5

Остаток дня прошел как в тумане. Некоторые пациенты упоминали об убийстве Кэрол, хотя заняты были только собой и своими бедами. Джад старался сконцентрироваться, но мысли разбегались. Надо прослушать все записи, вдруг на что-то не обратил внимания.

В семь часов, отпустив последнего пациента, Джад подошел к потайному шкафчику и налил крепкого скотча. Виски взбодрило, и он вспомнил, что не завтракал и не обедал. При мысли о еде тошнота подступила к горлу. Он сел на стул и стал думать об убийствах. В историях болезни не было ничего, что могло бы заставить кого-либо из пациентов пойти на преступление. Если это шантажист, он вполне мог попытаться выкрасть их. Но шантажисты — трусы, спекулирующие на слабостях людей, и если Кэрол застала взломщика на месте преступления, скорее всего он убил бы ее быстро, одним ударом, а не стал бы мучить. Здесь что-то другое.

Джад долго сидел, перебирая в уме события последний двух дней. Наконец тяжело вздохнул — ничего заслуживающего внимания. Взглянул на часы и удивился, как уже поздно.

Лексингтон-авеню была пустынна, только вдалеке маячил одинокий пешеход. Джад поймал себя на мысли об Анне: что она сейчас делает? Наверное, дома обсуждает с мужем, как прошел его рабочий день. Или уже в постели и… «Прекрати!» — сказал он себе.

На улице машин не было, поэтому, не дойдя до перехода, Джад решил взять наискосок, чтобы поскорее попасть в гараж. На середине проезжей части он услышал шум и обернулся. В десяти футах прямо на него мчался огромный черный лимузин с выключенными фарами. Громко шуршали шины, пытаясь справиться с гололедом.

«Пьяный идиот, — подумал Джад. — Разобьется ведь!» В поисках спасения он бросился к тротуару. Слишком поздно — водитель вильнул следом, набирая скорость, в явном намерении сбить его.

Последнее, что осталось в памяти, — сильный удар в грудь, отдавшийся, как раскат грома. В меркнущем сознании темная улица взорвалась вдруг ярким пламенем. И в это мгновение Джад понял, почему убили Джона Хэнсона и Кэрол Робертс. Бурная радость охватила его: «Нужно сказать Макгриви». Потом свет померк. Наступила тишина и полная тьма.

Сообщение из больницы о наезде на пешехода поступило на коммутатор в начале одиннадцатого и было тут же переключено на бюро сыска. В эту ночь работы в участке было невпроворот. Погода способствовала разбойным нападениям и изнасилованиям. На опустевших улицах хозяйничали преступники. Большинство детективов разъехались на вызовы, в отделе оставались только Фрэнк Анжели и сержант, допрашивающий подозреваемого в поджоге.

К телефону подошел Анжели. Звонила сестра из городской больницы, куда доставили пострадавшего. Он требовал лейтенанта Макгриви, но тот отлучился в Центральную картотеку. Когда сестра назвала имя пострадавшего, Анжели сказал, что немедленно выезжает.

Анжели клал на рычаг трубку, когда вошел Макгриви. Анжели сразу же рассказал о звонке и добавил:

— Нужно немедленно ехать в больницу.

— Подождет. Сначала поговорю с начальником того участка, где произошел несчастный случай.

Пока Макгриви набирал номер, Анжели вспомнил о своем недавнем разговоре с начальником девятнадцатого участка Бертелли и подумал, знает ли о его содержании Макгриви.

— Лейтенант Макгриви — хороший полицейский, — сказал тогда Анжели, — но, боюсь, он во власти того, что случилось пять лет назад.

Капитан Бертелли посмотрел на него долгим холодным взглядом.

— Вы обвиняете лейтенанта в фабрикации дела на доктора Стивенса?

— Я ни в чем его не обвиняю. Просто считаю, что вы должны быть в курсе.

— О'кей, — сказал начальник, и они расстались.

Макгриви говорил по телефону три минуты, ворчал и что-то записывал, а Анжели нетерпеливо ходил взад-вперед. Вскоре оба детектива мчались на служебной машине в направлении больницы.

Палата Джада находилась на шестом этаже, в конце длинного, мрачного коридора, пропитанного тошнотворно сладким специфическим запахом.

— В каком он состоянии, сестра? — спросил Макгриви.

