Лики Японии

Большие и маленькие, или двойная структура

Рассказ первый. Покосившаяся деревянная лачуга. В кармане 20 тысяч иен, зато в голове масса идей и знаний по электронике. Во время войны он был морским инженером, накопил большой опыт и понял, что в электронике вскоре произойдут значительные перемены. На первых порах он был рад и тому, что ему удалось сделать в разрушенном бомбами городе: найти несколько досок и соорудить себе сарай, где можно было бы собрать из радиодеталей приемник. В 1950 году он создал первый японский магнитофон. За два года до этого в США начали работать над созданием первого транзистора, что означало революцию в области электроники{Транзистор был изобретен в 1918 г. американцами У. Шокли, У. Браттейном и Дж. Бардином.}. В 1955 году наш бывший офицер императорского флота выставил на рынке свой первый, оснащенный полупроводниковыми приборами радиоприемник, а два года спустя открыл новую эру японского карманного транзисторного приемника, что означало новый этап в истории радио.

Основание крупного предприятия по изготовлению транзисторных телевизоров, сначала черно-белых, а затем цветных, как с макси-, так и с мини-кинескопами (в 1964 году в столичных такси устанавливались малогабаритные телевизоры, но вскоре эта мода прошла), не заставило себя долго ждать. Тем временем деревянный сарай был почти забыт. О нем напоминала лишь большая фотография в одной из его приемных.

Прошло всего десять лет — и скромное начинание обернулось предприятием, завоевавшим всемирную известность.

Рассказ второй. До 1948 года он был простым механиком, чинившим велосипеды и с трудом зарабатывавшим себе на жизнь. Однако даже самые суровые будни не отбили у него охоту помечтать. А спустя 10 лет молодые люди во всем мире мечтали приобрести продукцию предприятия нашего бывшего механика. За это время он перестал чинить велосипеды и занялся производством мотоциклов. Еще через несколько лет, а именно в 1965 году, сначала на автострадах Западной Европы, а потом и других стран появились гоночные автомашины, названные его именем.

Рассказ третий. В 1918 году он начал с того, что изготовлял штепсельные вилки. После войны перешел на «электрические кастрюли для варки риса», чем снискал благодарность японских домохозяек, день которых начинался в предрассветных сумерках готовкой утреннего риса в тяжелой чугунной кастрюле над открытым очагом. Правда, тем временем во многих (если не в большинстве) японских семьях, проживающих в крупных городах, отказались начинать день с риса и «мисо» (супа из соевой пасты), перейдя на бутерброды. Однако технически усовершенствованные кастрюли для варки риса (как только рис готов, кастрюля автоматически отключается) служат людям свою добрую службу и сейчас, в основном по вечерам. Много у японцев других бытовых электроприборов нашего бывшего изготовителя штепсельных вилок. В 1976 году на его предприятиях было занято примерно 64 тысячи человек, а среди них 8,5 тысячи высококвалифицированных научных работников и инженеров. Он приобрел патенты на 29 тысяч изобретений (сейчас эта цифра намного больше). Наряду с упомянутыми предприятиями он основал институт под названием Институт РНР, притом что РНР не научная формула, а всего-навсего «Peace and Happiness through Prosperity», что означает «Мир и счастье через благосостояние». Изречение «Главная цель любого предпринимателя должна заключаться в служении обществу» приписывается именно ему.

Все эти рассказы не выдуманы. Названия предприятий — «Сони», «Хонда», «Мацусита электрик». Последнее, вероятно, более знакомо под именами «Нэшнл» или «Панасоник». Что касается производственных мощностей этих предприятий, а также качества их продукции, то они не вызывают сомнения.

Во все времена и во всех общественных формациях имелись предприимчивые личности. Их всегда было больше тех немногих, которым впоследствии удавалось прославиться на весь мир, ибо мир имеет обыкновение говорить только о тех, кому посчастливилось достигнуть самых высоких вершин.

Хотя подобные люди не так уж редки, они не могут служить определяющим фактором развития. В Японии больше, чем в какой-либо другой стране, сознание формирует не отдельная сильная личность, а «группа». Она избирает того или иного человека, чтобы представлять себя. Если в экономике какое-либо предприятие достигает доминирующего положения, то только временно, в переломные периоды. Доминирует концерн, в котором предприятия тесно взаимосвязаны и который сам тесно связан с другими концернами, а также с финансовым капиталом и, наконец, с политикой. Из этого в Японии никто не делает тайны. Да и к чему скрывать столь характерную черту японского общественного устройства, в достоинствах которого мир уже убедился? Основой подобной взаимосвязи служат также тесные, постоянно поддерживающиеся личные связи между представителями администрации, политики и делового мира.

