К тебе что, раньше подозрительные личности не заходили? Почему ты решил, что эти — такие важные?

— Да ты бы их видел!.. — Эгнер задохнулся воздухом. — Энебарр, ты же говорил, у тебя там ольтвùзор знакомый есть… может, эти ребята — ольто?

Парень усмехнулся.

— А если так, лучше тебе их не трогать. Вот тебе мой совет, — с этими словами Энебарр вышел из заведения, неся на согнутом локте своё пальто. Эгнер угрюмо уткнулся в стакан с коктейлем.

Глава 9. Как на них реагируют люди

— Скажи, Гуарекан, — я теперь сразу заговаривал с ним, зная, что если пущу вопрос в воздух, ответит всё равно он. — А если вы прибудете в Ка-Ольру, ольто вас узнают?

— Конечно, — кивнул бог. Сейчас мы шли в кафе, чтобы пустить по нему слухи. Лучше уж объявить во всеуслышанье ложь, тогда все поверят и прекратят думать «а что» да «как». И Эгнер сможет самолично понаблюдать, раз ему так интересно. — Ведь Горный Зал в Ка-Ольре — единственное место на Земле, куда мы можем уйти с острова. Этот Зал выдолблен прямо внутри горы, и мы попадаем туда ведомыми нам путями.

— То есть вы видитесь с ольто постоянно, как ты говорил, раз в неделю, общаетесь с ними, как со мной сейчас?

— Да. И всё, что мы знаем о жизни, мы знаем от них. Поэтому мы можем задавать глупые вопросы или не знать очевидного. Слова наших ольто, кое-что из памяти, разрозненные сведения из снов. Мы очень мало знаем о своём собственном мире, Лиан, — с грустью заключил он.

Разумеется, впечатление в кафе мы произвели самое яркое, я даже такого не ожидал. Люди расступались, выражая нечто, сперва принятое мною за священный ужас и благоговение, но потом я понял, что они просто безгранично удивлены и отчасти восхищены. Ещё бы, они ведь не знали, что перед ними боги, а ТАКИХ людей в жизни и не встретишь. Помню, как я робел, когда они первый раз меня обступили — все смотрят, излучают какие-то волны… наверное, посетители кафе чувствуют себя точно так же.

Нам повезло, самый большой столик в центре был свободен, и мы тотчас же заняли все шесть мест. Акар было размахнулся, чтобы всадить свой меч в пол, но я рванулся к нему и схватил за руку, умоляя этого не делать. Бог сперва нахмурился, но потом понял моё беспокойство и положил меч на стол перед собой. Ладно, куда ни шло, решил я и уселся обратно на стул.

На улице было довольно тепло, и большинство людей разгуливали за стенами заведения, но через минут пятнадцать в кафе не осталось ни одного свободного столика. Я нервничал и ёрзал, поглядывая на людей и на невозмутимых богов, каждую секунду ожидая каверзы со стороны всевышних. Правда, они вели себя более чем сдержанно. Большей частью молчали, изредка отвечая друг другу на какие-то вопросы. Потом Калтар с Гуареканом затеяли какую-то беседу, кажется, об ольто, причём вполне человеческую. То есть они не выказывали излишней осведомлённости и все их аргументы могли принадлежать любому обычному человеку. Рорс вполуха слушал их, вполуха — людей за соседними столиками, Мелизар откровенно глазел на свои творения, а Акар просаживал мои деньги, пробуя всё, что было в меню. Хорошо хоть это был не ресторан, а обычная кафешка.

— ..и всё-таки я не могу понять: ольтвизор имеет право увидеть бога или нет? — вопрошал Калтар, навалившись на стол грудью в чёрной рубашке. Он сидел прямо напротив меня, поэтому мог выглядеть угрожающе. Но не выглядел — как ни странно, он стал менее холодным и даже улыбался иногда. В общем, стал заправским человеком, которого не отличишь от туранэ.

— Я ни разу не видел, — скептически ответствовал Гуарекан, сидящий справа от Калтара, если смотреть с моей стороны. Слева от бога туранэ сидел задумчивый Рорс, между Рорсом и мной — Мелизар, а возле меня с другой стороны — Акар. Он начинал меня беспокоить: варианты еды закончились, а по второму кругу идти богу не хотелось, и сейчас он явно придумает что-нибудь угрожающее.

— А ты попробуй потребовать, — не унимался Калтар. — В конце концов, вас таких всего двадцать человек, что, богам хуже станет, если вы их увидите?

— Потребую — разжалуют, — пояснил Гуарекан, изменив своим многословным привычкам.

— Ну, прямо так и! — Калтар откинулся к спинке стула. — Думаешь, они могут любого на твоё место поставить? Ничего подобного. Ольтвизорами так просто не разбрасываются.

— Но наглеть я бы не посоветовал, — тихо заметил Рорс.

— Да, я с этим согласен, — кивнул Калтар. — Вот у меня на предприятии один случай был: приехал заказчик. Рано, где-то часов в восемь утра, ещё даже не все явились… — и бог принялся рассказывать до того правдоподобную историю, что я подивился: либо так удачно выдумал, либо — бог, что с него возьмёшь.

Эгнер наблюдал за всем этим из-за окна. Он стоял на улице, куда успел смыться сразу же, стоило этим ребятам войти. Просто хотел ознакомиться с обстановкой издалека. Вот и ознакомился. Да уж, вроде бы те — а вроде и не те. Похожи: вон тот рыжий особенно, да красавчик в зелёном с длинными волосами. А вон тот, седой, кажется, одет был по-другому. А того вообще не было, со шляпой… странно всё это…

Решив пока брату не звонить, а то осерчает, Эгнер вошёл в кафе и направился прямиком к центральному столику. Посетители притихли, но ненамного. Им просто было интересно услышать беседу, которая собиралась завязаться. Ну, или стать свидетелями большого погрома.

— Приветствую в моём кафе, дорогие гости! Могу быть чем-нибудь полезен? — раздалось из-за моего плеча. Я недовольно поморщился — голос Эгнера я уже стал узнавать, хоть слышал его четвёртый раз в жизни. Разумеется, парень подошёл, почуяв важного гостя — вон как одеты-то, один Мелизар чего стоит! Да и Гуарекан…

— Добрый день, — Калтар поднял глаза, оторвавшись от беседы. — Вы-то нам и нужны.

Я изумился. Мне Эгнер был совершенно не нужен. Впрочем, он принадлежит к великой касте туранэ, чем и может быть обусловлен этот интерес. Но тут Гуарекан проговорил «Присаживайтесь», указывая Эгнеру на непонятно откуда взявшийся стул, и я окончательно растерялся.

— Вы ведь хорошо осведомлены о событиях на вашем и соседнем пляжах, и, разумеется, об отношениях между кастами? — начал старший Брат.

— Разумеется. Если вы хотите что-то узнать…

— Я Гаэмир Сарран, ольтвизор, — представился бог и предъявил вынутое из внутреннего кармана пальто удостоверение. — Сопровождаю этих граждан в Ка-Ольру. Мы подчиняемся новой программе ольто, которую они называют «Единые». Суть её заключается в том, что из всех двадцати районов ольтвизор должен доставить по одному представителю каждой касты. Это — первая ступень. Люди выбираются по принципу наличия в них гуманности, трудолюбия, веры, и, самое главное — уважения к людям вообще. Независимо от касты. Программа мало кому известна, потому что её ход не разглашается. Думаю, результаты будут опубликованы позднее, возможно, через полгода-год. Но это не всё: одним из моментов программы являются беседы ольтвизора — то есть мои — с разными людьми, вроде вас. Несмотря на то, что я уже отобрал пять нужных людей из Чойнского района, меня интересуют все и каждый. Поэтому я обратился именно к вам, благо вы подошли вовремя. Скажите, люди, посещающие ваш курорт, а именно…

Оправившись от первого удивления по поводу этой странной истории про ольтвизора и программу, я переключил внимание на Эгнера. Ну, держись, парень, сейчас Гуарекан тебя заговорит! Ага, глаза-то, глаза побольше размером стали! Ну, ещё бы, даже я сперва не понял, про что это он — ольтвизор какой-то… кто это? Если провести словообразовательный анализ — «ольтовидящий». То есть тот, кто видел ольто. Или видит регулярно. А, учитывая нашу систему, тот, кому позволено их видеть. Я покосился на остальных богов. Калтар заинтересованно прислушивался к разговору, точнее, монологу, Мелизар, сперва было отвлёкшийся от созерцания прекрасных людей, опять занимался тем же, Рорса, похоже, беседа ничуть не интересовала, а Акар, рядом с которым и усадили несчастного Эгнера, многозначительно проводил рукой по лезвию меча и щупал зубцы.

Наконец раздался голос Эгнера. Сперва несмелый, но потом он стал набирать обороты, и вскоре мне показалось, что это он собрал нас здесь, чтобы высказать вдохновенную речь. Я повернулся к нему и постарался сосредоточить на нём своё внимание. Как ни странно (то есть как ни плевать мне было на Эгнера), мне это удалось.

— …разных каст, и как я раньше не догадался! Вы, наверное, представитель кауру? — Эгнер самоубийственно (он, конечно, этого не знал) глянул на Калтара. Я удержался от того, чтобы прикрыть глаза рукой.

— Ошибка, — констатировал бог. — Я представитель туранэ. Кауру представляет он, — и он положил ладонь на плечо Рорса.

— О! Простите, обознался, — казалось, Эгнер совсем не взволнован. Я был даже уверен, что ему просто захотелось позлить этого уверенного в себе пепельноволосого мужчину. Он ведь не знал, что мужчина считает кауру настолько же достойными, как и туранэ. Да и чего ему волноваться — среди нас нет ни одного ольто, а значит, нет того, кто выше него. А ольтвизор… а что ольтвизор? Обычный туранэ. — Я ведь к тому, что на наших пляжах такая особенность: сильное противостояние туранэ и юнэми, которые, вообще-то, совсем рядом. Нет, вы поймите меня правильно, — парень прижал руки к груди. — Я — за мир, и не потерплю на своей территории бесполезной вражды. Но сразу всего не изменишь. Может быть, вы посоветуете, с чего начать?

— Для начала прекрати лгать, — очень знакомой интонацией предложил Калтар. Помню, как услышал его ещё там, на острове, и внутренне съёжился. Это произошло и сейчас, хоть я и понимал, что это его обычный голос и он, может быть, вовсе не собирается карать.

— Что вы имеете в виду? — с зачатком гнева посмотрел на бога Эгнер. Я стал за него переживать. Всё-таки туранэ стоило быть умнее. Про богов-то он не знает, но, в конце концов, ведь я же за столом сижу, а меня-то он должен знать прекрасно.

— Имею в виду, что пало государство, в котором пал король. Для начала вам следует самому смириться с остальными кастами, и уж потом менять обстановку.

— Вы думаете, я… — начал Эгнер, и вдруг как-то изменился, заволновался и стал шарить глазами по помещению. — Это неправда! Вы ещё узнаете!.. — продолжал он, пробираясь между столами к дверце со схематичным изображением мужчины. Я непонимающе глянул на Калтара.

— Не хочу больше с ним разговаривать, — ответил он на мой немой вопрос и тут же (для меня это было просто-таки шокирующее зрелище) уронил голову на руки, закрыв лицо полями шляпы. Из-под них раздалось: «И я, я сам его создал!..»

— Калтар, — мягко проговорил Рорс, кладя руку на его плечо. — Нам лучше идти.

— Да, — согласился бог и поднял голову. — Знал, что не будет легко.

Сунув руки в карманы, Калтар направился к выходу. Мы все последовали за ним, не говоря ни слова. Свидетели дурацкого разговора, то есть остальные люди, продолжали торжественно молчать, сохраняя в памяти произошедшее.

— Почему он так безрассудно себя вёл? — непонимающе спросил я самого себя. — Я же рядом сидел, а он меня в прошлый раз так боялся…

— Храбрился, — с усмешкой пояснил Акар, который вместе со мной замыкал шествие. — Почуял, что мы — влиятельные фигуры, и хотел показать себя в лучшем свете. Правда, не догадался, какой именно свет нам нужен.

Я согласился со справедливым предположением и глянул на бога в шляпе, всем своим видом излучающего горечь. Вот, опять: что я могу для него сделать? Лиан я, или Искра — всё равно верх бесполезности.

— …короче, неприятный разговор получился, — закончил Эгнер, сидя в своей комнате на диване и прижимая к уху трубку мобильного.

— Повтори ещё раз имена, которые ты запомнил, — попросил Энебарр.

— Гаэмир. Главный ольтвизор. Остальные не представлялись. Да и разговор у нас получился короткий… — Эгнер вспомнил неприятный момент, когда ему вдруг показалось, что ему подсыпали пургена, и предпочёл промолчать. — Что, брат, твои клиенты?

— А ты думаешь, почему я не бросил трубку, — Энебарр посмотрел в окно машины. Сначала хотел остановить водителя, но потом передумал. — Ты лучше больше с ними не говори, а если придётся, не делай так, как сегодня. Потому что Гаэмир на самом деле главный ольтвизор.

— Супер! — застонал парень. — И что он теперь обо мне думает?

— Он о тебе уже забыл, — мягко сказал Энебарр. — Уж точно, у него есть дела поважнее.

— Спасибо, успокоил, — проворчал Эгнер. Однако и правда стал переживать меньше — старший брат всегда говорит правильные вещи.

А старший брат, положив телефон обратно в карман, глянул в окно и глубоко задумался. Однако через несколько минут на его лице проскользнула улыбка. Такое выражение обычно бывает у злодеев, когда им сообщают неприятные новости, но внезапно они понимают, что ситуацию можно повернуть себе на пользу.

— Ну я им задам, — сказал он в воздух.

— Что, мистер Энебарр? — шофёр чуть повернул голову.

— Чего он делает здесь, если ещё вчера звонил мне из Ка-Ольры? У меня, между прочим, послезавтра важная встреча!

— С этим самым типом? — спросил шофёр.

— Нет, но тип точно должен быть в Ка-Ольре, — Энебарр задумался. Может, тут какие-то значимые события, раз Гаэмир здесь? Неважно. Потом всё прояснится.

— Вы, мистер Энебарр, не отвлекайтесь от дела, а там всё само как-нибудь… — посоветовал шофёр и продолжил путь.

А Энебарр глядел в окно и думал.

Воскресный вечер. Ранняя весна. Очень ранняя — самое начало марта. Здесь, в Адиве, почти ничего не изменилось — чуть ниже нуля и холодный ветер. Конечно, не то, что в Чойне — плюс пятнадцать! Впрочем, неважно — я дома!

Выйдя из автобуса, который довёз меня от аэропорта до самого поворота, от которого было минут пятнадцать до дома, я глубоко вдохнул. Морозный воздух… так непривычно после тепла… впрочем, может, и здесь потеплело, просто я не чувствую этого из-за контраста. Будем привыкать.

Пока я шёл домой, вспоминал обстоятельства, которые сопутствовали моему уезду. Если честно, я просто позорно бежал. Великий Лиан, гроза трусов, бежал, поджав хвост. Зато теперь возвращался совершенно другой человек, познавший тайное (это я о странном знакомстве с богами) и раскрывший себя (это я о том, что будь что будет, а я Лиан и не буду больше этого отрицать. Хотя когда я это отрицал?). Подумалось, разумеется, об Исите. Она меня так и не увидела в ту субботу, а телефон я отключил (не сам, просто опять забыл заплатить и плюнул — всё равно неделю хотел пробыть в одиночестве). Возможно, стоит мне завтра появиться в юнэмире, мне тут же оторвут уши. Ну, или что-нибудь другое, Исита мастер на такие дела…

Да, как я мог забыть. Рена. Девушка, с которой я познакомился буквально за пару дней до отъезда. В воскресенье она приходила ко мне снова, закончить кое-какие детали одежды. И, конечно, пообедать и поболтать о ерунде. Я сказал ей, что мы увидимся в следующий понедельник, и укатил. В общем, так: двух самых важных на данный момент для меня человек я оставил в разном состоянии. Иситу — наверное, в гневе, не любит она тех, кто бежит, прикрыв голову руками, Рену — в состоянии покоя. Надеюсь, с ней ничего не случилось, пока меня не было. Исита, кроме того, тоже собиралась в Чойн, к бабушке, так что ей хорошо. А Рена как там, с её недоброжелателями, которыми полон детдом? Я, конечно, просил её не говорить никому, что я уехал. Работы много, их пугать не хочу — аргументов уйма. Но Рена с её честностью может всякое сказать.

Мне пришлось проходить как раз мимо детского дома. Минут пять я колебался, но потом всё-таки решил зайти. После пяти не пускают посторонних кауру, после десяти — посторонних юнэми, и даже своих после десяти без гневного разноса не пустят. Но сейчас ещё даже не пять, так, половина, и (день наконец стал удлиняться!) только-только стемнело.

Женщина на вахте, увидев мой юнэмический паспорт, тотчас же сказала, какой этаж и какой номер комнаты. И вообще вела себя как-то странно, так что, думаю, дело тут даже не в паспорте, а в имени, которое там стоит. Я быстро взбежал на второй этаж и легко отыскал нужную комнату — она была в двух шагах от лестницы.

Проигнорировав троих парней, стоявших в холле возле окна, и их изменившиеся, направленные на меня взгляды, я постучал.

— Да чё вам надо опять! — раздался какой-то сварливый голос, и я покачал головой. Ничего ещё не сделал — а уже ненависть. За что я Лиан?..

Дверь распахнулась. Передо мной стояла девушка в халате, чёрные волосы заплетены в косу. Взгляд грозный, я даже немного отступил. Девушка изумилась, потом попыталась улыбнуться. Получилось плохо.

— Добрый ве… а я думала, это эти… — девушка слабым жестом указала на ребят возле окна. — А вам…

Но я уже не смотрел на неё. На дальней кровати, слева от окна, сидела Рена, замечательный человек и девушка, к которой я испытывал почти что братские чувства.

— Лиан!!! — издала она возглас радости и бросилась ко мне. Отпихнула соседку и налетела на меня, повисла на шее. Я приобнял её свободной от сумки рукой. — Ты приехал!..

Я чуть отошёл от двери и уловил взгляд парней, один из которых был мне знаком — тот самый Риобред. Хм, судя по удивлению на его лице, он не знал, что я был в отъезде, потому что лицо выражало примерно это: «Так чё, можно было?..» Ну, в смысле, Рену обижать. Я украдкой погрозил им кулаком, мол, никогда нельзя. Они, похоже, поняли, потому что ретировались.

— Ты как здесь? — спросил я, когда Рена опустилась на пол.

— Отлично! — она поманила меня к окну, туда, где недавно стояли наши знакомые. — Я никому не сказала, что ты уехал — просто уходила иногда и по городу шлялась, а потом говорила, что с тобой встречалась. Поверили. Я сказала им, что ты их пугать не хочешь.

— Молодец! — похвалил я девушку. — Я тут тебе кое-что привёз… — я поставил сумку на кресло, стоящее в самом углу возле какого-то растения, и принялся в ней копаться. — О, гляди — это шарф. Чёрный, в серую полоску, вам можно. В юнэмическом магазине брал, — сообщил я, наклонившись к её уху. — Какая разница, если цвета разрешённые? А там фасоны интереснее.

— Спасибо… — Рена одной рукой прижимала к груди шарф, а другой вертела в руках его кончик. — Дорогой?

— Конечно, нет! Я умею выбирать, — уверил её я и полез дальше. — Перчатки. Чёрные. Вот здесь, с краю, цветочки. Тоже чёрные, так что можешь не переживать. Если кто возмутится — скажешь мне, и я это пресеку. Ограничений в фасоне у вас нет, а цвет… ну, ты понимаешь. Между прочим, там, в Чойне, тепло сейчас, и зимних вещей мало, так что ты не обессудь… перчатки осенние… но ничего, уже весна, как-никак. Я ещё вот что… не знал, какие ты любишь… серьги, с бабочками… да не переживай ты, обычный металл. Серенький. Нет, не серебро, ну что ты в самом деле… Ты дальше смотри, вот… да не пугайся, это не телефон, знаю, что нельзя… пейджер. Что такое? Ну, можешь написать мне что-нибудь, видишь, буквы есть? Ну, как по сети… ай, да что ж я… как письмо. Короче, я тебе позже объясню. Тут ещё есть…

Я вынул парочку сувениров, фигурку розового поросёнка (очень уж на Пиггеса был похож, я не смог его не купить) и мягкую игрушку-зайца. Мне показалось, Рене понравится заяц. Но самое главное было не это. Самое главное — это мешок с чем-то твёрдым и продолговатым.

— Что это? — Рена, достигшая высшей стадии изумления, так на ней и застряла.

— Как что? Книги. Ты же сама говорила… вот, Коэнент Мертинами, последняя книга, «Тридцать», слышала о такой? Да или нет? Неважно… вот ещё, с хорошим концом, я просил, чтоб с хорошим было. Держи.

На Рену жалко было смотреть. Она держала мои подарки в обеих руках, и при этом выглядела так, словно держит динамит. И на меня смотрела, будто я привёз ей эти вещи для того, чтобы её погубить.

— Рена?

Девушка часто закивала.

— Ты в порядке?

— В… в порядке… только не надо было…

— Я знал, что ты это скажешь! — торжественно провозгласил я. — И вот что: надо. Ты что, читать не любишь?

— Люблю.

— Может, тебе шарф не нужен, или перчатки?

— Нужны, только…

— Так в чём проблема?

— Ты же мне их покупаешь, тратишь деньги…

— А тебе не кажется, что в этом есть доля справедливости? — нахмурился я. — Вас всегда притесняют, совершенно неоправданно запрещая почти всё. А нам — всё это можно. Давай уравняем ситуацию, возьмём немного от меня и отдадим тебе.

Рена не ответила.

— Ладно, Рена, я пойду. Проверю, как там дома, приготовлюсь к завтрашнему дню. Я, как-никак, прогулял целую неделю. Завтра жди меня ближе к вечеру.

— Ты придёшь?

— Конечно! — я похлопал её по плечу. — И смотри мне: если кто-то лезть будет…

— Знаю, — Рена кивнула. — Только вот… скоро суббота… я должна буду искать квартиру, чтобы где-то жить. Наверное, с завтрашнего дня и начну.

— О! — я на секунду задумался, хотя и так знал, что буду делать. — Давай вместе поищем! Тебе веселее будет! Я завтра приду, и пойдём по районам!

— Нет, — девушка устало помотала головой. — Я с самого утра пойду, а ты придёшь вечером.

— Почему вечером? — возмутился я. — В три. Ну, в два, или раньше… неужели ты не дождёшься?

Девушка пожала плечами и опустила голову. Плохо, констатировал я. Впрочем, неважно, пусть походит и поищет, я-то всё равно потом приду. А сейчас надо домой.

Наскоро объяснив Рене, как пользоваться пейджером «Особый» (дурацкое название, но в к-магазине этот был самый лучший), я покинул старенькое здание. Дома, небось, и еды-то нет, надо зайти в магазин. Правда, денег у меня с собой мало… ну да неважно, на пиццу и фрукты хватит.

Дверь за моей спиной щёлкнула. Я счастливо вздохнул и поставил пакет на тумбочку. К этой квартире я привык, и теперь она была моим домом. Я почему-то никогда не думал, что, покинув родную касту и дом, где мы жили с семьёй, я их предал. Ведь даже оставшись кауру, я бы не остался в старом доме, просто не смог бы жить там, где всё напоминало о них. Как это ни грустно, а жизнь надо продолжать, думаю, они бы мне то же самое сказали.

Наконец я разобрал пакет с провизией и отправился в комнату, чтобы разгрузить дорожную сумку.

…сумка упала на пол, звук разлетелся, как пыль, и отразился от стен…

В темноте моей комнаты сверкали пять пар глаз.

— Что вы здесь делаете?! — очень тихо сказал я, презрев почтительность.

— Здравствуй, Лиан! — Мелизар не обратил на мои слова внимания. Кажется, он их даже не слышал. — Мы ждали тебя!

— Привет! — вяло помахал Акар. Он развалился в моём кресле, меч, само собой, торчал из ковра между его ступнями.

— Стоп! — я протянул руку вправо и включил свет. Боги были одеты точно так же, как тогда, когда я уехал, оставив их в лесу. Тогда они помахали мне руками и сказали, что будут ждать. Но я и подумать не мог, что они буду ждать меня здесь! — Скажите, почему вы у меня дома? Зачем я вам нужен?

— Ты же Искра, — объяснил Гуарекан, думая, что так я сразу всё пойму.

— Ну и что! Миссия Искры — вынуть вас с острова. Дальше вы сами!

— Пока мы не заручимся верой, нас держишь ты, — услышал я голос Калтара. Он развалился на моей кровати, весь в чёрном, и даже туфлей своих замшевых не снял! — Мы должны быть ближе к тебе.

— Вы собираетесь жить у меня? — я совсем опешил.

— Да! — радостно подтвердил Мелизар.

— И долго?

— Зависит от людей, — пожал плечами Гуарекан. — Может, сто лет, может…

— Эй!!! — воскликнул я и тут же одёрнул себя, потому что стало стыдно за какой-то немужественный визг. — Сто лет? Вы… то есть я что, могу столько прожить?

— Ты же… — начал Гуарекан, но я перебил его.

— Знаю, я Искра. Но я не хочу жить столько же, сколько вы. Я хочу умереть! Слышите?

Боги недоуменно смотрели на меня.

— Мелизар! — сказал я несколько грозным тоном. Бог, стоявший до этого вполоборота, повернулся теперь ко мне лицом. — Великий, могущественный бог юнэми, бог, создавший Искру! — нёс я, всё больше заражаясь и в процессе преклоняя пред Мелизаром сперва одно, потом другое колено. Я должен был это проверить, просто должен был, и прямо сейчас. — Я прошу тебя, как искренне верящий в тебя человек, как преданный тебе юнэми, как Искра, которую ты создал. Ниспошли мне смерть из рук твоих, или из лука твоего! Даруй мне смерть, о бог!!!

Я стоял перед ним на коленях, склонив голову и сложив руки в молитвенном жесте, хотя молитва моя была больше похожа на приказ. Боги молчали. Мелизар был растерян.

— Но я не могу, — наконец сказал он.

— Почему, Мелизар? — я сверлил взглядом пол. Дурацкий поступок я совершил сейчас, но мне очень хотелось узнать, возможно ли хоть что-то сделать со мной с помощью богов.

— Не могу, — повторил он. Я поднялся с колен и сделал несколько шагов вперёд. Мелизар был выше меня на полголовы, самый высокий из Братьев.

— Ты не хочешь?

— Нет. Просто я не знаю, как это сделать.

Внутри себя я завязал что-то в узел, медленно развернулся и принялся разгружать сумку. Достал одежду, предметы туалета, пару яблок, которые купил ещё в Чойне в дорогу, ноутбук, книгу. Я передвигался по квартире, не обращая внимания на богов, хоть боковым зрением постоянно их видел. Они молчали. И, странное явление: я ни разу не наткнулся ни на кого из них. Как будто они знали, куда именно я пойду в данный момент и где окажусь. Тогда, чтобы проверить, я сделал резкий выпад в сторону кресла, где маячила рыжая голова Акара. Рука ткнулась в мягкую спинку. Тогда я выпрямился и оглядел комнату. Бог иситов стоял возле двери.

— Видишь, мы не потесним тебя, — пожал плечами он. Я посмотрел себе под ноги. В ковре не было никаких следов торчания там меча.

— Ладно, скажите мне тогда: что вам от меня надо? — я повернулся к Гуарекану, чтобы услышать общий ответ из его уст. Я и раньше догадывался, что они могут общаться друг с другом на расстоянии.

— Мы должны быть рядом с тобой, ты должен быть рядом с нами. Ты теперь — дверь, через которую мы смотрим на мир. Мы не можем быть далеко от тебя, иначе…

— Мы можем даже исчезнуть, — твёрдо окончил Калтар. Гуарекан согласно кивнул.

— Ну, что ж, — я распрямился, прочувствовал осанку, придал себе величественный вид и грозно оглядел богов. — Тогда вот что: давайте мне сюда ваши паспорта!

Братья молча протянули мне фальшивые документы. У меня возникло чувство, что я привёз их сюда силой и собираюсь захватить в рабство. Ох, как бы не заработать манию величия, на таком-то манипулировании богами! Так, кауру, юнэми, исит, два туранэ…

— Гуарекан, — я поднял глаза. — Вы помните всё о вашей операции, о представителе каждой касты, о…

— Конечно.

— Тогда вы здесь выполняете свою работу, заключили со мной договор, чтобы я предоставил вам квартиру. Потому что вариант с гостиницей вам не нравится. Потому что вы должны жить в очень тесном контакте, для сплочения. И то, что я Лиан, вы прекрасно знаете.

— А разве могут возникнуть сомнения? — приподнял бровь Калтар.

— Лиан в человеческом понимании, — Гуарекан повернулся к Калтару. Тот на миг посмотрел сквозь пространство, потом кивнул. Видимо, вспомнил о том, что такое Лиан для людей.

— А я о вашей работе ничего не знаю, просто сдаю вам… кровати. Ну, часть комнаты.

— Зачем нам кровати? — скривился Акар.

— Затем, что вы теперь — обычные люди. Будете выходить на улицу, гулять, общаться с кем захотите. Советую придерживаться законов. Их-то вы знаете?

Калтар согласно опустил веки, Гуарекан кивнул.

— Вот и замечательно! — я хлопнул в ладоши. — Я сейчас пойду в душ, а потом еду себе готовить. Когда вернусь, комната должна представлять собой пристанище шестерых временно живущих вместе мужичков.

Уже выйдя из комнаты, я услышал за спиной бодрое Акарово: «Мелизар, распорядись!» и полный энтузиазма голос Мелизара: «Мигом!»

— И когда можно будет въехать? — вопрошал я в телефон риэлтерское агентство. Мне в красках расписали, как прекрасен будет дом в ю-секторе-4, какие удобные и уютные там квартиры, какой там парк и лес рядом, что магазин, что внести первоначальную сумму можно хоть сейчас, что молодым семьям скидки, и т. д. и т. п. Основное, что я хотел, я узнал. Теперь остаётся съездить в банк «Пирамида», проверить, хватит ли у меня денег, если не хватит, принять меры и может быть кого-нибудь припугнуть… и пока достаточно.

Но основное было не это. Основное было то, что сейчас я стоял перед зеркалом в своей бирюзовой рубашке и прилаживал под воротником чёрный галстук. Я для такого случая даже прикупил в Чойне белые джинсы. Какого случая? Так ведь весна же! Март! Когда я уезжал, был февраль, а сейчас — март! Пусть моя встреча с Иситой ознаменуется тем, что начало весны, а не тем, что мы плохо расстались и она теперь должна отвесить мне оплеуху.

Наконец галстук был прилажен, а белый свитер с буквами «ЛИАН-студио» надет на рубашку (я решился надеть этот свитер только сегодня, до этого он несколько лет лежал на антресолях. С моим прошлым мировоззрением надеть на себя слово ЛИАН было как бы самоубийством, сейчас же я решил окунуться в омут с головой). Я склонил голову набок, отметил, что волосы слегка отрасли, а чёлка даже касается брови, и сделал вывод, что придётся стричься. Незадача. Ногти и волосы стриг всегда я сам, потому что никому это не удавалось. Странно, ведь ножницы-то были те же самые, я их брал или мама, но факт оставался фактом. И если ногти ещё ладно, их почти все сами стригут, то волосы… пока я не научился делать всегда одну и ту же причёску более-менее нормально, мои товарищи похихикивали в горсть, когда я отворачивался. Правда, открыто смеяться боялись. Попрошу Мелизара, решил я и развернулся.

