Либер Хаотика: Нургл

Оногал-Чрево Отчаяния

Я потерян в Хаосе. Я видел восход жизни и богов; я видел возвышение и падение рас и народов из самых разных мест за самыми дальними звёздами. Я видел всё это, и сердце моё отчаялось, ибо я знаю истину об этом мире и о многих других. Я понял лучше, чем кто-либо другой, кто пережил этот абсолютный кошмар, что есть Хаос.

Я видел богов. Я взирал на их лица. Я знаю, что они не просто сущности, обладающие огромным знанием и силой. Они — это мы. Мы создаём их, мы придаём им сил, а они, в свою очередь, используют нас как своих марионеток и рабов. Они не просто правят своими Небесами и Адами, как утверждают наши мифы. Боги Хаоса сами по себе есть Небеса и Ады, одновременно являясь сущностью и местом, объектом и абстракцией. Я знаю. Я видел это.

Поскольку Нургл является Владыкой Распада и Богом Хаоса, Он также является целой реальностью в самом Себе; Владением в пределах Эфира. Он есть Оногал, Мерзкая Тьма, и войти в него — значит быть поглощённым сущим кошмаром. Я лицезрел этот Ад, являвшийся Нурглом. Я прошёлся под осыпающимися сводами Оногала. Я следовал за теми, что прокляли себя своими деяниями и теперь утоляли вечный голод Нургла, и я задержался в самом сердце Распада.

Как невольному гостю, мне пришлось испить из самого источника отчаяния, и все мои надежды исчезли. Тяжёлыми шагами я прошёл по охваченным болезнями мирам князей Нургла, Его самых могущественных и заслуженных демонов. Я видел Его избранных воинов — людей, что были одновременно превыше и ниже всех прочих смертных. Они зовутся морской пехотой, ибо воистину они моряки звездных морей, и они охвачены всеми ужасами своего отвратительного Владыки.

Некоторые из них вознеслись превыше всех прочих, став чемпионами Бога Чумы, только затем, чтобы сражаться и убивать ради шанса самим стать Князями Демонов. Но никакой князь из их рядов никогда не сравнится с отвратительным величием их предводителя, того, кто самый могучий из всех демонов Нургла, и чьё имя — сама смерть; Мортарионом. Он протянул свои щупальца ужасов и болезней через все измерения, пожиная страх и отчаяние для своего хозяина, Бога Чумы.

Его отвратительное прикосновение настигает через Эфир, заражая всё, чего коснётся. Я видел огромные и странные суда, что бороздят потоки Эфира, и я был свидетелем того, что делало с ними касание Мортариона. Не важны были ни богослужения над их тайными технологиями, ни заклятья и магия, что должны были оградить эти суда от ярости Эфира — ничто не могло истребить ужасы болезней Нургла, несомые волнами Эфира. Эти странные корабли, что путешествовали меж далёких миров, иногда поражались болезнями и безумием, и пустые остовы этих новорождённых Чумных Кораблей уносились дрейфом, что иногда длилось тысячелетиями, пока они, в конце концов, неминуемо не погружались в чумные недра собственного мира-ада Мортариона. Здесь они собирались в огромные флоты, наполненные заразными последователями Мортариона, прежде чем их вновь выносило в Эфир, чтобы они разносили мор по королевствам смертных.

Я видел, как эти чумные флоты несли детей Нургла к множеству странных миров, что заполняют собой ночное небо, где вслед за войнами, приносимых ими, неизбежно следовали страшные эпидемии. Когда же эти чумные корабли оставляли, или их экипаж наконец удавалось уничтожить, то я видел их огромные остовы, дрейфующие назад в Эфир, откуда они и пришли, и там потоки отчаяния несли их назад к адскому миру Мортариона, чтобы начать всё заново.

Пометки (с. 287):

1. Пока я лежу, беспомощный и недвижимый, я размышляю о том, что я узнал за прошедшие несколько месяцев, и невыносимый ужас вместе с острым чувством отчаяния овладевает мною. Я верил в Зигмара, но эта некогда столь прекрасная часть моей души иссохла. У меня нет веры, откуда ей взяться? Где может человек найти помощь перед лицом столь многих горестей, боли и безнадёжности? Самообладание. *почему-то повторяется 2 раза с незначительной вариацией в начале*

2. Империя есть остров в море страданий и бедствий. Волны подмывают его драгоценные берега, и всякая большая волна угрожает навсегда утопить его, не оставив даже следа. Где же буду я, когда это случится? Наверно, я буду трупом. Но мои знания об этой земле и её народе причиняют мне огромные страдания, когда я размышляю о том, что полагаю нашей окончательной и неизбежной судьбой.

Пометки (с. 289):

1. Я начал создавать бальзамы, чтобы приостановить мою боль. Я обратился ко многим людям, что знакомы с алхимией и составами, могущими помочь моему страшному недугу; и они дали мне указания, что я должен приобрести, смешать и как это употребить, чтобы помочь себе в столь сложной ситуации.

2. Множество из тех веществ, что я использовал, запрещены старинными преданиями, но я не думаю, что у меня был выбор.