Линкоры Британской империи. Часть 4. Его величество стандарт

Глава 56. «Трафальгар» и «Нил»

В последнем морском бюджете Нортбрука предусматривались ассигнования на постройку ещё двух линейных кораблей, однако к моменту ухода в отставку Гладстона (9 июня 1885 г.) их проект ещё не был утверждён. Премьер-министром, так и не получив большинства в Палате общин, стал лорд Солсбэри, а портфель первого лорда Адмиралтейства достался лорду Джорджу Гамильтону.

В обстановке предстоящих всеобщих выборов морская политика консерваторов сдерживалась перспективой скорого расформирования кабинета, так что вопрос о какой-либо дополнительной программе военного судостроения вообще исчез с повестки дня. Первый лорд ясно осознавал, что перед тем, как разворачивать масштабное строительство новых единиц, необходимо провести крупные изменения и в Адмиралтействе, и на подчинённых ему казённых верфях. Годы политики строгости и финансовой узды привели их материальную часть и персонал в совершенное расстройство: иссушающее давление государственного казначейства настолько обескровило военно-морские учреждения, что они функционировали, как частная фирма на грани банкротства.

В этих обстоятельствах Гамильтон решил, что перед гигантской программой преобразования флота, уже созревшей в его голове, необходима изрядная чистка -в Совете всё ещё практиковалась рутинная система смены морских лордов, однако дни её были сочтены. Отныне при назначении в Адмиралтейство политические пристрастия не должны были играть никакой роли. Сэр Купер Ки (которому до выхода в отставку по достижении пенсионного возраста оставалось семь месяцев) был отправлен председателем совета директоров новой компании Норденфельда. Однако его, хотя и исторгнутого со службы с печатью немилости, всегда вспоминали как мудрого и взвешенного руководителя, много сделавшего для повышения уровня научного образования в бытность первым директором новоучреждённого Гринвичского морского колледжа.

В довершение ко всем этим пертурбациям подал в отставку главный строитель флота, аргументируя свою просьбу тем, что его здоровье больше не в состоянии выдерживать несение служебных обязанностей и сопряжённую с должностью ответственность^{( 1*).}

Новыми морскими лордами стали: адмиралы Артур Худ, Энтони Хопкинс и кэптен Кодрингтон. Вице-адмирал Брэндрет сохранил пост инспектора до завершения полного срока (до ноября), после чего его сменил вице-адмирал Уильям Грэхам. Посоветовавшись с Худом, первый лорд воспользовался первой же возможностью, чтобы принять отставку Барнаби, так объясняя своё решение: «Худ был большим знатоком флота и прекрасно представлял себе, как должен быть устроен боевой корабль и являлся также признанным экспертом в части морской артиллерии. Он питал сильное недоверие к проектам Барнаби и настоятельно советовал мне приложить все усилия, чтобы вернуть в Адмиралтейство У.Г.Уайта, незадолго перед этим оставившего государственную службу для того, чтобы возглавить судостроительный отдел компании «Армстронг». Я навёл справки и выяснил, что все, кто знал Уайта, были очень высокого мнения о его способностях. Возвращение на службу должностного лица в качестве руководителя отдела через голову тех, кто продолжал в нём работать, было нестандартной процедурой, несомненно чреватой протестом… В этой ситуации и Уайт, и компания, где он работал, проявили похвальный патриотизм и готовность поступиться многим. Деятельность Уайта приносила фирме весомый доход, но Армстронг уступил человека, который – и это знали все – имел репутацию одного из лучших корабельных инженеров того времени.

Затевая это дело, я вполне полагался на Худа, но позабыл переговорить с инспектором, в чьём ведомстве находился отдел главного строителя. Инспектор, естественно, был крайне недоволен, но оказался настоящим джентльменом и в итоге принял мои объяснения, что это произошло по оплошности, а не из стремления намеренно его проигнорировать. Оказалось даже лучше, что я не посоветовался с ним, потому что в этом случае служащие под его началом люди сумели бы воздвигнуть [на пути назначения Уайта] такие препятствия, которые мне вообще вряд ли бы удалось преодолеть. В итоге же в отставку подали только два старших конструктора, а поскольку они были уже предпенсионного возраста, то их потеря скорее обернулась благом».