Тот уже стоял передо мной. Высокий, в зелёном пальто, коричневых штанах, коричневых же осенних ботинках и с лёгким салатовым шарфиком. Очень неплохо, кстати, смотрелось, хотя я светлые шарфы, за исключением белого, всегда считал чем-то женским. Свой чёрный я не менял и носил круглый год, только когда становилось тепло, снимал вообще.

— Прошу! — Мелизар держал какую-то верхнюю одежду, предлагая мне вдеть руки в рукава. Я с опаской повиновался. Бог ловко застегнул пуговицы, и я опять посмотрел в зеркало.

Это была определённо не моя куртка. Да это вообще была не куртка — так, пальтишко, наверное, весеннее, светло-бежевое, выглядело на уровень туранэ (очень богато), и мне было по размеру. Я осведомился, где моя зимняя куртка, в которой и стоит идти при минус десяти градусах, на что бог весело ответил, что это она и есть. На мою приподнятую бровь он начал разглагольствовать о трансформации предметов, но я отмахнулся.

— Не спорю, красивое, — похвалил я. — Только на дворе зима. Я замёрзну.

— На дворе седьмое марта, — поправил меня Мелизар. — А это весна. Зелёные листья, ранние цветы, аромат и тёплые дожди.

— Мелизар, я должен тебе кое-что объяснить, — я подошёл и панибратски обнял его за плечи. Казалось, он был даже рад этому, словно я — его друг, который почему-то его забыл, а потом вдруг вспомнил. — Понимаешь, весна начинается не тогда, когда наступает первое марта, а тогда, когда ей захочется. У нас листья появляются где-то в апреле, ближе к концу. А ещё на кухне есть градусник, и на нём — минус десять. Это холодно.

— Тогда я всё исправлю, — кивнул Мелизар. Он полез во внутренний карман, эффектным жестом извлёк из него мини-лук (точно такой же, какой был у него на острове, только размером с ладонь!) и дёрнул тетиву. Лук задребезжал, показалось, что звук этот заполнил каждую клетку моего тела и каждую молекулу в окружающем пространстве, я даже чуть не забыл, где нахожусь, а через миг Мелизар уже улыбался.

— Вот, пожалуйста!

Я покосился на пальто. Ничего не изменилось. Тогда я пошевелил руками и понял: Мелизар сотворил подкладку. Я благодарно кивнул ему и закинул за плечи рюкзак.

— Будь благословен, высшей тебе удачи да ровного шага! — крикнул из комнаты Акар. Голоса богов невозможно было спутать. Я поблагодарил его и дёрнул ручку двери. Развернулся, чтобы закрыть, но Мелизар упорно шёл за мной.

— Ты куда?

— Я пойду с тобой, — улыбнулся бог.

— Со мной… куда? — растерялся я.

— В юнэмирситет. Я должен быть рядом.

— А ты можешь быть рядом так, чтобы тебя не видели? — с надеждой вопросил я.

— В этом нет необходимости, — покачал головой бог. — Я буду рядом, как твой друг.

Я закатил глаза. Зачем мне этот красавчик в юнэмире? И как он объяснит руководству, что он там делает?

— А почему не Акар? Пусть пойдёт со мной в качестве охранника. Я скажу, что его нанял, — предложил я.

— Мы жребий бросили, — смущённо признался Мелизар. — Сегодня моя очередь.

— Так вы что, действительно меня охранять вздумали?!

— Нет! — он вытянул ладони вперёд. — Мы просто должны быть с тобой. Пойми!

— Ладно, понял. Выходи, — Мелизар вышел, и я закрыл дверь. — Слушай, можно тебя попросить? Если вдруг соберёшься творить чудеса, вроде наколдовывания подкладки, сделай так, чтобы у меня голова не кружилась и перед глазами не двоилось. У меня странная реакция на ваше колдовство. Боюсь, люди будут озадачены.

— О, нет! — рассмеялся Мелизар. — Люди этого не почувствуют! А ты потом привыкнешь. Ты ведь Искра, ты по-другому реагируешь на нас, нежели все остальные. Не беспокойся.

Я кивнул. И следующие полчаса были самыми напряжёнными в моей жизни. Странно звучит, правда? Только я не переживал так даже тогда, когда боялся, идя сквозь толпу, что во мне заподозрят Лиана.

Со стороны могло показаться: и чего переживал? Мелизар вёл себя спокойно, энтузиазм, с которым обычно глазел по сторонам, урезал в два раза, так что большое ему за это спасибо. Но я чувствовал себя странно. Словно рядом со мной идёт огромный, в мой рост, алмаз, накрытый плащом. Чуть ветерок — и плащ слетел, и все увидели. Хотя, наверное, это была мания преследования.

Когда мы входили в метро, Мелизар с вежливой улыбкой пошёл прямо через турникет, даже не думая бросить туда жетон или на худой конец приложить карточку. Я шёл перед ним, поэтому не увидел, что он там делает за моей спиной, и не успел пресечь безобразие сразу.

— Куда это вы, молодой человек? — подбежала полная, в сером, женщина-кауру. Конечно, ей нужно было делать замечания тем, кто пытается пройти без билета. Но такой личности, как Мелизар, она явно побаивалась, поэтому близко не подходила.

— Здравствуйте, — вежливо поклонился бог. — Мне нужно попасть в метро.

— А жетон ваш где? У вас есть жетон?

— Есть, есть!.. — я замахал рукой и поспешил к месту событий. — Сейчас, Мелизар, погоди… твой жетон…

Мелизар непонимающими глазами смотрел то на меня, то на контролёра.

— Но ведь створки уже разошлись!

— И сойдутся опять, если не кинуть жетон, — пояснила женщина.

— Нет, не беспокойтесь, — Мелизар говорил как-то успокаивающе, словно женщина предостерегала его: «пойдёшь на медведя голыми руками — потеряешь руки!» — Я знаю, как пройти в метро.

И пошёл. Я с открытым ртом наблюдал, как он спокойно минует турникет и подходит ко мне. Синий жетон в моей вытянутой руке безмолвно вторил моему изумлению.

— Молодой че…

— А, у него проездной! — нашёлся я. — У него проездной! — крикнул я контролёру, и, схватив под локоть Мелизара, собирающегося обернуться к женщине и с улыбкой продемонстрировать, что всё обошлось, рванул к подходящему поезду.

Или исит нас не догнал, или удивлённая женщина решила его не вызывать.

В метро я тщился перекричать шум и втолковать бестолковому, что значит жетоны и зачем они нужны. Мелизар сперва улыбался, потом как-то посерьёзнел, а потом кивнул и сказал: «Деньги. Понятно», и стал задумчив. Я отстал от него, но вновь запереживал, когда мы вышли на улицу. Через дорогу был юнэмирситет, где были те, кто меня знал, и те, кто не знал его.

— Мелизар, ты не волнуешься? — как бы невзначай спросил я.

— Волнуюсь с тех пор, как попал сюда, — ответил он и поспешно пояснил. — С острова. А ты?

— Ещё как, — признался я. — Не представляю, как тебя воспримет общество.

— Вроде нормально воспринимает, — Мелизар улыбнулся и помахал кому-то рукой. Кто-то удивлёно на него поглядел, не увидел лёд, поскользнулся и упал. Мелизар бросился его поднимать, а я махнул рукой и побежал ко входу. Надеясь затеряться среди своих, пока бог не видит.

До начала пары было десять минут. Я сдал куртку в гардероб, получил номерок с цифрой 56 и отправился на второй этаж. Сейчас у нас лекции, значит, будут разные группы. Можно спрятаться на последнем ряду среди каких-нибудь несерьёзных личностей, или… может, вообще не стоило идти?

Помня особенность Иситы появляться в тот момент, когда её меньше всего ожидаешь, я двигался вдоль стенки, изредка поглядывая назад. Перед тем, как завернуть за угол, тщательно изучил обстановку и уж потом проследовал дальше.

Так. Зал открыт, значит, присутствующие уже сидят на своих местах. Я внутренне содрогнулся, затем выпрямился и уверенной походкой вошёл в помещение.

— О, Лиан! — замахал мне рукой Юнэм. — Где был?

— На работе, — спокойно (надеюсь, что удалось) ответил я и улыбнулся. Вход располагался как раз возле задних рядов, и я мигом уселся на последний.

Мелизар, конечно, уже был здесь. Он сидел где-то в начале, ряд третий, наверное, и с кем-то беседовал. Я дёрнулся, чтобы его проконтролировать, но потом решил: он бог или я? Его мир, пусть делает, что хочет.

Десять минут я лежал на сложенных перед собой руках. Кто-то входил, кто-то выходил, кто-то шумел, кто-то бубнил над ухом. Может, и были знакомые голоса, сквозь гул я их не расслышал. Очень хотелось поднять голову и посмотреть, кто из наших есть, но я не стал. Полежу тихонечко, а уж потом осмотрюсь.

Пунктуальный лектор явился, как всегда, секунда в секунду. Пространственная геометрия — наука точная, любил говаривать он, и если изучаешь её, изволь следовать всем правилам. Он всегда им следовал. Я осторожно, медленно, беззвучно приподнял голову, затем брови и высунул глаза наружу. Передо мной были две женские спины, ещё дальше — одна мужская, достаточно широкая, возможно, спина Эла, и я успокоился. Посмотрел направо — все четыре сиденья свободны. Один вздох облегчения. Теперь налево…

Рядом со мной сидела Исита, глядела на меня и очень многообещающе улыбалась всеми зубами.

Я так же медленно, не меняя выражения лица, стал опускаться обратно в руки. Но тут же почувствовал, как чья-то ручка препятствует этому, держа меня за волосы.

— Исита…

— Лиан! — сладенько сказала она и, наверное, подавила искушение ударить меня лицом об стол. Я бы понял, правда, и даже не против был… только очень уж много шуму будет, глядишь — и стол расквасим.

— Привет, я так рад тебя…

Я осёкся, потому что девушка резко изменилась. Отпустила меня и повернулась к лектору.

— Почему ты не позвонил?

— У меня телефон разрядился, — я почувствовал, как она отгораживается, и теперь виновато смотрел на её профиль. Казалось, что я выдумываю оправдания и неубедительно лгу, хотя всё было чистая правда. — Я не стал заряжать и оставил его дома. Не хотел, чтобы меня беспокоили эту неделю. Мне нужно было это время, чтобы подумать и поискать кое-что в себе.

— Ну ладно, — без выражения сказала Исита. — А я тут скучаю…

— Я тоже скучал, Исита, ты же не подумай…

— Ты мой лучший друг, в конце концов! — нахмурилась она и глянула на меня.

— Лучший? — я хитро улыбнулся.

— А ты как думал!..

— А бить-то зачем?

— Так тебе же всё равно, — она дёрнула плечом и снова отвернулась. — Вот пара закончится — пойдём в коридор, в стену тебя швырять буду.

— Ты серьёзно?! — я ужаснулся и схватился за голову. — А что об этом скажет общественность?

— Плевать мне, — Исита была непривычно хмурой. — Знаешь, я сегодня не хотела в юнэмир идти.

— Это ещё почему?

— Ну, ты говорил про курорт… ай, какая разница, это моё…

— Мне не нравится твоё лицо, — сообщил я. — У тебя что-то случилось?

— Уже нет.

— А что случилось раньше? — я опёрся щекой о руку и сел боком, повернувшись к Исите. — Я друг или не друг? Расскажешь?

— Я почему-то подумала, что ты ушёл из юнэмира совсем, — призналась она, опустив голову. — Почему-то. Ну мало ли причин может быть у Лиана… неожиданно, никому ничего не сказав, оборвав все связи… думала, это не просто так…

Я онемел. Она и правда думала, что я вот так возьму и исчезну, и больше с ней не свяжусь? Так значит, она ничего не понимает!

— Исита, ты знаешь, что с друзьями так не бывает? — серьёзно спросил я. — А я считаю нас настоящими друзьями. И какой бы я ни был Лиан, я на такое просто не способен!

— Я так и подумала, — девушка улыбнулась и уже теплее глянула на меня. — И стала переживать.

— А ты что, сама не ездила к бабушке?

— Нет! — она махнула рукой. — Да я не очень-то и хотела… туда летом хорошо, там вообще сказка…

— Вот летом и съездим, — пообещал я. — Кстати, ты геометрию любишь?

— Когда как, — Исита пожала плечами. — Сейчас — не очень. Сейчас меня тянет на шалости. Не знаешь, почему меня рядом с тобой всегда тянет на шалости?

— А меня почему? — я задорно улыбнулся, и мы рассмеялись. Исита полезла в рюкзак за своей пухлой тетрадью, а я совершенно случайно наткнулся взглядом на Мелизара. Тёмно-коричневый свитер, на котором лежат длинные чёрные волосы. Что скажет Исита, когда увидит его? Это ведь и есть её бог, которого она любит всем сердцем… я покосился на девушку и промолчал. Мне совсем не хотелось, чтобы они встречались.

Конец пары наступил для нас немного раньше, чем для других. Просто Исита поволокла меня в коридор. Я не сопротивлялся, поэтому тихонько, почти ползком, добрался до двери и выскользнул через неё.

Там меня уже ждала Исита, которая выскользнула таким же образом минутой раньше.

— Нехорошо, всё-таки, он серьёзный человек… — покачал головой я.

— Про параллелепипеды я и так всё знаю, — отмахнулась Исита. — Приступаем к наказанию.

— Какому ещё…

Исита очень ловко запрыгнула на меня со спины и принялась понукать. Любит она это дело — знает же, что я не устаю, вот и заставляет возить туда-сюда по коридору. Доехав до третьего этажа, она наконец слезла и… вот незадача… углядела под моим белым свитером галстук.

— О, удавка! — провозгласила она и тотчас же вынула галстук. Я пытался возражать, но она уже намотала его на руку и куда-то пошла. Мне пришлось согнуться и следовать за ней. В один прекрасный момент Исита разошлась и принялась бежать, и я старался бежать за ней, не потому, что меня тянула какая-то сила, а потому, что иначе девушке пришлось бы вхолостую скользить подошвами по полу. Никто не мог сдвинуть с места Лиана, если он не шёл сам.

Наконец мы оказались возле какого-то окна.

— Ты не любишь галстуки? — немного обиженно спросил я, заправляя аксессуар обратно под свитер.

— Не очень, — ответила Исита. — Да нет, тебе идёт, просто… так и тянет за него ухватить. А у тебя волосы отрасли! — неожиданно заключила она.

— Я знаю. Страшно подумать, с какой причёской я приду завтра!..

— Почему страшно?

Я не стал говорить Исите, что у меня дома живёт кучка богов. И что если я начну стричь себя перед зеркалом, рядом обязательно окажется Мелизар и предложит свои услуги. Что со мной будет после этих услуг, я даже не предполагаю. Фантазия бога фантазии безгранична.

— А я сегодня не видела во сне своего бога, — как раз в тему сказала Исита, облокотившись о подоконник и глядя вдаль. Я опёрся о подоконник спиной и смотрел в даль коридора. — Не знаю, к чему это. Обычно он приходит каждую ночь.

И что мне ей сказать?

— Ты же сама говорила, он занят…

— Да… да, но всегда ведь приходил… наверное, это знак какой-то…

Знак явился незамедлительно, и почему-то мне. В середине коридора возник Мелизар и быстрым шагом пошёл прямо на меня. Я сделал знак, которым отгоняют нечисть, и Мелизар растворился.

— Лиан, ты чего? — Исита удивлённо смотрела на меня. Потом обернулась. — Ждёшь кого-то?

А вдруг он обиделся? Он же не нечисть — бог, как-никак.

— Да я мульт придумываю, рисую тут… — оправдался я и тут же вспомнил. — Я, между прочим, в Чойне делом занимался. Завтра принесу, покажу.

— Новый мульт?

— Не совсем мульт, но тебе должно понравиться.

— Вероятно, это какие-то бесполезные отрывки, как говорят про мои заставки, — фыркнула девушка. — Потому мне и понравится.

— Как бы то ни было, а сейчас у нас лекция по механике. Нужно поприсутствовать, — сообщил я и потянул подругу в сторону аудитории. Она молча повиновалась.

Несмотря на то, что с мыслью о своём лианстве я свыкся и теперь не боюсь, что меня заподозрят, мания преследования, похоже, только усугубилась.

— А-а-а!!! — я шарахнулся в сторону. Справа на меня наступал кто-то в коричневом свитере.

— Лиан! Ты чего?! — Исита ухватила меня за локоть. Я отдышался и посмотрел опять. Справа был поворот на лестницу, и сверху как раз спускался Эл. В тёмно-коричневом свитере. Это был вовсе никакой не Мелизар, из-за которого я, впрочем, так и кричал, просто он стоял на несколько ступенек выше и показался мне высоким.

Впрочем, беседа с Элом тоже не должна сулить мне ничего хорошего. Если вспомнить, как мы расстались…

Парень спустился и медленно подошёл ко мне. Осторожно протянул руку для пожатия. Я пожал, сильно не сжимая.

Элейзер повеселел. Он никогда не думал долго об одном и том же.

— Здорово! Куда делся на неделю? Тут такой переполох был, с Пейтошером… он весь юнэмир на уши поднял, орал, что здесь Лиан и его гнать надо!

— Только попробуйте… — пробормотала Исита.

— И какое решение принял юнэмир? — вопросил я. Известия были не очень приятными для меня. А вдруг и правда выгонят?

— Я не знаю, — пожал плечами Эл, глядя на меня через свои вездесущие очки. Затем он придвинулся, опустил их и взглядом заговорщика посмотрел на меня снизу вверх. — Так ты — Лиан?

— Эл, а если на свитер внимательней посмотреть? — я указал на надпись. — Лиан!

— Так написать любой может! — возмутился Эл.

— А скамейка в раздевалке как поживает? — хитро прищурился я.

— А!.. Ну да, — Элейзер покивал. — Так я пойду на пару?

— Иди, иди… — позволил я. Мы с Иситой переглянулись и усмехнулись.

— Я ведь потому и уехал, — пояснил я, когда мы шли по коридору. — Из-за этого удара. Хотел, чтобы не получилось, но получилось.

— Я уже знаю, — вздохнула подруга. — Там действительно беготня была, кого-то даже к тебе домой отсылали, чтобы уговорить не приходить больше.

— А… — я расстроился. Но не стал спрашивать, почему Исита не сказала мне раньше — вероятно, не хотела, чтобы я грустил. — Так всё-таки уговорить? Не выгнать силой?

— Может, они и попробуют тебя ВЫГНАТЬ, — усмехнулась она. — Но ты ведь всё равно придёшь, правда?

И она очень искренне на меня посмотрела. Истинный Иситин взгляд. Ну не могу я спокойно стоять, когда вижу эти её глаза, похожие по цвету на утреннюю росу…

— Я не знаю… — я отвернулся. — Если велят не приходить, я не буду никого нервировать. Меня боятся, понимаешь…

— Ну, тогда я буду к тебе приходить! — не растерялась девушка. — Кресло по-прежнему есть?

— Есть, — кивнул я.

— Вот и хорошо! Есть повод прийти, — рассмеялась она. Я тоже собрался смеяться, но она вдруг резко прекратила.

Вскоре я понял, чему послужила эта перемена. Возле входа в лекционный зал стоял, облокотившись плечом о косяк, высокий парень неземной красоты, с длинными чёрными волосами. И мне, и Исите он был прекрасно знаком, только несколько с разных сторон.

Девушка резко дёрнула меня за руку, я по обыкновению сделал вид, что это она меня тянет, а не я просто поддаюсь, и мы исчезли за поворотом.

— Лиан, кто это? Он на нашем курсе? Ты его знаешь? — затараторила Исита, когда мы оказались на безопасном расстоянии.

Скот, что ей сказать?! Что знаю? Может, притвориться, что он просто похож? Да нет, если он приходил к ней во снах, тут уж не перепутаешь… а может, он её забыл? Тоже вряд ли… не бежать же прочь? Оп! Мелизар выворачивает из-за угла. Идёт к нам, точно.

— Лиан, что мне делать? Он меня помнит? А вдруг это не он? — девушка тараторила, вцепившись мне в правый и левый рукава свитера и стараясь не смотреть в сторону Мелизара, хоть, я полагаю, прекрасно видела его боковым зрением. Я смотрел Исите в глаза и молчал.

— Лиан, а я тебя везде ищу! — радостно провозгласил бог и положил руку мне на плечо. Исита вздрогнула и отдёрнула свои руки, старательно продолжая смотреть мне в область груди. Красавец тотчас же перевёл взгляд на неё и улыбнулся. — Здравствуй, Исита!

И она посмотрела на него. Да уж. Пусть бы она на меня так посмотрела. Увидеть живого бога, такого прекрасного, да ещё и любит она его без памяти… и на неё он смотрит точно так же… но ведь она понимает, всё равно, что таких у него много, и что не ей одной он снится! Нет, не понимает… смотрит и не отрывается. Мелизар её заколдовал.

— Я пойду? — несмело спросил я и сделал шаг назад.

— Лиан, я собираюсь отправиться домой после этой лекции. Я должен ознакомиться с творчеством ещё нескольких людей, — пообещал Мелизар. — Ты не будешь здесь скучать?

Бог смотрел на меня, а Исита — на него. Я — на Иситу. Похоже, она прилипла надолго.

— Мне весело, — буркнул я. — Я пойду в зал.

И я ушёл. За мной никто не шёл и не бежал, и я сделал вывод, что Исита и Мелизар остались там возле окна.

Мне было очень обидно.

Глава 10. Боги всемогущи, и очень мудры

Домой я возвращался совсем уж расстроенный. И казалось бы: чего огорчаться? Лучшая подруга счастлива, великий бог радуется… а всё равно. Одиночество какое-то я ощутил.

Мы только спустились с крыльца и следовали по тротуару прямо к метро. Передо мной шли маленькая, едва мне до плеча Исита и двухметровый Мелизар, взявшись за руки и распевая какую-то песню. Бог держал своё пальто в руке, не думая надевать. Иситу это не беспокоило — она ведь верила, что он волшебный, и умеет перебороть холод. А я сначала хотел ему намекнуть, что люди будут коситься, но потом не стал. Он — бог, ему виднее.

Вот впереди тот самый столб, который почему-то торчит почти посередине тротуара, и его постоянно приходится обходить. Исита что-то говорила, глядя вдаль, и обойти столб собиралась справа. Мелизар же тяготел к левой стороне. Я со злорадством подумал, что ну и врезайтесь в этот столб, но тут же глаза мои стали чуть больше. Товарищи так и прошли: Исита справа, Мелизар слева от столба. Столб не покачнулся, сцепленные руки были в порядке. Исита, похоже, ничего не заметила, Мелизар продолжал ей внимать. Я сказал что-то неприятное и стал думать, какой ракурс лучше выбрать, чтобы изобразить прыгающего с дерева Невидимого Рыцаря.

Когда началась вторая пара, Исита села рядом со мной и принялась рассказывать, почему она опоздала на двадцать минут. Оказывается, они с Мелизаром разговаривали. Она спрашивала, правда ли, что он теперь будет здесь всегда, и он сказал, что ему бы очень этого хотелось. Потом она спросила, пришёл ли он к ней, и он ответил, что к ней. Потом они что-то придумывали, потом Мелизар её крепко обнял… я всё это хмуро слушал, потом спросил, останусь ли я Иситиным лучшим другом. Она прижалась щекой к моему плечу и сказала, что конечно, а потом добавила, что Мелизару очень нравятся её заставки, хоть он ни разу их не видел. Я пожал плечами. Дальше Исита описывала какие-то предметы, которые демонстрировал ей бог, но я не запомнил. Я старательно представлял себе Акара, который с остервенением вгоняет меч в пол раз за разом, при этом громко орёт и сквернословит.

Исита распрощалась с Мелизаром на станции метро. Мы с богом ехали в одну сторону, она — в другую. Когда подошёл наш поезд, парень наклонился к невысокой девушке и божественным поцелуем освятил её лоб. Казалось, она и не ожидала ничего другого — благоговейно смотрела в его зелёные глаза и потом махала рукой, пока мы не скрылись в тоннеле. Кажется, она даже чуть не плакала от счастья.

— Почему вид твой печален? — поинтересовался Мелизар, очень тихо, но сквозь шум поезда я расслышал его прекрасно.

— Потому что, — так же тихо ответил я. Кричать не хотелось, не расслышит — так не расслышит. Но он понял.

— Расскажи мне, я попробую тебе помочь.

— Ты ответь: зачем ты делаешь вид, что любишь Иситу? — зачем-то сказал я и тут же об этом пожалел. Как бы он не подумал чего… а я ведь просто переживаю. Он — бог, у него людишек много, и Исита не может быть его единственной… возлюбленной, или кем там она хочет… она ведь не богиня.

Мелизар замолчал. Я повернул к нему голову и заметил, что он перестал улыбаться. Прожигал меня взглядом, непонятно что выражающим: то ли гнев, то ли глубокую печаль.

— Я люблю Иситу, я не могу притворяться, — сказал он. — Я люблю их всех.

— Вот, — подхватил я. — А делаешь вид, что любишь только её.

— Как же я могу любить только её, — взгляд бога смягчился. — Людей много, и она это знает. И она знает, что я бог.

— Но она ведь думает… — я запнулся. Может, бог относит любовь в том смысле, в каком она у людей, только к людям? То есть люди могут любить друг друга так, а боги — только как своих… подданных…

— Что она думает? — Мелизар выразил высочайшую заинтересованность. Я понял, что он действительно не знает.

— Ничего, — я махнул рукой. — Просто когда-нибудь ты придёшь не к ней, а к какому-нибудь другому юнэми. И она останется одна.

— Лиан, я могу прийти к каждому юнэми, — серьёзно сказал он. — Ко всем сразу. Люблю каждого и всех. Я — бог.

— Я знаю, — буркнул я. — Но сейчас ты не на острове.

— Это правда, — вздохнул Мелизар.

Я сжимал поручень и с каменным лицом смотрел на отражение чьего-то кармана в окне поезда.

— Я не могу знать, о чём ты думаешь, — грустно покачал головой бог и улыбнулся. — Не знаю, когда ты лжёшь. Я бы хотел помочь тебе, но вряд ли смогу, если ты мне ничего не расскажешь.

Я неуверенно покосился на Мелизара. Я — какая-то Искра, возможно, у меня есть преимущества перед богами. Ну, то есть боги чего-то не могут сделать со мной, что могут с людьми. Мелизар хочет, чтобы я поведал ему свои горести. Не поведаю. Никому не поведаю. Но обмануть его попробую. Например, расскажу о какой-нибудь другой горести.

И я стал рассказывать. Рассказывал, пока шли к дому. И Мелизар ярко жестикулировал, улыбался, смеялся, смотрел горящими глазами, восклицал, а потом задумался. И в прихожую вошёл с таким задумчивым видом.

Сперва мне показалось, что дома никого нет. Тишина, в прихожей безбожно. Звучит нехорошо, но там действительно не было ни одного бога, кроме только что пришедшего Мелизара. Мелизар сотворил вешалку, повесил на неё пальто и сунул в шкаф. Выглядело это так: он протягивает руку к само собой открывшейся дверце, в руке — пальто, под которым уже проступают очертания вешалки, и убирает руку. Пальто висит, рука пуста.

— Рорс, — сказал Мелизар, как будто Рорс стоял у него за спиной. Я снимал пальто. Открыл дверь, извлёк плечики, повесил одной стороной, другой, закрыл дверь. Развернулся. Рорс действительно стоял за спиной.

— В чём дело, Брат? — спросил Рорс своим успокаивающим, как журчание ручейка, голосом.

— Я расскажу тебе интереснейший случай. Уверен, ты с таким не сталкивался.

— И мне, — раздался голос Акара из комнаты. Конечно, они все там. Лежат, небось, на сотворённых Мелизаром матрасах, и занимаются ерундой какой-нибудь.

Мы проследовали в комнату. Да, так и есть — на моём разложенном диване лежит Калтар и что-то делает со своим герхом, превращённым в кинжал, возле него сидит Акар и, как ни странно, не держится за меч, а вертит в руках какую-то книгу. Не читает, а именно вертит, словно старается понять, какой стороной её следует повернуть. Кресло пустует, однако по обе его стороны разложены матрасы, и на одном лежит на животе Гуарекан, а второй, вероятно, был занят ранее Рорсом. Ещё один матрас был возле двери, уж точно Мелизаров — розовое одеяло с ромашками. Я усмехнулся. Утром я не стал разглядывать, как выглядят матрасы, просто шёл напролом, на что-то наступая — нужно же было умыться. Интересно, почему же спальных лож всего три? Нет, я-то понимаю, что спать они на них не собираются — но вдруг кто-то придёт проверять — нас ведь шестеро! И подумает кто-то, что мы втроём спим на одной, не очень-то широкой кровати. Ай, всё равно не придёт никто, чтобы проверять, как и с кем я живу. Разве что дурачок какой.

— Ребята, рассказать, что было в юнэмирситете? — вопросил Мелизар, входя. Рорс плюхнулся обратно на свой матрас, Гуарекан поднял голову. Мелизар воссел в кресло.

— Вы что, не можете общаться мысленно? — буркнул я, подходя к столу и включая компьютер.

— Не всегда, Лиан. И не во всём, — ответил Гуарекан. — Мы ведь не на острове. Здесь мы в настоящем мире, и здесь все по-настоящему. Мы ограничены верой.

— Да, я слышал, — кивнул я, стягивая свитер и переодеваясь в домашнюю белую майку. — Чем меньше в вас верят, тем вы слабее. А сейчас, например, Акар может взмахом руки сжечь город?

— Да я в жизни… — возмущённо начала Акар, но я понял его и перебил раньше.

— Разумеется, ты мудр и милосерден. Но теоретически, силы у тебя хватит?

Акар задумался. Потом покачал головой.

— Не знаю.

— Так что, дело совсем плохо? — огорчился я. — Нужно срочно творить чудеса, чтобы пробудить веру?

— Всё не так просто, — помотал головой старший Брат. — Вера — это не знание. Если я на глазах у всех превращусь в пепел, а потом из него восстану, это будет… ммм… показуха. Мы должны вызвать веру. Не прямым, но косвенным воздействием.

— Например, помогать тем, кто действительно в нас верит, — включился Калтар. — Явиться в храм и подать какой-нибудь знак. Не показываться и не называться, но намёком…

— Так давайте разработаем план действий, — предложил я. — Поедем в храм. Знаете, где-то в Ка-Ольре есть общий храм, для всех каст? В него постоянно возят экскурсии. Правда, туда не ходят молиться, но всё же…

— Ходят, Лиан, — Гуарекан прикрыл веки, увидев моё удивлённое лицо. — Тайно, но ходят. В этом храме все верят в нас. Но ведь есть столько других людей!.. Отчаявшиеся кауру. Потерянные юнэми. Разуверившиеся иситы. Недовольные туранэ.

— Нужно быть рядом с верующими, чтобы укрепить веру, и рядом с неверующими, чтобы её вызвать, — добавил Рорс.

— Я был сегодня в к-секторе-4, - сказал Калтар своим звенящим стальным голосом. — Я нашёл одну семью, единственных, кто верит в меня. И пусть меня называют Туран, но отец уверен, что успешен из-за того, что у него такой бог, мать молится мне перед сном и по утрам, чтобы я даровал им счастье, а сын… сын видит меня в снах и мечтает стать таким же.

— Ты говорил с ним? — спросил Гуарекан.

