Небесные ду́хи

– Ты?! Ты?! – Тильда задыхалась от возмущения. Дикий ужас, только что сотрясавший все ее тело, исчез без остатка, как только она разглядела внешность напавшего на нее «маньяка». Красноватый свет дежурного освещения придавал его лицу мрачность, но Тильде в эту минуту оно казалось самым прекрасным на свете. А еще впервые в жизни ей хотелось обнять и вместе с тем побить малознакомого человека – парня, стоящего перед ней на лестничной площадке под чердачным люком.

– Прости, я же не знал, что ты тут, а то не пошел бы сюда, – оправдывался он едва слышно. – Я боялся, что ты заорешь. Нельзя, чтобы меня здесь нашли, иначе могут догадаться о моем тайном убежище. Хочешь, покажу тебе его?

Тильда кивнула, не раздумывая. Перспектива отправиться в секретное место казалась ей куда привлекательнее возвращения в пустую тихую комнату, где снова весь вечер ее будут мучить грустные мысли.

– Только тихо! – Парень, наконец, отпустил ее и подошел к металлической лестнице, возвышающейся вертикально над перилами и упирающейся в чердачный лаз в потолке. – Полезай за мной!

Он поднялся по железным перекладинам, повозился какое-то время у крышки люка, будто вытаскивал что-то из щелей в досках, потом уперся в крышку обеими руками и толкнул ее вверх. Оттуда хлынул поток холодного воздуха, пронизывая Тильду до костей. Несколько снежинок закружилось перед ее лицом и осело на одежде.

Ноги парня исчезли в темноте, и из проема в потолке высунулась его рука.

– Давай!

Тильда взялась за холодную перекладину перед собой, поставила ногу на нижнюю. Лестница пошатывалась. «Она выдержала Якура, значит, выдержит и меня», – успокоила она себя и начала подниматься.

Сильные руки втянули ее на чердак, а затем опустили крышку люка, отрезав поток тусклого красноватого света, идущий снизу. Стало совсем темно. И холодно. Страх вернулся снова. Тильда мысленно отругала себя за безрассудство: «Зачем я сюда залезла? Мало ли что на уме у этого парня! И никто в интернате не знает, что я здесь! Вдруг он и есть маньяк? Порубит мое тело и спрячет в мешок, а потом вынесет через подвал и спрячет где-нибудь в снегу за забором. Волки растащат мои останки по всей тундре, и никто никогда их не найдет! Запишут в без вести пропавшие, и все. Какая же я доверчивая дура!»

Луч фонарика, вспыхнувший и заметавшийся во тьме, рассеял не только мрак, но и ее страхи. Якур отошел куда-то в сторону и вскоре вернулся с огромным тулупом в руках.

– Надевай. Здесь минус сорок, как на улице.

– А ты? – спросила Тильда, но, не дожидаясь ответа, сунула трясущиеся от холода руки в ледяные рукава.

– У меня еще есть. – Якур снова отошел и вернулся в похожем тулупе.

– А зачем тебе здесь столько одежды? У тебя бывают гости? – удивилась Тильда.

– Нет, обычно я здесь всегда один. Часто приходится сидеть подолгу, ждать подходящее время для камлания. Я тогда сразу два тулупа надеваю.

– Кам… Чего? – переспросила Тильда, услышав незнакомое слово.

– Камлание – это сеанс общения с духами. Я – шаман!– И добавил после паузы: – Будущий.

– Ого! Серьезно?! – воскликнула она, однако слова Якура не столько потрясли, сколько насторожили ее, вызвав сомнения в адекватности нового знакомого. Кстати, они так и не назвали друг другу свои имена, хотя она подозревала, что ему тоже наверняка было известно, как ее зовут. – Ты можешь говорить с духами?!

– Вообще-то еще только учусь, но бабушка сказала, что я родился шаманом и мой дар надо раскрывать. Вот я и тренируюсь тут по ночам.

Тильда заметила, что Якур держит в руках большую сумку вроде дорожной. Он заметил ее вопросительный взгляд и пояснил:

– Здесь у меня необходимые для камлания вещи. Если хочешь, можешь посмотреть, как я буду готовиться.

Тильда неуверенно взяла протянутый парнем фонарь и спросила с тревогой:

– Ты собрался общаться с ду́хами прямо здесь?

– Нет, я поднимусь на крышу. Ну а ты можешь остаться и подождать меня, но, если пойдешь со мной, то сможешь их увидеть! Если, конечно, они пожелают взглянуть на землю, когда я буду играть на санквылтапе. Не бойся, эти ду́хи не опасны. Они очень добры к людям, не то что подземные.

– На чем ты будешь играть? Сав… кын… – Тильде так не удалось повторить трудное незнакомое слово.

– Санквылтап – струнный музыкальный инструмент, его используют для камлания. Можно камлать и с бубном, он у меня тоже есть, но с ним получается слишком громко. – Якур опустил сумку на пол и, как фокусник, принялся извлекать из нее диковинные штуки, больше похожие на огромные странные игрушки из-за их яркой раскраски.