28 июля 1885 г. он отправил Уайту письмо следующего содержания: «Сэр Натаниэль Барнаби оставляет свою должность, хотя его окончательный отход от дел произойдёт лишь по прошествии двух месяцев. Я был бы рад, если бы мог рассчитывать на Ваши услуги в качестве его преемника.

Кто бы ни наследовал ему, это лицо надолго займёт самое выдающееся и ответственное положение; после выхода на пенсию мистера Рендела, освобождения им места в Совете Адмиралтейства и моего намерения не сохранять его должность [т. е. гражданского лорда] это обеспечит главному строителю в будущем вес, намного больший, чем в последние несколько лет.

Я намереваюсь осуществить ряд последовательных и полезных реформ, как в самом Адмиралтействе, так и на верфях, и буду рад сделать всё от меня зависящее, чтобы ускорить и поддержать любую инициативу, которую Ваш обширный опыт, приобретённый как на государственной, так и на частной службе, выдвинет, как ведущую к экономии, быстроте [постройки кораблей] и эффективности».

Было решено, что Уайт займёт должность главного строителя Королевского флота с 1 октября 1885 г. (с полномочиями помощника инспектора с 17 декабря 1885 г.), а Филип Уотте заступит на его место в Элзвике.

Поскольку эскизные проекты новых кораблей разрабатывались и обсуждались за много месяцев до представления очередной ежегодной сметы министерства, можно предположить, что Барнаби приготовил конструктивные разработки для рассмотрения их Советом Нортбрука в начале 1885 г. К сожалению, никаких записей по этому вопросу разыскать не удалось, однако известно, что избранный тип сочетал по одной двухорудийной башне в носу и корме в отдельных барбетах и, скорее всего, очень напоминал эскизный проект С в 11700 т, представленный в качестве возможного варианта «Санс-Парейля» (даже если это решение теперь не рассматривалось по причине увеличения квоты водоизмещения).

Однако ко времени отхода Барнаби от дел новый первый морской лорд [Худ] положил решения старого Совета под сукно и усадил конструкторов за разработку другого проекта в соответствии со своими собственными требованиями. Главный строитель был поставлен в очень сложное положение и 22 августа 1885 г. отправил Уайту следующее послание:

«В ответе на мою записку относительно планируемой поездки в Соединённые Штаты лорд Джордж Гамильтон ставит меня в известность, что он ожидает передачи мною Вам дел к концу моего двухмесячного отпуска по болезни. Это будет означать, что я несу ответственность за

всё, что произойдёт в течение этих двух месяцев. Однако Морган по указанию Худа готовит новый корабль в 11800 т с единой цитаделью, хотя 28 июля Совет одобрил двойную цитадель. Как только я ушёл, они немедленно отменили первый вариант. Если они Вам полностью доверяют, я не имею ничего против. Я уже сказал первому лорду, что, если потребуется, я вернусь к своим обязанностям вплоть до Вашего прибытия, и хотел бы просить Вас обсудить кое-что со мной. Я не былв присутствии с 6-го [августа] и уже послал за всеми моими бумагами, но я появлюсь в понедельник и буду до тех пор, пока не увижу Вас». [Появившийся в итоге] совместный меморандум Барнаби и Уайта, составленный ими для первого лорда Адмиралтейства, содержал следующие заключения:

«Рассмотрев факты, мы пришли к мнению, что выдаче заказов на постройку любых новых броненосцев 1-го класса должно предшествовать создание нового Комитета по проектам, схожего по составу с Комитетом 1871 г.

1. Имеется очень большое расхождение во взглядах на продолжение использования толстой вертикальной брони.

2. Сравнительные преимущества и недостатки башенной и барбетной систем установки тяжёлых орудий могут обсуждаться теперь более детально, нежели это было ранее, [поскольку] для проверки и пробы уже имеются достойные образцы каждого типа.

3. Новые требования следует соотносить с фактом быстрого развития скорострельных орудий; эти требования должны касаться не только общей конструкции корабля и состава его защиты, но и расположения главной артиллерии.

4. В настоящее время мы стоим перед необходимостью осуществления расходов на достраивающиеся броненосцы, общая сумма оставшихся ассигнований на которые составляет примерно 6,5 млн. фунтов (из них около половины пойдёт на корпус, механизмы, орудийные установки и т. п.) и растянется на ближайшие 4-5 лет. Все ресурсы казённых верфей, насколько они вообще отвечают потребностям броненосного судостроения, должны в полной мере использоваться для продвижения этого вопроса с целью ввода в строй этих кораблей с наибольшей поспешностью.