— Да. Он выбежал из дома, когда увидел меня в окно. Мы играли в карточки — его любимая игра. Он был очень рад, что я пришёл по-настоящему.

— Разве это правильно — чтобы боги приходили к людям вживую? — спросил я.

— Мы хотели, чтобы так было, — грустно проговорил Гуарекан. — Чтобы мы жили среди вас, помогали, советовали, спасали. Это уже потом сложилось, что боги — нечто высшее, что они не должны быть среди людей… конечно, есть причины, но не хочется сейчас об этом вспоминать. Лиан, посмотри на нас: мы — обычные люди, выглядим так же, как и вы, мы задаём вопросы, удивляемся, восхищаемся, радуемся. Мы как вы, просто имеем власть над этим миром. Просто знаем больше. И от этого мы не сильнее — всего лишь можем сделать больше добрых дел. Но беда в том, что нас всегда воспринимали как великих спасителей, которые должны были даровать счастье и свет. Раз мы боги, должны направлять их, оберегать… но они не подумали, что то же должны делать и для нас. Думать о нас, верить в нас… ведь если они перестанут верить, мы исчезнем…

Боги дружно выразили печаль. Вздох Рорса, от которого захотелось плакать. Невыразимо отчаянный взгляд Мелизара. Скупая мужская слеза Акара. Максимально сдержанное покашливание Калтара. Красноречивое молчание Гуарекана.

— Ты теперь понимаешь, Лиан? Мы — боги для людей, они — боги для нас. Нам очень нужна их помощь. Да, мы во многом сильнее… по их меркам… но они могут то, чего не можем мы.

Да, я уже давно заметил, что с некоторыми вещами в этом мире боги управляются играючи, и сразу ясно, что это их мир… но иногда они ведут себя как пришельцы, которые не понимают ровным счётом ничего.

— Гуарекан, почему ты всё время говоришь «они»? — нахмурился я. — Я уже не считаюсь за человека?

— Ты здесь, с нами, и мы верим в тебя, — ответил бог.

— Постой… — меня осенило. — Но ведь я-то верю в вас! Даже если все перестанут, вы не исчезнете, пока я жив!

— Это правда, — подтвердил Калтар. — Но тогда мы станем беспомощнее человека. Мы будем держаться только на Искре.

— А нельзя как-нибудь эту Искру из меня извлечь? — спросил я с надеждой. — Чтобы она была у вас, и меня можно было не беспокоить?

— Ты смеешь гнать богов?! — вдруг завопил Акар, поднимаясь с дивана и выдирая меч из пола. Всё вокруг потемнело, вокруг бога сгустился алый ореол. Подул ветер. Я испугался не на шутку, хотя непонятно, чего — но тут выдернутый меч со звоном впечатался в оказавшийся на пути его воздвижения потолок, и угрожающая картина померкла. Акар уселся обратно.

— Я хотел пошутить, — оправдался он.

— Вышло, — подбодрил его я и без всякой наигранности поёжился.

— Мелизар? — Калтар поднял бровь и глянул на Брата. Он не утерял нить разговора.

Черноволосый бог глянул на меня и развёл руками.

— Я не знаю, как вынуть Искру. Искра — это ты сам.

— А разве Искра — это не моя пресловутая неуязвимость? Убери её — и я обычный юнэми… кауру!

— Эта неуязвимость всего лишь защищает тебя, — объяснил Мелизар. — Тебя, Искру. Ты можешь поверить в то, что ты не человек?

— Хорошо, а кто я тогда? — распалялся я.

— Искра, — хором сказали Мелизар, Акар и Гуарекан.

— Я понял, — нетерпеливо кивнул я. — И это всё? Ну, я хотя бы кауру или юнэми?

Боги на минуту замолчали. Потом Рорс с Мелизаром переглянулись.

— Есть предположение, — начал Гуарекан, — что ты все касты сразу. Каждая. Но… ты родился в семье кауру, значит, кауру по рождению. Вырос ты творческим юнэми, значит, ты юнэми по призванию. И, возможно, из-за воздействия на тебя Мелизара — он ведь придумал Искру. Что же до иситов — возможно, неуязвимость — это то, чем мог бы обладать каждый идеальный исит.

— А вот на туранэ вы, молодой человек, ну никак не тянете, — усмехнулся Калтар.

— Страшно подумать, кем бы я был, если бы Искру запустили вы все вместе, — пробормотал я.

— Наверное, ты бы умел сжигать взглядом, возводить дворцы и читать мысли! — усмехнулся Акар.

И тут я вскочил.

— Акар! — сказал я и приблизился к богу. Посмотрел на него сверху вниз, поскольку он сидел на диване. — А сделай-ка доброе дело!

— Всегда пожалуйста! — расплылся в какой-то хищной улыбке Акар.

Я протянул ему руку.

— Вырви-ка свой меч из моего пола и поцарапай мне руку!

Акар вырвал меч. Щели в полу не осталось. Акар приподнял лезвие, приблизил к моей коже. Я заворожено наблюдал за мечом. Не видел ничего — только свою руку и лезвие.

Лезвие прикоснулось к коже. Я ощутил мимолётный холодок.

Меч воткнулся обратно в пол.

— Пожалуйста! — сказал Акар и откинулся назад, тут же повалившись на Калтара. Тот поморщился, но ругаться не стал. Он был крайне сдержан.

Я с выражением то ли смятения, то ли счастья смотрел на царапину, из которой сочилась кровь.

Ко мне подошёл Мелизар и перегнулся через плечо.

— Я помогу…

Я обернулся, чуть не плача.

— Чем поможешь?

— Помогу унять боль. Перевяз…

Я мотал головой. Я никогда не чувствовал себя так, как сейчас.

Теперь я знал, что меня можно убить.

— Акар, что ты сейчас хочешь больше всего? — спросил я, готовый чуть ли не расцеловать бога. Я стоял, вцепившись в свою руку, и из бокового зрения не ускользала кровь. Я видел свою кровь!

— Я хочу, чтобы Калтар слез с дивана и дал полежать мне, — лениво ответил Акар.

Я перевёл взгляд на Калтара.

— А ты что хочешь? Я всё сделаю, чтобы ты уступил моему благодетелю место!

— И что же он такого благого сделал? — саркастично вопросил Калтар.

— Он… ты же видел…

— Хм… ну, ладно, — Калтар совершенно по-человечески неловко перебрался на пол и сел там, одну ногу согнув в колене и уложив на неё локоть, а другую устроив на полу. Акар вальяжно развалился на диване.

— Тебе больно? — Мелизар не отходил от меня.

— Нет, — я старался сдержать чувства. — Не больно. Я счастлив. Я теперь… теперь…

Я бросился вон из комнаты и принялся прыгать по всей прихожей, молотя руками в стены и шкаф. Стены вели себя нормально, а вот дверцы шкафа потрескались. Опять же: возможно, дело в материале, дерево более уязвимо. Потом я подпрыгнул и лупанул в потолок. Потолок выстоял. Я издал боевой клич, потом плохо запел что-то (несчастный Мелизар застонал, услышав такой ужас). После чего я побежал на кухню и радостно побил все тарелки. У меня было только три.

— Он что, дурак? — рассеянно спросил Акар, выцарапывая на стене каббалистические знаки.

— Что значит «дурак» в твоём понимании? — изогнул бровь Калтар.

Акар пожал плечами.

На следующий день я с радостью продемонстрировал Исите свежую царапину. Она даже на сразу заметила мою новую стрижку — кстати сказать, аккуратную и очень мне импонирующую. Мелизар был на высоте. Исита покивала головой, потом спросила, как это получилось, и я сказал, что мне помог бог. Исита, конечно, подумала сразу, что Мелизар, но мне было всё равно. Я долго кружил её, чудом не задевая стены, а потом в порыве чувств чмокнул в щеку в опасной близости от губ. Она слегка изумилась, но я не заметил.

Сегодня со мной в юнэмир пошёл Калтар, он на лекциях не присутствовал, а просто ошивался где-то поблизости, и я не страдал больше по поводу любви юнэмского бога ко всем и к каждому в отдельности.

— Понимаешь, что это значит? — вещал я. — Я уязвим! Я как все! Если мне удастся… если бог… если он не уйдёт опять в мир снов, то я могу просить его о смерти!

— Ты хочешь умереть? — удивилась Исита.

— Не сейчас, конечно, но когда-нибудь! Иначе как я умру, с таким-то…

— Но ведь ты будешь стареть, — попробовала объяснить подруга. — Как все. Умрёшь от старости.

— Это ещё неизвестно! — я воздел указательный палец вверх. — А так я перестраховался. Если вздумаю жить больше, чем положено — тотчас же это пресеку!

— Лиан… — Исита поглядела в конец коридора. — А Мелизар… — это она произнесла с благоговением и непередаваемой нежностью. — Он и к тебе приходит? Он в прошлый раз сказал, что искал тебя. Ты не говорил мне, что видишь его во сне…

— Я не вижу его во сне, — покачал головой я. — Теперь он перешёл в реальный мир и приходить может только так, как вчера приходил к нам.

— Но раньше, когда он мог… он тебе не снился?

— Нет. Но я верил в него, наверное… когда я его встретил, он знал обо мне удивительно много.

— Он — бог, он знает всё обо всех! — радостно возвестила Исита. И тут голос её как-то резко изменился. — Он говорит, что он — юнэми, который участвует в каком-то проекте. Что его привёз в Адиву ольтвизор, и что он сейчас живёт у тебя в компании кауру, исита и двух туранэ. Это правда?

Она смотрела на меня как раз таким взглядом, которому нельзя лгать. Невозможно лгать. Я отвёл глаза.

— Это правда.

— Но почему, Лиан? — она посмотрела в пол. — Я ведь видела… он бог, это точно! Думаешь, это просто человек, похожий на него? Но почему тогда я видела раньше…

— Исита, а как ты думаешь, — я посмотрел ей в глаза. Нет, она, похоже, собирается пустить слезу. Не допущу, — если бог приходит в наш мир, он не скрывается? Не притворяется человеком, чтобы проще было наблюдать? Думаешь, много кто узнает его? Кто надо, тот узнает. В тебе он уверен, поэтому и говорил с тобой. Но для остальных — он юнэми, участвующий в проекте.

Исита смотрела на меня с надеждой. Цеплялась, как за соломинку. А чего за соломинку? Я самый настоящий корабль, я ведь не лапшу на уши вешаю, а стараюсь ненавязчиво сказать правду.

— То есть он не скажет прямо, что он бог, но…

— …но ты должна верить в него, — окончил я. — Разве он не говорил тебе ничего вчера?

— Нет… вёл себя как обычный парень, который с первого взгляда… про бога ничего не говорил, — она решительно помотала головой.

— А ты спроси, — подговорил её я. — Мелизар, ты правда бог юнэми? Ты поэтому мне снился? Покажи свой волшебный лук, пожалуйста! И так далее…

— Я не хочу ранить его, а вдруг ему нельзя… — Исита понурилась.

— Ну, хочешь, приходи ко мне домой? У меня ведь и правда живут ребята из проекта. Познакомишься с ними.

Исита некоторое время раздумывала, потом неуверенно кивнула. На том и порешили. Отправляемся сегодня.

И мы заявились ко мне вдвоём, я — дрожащий в переживании, Исита — в предвкушении. Мы так и вошли, держась за руки и оглядываясь по сторонам. Наверное, Исита о чём-то догадалась… думала что-то там про воплощения богов… всё-таки мне повезло, что моя подруга очень близка к неведомому. В богов верит искренне, не машет руками и не кричит, что «всё это бутафория».

И тут из-за угла появился Мелизар. Каждый раз он лучше, чем прежде… свитер мягкий, жёлто-золотой, тёмно-зелёные джинсы, тапки какие-то интересные, с завязочками, по всему виду домашние. Волосы мягко лежат на плечах, глаза блестят… у меня, между прочим, тоже зелёные глаза! Я выразительно посмотрел на Иситу, но в этом не было нужды.

Она тянула к нему руки. И ничего вокруг них не было — только он и она. Мелизар подошёл, склонился над девушкой, обнял её, она зарылась носом в мягкий свитер. Прошептала его имя. Как же всё хорошо, чтоб меня!..

— Здравствуй, Исита, — Мелизар неожиданно посерьёзнел. — Значит, ты готова познакомиться с моими Братьями?

— Они ведь из других каст… — непонимающе посмотрела на него Исита. Мелизар глянул на меня, вопрошая. Мне было как-то не до разграничения приземлённого и возвышенного, и я кивнул. Бог опять перевёл глаза на девушку.

— Ты веришь в меня? — спросил он, не отрываясь от её прекрасных глаз.

— Я… — Исита была совершенно возмущена: как он мог в этом сомневаться?! Мелизар не заставил её договаривать.

— Я теперь здесь, в твоём мире. Поэтому мне очень нужна твоя поддержка, — говорил он, пока я снимал куртку и вешал её в шкаф. Там внутри уже была куртка Иситы. Шуточки Мелизара, понял я. Вон, и в дверце нет жуткой вмятины — кто ещё мог её починить? Не Акар же! — Просто знай теперь: боги — не создания небес, приходящие только в снах. Боги — реальность, которая просто долго скрывалась, но теперь мы среди вас.

Исита, не отрываясь, смотрела на него.

— Я знаю, ты всё воспримешь правильно, — наконец подбодрил её он. Да, верно, вяло подумал я, Исита верит во всё, так что не удивите вы её богами… Мелизар повёл девушку в комнату, а я отправился на кухню.

Так, тарелок я так и не купил. А зачем?... Вон, есть замечательный Мелизар, сейчас попрошу у него сотворить тарелки, неважно, пусть будут с цветочками, переживу… о, а это что-то новенькое! Ваза века эдак пятого нашей эры, с отколотым краем, стоит посередине стола. Я заглянул и увидел на самом дне монету.

— Любопытно, — сказал я.

— Это подделка, — отозвался со стороны двери Калтар. — Их выставили в музее, а подлинники украли. Я вернул их, а это принёс сюда.

— Почему сюда?

— Решил, тебе будет интересно посмотреть. Они — точные копии настоящих.

— Лучше бы тарелку мне принёс какую-нибудь… — протянул я. — Из сандийского фарфора…

Возле озера Сандия лет сто назад было найдено древнее захоронение, и очень много предметов посуды из фарфора. Удивительно крепкого и белоснежного, даже после того, как его выкопали, он сохранял свой цвет. Через несколько лет нашли и месторождение, и теперь изготовляют такую посуду в небольших объёмах. В основном для туранэ, разумеется, которые могут такую посуду купить. Запасы белоснежного материала очень малы, и стоят соответственно.

— Пожалуйста, — Калтар протянул мне три тарелки. Точно такие же, какие у меня были до этого. — Обойдёшься без фарфора.

— Я думал, только Мелизар умеет творить всякую ерунду… — озадачился я.

— Почему же? Мы все умеем, — пожал плечами бог. — Просто создаём разное. Рорс — практичный, любит, чтобы польза была, и природу очень любит, всё натуральное. Мелизар — главное, чтобы красиво было. Акар постоянно дома строит, башни, замки всякие. Потом рушит… я, например, петь люблю. Когда-то в древности говорили, что если гремит гром — Акар поёт, идёт дождь — Рорс поёт, трескается лёд на реке — Калтар поёт.

— А если Гуарекану вздумается спеть?

— Нет, Гуарекан рисует, — возразил Калтар. — Радугу. Узоры на стёклах зимой. Облака.

— А Мелизар?

— А Мелизара поминают всегда, когда на чудо неведомое наткнутся, — хохотнул Калтар. Сегодня он, видимо, был очень благодушно настроен. — Например, на охоте забьют кабана в два раза больше размером, чем обычный — и: «Вот же создал Мелизар!» Или родится дитя прекрасное, так опять: «Мелизар постарался!»

— А кто у них бог смерти? — заинтересовался я.

— А как ты думаешь? — Калтар испытующе посмотрел на меня. Если вспомнить, что в Первом поколении, или как там его называл Гуарекан, люди жили все вместе, то не было такого различия между кастами. Для кауру сейчас Рорс — и бог рождения, и бог смерти, и бог дождя… но раньше, пожалуй, такую роль отводили бы Калтару.

— А почему люди забыли ваши имена? — спросил я. — Насколько я знаю, вы их даже во сне людям не говорите.

— Вспомни про первые две эпохи. Мы их прервали. В Третьей мы старались приходить ещё реже. Мы показывались с большой осторожностью и старались не называть имён. Мы думали, что дело в нас — люди видят, что есть кто-то сильнее, совершенней, как они думают, и стремятся к тому же. Похвально, но часто они делают это за счёт других.

— А разве вы не сильнее и не совершенней? — прищурился я.

— Знаешь, Лиан, ты мог бы кое-что заметить, — тоже прищурился Калтар. — У нас, к примеру, нет знакомых богинь.

Я всё осмыслил и многозначительно кивнул.

— Нас это, конечно, не расстраивает, — продолжал бог. — Тебя ведь не расстраивает, что ты не можешь испытать наслаждение птицы, склёвывающей червя? — я помотал головой. — Но всё-таки вам мы можем дать гораздо больше, чем себе. Мы — такие, и другими не будем никогда. А вы, люди, можете развиваться и открывать в себе другие черты.

— Какие? — заинтересовался я.

— Например, выдумает вдруг Акар, что есть люди, способные не чувствовать жар огня. И начнёт раздавать дар направо и налево. Потом Рорс решит, что кто-то должен видеть в темноте, а я, чего доброго, начну вкладывать в них умение летать… если они станут этого достойны, конечно.

— А почему не вкладываешь?

— Мне будет сложно объяснить. Понимаешь, мы не хотели вмешиваться в вашу жизнь в прямом смысле этого слова, поворачивать её в нужную нам сторону. Мы хотим одного: чтобы вы не уничтожили друг друга. Поэтому если появляется непосредственная угроза, мы стараемся её предотвратить.

— Хм?

— Если я прямо сейчас научу всех летать, люди станут использовать это друг против друга. Не все, конечно, но угроза большая. Поэтому действовать следует осторожно. И все дары, которые мы придумываем, даём постепенно. Вы привыкли, что боги — это такие же кауру, туранэ и иситы, как люди, только всемогущие. На самом деле мы просто Братья с разными характерами, но очень похожие. Мы договорились, что будем контролировать разные группы людей, разделили их и стали давать умения. Я вселил в туранэ хладнокровие и умение мыслить трезво. Я дал им сдержанность и умение судить непредвзято. Очень хорошую память. Мелизар научил своих создавать шедевры… вот так касты и стали разными.

— Интересно… — я почесал подбородок. — А тебе, например, не хотелось тоже научить своих рисовать? Мелизар же может!

— Напротив! — усмехнулся Калтар. — Кто-то из нас что-то придумывает — и мы тотчас же пытаемся придумать ещё что-нибудь, но интереснее и как можно более отличное. Повторять друг за другом нам попросту скучно.

— Хм… так вот почему касты так отличаются!

— Да, поэтому.

— Но почему вы решили, что касты нельзя смешивать? Почему не может быть детей у кауру и туранэ?

Калтар как-то уязвлено замолчал.

— Наверное, наши предыдущие ошибки… мы решили, лучше будет, если отделить, меньше проблем… это особая сторона…

Я увидел, что бог растерян и расстроен, и прервал его.

— Вот ты говорил про дары, про угрозу, которую предотвратить…

Бог тотчас же ухватил нить разговора.

— Да, случаи были. Во время войны, когда мы почти решили прервать Третью эпоху, Акар неожиданно предложил вмешаться. Забирать у людей то, что препятствует мирной жизни. Раньше мы никогда этого не делали. И мы поуничтожали множество чертежей. Проекты нового оружия, оружия массового уничтожения… старались предотвратить бои путём вмешательства в мозг. Например, парочка генералов слегли с болезнями, а один король даже отказался от престола и ушёл в монастырь, служить Турану, — он усмехнулся. Словно что-то вспомнил.

— Тебе? — изумился я.

— Просто я явился перед ним во всей своей ужасной красе и запугал его. И на это пришлось пойти. У нас была только одна установка: не уничтожать людей. Нам ведь безумно интересно, как вы развиваетесь, что делаете. Поэтому мы и даём вам с каждым разом всё больше — только ничего не отбираем. Например, раньше люди были гораздо слабее физически: мы опасались битв. Но потом решились дать им то, что было у Второй эпохи — и зря.

— А чего ещё у нас раньше не было?

— У Первой эпохи было всё, и она застопорилась. Вторая — поубивали друг друга раньше, чем мы успели что-то понять. И Третью мы сделали практически беспомощными, постепенно давая вам всё, что было.

— Но до Первой нам ещё далеко, не правда ли?

— Вовсе нет, — покачал головой Калтар. — Вы нагнали её. Но, чтобы дать вам больше, нам нужна сила. Мы вас создали, и остаётся теперь только наблюдать. Но вы ведь можете застопориться, как в Первой эпохе, поэтому надо всё время что-то менять, чтобы вы шли к научным открытиям. Ведь всё, что есть у вас в мире — кроме природы — придумали вы и только вы, до вашего создания мы и помыслить об этом не могли. Так что, в каком-то смысле, вы тоже боги, — Калтар, как обычный задумавшийся человек, потёр подбородок. — И хочется, чтобы вы развивались дальше.

— А космос? Вы придумали его?

Калтар стал необыкновенно задумчив, глаза потемнели и стали такими, как в его обычном божественном обличье.

— Нет. То, что за пределами Земли, не наше. Отца… и прочих… мы про это ничего не знаем, а то, что и знаем, я тебе рассказать не смогу, — я так понял, не потому, что мне знать нельзя, а потому, что он физически не сможет этого сделать. — Мы возлагаем очень много надежд на вас. Вы можете освоить космос, вы ведь уже знаете строение своей системы! Вы можете быть там, где мы никогда не были, и узнать гораздо больше! Мы — Братья — как узники в этом мире, и хоть нам здесь хорошо, мы миром ограничены. Вы — гораздо свободнее, и вы тоже можете создавать. В вас иногда есть то, чего мы вам не давали… и это не всегда понятно… но зато так интересно! Страсть как хочется чего-нибудь новенького!

Я с сомнением покосился на Калтара. У меня как-то не вязалось понятие «Калтар» с понятием «страсть».

— Ты просто не видел меня во Время второй эпохи, — с вызовом сказал бог. — Я был иногда даже убедительнее Акара.

— О!.. — протянул я.

Калтар замолчал, и я наконец вспомнил, чего хотел.

— Калтар, я сейчас уйду ненадолго. Может, на часик, может, два. Вы тут не давайте Исите скучать. И пусть она не уходит, пока я не вернусь. Вообще не говорите ей, что меня нет — просто займите чем-нибудь.

Калтар кивнул. Я отблагодарил его лёгким поклоном и сложенными руками и выскользнул в коридор. Он где-то за моей спиной выражал возмущение и пытался продемонстрировать, как ему кланялись во времена Первой эпохи, но я и так догадывался.

Глава 11. Конец человеческой жизни

Я направлялся к Рене. В понедельник она, по её словам, собиралась искать добрых людей, которые согласятся сдавать ей квартиру, а заодно выбирать место работы. Хотя место тоже скорее искать, чем выбирать — не такое уж их и бесчисленное множество. Я полагал, что девушка скорее всего выберет ателье, которое ближе к лесу — достаточно большое, чтобы там было место, и достаточно захудалое, чтобы туда приняли девушку из детдома. Впрочем, шьёт Рена очень хорошо и любит это дело, думаю, ей повезёт.

А вот что касается комнаты — тут уж гораздо сложнее. Дело в том, что даже если кто-нибудь и возьмёт Рену к себе, очень скоро станет известно, что у неё будет ребёнок. А Рена — мать-одиночка. Если рассудить, хозяину дома хуже от этого не станет: ребёнка у девушки отберут, определят в такой же детдом, и тогда она будет отвечать только за себя. Но хозяин этого ждать не будет. Потому что если у кого-то где-то рождается ребёнок без мужа, если вообще какой-нибудь кауру попадает в подобную ситуацию, его перестают уважать и начинают презирать все остальные кауру. Потому что давным-давно растить ребёнка в одиночку кауру запрещено, и тех, кто пытается это сделать, считают глупцами, идущими против закона. И всех, кто связан с этим несчастным человеком, тоже. Да, многие кауру считают закон глупым. Но при этом боятся его. Так что Рене сейчас придётся туго.

Если я ничего не придумаю, конечно.

А идеи у меня были, причём уйма и ещё миллион. А последнее время вообще одна. Но она была настольно невероятна, что советоваться о ней можно было только с богами. Чем я и собирался заняться, когда уйдёт Исита и у меня будет целый вечер и ещё целая ночь до завтра. Вчера я рассказал обо всём только Мелизару, не знаю, успел ли он поделиться с Рорсом, пока мы стояли в коридоре. Но я просил, чтобы они не приступали к обсуждению, пока мы не соберёмся все вместе. Вчера как-то вылетело из головы, за моей царапиной и беготнёй по всему дому.

К Рене зайти было нужно обязательно. Вчера я вроде обещал, хоть она и просила не приходить, потому что будет занята. Я и не пошёл. Но сейчас мне всё равно нечего делать. Да, у меня вроде гость… но такое чувство, что она гость во всебожьем храме, то есть в моей квартире, но не у меня, а у этих пятерых Братьев.

Я беспрепятственно прошёл мимо женщины, сидящей на вахте, и уже ступил на первую ступеньку, как эта самая женщина меня окликнула.

— А уехала уже Рена! Сегодня утром.

— Куда она уехала? — круто разворачиваясь, спросил я.

— А неизвестно, — пожала плечами вахтёрша. — Адрес она обязана принести в день своего рождения, и документы свои забрать. В субботу это, 12 марта. А пока может жить, где хочет.

— Насколько я знаю, воспитанникам нельзя покидать дом, — я приблизился к столу, за которым сидела женщина.

— Нельзя, — согласилась она и проникновенно посмотрела на меня. — Ну так уж почти восемнадцать лет, кто ж ей запретит. Мы и глаза закрываем. Знаете, когда она уходила к этому своему… на ночь, бывало, а мы только поругаем — и всё на этом. А теперь что…

Интересно, она так мила со мной, потому что боится? Или эта надпись «ЛИАН-студио», которая видна из-под пол расстёгнутого пальто, её смущает? Наверное, она…

— Что ж… я поднимусь в комнату, где она жила? Там ведь подруги остались, они могут знать?

— Могут, — не очень уверенно пожала плечами женщина. — Но не дружат они. Так, живут вместе. И та её подруга, Сарùма, с которой они с детства вместе, перестала с ней разговаривать. Рена-то вещи все утром забрала, в сумку запихала и уехала. Директор ей позволила, сказала только, чтобы за документами вернулась и адресок привезла, больше-то ничего не надо.

Так, а это уж точно из-за меня. Ни за что бы её не отпустили раньше дня рождения, не стали бы так рисковать. А вдруг комиссия какая?

Я кивнул и направился на второй этаж. На том месте, где в прошлый раз стояли старые знакомые ребята, теперь сидела какая-то девушка. Она устроилась в кресле, закуталась в шаль и смотрела на окно. Встрепенулась, когда услышала мои шаги, повернула голову — но вновь опечалилась и повернулась спиной.

Я постучал в дверь. Ожидал, что выскочит та самая девушка с чёрной косой, но просчитался.

— Лиан? — на меня удивлённо смотрело совершенно блёклое создание, с бесцветными глазами и волосами. Рена тоже была светлой, но глаза были ярко-голубыми, а волосы имели определённый цвет, эта же девушка была скорее серой. — А Рена уехала.

— Я знаю, мне уже сказали, — я кивнул на лестничный пролёт, намекая на вахтёршу. — Говорят, и адреса не оставила. Может, она вам сказала, где теперь будет жить?

— А, ну да, сейчас… Карми! — она обернулась и крикнула в комнату. — Рена адрес оставляла!

— Адрес? — раздался глухой голос. Вдалеке появилась Карми, только теперь не с чёрной косой, а с накрученными пышными локонами. Она увидела меня, заметалась по комнате, затем полезла в карман халата и выудила клочок бумаги. Подбежала к двери и отпихнула соседку.

— Вот! Говорила, если Лиан придёт, передать! — и сунула мне листок. Я благосклонно кивнул и развернул его.

«Лиан, мне так повезло! Одна женщина разрешила мне жить у неё. Я уехала во вторник, уже насовсем. Адрес: к-сектор-4, улица Перекоши, дом сорок. Приходи!»

— Мгм, — сказал я и вернул листок.

— Так… он нам не нужен… — девушка принялась отнекиваться. Я хотел сказать, что Ренин адрес им не помешает, на всякий случай, но тут Карми поднялась на цыпочки и тихо сказала:

— Лучше Сариме отдай, вон она, возле окна скучает. Рена ей ни слова не сказала, когда уезжала.

Ага, вот она та самая Сарима, Ренина лучшая подруга! Вот и хорошо, мне как раз надо склонить её к сотрудничеству. Пойду побеседую.

Я поблагодарил девушек за помощь и развернулся. Дверь за моей спиной не спешила закрываться, но я махнул на это рукой. Они явно хотят услышать, о чём мы говорим, только ничего у них не получится.

Бумажку с адресом я уже спрятал в карман, так что Сарима не знала, зачем я к ней иду. Хотя разговор она уж точно слышала: сидит, смотрит внимательно в нашу сторону, не таясь.

— Вы Сарима? — поинтересовался я, подходя к ней. Она слабо кивнула, глядя на меня. Я отметил, что растрёпанные волосы тёмно-рыжего цвета, а усталые глаза — карие. — Я Лиан. Я хотел бы с вами поговорить.

Девушка поёжилась и плотнее закуталась в шаль. Смотрела на меня, как на Лиана. Неужели раньше не видела?

— Вы отказываетесь?

— Нет… вы насчёт Рены? — спросила она голосом, который по сравнению с Рениным я назвал бы жёстким. Сейчас девушка, конечно, была или напугана, или озадачена, но несложно догадаться, что обычно в жизни этот голос разносится по дому, и не каждый решится спорить с обладателем его.

— Да, в основном, — я выразительно скосил глаза в сторону, намекая на подслушивающих. — Вы не против выйти на балкон? Там свежо.

— Да… — она закивала. — Тогда я пойду оденусь. Не то замёрзну, — Сарима исчезла за своей дверью. Вот как, она оказывается жила в соседней комнате! И ни разу не заговорили за полгода? Сейчас мы во всём разберёмся…

Наконец девушка вышла. К тому времени дверь в бывшую комнату Рены была уже закрыта, но я не мог поручиться, что к ней с другой стороны не приложены уши, поэтому мы всё-таки пошли на балкон.

— Вы ведь Лиан… тот, который с недавних пор приходит к Рене? — спросила Сарима. Я подтвердил. Девушка передёрнула плечами, словно хотела сбросить эту неприятную информацию, и вдруг в упор посмотрела на меня. — И что вам от неё нужно?

Я опешил.

— Мы дружим, — ответил я, всё ещё не понимая, почему в глазах девушки появился гнев. — Рена одинока, с тех пор как…

— С тех пор как бросила нас, променяв на какого-то туранэ! — почти выкрикнула Сарима. — Наверное, вам она рассказала, что это мы от неё отвернулись!

— Именно, — я непонимающе кивнул. Сарима, явно, полная противоположность Рены — уверенная, немного дерзкая. Они должны прекрасно уравновешивать друг дружку.