Бубен выглядел почти как обычный барабан, обтянутый желтоватой кожей. Верхний и нижний его диски были украшены изображением красного солнца с треугольными лучами, соединяющимися на боковой части. Якур несильно ударил в центр солнца изогнутой деревянной палкой, напоминающей большущую ложку, и бубен завибрировал. Глухой звук удара перешел в длинный гул, тревожный и как будто о чем-то предупреждающий. Тильде показалось, что она ощутила дрожание воздуха, и по ее спине побежали мурашки.

– Выглядит круто! – похвалила она.

Парень просиял и, отложив бубен, вынул из сумки длинную доску, расписанную маленькими красными солнцами. Между заостренными концами доски были натянуты струны. Он коснулся их пальцами, извлекая мелодичные звуки, похожие на гитарные.

– Вот это и есть санквылтап. Бабушка сказала, что на нем играл мой отец и даже учил меня, но я тогда был маленький, не помню этого совсем. Помню, что играть меня бабушка научила.

– А где сейчас твой отец? – полюбопытствовала Тильда.

– Он умер, как и мама. Осталась только бабушка, она живет одна на кладбище.

– А почему на кладбище-то?

– Это древний обычай. А появился он после большой беды: давным-давно, когда бабушки еще на свете не было, злой демон вырвался из подземелья, где стояли чумы наших предков, и почти всех убил. Те, кто выжил, похоронили погибших родных на том же месте и сделали рядом жертвенник, чтобы задобрить демонов и вызволить из их подземного плена души убитых. Присматривать за кладбищем оставили одну женщину. Люди ушли кочевать по тундре, но привозили женщине еду и дары для жертвоприношения. Когда женщина умерла, на ее место назначили другую. С тех пор прошло много времени, и так очередь присматривать за кладбищем дошла и до моей бабушки. Однажды мои родители погибли на охоте, и тогда меня отправили жить к ней, но потом пришли люди из администрации района и забрали меня в интернат. Сказали, что я должен учиться. Тогда бабушка осталась совсем одна. Родственники иногда приезжают к ней, привозят еду и дары для демонов, но с каждым годом это бывает все реже. Многие забыли эту историю или перестали в нее верить. Некоторые переселились в города, захотели жить в цивилизации. Кочевников становится все меньше. А если не кормить демонов, они снова вырвутся из-под земли, убьют бабушку и пойдут убивать дальше. Когда они злы и голодны, то могут убить всех на свете. Не веришь? Но это правда. Так бабушка говорит, а она никогда меня не обманывает. Поэтому я должен ей помогать. Я прошу небесных духов почаще смотреть на землю. Когда они смотрят вниз, из их глаз падает свет и прогоняет демонов обратно в их подземные норы.

– Невероятно! – Тильда, конечно же, не поверила ничему из услышанного, но легенда о небесных ду́хах ей понравилась. – И что, с неба, и правда, падает свет?

– Правда, правда! – заверил ее Якур. – Скоро сама увидишь!

Все это время, пока парень говорил, он доставал из сумки разные вещицы и теперь стоял перед Тильдой в причудливом костюме: на голове красовалась тряпичная повязка, с которой свисали красно-белые веревочные косы, скрывающие лицо; поверх тулупа была надета белая накидка, расшитая кусочками пушистого черного меха и красно-белой тесьмой с рисунком из ромбов и треугольников; санквылтап в его руках довершал образ северного шамана. Внезапно что-то выскользнуло из рук парня, блеснув в свете фонаря, и упало на пол с громким стуком.

– Что это?! – Тильда с ужасом уставилась на огромный охотничий нож, лежащий рядом с ее ногами.

Якур поспешно поднял опасную вещицу и спрятал в недрах своего многослойного наряда, объяснив при этом:

– Это память об отце. Я всегда ношу его с собой. Но это мой секрет. Если выдашь меня, нож отберут, а меня накажут.

– Не выдам, – произнесла Тильда не очень уверенно: вид острого длинного лезвия ее сильно напугал. Но она успокоила себя тем, что Якур совсем не похож на кровожадного убийцу. Для этого у него слишком простоватый вид, а в этом своем пестром маскарадном костюме еще и смешной.

Тильда не удержалась и потрогала веревочные «косы».

– Мне прям не терпится увидеть небесных ду́хов!

– Тогда пошли. Держись за меня, чтобы не отстать.

И Якур повел ее куда-то. Слабый желтоватый луч света скользнул по пыльному дощатому полу, устланному какой-то трухой, клубами пыли и скелетами птенцов.

Металлические перекладины лестницы обжигали кожу рук так сильно, что у Тильды на глаза навернулись слезы. Хорошо, что эта лестница была короткой в отличие от той, что вела с площадки пятого этажа на чердак. Вскоре они с Якуром уже стояли на крыше по колено в снегу. Крыша была плоской, с такой нельзя соскользнуть и сорваться вниз, но Тильда все равно нервничала: с некоторых пор она боялась высоты.

С тех самых пор, как возненавидела кошек.

Они подошли к противоположному краю крыши, тонувшему во тьме: сюда не проникал свет фонарей со двора интерната. Тильда завороженно уставилась вверх и замерла. Она никогда прежде не видела звезды так близко. Их было так много! Хотелось дотянуться рукой до низкого полярного неба, смахнуть густую звездную россыпь и устроить звездопад, а потом подставить сложенные ковшиком ладони и набрать полные пригоршни сияющих искорок.