Пенсионный возраст для занятых на государственной службе — 55 лет. Если после этого человек не желает заниматься политической деятельностью, он может рассчитывать на пост в сфере экономики. Вот здесь-то и выходят на сцену личные связи, или, точнее, давнишние знакомства, независимо от того, тянутся ли они со школьной скамьи или со времени совместного посещения университета. Однако для бесперебойного функционирования этой системы еще более решающее значение имеет другой механизм. Приведу придуманный мной пример, который, однако, можно было бы подтвердить конкретными данными. 30 человек, окончивших университет в одном и том же году, устроились на работу в одно из министерств. Пусть это будет Токийский университет, пользующийся наибольшим авторитетом, выпускники которого охотно приглашаются на работу в министерство финансов, и в течение многих лет будут там трудиться во взаимном согласии, ознакомившись до мельчайших деталей с работой всех отделов. Затем в один прекрасный день принимается решение: кто-то займет место государственного секретаря в правительстве. Остальные 29 (им к тому времени, возможно, исполнится лет по 45) вспомнят предложения, которые им были сделаны во время игры в гольф или званого обеда, или очень дорогой вечеринки с гейшей. Шансов на высокие административные посты на прежней работе у них нет, так что их чиновничья карьера окончена. Положение в министерстве финансов дает им возможность получить место в системе экономики, в банковском деле, где оклад и общественное положение значительно выше, чем в министерстве финансов. Однако после ухода со службы связи с министерством не прекращаются, там осталось много знакомых. Те, что заняли посты директора-распорядителя банка или другого учреждения, приглашают своих бывших коллег или подчиненных на игру в гольф или еще куда-нибудь, причем делают это регулярно (личный фонд на представительские расходы у них не особенно ограничен). Прежний коллега по министерству, а ныне политический деятель, разумеется, также находится среди приглашенных. В итоге каждый информирован о планах и намерениях другого, и в пределах собственной «группы» все складывается как нельзя лучше. Никто в этом не видит ничего порочащего его честь. А то, что после такой встречи все возвращаются домой с подарками, во все времена считалось в Японии доброй традицией. Это настолько само собой разумеется, что никто не считает нужным произносить ни по поводу самого подарка, ни по поводу его вручения лишних слов.

Разумеется, существует не одна «группа», а множество, и они подчас весьма ревниво следят друг за другом, но их взаимоотношения в основном удается урегулировать, а иначе это привело бы к отклонениям от принятых норм поведения и традиций. Личные взаимоотношения и знакомства занимают в Японии весьма важное место, и мы еще неоднократно к этому вернемся.

Однако поговорим немного о двойной структуре, столь характерной для японской экономики. 31 марта 1970 года путем слияния двух металлургических предприятий было создано самое крупное предприятие по производству стали не только в Японии, но и во всем капиталистическом мире.

— Не желаете ли познакомиться с нашим новейшим сталелитейным заводом в Кимицу? — обратился ко мне мой японский коллега.

Правда, новейшим он числился несколько лет назад; уже вступил в строй еще более современный завод в Оита на острове Кюсю, расположенный на побережье Внутреннего моря.

— Разумеется, с удовольствием, но у меня на этот день уже куплены билеты в театр, а от «Цыганского барона» на японском языке мне бы не хотелось отказываться.

— Вам и не придется. Мы заедем за вами рано утром на машине, а во второй половине дня вернемся. Поездка займет немногим более часа.

Однако поездка заняла значительно больше времени, так как в тот день была забастовка железнодорожников и темп передвижения машин на улицах Токио и в его окрестностях стал не просто медленным, а черепашьим. Переправиться из Иокогамы через Токийский залив на автопароме также не удалось. Оставалось ехать по пересекающей бесконечный промышленный район автостраде через Итикаву, Фунабаси и Тибу до нашей цели — Кимицу, расположенной на расстоянии примерно 80 километров от Токио.