— У меня ведь здесь кроме неё нет друзей, — Сарима глядела в окно. — Я общаюсь со многими, потому что за долгие годы смогла доказать, что умею постоять за себя. Меня стали уважать. Но мне с ними неинтересно. А Рена… она такая ранимая, и её постоянно обижали. Не видели в ней прекрасного человека. А я увидела. И плевать, что все кричали, мол, я — мамочка, а она — доченька. Да, я часто защищала её в детстве. Зато она лучший человек из всех в этом дурацком доме!

— Но вы поругались, — напомнил я.

— Да, и это ужасно, — вздохнула девушка. — Она почти всё время проводила со своим Мадом, а когда он уходил, сидела и мечтала о нём. Я сперва шутила, пихала её в бок, чтобы подбодрить. Ребята, конечно, лезли, дразнились, но они же в шутку. Рена обижалась жутко, уходила на целый день гулять. Мад этот — туранэ, не мог он её любить. Да и она его… знаете, не верю я в любовь между разными кастами, это всё выдумка. Поэтому и их чувство — так, игра. И я ей говорила об этом, а она со мной неделю разговаривать не хотела. Мол, люблю — и всё. Я плюнула и отстала. И даже лезть к ней перестала, и общались мы только на уроках. Она как будто не замечает — ходит к этому туранэ, а про меня и забыла. Ну, я и ждала, когда он её бросит.

Я сочувственно покивал. Вот и бросил, только лучше, по-моему, не стало.

— После этого Рена вообще стала сама не своя, как будто он умер! — продолжила Сарима. Девушка даже не подозревает, насколько она права. Выходит, Рена здесь никому ничего не сказала. — Сперва плакала днями напролёт, я к ней заходила иногда, печенье принести из буфета, её любимое. Потом, когда она успокоилась, поговорить пыталась. Ну, бросил и бросил, так и должно быть. А она чуть ли не в драку полезла: он меня любил, и я его… и опять в слёзы. Я ей говорю: как забудешь его — приходи, я тебе всегда рада. А она: никогда не забуду. На том и расстались.

— Очень любопытно знать мнения обеих сторон, — заметил я. — Рена сказала, что от неё отвернулись все товарищи и лучшая подруга, а вы — что она вас всех забыла.

— Обе мы правы. По-своему, — кивнула Сарима. — Нас она и правда почти не замечала, воспринимала как должное. Да она всё время проводила со своим туранэ, а нам куда до него! А с её стороны… не было у неё товарищей, только дети с младшей группы её любили, она с ними играла постоянно. Но им-то что? А наши — они ведь детдомовцы, здесь сильных любят. Рена — слабая, ей обязательно нужно чьё-нибудь плечо. Потому она, наверное, так за Мада этого и зацепилась — мужчина, туранэ, куда уж надёжней! Знаете, вот пошла бы к нему и сказала бы ему всё, что о нём думаю!

— Сарима, я не берусь судить о Маде, потому что сам его не видел, но, по словам Рены, он был хорошим человеком, и к кастам относился лояльно.

— Ага, кто их знает, как у этих туранэ лояльно! — буркнула девушка и отвернулась от окна, скрестила руки на груди и опёрлась о подоконник спиной.

— Как бы то ни было, а Рену Мад не бросал и, полагаю, даже не думал об этом.

— Вы что, его знали? — Сарима вскинула голову и посмотрела на меня.

— Нет, я же говорил. Но Мад перестал приходить потому, что его убили.

Глаза девушки расширились в изумлении и стали особенно красивы. Почти как у моей мамы. Я отвернулся и посмотрел в пол, чтобы не выдать себя.

— Почему же она не сказала?.. — прошептала она, тоже глядя в пол. — Я ведь не знала… как это — убили?..

— Один мафиози.

— Так Мад, он что, был…

— Нет, полагаю, просто мафиози — идиот. Он давно получил по заслугам, — твёрдо ответил я.

— Вы это хотели мне сказать?

— Нет, — я полез в карман и достал адрес. — Не только. Вот, Рена оставила это для меня. Там адрес её нового дома. Можете зайти, думаю, она обрадуется. Ведь всё время, пока я ходил к ней, вы терпеливо ждали, что она придёт сама.

Сарима молча приняла бумажку, не разворачивая, сжала в кулаке.

— Я думала… вы не злитесь, но я думала, вы её очередной кавалер из высшей касты… вы ведь юнэми, так?

— Я её друг, — ответил я. — За эти пару недель — единственный. И я уверен, что меня одного ей маловато. И, Сарима: не бывает высшей и низшей касты, уж я вам как знающий человек говорю.

И я ушёл. Теперь мне бы к Рене поехать, но не стану. Потому что Сарима, скорее всего, сделает это сама. Да, точно: стоило мне постоять немного возле калитки, ограждающей детдом, как минут через десять я заметил выбегающую из ворот девушку в знакомой куртке. Она направлялась в сторону к-сектора. К лучшей подруге.

Вот, я сделал одно доброе дело. Даже часа не прошло! Я-то думал, что Рена здесь, мы бы с ней погуляли, побеседовали… но так тоже неплохо. Гораздо важнее сейчас беседа кое с кем другим.

Ну как знал! Кэрт оказался на мосту, как и обычно. Слежка не снята! Да, как ни странно, я радуюсь. Исчезни Кэрт — и как я найду Иерарха?

— Привет! — я поднял ладонь в чёрной перчатке. Мелизар было пробовал сделать её белой, но я решил, что это перебор, и втихаря мы с Калтаром заменили цвет на противоположный.

— Здравствуй, Лиан, — настороженно поздоровался Кэрт. Правильно, ожидайте подвоха: давненько я к вам не захаживал.

— Как босс?

— Нормально.

— Кэрт, вот скажи мне, — я облокотился о бетонное заграждение и сунул руки в карманы. — Ты здесь по причине, связывающей меня и босса, или по другой?

— Не по другой, — ответил мужчина.

— Вот и замечательно! — обрадовался я. — А в чём состоит твоя задача? Следить? Проверять? Предотвращать?

— На случай, если ты захочешь связаться с боссом. Отвлекаю органы, сбиваю со следа, если они хотят тебя найти. Не слежу.

— Органы? — я растерялся. — Зачем им меня найти?

— Ну… Лиан — существо странное, — принялся за объяснения Кэрт. — Легендарное. В мэрии о тебе говорили. Какие-то учёные-биологи пытались привлечь тебя к сотрудничеству. Босс велел пресечь, потому что тебе нужен покой.

— А… — я махнул рукой. Вот оно, оказывается, как! Обо мне уже даже там известно! — Валяйте! Скажи боссу, что я не против, и мне даже интересно. Меня скоро, похоже, выгонят из юнэмира, так что у меня будет много времени.

— Но босс отправил в юнэмир…

— Кого он там отправил? — насторожился я. — Сейчас же скажи, чтоб отослал! Я хочу, чтобы в юнэмире решения принимались без вашего участия! Это мой принцип. И вообще, передай боссу, чтобы тебя не перетруждал. Будешь связующим звеном — и хватит с тебя. И пусть премию повысит. Скажи, что я в прошлый раз очень злой был.

— Хмм… — Кэрт как-то странно улыбнулся. — Дело в том, что… — он огляделся по сторонам, потом поднял глаза на меня. — Босс знает, о чём мы говорим, так что его не обманешь.

— Вот как! — улыбнулся я. — А где оно? — я наклонился к Кэрту и принялся внимательно осматривать его. — Куда говорить? В карман? Эй, бо-осс!!! Не сюда? Ты что, его в руке держишь?

— Лиан, я не могу сказать… эй, эй, это уже как-то неприлично…

Кэрт перестал бояться меня, с радостью констатировал я. И перестал дурачиться.

— Ладно. Тогда вот что. Я хочу, чтобы ты поинтересовался у босса: насколько вероятно сделать документы для девушки из детского дома кауру. Юнэмические, разумеется, документы.

— Поинтересуюсь, — кивнул Кэрт.

— Кэрт. Это не просьба, — сказал я. Мужчина посерьёзнел и в глазах появилось что-то вроде отголоска прежнего страха, но я ободряюще подмигнул ему и ушёл. Конечно, это была не просьба! Нет так нет, что, опять угрожать прикажете? Придумаю другой способ. Но я ведь решил пользоваться своим лианством вовсю, то есть позволять людям думать, что они хотят, и не разубеждать в этом. Вот пусть Кэрт и думает, что я намекал на приказ, говоря, что «не просьба».

Дома всё было в порядке. Исита сидела на жёлтом кресле и смеялась, Мелизар сидел у её ног и задумчиво поглаживал девушку по коленке (я было подался вперёд для неопределённого действия, но потом уныло отступил: он ведь её создал, а не я). Акар что-то рассказывал, потому Исита и смеялась. Калтара в комнате не было, Рорс лежал на одном из матрасов и слушал, а Гуарекан стоял у стены и выводил на ней узоры. Я мысленно попрощался со светлыми обоями.

— Не хотите ли поесть? — спросил я, обращаясь к Исите.

— Нет, Лиан, спасибо! — она улыбнулась и помотала головой. — Рорс преподнёс нам лучшие плоды! Иди к нам, послушай, Акар рассказывает такие интересные истории!

А за окном, между прочим, уже темно, подумал я. Надо бы Иситу домой отправить.

— Вот и замечательно, — кивнул я. — Рорс, а что это были за плоды?

— Исита сказала, что никогда не пробовала розовый картофель из жарких земель, — мягко проговорил Рорс. — Я предоставил. Ей очень понравилось. Если ты хочешь, я тоже могу…

— Да нет, я не голодный, — я помотал головой, но тут же понял, что так говорить Рорсу просто нельзя. — Но если бы ты мог раздобыть манго… я ел йогурт с манго, но фрукт в чистом виде…

— Конечно! — Рорс просиял и тут же принялся творить какие-то действия, прикасаясь к своей трости-вею то посередине, то сверху, вызывая неяркие вспышки. Вскоре в моих руках было три замечательных спелых фрукта. Я пошёл на кухню их резать, и по дороге неожиданно наткнулся на Калтара. Да, именно неожиданно. Он висел вниз головой в двери, которая вела в ванную. В самом дереве: дверь была закрыта, но Калтар это игнорировал, и я увидел только переднюю его часть: чёрные джинсы с серебряным ремнём, простейшие туфли и почему-то голый торс.

— Э… Калтар? — кашлянул я. — Что ты делаешь?

— Я устанавливаю равновесие, — ответил Калтар. — Проверяю пустынную местность, — и он закрыл глаза.

Странные они — эти боги, подумал я и пошёл дальше.

Когда я возвращался, Калтар был облачён в белую рубашку, и занимал положение ногами вниз. Но по-прежнему торчал в двери с закрытыми глазами.

— Как равновесие? — спросил я для порядка.

— Мы не можем перемещаться, как на острове, — ответил он. — Мы должны отправляться в путь к концу недели.

Я многозначительно кивнул.

— Я был бы признателен тебе, если бы ты сопровождал нас, — сказал бог. — Я даю тебе слово…

— Постой, Калтар! — я вытянул вперёд ладонь свободной руки — вторая держала тарелку с резаным фруктом. — Мне не надо слово, я и так с вами поеду куда надо. У меня плохое предчувствие.

— Наше путешествие не должно быть связано с плохим предчувствием, — покачал головой Калтар, распахнув глаза. Было видно, что он обеспокоен.

— Нет, не так. Не то что бы плохое, но… мне кажется, что завтра будут определённые события, и ещё вчера они казались мне нежелательными, а сейчас я их не опасаюсь.

Калтара мой ответ полностью удовлетворил, и он исчез в ванной.

Разумеется, он уже лежал на матрасе, когда я вошёл. Поскольку устроиться мне было больше негде, я присел на свободный матрас и запустил в рот кусок манго. Рорс глядел на меня во все глаза.

— Это изумительно! — похвалил я бога. — Ты ведь сам вырастил его? — Рорс кивнул. — Хотелось бы мне, чтобы каждый кауру был так предан своему делу, тогда все фрукты были бы такими.

— А что я говорила? — включилась Исита. — Рорс — чудесен!

— Да бог он! — сказал Акар и расхохотался. — Я же почему сказал — бог? Я знаю, что у вас принято говорить «бог», если хорош человек. Вот сотворил добро — и говорят: «Ты — бог!» А Рорс — он же бог и есть! — и Акар опять расхохотался. Я покосился на него и отметил некоторое несоответствие: меч торчал из стены. Замечательная многограмма, изображённая в половину стены Гуареканом, была как бы пронзена по самой середине. Честно говоря, впечатление это производило несколько зловещее. Только сейчас я заметил, что нигде не горит свет.

— Ребята… а почему вы сидите в темноте? — спросил я.

— Разве? — удивилась Исита. Она посмотрела на лампочку. — Ой, точно, лампа не горит! Но светло!

— Нам не нужен свет, — объяснил Гуарекан. — То, что мы передаём друг другу — наши чувства, наше восприятие, наши переживания — светятся для нас, и мы видим друг друга лучше, чем днём.

Гуарекан был в своём репертуаре. Передаём восприятие… это что, значит, что они мысленно общаются? Но вроде не всегда… интересно, могут ли они мысленно общаться с Иситой?

— Нет, это просто невозможный персонаж! — хохотнул Акар непонятно по какому поводу (он любил так делать) и пульнул из глаз огнём прямо в пульт от телевизора. Пульт загорелся.

— Ой! — сказала Исита, и тут же рассмеялась. Мелизар накрыл огонь ладонью и сжал её в кулак. Огонь исчез, пульт был в порядке. А на раскрытой ладони Мелизара прямо перед Иситой лежало что-то маленькое и, судя по всему, очень красивое.

— Спасибо, Мелизар! — прошептала она и взяла предмет. Я тщился рассмотреть, но свет не давал. Вот странно — этот подарок я не видел, зато каждого бога мог разглядеть отчётливо. Надоело уже это выборочное восприятие! Спрашиваешь их, как нормальных людей: можете или нет? Иногда можем, иногда не можем, не всегда и не во всём… ну что это за объяснение? Либо я вижу в темноте, либо не вижу! Ох… хочется мне обычной жизни, с человеческими проблемами и без возможности их божественно решить. Я же человеком родился! Не хочу привыкать! Никто не говорил мне, что в обязанности Искры входит всё время испытывать на себе воздействие богов! Ну, неуязвимость — ладно, к ней я более-менее привык. Но всё остальное… голова кружится, и клонит в сон.

— Исита, — обратился я к девушке. — Я бы хотел лечь спать… извини, устал… много всего… — я покрутил ладонью возле головы. — Не обижайся, если будете без меня беседовать. Боги тебя потом проводят.

— Нет-нет! — девушка вскочила. Я про себя порадовался: удалось! — Я пойду сейчас. Ты ведь завтра придёшь? — я кивнул. — Уже темно, а мне через полгорода ехать…

— Я провожу тебя, — пропел Мелизар (а как его голос ещё можно назвать, если не музыка?). Я одобрительно кивнул, хотя мне хотелось выхватить Иситу из его рук и везти её до самого дома без всяких божественных сопровождающих. Я помог девушке одеться, постоял в прихожей, пока Мелизар выбирал, в каком виде ему выйти на улицу. Выбор был завершён на жёлтой куртке из мягкого материала, чёрных штанах с белыми полосками и сапогах тёмно-коричневого цвета. Перчатки Мелизар сотворил, но решил не надевать — иначе неудобно держать Иситу за руку.

— Спокойной ночи, Лиан! — сказала Исита и обняла меня. Я просунул руки под её рукава и легонько прижал к себе. Странно, я раньше не замечал, что она пахнет… счастьем. Я чуть было не впал в мимолётное блаженство, но тут одёрнул себя. Как же, тут весь счастьем пропитаешься, когда такой красавец рядом, длинноволосый! В последний момент я вспомнил, что нужно дать этому красавцу проездной на метро, и успел просунуть его через щель закрывающейся двери.

Исита ушла. Я постелил себе на диване, наплевав на то, что места кому-то из богов, а то и двоим, не хватит. Они всё равно не спят. Будут, небось, сидеть всю ночь на полу и мысленно разгуливать в чужих снах. Может быть, это и немного грустно — не иметь своих снов…

— Рорс? — почему-то сказал я, глядя в потолок. Я долго думал, с кем поговорить, но выбрал почему-то бога кауру. Наверное, мне казалось, он самый надёжный. Разумеется, Калтар — крепче камня, но он какой-то… холодный. Акар… ну, я не знаю. А Гуарекана нет, наверное, теперь он висит вниз головой в ванной.

— Слушаю тебя, Лиан? — отозвался с пола бог.

— Вот скажи: Мелизар так ведёт себя с Иситой, как будто они влюблённые. Но ведь он бог миллионов людей! Он со всеми так?

— Нет, что ты! Он не ведёт себя как влюблённый ни с кем! Бог — это совершенно другое чувство: спокойствие, уверенность, блаженство… красота… сложно объяснить. Но нельзя любить бога как мать, как друга, как мужа. Мелизар — бог для Иситы.

— А что такое «бог» для Иситы? — спросил я больше себя, чем Рорса.

— Для всех он одно и то же, — ответил Рорс. — То, что я тебе говорил. Исита не может влюбиться в Мелизара, просто рядом с ним ей хорошо. Ведь бог — это совершенство, для вас. Если кто-то из нас рядом, человеку ничего не нужно, он полностью завершён, он достиг гармонии, и ему нужно только чтобы бог был рядом всегда. В идеале каждый к этому стремится — воссоединиться с богом. Это происходит после смерти.

— А если Исита ошибочно считает, что любит его как… ну, как… эээ… — замялся я.

— Я понял тебя. Она не сможет объяснить словами это чувство, но и изменить его не сможет. Если она скажет тебе, что любит Мелизара — как брата, как возлюбленного — это просто попытки объяснить. Но это неправда.

— Например, ты снишься кауру, — предположил я. — И он теперь рад и гармоничен, ему ничего не надо. Он, должно быть, испытывает такую скуку, когда просыпается!

— Он заряжается энергией на целый день, — поправил меня Рорс. — И живёт этот день, чтобы вечером снова попасть ко мне. Он живёт для меня. Верующие — славные люди, они не только берут, они и дают нам силу. Живут, радуются, совершают добрые дела, потому что знают, что любой свет их души нас греет.

— Ну, вот Исита, — не сдавался я. — Она ведь теперь с Мелизаром всегда. Причём не во сне, а по-настоящему. Теперь ей больше ничего не хочется, так? Он уйдёт, и она зачахнет.

Рорс помолчал, прежде чем ответить. Вероятно, я залез куда-то в дебри. И хорошо, подумал я, ответы, перед которыми стоит подумать — самые нужные.

Странно, но я почему-то не испытывал ревности к Мелизару. Именно той, которая должна быть. То есть было неприятное чувство, как будто Исита, вместо того, чтобы играть в песочнице со мной, сидит с мамой и читает книгу, но не прямая ревность. И потом: Мелизар мне нравился, он был моим богом и в каком-то смысле создателем, и в его присутствии, как бы я себя ни вёл, мне было хорошо. Злиться или обижаться на бога просто невозможно.

— Поэтому боги и отгораживаются от людей, — наконец ответил Рорс. — Наши создания стремятся к нам всегда, подсознательно идут в наш мир с каждым шагом. И когда мы рядом, они перестают действовать: им незачем действовать. Поэтому мы показываемся только на некоторое время и только по надобности. Конечно, так было раньше, сейчас мы даже показаться не можем… — я вспомнил наш разговор с Калтаром, когда он пытался объяснить мне причину, почему боги отгораживаются. Теперь ясно: будь они всегда рядом, мы перестали бы тяготеть к развитию, а Братьям ведь страсть как хочется новенького! — Вот, например, сниться людям. В первый день, когда мы сбежали с острова, я вообще плохо контролировал и себя, и мир. Через пару суток всё почти восстановилось. Но я до сих пор не могу войти в чей-нибудь сон. Поэтому нам нужно ехать в Ка-Ольру.

— Да, Калтар что-то говорил об этом, — я приподнял голову и покосился на лежащего на соседнем матрасе бога. — Что куда-то нужно ехать. Слово дать хотел…

— Почему же ты не взял его слово? — удивился Рорс. — Боги держат его всегда.

— Да ладно, зачем… я и так с вами поеду…

— Ты очень благороден, Лиан, — похвалил меня Рорс. Я смущённо поворочался под одеялом, для виду, потом спросил:

— Калтар, а всё-таки: что за слово ты хотел мне дать? Интересно же…

Никто мне не ответил.

— Калтар? — я опять приподнял голову. Бог лежал на животе, отвернув голову в другую сторону. Он был накрыт одеялом мышиного серого цвета, из-под которого выглядывали могучие оголённые плечи.

— Калтар спит, — сказал Рорс и, кажется, улыбнулся.

— Ка… как это? — изумился я.

— Мы пока не говорили тебе об этом, — тихо сказал Рорс. Теперь я явственно расслышал улыбку. — Но рядом с тобой мы можем спать. В самую первую ночь Акар заснул, он потом рассказывал нам о своём сне. Теперь постоянно вспоминает мелочи и не может вспомнить всё. Как обычный человек, представляешь? — в голосе бога слышалось неподдельное восхищение. — А потом, в прошлую ночь, когда ты заснул, спали мы все. И все проснулись вместе с тобой.

— И сегодня будете спать? — поинтересовался я.

— Конечно! Сон — я не могу передать, как это прекрасно! Собственный сон!..

— Но… Рорс, а как быть? Матрасов-то всего три… — я начал переживать. Я же не знал, что они на самом деле собираются спать!

— Не бойся, — успокоил меня Рорс. — Гуарекан спит на кухне, он постелил себе там матрас не хуже. А Мелизар будет в прихожей.

— Но…

— Не переживай, Лиан, мы — боги, а не просто твои гости, которых надо устроить. Для нас нет неудобств.

Я кивнул и закрыл глаза. Потом подумал немного и тихо сказал:

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Лиан, — умиротворённо отозвался Рорс. Вероятно, лежащий на дальнем матрасе Акар, как и бог туранэ, уже спал.

— А природу вы как создавали? — допытывался я у Рорса, копаясь в шкафу и выискивая свои носки. Неужели все в стирке? Эх, холостяцкая жизнь… — Ты — деревья, Акар — облака?..

— Беспорядочно, — сознался бог. — Мы хотели, чтобы это был прекрасный мир. Придумали горы, леса, животных… воду, — это слово Рорс сказал очень нежно, и я предположил, что он её и придумал. — Акар придумал какие-то кубы… ну, представь: огромные кубы из материала, похожего на смолу, и мягкие. В них должны были жить Гуарекановы пушистые черви.

— И где же кубы? — я заинтересовался и прекратил копаться в ящике.

— Передумали, — махнул рукой Рорс. — Как раз Калтар предложил, что будет лёд, и мы за это всеми руками ухватились.

— Ясно… — я наконец захлопнул дверцу шкафа и решил попросить о помощи Мелизара. — А женщин кто придумал?

Рорс улыбнулся.

— Я думаю, ты и так знаешь.

Я понятливо кивнул.

— Мелизар, кто же ещё, — я повернул голову в сторону, бог юнэми как раз входил в комнату в зелёном халате и протягивал мне будто только что изготовленные носки. — А почему ещё какой-нибудь пол не придумал, а, Мелизар?

— Получилось замечательно, — бог, улыбаясь, присел в кресло. — Потом мы постарались и вложили в вас возможность двусторонней связи… между полами…

— Хм, — я почесал затылок. — А как же… эти… нетрадиционные ребята?

— В этом-то и загвоздка! — включился Акар, который теперь тренировался всаживать меч в потолок. — Сами придумали! Мы им даём, допустим, квадрат, — я уже догадался, что Акар очень любит эту форму. — А они берут — и тут же придумывают параллелепипед, ромб и шар! Сами! Люди — наше лучшее творение!

— А Рорс придумал женский голос, — сказал Мелизар. Рорс кивнул, задумчиво улыбаясь. — Мы вчера слушали.

Я понял, что это они про Иситу.

— Так ведь Исита — юнэми, — возразил я.

— Но голос — это всего лишь изобретение, — возразил Рорс. — Ты изобретаешь велосипед — и любой человек может менять его, добавлять третье колесо — модифицировать. Понимаешь?

— Ты придумал, а остальные раскидали по всем женщинам и дали индивидуальность, — кивнул я.

— Верно! — загрохотал Акар. — Лиан, ты опоздаешь, если будешь копошиться. Давай, свитер, джинсы — и вперёд! Чего в трусах стоишь?

Я одумался. Разумеется, беседы с богами — интереснее интересного, но в юнэмир всё же надо. Исита. И предчувствие чего-то интересненького.

Акар был облачён в иситскую форму, тёмно-бордовую, с золотыми полосками, в чёрных тяжеленных сапогах. Классический исит, вот только этот меч в его руке… я попытался объяснить Акару, что если уж он не согласен расставаться с мечом, то пусть запомнит основные правила: меч в пол не втыкать ни под каким предлогом и не разить. Акар вроде понял и вроде согласился, но я всё равно сомневался.

Наше появление в юнэмире произвело фурор. На нас все смотрели, нами восхищались, нас боялись. Пошли какие-то слухи. Разумеется, дело было не во мне, а в Акаре, вооружённом убийственным холодным оружием, но я всё равно чувствовал себя ответственным за ситуацию. Хотя бог вёл себя прилично, со скучающим видом шёл по моё правое плечо чуть поодаль и оружием почти не размахивал.

Мне удалось уговорить его не заходить в аудиторию, и он остался стоять возле открытой двери, прислонившись спиной к стене и чертя на полу какие-то знаки острием лезвия. Разумеется, оно не оставляло следов — я ведь велел не портить казённое имущество. Однако, несмотря на эту мирность, бога боялись. Я, уже сидя на последнем ряду, отметил, что теперь все входят только в переднюю дверь.

Я наклонился, чтобы стереть пятно с ботинка, а когда выпрямился, мимо моего места как раз проходил Ольт, высматривая место получше. Он шарахнулся от меня, как от прокажённого, потом немного успокоился и почти не дрожащим голосом выдавил приветствие.

— Здравствуй, Ольт, — я глядел на него испытующие. Я понимал, что он знает гораздо больше о делах, творящихся в юнэмире — он же сын декана. Но спрашивать не стал. Посмотрю, как он будет себя вести, и сделаю логичные выводы. Калтар неправ — кое-что во мне от туранэ всё же есть.

— Лиан, — сказал парень, как будто отдышавшись. — Тебя… это… отец к себе пригласит. Важный разговор, — глаза одногруппника бегали, я видел, что он волнуется. Конечно, теперь-то он знает, что я — Лиан. Я хищно улыбнулся.

— А я знаю, зачем ему этот разговор, — Ольт побелел. — Я буду ждать.

— Так… они ведь просто поговорить… — растерялся бедняга. Наверное, думал, что я собираюсь убивать всех. Я решил его успокоить.

— Я добрый сегодня, никого не трону. Пусть не переживают, — Ольт кивнул и тут же развернулся. Ясно, собирается бежать докладывать. Я крикнул ему вслед. — Пусть все будут в красном, иначе я не знаю!

Ольт исчез. Я оглядел зал. Чуть меньше половины уже было занято людьми, и все — кто открыто, кто косо — на меня глядели. Так, вести уже разнеслись по юнэмиру! Что ж — похоже, это мой последний день здесь, проведу же его достойно!

Я улыбнулся и помахал рукой сидящим поблизости девушкам. Они в страхе засуетились и перебрались подальше. Тогда я совершил хитрый ход: взял свой рюкзак, который стоял рядом на скамье, и отправился в самый центр зала. Уже через четыре минуты вокруг меня образовался аккуратный круг — все старались распихаться по углам, лишь бы подальше от меня. Я развалился на скамье, уложив локти на стол, стоящий сзади, и принялся оглядывать всё как свои владения.

Исита всё поняла, как только вошла. Кстати, явилась сзади, значит, уже успела поприветствовать Акара. Все ребята воззрились на неё как на врага народа, девушка же, покачав головой, проследовала ко мне и вступила в круг.

— Что, все уже знают? — тихо спросила она, устраивая свой рюкзак.

— Да, теперь уж точно, — ответил я. Увидел входящих в зал Иану и Эла и стал осторожно следить за ними. Иана села на второй ряд, сделав такой же вывод, как и все, Эл же мужественно проследовал дальше и вошёл в круг, но сел всё равно через ряд впереди от меня.

— Не нравится мне это, — покачала головой Исита. Неожиданно она повернулась ко мне. — Скажи, Лиан, если ты уйдёшь из юнэмира… ты исчезнешь? Я тебя больше не…

— Перестань говорить глупости, пожалуйста, — попросил я, пихая её плечом в плечо. — Ты же знаешь, я буду приходить куда и когда захочу. Но если попросят не появляться здесь никогда, буду тебя встречать после занятий.

Я подмигнул девушке, но, похоже, мои слова её не успокоили. Она вздохнула и полезла за тетрадкой.

— Ты там свою работу обещал показать… — напомнила она. — Не показал…

— Ну, знаешь! — я делано возмутился. — Ты вчера с кем говорила! Что, перебивать вас надо было?

— Может, и не надо было, но уходил-то уж точно зря, — она покачала головой.

Я замер. Кто из Братьев проговорился?

— Калтар сказал?

— При чём здесь Калтар! — она всплеснула руками. — Я же прекрасно слышала, как дверь закрывалась! И тебя полчаса не было с нами.

— Но ты ведь не скучала. С богами-то… — неуверенно проговорил я. Исита не ответила. Я почувствовал неловкость, собирался извиниться, но тут вошла лектор.

— Лиан, Мелизар — он бог, понимаешь, — вдруг тихо сказала Исита, наклонившись ко мне. Я недоуменно поднял брови. Мы были на виду как у всего зала, так и у лектора, и мне не хотелось ещё и демонстративно беседовать. Но тема про Мелизара была интересней, чем теория двухмерной мультипликации, и я превратился в слух. — Я ведь думала…

— Что? — переспросил я, потому что Исита замолчала, а мне казалось, что она собирается сообщить что-то важное.

— Когда он мне снился, я тогда думала… — она опять запнулась. Я догадался, что она имеет в виду. Наверное, начала разграничивать любовь к богу и всю остальную.

— Исита, я с Рорсом говорил на эту тему, — сказал я. — Он объяснил, что бог — нечто совершенно особенное, и многие могут спутать это чувство с чем-нибудь… с тем, чего недостаёт. Сирота, например, будет любить бога как отца. Так он будет думать. Но на самом деле…

— Да, вот именно, — подхватила девушка. — Светло, радость, теплота… это даёт Мелизар… но я точно знаю, что это не… Мелизар не… то есть, совсем не Мелизар…

И тут кто-то без предупреждения вошёл в переднюю дверь.

— Лиан Кансами! — громко сказал женский голос.

— Я! — отозвался я и выпрямил спину. Я — уверен в себе, вот, смотрите, Лиан перед вами, и не побежит куда подальше, как подлый трус!

— Зайдите к декану! — велела женщина и скрылась. Разумеется, ей не улыбается перспектива идти рядом со мной по коридору.

— Лиан!.. — Исита потянула меня за рукав. Я кивнул ей и улыбнулся.

— Если что, я позвоню тебе, — сказал я. — Пока.

Она смотрела мне вслед. Вот так вот, на замечательном моменте беседы с лучшим другом, прервалась моя учёба в юнэмирситете.

Итак, я перед кабинетом. Здесь я был один раз, когда беседовал с Голоком Зеркатаном. Та беседа выдалась неудачной. Ну что ж, подготовимся к провалу и теперь! И — эхх!.. — я дёрнул дверь на себя. Акар тревожно смотрел на меня, стоя поодаль, но я уверил его, что всё идёт по плану, и вошёл.

