Была пора – своей игрою,
Своею ризою стальною
Морской простор меня пленял;
Я дорожил и в тишь и в бури
То негой тающей лазури,
То пеной у прибрежных скал.
Но вот, о море, властью тайной
Не все мне мил твой блеск случайный
И в душу просится мою;
Дивясь красе жестоковыйной,
Я перед мощию стихийной
В священном трепете стою.
23 апреля 1877
<<...>> Но разве я Льва Николаевича Толстого люблю? Я готов, как муэдзин, взлезть на минарет и оттуда орать на весь мир: «Я обожаю Толстого за его глубокий, широкий и вместе тончайший ум. Мне не нужно с ним толковать о бессмертии, а хоть о лошади или груше – это все равно. Будет ли он со мной согласен – тоже все равно, но он поймет, что я хотел и не умел сказать». <<...>>
Из письма А. А. Фета Л. Н. Толстому
31 января 1878 г.
<<...>> Чем ближе люди между собою (а вы по душе мне один из самых близких)... тем чувствительней несоответственность тона письма – тону действительных отношений. <<...>>
Настоящие мои письма к вам это мой роман, которого я очень много написал [8] . <<...>>
Из письма Л. Н. Толстого А. А. Фету
10...20 мая 1866 г.