Пространство наполнила тихая музыка. Тильда обернулась. Якур, усевшись прямо на снег, перебирал струны санквылтапа, низко склонив голову. Завеса из веревочных косичек дрожала и покачивалась перед ним, но вдруг взметнулась вверх, разлетаясь веером от резкого движения. Из горла парня вырвался протяжный звук, слишком странный для человеческого голоса, – казалось, в его груди завибрировала еще одна струна.

Тильде показалось, что воздух вокруг них всколыхнулся и покатился в бескрайнюю тьму расширяющимися кругами, как потревоженная вода, унося с собой звуковые вибрации. Внезапно чернеющую даль пронзил извилистый ярко-зеленый всполох. Он заскользил в воздухе, двигаясь подобно змее или горному ручью. Следом появился еще один, и еще, и вскоре небо над ними сплошь покрылось длинными изумрудными лентами, сотканными из сияния, сгущающегося в местах изгибов, а по краям растворяющегося до полной прозрачности. Над горизонтом разлилось зеленое зарево и потянулось вниз тонкими иглами.

– Так это ж… северное сияние! – обернувшись к Якуру, вымолвила Тильда – беззвучно, одними губами, опасаясь, что даже малейший шепот способен разрушить разворачивающееся перед ней магическое действо.

Якура было не узнать, но Тильда не могла определить, что именно изменилось в его облике. На первый взгляд – ничего. Однако перед ней сидел совсем не тот забавный парнишка, который привел ее на крышу. Это был кто-то другой, даже не человек, а сверхъестественное существо, обладающее неземным голосом и колдовской силой, способной изменять пространство, той древней и вечной силой, которая разжигает и гасит вулканы, поднимает и усмиряет бури, воздвигает горы и рвет землю на пропасти…

Шаман…

Тильда поняла, что не сможет остановить его сейчас, даже если завопит во все горло. Вряд ли это подействует на него сильнее, чем упавшая с неба снежинка. Девушка подозревала, что, даже если коснется или толкнет его, он этого не почувствует. Но, скорее всего, она не сможет и притронуться к шаману, пока тот не выйдет из транса. Она интуитивно ощущала вокруг него некое поле, сквозь которое была бессильна проникнуть.

Сколько времени все это длилось, Тильда не поняла. Она стояла и смотрела то на шамана, вселившегося в Якура, то на переливающееся зеленью ночное небо, и почти не дышала от счастья. Ей давно уже не было так хорошо.

Очень давно.

С тех самых пор, как она возненавидела городские парки.

И елки, которые там растут.

И бетонные дорожки под ними.

Музыка смолкла так же внезапно, как началась, и шаман мгновенно перевоплотился в Якура. Парень убрал инструмент в сумку, откинул с лица свой веревочный занавес и улыбнулся так, что его узкие глаза-щелочки превратились в черточки. «Наслаждается произведенным эффектом», – догадалась Тильда и насмешливо спросила:

– Ты считаешь, что вызвал северное сияние?

Мистическая аура рассеялась, и теперь девушка скептически воспринимала свои недавние ощущения, решив, что они были навеяны необычным гортанным пением и приятной музыкой, а свечение в небе началось в этот момент просто случайно. А может быть, парень знал по каким-то своим народным приметам, что оно вот-вот начнется, и решил таким образом произвести на нее впечатление.

– Я разбудил небесных ду́хов, чтобы они присматривали за подземным злом, – невозмутимо ответил он.

– А почему летом ду́хи не просыпаются? Я знаю, что летом здесь не бывает полярных сияний! – Тильда ожидала, что Якур растеряется, но он объяснил:

– Ду́хи просыпаются. Просто летом полярный день и слишком светло, поэтому сияния не видно.

– Твои ду́хи живут только над Северным полюсом, что ли? – не унималась она.

– Нет, они есть повсюду.

– Почему же тогда нигде в мире, кроме полюсов, не бывает полярных сияний?

– Нигде? – переспросил он и задумался. – Ну… наверное, потому что там нет настоящих шаманов. – Якур передернул плечами. Вид у него стал немного обиженный. – Не хочешь – не верь. Мне про ду́хов бабушка говорила, а она никогда не врет.

Тильда подумала о том, что для его бабушки, всю жизнь прожившей в тундре, допустимы подобные заблуждения, но никак не для парня, почти окончившего среднюю школу. «Простачок!» – решила она, но промолчала.

И тут Якур произнес фразу, заставившую ее вздрогнуть:

– Демоны отравляют людей несчастьем. Тебя они тоже отравили.

– Что?! С чего ты взял, что я несчастна?

– Я видел горе в твоих глазах. Сейчас оно утихло, потому что над нами небесные духи, но когда они уйдут, горе снова начнет тебя мучить. Оно может тебя погубить.

– Да? И что мне делать? Может быть, ты спасешь меня своим заклинанием? – с ехидцей спросила Тильда, начиная злиться. «Да что он о себе возомнил?! Экстрасенс нашелся! Откуда ему знать про мое горе? Это просто совпадение, и все!» – негодовала она про себя.

– Заклинание помогает тем, у кого демон уже внутри. У таких людей в глазах черная злоба. Но в тебе этого нет. Демон не смог войти в твою душу, но отравил ее. Заклинание тебе не поможет. Только ты можешь справиться с ядом демона. Только ты сама.