Элайт, отец Ольта, сидел за столом в кабинете чуть левее и делал вид, что перебирает бумаги. Девушка-секретарь уткнулась носом в какую-то документацию. Я прошёл в дверной проём и заметил ещё одного мужчину, он сидел в кабинете декана. Кто — не знаю, вижу в первый раз. Наверное, декан привёл его для храбрости.

— Лиан по вашему приказанию прибыл, — без особого энтузиазма объявил я и остановился посреди кабинета, прямо на красном ковре. Декан вскинул голову, притворился, что моё появление было неожиданностью, и тотчас же сделал серьёзное лицо. Одет он был в чёрные брюки и (я позлорадствовал) красную рубашку. Или он пришёл в ней утром, или сын донёс мои слова, но улыбка из меня всё-таки выдавилась.

— Лиан, у меня к вам деловой разговор, — сказал он и указал на кресло возле стены. Я отказываться не стал, сел, вытянул ноги и мирно сложил сцепленные в замок руки чуть ниже живота.

— Вы хотите заключить со мной сделку?

— Не совсем, — мужчина тоже присел и посмотрел на меня. — Мы оба прекрасно знаем о репутации Лиана в нашем городе.

Городе? Я-то думал, только мой район и отдельные личности…

— После того происшествия в раздевалке… поймите, вас боятся, некоторые забрали документы, чтобы не учиться с вами в одном юнэмирситете.

Вот даже как! Я чуть не покачал головой от жалости к людям, у которых так велики глаза страха. Бросаются высшим образованием из-за какого-то поверья…

— Я боюсь, сложно будет переубедить людей. Я-то знаю, что вы не таите зла, — я непроизвольно сделал очень зловещее лицо и посмотрел в пол, пытаясь сдержать усмешку. Декан сглотнул. — Но люди… вы понимаете? Люди! В общем, я хотел бы попросить вас…

Итак, мы перешли к самому интересному.

— …чтобы вы забрали свои документы. Вам ведь тоже это внимание и ужас в глазах ни к чему. Я прошу вас.

Я поднял на него глаза.

— Мистер Элайт, вы… — я собирался сказать что-то про ответственность, гордость, про то, что он гонит человека без веских оснований, и что я могу прийти, даже если все будут против… но почему-то сказал другое. — Вы верите в богов?

Декан удивился и посмотрел на меня с недоверием. Ужасный Лиан — и вдруг такое! Потом осторожно ответил:

— Я верю в богов. Но я не хожу в храмы и не возношу молитв.

— А почему? Вы считаете, что боги вас не услышат?

— Я думаю, у Турана есть более важные дела, чем я.

Я усмехнулся.

— Вы подумайте: вдруг я имею какое-то отношение к богам?

Элайт Каваран расширил глаза, склонил голову в недоумении.

— Нет, не прямое! — ещё бы, я ведь не бог, конечно. — Но, может быть, я Лиан, потому что им так захотелось.

— Я не знаю, — чуть смягчился он. — Но боги ко мне в юнэмирситет не приходят, — я опять усмехнулся — очередная ошибка! — Я имею дело с юнэми и туранэ, и… есть такие, кто кричит: я не буду учиться с этим… простите, чудовищем. Мне приходится выбирать: потерять вас или потерять всех испуганных.

— Выгнать меня или потерять их, — поправил я.

— Нет, но…

— А вы думали о последствиях? Что будет хуже: если вы потеряете множество учеников… меньше специалистов, престиж падает, слухи… ну, вы понимаете. Или если вы прогоните Лиана.

Я красноречиво замолчал. Декан сидел, словно кол проглотивши. Мне стало скучно. Хватит, я же решил больше не угрожать. Сейчас возьмёт и оставит меня, и распугаю я ему не только студентов, а и педагогический состав.

— Вы без веских оснований пропустили целую неделю занятий, — сказал он, чтобы не молчать. Но мы оба знали, что это не причина — из-за этого из юнэмира не выгоняют.

— Ладно, я пошёл, — я встал. — Давайте мои документы.

Документы, как я и думал, были давно готовы и лежали на столе. Я взял их и, не засовывая в рюкзак, вышел за дверь. Только там остановился, чтобы положить бумаги на удобное место, и пошёл в гардероб за пальто. Сегодня Мелизар велел надеть чёрное. Что-то подсказало ему, что дневные потоки, и вихрь, и всякая лабуда… короче, я согласился от греха подальше.

Исите я позвонил уже выходя из метро. Как раз по времени пара закончилась, и я знал, что не отвлеку девушку и не привлеку к ней, сидящей в одиночестве в этом мёртвом кругу, излишнее внимание.

— Алё! Ну как у вас, перерыв? — орал я в трубку. Я кричал не потому, что сам плохо слышал, а потому, что меня плохо слышала Исита — из-за шума в аудитории.

— Почему ты не вернулся? — обречённым голосом спросила она.

— Всё произошло, как мы и предполагали, — разъяснил я. — Выгнали меня с треском. Ну, то есть потрещал немного декан — надо ж было его попугать — и я ушёл.

Исита молчала.

— Исита! Да не беспокойся, я не уеду из Адивы! Я тебя буду встречать! Хочешь, завтра встречу?

— Хочу, — сказала она совсем тихо.

— Я позвоню тебе вечером, ладно? Пока, мой друг! — я сунул телефон в карман. Акар шёл на расстоянии двадцати шагов от меня, позади, и если я останавливался, он останавливался тоже. Я списал это на очередную божью причуду и перестал звать его уже после второй попытки.

Однако в квартире бог, разумеется, оказался раньше меня. И тут же протянул вешалку для пальто. Я воспользовался ею, скинул ботинки и прошёл в комнату.

Все были на месте. И все смотрели на меня странным взглядом.

— Вы что-то придумали? — осведомился я, начиная переодеваться в домашнюю одежду.

— Выслушай нас, Лиан, — сказал Гуарекан.

— Я готов, — сказал я, пребывая в совершенно не торжественном состоянии — в состоянии снимания штанов.

— Мы должны ехать в Ка-Ольру, — продолжил бог. — И причина очень доступна. Ольто не могут принимать ни одного решения, не посоветовавшись с нами. Когда мы ушли с острова, мы потеряли те пути, которыми приходили к ним раньше. Теперь попасть туда мы можем только так же, как и ты.

— Я понял, — нарочито небрежно сказал я. — Значит, поедем в Ка-Ольру! Ведь билеты и всё прочее для вас не проблема? — боги кивнули. — Ну и прекрасно! Поедем поездом, от нас замечательный скоростной в Ка-Ольру ходит. Да, кстати… что это за день недели, когда вы являетесь ольто?

— Понедельник, — после недолгого молчания ответил Мелизар.

— Хм… так вы уехали как раз перед важным совещанием? — я посмотрел на Братьев с укором. Рорс опустил голову. — А вдруг они уже панику подняли? Вы же им ничего не сказали!

— Полагаю, так и случилось, — печально сказал Гуарекан. — И нужно поскорее успокоить их.

— Так чего ж вы раньше молчали! — я начал понимать, как всё нехорошо. — Они же подумают, что конец света! Они же… да нам прямо сейчас надо ехать!!! Только… только вот… последний вопрос решить.

— Какой? — заинтересовался Акар. — Про то, что тебя из юнэмира выгнали?

Боги посмотрели на Акара. Но не с изумлением, а как бы считывая с него всю информацию. Потом опять перевели взгляд на меня.

— Вот видите, я теперь свободен, — кивнул я. — Только у меня тут Исита остаётся, я должен её предупредить. И… Рена.

— Этот вопрос обязательно нужно решить с ней, — твёрдо сказал Гуарекан. — Рена должна ехать с нами.

— Н-не понял? — я вопросительно уставился на богов.

— Мы говорили об этом сегодня, пока тебя не было, — пояснил бог ольто. — Ты рассказал Мелизару, Мелизар — Рорсу, а сегодня Братья поделились с остальными.

— Так, — я медленно присел на диван. — И что вы об этом думаете?

Все повернулись к Гуарекану. Разумеется, опять общее слово ему.

— Понимаешь, Лиан, мы придумали людей… начальных… несовершенных, то есть в вас может быть ещё столько же и ещё столько же и так до бесконечности. А ещё вы умеете меняться сами. Ваш характер, ваши интересы… мы влияем далеко не на всё. Я согласен, это величайшее достижение — создать таких саморазвивающихся существ. Не каждый бог способен на такое, а мы — смогли. Но бывают ведь плохие вещи — ненависть друг к другу, например. Мы не знаем, откуда она взялась, не можем понять. Мы — как химик, который смешивает новые ингредиенты: он не может предугадать, что произойдёт. Вот и мы не знаем, что вы будете делать.

— Ты ведь про Рену хотел рассказать, да? — напомнил я. Бог мог говорить очень долго, а ведь сейчас он не на своём острове. Нужно напомнить.

— А есть такие вещи, — как ни в чём не бывало продолжал Гуарекан, — которые… которые даже попирают наши правила. Например, любовь, — вот, теперь вижу, что он перешёл прямо к теме.

— То есть не вы её придумали?

— Нет, — покачал головой он. — Хотя идея замечательная… но мы придумали только возможность связи… тягу друг к другу… всё это связано и с появлением детей, и с общей идеей развития природы… но любовь…

— То есть её тоже мы придумали? — скептически посмотрел на него я.

— Может быть, хотя… порой мне кажется, что она выше нас, и проникла в наш мир извне. Главное, что мы не влияли на это никак, — бог пожал плечами. — Помню, Мелизар придумывал разные способы признания в любви, сердечки какие-то рисовал… вы ведь и сейчас рисуете?

— Да.

— Ну вот… так что в этом и дело. Детей у противоположных каст быть не может… по нашим законам. Но Кларена и Маднотор любили друг друга, а любовь… она может обходить законы. Хотя не стану утверждать, что они хотели ребёнка — скорее, не верили, что это возможно.

— А Мад — хотел, — стальным голосом сказал Калтар, глядя в пол.

— Значит, Мад… — начал я.

— Да. Я его помню и сейчас.

— Скажи, — я подался вперёд и упёрся ладонями в колени. — А вы… вы ведь боги… вы можете воскрешать людей? Мада, например?

Калтар посмотрел на меня своими чёрными глазами, настоящими, и в них я увидел что-то похожее на всеразрушающий смерч.

— Нет, Лиан, два раза ввести в этот мир мы не сможем. Но отправить к нему, туда же…

— Ты знаешь, где сейчас Мад? — спросил я с надеждой.

— Я знаю, где он, — кивнул Калтар. — Но не смогу тебе сказать.

— И не надо, — я махнул рукой. — Теперь такое дело: ребёнок Рены должен родиться, не быть отобранным и расти в семье. Но первое, конечно — это признать его. Это возможно?

Гуарекан задумался.

— Нам неизвестны такие случаи, — наконец сказал он. — Возможно, среди тех, чья дверь полностью закрыта для нас… но я не знаю о том, чтобы дети рождались у родителей из разных каст.

— О, Гуарекан! — вдруг осенило меня. — А вы никогда не думали, что, если часто будут рождаться такие дети, это был бы идеальный мир, Четвёртая эпоха? Без разделения, равные, индивидуальности… почти как Первая, но — лучше!..

— Думали, Лиан, — Гуарекан странно на меня посмотрел. — И сейчас думаем. Но ввести закон… это может вызвать общественный резонанс.

— Я не допущу, чтобы ребёнка Рены отдали в детдом, — мрачно сказал я.

— Я тоже! — согласился Акар, помахав мечом. Я слабо улыбнулся ему.

— Насчёт этого можешь не переживать, — успокоил меня Гуарекан. — Но если ты хочешь положить начало новой эпохе — тебе нужно взять Рену в наше путешествие. Уверен, у тебя есть ещё кое-какие идеи о нововведениях в общественный строй.

Я кивнул. Да, у меня были идеи. Причём идеи эффекта бомбы — в нашем-то стабильном государстве, где сенсаций уже десятилетия нет. Ну, разве что Лиан захудалый.

Глава 12. Заботы о маленьком друге

Дом был знаком мне, я часто глядел на фигурку бешеного петуха на верхушке крыши, когда проходил мимо в детстве. Почему бешеного? А вы посмотрите, посмотрите! Нормальный он, что ли? А почему у него клюв кривой? А хвост почему торчком? Вот. Так что петуха я запомнил, знал и дом. Но кто там живёт — не знал.

Однако мне повезло: хозяйка сидела на лавочке, когда я проходил мимо. Я завозился с калиткой, и она поднялась, чтобы открыть её.

— Пожалте, господа дорогие, — глухо сказала она, глядя куда-то в пол. — Живу одна, пенсия да внуки помогают, да всё.

— Это замечательно, — непонимающе кивнул я. — Я слышал, у вас со вчерашнего дня девушка живёт, из детдома…

— А как же, как же… детдомовская она, я её приютила. Глаз у неё хороший, шьёт, и мне вещи штопать будет, и присмотрит за старухой… — затараторила бабулька. Затем она пошла по дорожке к своему дому, давая понять, чтобы я шёл следом, и продолжала что-то говорить про одиноких людей, про жизнь молодую и про то, что март уж наступил. Потом распахнула входную дверь и крикнула:

— Ренка-а!!! Выходь, к тебе гость пришёл!

В доме завозились, и в прихожей появилась Рена — удивлённая, обрадованная, немного испуганная. В общем, такая, как всегда. Она было пошла ко мне, потом покосилась на бабульку и запнулась, пошла медленней.

— Привет, Лиан, — сказала она.

И тут случилось непредвиденное.

— Лиан?! — голосом, полным прозрения и ужаса, вопросила старушка и заголосила. — Лиа-а-ан!!! Помогите! Убива-а-ают!!!

Я вжал голову в плечи и смотрел на хозяйку дома. Она смотрела теперь по сторонам, и я успел заметить, что глаза её почти совсем не видят — один затянут белой плёнкой, а второй щурится. Однако смотрела бабулька сейчас на меня, и руками махала тоже на меня.

— Гоните его, люди добрые! Ренка, чего ж ты стоишь!!! Спасайся, кто мо-о-ожет!!!

Я кивнул на выход и с намёком посмотрел на Рену. Она сперва растерялась, а потом принялась тормошить старушку.

— Бабушка Датома! Бабушка Датома!!! Это не тот Лиан!!!

— Да что ж это!.. — почуяв, что с ней кто-то говорит, бабулька принялась затихать. — Средь бела дня… как это — не тот Лиан?

— Не тот, другой, — терпеливо поясняла Рена. Я закусил губу — да, я действительно не рассказал ей всего. А надо. — Тот Лиан — злой, а этот — просто его зовут так.

— Не желаю Лиана знать, ухожу в дом и закрываюсь, — прокомментировала свои действия бабулька, ушла в дом и закрыла дверь.

Рена виновато пожала плечами и посмотрела на меня. Я спохватился.

— Рена, мороз же! Пойди куртку надень. И вообще…

— Лиан… слушай, спасибо тебе за Сариму… это ведь ты ей адрес дал?

— Да, — я вспомнил вчерашний день.

— Это чудесно! — девушка расцвела в улыбке. — И вообще, я такая глупая была…

— Рена, послушай меня, — я взял её за плечи и внимательно посмотрел в глаза. — Сейчас тебе лучше одеться, собрать все свои вещи и пойти со мной.

— Зачем? — опешила девушка.

— Я тебе расскажу подробней по дороге. Ты мне доверяешь?

— Я… доверяю, — кивнула она.

— Я знаю, где ты будешь жить, — сказал я. — Так что не бойся потерять место. На улице ты не останешься, обещаю.

— Просто… Лиан, куда мы пойдём? — Рена выглядела донельзя беспомощной. Да, ей обязательно нужен кто-то надёжный рядом. Вроде меня.

— Сейчас пойдём ко мне. Познакомишься с кое-какими людьми, они очень важны в нашей операции.

— Какой операции? — перепугалась девушка.

— Рена! Пожалуйста, оденься тепло и выходи. Скажи бабушке Датоме, что ты съезжаешь и будешь жить в другом месте.

— Она расстроится… — опустила глаза Рена.

— Ничего, — твёрдо помотал головой я. — Ты ведь понимаешь, в любом случае надолго ты у неё не останешься.

— Я думала… — Рена почти перешла на шёпот. — Она ведь почти не видит… может, она бы и не заметила…

— Глупости! А соседи на что? Да и не такая уж она и слепая. Ты же знаешь, слепые нутром чуют. Так что… — я развернул её к двери. — Ну, хочешь, я ей сам скажу?

— Не надо, лучше я, — тихо ответила Рена и оглянулась на меня. — Ты уверен, что я обязательно должна…

— Я более чем уверен, — кивнул я.

Наверное, Рена ещё не успела распаковать все свои вещи, потому что вышла она очень скоро. Хотя, может, дело было в том, что вещей у неё было всего ничего — одна штопаная сумка через плечо, громоздкая и неудобная, под её тяжестью хрупкая Рена гнулась, как берёза на ветру. Я тотчас же отобрал ношу.

Бабушка Датома провожать Рену не вышла — по словам девушки, помехой был Лиан, «ошивающийся где-то в оврагах». И надо же было наткнуться на такую ярую мою противницу! Проходя калитку, Рена оглянулась на дом, как бы прощаясь, и мы зашагали по скрипучему (теперь уже не от мороза, а от того, что он был подтаявшим) снегу к моему дому.

По дороге я успел рассказать Рене всё, что ей нужно было знать пока. О международной программе, в которой участвуют все касты, и о том, что одна такая группа живёт у меня. Что там будет ольтвизор, и что перед ним не обязательно кланяться, потому что он отличный человек без предрассудков. И ещё: я сказал, что случай с Рениным ребёнком очень ольтвизора заинтересовал, и он предложил отвезти девушку в Ка-Ольру, чтобы ольто решили, что с ним делать. Потому что ребёнок не простой, а небывалый.

Рена очень разволновалась, и когда мы стояли перед дверью в мою квартиру, опять не к месту указала, что сейчас уже четыре часа, и через час ей находиться в ю-секторе нельзя. Я выразил яркое пренебрежение всеми правилами, а потом сказал, что пусть только попробуют — мы, в конце концов, к ольто едем на приём. Наверное, зря я это сказал, потому что Рена запереживала ещё пуще.

Пока я искал завалившийся невесть куда ключ, а Рена ходила взад-вперёд, я невольно сравнивал их с Иситой. Обе светловолосые, светлоглазые, хрупкие и невысокие. Только Исита мне чуть выше плеча, а Рена глядит в подбородок. Одна — часто одинока, потому что в своей среде одна из слабейших, легко поддаётся внушению, и в глазах у неё постоянное ожидание горя. Рена, кауру. Другая — почти всегда одна, потому что сама выбирает, с кем ей общаться, и редко находит нужных, живёт в созданном мире из своих заставок и прочего, и менять свою жизнь из-за каких-то слухов не собирается. Исита, юнэми.

Я тряхнул головой. Тоже мне, сравнивать вздумал! Да вообще…

Ключ нашёлся, и я решил отложить мысли на потом. Уверен, кто-нибудь из богов ждёт нас в коридоре.

Однако я могу поручиться, что худшей встречи организовать они не могли.

Нет, разумеется, они встали все впятером. Полукругом, полностью одеты. Не потому, что хотели произвести на Рену впечатление — она и так, бедная, чуть в обморок от волнения не падает. Братья просто очень спешили и приготовились к поездке заранее. А в прихожей стояли, чтобы можно было поскорее выйти. Во всяком случае, так они мне объяснили.

Я медленно поставил Ренину сумку на пол.

— У меня есть десять минут на сборы? — спросил я.

— Лиан, я уже собрал твою сумку, — немного виновато признался Мелизар. Я содрогнулся, представив, что он мог туда положить. Нет, у бога был идеальный вкус, и все вещи, которые он создавал, были безупречны, но… я предпочитаю выбирать их сам. Кроме того, Мелизар не уделял внимания цветам, для него они все были прекрасны. А я, например, не привык носить розовое, и трусы семейные — тоже. Надеюсь, Мелизар помнит тот разговор и не положил в сумку ничего подобного.

— Тогда можем ехать прямо сейчас?

— Поезд в Ка-Ольру отходит в шесть часов, — сказал Гуарекан. — До вокзала недалеко, но… нам нужно некоторое время. Лучше выехать сейчас.

Я понятливо кивнул. Время на то, чтобы кто-то из людей не поехал, а вместо них поехали мы. Боги постараются. Я, правда, говорил, что я могу купить билет и себе, и Рене, но они сказали, что это совершенно не обязательно.

Всё развивалось так быстро для Рены, что она по дороге на вокзал шла молча, вцепившись мне в руку и широко раскрытыми глазами смотрела на богов. Спереди вышагивал широкоплечий парень в бордовой иситской форме и с мечом в ножнах (это было достижение — я ещё не видел бога иситов с не обнажённым мечом). Сразу за ним следовал высокий мужчина во всём чёрном, плащ, шляпа, руки сунуты в карманы. Дальше, негромко переговариваясь или обмениваясь взглядами, шли двое: один — в белоснежном пальто и красных ботинках, с золотистой тросточкой в руках и с седыми волосами, но молодым лицом, и второй — длинные чёрные волосы, зелёное пальто, клетчатый шарф, коричневые в белую клетку штаны и чёрные сапоги. Прямо перед нами шёл самый низкий из них, ростом почти как я, в сером плаще почти до пят, из-под которого выглядывали тёмно-фиолетовые ботинки. Этот человек тащил на плече сумку Рены, и казалось, что он согбен под её тяжестью.

Чудеса, разумеется, начались уже в метро. Боги один за другим прошли через турникет, наверное, Мелизар рассказал им, как обмануть магнит. Рена сказала, что у неё нет жетона, и я купил ей, после чего по всем правилам прошли мы. Женщина в будке контролёра смотрела на нашу вереницу, не отрываясь.

— Лиан! — Рена приникла ко мне и шёпотом спросила. — Эта женщина, она их знает, да? Поэтому так пропустила?

— Да, наверное, — я пожал плечами. А что я мог ей сказать. — Видела же, как они прошли!

— Да… вообще без чего… знаешь, я что-то боюсь ехать в Ка-Ольру. Я сроду за пределы Адивы не выезжала.

— Рена, ну чего ты можешь бояться — я же рядом! — успокоил её я. — А ребята! Ну ладно, ты боишься Калтара с Гуареканом — они туранэ, хотя не понимаю, ты ведь знаешь, что туранэ тоже отличные ребята… ну, ладно Акар, он… его многие боятся. Даже Мелизар… но Рорс! Ты посмотри, обычный кауру, как и ты! Вон, скучает среди «высших»! — я сказал это со скептицизмом. — Поговорила бы с ним, что ли.

— О чём я могу с ним поговорить? Он, наверное, мастер какой-нибудь на заводе, или бригадир…

Судя по интонации, Рена относилась к мастерам и бригадирам с не меньшим благоговением, чем верующие к богам.

— Он добрейший человек, — уверил девушку я. — Можешь чуть что к нему обращаться.

Итак, мы прибыли на вокзал. Нужный нам скоростной поезд ждал людей на перроне. Мы вошли в т-вагон (Рена чуть не закрыла руками глаза, чтобы не видеть своего святотатства. Я даже собирался её поругать — она так искренне верит в то, что кауру — низшие, что прямо… обидно, я ведь тоже кауру родился!) и расположились в купе. Эдакие небольшие комнатки с одной или двумя кроватями. Мы заняли почти весь вагон — три двухместных купе для богов и меня и одно одноместное для Рены. Ещё оставалось два, и их вскоре заняли какие-то мужчины. Они скрылись в своих комнатках и больше мы их не видели.

Я собирался засесть, а то и залечь в нашем купе, которое я делил с Мелизаром, но Рена наотрез отказалась отпускать меня от себя. Я решил, что так ей будет спокойнее, и не стал уходить.

В поезде остались Рорс, Акар и Гуарекан — Мелизар с Калтаром ушли творить чудеса. Внушать людям, что они не хотят ехать, или ещё что делать — не знаю. Как-то же им удалось сделать, что мы прошли мимо кондуктора, и он у нас даже ничего не спросил.

Мы с девушкой засели возле окна и глядели на ночной город. Вообще вокзал находился на вершине холма, и огни города были очень хорошо видны. Я невольно вспомнил тот момент, когда мы с Иситой, в день нашего знакомства, стояли возле окна в квартире Ольта и смотрели на огни компании КЮИТО. Да-а… ностальгия по былым временам. И Исите надо обязательно позвонить, сегодня я так ей ничего и не сказал про то, что уезжаю. Но, во всяком случае, телефон у меня с собой.

— Лиан…

— М?

— А этот парень, Рорс… — девушка потупилась. — Он кто? Ну, портной… слесарь…

— Я не знаю, — я покачал головой. — Видно, программе это не интересно, и оглашать не нужно. А может, и нельзя. Да какая разница, Рена? Он у меня несколько дней жил, вон, стул починил… может, столяр он.

— Ага… но всё-таки он… я не знаю… не похож на кауру.

Я повернул голову и посмотрел на Рену. Да, она чует, что это её бог, только понять никак не может. Наверное, верит, но… не так, как Исита. А то была бы у меня ещё одна ошибочно влюблённая в бога подруга. Хватит!

Да и вообще… что у меня всё подруги, подруги… друга-то и нет. А боги, они хоть и друзья, но боги. Попроситься что ли к ним, шестым Братом? Новую касту придумаю, лианов, к примеру. Они будут… эээ… их задача будет, например, в том, что они должны жить в горах и предсказывать будущее… хотя это как-то скучновато… может, касту священников изобрести? Будут служители храмов не юнэми, иситы или кто там ещё — а лианы! По-моему, отличная идея!

Поезд дёрнулся и отправился в путь. Мы глядели за окно и с ужасом ждали того, что впереди. Рена — понятно, её удивляло и пугало всё подряд. Она, в конце концов, едет в т-вагоне! А я… да нет, я за себя не боялся. Что мне там какие-то ольто — я с богами дружу! Что мне ольтвизоры — я Лиан! Но меня очень беспокоит, чтобы всё с Реной вышло хорошо. Я бы очень хотел, чтобы мой сногсшибательный план по созданию условий для неё и их с Мадом ребёнка осуществился. Я уже почти договорился с риэлтерами, сказал, что возможно внесу первый взнос в десятых числах, и тогда смогу въехать в новую квартиру, которая будет так близко к старой — всего две остановки на автобусе номер 14. Какая разница? А такая, что старую квартиру я продавать не буду. Потому что.

А теперь пора вздремнуть, подумал я. Ничего, что ещё рано, всё равно делать больше нечего. Мелизар не положил в мою сумку ноутбук, так что мульты я делать сейчас не смогу. А ведь я столько про Гордиона сделал, ещё на курорте! А с этими богами так забегался, что и позабыл всё. Вон, для Иситы специальный мульт создал, правда, очень короткий, но особенный. И так и не показал…

Я скукожился на Рениной кровати и закрыл глаза. Что ж, буду прорабатывать изображение в уме, а уж потом внесу в электронную память.

Не думал, что в Ка-Ольре будет настолько холодно. Тут, похоже, буйствовал февраль, бил по лицу колючим ветром, порошил глаза и трещал под ногами снегом. Гуарекан сообщил мне, что здесь сейчас около двадцати градусов мороза, и я отметил, что для такой температуры чувствую себя прекрасно. Во всяком случае, руки и ноги слушаются.

Мы вышли на центральном вокзале города, и старший Брат тотчас повёл нас в неведомую мне сторону. Я ни разу в Ка-Ольре не был, поэтому с интересом разглядывал дома, стоящие на холмах (ведь Ка-Ольра прячется среди гор), на снежные вершины гор где-то далеко, на людей, одетых по сезону (не то, что мы). Рена, похоже, уже еле соображала от такого мороза, но стоически молчала. Я намекнул Рорсу, и тот подошёл и взял девушку за руку. Вероятно, наколдовал тепло. Рена ничего не сказала, хоть богов по-прежнему побаивалась.

Мы долго шли пешком, и наконец свернули на улицу, ведущую из города. Она терялась в лесу, но мы свернули раньше и пошли к скалам, которые возвещали о начале подъёма на гору.

— Мы вышли за пределы города, — сообщил я богам на всякий случай — вдруг они заблудились?

— Да, мы направляемся в Горный Зал, — как ни в чём ни бывало кивнул Гуарекан.

— То есть нам туда и надо?

— Я рассказывал тебе о Зале, — продолжил бог. — В него нет обычных путей. Нам с Братьями они не нужны, а ольто, пока верят в нас и пока мы существуем, умеют переноситься туда окольными путями. Телепортацией, я имею в виду.

— В нашем мире есть люди, которые могут телепортироваться по-настоящему? — чуть не возопил я. — Не только мои персонажи из мультов?

— Да, Лиан, и они всегда были, — подтвердил Гуарекан. — Главное — быть не слишком далеко от горы. Более того: любой ольто может оказаться в Зале в любую секунду, они часто проводят там время, если им надо подумать. Так что не исключено, что мы застанем кого-нибудь там сейчас.

— Ну, а как мы попадём внутрь горы? — я имел в виду Рену и себя. — Если вы предлагаете нам подождать, то создайте хоть фургон какой с подогревом, а то помрём мы от холода.

— Вы с Реной пойдёте с нами. Ты же понимаешь, ольто должны увидеть её сами. А ты… а ты — Искра, Лиан.

— Может быть, у меня тоже есть какая-нибудь особая сила? — прищурился я, и тут сообразил, какую глупость сказал. Сила, как же! Она у меня всегда была, только я так к ней привык, что считаю это нормой для таких Лианов, как я!

— А если они откажутся от меня? — вдруг спросила Рена и поёжилась.

— Как это — откажутся? — удивился Гуарекан.

— Скажут, что мой ребёнок — просто нелепая случайность, и… и отберут его… — девушка всхлипнула.

— Рена, перестань! — одёрнул её я. — Пусть попробуют! Они только и умеют, что телепортироваться в Зал, а я… — я хотел сказать, что я, между прочим, Лиан, но вспомнил, что Рена ничего об этом не знает. Хотя не исключено, что она считает меня кем-то невероятно всемогущим, потому что иначе откуда я могу знать богов?

— Ольто не жестоки, — покачал головой Гуарекан. — Они и так стараются смягчить положение каст. Просто с такой свободой развития, как у вас, это непросто. Восьми человекам сложно уследить за всей Иерархией.

— Рорс… — вдруг тихо сказала Рена. — Ты… ведь мой бог, да?

Я украдкой покосился на них, вышагивающих справа от меня взявшись за руки. Определённо, наши разговоры о Горном Зале и о том, каким образом туда попадают ольто, могли показаться девушке бредом. Или напугать. Но она, похоже, всё поняла.

— Да, Рена, — нежно ответил Рорс. — И я в любом случае буду на твоей стороне. Я ведь отчасти и бог твоего ребёнка.

— Не забывай обо мне, Брат! — бросил через плечо идущий впереди Калтар. — Он будет и моим тоже. Умным, внимательным и трудолюбивым.

— Это какой же человек получится, а… — мечтательно протянул Акар. — Вот бы какого-нибудь, к примеру… исита-юнэми… или нет: исита-туранэ! Сила, мощь, хладнокровие!... Представляете, ребята?

— А если кауру-юнэми? — воодушевился Мелизар. — Выдумал дизайн дома — и сам же его построил! Или изобрёл велосипед — и сам собрал!

— Да, юнэми больше любят создавать всё на бумаге или в проектах, — пробормотал Рорс.

