Линкоры Британской империи. Часть 1. Пар, парус и броня

Глава 12. Развитие башенного корабля

В то время, когда чертежи «Уорриора» ещё находились на рассмотрении, кэптен Королевского флота Купер Кольз, которому судьбой было предназначено оказать самое выдающееся влияние на историю развития линкора, разработал новый тип боевого корабля, ставшего эпохальным. Одаренный воображением и способностью находить практическое применение своим теориям, Кольз обладал еще настойчивостью и упрямством, которые помогали ему добиваться признания своих изобретений после долгих лет официальной оппозиции со стороны руководства флотом. Имя Кольза всегда будет ассоциироваться с башенными кораблями и гибелью «Кэптена».

Много спорят относительно того, кто же изобрел башенный корабль – шведский инженер Джон Эриксон или Купер Кольз. В действительности идея вращающейся закрытой орудийной установки датируется гораздо более ранним временем, чем начало работы любого из них двоих над своими идеями в этой области. Сам Эриксон утверждал, что «… это очевидное устройство для установки орудий на вращающейся платформе, закрытой или открытой, датируется временем первого появления артиллерии». Существует также некоторая неясность с заявлением Эриксона, который якобы намеревался построить свою первую «неуязвимую батарею и вращающийся купол» в 1854 г. с одобрения Наполеона III, поскольку «длительный поиск не обнаружил каких-либо источников, подтверждающих это предложение Эриксона, в архивах французского военно-морского министерства», при том, однако, что эриксоновский «Монитор» был заказан американским флотом в сентябре 1861 г. – чему имеются твёрдые подтверждения. Но Совет британского Адмиралтейства к тому времени, якобы, уже предлагал построить флот' из 20 двухбашеных броненосцев, чьи башни .« должны были изготавливаться по образцу, «защищенному кэптепом Королевского флота Купером Кользом».

Первые зачатки концепции Кольза, в результате которой был разработан башенный корабль, родилась из опыта создания вооруженного пиша «Лэди Нэнси», спроектированного и построенного им в 1855 г. для прибрежных операций в Азовском море. Это исторической: маленькое судно было собрано на борту «Стромболи» и состояло из 29 бочонков, размещенных шестью рядами в раме из рангоутного дерева длиной 13,7 м и шириной 4,6 м, поверх которых была настлана палуба. Оно несло длинное 32-фунтовое орудие весом в 1,9 т с боезапасом из 100 выстрелов, имело 18 человек команды и буксировалось на тросе в 230 мм. При осадке всего 0,5 м это сооружение могло подходить близко к берегу, где малая глубина не позволяла большим кораблям подвергать себя риску, и его орудие выпустило с большой точностью свыше 80 снарядов по Таганрогу. Хотя это суденышко прошло на буксире в бурную погоду более 200 миль, его не потребовалось укреплять ни гвоздями, ни тросами.

Оценив преимущества низкого надводного борта и размещённого в центре судна вооружения, Кольз развил эту идею и разработал броненосный плот, предназначенный для атаки фортов Кронштадта и Севастополя, который должен был иметь в длину 45 м, надводный борг высотой всего 0,5 м и 68-фунтовос орудие. Защищенное неподвижным полусферическим щитом из железа в передней его части и по бокам. Предусматривалось двойное дно, а осадка судна должна была составлять 1,4-1,6 м; оконечности были заострены и выполнены из железа, чтобы защитить руль и экипаж. Этот проект не встретил i юдцержки со стороны Адмиралтейства, но именно тогда к Кользу и пришла идея вращающейся башни, на которую он 30 марта 1859 г. получил свой первый патент.

Идея этого плота получила дальнейшее развитие в 1859 г., когда Кольз представил проект «купольного корабля», который при водоизмещении 9200 т должен был нести десять куполов с самыми тяжелыми казнозарядными орудиями того времени. Два купола были приподняты на полубак и разнесены к бортам, что давало носовой огонь из четырёх орудий. Инспектор предъявил много претензий к этому проекту, упирая на то, что поскольку ванты значительно ограничат углы горизонтальной наводки некоторых орудий, число последних следует уменьшить, иначе значительно возрастёт длина корабля (на эскизе Кольза ни такелаж, ни рангоут показаны не были).

Проекты «броненосного плота» и «купольного корабля» Кольза

Однако в качестве первого шага к исследованию предложений Кольза Совет согласился финансировать постройку экспериментальной башни, которую должны были начать изготовлением в 1859 г. на верфи фирмы Скотта-Рассел а, но в ближайшие два года дело почти не сдвинулось с места.