– А противоядия нет? – Тильда скептически хмыкнула.

– Есть.

– И где продается?

– Оно не продается. Оно есть в каждом человеке с самого рождения. Это дар небесных духов, которым они наделили всех людей для защиты от демонов. Но не все люди умеют им пользоваться.

– И ты можешь меня научить?

– Нет. – Якур устало вздохнул. Казалось, он уже запутался в собственных объяснениях. – Небесные духи могут подсказать, как пользоваться даром, но их трудно услышать. Демоны шумят, чтобы заглушить их голоса.

– Никогда не слышала, как шумят демоны! – усмехнулась Тильда.

– Это тебе только так кажется, – загадочно ответил Якур, но, помолчав немного, пустился в объяснения: – Ты просто не замечаешь, потому что демоны очень хитрые и делают так, что люди принимают этот шум за что-то другое, знакомое и привычное. Но, если хочешь, я могу отвести тебя в такое место, где можно услышать их настоящие голоса.

– Настоящие голоса демонов? Как любопытно… Я бы послушала! – согласилась девушка и подумала: «Наверное, он ожидал, что я испугаюсь и откажусь. Интересно, как он будет выкручиваться?»

Якур, казалось, ничуть не растерялся и даже обрадовался:

– Весной я отведу тебя туда.

– Ну, договорились! – Тильда была уверена, что не услышит никаких голосов: Якур наврет что-нибудь типа того, что демоны уснули или куда-нибудь ушли. И все-таки ей стало немного страшно. Наверное, потому что Якур угадал про ее горе.

Северное сияние все еще полыхало в небе, перекатываясь зелеными волнами. Тильда почти не чувствовала пальцев ног: все это время она стояла по щиколотку в снегу в летних кедах, которые надела для похода в столовую, не зная о том, что ее занесет на заснеженную крышу. Уши пощипывало, несмотря на то, что их прикрывал меховой воротник тулупа. Кончик носа онемел. Нужно было срочно возвращаться в тепло.

Якур помог ей спуститься вниз, закрыл люк, снял с себя атрибуты шаманского костюма и сложил все в сумку, а потом спрятал ее вместе с тулупами в свой тайник. От холода зубы Тильды звонко клацали друг о друга, а ноги тряслись и отказывались слушаться, пока она спускалась с чердака на лестничную площадку. Даже оказавшись в тепле, девушка продолжала дрожать, и едва не выронила телефон, который достала из заднего кармана джинсов, чтобы узнать время. Было почти одиннадцать вечера! Они пробыли на крыше часа полтора. Тильда подумала, что как минимум ангина ей теперь обеспечена.

Тильда и Якур спустились на первый этаж и перешли на главную лестницу, с которой можно было попасть на другие этажи. Оказавшись на площадке перед выходом на четвертый, где жили мальчики, они распрощались, но перед этим все-таки назвали друг другу свои имена, хотя, как выяснилось, Якур тоже знал, как ее зовут – услышал в разговоре педагогов, обсуждавших поступление в интернат новой воспитанницы.

– Говорят, ты пыталась побить соседок по спальне, поэтому тебя отселили в отдельную, – рассказал Якур.

– Они сами ко мне полезли! – возмутилась Тильда.

– Да, я так и думал. – Он кивнул и добавил: – Я видел в столовой, как Анька бросила пучок волос в твою тарелку.

– Да? Я так и знала, что ты нарочно ее облил! И опередил меня: я собиралась сама это сделать!

– Поэтому и опередил. – Якур многозначительно посмотрел на нее и улыбнулся.

Пока Тильда осмысливала, что это значит, он пожелал ей спокойной ночи и исчез в дверном проеме. «Поэтому и опередил… – повторила про себя девушка, поднимаясь на следующий этаж. – Он же уберег меня от новых неприятностей! Не такой уж и простачок, оказывается!»

Наскоро умывшись, Тильда легла спать, завернувшись в три одеяла – еще два она сняла с лишних кроватей, стоящих в ее комнате. «Надо будет попросить, чтобы их убрали отсюда», – подумала она, засыпая. Перед глазами мелькали зеленые всполохи северного сияния, которое она видела впервые в своей жизни, а потом вспомнился Якур, и Тильда вдруг поняла, что глуповатым парень выглядел оттого, что у него было слишком доброе лицо».

Во сне Тильда снова ползала на четвереньках по подземным лабиринтам. Низкие своды не давали выпрямиться во весь рост, а острые сосульки, свисавшие сверху, царапали спину и казались клыками ледяного чудовища, в пасть которого она угодила. Мрак не был кромешным: она видела серебристый иней на стылых черных стенах, а это означало, что где-то поблизости находился источник света, и, возможно, там был выход наружу. Но надежд на спасение почти не было: страшный угрожающий рев, преследовавший ее, вызывал панические мысли о том, что это место станет ее ледяной могилой. Обмороженные и расцарапанные ладони горели огнем, разбитые колени ломило от боли, но она ползла дальше, хотя и понимала, что ей не выбраться.