— Я люблю шить, но придумать фасон ну совсем не могу, — призналась Рена. — Лиан, когда заказывал одежду на курорт, принёс свои рисунки. Так здорово!

— Я же говорил, идея со смешиванием каст — хорошая, — сказал я.

— А если бабушка — кауру, дедушка — юнэми, а отец и мать — исит и туранэ! — восхищённо прогремел Акар. — Это ж вообще…

— Итак, вот отсюда можно стартовать, — сообщил Калтар своим обычным каменным тоном. Акар замолчал, продолжая обдумывать идею, все остальные повернулись к скале. Почти вертикальный склон, метра на три выше — уступ, на нём растёт какое-то карликовое дерево. Дальше — опять вверх, а потом идёт другая скала, раза в три крупнее этой. Так плавно начинается обычная гора.

— И… что? — спросил я, готовясь к худшему.

— Сейчас нам нужна ваша вера, — сказал Гуарекан и сосредоточился. Акар нахмурился и повернулся к скале лицом, Калтар застыл каменным изваянием, Мелизар вынул маленький лук и крепко сжал его в руке, а Рорс подошёл ближе к Рене.

Я в ужасе молчал.

Сперва засиял лук Мелизара, почти сразу — меч Акара. За ними вспыхнул белым светом посох Гуарекана, тускло засветился кинжал Калтара, а вей Рорса, который был нормальных размеров (и где он держал его раньше?), замерцал чёрно-фиолетовым.

Потом мне показалось, что я услышал голос — не то кого-то из Братьев, не то горы — и всё стало абсолютно чёрным.

Однако насчёт полной темноты я ошибался. Просто в Горном Зале не лежал сверкающий снег, и сразу привыкнуть к полумраку было сложно. Наконец я увидел под потолком люстру странной формы и салатовую в звёздочках, и усмехнулся. Если творение Мелизара здесь, значит, это и есть место сборища ольто. Только вот… почему так тихо?

Я огляделся. Пока что было видно мало, только тёмные силуэты. Я увидел чьи-то вытянутые ноги, обнявшуюся парочку в углу, и моргнул. Потом моргнул ещё раз.

На полу лежал Калтар. Если бы он был человеком, я бы счёл, что он без сознания. Я было дёрнулся к нему, но тут заметил, что неподалёку, выронив меч, лежит Акар, а Мелизар, шатаясь, с трудом поднимается с колен.

— Эй, вы в порядке? — беспрерывно моргая, спросил я. Никто не ответил. Я успел разглядеть в парочке обнимающихся полуживого Рорса и поддерживающую его изо всех сил Рену, как вдруг раздался звучный голос:

— Что случилось?

И со стороны пятна света, которое создавала люстра, кто-то рванулся прямо к Калтару и Акару. Я отшатнулся, и тут заметил, что к нам приближаются ещё двое, один — к Рене и Рорсу, а второй — ко мне.

— Братья… вы здесь… почему? — это голос мужчины, налетевшего на Рорса. Он принял его из рук Рены и повёл к дивану, который я тоже успел разглядеть. Насыщенно-красный, но не слишком яркий, стоит совсем рядом со мной. Возле него — ещё два дивана, один — голубой, а второй тёмно-серый. Вообще диванов всего девять, и они образуют круг под люстрой. Вот где проходят их совещания.

— Помоги Акару… — прошептал Рорс. — Ему нужнее…

Ольто бросился на помощь своему товарищу, которому удалось привести в чувство Калтара. Я же упёрся взглядом в мужчину лет пятидесяти, который стоял почти вплотную ко мне.

— Это вы привели богов сюда? — спросил он очень доброжелательным голосом. Почти как Рорс.

— Я. То есть сюда не я, но вывел я… я же Искра, — я пожал плечами. Обычно боги говорили это, когда хотели мне что-то объяснить, и были уверены, что я сразу всё пойму.

Но мужчина и правда понял. Он с уважением посмотрел на меня, потом протянул руку для пожатия.

— Я Сакпор Крисау, столяр, — я недоуменно пожал ему руку. — И ольто. Прошу, пойдёмте присядем.

— Я… Лиан… — я сделал пару шагов вперёд, увлекаемый кауру-ольто, и повернул голову к ослабшим богам. — А как же Братья?

— Если с ними Искра, всё будет в порядке, — успокоил меня Сакпор. — Расскажите нам, как всё получилось. Расскажите о своей жизни. Мы так давно искали Искру, мы хотели помочь Братьям, но… вы, вероятно, хорошо скрывались.

Я плюхнулся на диван, усеянный мелкими белыми цветочками на тёмно-зелёном, и глянул на Рорса, уже пришедшего в себя и глядящего на меня. Вот сейчас я расскажу, как я скрывался. Меня уж точно сложнее всего было найти, с такой-то легендой!

— Я расскажу… — замялся я. — Только пусть ребята там на полу не лежат…

— С ними уже всё в порядке, — сказал ольто, и боги действительно присоединились к нам. Каждый сел, как я понял, на свой диван, своего любимого цвета. Причём их диваны были раза в два меньше, чем те, что остались пустовать. Мелизар покосился на меня и присел на белый диван с бордовыми розами. Ясно, зелёный — это был его.

— А Рена? Она тоже с нами! — перепугался я, но тут же обнаружил, что Рена стоит позади меня, положив руки на спинку. Я указал ей на место рядом с собой, и она очень быстро устроилась рядом, тесно прижавшись ко мне боком.

— Искра? — спросил кто-то шёпотом. Кто-то подтвердил. Потом что-то зашептала женщина.

— Я Искра, и меня зовут Лиан, — представился я, чтобы они там не переговаривались. — Мы вообще-то по делу пришли, хорошо, что в Зале кто-то был.

— Вы очень рисковали, — заметила женщина. Она сидела рядом с Сакпором, и обращалась не ко мне, а к Гуарекану. — Могли бы дождаться понедельника.

— Мы думали, вы беспокоитесь, — ответил Гуарекан.

— Конечно, мы беспокоились! — женщина всплеснула руками. — Но Энебарр сказал нам, что в Чойне творится что-то неладное, и, возможно, вы не появитесь. Мы были готовы.

Мой взгляд заметался по присутствующим. Невозмутимый Акар, полирующий меч, прислушивающийся с интересом Мелизар, парочка пятидесятилетних ольто… и парень, тот самый, что говорил со мной в Чойне. А ведь мне ещё тогда показалось, что он слишком проницателен! Но я списал это на то, что он туранэ.

— Здравствуй, Лиан, — сказал светловолосый парень. — Вот мы и встретились снова.

— Привет, Энебарр. Вот уж не думал… — я покачал головой. — Так что, ты видел, как мы с Братьями рассекали по пляжу?

— Или, может, слышал, как Акар пел богатырскую песню, когда мы плыли на лодке… — проворчал Калтар.

— Нет, мне брат передал, который всё бегал и разнюхивал, — объяснил парень. — И Калтара разозлил.

— Расстроил, — кивнул Калтар.

— Ну да, бывают и у туранэ… — начал Энебарр.

— В семье не без урода! — отрезал прямолинейный Акар. Я усмехнулся. Это он точь-в-точь обо мне говорит.

Вероятно, мы провели в Горном Зале много времени, потому что я подробно рассказывал, как именно я вызволил богов из векового заточения, что они мне рассказали и что мне теперь известно о строении мира. Всё время Рена молчала, и я не спешил говорить о её ситуации. Боги были почти безмолвны, разве что старший Брат изредка подправлял меня, или Акар вставлял меткое словечко, что-нибудь комментируя. Обстановка в Зале была отличная — все вели себя как дома. Акар, разумеется, вогнал свой меч в пол, Мелизар что-то творил, кажется, резной холодильник, а Энебарр разлёгся на своём диване, положив на один подлокотник ноги, а на другой — голову. А мы всё: ольто, ольто…

По ходу беседы, правда, и у меня появлялись вопросы, которые я не преминул задать позднее.

— Я всё-таки не могу понять: почему у вас, ольто, нет особой фамилии? Вон, у Сакпора и Меиты фамилия, как у кауру. И профессия. А Энебарр…

— Всё очень просто, — улыбнулся Энебарр. — Мы ведь на самом деле относимся к разным кастам. Восемь ольто — по два из каждой касты. Мы живём по всем правилам Иерархии, работаем, и отличия наши точно такие же, как между другими. Просто мы имеем право попадать в Горный Зал, корректировать законы и устанавливать их.

— Но… как вы устанавливаете законы? — я всё ещё не понимал.

— Возможно, ты не видел, но в центре Ка-Ольры есть Дом Ольто, — включилась в разговор Меита, жена Сакпора. — Там сидит уйма чиновников, и каждый занимается своим делом. Управляют ими всеми ольтвизоры: обычные туранэ, которые знают ольто в лицо.

— А остальные не знают?

— Остальные могут видеть нас где угодно, но не догадаться, что это мы. Для всех мы просто люди. Но между своими обычными делами мы назначаем ольтвизорам встречи в укромных местах, разъясняем, что они должны делать, и они распоряжаются от нашего имени. А в самом Доме мы почти не бываем.

— А если ольтвизор обманет? — заинтересовался я.

— Ни разу не было, — твёрдо сказал Сакпор. — Но у богов на этот случай есть свои соображения.

— Расскажите им про Поцелуй Гуарекана, — бросил Акар, старательно распиливая диван на две половинки.

— Гуарекан? — Калтар приподнял бровь.

— Я расскажу, — кивнул старший бог. — Лиан, ты знаешь, как становятся ольто?

Я помотал головой.

— Сейчас их восемь, по двое из каждой касты. Когда у кого-нибудь из них появится ребёнок, он — будущий ольто. И он единственный ребёнок в семье, больше быть не может. Всё время он ничего не знает, и о том, что его родители — ольто, тем более. Но когда этот ребёнок найдёт себе пару, вторую половнику, с которой захочет прожить всю жизнь — тогда наступает час. Родители приглашают их куда-нибудь, и оттуда переносятся в Горный Зал уже вчетвером. И там…

— И там они получают Поцелуй Гуарекана, — перебил Калтар. — Они становятся новыми ольто, а старые уходят.

— Уходят? Умирают, то есть? — удивился я.

— Нет. Они забывают всё, что было с ними до этого, и ложатся в клинику с диагнозом «амнезия».

— Не кажется ли вам, что это как-то слишком жестоко? — я недоуменно откинулся на спинку дивана. Рена рядом со мной согласно кивнула.

— А я говорил, он будет против, — вполголоса заметил Калтар, передавая беседу в руки Гуарекана.

— Знать об ольто могут только сами ольто и ольтвизоры, — ответил бог.

— По-вашему, старые ольто обо всём растреплют? — мои брови поменяли положение. — Я бы не согласился на такую участь! А если мой ребёнок кого-то полюбит лет в семнадцать? Что, мне сразу на покой?

— Мы знали об этом с самого начала, — заметил Энебарр.

— То есть у вас был выбор, хочешь сказать? — я невесело усмехнулся. — Вот скажите, вы у детей спрашиваете? Хотите ли вы быть ольто? А они вдруг: нет, я отказываюсь. И вот, заработают амнезию раньше сроку. Потому что если им всё рассказать, они получаются как посторонние, которым знать всё нельзя. Я — против!

Калтар опять кивнул, имея в виду, что он же говорил.

— Ни разу система не дала осечек… — задумался Гуарекан.

— Да дело ваше, — я махнул рукой. — Но я — против. Как семнадцатилетние дети могут править страной? Пусть у них хоть советчики будут, опытные.

— У них есть опытные советчики, — заметил старший бог, указав на ольто-кауру.

— А если все ольто молодые? Может быть так? Может! Ладно, с Поцелуем я всё понял. Хм… а что делать, если ребёнок решит всю жизнь прожить один и никого не полюбит?

— Странно, но… такого тоже ни разу не было, — удивлённо вспомнил Гуарекан.

— Да ладно, а Стокам! — всплеснул руками Акар. — Он же так до пятидесяти ходил, а потом его отец умер, и надо было что-то делать. Мы поставили его и всё шпыняли, что нет замены для его матери. И он предложил нам жену своего лучшего друга, по его словам, надёжнейшую женщину!

— А один раз у девушки-ольто родился брат, и они оба стали ольто… — добавил Мелизар.

— Есть варианты, — наконец ответил мне старший Брат.

— Ясно, — я кивнул. — А вот про предательство ольтвизоров… они что, тоже с амнезией лягут, если что?

— Предполагалось, что да, — пожал плечами Гуарекан.

— Вот здесь это справедливо, — кивнул я. — Иначе они распространят секретную информацию и всё испортят.

Мои речи вызвали у всех задумчивость, и когда я замолчал, тишина воцарилась общая, лишь было слышно, как Акар пилит диван да Мелизар тренькает на каких-то золотых гуслях.

— А ещё у меня дело к вам есть, — сообщил я.

Рена сидела на диване, пестревшем синими и зелёными квадратами, рядом с Меитой, на соседнем диване совещались Энебарр и Сакпор. Гуарекан с Акаром ушли гулять, Калтар спал, запрокинув голову так, что она свешивалась с дивана, и приоткрыв рот, но при этом всё равно выглядел величественно. Мелизар с Рорсом стояли тут же, неподалёку, и Мелизар всё что-то создавал, а Рорс мотал головой, и Мелизар растворял. Через некоторое время всё повторялось снова. Я же безмолвно за этим наблюдал.

— … честное слово, это ведь идея идей! Почему тебе не нравится зелёный? — вопрошал Мелизар.

— Ну, пойми, Брат, если бы он был хоть чуточку потемней! В конце концов… — возражал ему Рорс.

— … я не уверена, что мы успеем. Указы так быстро не издаются… — говорила Меита Рене. Та слабо кивала. Ольто не просто признали её ребёнка, но и восхитились и решили всеми силами бороться за них обоих. Правда, оказалось, что это не так просто. Издать указ о том, что запрещается забирать у матерей-одиночек кауру детей, достаточно сложно. Для начала нужно подготовить к этому людей, слегка изменить уклад, обеспечить женщинам какую-то материальную поддержку, а это не просто может занять слишком много времени, но ещё и очень сложно. Об аборте, разумеется, не может быть и речи. И что делать, неизвестно.

Энебарр с Сакпором обсуждали важную проблему — как быть теперь богам. Или оставаться рядом с Искрой, или всё время проводить в Горном Зале. Это был важный вопрос, потому что в Зале долго быть не получится — надо проводить кампанию по возвращению веры. А это не так просто сделать в одиночку, богам нужен Лиан. А у Лиана есть планы на будущее, которые он собирается в скором времени озвучить.

Решение надо было принимать незамедлительно, и я его принял. Я встал с дивана и направился прямиком к ольто.

— Можно вас? — спросил я. Оба человека повернулись в мою сторону. — У меня есть заявление.

— Слушаем тебя, — склонил голову к плечу Энебарр.

И я им все рассказал. Что у меня за планы и почему богам лучше не быть постоянно со мной, и почему у Рены будет меньше проблем. И тут же мои сногсшибательные планы отправились в мусорницу. Но я не унывал — сказал, что раз законным путём сделать всё не получится, то можно вот так. Идея с требованием документов у Иерарха мужчинам не понравилась, но они решили, что в данной ситуации это лучшее.

После чего все вопросы были закрыты, и мы с Реной уехали.

Боги сообщили, что будут появляться в наших краях — и для подпитки от меня, бездонного источника божественной энергии, и просто так. Ольто пожелали удачи и обещали, что будут следить за страной ещё лучше, чем прежде. А Гуарекан, вернувшийся с прогулки и повеселевший, сказал, что пересмотрит свой Поцелуй и, возможно, удалит из него амнезийную составляющую. Мелизар напоследок сотворил Рене длинную тёплую шубу и крепко пожал мне руку.

И мы отправились на вокзал, точно таким же путём, каким пришли сюда. Я шёл вперёд, раздумывая о дальнейшей судьбе, девушка молча семенила следом, не задавая вопросов. Она всё ещё переживала, потому что ей сказали только: всё будет хорошо. Этих слов было недостаточно, чтобы успокоиться.

Назад мы возвращались без богов, поэтому пришлось покупать билет. Ехать предстояло в разных вагонах. Я счёл, что времени каждому подумать над своей судьбой будет достаточно, и, когда мы вошли в зал ожидания и опустились на скамью, решился.

— Рена, — сказал я.

— Да? — она повернула голову ко мне. Видно, давно ждала от меня хоть слова.

Я сполз со скамейки и опустился перед ней на колено.

— Извини, что так по-дурацки… и что здесь… но я должен сейчас это сказать.

Рука лихорадочно выискивала в кармане коробочку. Неужели Мелизар, в очередной раз изменяя фасон моей куртки, растворил его?... Нет, нашёл. И извлёк.

— Выходи за меня замуж! — сказал я и одновременно с этим эффектно раскрыл коробочку прямо перед её носом.

Девушка лишилась дара речи. Она уставилась в серебряное кольцо с маленьким аккуратным листиком южного дерева пицу — символом доверия.

— Ты согласна? — спросил я, с отчаянием глядя ей в глаза. Ещё скажет сейчас «нет», и конец мне. Вся тщательно спланированная операция провалится в глубокую выгребную яму. Рена, ответь, да или нет!

— Лиан… — наконец сказала она. Так, уже хорошо. Теперь: «да-а…» — Лиан, ты правда…

— Конечно, правда! Ты согласна?

Она была в растерянности. Она была в смятении. Ну да, я бы тоже так отреагировал, наверное. Продолжая держать коробочку с кольцом на ладони, я стал говорить:

— Рена, если ты согласишься, у твоего ребёнка будет семья. И его не отберут. Не переживай, документы юнэми я тебе достану, для меня это не проблема. Будем вместе жить. Ты будешь шить что-нибудь, будем сообща модели придумывать. Будет у тебя профессия: модельер. Просто скажи: «да».

Рена помотала головой, очень убедительно и очень отрицательно, потом резко замерла и сказала:

— Да.

И сама, видно, испугалась. Я заботливо взял её за руки в тёплых чёрных варежках, стянул одну и извлёк кольцо из коробочки. Надел на безымянный палец и порадовался, убедившись, что подобрал правильный размер. Затем рукавица вернулась на своё место.

И всё остальное время мы просидели на скамейке, обнявшись и думая каждый о своём.

Рена ещё спала, когда я стоял перед зеркалом одетый и причёсанный. Мы приехали утром, уставшие и ни на что не годные. Я быстро уложил Рену на диван, а себе постелил на полу, и мы заснули за считанные минуты.

Приближалось то время, когда на моём бывшем факультете заканчивались пары. А я обещал встретить Иситу, и обещание выполню. Заодно по дороге кое-куда зайду.

Первый на очереди бедняга Кэрт. Я, правда, велел ждать меня ещё вчера, но вчера-то не пришёл сам, так что проверим. О, вон знакомая низкорослая фигура в чёрном пальто! Кэрт! Я пришёл!

Я быстро пересёк мост и остановился, ожидая, пока мужчина ко мне подойдёт.

— Здравствуй, Лиан, — Кэрт полез во внутренний карман. — Твой заказ выполнен, Кларена Атау теперь Кларена Атами, все документы у меня. Проблем никаких.

— Отлично работаешь, — похвалил я его и скинул с плеча рюкзак, чтобы поместить в него папку. — Скот!

На моём чёрном с серыми полосками по краям рюкзаке красовалась искусно выполненная вышивка — ромашка с пчёлкой.

— В чём дело? — забеспокоился Кэрт.

— Да ни в чём, — смягчился я, принимая документы и стараясь удобно расположить их между комком чего-то мягкого и банкой с маринованными огурчиками (это Рорс постарался, странно, и как я раньше не заметил?). — Вот, вышивка. И когда она успела?

— Кларена? — осведомился мужчина.

— А может, не она… — я застегнул замок и вернул рюкзак в первоначальное положение за плечами, понимая, что правду об авторе вышивки ни за что не озвучу. — Спасибо Кэрт. Не согласишься быть моим свидетелем на свадьбе?

— М? — казалось, я предложил Кэрту выйти за меня замуж. Почти так он отреагировал, когда я возжелал повидать Иерарха лично.

— Так я и думал… — огорчённо протянул я.

— Так вот зачем тебе эти документы… — догадался мужчина. — Что же, можешь на меня положиться, я могу организовать, что захочешь…

— Чего это ты лебезишь? — подозрительно прищурился я, глядя на Кэрта сверху вниз.

— Босс велел, — пожал плечами он, потом улыбнулся. — А вообще за то, что с тобой вскоре будет, ты заслуживаешь многого.

— Эй, эй! — я нахмурился, и Кэрт на всякий случай отошёл подальше. — Что со мной скоро будет? Я скоро буду серьёзным человеком, добрым семьянином! Ты это имел в виду?

— Нет, — мужчина покачал головой, лицо его сделалось настороженным. Как будто я просил его пришить мне карман, он пришил, а теперь я ругаю его за это. — Просто ребята из НИИ отыскали твой адрес, и чего доброго придут. Ты ведь сам сказал, что не опасаешься…

— А!.. — я почувствовал облегчение. Всего-то! Будут изобретать новый сплав, способный проткнуть меня. Ставить мне зонд, который чего доброго треснет у меня в желудке. Не страшно. — А когда они придут, не знаешь?

— Нет. Если хочешь, мы можем спровадить их, ведь…

— Нет-нет-нет! — я замахал руками. — Пусть являются. Если отнесутся с уважением, тогда ладно.

А сам подумал: как бы не напугать ненароком.

— Я найду тебя здесь? — вопросительным тоном сказал я, хотя имел в виду, что обязательно найду, если что.

— Конечно.

На этом мы и распрощались.

Далее я отправился в ювелирный магазин покупать кольца. То, что я подарил Рене, было символическим, так принято: делая предложение, дарить кольцо с листиком пицу. А обручальное должно быть золотым. Ну, у нас так принято, у юнэми. Иситы всегда берут чёрное серебро, туранэ — платину, а кауру довольствуются сплавами.

Я руководствовался размером кольца, которое купил в прошлый раз. Хотя, наверное, было бы правильней приехать сюда вдвоём, но… я ведь могу зайти сейчас, а Рена спит и не может. Хотя, если подумать, спешить нам некуда — Рена теперь юнэми, и факт наличия у неё беременности не станет роковым. Да, согласен, поддельными документами можно было бы ограничиться, но… она ведь кауру по рождению, а женщина-юнэми не замужем обязана работать. А как кауру сможет выполнять обязанности юнэми? Она швея, но уж никак не модельер. Да и ребёнок без семьи — не бывать этому! Так что я всё сделал правильно, и свадьбу нужно устроить, пока Рена стройная, чтобы было проще подобрать платье.

Телефон, который так долго молчал, зазвонил.

— Да?

— Лиан? — это был знакомый бархатный голос Мелизара. — Привет! Я говорю по телефону!

— А раньше никогда не говорил? — усмехнулся я, входя в переход перед юнэмиром.

— Нет! То есть да, но нет! Лиан, мы уже придумали, где будет пиршество! Мы с Братьями создадим столы, стулья и яства, Рорс обещал вырастить дерево счастья, с какими-то особыми цветами и плодами, а я сделаю арки с лозами дивного растения! Как тебе?

— Замечательно, — я немного растерялся. — Только вы не спешите так, мы с Реной ещё даже не зарегистрировались.

— Ты ошибаешься! Ольто, чтобы совсем не переживать, забили для вас место в каком-то ю-ЗАГСе в Адиве. Сейчас… — он отодвинулся от рубки, что-то спросил. — Ю-ЗАГС-4, это как раз в твоём секторе! Скажи спасибо Энебарру.

— Спасибо Энебарру, — сказал я, медленно соображая. Это какое же место? Уж не на завтрашний ли день? — Мелизар, а какая дата?

— Пятнадцатое марта! Свадьбы юнэми всегда во вторник!

— Стой-стой! Так я ведь туда даже не ходил! — принялся возражать я.

— И не надо! Энебарр всё сделал. В два часа дня подъезжайте, и мы с Братьями прибудем. Из ольто только Энебарр с женой могут, остальные останутся. Ну, и друзей приводи.

Ага. Друзей. Если бы они были…

— Всенепременно! — пообещал я. — Мелизар, а где будет торжество?

— За городом! — радостно сообщил бог и отключился.

Я в прострации нажал на кнопку. Ой, я уже подошёл к юнэмиру! И сколько это времени? Если всё правильно, Исита должна вот-вот появиться. Если уже не ушла.

Что-то в разговоре было неправильно… пятнадцатое? Нет, вроде всё так, Энебарр записал нас, действуя через своих ольтвизоров, вероятно, немного потеснили график, но против ольто не попрёшь. Ладно. Нужно ещё платье и костюм, зря не попросил я Мелизара подсобить… но это тоже не проблема. Ага, вот что! Какое за городом, сейчас же снег лежит! Мы же загнёмся от холода!

Хотя, наверное, боги на этот случай тоже что-то предусмотрели…

— Лиан! — обрадованная Исита бросилась ко мне. Я подхватил её и прокрутил пару кругов. Как всё-таки хорошо, что она существует! Вот, вроде и спокойно стало, и проблемы на задний план отступили. — Ты меня всё-таки встретил! Мульт принёс?

— Какой мульт? — растерялся я. Опять что-то забыл. — А, тот… нет, я забыл. У меня дел много. И вообще, мне нужно с тобой поговорить.

— Мне тоже нужно, — Исита кивнула и потянула меня в сторону парка. — Сегодня сухо и снег не идёт, можно погулять.

Я не стал отпираться и пошёл за ней.

— Давай ты первый, — попросила девушка, беря меня под руку.

— Ой… знаешь, это нелёгкий разговор, — сказал я, и тут понял, что не могу ей этого сказать. Не лезут слова, и всё. Покосился на шапочку, под которой сверкали радостные серые глаза.

— У меня тоже нелёгкий, — серьёзно кивнула Исита. — Но можно я потом?

— Ладно, — я собрался с силами. — У меня тут много чего произошло… Вчера вон богов в Ка-Ольру отвёз, пусть там живут.

— Ты видел ольто? — удивилась Исита. Я кивнул, радуясь, что удаётся отсрочить момент. — Здорово! Так что, боги никогда больше не появятся?

— Конечно, появятся! — успокоил её я. — Пятнадцатого числа обещали…

— Ой, так это же во вторник! И что они будут здесь делать? — Девушка лучилась счастьем. Не знаю, по какому поводу, но мне было всё равно. Хочу, чтобы она улыбалась всегда.

— Они… обещали помочь тут одной кауру, у неё проблемы… — ну вот, опять начинаю юлить. Эх, не люблю я юлить… — Заодно и ко мне зайдут.

— Отлично! — девушка подскочила. — А что ты сейчас будешь делать? Давай сходим в пиццерию! Давно не была…

— Давай, — согласился я. Ура, ничего не пришлось говорить!

Но, Лиан, глупая башка, всё равно ведь придётся!

— Исита, а что ты мне хотела сказать? — заискивающе начал я, наклоняясь к ней.

— А… я думала из юнэмира уйти, — она беззаботно махнула рукой. — Но потом передумала. Привыкла быть одна, и буду одна.

— Ну почему одна!..

— Потому что тебя нет там, и значит, я одна. Таких, как ты, там больше не будет, — отрезала девушка.

— Таких, кто ломает инвентарь одним ударом ноги и которого боится пол-юнэмира? Разумеется, нет! — хохотнул я.

— Вообще-то я не по этим критериям подбираю друзей, — возразила Исита. — Пиццерия «Золотое солнышко»! Моя любимая. Я всегда одну и ту же заказываю. Отгадай, какую?

— Золотое солнышко? — несмело предположил я.

— Креветочки, — поправила девушка. — Пицца «Креветочки», — и уточнила. — В ней креветочки.

— Я догадался, — сказал я, и мы вошли в пиццерию.

Темнело, день подходил к концу. Мы с Иситой вспомнили уйму смешных вещей и посетовали, что больше не будем учиться вместе. Но ведь всё ради благого дела, конечно. Не стоит пугать людей. Вон, кто-то вошёл в пиццерию и стремглав вылетел вон — мой знакомый, наверное. Я помахал рукой покосившимся на меня людям и вгрызся в последний кусок.

— И вообще, я Искра, — сказал я. — Боги так меня называли. Я достал их с острова.

— Да, они рассказывали мне об этом, — кивнула Исита. — Знаешь что? Мелизар мне сегодня снился! Значит, его силы возвращаются?

— Значит, да, — подтвердил я. — Хорошо, что в мире есть такие люди, как ты.

Исита ничего не ответила, только слабо улыбнулась. И очень странно, как будто я вдруг резко перевёл разговор на другую тему.

Я только потом понял, почему так было.

Она подумала, что я имею в виду не её чистую веру. Она решила, что я выражаю ей свои чувства. И ей было приятно это слышать. И…

Скот, я ведь должен сказать ей про свадьбу!

Но делать этого я ни под каким предлогом не хочу.

Я пришёл домой хмурый и тотчас же сел на пол. Я иногда делал так, когда путался в своих мыслях или возникали неразрешимые противоречия. Исита — мой единственный друг (не считая Рены), и я должен пригласить её. Придумаю приглашение и отправлю на её адрес. Но это ужасно… я почему-то совсем не хочу, чтобы она туда приходила… Или, может быть, хочу, но чтобы не гостем… или вообще не знаю, чего я хочу.

— Лиан? — в дверях возникла Рена. — Куда ты уходил?

— Решал дела, — ответил я, встал и принялся раздеваться. — У нас будет весёлая неделя.

— Почему?

— Ну, насколько я помню, завтра у тебя День рождения, — улыбнулся я, скидывая с плеч рюкзак и вешая куртку в шкаф. — По такому случаю… — я извлёк документы и вручил девушке, — тебе подарок. Вот, просмотри. И ещё я предлагаю завтра сходить в магазин и купить тебе кое-что.

— Кое-что… — рассеянно проговорила девушка, листая бумаги. Подняла на меня глаза. — Что?

— Не знаю, что ты захочешь… может, швейную машинку? Ты хочешь нормальную швейную машинку, а не такую, как у меня?

— У тебя тоже неплохая…

— Да ладно, я-то знаю! — я махнул рукой. — Ты согласна? Или хочешь бриллиантовое колье?

— Лиан! — Рена ужаснулась. — Брось такие мысли! Я думала, ты уже понял, что я пугаюсь резких перемен!

— Понял, — сказал я уже спокойнее. — К мысли о свадьбе ты уже привыкла?

Рена потупилась.

— Просто я могу тебе сообщить, когда она. И это очень скоро.

— И когда? — спросила она, глядя в пол.

— Во вторник. Через три дня.

Рена вздохнула, потом подняла на меня глаза.

— Ты это делаешь потому, что тебе меня жалко?

— Нет, — серьёзно ответил я. — Потому что ты хороший человек, и я не хочу, чтобы у тебя были неприятности. И я предлагаю тебе замужество потому, что это лучший выход. Если ты будешь жить одна, тебе придётся выбрать профессию юнэми. И у ребёнка не будет отца. А отец… ушёл, и другого человека на его роль я не знаю. Рена, я хочу помочь тебе как друг. Можно всё отменить, если только ты придумаешь другой путь.

— Нет, — тихо ответила Рена, подошла ко мне и уткнулась носом в зелёный свитер. — Спасибо тебе, Лиан. Я не знаю, но мне кажется, что ты… сам какой-то бог. Слишком уж ты хороший…

— Ну, не очень-то и хороший, — невесело усмехнулся я, вспомнив своё бурное прошлое. — Но я ведь Искра, всё-таки!

Она усмехнулась, потом отлепилась от меня, посмотрела так, как будто хочет ещё что-то сказать, но не сказала.