Перед лицом открывавшейся панорамы из стали и бетона, с дымящими трубами и проволочными заграждениями я не мог удержаться от искушения мысленно бросить взгляд в древнейшую историю Японии, в прошлое страны, отстоящее от нас на 2000 лет. К тому времени этот край, примыкающий к Токийскому заливу, был уже центром так называемой культуры Яёй, отмеченной появлением железа и бронзы (около 200 года до н. э.) и распространением культуры риса, выращиваемого на увлажненных землях.

Там, где ныне в Кимицу на берегу Токийского залива размещена доменная печь номер 3 объемом около четырех тысяч кубических метров и ежедневной производственной мощностью в 10 тысяч тонн стали, 2000 лет назад большая сельская община, наверное, мучилась по многу дней и недель, чтобы получить несколько кусков железа из бурого железняка.

Да что там 2000 лет назад! Уже в середине шестидесятых годов нашего столетия на той огромной прибрежной территории, где сейчас расположен сталелитейный завод, можно было еще ловить рыбу и собирать раковины. В Токийском заливе почти всюду возводятся насыпи и дамбы, что отнимет у него пятую часть водного зеркала. Предприимчивые японцы подсчитали, что у моря можно отвоевать 17 тысяч квадратных километров, обратив их в сушу (это примерно площадь острова Сикоку), если засыпать прибрежные участки моря до глубины 15 метров. Если бы это удалось сделать на глубине 30 метров, Япония приобрела бы дополнительно около 42 тысяч квадратных километров суши, что равно по величине острову Кюсю или Швейцарии. Сколько гор придется снести для этой цели, видимо, также подсчитано.

Но времени для размышлений у меня не оставалось. Как и везде в Японии, нам был оказан весьма дружеский прием, подали зеленый чай, вручили проспекты, напечатанные на отличной типографской бумаге, рассказали об истории предприятия, о новейших производственных показателях, о мероприятиях по охране окружающей среды, о всевозможных технических новинках (в которых непрофессионалу трудно разобраться). Речь, например, шла о центре ЭВМ, управляющем всем производственным процессом, об установке агрегатов непрерывной разливки стали, о прокатных станах, о сварке стальных труб диаметром 1,5 метра. «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать», — гласит пословица. Хотя мои познания в сталелитейном деле, после того как мы увидели весь процесс выплавки стали, не слишком расширились, впечатление было ошеломляющим. От всего: от подъема на доменную печь и раскрывшейся оттуда панорамы завода; от вида прокатного цеха и раскаленных докрасна стальных блоков; от процесса их постепенной формовки; от змеевидных труб, с бешеной скоростью проносившихся под нами, будто их двигала рука призрака. Увиденное нами было поистине захватывающим зрелищем, однако именно перед лицом этого технического совершенства мною неожиданно овладела тоска по людям. Оставшись с техникой с глазу на глаз, я почувствовал себя не в своей тарелке. Грохот и шипение со всех сторон действовали на нервы.

Для снабжения предприятия энергией построена собственная электростанция, а необходимой водой оно обеспечивается двумя небольшими реками Които и Минато, а также созданными на их основе крупными водохранилищами. Пирс длиной 790 метров служит для выгрузки сырья. Здесь могут причаливать и в кратчайший срок разгружаться суда водоизмещением до 150 тысяч тонн. Два пирса поменьше служат для быстрой погрузки проката. Время хранения и площади складского помещения сведены до минимума. Все организовано четко и рационально. Заказы закладываются в ЭВМ, через 24 часа нужный заказчику прокат находится уже на пути к нему. Оборудование предприятия полностью японское. Однако на изделиях рядом с именем производителя часто можно увидеть второе, не японское имя того, кто предоставил лицензию.

В японских справочниках можно прочитать, что в 1887 году в Японии успешно начала работать первая доменная, а в 1890 году — первая мартеновская печь. С тех пор, сообщается в них, началась история сталелитейной промышленности, отрасли индустрии, благодаря которой стал возможен послевоенный бурный экономический подъем страны, когда (особенно с 1955 года) подверглась преобразованию вся промышленная структура Японии и был завершен переход от обрабатывающей промышленности к тяжелой, переход в широком масштабе к автоматизированным технологическим процессам и к ориентированной на экспорт индустрии. Начало этой отрасли японской экономики положила первая доменная печь в Камаиси в Северной Японии и первая мартеновская печь в Йокосуке. Однако родина первых японских котлов для варки стали была в другом месте, но об этом ниже.