5. Заказ двух подобных судов, как это предполагается в настоящее время, приведёт к расходу ещё в 2 млн. фунтов в дополнение к уже перечисленным.

6. Начало работ по корпусам этих кораблей в ближайшем будущем, когда ещё открыт вопрос по их артиллерии и бронированию, только приведёт к затяжке с их вводом в строй. Особенно это актуально будет в случае постройки кораблей на казённых верфях.

7. Впервые увидев сегодня чертежи, разработанные главным конструктором в соответствии с поручением Совета от 12 августа [1885 г.], мы полагаем, что тип корабля с двумя цитаделями, принятый 28 июля, является более предпочтительным, нежели тип с единой цитаделью, одобренный 12 августа, в предположении, что стоимость этих двух типов будет практически одинаковой.

Если их сиятельства лорды [Адмиралтейства] примут решение о заказе кораблей в соответствии с каким-то из этих двух конструктивных типов, мы высказываем предложение о подписании чертежей обоими главными строителями, [совместно] разработавшими их, и утверждении отдельным приказом по Совету».

Несмотря на то, что этот меморандум выходил за рамки принятого круга документов, было необходимо зафиксировать факт расхождения мнений по будущему проекту, что и сделал первый лорд. Но он не мог одобрить задержки начала постройки этих двух кораблей и в своём ответе указал, что, хотя предложения по усовершенствованию приветствуются, задержка и дополнительные расходы, к которым все эти усовершенствования приведут, более чем перевесят те преимущества, которые они принесут – а верфи должны работать!

Сохранилось только два предварительных эскиза. Тот, что датирован 8 июля, является первой реакцией Худа на «теории Барнаби» – вернуться к типу, который всё ещё считался идеалом морского офицера и воспроизводил «Дредноут» с более тяжёлыми орудиями и бронированием, являясь вместе с тем и средоточием его недостатков вроде единой цитадели и отсутствия вспомогательного вооружения.

По всему видно, что 28 июля верх взяло мнение более просвещённых специалистов, и Совет утвердил чертёж двухцитадельного корабля, хотя, как уже упоминалось, он не сохранился в папке [чертежей] «Трафальгара». Однако если бы это был вариант С «Санс-Парейля», или какая-то его модификация с усиленным бортовым бронированием, увеличивающим нагрузку до 11800 т, то двухъярусная вспомогательная батарея, незащищённая с торцов, совершенно не вязалась с собственными концепциями Худа. Принимая решение Совета, он, очевидно, всё же решил, что можно найти достаточно подходящий компромисс и, взяв за основу «Дредноут», добавил бронированную батарею вспомогательных орудий, оставив при этом единую цитадель. Это общее решение прошло утверждение 12 августа, а разработка подробных чертежей доверена опытным инженерам Моргану и Кросслэнду, которым помогали конструктор Аллингтон и помощник конструктора Дж.Кардуэлл.

Хотя как боевые корабли «Трафальгар» и «Нил» затмили всю продукцию Барнаби, это можно отнести исключительно на счёт существенной прибавки в водоизмещении, которая почти целиком пошла на усиление защиты и которую

никогда бы не пропустил ни один предшествующий Совет. Так, вес механизмов был лишь на 20 т меньше соответствующей статьи нагрузки «Санс-Парейля», но потеря в ходе оказалась при этом весьма чувствительной, в то время как вес корпуса с бронёй вырос с 7420 до 9010 т – довесок водоизмещения в 1590 т пошёл целиком на броню – такое соотношение статей нагрузки Барнаби не одобрил бы никогда.

«Трафальгар». Схема распределения броневой защиты, первоначальный проект

Место постройки Заложен Спущен на воду Введён в строй Стоимость, ф. ст.

«Трафальгар» Портсмут 18 января 1886 20 сентября 1887 март 1890 739 541 (общая 859 070)

«Нил» Пембрук 8 апреля 1886 27 марта 1888 10 июля 1891 765 615 (общая 885 718)

Размерения, м. 105,16 x22.25 x 8.53/8,84

Водоизмещение, т 12590 (проектное 11940) при осадке 8.23/8.53 м

Нагрузка: корпус и бронирование 9010, механизмы 3580.