— Может, тебе ужин приготовить?

— Нет, спасибо, я в пиццерии был, — отказался я. — Приготовь себе что-нибудь… ах, да, у меня же продуктов нет, только фрукты в холодильнике. Сейчас схожу в магазин.

— Я с тобой! — и она помчалась в комнату за свитером. А я посмотрел на себя в зеркало и мрачно помахал отражению рукой. Да уж, Лиан. Отличный муж и добрый папочка. Как-то не вяжется это знакомое многим слово со всем последующим…

Итак, я старался, как мог. Мы купили Рене каких-то вещей, причём выбирали по критерию «какая разноцветней». Девушка с каждым часом вела себя всё смелей и смелей. Она уже сама выбирала вещи, правда, внимательно глядя на ценники, но бояться нулей перестала. Да и не намного выше цены в ю-магазине, чем в магазине для кауру.

Придя домой, девушка тотчас же стала похожа на светофор, потому что надела новые жёлтые штанишки, синий свитерок и оранжевый шарф. На ногах её красовались тёплые красные тапочки. Я одобрительно покивал и пошёл на кухню за столом. Мы перетащили его в гостиную и поставили во главе моё жёлтое кресло (для именинницы), предварительно устроив под него какие-то доски, чтобы кресло было на общем уровне, а не ниже. По бокам разместили стулья, один — из кухни, и один — который изобрёл Калтар и забыл уничтожить. Серый, с бирюзовыми полосками, металлический. Красивый, но сидеть на нём было невозможно. Решили, что это будет стул для меня. После чего я наскоро объяснил Рене правила пользования новым телефоном (у меня ведь есть, так пусть и у неё будет), и ушёл в шкаф. Там я выискал какую-то белую рубашку с непонятным чёрным квадратом на спине и блестящими пуговицами, которую я давно не надевал, и серые джинсы. Почти новые, кстати, и неплохо сидят. И чего я их не носил? Я надел, покрутился перед зеркалом и тут же понял: ровненько под задним карманом на штанах красуется длинная рваная дырка. Я хотел расстроиться, но тут же вспомнил, что моя будущая жена — швея, и предложил ей задачу. Рена принялась за опробование очередного подарка, а я, натянув шорты, пошёл на кухню.

Праздничный стол. Нужно придумать что-то грандиозное на троих человек. Троих — потому, что придёт Сарима. Но что придумать? Нет, мы купили уйму продуктов, сладости какие-то заморские, которых я раньше не пробовал… но еда-то нужна и обычная. Нет, без Рены мне не справиться. Я никогда ещё не готовил Дни рождения.

Вскоре, после звонка Рены в детдом, пришла её лучшая подруга, которой до восемнадцатилетия оставалось чуть больше двух месяцев. Рена к тому времени почти закончила что-то выпекать в духовке, а я почти доделал пятнадцатую серию Гордиона. И, услышав звонок в дверь, тотчас же снял свои ноги со стола, захлопнул ноутбук и побежал искать скатерть — хотя что-то сомневаюсь, что она у меня есть. Ничего, можно положить вот этот кусок… хм… шторы… неважно, главное — сойдёт. Я растянул на столе кусок зелёной материи и пошёл встречать гостью.

Сарима принесла торт. Я чуть не хлопнул себя по лбу: а торт-то мы и забыли! Как же так — День рождения без торта?! Лиан, ты болван (кстати, хорошая идея для стишка, которым будет открываться документальный мультик про меня). Ну ладно, хоть Сарима подсуетилась. Я помог ей снять пузатую куртку, повесил её на плечики и выдал гостье Ренины старые тапки.

Была небольшая проблема — Сариме нужно вернуться в детдом до ночи, или же остаться у нас. Впрочем, думаю, с последним проблем не возникнет — я не против. Да и диван для двух подруг достаточно широкий. Лишь бы девушка не смущалась, что какой-то тип будет храпеть рядом на полу.

Самый интересный момент был тогда, когда мы объявили Сариме о своём решении. Она охала, ахала, восхищалась, ужасалась и радовалась. Потом выяснилось, что я знаю о ребёнке, и что мне неважно, что он не мой, и девушки смогли обсуждать это при мне, хотя раньше перешёптывались в коридоре, пока я не слышал. Разговор перетёк на свадьбу и ползунки, и если о свадьбе я ещё мог что-то сказать, то ползунки меня как-то не очень интересовали. Нет, я относился к будущему… своему ребёнку очень хорошо, просто ползунки и подгузники эти… ну есть же у ребёнка мама, а я вообще для других целей.

И как раз когда Рена кричала «Синие!», а Сарима вопила «Зелёные!», в дверь зазвонили.

— Ой! — сразу перепугалась Рена. — Кто это?

— Твои друзья? — Сарима только слегка удивилась. — Ещё кого-то пригласил?

— Нет, — я отрицательно помотал головой. Кто?! Кэрт? Исита? Элейзер? Кто?! — Я пойду открою.

— Ой, Лиан, я боюсь! — Рена поёжилась и опять стала похожа на себя несколько дней назад. — А вдруг это за мной?

— Успокойся, Рена! — отрезал я. — Тебе уже восемнадцать лет, ты юнэми и имеешь полное право находиться здесь!

— Скорее это за мной пришли, — усмехнулась Сарима. Она, казалось бы, совсем ничего не боялась — ни наказания, ни штрафа. Я сделал вывод, что в детстве девушка очень любила авантюры, и сейчас не гнушается.

Я был насторожен, потому что в моей квартире находились обычные люди. И если меня сейчас попытаются расстрелять, то не страшно, но если причинят вред им…

А ещё это могут быть пораньше заявившиеся боги. И что тогда? Впрочем — а чем не друзья?

Я распахнул дверь.

Их было двое. Мужчина среднего возраста, ростом как я, с короткой седоватой бородкой и в строгом сером пальто. И ещё один мужчина, помоложе, в иситской форме и с пистолетом в полураскрытой кобуре. Нет, ну что за самонадеянность, честное слово! То, что после прикосновения к моей руке меча Акара я стал уязвим, — неправда. Я пробовал. Я пилил руку ножовкой, которую дал мне Рорс, и долбил стамеской. Ничего не вышло.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровался мужчина. — Я ищу Лиана Кансами.

— Это я, — я склонил голову набок.

— Я из НИИ генетики, — представился мужчина и слегка поклонился. — Меня зовут Арсит Наками. В нашем НИИ мы изучаем генетические особенности каст, их физические и умственные возможности, выявляем причины предрасположенностей. И высокий интерес у нас вызывают необычные явления.

— И вы хотите взяться за доскональное изучение Лиана, который слывёт неуязвимым и безгранично сильным, — предположил я.

— Да.

— Я к вашим услугам. Да, проходите, — я посторонился. — У нас тут День рождения… там женщины в комнате, могу пригласить вас только на кухню. Правда, там даже сесть негде…

— Я думаю, тогда нам лучше поговорить в следующий раз, — сделавший было шаг вперёд учёный остановился. — Если вы согласны сотрудничать с нами, приходите по этому адресу, — и он протянул мне визитную карточку. — Сообщите на проходной, к кому вы и кто, вас пропустят. Я на работе с восьми до пяти, иногда задерживаюсь до вечера.

— Я зайду, — пообещал я. Мужчина опять совершил лёгкий поклон и пошёл прочь. Я закрыл дверь, успев расслышать через щель: «А вы говорили — опасен! Да обычный парень, просто повышенное внимание…» И я ненароком задумался: интересно, насколько этот мужчина верит в прекрасного чернокудрого Мелизара? Странно, но теперь, общаясь с людьми, я всегда об этом задумываюсь.

А этот Арсит — ничего, адекватный. Думаю, с ним и работать будет приятно.

Оказалось, что Рена с Саримой всё время слушали, притаившись и стараясь не дышать. Правда, ничего не расслышали — Арсит говорил низким глубоким голосом, который доступен только для находящихся радом с ним.

— Это по работе, — сообщил я и плюхнулся на железный стул. Этот ответ девушек устроил, и весёлый разговор продолжился. А я расслабился и решил сегодня повеселиться вволю. Даже пел, за что потом было стыдно перед Саримой, имеющей, как оказалось, хороший слух и прекрасный звучный голос.

А вечерком мы смотрели мои мультики и ели чипсы. Рена была в восторге, Сарима тоже. А я почти поверил в то, что Рена — это моя повзрослевшая сестрёнка, просто теперь мы почему-то живём без родителей, но нам всё равно весело.

Сестрёнка верила в бога, кстати. И даже говорила с ним вечером, я слышал, только тогда не понимал.

Глава 13. Самое время наладить жизнь

В понедельник я отправился в НИИ. Уставший, невыспавшийся, но довольный. Вчера мы сделали всё, что могли: поездили с Реной по магазинам и докупили всё, что было не докуплено, нашли какой-то салон и договорились, что утром в нужный день оттуда к нам домой приедет мастер и будет работать над девушкой. Я даже заказал машину — салатовую, моего любимого цвета, и очень празднично выглядевшую. Лимузины для юнэми не выдавались, такое могли позволить себе лишь туранэ. Ну, что ещё? Я отвёз Рену домой и тщетно ходил по городу, пытаясь сообразить, где же будет эта поляна, на которой планируется праздник, но ничего не нашёл.

А вечером я очень долго не мог заснуть, потому что с утра отправил Исите приглашение. Конечно, сразу же пожалел об этом и захотел всё исправить, но было уже поздно. И я старался не думать, не звонил, но прогнать из головы не мог.

НИИ меня немного отвлекло. Я спокойным, уверенным шагом взошёл по лестнице и распахнул дверь. Раньше я бы старался скрыть лицо и поскорее миновать всех встречающихся мне людей, но сейчас я жил по другим правилам. Сразу распахнул ворот пальто, являя всем моё лицо (пусть даже кому-то неизвестное, но зато симпатичное!), и прошествовал к столику, за которым сидела женщина-вахтёр.

— Добрый день, — улыбнулся я, втайне надеясь, что яркое солнце отразится от какого-нибудь зеркала и блеснёт на моих белоснежных зубах. — Я к Арситу Наками. Лиан.

— Минуточку, — девушка склонила голову, глянула на какой-то список, потом стала нажимать непонятные кнопки. Судя по её реакции, о Лиане она слышала впервые. Странно, а я думал, здесь меня все знают…

— Он ждёт вас, — наконец сказала девушка и указала рукой влево. — Подниметесь на четвёртый этаж, кабинет сорок два.

— Спасибо! — я улыбнулся опять и отправился искать кабинет.

Однако этого делать не пришлось. Учёный ждал меня возле открытой двери. И я сразу понял, куда мне надо. Забыл о серьёзности и помахал рукой, потом одёрнул себя и спрятал её в карман.

— Что ж вы в гардероб не зашли, — покачал головой Арсит. — Ладно, повесите у меня. Входите.

Я вошёл. И оказался в просторном кабинете с массивным столом в форме буквы «Т», с двумя стульями по две стороны от ножки буквы и креслом во главе. Арсит прошёл к креслу и сел, я же садиться не стал, рассматривал кабинет, всё больше убеждаясь, что он принадлежит начальству. Слишком строго и… при этом как-то богато. Шкафы хороши, видно, что хоть простые, но дорогие. Ковёр вон какой…

— Повесьте пальто на вешалку и присядьте, — велел учёный. Я повиновался и вскоре оказался сидящим к нему правым боком. Мужчина не выказывал опасений, и я опять уверился, что с ним будет удобно работать.

— Итак, вы — Лиан Кансами. Именно тот Лиан, о котором по городу ходят жуткие слухи, — начал Арсит.

— Всё верно, — подтвердил я.

— Слухи доносят до меня странную информацию. Будто вы всесильны и неуязвимы. Насколько это правдиво?

— Полностью правдиво, — кивнул я. — Меня с детства нельзя ранить. Не знаю, почему, — ну, тут я умолчал, — но целостность моего организма никак нельзя нарушить. И болезни меня не атакуют.

— Вот как? — мужчина поднял руку и прикоснулся пальцем к губам, потом отдёрнул, видно, стараясь отвыкнуть от дурацкого жеста. — Хм… а если лезвием по коже провести — не будет пореза?

— Не будет, — я невольно усмехнулся. — Да вы проверьте, чего всё так, на словах? — я охотно протянул руку. Мужчина смутился.

— Так… у меня и ножа-то нет…

— А вы возьмите обычную шариковую ручку, — принялся наставлять я. — И всадите её в ладонь, как будто это нож, — я потянул руку ещё дальше и положил прямо перед учёным. — Вон, у вас на папке лежит.

— И точно… — Арсит дёрнулся, схватил ручку, посмотрел на руку, помедлил и посмотрел на меня. Очень недоверчиво.

— Вы не бойтесь, — подбадривал я.

— Как-то странно это… — он сделал глубокий вдох. Потом щёлкнул ручкой, выпустив стержень, и несильно опустил конструкцию мне на ладонь. Осталась синяя точка.

— Нужно очень сильно, иначе так вы ничего не поймёте.

Мужчина посмотрел на меня ещё раз, словно спрашивая: «Точно можно? А то я ведь ударю»… Я уверенно кивал. Тогда он ударил посильнее, а потом ещё раз. Разумеется, кроме синих точек на руке ничего не оставалось.

— Любопытно… — Арсит отложил ручку и, не сводя взгляда с моей ладони, полез руками под стол. Выдвинул какой-то ящик, что-то достал, щёлкнул. Перочинный ножик! Ага, значит, он у него всё-таки был! — Позвольте? — на всякий случай уточнил он. Разумеется, я не стал противиться. Нож повторил манёвры ручки — сперва слабенько, потом сильнее, потом сильно. Под конец учёный о чём-то догадался и лупанул раза три в полную силу, но ничего не произошло. Острие съезжало с косточек и останавливалось между ними, в таком месте, которое, будь я обычным человеком, было бы давно проколото насквозь.

Арсит поднял на меня глаза, которые были очень большими и, как я только сейчас заметил, синими. Наверное, их оттеняла такая же рубашка.

— Поразительно… так это правда!..

— Вы не верили? — я приподнял бровь, отбирая руку и принимаясь стирать с неё следы от ручки.

— Честно — нет, — он помотал головой. — Думал, Лиан — просто опасный человек, жестокий очень и сильный… вас же никто на камеру не заснял, а слухи, сами знаете… но такое!..

Я тёр руку и удовлетворённо глядел в пол. Похоже, я его заинтересовал. Не верил, ха! Да я ещё и не на такое способен!

— Вы, наверное, хотите исследовать природу этого явления? — предположил я.

— Ещё бы! — мужчина подался вперёд. — Скажите, сколько вы хотите за то, что мы будем работать с вашим телом?

Хм… это интересно. Сколько хотите. Значит, я могу установить свою цену. Надо подумать: моё кресло стоило 400 000 ценов. Мой отец зарабатывал в своей мастерской 250 000 ценов, что для кауру считалось неплохим. Сколько могут получать юнэми? Возьмём от кресел: кресло у нас в доме было, и было ему не намного меньше лет, чем мне. Когда оно развалилось, отец купил новое, по цене 90 000, и радовался, что дёшево. Итак, если это дёшево, то что тогда недёшево? Наверное, тысяч двести… допустим. Исходя из того, что моё жёлтое кресло было из средних по цене, то зарплата юнэми должна быть раза в два больше. То есть стоимость кресла умножить на два.

— Восемьсот тысяч, — коротко сказал я.

— М, — сказал учёный, выразив таким образом только задумчивость. Я считал, что придумал хорошо, и сидел довольный. Но мужчина глядел с недоумением.

— Это средняя зарплата наших учёных, — наконец сказал он. — Средняя. А я предлагаю вам закрытое исследование, более того — исследование вас. Опыты не всегда проходят благополучно, вы можете предусмотреть это.

Я-то знал, что опыты надо мной для меня самого кроме как благополучно закончиться не могут, но промолчал. Раз он так говорит, можно набить цену.

— Надо мной не проводили опытов. И сколько за это полагается платить, я не знаю, — сказал я.

— Ну… у нас и случаев-то таких не было, — задумался мужчина. — Вы женаты?

— Завтра буду, — усмехнулся я и представил Рену, которой я выдал карточку моего банка и велел вместе с Саримой ехать в магазин покупать для подруги платье. Ведь подружка невесты тоже должна быть неотразима, а у сироты кауру откуда на это деньги?

— Поздравляю, — мужчина слегка удивлённо посмотрел на меня. — Не знал, что вы жених. Я уж хотел предложить вам приняться за работу завтра же… но раз такое дело…

— Давайте на следующей неделе, с понедельника и начнём, — вынес я своё предложение.

— Отлично! — обрадовался Арсит. — Так вы согласны?

По-моему, это было ясно и так.

— Тогда составим договор, — он полез в папку за бланками. — Вы согласны на два миллиона? Я просто не представляю, как можно дать меньше…

Я произвёл быстрые расчёты, вспомнив, сколько стоят продукты в магазине и одежда, которую я обычно брал, не глядя на ценник, и решил, что с такой зарплатой смогу отказаться от помощи Иерарха. Разве что исследования когда-нибудь зайдут в тупик…

— Скажите, на какой срок мы заключаем договор? — спросил я.

— Я думал, что сначала на три года, как обычно, — Арсит медленно поднял на меня глаза. — А там — пока вы будете представлять интерес.

— То есть пока я буду неуязвим, и вы не будете знать, почему, и не сможете нанести мне хоть маленький ущерб? — уточнил я.

— Да… но если вы думаете…

— Нет-нет! — я замахал руками. — Я согласен. Я подпишу.

На том и порешили. Я оставил НИИ до понедельника, отправившись домой. Рена наверняка уже у Саримы, они весело щебечут и собираются в к-магазин. Пусть выберут тёмно-синее платье, оно разрешено кауру и должно удивительно идти Сариме, с её-то рыжими волосами.

Теперь мне предстояло только завербовать Юнэма. То есть как-то уговорить его стать моим свидетелем на свадьбе. Вообще-то не принято звонить людям и говорить: «Эй, а у меня завтра свадьба! Придёшь в качестве главного гостя?» Но именно так я и сделал. Я же не виноват, что боги оказались такими расторопными. Тем более, что Рене и правда лучше долго не ждать.

— Хм, — сказал Юнэм. Я знал, что он лёгок на подъём, и втайне надеялся, что он согласится, просто из интереса. — А почему я?

— Так получилось, что больше никто прийти не может. А мне нужен свидетель! — я начал переживать. А если он не согласится? Кого тогда звать, Элейзера? Так он же меня побаивается вроде… стоп, Лиан, дурень, Юнэм же тоже всё знает!!! Никуда он не пойдёт, и звонил я ему напрасно…

— Ну, здорово, — наконец ответил парень. — Только мне от тебя правду нужно узнать.

— Правду? — я растерялся и не сразу понял, что он имеет в виду.

— Ты на самом деле… — он замялся, видно, не хотел или боялся говорить это по телефону, через прослушивающиеся линии, но я и так понял, что он хочет спросить.

— От моего ответа зависит, придёшь ли ты на праздник? — огорчился я.

— Нет. Я тебя не боюсь, если ты об этом. Просто я люблю правду.

— Да, — сказал я. Он некоторое время молчал, потом злорадно проговорил:

— Я так и знал!

Я не понял сразу, чего в этом хорошего, но Юнэм продолжал.

— Мы спорили с ребятами, они орали, что всё это бред и Лиана не существует, а я говорю — есть. Правда, я так, для вида кричал, чтоб веселее было… но ведь есть!..

— Есть. Юнэм, ты… как относишься к кауру?

— …и они мне теперь должны тридцать… к чему это? — насторожился парень.

— К тому, что они там будут. Пару человек, — я запоздало вспомнил, что Рорс скорее всего тоже прибудет как кауру.

— Не думай, что я начну плевать на них с высоты своего роста! — хихикнул Юнэм. Он был чуть выше меня. — Я нормальный.

— Ты не обижайся, что тебе приглашение не пришло… — виновато попросил я. — Просто здесь всё так быстро разворачивалось, что я только вчера и сообразил, что у меня действительно свадьба.

— Очень любишь её, наверное? — спросил Юнэм. И зря. Потому что это было не так. То есть так, да, но как сестрёнку. Это я ответил сам себе. Но не мог же я накануне свадьбы сказать другое?

— Конечно! Жду тебя завтра возле ю-ЗАГСА-4 без пятнадцати два. Оденься прилично!

— А скока денег дарить? — спросил бесцеремонный парень.

— Псят тысяч! — ответил я. Я знал, что для него это немного. — Мне как раз на колонки не хватает!

— А кто кухонный комбайн подарит? — веселился Юнэм.

— А мы в нищете жить будем! — ответил я. — Зато с колонками.

Мы ещё побалагурили пару минут, и я отключился. Юнэм на самом деле не был мне другом, но из всех юнэмирских — самый близкий. И другом, наверное, мог бы стать… просто мы не знакомы даже полгода, чтобы делать выводы.

И эту ночь я тоже почти не спал. Почему — понятно. Но больше половины всего бессонного времени я думал об Исите. Мне казалось, что я чем-то жестоко её обидел. Я даже звонил ей сегодня, и она не подняла. Не хочет со мной говорить. Хотя в чём может быть дело — мы ведь лучшие друзья, именно друзья, а не ещё кто, и должны понимать друг друга. И она должна радоваться за меня… я ведь радовался бы, если бы она выходила замуж.

Я перевернулся на другой бок. Странно, но не очень. Нет, вообще не радовался бы. Пусть всегда будет свободна, как ветер, такой мне она представляется проще. Такая вся воздушная, лёгкая, неземная… искренняя, добрая, весёлая… как я хочу, чтобы она была завтра на празднике! Не видел её несколько дней, и уже успел соскучиться.

Но почему-то мне кажется, что она не придёт.

Но как же не придёт? Она ведь понимает, что для меня это — очень важное событие! А она — мой лучший друг! Да она ведь сама говорила мне, что я самый лучший, и она очень жалеет, что я ушёл из юнэмира!

А вдруг она просто не сможет? Ну, платье там приобрести, ей ведь приглашение только через пару часов придёт, я скоростным отправлял. Приходит домой, вдруг: хоп — приглашение! Свадьба! Завтра! Скорее всего, просто и не сможет.

Но заснуть было всё равно сложно. Какое платье, пусть хоть в джинсах приходит, я не обижусь! Пусть только придёт!

Я зашевелился, потом наконец откинул одеяло и потянулся к лежащему на полу ноутбуку. Схватил его и, встав сперва на четвереньки, а потом и на ноги, пошёл из комнаты. На ходу захватил домашние штаны и кофту, чтобы не замёрзнуть, сидя на кухне.

— Лиан? — раздался голос Рены с дивана. — Ты куда?

— Поработаю немного, а то не спится что-то, — шёпотом ответил я. — Отдыхай, у тебя завтра важный день!

— У тебя тоже.

— Я знаю. Но за меня не переживай, я тоже скоро лягу.

И я засел за стол перед экраном и несколько раз пересмотрел мультик, который ещё в Чойне сделал для Иситы. Короткий, всего три минуты. Но красивый. Я очень старался. Правда, сейчас мне показалось, что недостаточно. Ещё бы, разве этот обрывок может быть посвящён лучшей девушке в мире? Я сделаю ещё так… и добавлю это… и то… и ещё то… и это получится такой шедевр, что и в КЮИТО будет не стыдно показать! Но я покажу только Исите, и только ей. Но сначала доведу до совершенства.

— Лиан? — это в дверях кухни показалась Рена в халате. Я поднял голову от компьютера.

— М?

— Ты что, так и не ложился?

— А сколько времени? — я покосился на часы, висящие на стене над столом. — Ой-й!..

Было уже восемь часов утра. И для того, чтобы всё успеть, нужно было начинать сейчас.

— Так нам что, уже пора? — на всякий случай спросил я. Рена пожала плечами, потом кивнула. Я бросил последний взгляд на экран. Ещё совсем немного осталось, буквально с десяток кадров, без которых мультик не будет полноценным. Но ничего, у меня ещё будет на него время.

— Вы с Саримой справитесь? — крикнул я девушке, уже закрывшейся в ванной. Я имел в виду, что я сейчас уйду и буду ездить по городу без дела, а также съезжу за машиной, которая уже около часу дня должна будет стоять под подъездом. Рена же в это время дождётся подруги, которая обещала появиться утром, облачится в платье, вызовет на дом парикмахера и будет сидеть и переживать. В нужное время они выйдут из дома и сядут в машину, а я приеду в ЗАГС уже сам, в том костюме, который успею за это время найти. Да, сложные махинации, но нам же не положено друг друга видеть до свадьбы, хотя бы полдня.

Я с сожалением закрыл ноутбук и пошёл одеваться в нормальную городскую одежду. Да, и куда мне её деть, если я куплю новый костюм? Не ехать же с пакетом в руке! Ладно, оставлю в камере хранения где-нибудь, потом заберу.

И до тех пор, пока я не оказался перед широким крыльцом, на которое мне нужно было войти, держа под руку невесту, это был мой день. Мой — потому что я был весь день один и ходил по городу, по разным секторам, думая о весёлой и тяжкой доле, и потому что сам собой руководил. Когда же я вышел из такси (да, несолидно как-то, но что поделаешь!), весь день плавно перетёк под чужое командование. Да что это я говорю — не перетёк, а сразу перескочил! Потому что я увидел там группу ожидающих не кого-нибудь, а меня, людей. Высокий мужчина в белом полушубке, серых брюках и светлых полусапогах, с белоснежными волосами и тростью. Ещё один, такой же стройный и широкоплечий, весь в чёрном и в шляпе, представительнее некуда. Третий — с длинными чёрными волосами, заплетёнными в хвост, с поднятым воротником тёмно-зелёного пальто и в коричневом с тонкими жёлтыми полосками костюме. Далее человек в бордовом, с золотыми пуговицами, вовсе без зимней одежды, явно недовольный, что пришлось надевать пиджак и брюки. Но, скорее всего, причиной хмурого вида было отсутствие меча, который Братья уговорили спрятать. Ну, и Рорс, конечно — типичный кауру, в сером, аккуратном костюме, выглядывающим из-под чёрной куртки, и зачёсанными назад чёрными волосами. Смотрелось это непривычно, но неплохо. Также я увидел Юнэма, который мялся неподалёку в раздумьях: эти люди ждут тех же молодожёнов или других? Ну, и Энебарр, разумеется, с женой — хорошенькой невысокой девушкой с вьющимися каштановыми волосами и в длинной коричневой шубе. Сам Энебарр был тоже в шубе, но в светлой. Да, они ведь приехали из Ка-Ольры, а там гораздо холоднее.

— Жених! — завопил Акар, когда увидел, как я выхожу из машины. Юнэм перестал раздумывать и рванулся к машине, узрев знакомого. Я напоследок оглядел себя — ещё чего доброго эти ребята будут выглядеть лучше, так перепутают и решат, что жених — кто-то из них. А я был в чёрном с серебром костюме, который продавщицы подбирали мне всем скопом и восхищённо цокали языками, глядя мне вслед, когда я в нём и ушёл. Серебро, разумеется, не было нанесено на весь пиджак и брюки пыльцой, да и было ненастоящее. Просто тёмно-серыми были пуговицы, а по краю воротника, манжетам, а также по низу штанов и пиджака шли едва заметные тонкие серебряные полоски. Вроде и не бросается в глаза — но красиво. Я примерял очень похожий, но без полосок, костюм, но остановился на этом. А туфли вообще были выше всяческих похвал — во-первых, тёплые, зимние, я даже пока такси ждал, не замёрз. А во-вторых — на чёрной коже были выведены чёрные узоры, издалека незаметные, но вблизи — поразительно красивые. Я почти сразу увидел их на прилавке и тотчас понял, что другие не возьму.

— Привет, ребята, — я пожал руки каждому богу, потом Энебарру и Юнэму, затем поцеловал руку женщине-ольто. — Ну… как тут? Не замёрзли?

— Нет! — радостно объявил Мелизар. — Лиан, ты не представляешь…

И всё время, пока мы ждали невесту, Мелизар рассказывал, как замечательно им живётся, как они себя хорошо чувствуют и какие мероприятия по возврату веры проводят. Вон, Акар недавно показался в огне (лютая зима — а всё равно пожар где-то разгорелся!). Какой-то частный дом, и долго пожарные не ехали. Ну, Акар вошёл в огонь, огонь принял его черты, превратился в статного бога, зеваки только успели ахнуть — и огонь исчез. А дом совсем не пострадал. А вот вчера…

И пошло, и поехало. Хорошо хоть Юнэм свято верил, что мы несём какой-то выдуманный нами бред, и хохотал вместе со всеми, не особо прислушиваясь.

Мы чуть не пропустили салатовую, украшенную белыми и жёлтыми ленточками машину, которая привезла мою будущую жену. Первым гвалт поднял Юнэм — замахал руками и захлопал в ладоши. Я тотчас узнал автомобиль, который мы заказывали, и облегчённо вздохнул — значит, никаких проблем у девушек не возникло.

— Лиан, ты готов? — зачем-то спросил Энебарр. Я посмотрел на него очень уж жалобно и на всякий случай отвернулся от машины. Вот она выйдет, и я тогда…

— Эй! Вон твоя невеста! — Юнэм пихнул меня в бок. Я держался-держался — но всё-таки одним глазком глянул на то, что происходило в той стороне.

Рорс уже был там и помогал Рене выйти. Сначала он загораживал девушку от меня, но потом, когда она полностью оказалась на улице и бог встал рядом с ней, предложив ей руку, я наконец увидел всё.

— Поразительно… — прошептал Мелизар. Калтар согласно кивнул, Юнэм присвистнул. А я всё смотрел и смотрел, и улыбался, испытывая при этом странное чувство. Словно я вижу свою взрослую сестрёнку, которая выходит замуж, и радуюсь, и думаю, что родители были бы счастливы. Но при этом как будто это только её праздник, и выходит она не за меня, а я так, гость… да это, в общем-то, и был её праздник.

Рена выбрала себе ослепительно белое, сразу выделяющееся на фоне подтаявшего снега, платье. Узкое в талии, пышное снизу, с тонкими тесёмками, поддерживающими его на плечах. Спереди, возле груди, проходила полоска маленьких голубых цветочков и съезжала по боку куда-то к самой юбке. Светлые волосы девушки были забраны вверх, и лишь несколько вьющихся прядей спадали по плечам. Я как-то сразу догадался, хоть и не увидел, что в причёске всё те же маленькие голубые цветочки. В руке Рена держала букет, такой синий, как её глаза. И улыбалась.

Только в последний момент я спохватился, что она сейчас замёрзнет — куртки-то на ней никакой нет, потому что её держит в руках Сарима (кстати, в тёмно-бордовом платье, которое шло ей ничуть не меньше, чем шло бы синее). Я бросился к Рене и принял её из рук Рорса.

— Ты как? — шепнул я ей.

— Не знаю… — так же тихо сказала она, растерянно и счастливо улыбаясь и бегая глазами по гостям. — Я ещё не пришла в себя…

— Пойдём, — и я медленно направился к высокому крыльцу. Юнэм шёл с нашей скоростью и кидал в нас голубые и розовые лепестки, которые, вероятно, вручил ему кто-то из богов. Сами боги тоже двигались за нами, не отставая. А я держал руку согнутой в локте, ощущал на ней маленькую ладонь, и мне по-прежнему казалось, что я веду её не к алтарю, а для того, чтобы передать на руки настоящему жениху.

Как будто там, внутри, стоит и ждёт нас Мад.