Впереди был тупик. При виде сплошной стены, преградившей путь, Тильде показалось, что ее сердце рассыпалось на мельчайшие ледяные осколки. Девушка резко выдохнула и обреченно закрыла глаза, а когда вновь открыла их, то не сразу поняла, откуда в подземелье появились двери – белые двустворчатые двери ее спальни с квадратами мутных стекол в верхней части. За ними темнел чей-то силуэт. Тильда вгляделась, напрягая зрение. Судя по очертаниям, это был не Якур (тот был заметно ниже ростом) и не Гроза Ивановна (хоть та и отличалась мощным телосложением, но ее плечи были не настолько широки). Человек стоял очень близко к стеклу, почти прислонившись, и Тильда поняла, что он смотрит на нее. «Маньяк!» – вспугнутой птицей взметнулась мысль. Вспомнилась записка, найденная на столе: «Он охотится на таких психопаток, как ты!»

Пока Тильда раздумывала, не позвать ли ей на помощь, незнакомец отступил назад, и его силуэт мгновенно растворился в темноте коридора, как лед в теплой воде. Только удаляющиеся шаги свидетельствовали о том, что он ей не почудился.

Нечего было и думать о том, чтобы попытаться уснуть после такого. Тильда боялась закрыть глаза даже на мгновение, – ее взгляд намертво прирос к дверным стеклам. Чем дольше она смотрела на них, тем сильнее они напоминали ей ледяную глазурь, покрывающую стены подземелья из недавнего сна, а жуткий рев, казалось, затих только потому, что тварь уже подобралась к ней вплотную и замерла в алчном предвкушении.

Тильда решила, что после завтрака отправится к директору и расскажет о ночном наблюдателе за дверью, а заодно и о человеке с мешком, которого она видела дважды – в подвале и в коридоре первого этажа. Главное – не забыть сказать о кровавых следах на ступенях. Директор должен знать, что этот человек может быть опасен.

С этими мыслями она все-таки провалилась в сон.

И, конечно же, проспала. Надрывный звонок будильника, установленного на смартфоне, так и не достиг ее сознания. Тильда открыла глаза на час позже положенного и вихрем помчалась по пустынному тихому коридору в душевую, догадываясь, отчего вокруг такая тишина: все дети ушли на занятия. И все-таки, рискуя опоздать, она влетела в столовую перед самым закрытием под возгласы поварих «Куда несешься? Опоздавших не кормим!» Порцию каши, бутерброд с сыром и какао ей, тем не менее, выдали, и Тильда принялась торопливо поедать свой завтрак, одновременно размышляя о том, что пойти к директору, как она хотела, сейчас не получится: вряд ли ему понравится, что воспитанница пропускает уроки. Из-за этого он будет слушать ее неохотно, если вообще согласится принять. «Я зайду к нему после обеда. Вряд ли за это время может случиться что-то плохое. Главное – успеть сделать это до вечера, чтобы он велел охраннику пристальнее следить за камерами ночью», – думала она, дожевывая бутерброд.

Тильда уже собиралась уходить, но встревоженный женский крик, донесшийся из глубины кухни, привлек ее внимание.

– Николавна, ты куда мясо переложила?

– Ты че? Не трогала я его! – ответила кухарка, переносившая грязные лотки с линии раздачи к мойке. В тот миг, когда ее окликнули, она как раз поднимала лоток с остатками манной каши, и тот выскользнул у нее из рук. Липкие белые комья разлетелись по кафельному полу, из-за чего Николавна разразилась потоком брани.

– Да как же так?! – продолжали возмущаться за ее спиной. – Куда же оно подевалось?! Я его еще с вечера размораживаться вынесла, вот тут оно в ведре стояло! Собралась на фарш разделывать, глядь – а ведро-то пустое!

Над линией раздачи возникла женская фигура размером с небольшого слона и загородила собой все пространство за стойкой. Тильда, все еще сидевшая за столиком в зале, потрясенно уставилась на нее, подумав, что даже внушительные габариты Грозы Ивановны выглядели бы скромно рядом с подобными объемами. Тело женщины колыхалось, как подтаявший студень, тяжелые отвисшие щеки подпрыгивали на плечах, маленькие глазки над ними злобно сверкали.

– Эй! Девчуля! – Тильда не сразу поняла, что таким образом женщина обращается к ней, но других «девчуль» поблизости не было, а повариха за стойкой сверлила ее взглядом, деловито уперев руки в бока, отчего походила на пузатый заварочный чайник.

– Ты, ты!– воскликнула толстуха, перехватив ее взгляд. – А ну, сбегай-ка, охрану позови! Тут у нас грабеж средь бела дня случился. Скажи, чтоб срочно сюда шел!

– Так я… не знаю, куда идти, – растерянно ответила Тильда, не желая ввязываться в разбирательство. Она и так уже опоздала на первый урок.

– Новенькая, что ли? – заметила та и, не дав ответить, заявила приказным тоном. – Давай-ка, сбегай. Из дверей налево и по коридору до конца. Его дверь последняя перед холлом.

Возражать было страшно, и Тильда нехотя выбралась из-за стола, но в этот момент в столовую вошел высокий мужчина в черной униформе – тот самый, который встречал их с отцом в день ее приезда сюда.

– Чего расшумелась, Нонна Петровна?– спросил он, подходя к линии раздачи, над которой с обратной стороны нависала слоноподобная кухарка.

– В который раз у нас мясо пропало! Что мне, снова детей тушенкой кормить? Куда ты смотришь, охрана? Понятное дело – в телик пялишься!