Вооружение 4 13,5732 67-тонных 6 120-мм скорострельных (впоследствии 6" скорострельных) 8 6-фунтовых скорострельных 9 3-фунтовых 6 торпедных аппаратов (1890)

Броня (компаунд), мм пояс в середине 508. к оконечностям 356 (203/152 у нижней кромки), траверзы 406 (носовой) и 356 (кормовой), цитадель (верхний пояс) 406-457. траверзы цитадели 457. башни 457. боевая рубка 356. наклонные траверзы батареи 120-мм орудий 127. борт батареи 102, броневая палуба 76, обшивка 45-64. подкладка под броню 100-250. (вес брони 4228 т – 33,5 % водоизмещения)

Механизмы

«Трафальгар»: «Хамфрейз энд Теннант»,

«Нил»: «Моделей»;

два комплекта тройного расширения, мощность 7500 л.с., скорость хода 15.1 уз, (при форсированном дутье 12000 л.с./16,75 уз), 6 цилиндрических котлов.

Запас топлива, т 900/1200

Дальность, миль 1050 16,25-узловым ходом, 6500 10-узловым ходом

Экипаж, чел. 577

Худ вернулся к ридовскому стандарту максимальной защиты и Барнаби с Уайтом могли только молча наблюдать, на что расходовалось то громадное преимущество, которое давали 2000 т дополнительного, по сравнению с «адмиралами», водоизмещения. Оба предпочли бы барбеты в двух раздельных цитаделях ценой ослабления поясной брони, а Уайт определённо предпочёл бы большую длину и увеличил высоту надводного борта для повышения скорости хода в открытом море. Худ в то время ещё не понимал недостатка низкого борта для поддержания высокой скорости в море, в то время как Уайт уже имел возможность оценить преимущества французских высокобортных конструктивных типов, насколько это касалось сухих палуб и чистых прицелов орудий.

Однако можно понять и настойчивость Гамильтона относительно увеличения веса броневой защиты. Какие бы улучшения не вводил Комитет по проектам [1871 г.], флот всегда вполне устраивали получившиеся корабли, которые даже после двадцатилетней службы могли считаться подходящими в качестве резерва второй линии.

Пока они ещё стояли на стапелях, угроза со стороны торпеды привела к тому, что верх взяла концепция морской войны, в соответствии с которой линкоры признавались чуть ли не беспомощными мишенями [для миноносцев] вместо того, чтобы считаться силой, способной уничтожить всё, что держится на воде. Дошло до того, что в описании «Трафальгара» при представлении морского бюджета на 1886 г. финансовый секретарь Адмиралтейства Хибберт позволил себе настолько увлечься пророчествами, что заявил: «Я с уверенностью утверждаю, что эти два огромных броненосца станут, вероятно, последними броненосцами подобного типа, которые когда-либо будут построены в этой или любой другой стране».

Закат линкора, однако, не произошёл и в последующие 60 лет, и в марте 1886 г. первый лорд пояснял:

«Два года назад я надеялся, что «Трафальгар» и «Нил» станут последними линейными кораблями, заложенными в нашей стране. Тогда казалось, что строительство броненосных судов следует прекратить из-за появления миноносцев. Однако морские офицеры сильно преувеличили силу миноносцев. Франция приостановила строительство линкоров, и другие державы последовали её примеру; однако с тех пор, отчасти благодаря изобретению скорострельных орудий, все снова вернулись к строительству линкоров».

В соответствии с первоначальным проектом эти корабли должны были иметь водоизмещение 11940 т и вспомогательную батарею из десяти 127-мм казнозарядных орудий; верхний край цитадели возвышался над водой на 3,35 м. Но модификации в ходе строительства подняли водоизмещение до 12590 т и добавили к осадке целый фут. При принятии полного запаса угля они садились ещё на полфута (0,15 м) ниже. Все изменения в составе вооружения пошли в лучшую сторону, однако именно это положило начало нежелательной практике внесения обширных изменений в процессе строительства, жертвой которых становился в той иной степени практически каждый корабль. Поскольку все они неизбежно влекли за собой увеличение тоннажа, Совет специальным распоряжением постановил ввести в состав нагрузки проектирующихся кораблей 4% запас водоизмещения на все последующие конструктивные инновации, за которым с тех пор закрепилось название «запас Совета».