— Об этом вам скажет врач, — сухо заявила она. Затем медленно, с неохотой добавила: — Он чудом остался жив. Повреждение ребер и левой руки, подозрение на сотрясение мозга.

— Он в сознании? — спросил Анжели.

— Нам стоит огромных усилий удерживать его в постели, — ответила сестра и повернулась к Макгриви: — Он все время твердит, что ему необходимо вас видеть.

Они вошли в палату. Все шесть коек были заняты. Сестра показала на дальний угол.

Джад полулежал на высоко взбитых подушках. Лицо бледное, лоб заклеен большим пластырем, левая рука на перевязи.

Первым заговорил Макгриви:

— Слышал, с вами произошел несчастный случай.

— Это не несчастный случай. Кто-то пытался убить меня. — Джад говорил слабым дрожащим голосом.

— Кто? — спросил Анжели.

— Не знаю, но все сходится, — он повернулся к Макгриви. — Убийцам не были нужны и Джон Хэнсон и Кэрол. Им нужен был я.

Макгриви с удивлением посмотрел на него:

— Откуда такая уверенность?

— Хэнсона убили, потому, что на нем был мой желтый макинтош. Они, должно быть, видели, как я в нем входил в здание. И Хэнсона приняли за меня.

— Правдоподобно, — промолвил Анжели.

— Ну конечно, — сказал Макгриви, обращаясь к Джаду. — А когда до них дошло, что убрали не того, они явились в ваш кабинет, сорвали с вас одежду, обнаружили, что вы — маленькая цветная девушка и, обезумев от злости, забили до смерти.

— Кэрол убили, застав ее там, где рассчитывали застать меня, — сказал Джад.

Макгриви вытащил из кармана свои записи.

— Я только что разговаривал с начальником участка, на территории которого произошел несчастный случай.

— Это не несчастный случай.

— В протоколе полиции зарегистрировано, что вы неосторожно переходили улицу.

Джад уставился на него.

— Неосторожно переходил? — повторил он еле слышно.

— Вы переходили в неуказанном месте, доктор.

— Машин не было, и я…

— Была машина, — поправил Макгриви. — Только вы ее не заметили. Шел снег, и ни черта не было видно. Вы появились неожиданно. Водитель резко нажал на тормоз, машину занесло, и вас задело. Он запаниковал и смылся.

— Все было совсем не так — водитель ехал с потушенными фарами.

— И вы считаете это доказательством, что человек за рулем убил Хэнсона и Кэрол Робертс?

— Кто-то пытался убить меня, — настойчиво повторил Джад.

Макгриви покачал головой:

— Не пройдет, доктор.

— Что не пройдет?

— Неужели вы полагаете, что я, как последний дурак, буду гоняться за мифическим убийцей, а вы выйдете сухим из воды? — В его голосе появились металлические нотки: — Вы знали, что Кэрол Робертс беременна?

Джад закрыл глаза и уронил голову на подушку. Так вот о чем хотела поговорить с ним Кэрол. Он ведь почти догадывался об этом. А теперь Макгриви думает…

— Нет. — сказал он через силу, — не знал.

В голове опять застучало, словно молотом било. Джад сделал несколько глотательных движений, чтобы справиться с подступающей тошнотой. Хотел было нажать на кнопку и вызвать сестру, но сдержался: такого удовольствия Макгриви он не доставит.

— Я заглянул в картотеку, — сказал тот. — Что скажете, если сообщу, что ваша сообразительная секретарша прежде была проституткой.

Молот в голове бил все сильнее.

— Вы знали это, доктор Стивенс? Можете не отвечать. Я за вас отвечу. Вы подобрали ее в суде четыре года назад. Она привлекалась за приставание к мужчинам на улице. Не безрассудно ли столь уважаемому врачу нанимать дешевую шлюху?

— Никто не рождается проституткой, — сказал Джад. — Я пытался помочь шестнадцатилетней девочке использовать свой шанс в жизни.

— И заиметь чернозадую любовницу.

— Ах ты, грязный подонок!

Макгриви ухмыльнулся:

— Куда вы отвезли Кэрол после той ночи в суде?

— К себе домой.

— И она там ночевала?

— Да.