– И что, много мяса исчезло? – поинтересовался мужчина, оглядевшись и скользнув взглядом по застывшей у столика Тильде. Как и в прошлый раз, у входа в кабинет директора, ей снова показалось, что он как-то странно на нее посмотрел, слишком пристально. Но, может быть, его любопытство объяснялось тем, что в интернате редко появлялись новенькие?

– Да, немало – четверть говяжьей туши! И уж который раз! Позавчера задняя нога ушла, а сегодня – грудинка испарилась! На прошлой неделе десяток курей упорхнули, даром что безголовые, а еще раньше – ящик минтая из морозилки уплыл. Когда ты уже вора изловишь?!

– Я за входом в столовую всегда смотрю, пока он открыт, и никого с сумками не заметил! – оправдывался охранник. – А вот у тебя в кухне над рабочим входом камер нет. Значит, кто-то из ваших и выносит. Давно предлагаю: давай и там камеру поставим, так ты же не даешь!

– Нечего там камеры вешать, дверь эта закрыта всегда, ключ у меня с собой, в кармане. Без моего ведома никто там не войдет и не выйдет. Ты давай, лучше мясо поищи!

– Чего раскомандовалась-то? Ищейку нашла, что ли? Угомонись, Нонна! Никто из здания в таких объемах ничего не выносил. Сама знаешь, что центральный вход днем и ночью закрыт, а утром и вечером я слежу, кто с чем приходит и уходит. Четверть туши в портфель не спрячешь!

– У тебя одни отговорки! Следил бы – мясо бы не пропадало! Не знаю я, куда ты смотришь, но уж точно не в камеры! Вынесли из столовой, а не с кухни – точно тебе говорю! А ты прошляпил! Вот еще раз недосчитаюсь провизии – пойду на тебя рапорт писать о несоответствии с должностью, так и знай!

– А ума-то хватит? Ра-апорт! Грамотная нашлась! Почему камеру на рабочий выход не хочешь ставить? Так я тебе скажу, почему! Потому что сама и таскаешь через него в обход центрального! А если напишешь рапорт – жди тогда ревизию, дура!

Толстуха, красная, как рак, обливалась потом и яростно хватала ртом воздух. Маленькие бесцветные глазки с ненавистью смотрели на охранника, стоявшего к Тильде спиной. Девушка бесшумно прошла к выходу, стараясь не привлекать к себе внимания, но могла бы и не стараться: увлеченные перепалкой, они даже не взглянули на нее.

Второй урок уже начался, когда Тильда отыскала нужный кабинет и с виноватым видом заглянула в двери. Взгляд учительницы, устремившийся к ней, не светился дружелюбием, но и разбирательств не последовало. Девушка на цыпочках прошла к последней парте. Недобрый шепот понесся ей вслед, словно ветер бросил в спину охапку сухих листьев, но, как только она села за парту, повернувшись лицом к одноклассникам, те, как по команде, отвернулись от нее, и стало тихо. В следующее мгновение учительница продолжила свою речь, а Тильда попыталась придать своему лицу самое сосредоточенное выражение. Сделать это было гораздо легче, чем действительно настроиться на учебу: в голове крутились мысли о маньяках и пропавших детях. Однако когда занятия подошли к концу, она даже не вспомнила о своем намерении пойти к директору: Гроза Ивановна объявила, что в связи с потеплением до минус двадцати пяти градусов все желающие могут отправиться во двор на прогулку. Судя по радостным возгласам воспитанников, такое бывало не часто, и Тильда решила не упускать возможность подышать свежим воздухом.

Во дворе интерната стоял оглушительный гвалт: младшеклассники бегали со скоростью перепуганных муравьев и все как один что-то кричали. Дети постарше собрались в небольшие группы и беседовали, по расчищенным в снегу дорожкам прогуливалось несколько парочек.

Тильда спустилась с крыльца, озираясь в поисках безлюдного уголка, но, на первый взгляд, отыскать его казалось невозможным. Она пошла наугад, опустив голову, чтобы ни на кого не смотреть: общение с другими воспитанниками в ее планы не входило. Однако она успела заметить знакомую троицу: «Ангелину», «Лаванду» и «Долли». Они стояли на углу здания в компании трех парней, и, что самое неприятное, все шестеро внимательно рассматривали ее. Заметив взгляд Тильды, Ангелина взмахнула рукой, как будто для приветствия, но потом провела ребром ладони поперек своего горла и выпучила глаза. Мальчишки захохотали, а один из них обхватил руками свою шею, изображая удушение, и высунул язык.

– Тильда! – прозвучал знакомый голос, и она отвернулась от кривлявшихся одноклассников.

Якур направлялся к ней, пробираясь сквозь толпу резвящейся малышни. При виде друга в ее душе поднялась волна радости, но тотчас схлынула, остановленная прилетевшим в лицо снежком. Тильда вскрикнула от неожиданности, и комья снега посыпались с ее губ. Боли не было, да и злости тоже. «Подумаешь, мелюзга расшалилась!» – подумала она, с удивлением наблюдая за Якуром, промчавшимся мимо нее. В следующий миг он уже повалил в снег одного из приятелей ее бывших соседок и, кажется, пытался сделать с ним то, что тот недавно показывал на себе, то есть придушить.