Корпус

Обводы подводной части были несколько лучше, чем у «Сане Парейль», с большим по длине вырезом под тараном и большей площади рулём. Однако гораздо более короткий бак в сочетании с низким бортом в носу приводили к большим неудобствам в море – это отчасти сглаживалось тем обстоятельством, что оба корабля провели их активную службу в составе Средиземноморской эскадры.

Вооружение

Оси тяжёлых орудий отстояли от ватерлинии на 4,3 м, а над палубой возвышались всего на метр, так что при стрельбе прямо по носу и по корме палубы могли получить серьёзные повреждения и Уайт настоял на проведении соответствующих испытаний полными зарядами. Прямо по носу был произведён залп на угле возвышения 3° и единственным повреждением, заслуживающим внимания, стала вмятина в палубе рядом с волноломом глубиной 5 см, причём погнулся бимс под ней и сломался пиллерс в жилой палубе в носу.

Усовершенствование конструкции башенных гидроприводов значительно улучшило заряжание, и на испытаниях за 9 минут один за другим было выпущено четыре снаряда (соответственно восемь последовало бы при стрельбе из обоих орудий башни). Согласно выкладкам, с тренированным расчётом установки можно было надеяться на производство одно выстрела в две минуты.

«Трафальгар». Внешний вид на момент вступления в строй, 1890 г.

Первоначальным проектом предусматривалась вспомогательная батарея из восьми 127-мм орудий, но фирме «Армстронг» удалось создать 120-мм скорострельное орудие, настолько замечательное в части дальнобойности, быстродействия и точности наводки, что его приняли на вооружение вместо более крупнокалиберной казнозарядной пушки, и в январе 1890 г. последовало распоряжение об установке шести таких орудий на обоих кораблях. Восемь казнозарядных пушек исходного проекта весили 135 т, а новый состав батареи скорострельных орудий вместе с дополнительным боезапасом обошёлся уже в 185 т. После того, как на приёмных стрельбах батарейные орудия развили скорострельность в среднем 7,5 выстрелов в минуту, торпедная угроза стала сжиматься до более правильных очертаний.

В октябре 1896 г. «Трафальгар» взамен 120-мм пушек получил шесть новых 6" скорострелок, «Нил» был подобным же образом перевооружён в течение следующего года. На оба корабля в августе 1890 г. установили подводные торпедные аппараты.

Бронирование

«Трафальгар» имел наивысшую долю бронирования в составе нагрузки изо всех предшествующих британских линкоров, за исключением, разве что, «Глаттона». Сравнительный состав доли броневой защиты иллюстрируется следующими цифрами:

Водоизмещение Бронирование %

«Дредноут» 10820 3257 33

«Глаттон» 4910 1743 35

«Коллингвуд» 9500 2575 27

«Виктория» 10470 2950 28

«Трафальгар» 12590 4226 33.5

«Нил». Схема распределения броневой защиты

Длина пояса составляла 70,1 м – на 20,7 м больше, чем у «Сане Парейль». Толщина его достигала 508 мм (уменьшаясь до 203 мм у нижней кромки, отстоящей от ватерлинии на 1,67 м) в середине, уменьшаясь последовательно сначала до 406, а затем до 356 мм к оконечностям (152 мм у нижней кромки). По торцевым кромкам пояса корпус перегораживался траверзами, носовым толщиной 406 мм и кормовым в 356 мм. Вместо бронированных бортов «Дредноута» защита оконечностей «Трафальгара» возлагалась на подводную броневую палубу – корпус был так заострён в оконечностях, что прогнозируемое количество поступившей внутрь корпуса воды через пробитый незащищённый борт в носу и корме сочли несущественным.