Статистика ничего не сообщает, сколько стали было произведено в Камаиси и Йокосуке, но в 1913 году в Японии уже выплавлялось 200 тысяч тонн чугуна. В I960 году — 20 миллионов, спустя пять лет это количество удвоилось, а еще через пять лет было произведено 97 миллионов тонн чугуна, из них около 30 миллионов тонн приходилось на объединение, к которому в настоящее время принадлежит завод в Кимицу в Токийском заливе. В 1973 году японская сталелитейная промышленность достигла своей рекордной цифры — 119 миллионов тонн.

Примерно четвертая часть продукции японской черной металлургии и сталелитейной промышленности идет на экспорт, однако необходимое для ее изготовления сырье приходится почти полностью импортировать: железную руду — около 99 процентов, каменный уголь — примерно 76 процентов. Так что колоссальные расходы по созданию насыпей и размещению доменных печей непосредственно у побережья вполне себя оправдали. Очень уж далекий путь проделывают уголь и железная руда, прежде чем достигнут японских доменных печей. Расстояние от Американского континента — почти 9 тысяч километров, от месторождений железной руды в Западной Австралии — приблизительно 4 тысячи километров. Но дорога проката, изготовленного на заводе в Кимицу, значительно короче: частично он используется тут же, так сказать, у самого порога, например, идет на постройку грузовых судов, предназначенных для перевозки железной руды и угля.

Проследить за продукцией, сошедшей с полностью автоматизированного прокатного стана и подлежащей немедленной погрузке, я, конечно, не мог, но зато мне была предоставлена возможность побывать на ближайшей верфи, куда нас мигом домчала машина. На верфи все повторилось, только проспекты были более объемистыми и менее красочными, а объяснения более пространными. То, что нам затем продемонстрировали, а именно новейшую модель судна на воздушной подушке, способного развивать скорость до 55 узлов, было лишь частицей многочисленной продукции, которую выпускало предприятие. Применяемый в строительстве блочный метод, позволяющий сооружать суда конвейерным способом, заимствован у домостроительства. Что еще выпускает предприятие? Дизельные моторы для собственных судов, турбины, оборудование для химической промышленности и многое другое. В случае снижения сбыта одного вида продукции его удается компенсировать за счет увеличения сбыта другого вида.

И на верфи, и на сталелитейном заводе ответы на вопросы об условиях жизни рабочих мы получали раньше, чем успевали их задавать. Население Кимицу насчитывает 72 тысячи человек, из них 8 тысяч работают на сталелитейном заводе, однако примерно половина всех жителей так или иначе связана с этим предприятием. С его созданием социальная структура города изменилась. Прежде население здесь жило за счет сельского хозяйства, рыболовства и производства древесного угля.

Ныне в городе преобладает молодежь, как правило, переселенцы. Завод построил 4500 квартир, которые расположены в красивых многоэтажных жилых домах гостиничного типа и в не менее красивых двухэтажных особняках, рассчитанных на одну или две семьи. Все дома размещены недалеко от завода, но не настолько близко, чтобы он отрицательно влиял на жизнь людей.

— Вы уже познакомились с нашим водным стадионом? — обратились ко мне.

— Да, а также со школой и с новой больницей.

Продолжительность рабочей недели? В основном сорокачасовая. Заработок? Цифры ни о чем не говорят, их надо рассматривать под определенным углом. Обеспечение в старости? В 55 или 60 лет рабочие и служащие выбывают из производственного процесса, и предприятие с ними рассчитывается.

— Разве у вас не существует ежемесячной пенсии или ренты?

— По закону предприятия, в которых занято более пяти человек, обязаны выплачивать человеку страховые деньги в случае безработицы, болезни, несчастного случая, а также пенсионное пособие. «Тайсокукин» («выходное пособие»), то есть выплата единовременного или пенсионного вознаграждения, может быть произведена после ухода человека с производства — в виде единовременного пособия или в виде ренты в течение более длительного времени.

— А как насчет предоставленного предприятием жилья? Остается оно за пенсионером?

— Разумеется.

— Это распространяется на всех бывших рабочих?

— Нет, конечно. Только на наших кадровых рабочих.

— Что значит «кадровые рабочие»?

— Это те, кто приходят к нам после девятилетки, а теперь чаще всего после окончания двенадцатилетней школы, получают у нас специальное образование и затем продолжают работать на нашем предприятии всю жизнь.

— Значит, находящиеся на штатной должности всю жизнь?