Тильда испугалась, что другие двое сейчас набросятся на Якура, но вмешалась Гроза Ивановна: с яростью ринувшегося в атаку бойца она вцепилась в капюшон его куртки и дернула что было сил. Парень упал навзничь и захрипел. Тильду охватила паника: ей показалось, что жить ее другу осталось недолго. Она беспомощно огляделась в поисках защиты, и ее взгляд остановился на мужчине в черной униформе. Охранник! Вот кто должен помочь! Не может же он допустить, чтобы воспитатели издевались над детьми! Тильда хотела было бежать к нему, но тот, заметив неладное, сам пошел навстречу. Однако, к ее разочарованию, он не спешил останавливать Грозу Ивановну, а вместо этого остановился рядом с Тильдой, протянул ей какую-то замызганную сплющенную конфету и начал говорить что-то о соблюдении порядка.

А потом… Тильда сама не поняла, как получилось, что все мысли о Якуре исчезли из ее головы, и уж тем более не могла объяснить, почему приняла приглашение этого малознакомого мужчины, пусть и работника интерната, но все-таки совершенно чужого для нее человека, и пошла с ним в его рабочий кабинет. Что такого он ей сказал тогда? Почему она послушалась?

Вернувшись в свою комнату, Тильда с недоумением вспоминала то, что произошло, удивляясь своей доверчивости и легкомыслию. Этот охранник разговаривал с ней, как с ребенком, и рассказывал какие-то глупости. Но, что странно, она ловила каждое его слово и верила всему. А вот спросить его о пропавших детях и рассказать о человеке с мешком забыла, хотя и собиралась вначале. «Он будто загипнотизировал меня своими сказками! – думала Тильда, перебирая в памяти детали беседы. – Лукоморье на Крайнем Севере! Это ж надо такое придумать!»

Ей хотелось найти Якура и узнать, все ли с ним в порядке, но она не знала, как это сделать. Не могла же она пойти на четвертый этаж и заглядывать в мальчишечьи спальни!

Но он пришел к ней сам, причем сделал это так, что напугал ее до полусмерти: когда девушка вернулась в комнату после ужина, Якур поджидал ее, сидя на ее кровати.

– Как ты сюда попал? – Тильда вовремя сдержалась, чтобы не закричать.

– У меня есть ключи от всех дверей! – похвастался он. На его распухшей шее багровели зубчатые полосы – следы впившейся в кожу застежки-«молнии».

– А как ты прошел по этажу? Если бы Гроза Ивановна тебя увидела… представить страшно, что бы она сделала с тобой!

– Я умею быть незаметным! – ответил Якур с хитрой улыбкой.

– Ну да, еще скажи – невидимым! – Тильда хмыкнула и принялась отчитывать его: – И зачем было так рисковать? Завтра бы после занятий и встретились.

– Это вряд ли. На занятия мне еще дня три не попасть. Она меня в кладовке заперла.

– Ч-что? К-как – в кладовке?

– Обычное наказание. Я привык. К тому же, когда надо, я могу выйти оттуда незаметно.

– С ключами-то ясно, но как можно бродить незамеченным по зданию, где полно людей и камер?

– Ну… меня, конечно, видят, но не обращают внимания. Так бывает, когда человек занят своими мыслями: он вроде бы смотрит куда-то, но не замечает ничего. Когда я попадаюсь людям на глаза, но не хочу, чтобы меня увидели, то делаю так, чтобы они думали о своих заботах. Я так умею, ведь я шаман.

– Ладно, допустим, я поверила. Но вот камеры… Охранник, наверное, уже засек, как ты расхаживаешь по женскому этажу, и вот-вот сюда явится. Что тогда будешь делать?

– Когда я прохожу мимо камер, там возникают помехи. Да-да, я еще и так могу!

Тильда вздохнула и неодобрительно покачала головой:

– Волшебник нашелся! Врешь ты все! Влетит тебе по полной программе! И так, вон, досталось, и все из-за меня! Не надо было.

– Надо! – возразил Якур. – У меня к тебе важный разговор. Сегодня я камлать не смогу – слишком рискованно уходить надолго: если Гроза в кладовку заглянет, то хватится меня и устроит переполох. Скорее всего, ночью начнется метель. Небесные ду́хи будут спать, а значит, зло может выбраться из подземелья. Иногда демоны превращаются в птиц и отправляются на охоту за новыми душами. Тот, кто посмотрит в глаза такой птицы, скоро умрет. Ни за что не выглядывай ночью в окно!

Тильда почувствовала озноб. Как бы неправдоподобно все это ни звучало, а слушать такое было очень страшно.

– И это еще не все, – продолжал Якур. – Наш охранник… Вадим Бранимирович… он… в общем, держись от него подальше! Избегай, не подпускай близко. Осматривайся. Заметишь – уходи в людное место. Комнату запирай изнутри на защелку, тогда он ее ключом не откроет. Главное – не давай подойти к себе на расстояние разговора, тогда он не сможет причинить тебе вред.

– Но почему? Я как раз сегодня заходила к нему в кабинет, и он ничего плохого мне не сделал! – Тильда хотела рассказать, что охранник предлагал отвести ее в Лукоморье, но почему-то не смогла, будто язык отказался ей подчиниться. «Мистика какая-то!» – удивилась она, чувствуя, что ее начинает трясти от страха.