В июне i860 г. Кольз взял ещё один патент на башню, утопленную в крышу броневого гласиса под лёгкой железной палубой, над которой орудия могли стрелять при опущенном на петлях фальшборте, и эта башня стала предметом его лекции, прочитанной 29 июня 1860 г. в Королевском Институте объединённых вооружённых сил. В сентябре и октябре следующего года он представил на рассмотрение два проекта башенных кораблей, но Адмиралтейство находилось иод влиянием едких комментариев в отношении этих проектов со стороны трёх кораблестроителей Уоггса. Ларджа (Чатем) и Абетеля (Портсмут), которые заявили:

«В заключение следует сказать, что… тогда как корабль с обычным расположением вооружения и защитой может, как мы думаем, быть сделан неуязвимым и в большей степени безопасным от повреждений путём применения небольших орудийных портов, мы не считаем разумным рекомендовать принятие формы корабля по идее кэптена Кольза, которая, независимо от странного размещения вооружения и образа защиты, имеет все недостатки с точки зрения эффективности мореходного боевого судна». Однако Кользу удалось заручиться поддержкой прессы и общества, а позднее и самого принца Альберта, чья защита имела практическую форму принц обязал Сомерсета немедленно принять па вооружение башенный корабль, хотя в этом вопросе пришли к следующему соглашению :

«…будет неблагоразумным ограничиваться только кораблями этой новой конструкции, но мы принесём стране пользу, если будем обладать несколькими подобными кораблями. Если планы Кэптена Кольза окажутся успешными, его корабли будут намного превосходить те, которые мы сейчас строим».

Кольз тогда говорил, что принц дал ему «самый полезный совет…, он предварительно [т.е. до Кольза. – Ред.] обратил внимание на этот вопрос и был полностью осведомлён обо всех деталях его механического устройства». Согласно Скотту-Расселу, принц-консорт «разработал аналогичную систему задолго до того, как были приняты башни Кольза и Эриксона… и был настолько великодушен, что уступил все лавры кэптену Кользу, который также сделал это же, но несколько другим путём».

Эта башня, построенная в Вуличе, была установлена на борту плавучей батареи «Трасти» и подверглась суровым испытаниям в Шебюрнессе. Результаты оказались настолько успешными, что кэптен Эшмор Пауэлл отзывался об этой башне как «… об одном из самых грозных изобретений, принятых для морского боя, равно как и для береговой обороны, изо всех, привлекавших [его] внимание». После 33 попаданий 40-фунтовыми, 68-фунтовыми и 100-фунтовыми сплошными снарядами она осталась в полностью рабочем состоянии и совершенно неповреждённой. Чтобы установить, можно ли разместить в башне два орудия, была изготовлена деревянная модель, вмешавшая пру 100-фунтовых пушек, которую установили на блокшив «Хазард» – результаты также оказались весьма удовлетворительными.

Башня конструкции Кольза (поперечный разрез)

В октябре 1961 г. Кольз писал в Адмиралтейство:

«Я обязуюсь доказать, что судно, построенное по моему принципу, будет почти на 100 футов [30 м. – Ред.] короче "Уорриора" и во всех отношениях будет равным ему с одним исключением – я гарантирую невозможность его захвата [при абордаже. – Ред.] за час; оно будет иметь осадку на четыре фута [1,2 м. – Ред.] меньше, потребует вдвое меньшей команды и обойдётся, по крайней мере, на 10 тысяч фунтов дешевле. Я готов погибнуть, но буду стоять на своих принципах».

Инспектор обсудил вопрос предлагаемого к постройке корабля этого типа, и, хотя он считал корабль в 5600 т с 16 100-фуптовыми орудиями в куполах слишком большим и дорогим, он был готов согласиться па два типа корабля с двухорудийными башнями в 2600 и 3893 т, однако Уоттс заявил, что оба эти корабля будут слишком небольшими и слабо защищенными, чтобы иметь успех, и что для обеспечения безопасности от тяжёлых морских орудий, уже начавших поступать на вооружение к этому времени, необходимо иметь большой корабль, несущий восемь или десять «щитов», с достаточной защитой и скоростью. Его аргументы были приняты Советом, и 13 января 1862 г. приняли важное решение о постройке башенного корабля по системе Кольза. Проект бюджета па 1862/1863 п. включал первый взносе 120000 ф.ст. на постройку безрангоутного броненосца с 12 казнозарядными орудиями в шести куполах. Инспектор заявлял, что:

«Его размеры невелики (2239 т нагрузки, 4032 т водоизмещения), но трудно предположить, что в бою он может быть сильно повреждён, и, рассматривая его только как средство боя на спокойной воде, трудно увидеть, какой корабль из уже построенных может надеяться па победу в состязании с ним». Позднее чертежи были модифицированы, чтобы иметь на корабле орудия большего калибра, но только в четырёх закрытых установках, а когда эти установки были изменены с целью придания им цилиндрической формы вместо усечённых конусов, их стали называть «башнями». Этот корабль, известный под названием «Ирине Альберт», ознаменовал собой целую эпоху в британском военном кораблестроении, настолько же важную, как и появление «Уорриора». Если 1861 г. памятен уходом деревянных кораблей линии баталии, то 1862 г. ещё более памятен появлением башенного корабля. Через несколько дней после того, как инспектор дал описание этого корабля, до Лондона дошли слухи о бое на Хэмптон-роудз и об уничтожении деревянных фрегатов северях «Конгресс» и «Кумберленд» броненосной батареей конфедератов «Вирджиния» (бывший «Мерримак») 8 марта 1862 г. и о дуэли этой батареи с башенным кораблём федеральных штатов «Монитор» на следующий день.

Броненосец Федеральных штатов «Монитор»

Это первое столкновение броненосцев привлекло внимание, поскольку ни один из противников не смог вывести другого из строя, и сражение пришлось закончить, когда стало очевидно, что оба корабля более или менее неуязвимы для огня соперника. Однако, если бы «Вирджиния» использовала сплошные снаряды вместо бомб, или «Монитор» бы имел заряд его 77-кг снарядов весом 13-23 кг, а не 7 кг, как было, то результаты боя могли быть совсем другими. На деле же получилась длительная безрезультатная канонада, причём «Монитор» стрелял один раз в семь минут, а «Вирджиная» давала бортовой залп раз в четверть часа. Попытки обоих кораблей таранить друг друга расстраивались успешным маневрированием противников.

Эти два драматических боя символизировали уход старого порядка и приход нового. Кроме подтверждения правильности политики Адмиралтейства по замене деревянных корпусов железными и введению башни, эти бои внесли мало того нового, что можно было бы использовать для британского военного кораблестроения. Однако общественное мнению было глубоко поражено и обеспокоено. Происходящая революция в военно-морском деле не получила правильном оценки у обывателя, и он всё ещё считал основой морской мощи количество деревянных линкоров. Факт напичия 15 мореходных броненосцев, находящихся тогда в постройке или готовящихся войти в строй, не принимался во внимание, и многие полагали, что после боя на Хэмптон-роудз британский флот сразу уменьшился до двух кораблей – «Уорриора» и «Блэк Принса».

На хвастливые, выпады американских газет о конце морского могущества Англии «Тайме» отвечала, что оно «в настоящем достаточно стабильно», а британские броненосные силы определенно превосходят американские, которые не имели мореходных кораблей. 1 апреля 1862 г. «Трент» писала:

«Мы никогда не подставим наши элегантные фрегаты на уничтожение мониторам, а пошлём «Уорриор» и прочих через Атлантику, и наше превосходство будет выражено так же решительно, как и всегда, только более сжато. Мы можем делать работу и «Монитора» и «Мерримака» одновременно».

Можно коротко сказать о принципиальных особенностях «Монитора». Он имел глубоко погруженный в воду корпус с плоским днищем, неуязвимый для артиллерийского огня и защищенный от таранного удара широкими свесами бронированной верхней части корпуса, подобной плоту. Высота надводного борта составляла всего 0,6 м, и поэтому корабль представлял собой минимальную цель. Он был весьма остойчив, поскольку волны могли свободно перекатываться через него, а не разбиваться о его борт. Башня вращалась на центральном штыре. Для поворота башни её следовало приподнимать над палубой с помощью кремальерной передачи. Сам же поворот башни осуществлялся паровым приводом. Б бою эта башня часто заклинивалась при попадании снарядов и осколков. Вентиляция корабля производилась через узкие шахты в кормовой части, которые во время боя опускались вниз, или через башню, в результате воздух внутри быстро портился и сильно нагревался, что снижало эффективность работы экипажа. Из-за специфического распределения весов, малой осадки и большой ширины метацентрическая высота на мониторах достигала необыкновенных значений – 4,3-4,5 м, и их бортовая качка была настолько стремительной по отношению к движению волн, что палуба сохраняла положение, почти параллельное поверхности моря.