Макгриви осклабился:

— Вот умник! Подобрал в суде хорошенькую молоденькую шлюху и отвез на ночь к себе. Зачем? Играть в шахматы? Если вы действительно не спали с ней, тогда, едрена корень, все говорит за то, что вы — гомосексуалист. Вот и соображай, с кем вы трахались. Уверен, что с Джоном Хэнсоном. А если все-таки переспали с Кэрол, вероятнее всего, связь продолжалась до тех пор, пока она от вас не забеременела. И у вас хватает нахальства лежать здесь и рассказывать небылицы о маньяке в машине, который намеренно сбил вас и бегает по городу, убивая людей.

Макгриви круто повернулся и, широко шагая, вышел из палаты.

Пульсация в голове Джада стала невыносимой. Анжели смотрел на него с тревогой.

— Вам нехорошо?

— Вы должны мне помочь, — сказал Джад устало. — Кто-то пытается убить меня. — Эти слова отдались в его ушах погребальным звоном.

— Зачем, доктор?

— Не знаю.

— У вас есть враги?

— Нет.

— А любовница? Может быть, замужняя женщина?

Джад покачал головой, и это движение усугубило боль.

— Наследство, и кому-то из родственников надо убрать вас с дороги?

— Нет.

Анжели вздохнул:

— Итак, никто не заинтересован в вашей смерти. Ну, а пациенты? Вы бы дали список.

— Не могу.

— Да нам нужны только фамилии.

— Извините. — Говорить было очень трудно. — Если бы я был зубным врачом или мозолистом, тогда другое дело. Но у больных людей беда. У некоторых — серьезная. Если начнете допрашивать, разрушите надежды, уничтожите их доверие ко мне. Я уже не смогу помочь.

В полном изнеможении он откинулся на подушки. Анжели спокойно наблюдал за ним, потом спросил:

— Как называется человек, думающий, что все хотят его убить?

— Параноик, — ответил Джад. И, увидев выражение лица Анжели, промолвил: — Уж не считаете ли вы, что я…

— Поставьте себя на мое место, — сказал Анжели. — Если бы здесь лежал я и говорил то, что говорите вы, а вы были бы моим врачом, что пришло бы вам в голову?

Боль стала нестерпимой, и Джад прикрыл глаза. Голос Анжели произнес:

— Меня ждет Макгриви.

Джад пошевелился:

— Подождите. Дайте мне возможность доказать, что я говорю правду.

— Как?

— Если кто-то задался целью убить меня, он попытается еще раз. Нужно, чтобы около меня кто-то был. При следующей попытке убийцу можно будет схватить.

— Доктор Стивенс, если кто-то действительно хочет убить вас, то вся полиция не помешает этому. Не достали сегодня — достанут завтра. Не здесь. так в другом месте. Будь вы король, президент или простой смертный. Человеческая жизнь — тоненькая ниточка, не займет и секунды, чтобы оборвать ее.

— Так что же, ничего нельзя сделать?

— Могу дать совет. Врежьте новые замки в квартире, проверьте рамы, они должны быть надежно укреплены. Не впускайте незнакомых. Никаких посыльных, если только сами не делали заказ.

Джад кивнул, горло пересохло и болело.

— В доме есть швейцар и лифтер. Вы им доверяете?

— Швейцар у нас уже десять лет. Лифтер — восемь. Ручаюсь, это порядочные люди.

Анжели кивнул:

— Хорошо. Пусть смотрят в оба, попросите их. Если они будут настороже, никто незаметно не проникнет в квартиру. А как насчет кабинета? Будете нанимать регистраторшу?

Джад представил новую девушку, сидящую за столом Кэрол. От бессильного гнева по телу пробежала дрожь.

— Не сейчас.

— Можно нанять мужчину.

— Я подумаю.

Анжели повернулся, чтобы идти, но остановился.

— Мне пришла в голову мысль, — сказал он неуверенно, — но не знаю…

— Да? — В вопросе прозвучала подобострастная нотка, и Джаду стало противно.

— Тот человек, который убил напарника Макгриви…

— Зифрин.

— Он действительно сумасшедший?

— Да. Его отправили в Мэттиванскую городскую клинику для психически больных преступников.

— Он ведь может винить вас в том, что его упрятали в дурдом. Проверю, не сбежал ли он. Позвоните мне утром.

— Спасибо, — поблагодарил Джад.

— Это моя работа. Если вы в чем-то замешаны, я помогу Макгриви разоблачить вас.

Анжели направился к двери, но опять задержался:

— Не проболтайтесь, что я навожу справки о Зифрине.

— Хорошо.