Якур нахмурился.

– Надо было сразу тебя предупредить, но я думал, что он еще не скоро начнет… Не хотел пугать тебя раньше времени, ведь до июля еще далеко. – В черных глазах друга вспыхнул холодный огонь, а взгляд стал невидящим.

Тильда была потрясена. «Откуда он знает про июль?!» – подумала она. Но вслух снова не смогла ничего сказать. И тут Якур еще подбавил жути, сообщив:

– Он – мертвяк.

– К-как… это? – вымолвила Тильда одними губами. – Выглядит совсем как живой.

– У него мертвый взгляд, он живет одним несбывшимся прошлым и давно ни о чем не мечтал, с тех пор, как демон взял в плен его душу и заставляет платить дань.

– Д-дань?

– Да. Мертвяки служат демонам и приводят к ним в подземелье людей. У них это легко получается, ведь демоны наделяют их неуязвимостью и всевластием: обычно у мертвяков сильный дар внушения. Поэтому тебе нельзя подпускать к себе Вадима Бранимировича на расстояние разговора. Никогда. Запомни это, ведь я не смогу быть рядом с тобой постоянно.

– Якур, зачем ты пугаешь меня? Мне очень страшно… – прошептала Тильда, чувствуя, как по щекам покатились горячие слезы.

– Не бойся. Я подарю тебе кое-что… – Парень запустил пальцы под край рукава своего свитера и неожиданно вытянул оттуда светло-серое птичье перо. – Возьми, оно тебя защитит.

– Что это? Зачем? – спросила Тильда, в недоумении разглядывая необычный подарок.

– Это перо гагары Лули, священной птицы. Есть легенда о том, что Лули достала со дна океана землю, на которой стоит весь мир. Дух Лули поможет тебе, если ты окажешься в беде.

Тильда понимающе улыбнулась и, взяв из рук Якура перо, провела пушистым кончиком по своей щеке, смахивая слезинку.

– Спасибо, теперь мне будет спокойнее. Все-таки ты здорово меня напугал! – Она пыталась придать голосу шутливую интонацию, но это ей не удалось.

– Я хочу тебе помочь, а не напугать, – возразил он.

– Да ты не подумай, что я совсем трусиха! Наверное, просто из-за кошмаров стала пугливой. Мне в последнее время снится всякая жуть, будто я ползаю в темном подземелье и слышу звериный вой. Две ночи подряд – один и тот же сон. Даже боюсь засыпать сегодня.

– Вой в подземелье? Плохой знак! Кажется, ты слышала голос демона. Это значит, что он уже приметил тебя – через мертвяка. Демон смотрит на тебя его глазами.

– Звучит как приговор! – Тильда поежилась.

– Но теперь у тебя есть защита. Перо Лули избавит тебя от кошмаров: положи его под подушку, и увидишь хороший сон.

Тильда с сомнением посмотрела на перо, которое вертела в руках. На первый взгляд, в нем не было ничего особенного. Не слишком ли много сказочных историй она услышала сегодня? Лукоморье, Лули, мертвяк… разве можно такое воспринимать всерьез? Может быть, этот охранник вместе с Якуром сговорились и зачем-то морочат ей голову? Ведь и с тем, и с другим она знакома всего третий день! Вдруг они что-то замышляют против нее и нарочно запугивают? «Директор сказал, что здесь пропадали дети», – вспомнила она и хотела было спросить Якура, не встречал ли он в коридорах интерната человека с подозрительной ношей, но… ее взгляд встретил пустоту в том месте, где только что сидел ее друг. «Когда он успел уйти? И почему я этого не заметила? – Тильда ощутила, как ее кожа покрылась мурашками, а внутри что-то затрепетало от сверхъестественности произошедшего. «А, ну, конечно! Он ведь говорил, что может быть незаметным, когда захочет. Что тут удивительного, в самом деле? Подумаешь – взял да испарился прямо из-под носа! Должно быть, для шамана это сущий пустяк!» – проворчала она, и, приподняв подушку, аккуратно разместила под ней перо Лули.

Тильда долго не могла уснуть, ей мешал странный шорох: казалось, что за окном мечется крупная птица, касаясь крыльями стекол. Выглянуть и проверить было страшно, в голове засели слова Якура о крылатых демонах, вылетающих из подземелья в ненастные ночи. Но звук все не прекращался, действуя на нервы, и она не выдержала – собравшись с духом, вскочила с кровати и рывком дернула шнур, сдвигая в сторону жалюзи. Никакой птицы за окном не оказалось, только густые снежные вихри с шуршанием скользили по стеклу. Тильда облегченно выдохнула, рухнула обратно в постель и почти сразу же провалилась в сон.

На этот раз вместо мрачного подземелья перед глазами вспыхнуло солнце. Огромное, ослепительно-белое, оно заслоняло собой полнеба, заливая светом все вокруг. Посреди этого сияния выделялась крона какого-то дерева, раскинувшаяся в вышине. Что-то маленькое и темное двигалось в ней, перемещаясь с ветки на ветку, что-то живое. Тильду охватил ужас. Она предпочла бы вернуться в ледяное подземелье и встретиться с неведомым чудовищем, лишь бы не видеть это дерево, это существо, и то, что должно было вот-вот произойти.