Но Мада не было. Был я, была Рена, был человек, мужчина, одетый в белый костюм с зелёной лентой (так положено у юнэми), были какие-то слова, вопросы, на которые полагалось отвечать «да». Мы послушно ответили на все. А последним было: «Можете поцеловать невесту!»

Я повернулся к Рене. Вот тут какая-то заминка. Она же почти как сестра!.. Хотя ну и ладно, ну и поцелую я её, ничего ведь не случится. Всё-таки свадьба.

Но девушка смотрела на меня с таким страхом, что я аж сам испугался. И она думает то же самое! Потому что, что бы я для неё ни сделал, она всё равно не любит меня так, как… как Мада. И ждёт, что я буду делать.

Я осторожно взял её лицо в свои руки и улыбнулся, чтобы она не переживала. Девушка глубоко вздохнула. Как будто к прыжку в воду готовится. Ну ладно, не так уж всё и плохо, я ведь симпатичный, и пахнет от меня вроде нормально. Не страшно, Рена!

Я наклонился к ней. Она, похоже, вообще не двигалась, решив, что я сам всё сделаю так, как нужно. А я наклонился ещё ниже, и повернул руки, а заодно и Ренино лицо так, чтобы глазеющим на нас гостям не было ничего видно. Осторожно коснулся губами места, где у мужчин вырастают усы (в этом, кстати, мне повезло — бриться ни разу за всю жизнь не пришлось), и закрыл глаза. Я услышал облегчённый выдох — видно, Рена поняла мою хитрость и успокоилась. Гости зааплодировали, кто-то засвистел.

Потом мы с женой (да, Лиан, ты теперь муж, так что пора остепениться и перестать запугивать город!) сели в весёлую машинку, прихватив с собой Юнэма и Сариму (которые, кстати, с интересом друг на друга поглядывали. И если Сарима почти наверняка знала, из какой касты Юнэм, хотя бы по имени, то парень, может, и не догадывался). Куда ехать, нам сказал Гуарекан, причём место это оказалось очень далеко за городом. То есть очень далеко для того, чтобы там была хоть какая цивилизация. Но нам цивилизация была не нужна — я ещё издалека заметил полянку, на которой почему-то не было снега и росла изумрудная травка. Шофёр изумился, и изумился ещё больше, когда я сказал, что туда-то нам и надо. Мы вышли, ощутили тепло первого месяца лета, поскидывали верхнюю одежду и вывесили её на предусмотренные кем-то практичным плечики, а затем принялись оглядываться. Тут было и Дерево Счастья, выдуманное Рорсом — раскидистое дерево высотой с многоэтажный дом, с разноцветными, похожими на яблоки плодами вперемешку с цветами, добавленными Мелизаром. Был длинный стол со множеством кушаний, деревянный настил для танцев, зачем-то — батут (уж не Акар ли постарался?), и ещё какие-то мелочи. Мы не успели рассмотреть всего, потому что пришли боги, которые тотчас же принялись всё рассказывать и объяснять.

Исита, конечно же, не пришла.

Праздник был весёлый. Я сужу не столько по себе, сколько по лицам остальных. Рена улыбалась постоянно, была взволнованна и прекрасна, и я был рад, что смог доставить ей такую радость. Сарима с Юнэмом постоянно пели, потому что оказалось, что Юнэм поёт очень даже неплохо. Когда они не пели, они танцевали. Здесь было чуть иначе: Сарима легко ловила движение и ритм, а Юнэм словно подвернул обе ноги. Но вскоре один подстроился под другого, и они принялись выводить непонятные пируэты, чудом не наступая друг другу на ноги.

Энебарр был вместо тамады, весь вечер тараторил что-то в микрофон, а когда уставал, его заменял добрый Рорс. Энебаррова жена придумала какую-то гадость и подговорила богов, и где-то после полуночи они украли невесту. Я запаниковал, потому что не знал, что принято в этих случаях делать. Однако меня быстро «утешили», сказав, что невеста у них, и если я хочу видеть её живой и здоровой, мне нужно: сплясать под громкое Акарово «У-ух! У-ух!», спеть куплет песни (которой оказалась сочинённая мной песня-побудка «Вставай и бей в свой барабан»), рассказать анекдот, съесть сколько-то там бутербродов за полминуты, выпить стакан воды и прыгнуть на батуте. Последнее всполошило меня больше всего. Ладно, костюм, если порвётся или испачкается, боги починят. Да и шею я не сверну, это не страшно, но… а вдруг я улечу? Или батут порвётся? Как-то не хочется ударить в грязь лицом, причём в прямом смысле.

Но всё обошлось. Гости удовольствовались хилым прыжком где-то на полметра и вернули невесту. Она тотчас же потянула меня танцевать, и я не стал отказываться.

Кстати, остался с нами и шофёр, который под конец праздника заснул на сдвинутых стульях. Он спросил, есть ли креплёное вино, и Калтар любезно его предоставил. Тем более что сам вино и придумал.

Я помню только, что мы вернулись домой около шести утра. Было, конечно, ещё темно, поэтому я был уверен, что засну очень скоро. Рена пошла снимать все украшения и приводить себя в повседневный вид, а я растянулся на полу. Да, нехорошо получилось, надо было бы мне привести её после свадьбы в новую квартиру… но въехать туда можно будет только в апреле. Кроме того, там нет даже кровати, так что лучше пока подождём. Ребёнок, во всяком случае, будет жить уже там.

Когда я начал видеть какие-то непонятные картины, какие у меня обычно бывают в период засыпания, кто-то стал меня будить. Я заворчал и повернулся на другой бок. И уткнулся носом и коленями во что-то тёплое. Приоткрыл глаза — и увидел, что рядом со мной лежит Рена и смотрит с каким-то испугом.

— Что случилось? — пробормотал я, протирая глаз.

— Я… — она запнулась. — Лиан, ну мы ведь уже…

— Мы с тобой уже муж и жена, — согласно покивал я, чувствуя, как голова утапливается в подушку, как я ни стараюсь её поднять. — Как тебе праздник?..

— Очень… самый лучший! — с чувством сказала она. — Спасибо тебе! Но… я думала, раз ты взял меня в жёны… я ведь совсем ничего не могу сделать для тебя, разве что…

Я перестал что-либо понимать. Протёр на всякий случай оба глаза, чтобы удостовериться, что не сплю.

— А то будут говорить, что у тебя жена, а ты всё злой ходишь… — лепетала Рена. Я наконец поднатужился и поднял голову.

— В чём дело? — спросил я членораздельно.

— Я ведь должна… — она всхлипнула. — Лиан, у нас сегодня первая брачная ночь…

Вот тут-то я проснулся окончательно. Она хочет меня изнасиловать! То есть нет, что за глупости! Она просто пристаёт! Хотя… не похоже, что ей это надо. Скорее у неё обречённый взгляд, чем похотливый. Она считает, что выполняет не что иное, как долг. Супружеский долг.

— Рена, что ты выдумала? — я нахмурился.

— Я не выдумала. Нам ведь всё равно нужно будет…

— Да почему нужно? — я полностью сел, взял её за плечо. — Я разве заставляю тебя что-то делать?

— Нет… но…

— Но что?

Она вздохнула, и я увидел, как пальцы то и дело вцепляются в подушку.

— Спасибо, что ты уважаешь мою любовь… и Мада… но я ведь теперь ТВОЯ жена.

— И что?

— А то, что не поверю, что ты просто так согласился со мной жить и стать отцом моего ребёнка, — сказала она и посмотрела мне в глаза.

— Так, — сказал я. Рена не отводила взгляда. — Значит, не веришь? Думаешь, что я всё-таки нашёл какую-то выгоду? — я стал кивать головой и сделал очень скептическое выражение. — Выходит, ты пришла ко мне, чтобы отплатить?!

Она какое-то время смотрела удивлённо, потом всё-таки отвела глаза.

— Нет… не совсем. Лиан, ты мне нравишься… и я, наверное, попробую тебя полюбить… так, как мужа. Ведь муж и жена, они…

— Рена, перестань, пожалуйста, — я придвинулся к ней, заглянул в лицо и почувствовал, что она сейчас заплачет. — Давай так: ответь мне на один важный вопрос. Ты меня любишь? Вот так, чтобы совсем-совсем?

Она молчала.

— Ты любишь другого, — ответил за неё я.

— Ты знаешь, — эхом отозвалась она.

— Да, я знаю. И меня это полностью устраивает. Просто я хочу, чтобы у ребёнка была семья, чтобы его у тебя не отобрали. И ничего мне от тебя не надо. Не вздумай больше с такими вопросами ко мне приходить, ясно? Мы по документам — женаты, но никому не должно быть дела до того, что мы делаем ночью дома. Будем с тобой жить, как брат и сестра. Между собой. А для всех — муж и жена, и мама и папа для маленького Мада, или Мади. Ты согласна?

— Так… — она удивлённо посмотрела на меня. — У тебя всю жизнь и будет неполноценная жена! Ты на это согласен?

— Рена, я ведь сам тебе всё это предложил. Я на всё согласен. И мне от тебя ничего не надо, поверь, — я ободряюще посмотрел на неё, потом обнял. Правда, я прорабатывал ещё один план, потому что чует моё сердце — не до конца я всё продумал. Но продумаю до конца, только отдохну немного. — Ну, хочешь, для очистки совести со мной сегодня поспи. Просто поспи! Рядом, бок погреешь, а то мне в бок холодно.

Она улыбнулась.

— Да, странно как-то, если наш маленький Мад придёт в комнату мамы с папой, а там — две разные кровати.

— Я тебе обещаю, что не буду приставать, — сказал я. — Ты на самом деле очень привлекательная, но… я ведь тоже тебя люблю как сестру. Знаешь, у меня когда-то была сестра…

— Почему была? — перепугалась Рена.

— Теперь нет, — я поник. — Несчастный случай.

Мы помолчали. Рена, наверное, чтобы поддержать меня, жалась к моему плечу.

И тут я кое-что вспомнил. И как-то неуютно мне стало, словно я обманом заставил Рену на себе жениться. И я решил, что этой лжи когда-нибудь должен прийти конец. Нет, не когда-нибудь, а сейчас. Ведь Рена так ничего и не знает.

— Рена, — начал я. — Мне нужно тебе кое-что сказать.

— Говори, — тихо отозвалась она.

— Я боюсь.

— Почему? — девушка удивилась и посмотрела мне в глаза. — Странно, я думала, одна я постоянно боюсь.

— Мне страшно, что ты меня возненавидишь. Я этого не хочу.

— Лиан! — она посмотрела с укоризной. — Это невозможно! Давай, говори.

— Вот именно, — обречённо кивнул я.

— Что — именно?

— Лиан.

— И что… — она всё ещё не понимала.

— Лиан, — я вздохнул. — Помнишь, когда я прогнал твоих нерадивых товарищей, и ты кинулась на меня с кулаками, вопя, что я Лиан? — Рена кивнула. — А я сказал, что нет. Но на самом деле это так.

Девушка очень медленно отодвинулась от меня и посмотрела куда-то мне за плечо.

— Тот самый?..

— Да.

— Так значит… — она подняла свои огромные синие глаза, и мне стало совсем не по себе. — Ты сказал, что Лиан не убивал Мада, чтобы я тебе поверила?.. Но… я не понимаю… зачем тебе я? Зачем… Мад?!

— Я не убивал Мада, — решительно сказал я. — Это правда.

— Но… зачем? Зачем ты лжёшь? — она помотала головой, потом приложила руки к лицу и тотчас же отняла их. — А кто тогда его убил? Ты ведь мне не сказал!

— Неправда, я предложил тебе с ним повидаться, но ты не согласилась, — напомнил я.

— Правильно! Потому что это ты, и если бы я согласилась, ты бы сказал: вот он, перед тобой! — Рена принялась отодвигаться. Я, чтобы не сделать хуже, не двигался. — О нет, за что?.. Но я-то тебе что сделала? Зачем тебе я?!

— Мада убил исит, — твёрдо сказал я. — И я его нашёл и наказал.

— Тоже убил? — Рена стояла возле дивана, комкая в руках одеяло и как бы закрываясь им от меня.

— Нет, я сдал его властям. Это был исит, работающий на мафию. Я никого не убивал. Никогда.

— Я не понимаю…

Я поднялся с пола, Рена попятилась и, почувствовав у себя под коленками диван, упала на него. Одеяло она подтянула к подбородку.

— Ты кричала, что Мада убил Лиан, — стал рассказывать я, видя, что Рена меня слушает и вроде даже понимает. — Но я-то знал, что никого не убивал! Я позвал тебя к себе, узнал про записку, и решил найти того, кто это сделал. И нашёл.

— Но зачем тебе это было нужно?

— Потому что я не убийца, что бы обо мне ни говорили.

— Лиан — убийца!!! — горячо возразила Рена. — И если ты — он, то ты не мог никого не убивать!

— Это всё глупые слухи, — сказал я, чувствуя, что разговор оборачивается не в мою пользу. — Обо мне говорят такие вещи, что мне самому страшно. И знаешь, как мне это надоело?! Меня боятся те, к кому я прихожу просто поговорить, от меня шарахаются на улицах. Меня ищет уйма людей, чтобы уничтожить, потому что я опасен. Я устал. Я хочу быть нормальным. Но разве меня кто-то спрашивал, когда делал таким?!

Это я почти крикнул, и мне стало стыдно. Я покосился на Рену и сел на свою постель, скрестив ноги и хмуро уставившись в пол.

— А почему ты стал Лианом? — тихо спросила Рена.

«Стал…»

— Я таким родился. Неуязвимым для всего. Может, кому-то это было нужно, но мне — нет. Лучше бы я умер.

— Не надо так… — несмело сказала Рена. Похоже, женская жалость просыпается. Продолжать, или хватит? Проверим.

— У меня ведь никого нет, — я сжал руки в кулаки. — Родители и сестрёнка умерли, взорвались вместе с автобусом. А я — нет. Но знаешь, как я этого хотел?! Моих лучших друзей убили те, кого злило, что они не могут убить меня. И всё. Я думал, теперь всегда буду одинок. Ведь со мной общаются нормально до тех пор, пока не узнают, что я — Лиан! Жуткое, ужасное чудовище! Безжалостный убийца! Волей-неволей и сам поверишь… — я вздохнул. — А хочешь сделать что-то хорошее — все думают, что выгоду ищу…

— Лиан… — это был голосок Рены. И не успел я повернуть голову, чтобы проверить, чем вызвано такое резкое изменение в её тоне, как она бросилась ко мне и тотчас же обняла. — Лиан, ты столько для меня сделал! Прости! Я ведь не знала! Ну и что, что они говорят, я ведь тебя настоящего знаю! А я-то думала… боги, откуда они могли взяться… а ты ведь — Лиан. Может, ты посланник богов, но тебя боятся, потому что…

Да, примерно так всё и было. Я обхватил девушку и удобно устроил щёку на её голове. Разумеется, рассказывать о прошлом, чтобы вызвать у Рены жалость, не было для меня так легко. Я очередной раз пережил весь этот ужас, и гибель моих друзей, и семьи, и последние слова Касаххара… но Рена, во всяком случае, поверила мне. Моя сестрёнка-жена.

Я остановился перед стеклянными дверями входа в студию КЮИТО. В моём рюкзаке покоился сериал под названием «Весёлая вишня», а также полнометражный мультфильм «Пиггес» и некоторые наброски. Даже одна серия «Невидимого Рыцаря» есть.

А пришёл я сюда, чтобы поговорить с самим Голоком Зеркатаном.

Разумеется, меня остановили уже на входе. Я, медленно расстегивая пальто, стал уверять молодого охранника, что меня ждёт сам босс. Парень, на пару лет постарше меня, чуть выше и крупнее, полез за рацией. Я в это время расстегнул все пуговицы и явил миру свитер с надписью «ЛИАН-студио». Тёмно-коричневые буквы на белом фоне были прекрасно видны.

— Вас велели гнать отсюда куда подальше, — преувеличенно вежливо сказал охранник и указал на дверь. — Прошу.

— А вы исит, правда? — невинно спросил я.

— Это незаметно? — парень нахмурился.

— Да нет, очень даже, — уверил его я. — Просто вы, вероятно, не в курсе дела. Ну, да и понятно, о Лиане в основном среди кауру ходят слухи, ну и юнэми немножко…

— Так, прекращайте пудрить мне мозг! — рассердился человек. — Уходите!

И он легонько подпихнул меня в бок, чтобы я шёл быстрее. Разумеется, я не пошёл. Я так и остался стоять, почти не почувствовав рук охранника. Вот странно: пол здесь на вид очень скользкий, но когда я не хочу, чтобы меня сдвигали с места, сила трения как будто вступает со мной в союз. Я прирастаю к полу намертво, и отрываюсь только тогда, когда захочу.

— Вы хотите, чтобы я применил силу?

— Да, — честно ответил я. — А потом чтобы опять позвонили боссу и рассказали, как это происходило.

Парень попытался скрутить мне руки за спиной, но не преуспел. Выглядело это так, словно я — металлический робот, совершающий произвольные движения, а он — пенопластовый человечек, пытающийся оказать на меня хоть какое-то воздействие.

— Не понимаю… что за скот?.. — ругался охранник. — Да я не могу схватить!

— Я же говорил, — миролюбиво пояснил я. — Потому меня и ждут наверху.

Парень запыхтел, но опять полез за рацией. Я внимательно прислушался.

— …прямиком к боссу. Да не могу! Нет, правда, не могу, я пробовал! Вы передайте, что он не прогоняется! Ну, хотите, сами спуститесь и проверьте! Ага… — пауза. — Господин Зеркатан, к вам человек, говорит, что вы его ждёте. Мне велели его про… а? Ты кто такой? — обратился он уже ко мне. Я многозначительно указал на надпись на своём свитере, но побоявшись, что парень так и скажет: Лиан-студио, назвал своё имя вслух.

— Лиан, говорит… ага. Ясно. Есть! — он спрятал рацию. — Чего ж ты, дурак, сразу не сказал, что Лиан? Тебе сюда вход свободный.

Ничего не изменилось, констатировал я и пошёл к лестнице.

Вообще-то, куда идти я не знал, поэтому пришлось остановить спешащую куда-то девушку и спросить, где кабинет босса. Она указала рукой вверх и убежала. Я поднялся ещё на один этаж, там мне сказали, что нужно на шестой. На шестом пожилой мужчина долго и с прищуром рассматривал меня, после чего сказал, что раз ждут — прямо по коридору, последняя дверь налево.

У Голока был просторный и симпатично обставленный кабинет, в белом и тёмно-зелёном тонах. Он сам сидел за столом и выглядел испуганным. Однако виду не подавал.

— Проходите, Лиан, — он указал на кресло напротив стола. Разумеется, в своей вотчине мужчина чувствовал себя хозяином. Не хватало ещё, чтобы какой-то Лиан посмел нарушить порядок вещей!

— Добрый день, господин Зеркатан, — сказал я, готовясь к худшему. Нет, не к тому, что он начнёт сопротивляться, вызовет наряд иситов… я готовился к истовым поклонам, мольбе и согласию на всё с его стороны.

— По какому делу пожаловали?

— Да вот, хотел спросить: не нужны ли вам мультипликаторы на студию? У меня даже есть несколько работ, которые вы могли бы посмотреть.

«Вторая попытка».

— Хм, — Голок сделал вид, что сейчас всё зависит от его ответа: да или нет. — Я помню вас. Вы из Адивского юнэмирситета.

— Верно, — я подавил усмешку. Ага, делает вид, что и забыл обо мне! Что ж, это гораздо лучше.

— Я ещё тогда выделил ваши работы среди других. Вы готовы предоставить их сейчас?

— Разумеется, — я ловко извлёк три диска и протянул их через стол. — Прошу.

Оказалось, что в прошлый раз господин Зеркатан впечатлился моим Неудачливым Боксёром, которого я вообще не считал за серьёзный мульт и сегодня не взял. Как выяснилось, именно такие, наполовину детские, шутливые и простые мульты больше всего нужны на студии. Мультик про Пиггеса Голок принял и сказал, что поставит его в прокат в течение месяца. Вишня медиамагната вообще восхитила и влюбила в себя. Он сказал, что готов даже выделить мне средства на работу, чтобы я скорее подготовил следующий сезон. Я охотно согласился. Похоже, судил мужчина справедливо. Честно сказал мне, что Гордион мой — фигня, потому что похожий сюжет был в каком-то «Крате и Небесах», кроме того такой стиль не подходит. Я, разумеется, был в корне с ним не согласен, но порадовался хотя бы за то, что Голок перестал считать меня зверем.

— Скажите… — бросил мужчина мне в спину, когда я уже собирался уходить и протянул руку к двери. Я оглянулся. — Вы на самом деле тот, о котором говорят столько жутких вещей? Как-то слабо верится…

Я развёл руками, выражая «увы». После чего улыбнулся и сказал:

— Все эти слухи — ерунда и неправда. Они боятся того, чего не могут понять. Кто понимает, у того всё в порядке.

И только потом, захлопнув дверь, понял, что сказал неправильно. У того всё в порядке… а вдруг он подумал, что я имел в виду, «кто с Лианом дружит, того Лиан не бьёт»? Ай, неважно! Главное, сделка заключена, и жизнь налаживается!

Разве что…

Светлое время суток я потратил на то, чтобы съездить домой и переодеться не в такую вызывающую одежду. Рены не было дома — наверняка гуляют где-нибудь с Саримой. Я засел за компьютер и до тех пор, пока не стемнело, доделывал и совершенствовал мультик для Иситы. Потом глянул на часы, перепугался, ещё раз проверил всё, успокоился и записал на диск заново. Написал на нём «моей Исите» и бережно устроил в рюкзаке.

После чего я поехал к ней домой. Хотел поговорить, показать мультик… да и вообще, соскучился я по своей лучшей подруге, с которой последнее время виделся так редко. Когда я её первый раз увидел, и подумать не мог, что так к ней привяжусь. Каждый день хоть на миг, но вспомню, что есть Исита, добрый, искренний и весёлый человек, без которого в мире было бы вдвое темней. Ну, может только для меня, но это неважно.

Девушки дома не оказалось. Её мама просила меня остаться и попить чаю, потому что дочь вернётся с минуты на минуту, но я не хотел так наглеть. Если сама пригласит — пойду. Я только незаметно положил в её комнате на стол диск, на то место, где, по странному стечению обстоятельств, не было вещей. Мама в это время бегала ставить чайник, а отца не было дома, так что никто ничего не заметил. Конечно, уходить не хотелось, но я принял решение и менять его не стал.

На улице стал моросить мелкий дождик. Неужели плюсовая температура? Странно это что-то, для наших-то широт. Вон, несчастная девушка сейчас поскользнётся на превратившемся в лёд утоптанном снегу. Оп! Я же говорил. Но вроде несильно стукнулась, смеётся, отряхивается… очень знакомо смеётся… это же Исита!

Я бросился к ней и, схватив за плечо, принялся помогать отряхивать куртку. Девушка подняла голову.

— Лиан?

— Привет! А я к тебе приехал, а тебя нет дома, и я думаю, что мне делать…

— Да перестань, чисто же! — она перехватила мою руку. Видно, я слишком остервенело бил по материи. — Давай хоть в подъезд зайдём, там сухо.

Я повиновался, и мы вошли под навес. Но вынимать ключ и впускать нас обоих в дом девушка не спешила.

— И зачем ехал, позвонил бы сначала…

— Я хотел сюрприз сделать! — принялся оправдываться я. — И, знаешь, похоже, у меня опять телефон отключился… постоянно забываю зарядить…

— Да, с такой интересной жизнью всё позабываешь… — слегка обиженно протянула она, потом принялась сбивчиво говорить. — Слушай… ты извини, пожалуйста, что я не пришла… ну, ты мне приглашение присылал… я не смогла, я ведь…

— Да ладно! — я так обрадовался, что она просто не погнала меня вон, что готов был плясать от счастья. Впрочем, особой причины меня гнать у девушки не было, но… я почему-то до последнего момента этого боялся. — Там был маленький праздник, ничего особенного! — да, а вот тут я приврал: на празднике, во всяком случае, был Мелизар. Наверное, она хотела бы его увидеть. — Ну, боги приезжали…

— Просто мне и не в чем было прийти, и вообще… — продолжала гнуть своё Исита. — Если бы ты раньше прислал…

— Раньше я не мог. Но и ладно! Я не обижаюсь. Это ты извини, что проворачиваю там какие-то махинации без тебя.

— Как будто без меня свадьба бы не получилась! — невесело усмехнулась девушка.

— Ну… нет, просто… я ведь тебе ничего не сказал… раньше…

— Твоё дело.

Нет, она всё-таки очень расстроена, хоть и сама извиняется. Надо что-то делать.

— А я тебе мультик принёс! Но тебя не было, и я на стол положил, среди вещей. И вот, уходить собирался — а тут ты!

Девушка хмуро молчала.

— Как там Мелизар, снится тебе? — спросил я.

Она подняла на меня глаза, и мне стало не по себе. Она говорила мне что-то, но не словами, а так, и я ничего не понимал. И испугался немного.

— Снится.

Дверь подъезда приоткрылась. Кто-то пытался выйти, но я настолько отвлёкся от реальности, что забыл, что нужно отойти, иначе дверь не открыть. Исита ухватила меня за локти и потянула на себя.

— …собираются тут… — проворчал человек и исчез в темноте.

— Исита, а у тебя всё хорошо? — я решил перейти на прямой разговор.

— Не очень, — ответила она, глядя такими глазами, словно принимает вызов. Поскольку нам пришлось забиться в угол, эти глаза теперь были ещё ближе.

— Расскажи. Если что, я помогу.

— Да нет, вряд ли, — она очень уверенно помотала головой.

— Слушай, приходи ко мне завтра в гости! Я тебя после занятий встречу, посмотришь, как мы там устроились…

— Спасибо, но завтра я не могу, — Исита не отводила своих кристально-честных глаз. Мне стало совсем паршиво. Предложение познакомить девушку с Реной утонуло.

— Лиан, я пойду. Я устала.

— Подожди! — я схватил её за руку. — Ну я же вижу, что что-то не так! Почему ты не хочешь мне сказать!

— Да всё в порядке, — она опустила голову и переложила ключи из руки, которую держал я, в другую. — Я тебе позвоню, позже. Только телефон включи.

— Исита…

— Пока, — она потянула на себя дверь и юркнула в щель.

Ужасный, ужасный разговор. И вот только сейчас, когда она ушла, я понимаю, что разговор нужно было вести совсем не так.

Сказать, что очень-очень скучал. Потому что правда скучал.

Сказать, что свадьба — это формальность, и я не люблю Рену, а у нас совсем всё по-другому.

Сказать, что я скот и сделаю всё что угодно, чтобы её развеселить.

Я опёрся о стенку и скрестил руки на груди. Вот буду стоять здесь, и всё. А ещё лучше — пойду стану под дождь, и пусть он меня замочит вконец! Я сегодня без шапки, и тем лучше!

Я совершил задуманное. Дождь почти не чувствовался, и я посетовал, что не идёт ливень. Так бы я хоть над собой позлорадствовал, а под этим и не промокнешь толком.

Да, а в том мульте есть кадры, где Исита сидит под дождем, в каком-то поле, и камера облетает её со всех сторон, показывая, что во все стороны один горизонт и никого нет. Но в один прекрасный миг я подхожу сзади, обнимаю её, беру на руки и уношу.

Я понимаю, что Исита у меня не получилась. Просто девушка со светлыми лёгкими волосами и серыми искренними глазами, невысокая и хрупкая. В её любимой старенькой белой рубашке. С кулончиком в виде круга, на котором нарисована мордочка выдуманного ею персонажа, надеюсь, у меня он получился. А я… тоже вроде не я, а так, парень средненький, каштановые волосы, зелёные глаза. Разве что свитер мой — чёрный, с розовым поросёнком. Не надо было так откровенно выбирать персонажей, она ведь может подумать…

А как же тот кадр, где мы с ней держимся за руки и идём по прозрачной лестнице в небо? Теперь мне почему-то не кажется, что она будет смеяться и издеваться надо мной, что я слюнявый романтик. А вон тот, где я… ооо… я, кажется, сильно сглупил, когда отдал Исите мультик о том, что хотел бы видеть в реальности. Вообще-то сначала мне хотелось сделать что-нибудь смешное, чтобы она повеселилась, чтобы мы с ней могли разложить по полочкам каждый кадр, и этот дурацкий мульт стал бы символом нашей дружбы… но на самом-то деле мне хотелось, чтобы он стал символом кое-чего другого…

А может, она вообще не будет его смотреть. Обиделась на меня, из-за того, что я совсем о ней забыл, и закинет диск куда-нибудь за стол. Может, лет через тридцать и посмотрит, но я к тому времени уже буду дедушкой…

Я завернул и увидел вдалеке вход в метро. Помню это место, здесь неподалёку меня колотил Милицер. А Исита прибежала и заставила пойти к ней домой, чтобы вылечить мои раны. А как мы с ней жетончики из кусков железа делали!.. Сейчас-то уже не повторишь, потому что она учится в юнэмире, а я — нет.

И вообще, я взрослый семейный человек.

Первый раз подумалось, что этот брак — ошибка.

— …ан!!! — крикнул кто-то. Вот, всё по-прежнему, опять кто-то воет в ужасе, что по дороге идёт распроклятый Лиан. А у меня всё идёт наперекосяк, хотя по сравнению с тем, что было месяц назад, всё просто чудесно и радужно.

— Лиан!!! — крик повторился. Я запоздало понял, что меня не боятся, а зовут. И оглянулся.

Исита была без куртки и без шапки, за одним из сапожков волочились шнурки, которые девушка не успела наскоро заправить в голенище. Она подбежала и крепко вцепилась мне в локоть одной рукой.

— Подожди! — девушка отдышалась. Я полностью повернулся к ней, чтобы показать, что уходить никуда не собираюсь. — Лиан, это чудесный мультик! Спасибо тебе большое!

Не хватало ещё ответить ей «пожалуйста»!

— Ты… его весь посмотрела?

— Весь, — она кивнула. — Я… я ведь не знала, что ты такое чудо для меня сделал…

Я смотрел на неё, и внутри меня что-то разгоралось. Как будто подошёл к какой-то черте, которую вот сейчас можно переступить.

— Я и сам не ожидал, что получится именно это… — Исита замерла, ловя каждое моё слово. Я смутился и опустил глаза. — Просто ты… такая…

— Лиан.

— М? — спросил я, не поднимая глаз.

— Лиан!

Это было уже настойчивей. Пришлось опять посмотреть в эти серебряные озерца.

— Лиан, ты для меня не лучший друг.

Что-то происходит, неумолимое и беспрекословное. Иначе почему я так переживаю…

— Ты важнее, ты самый важный… — Исита запнулась. Я очень хотел её поддержать, но мои слова запрятались куда-то слишком глубоко. — Я… тебе раньше хотела сказать… ещё в пиццерии… но…

Я должен был что-то сделать. Я не мог ничего не делать и вот так стоять. И я с ужасом для себя обхватил девушку за плечи, притянул к себе и поцеловал.

Впервые в жизни поцеловал девушку!..

Но теперь всё было хорошо. Волнение, которое сначала стукнуло в голову и заволокло глаза пеленой, постепенно прошло. К тому же и глаза я закрыл… появилась уверенность во всём, теперь я точно знал, как разобраться во всех клубках, которые я намотал за последние дни, и как сделать, чтобы все были довольны и счастливы. Ведь Исита была рядом, маленькая и дрожащая от холода, но не отрывающаяся от меня ни на секунду.

Теперь всё было правильно.

Sarko Lee