Бой мониторы могли вести только на спокойной воде, поскольку на волнении при закрытых люках и перекатывающихся через башню волнах они не могли оставаться эффективными боевыми единицами. Сам «Монитор» затонул во время перехода с Хэмптон-роудз на север, когда его помпы не смогли справиться с потоками воды, поступающей под башню; «Уихоукен» погиб около Чарлстона из-за волны, прошедшей над палубой, когда его носовой люк был открыт для проветривания, так что корабль внезапно заполнился водой и пошёл на дно за три минуты; а гибель «Текумзе» и «Патапско» после подрыва на минах произошла из-за массового поступления воды через отверстия в палубе, открывшиеся при взрыве.

После громкого успеха «Монитора» в Соединённых Штатах построили множество одно- и двухбашенных низкобортных кораблей, которые стали называться общим термином «мониторы». Они проектировались, главным образом, для прибрежной службы, но некоторые предназначались и для действий в океанах, хотя они не имели ни высокого надводного борта, который обеспечивает действие артиллерии на волнении, ни верхних надстроек для учений и удобств, так необходимых во время длительных переходов. Так, «Миантономо» и «Монаднок» при водоизмещении 3400 т несли по четыре 15" гладкоствольных орудия в двух башнях. Они действительно в 1865-1866 гг. были посланы в длительные морские походы – первый в Европу, а второй из Бостона на Тихий океан через Магелланов пролив. Они, конечно, достигли мест назначения, но переходы проходили в таких условиях, что корабли не смогли бы, в случае необходимости, вступить в бой, поскольку они были слишком дискомфортными и нездоровыми для их экипажей.

В 1862 г. была начата постройка двух больших однобашенных океанских мониторов "Диктатор" и "Пуритан"", от которых многого ожидали. «Диктатор» имел водоизмещение 4438 т и нёс два 15" гладкоствольных орудия в башне с толщиной брони 380 мм. При мощности 5000 л.с. его проектная скорость составляла 9,5 уз, но в службе он давал в среднем только 6 уз; во флоте о нём отзывались как о прекрасном мореходном судне с диаметром циркуляции всего 630 м. «Пуритан» имел 4912 т водоизмещения и нёс два 20" гладкоствольных орудия, но после нескольких лег задержки он был полностью переконструирован и окончательно введён в строй лишь в 1896 г., уже как двухбашенное судно с центральной надстройкой.

Упоминание об этих кораблях было сделано потому, что они оказали определённое влияние на последующие британские проекты – до такой степени, что идея «Миантономо» была положена в основу «Церберуса»", а позднее и «Девастейшпа». а при разработке спецификаций на «Глаттон» Совет помнил о «Пуритане».

За границей дуэль на Хэмптон-роудз дала толчок строительству броненосцев, Россия, Испания, Турция и некоторые более мелкие морские державы приступили к постройке башенных кораблей, хота датский «Рольф Краке» («Нэпир») и итальянский «Аффондаторе» («Миллуолл»), вероятно, были заказаны ещё до этого боя и в 1863 г. уже сошли на воду. Мониторы были дешевыми и эффективными кораблями береговой обороны и, как таковые, привлекали внимание стран, не имевших заморских интересов. И если эти мощные маленькие суда мало повлияли на британское кораблестроение, они, бесспорно, вызвали изменения в составах британских эскадр на дальних станциях, которые теперь следовало усилить кораблями, имеющими броню – особенно это касалось Южно-Американской станции, где несколькими годами позже перуанский башенный корабль «Хуаскар» доставил англичанам определённые неприятности, став пиратским судном.

Броневая часть башни возвышалась на 1,4 м над палубой, которая имела наклон вверх по направлению коси вращения, служившей гласисом. Нижняя часть башни вращалась на центральном штыре, достаточно широком, чтобы через него снизу мог пролезть человек. Вес башни распределялся на скошенные с торцов ролики, идущие по кольцевому металлическому погону, такой же ответный погон располагался под башней на палубе. Поворот башни производился только вручную, как снаружи, так и изнутри её, посредством кремальеры с шестерней и ручных вымбовок на главной палубе. Орудийный станок горизонтально-скользящего типа двигался по наклонным направляющим, вертикальная наводка производилась поднятием или опусканием станка, орудия и направляющих с помощью винтов.

Башня поддерживалась и вращалась на центральном штыре, который приводился во вращение паровым приводом. Обычно башня лежала на палубе, и только перед поворотом ее приподнимали с помощью кремальеры и шестерни. Па крыше башни устанавливалась боевая рубка, которая вращалась вместе с ней. Ставни из прочного железа, свисавшие с крыши изнутри башни на петлях, маятникового типа, закрывали порты, когда орудия подавались внутрь башни.

Башня конструкции Дж. Эриксона (поперечный разрез)