На прощание они улыбнулись друг другу.

Ранним утром навестить больного пришли Питер и Нора Хэдли. Они узнали о несчастном случае из последних новостей по радио.

Питер был одного возраста с Джадом, правда, несколько ниже ростом и тщедушнее. Оба родились в одном городе в штате Небраска, и оба стали врачами.

Нора приехала из Англии. Круглолицая блондинка с колыхающейся грудью, явно великоватой для ее пяти футов и трех дюймов роста. Живая и приятная в общении, быстро сходящаяся с людьми.

— Ну и видок у тебя, — протянул Питер, критически рассматривая Джада.

— Весьма профессиональный взгляд, доктор. Что называется, внимательное отношение к больному.

Голова у Джада почти прошла, а острая боль в теле чуточку унялась.

Нора принесла букет гвоздик.

— Мы купили тебе цветочки, дорогой, — сказала она. — Бедный, милый старикашечка. — Она нагнулась и поцеловала его в щеку.

— Как это случилось? — поинтересовался Питер.

Джад ответил не сразу:

— Дорожно-транспортное происшествие. Водитель скрылся.

— Все навалилось одновременно. Я читал о бедной Кэрол.

— Кошмар, — вставила Нора. — Она мне так нравилась.

У Джада перехватило горло:

— Мне тоже.

— Хоть бы поймали мерзавца.

— Этим занимаются.

— В сегодняшней газете написано, будто некий лейтенант готов кого-то арестовать. Ты что-нибудь об этом слышал?

— Вполне достаточно, — сухо проронил Джад. — Макгриви с удовольствием сообщает мне новости.

— Никогда не знаешь, как работает полиция, пока не испытаешь на собственной шкуре, — заявила Нора.

— Доктор Хэррис позволил мне взглянуть на рентгеновские снимки. Неприятные ушибы, хотя сотрясения нет. Через несколько дней тебя выпишут.

Они поболтали еще полчаса, умышленно избегая говорить о Кэрол. Хорошо хоть, супруги не знают, что Джон Хэнсон был пациентом Джада. Макгриви по причинам, ведомым только ему, не дал эти сведения газетчикам.

Когда они собрались уходить, Джад попросил Питера задержаться и рассказал о Хэррисоне Берке.

— Извини, — сказал Питер. — Я знал его состояние, когда направлял к тебе, но надеялся, что еще не все упущено. Естественно, ты должен от него отказаться.

— Сделаю это, как только выберусь отсюда, — ответил Джад, покривив душой. Он не хотел отправлять Берка в клинику. Пока не хотел. Сначала надо выяснить, мог ли тот совершить два убийства.

— Если что-либо понадобится, старина, звони.

И Питер ушел.

Джад лежал и обдумывал свои дальнейшие шаги. Ни у кого не было достаточного повода убить его, и оставалось предположить, что покушение совершил психически неуравновешенный человек, почему-либо им недовольный. Под эту категорию походили лишь Хэррисон Берк и Амос Зифрин. Если в то утро, когда убили Хэнсона, Берк не имел алиби, следует попросить детектива Анжели заняться им. А если имел, то убийца — Зифрин.

Мучительное состояние депрессии пошло на убыль. Только необходимо побыстрее выбраться отсюда. Джад вызвал сестру и сказал, что хочет видеть доктора Хэрриса. Через десять минут в палату вошел Сеймур Хэррис, человек-гном с ярко-голубыми глазами и черными пушистыми баками. Джад давно его знал и очень уважал.

— Проснулась наша спящая красавица. Выглядите ужасно.

Джаду надоело это выслушивать.

— Я прекрасно себя чувствую, — солгал он. — И хочу уйти.

— Когда?

— Сейчас.

Доктор Хэррис осуждающе посмотрел на него:

— Да вы только появились здесь. Побудьте несколько дней. Я пришлю вам несколько хорошеньких сестричек, чтобы не было скучно.

— Спасибо, Сеймур. Но мне действительно нужно идти.

Доктор Хэррис вздохнул:

— Хорошо. Вы сами врач. Лично я и кошку бы не выпустил на улицу в таком состоянии. — Он проницательно посмотрел на Джада. — Еще чем-нибудь могу помочь? — Джад покачал головой. — Я попрошу мисс Бедпен принести вашу одежду.

Через полчаса девушка из регистратуры вызвала такси. И в 10.15 он был у себя в кабинете.