Выше пояса по ватерлинии располагалась бронированная цитадель длиной 58,5 м, составленная из плит в 406 мм по бортам и 457 мм на скосах (в плане) вокруг оснований башен. Это бронирование перекрывалось палубой в 76 мм, формируя единую цитадель, столь единодушно отвергаемую и Барнаби, и Уайтом. По причине низкого надводного борта возможное попадание в эту палубу расценивалось как весьма случайное, на деле же 76-мм сталь нельзя считать достаточной, хотя ни на что большее в данном случае рассчитывать не приходилось. При крене в 10° корабли представляли собой цель с вертикальной проекций этой палубы высотой в 4-4,3 м, появляющейся 4-5 раз в минуту, и пробитие этой палубы [в неподходящий момент] могло привести к серьёзным повреждениям оснований орудийных установок и устройств подачи. Правда, риск вывода из строя обеих башен при подобном пробитии верхней палубы тяжёлыми снарядами несколько компенсировался устройством внутренних броневых переборок.

Вспомогательная батарея защищалась с бортов 102-мм бронёй, а с торцов прикрывалась наклонными в плане траверзами в 127 мм, причём орудия несколько выдвигались за борт на небольших спонсонах и снабжались кольцевыми щитами.

Машинная установка

Получив механизмы той же мощности, что и «Сане Парейль», но будучи тяжелее него на 2120 т, новые линкоры были заведомо обречены на меньшую скорость хода, хотя «Трафальгар» дал 15,1 уз при естественной тяге и 17,2 уз при форсированном дутье. Однако при этом он разводил такую носовую волну – даже в совершенно спокойную погоду – что о поддержании подобного хода в открытом море не могло быть и речи. В действительности его обводы хорошо подходили для развития полного хода по проекту (16,5 уз), но не больше, особенно принимая во внимание высоту борта всего в 3,6 м.

Показатель наибольшей мощности «Нила» при естественно тяге составил 10112 л.с. (правда, замер скорости при этом не был взят), при форсированном дутье он развивал в среднем 12102 л.с. и держал ход в 16,8-17 уз. Уже при силе ветра в 3-4 балла корабль переставал всходить на волну и на баке постоянно гуляли водовороты, разбиваясь о башню, совершенно скрывавшуюся за облаками брызг.

«Трафальгар» при вступлении в строй получил очень низкие, как на «Виктории», трубы. Они обеспечивали совершенно недостаточную тягу и в апреле 1891 г. были увеличены по высоте на 5,2 м (из расчёта увеличения тяги 1/16 дюйма на каждые 10 футов их высоты). «Нил» в этот момент ещё только достраивался, так что на нём сразу водрузили высокие трубы, но их кожухи заканчивались намного ниже верхнего среза, безошибочно внешне отличая его этим от собрата.

«Нил». Внешний вид корабля

«Трафальгар»

Реорганизация верфи позволила сильно сократить строительный цикл, и корабль официально был объявлен законченным в беспрецедентно короткое время – всего три года и три месяца. На самом же деле он ещё долго ожидал свои орудия и окончательно был готов к вступлению в строй лишь в марте 1890 г. Официально он поднял вымпел 2 апреля и был зачислен в качестве второго флагманского корабля Средиземноморской эскадры, в составе которой оставался в течение семи лет. В октябре 1897 г. в Портсмуте выведен из боевого состава флота и до августа 1902 г. состоял кораблём портовой охраны. Затем переведён в Резерв флота А, а в сентябре 1903 г. в Портовый резерв. В апреле 1905 г. переведён в Резервный флот (Девонпорт), в марте 1907 г. переведён в Ширнесс, где в течение двух лет состоял в качестве учебного корабля для учений с башенными механизмами и подводными торпедными аппаратами. В апреле 1909 г. сменён «Вендженсом» и перешёл в Нор к 4-й дивизии Флота Метрополии. Продан 9 марта 1911 г. за 29 500 фунтов стерлингов.

«Нил»

Готов к испытаниям в июле 1890 г., однако из-за неготовности орудий и башенных установок вышел на мерную милю с балластом вместо них. Введён в строй 30 июня 1891 г. для участия в манёврах, после чего отправлен в Средиземное море на замену «Бенбоу». Оставался там до января 1898 г., затем перешёл в Девонпорт, где стал кораблём портовой охраны. В феврале 1903 г. присоединён к Резерву верфей, а в марте 1903 г. введён в состав Резервного флота. При сформировании Флота Метрополии получил основной экипаж и присоединился к 4-й дивизии в Девонпорте. В июне 1911 г. переведён в дивизию Е и внесён в списки на продажу. Продан 9 июля 1912 г. за 34900 фунтов стерлингов.