— Да, и их жалованье повышается в зависимости от числа проработанных лет, так что сорока-пятидесятилетние рабочие зарабатывают в полтора раза больше, чем двадцати- двадцатипятилетние. Или скажем иначе: в семьдесят восьмом году у рабочего в возрасте сорока-пятидесяти лет заработная плата по сравнению с началом его трудовой деятельности увеличилась примерно в три раза, то есть заработная плата повышается в зависимости от квалификации и занимаемой должности, а кривая роста заработной платы за выслугу лет падает.

— И вся ваша продукция выпускается только кадровыми рабочими?

— Нет, не только…

Оказывается, наряду с кадровыми рабочими, которые всю свою трудовую жизнь работают на одном предприятии, имеются еще так называемые подсобные рабочие, с которыми заключается договор на 2–3 месяца, а также поденщики, то есть рабочие, заглядывающие каждый день перед уходом домой в кассу. С 1971 по 1979 год число подсобных рабочих и поденщиков возросло по стране примерно с 2,5 до 3,6 миллиона человек. Сюда следует добавить еще довольно большое число трудящихся, занятых неполный рабочий день. Это прежде всего женщины, а также мужчины, которые часть времени заняты на своем земельном участке. Таким образом, структура японской «биржи труда» довольно сложна, как и сложна структура экономики в целом.

Крупные предприятия, оснащенные самым передовым оборудованием и производящие товары по последнему слову техники, работают рационально и весьма эффективно. На них осуществлена автоматизация многих производственных процессов, и они в состоянии предоставить рабочим самые современные условия труда и жизни.

Именно они определяют картину индустриального подъема и технической мощи Японии, однако, по статистическим данным за 1975 год, предприятия, в которых работают более тысячи человек, занимали в японской экономике сравнительно небольшую долю.

В перерабатывающей промышленности, например, предприятий с числом трудящихся свыше тысячи человек было 861, и в них в совокупности трудилось примерно 2 миллиона человек; предприятий, где занято от 500 до 999 человек, — 1459 примерно с миллионом рабочих; от 100 до 499 человек — 14 тысяч, и рабочих — около 2,7 миллиона; предприятий с числом рабочих от 1 до 99 насчитывалось около 800 тысяч, и всего там было занято примерно 7 миллионов человек. Из этого количества только самые маленькие предприятия, насчитывавшие до 4 человек, составляли около 420 тысяч, трудилось в них всего до миллиона человек.

Если включить в статистику показатели сельского и лесного хозяйства, рыболовства, горного дела, строительства, а также крупной и мелкой торговли, то число предприятий с количеством занятых свыше тысячи человек возросло к 1975 году лишь до 1213, а число предприятий, на которых занято менее тысячи человек, увеличилось до 5,4 миллиона.

Эти цифры яснее ясного указывают на то, о чем с давних пор принято говорить, — на двойную структуру японской экономики: с одной стороны, сверхсовременной, а с другой — «досовременной». Среднемесячное фактическое рабочее время, составляющее на крупных предприятиях примерно 170 часов и даже меньше, на предприятиях с числом занятых от 100 до 999 человек на 10 часов больше, а там, где занято от 10 до 99 человек, — на 20 часов. Предприятия, на которых работают до 10 человек, вообще не учитываются, так как в них рабочее время не регламентировано, поскольку это в основном семейные предприятия. Если проанализировать структуру заработной платы, то и здесь можно обнаружить аналогичные различия.

Дуализм — одна из особенностей японского капитализма. Хотя мелкие и средние предприятия все еще производят традиционные изделия, такие, как игрушки, лаковые изделия, поделки из бамбука и т. д., которые и теперь представляют Японию на мировом рынке, большинство их превратилось в поставщиков или изготовителей полуфабрикатов для крупных предприятий. Кроме того, отдельные детали или даже товары, изготовление и использование которых стало нерентабельным, передаются мелким и средним предприятиям, которые во время кризисов страдают больше крупных.

Техническое оборудование и производственные показатели крупных предприятий не могут не вызывать восхищение. И несмотря на то что доля их в японской промышленности все же сравнительно невелика, все взоры устремлены именно на них. Тем не менее роль, которую средние и мелкие предприятия сыграли в экономическом подъеме Японии, существенна.

Если говорить о скачке в производстве, особенно значительном в шестидесятых годах, то его следует рассматривать как результат взаимодействия многих факторов. Последовательное внедрение достижений научно-технического прогресса и почти полный отказ от собственных фундаментальных исследований, что чревато крупными расходами средств и времени, рациональное использование и дальнейшее усовершенствование уже апробированной сверхсовременной технологии, которую можно немедленно и эффективно внедрить в практику и тем самым получить скорую прибыль, кое-что объяснит, по далеко не все. Значение всевозможных факторов — внешних и внутренних, поддающихся подсчету (экономических) и не поддающихся таковому (моральных и политических), легко распознаваемых и вместе с тем завуалированных — неодинаково, и каждый фактор на отдельных стадиях развития не остается без изменений. Готовых формул здесь нет, но нет и ничего загадочного или чудесного. Об этом немало писали и за рубежом, и в самой Японии, и в качестве основных предпосылок бурного развития называли, в частности такие, как высокий культурный уровень японского народа, наличие (изначально) крупных резервов рабочей силы в деревне, необыкновенная ловкость в области финансирования (имеется в виду вся кредитно-финансовая система страны, которая поставлена под контроль Банка Японии). При такой системе предприятия вынуждены увеличивать выпуск продукции хотя бы потому, что должны погашать проценты за полученные кредиты. Японскую экономику сравнивают с велосипедистом, которому необходимо все время крутить педали, чтобы не упасть.

Авторы некоторых публикаций видят залог успешного развития в тесной связи промышленности с государством, в том, что на вооружение Япония довольно долгое время расходовала весьма незначительные суммы, что расходы на социальные нужды невелики и уровень заработной платы не очень высок. Однако сегодня ни один из перечисленных факторов уже не действует, все они претерпели изменения и заставляют задуматься над недавним прошлым и настоящим Японии, над тем, что же формировало характер японцев, их трудолюбие и дисциплинированность.

Все ценности, которые прививались японцам по меньшей мере два поколения, обесценились разом в 1945 году, как не обесценивались за всю предшествующую историю Японии. Ничего не осталось от веры во всемогущество богов, которые будто бы всегда будут охранять Японию, как делали это в 1274 и 1281 годах, когда ниспослали на страну камикадзе — «божественный ветер», уничтоживший флот монголов, завоевавших Китай, продвинувшихся до границ Центральной Европы и решивших покорить также и Японию. Ничего не осталось от веры, возродившейся к новой страшной жизни с появлением летчиков-камикадзе, которые бросались в своих самолетах на приближавшиеся к японским берегам американские морские соединения.

Необходимы были иные ценности и цели. Одна из них выражалась словами «сэкай ити!» («стать первыми в мире», «стать номером первым»). Это означало сооружать крупнейшие в мире верфи, строить самые большие в мире суда, возводить самые крупные в мире сталелитейные предприятия, сделаться крупнейшим экспортером музыкальных клавишных инструментов, производить самые миниатюрные в мире телевизоры… К этому перечню можно было бы добавить список на многих страницах.

Смелость и усердие, знание и мастерство в сочетании со многими другими факторами привели Японию к такому экономическому подъему, который внушает уважение, хотя в глазах многих японцев он, возможно, уже не имеет того захватывающего эффекта, какой имел в самом начале, ибо они лучше других понимают его теневые стороны.

В заключение — рассказ четвертый, который также не выдуман.

— Я отвезу вас на своей машине в отель, — обратился ко мне молодой ассистент, после того как я прочитал лекцию в одном из крупнейших японских университетов, в котором учатся свыше 80 тысяч студентов, — но по дороге я должен ненадолго заглянуть к родственникам, — извинился он.

Мы остановились на узкой улочке, по обеим сторонам застроенной одноэтажными деревянными домами, напоминающими бараки. Вошли в помещение с приподнятым дощатым полом, покрытым татами — циновками из рисовой соломы. В соседнем помещении с бетонным полом находились режущая и сшивальная машины. У, самого входа размещены стопки картона.

— Мой дядя, мой двоюродный брат…

И я услышал историю о том, как семья из четырех человек изготавливает картонные коробки на одном из многотысячных семейных производств.

— Если нам предлагают крупный заказ дополнительно, мы работаем и днем, и ночью.

Столкнувшись лицом к лицу с подобным мини-производством, и, как мне показалось, бедностью, я чуть не забыл спросить о заработке.

— Он составляет примерно пятьдесят-шестьдесят процентов от жалованья кадрового рабочего на крупном предприятии.

Как и повсюду в Японии, мне был устроен сердечный прием, как и повсюду, угостили чаем. Не было только красочных проспектов.