Лиса в курятнике

Глава 9. Уплаченные долги

Лис на своей ледащей кляче ехал не спеша. Он знал, что по пути его догонит младший братец Сюань Чан и попытается убить по наущению госпожи Циньин. Что ж, пусть догонит. Драма должна была завершиться в этом последнем акте, и теперь, когда развязка была так близка, Лиса охватило странное спокойствие. Он прислушивался к приближающемуся стуку копыт — Сюань Чан ехал за ним следом. Наверняка госпожа Циньин одурманила разум Сюань Чана своей властью и обещаниями. Что, интересно, пообещала? Заплатить его долги? И как же он собирается убить брата? — с интересом подумал Лис.

Солнце клонилось к закату, окрашивая пыльную дорогу в цвета осенней листвы. Лис Хусянь чувствовал усталость и скуку, и с тоской вспоминал Небо. Всё-таки именно там его настоящее место. Земля скучна и предсказуема.

Внезапно из-за поворота выскочил всадник. Сюань Чан! Его лицо было искажено волнением.

— Брат! — прокричал он, натягивая поводья.

Кляча Сюань Си остановилась. Лис спешился.

— Брат! — голос Сюань Чана уже был за его спиной.

— Сюань Чан?

Сюань Чан спрыгнул с лошади и несколько минут стоял, пытаясь смирить дыхание. Наконец он отдышался и выпрямился.

— Срочно беги! Мать сошла с ума. Она хочет, чтобы я убил тебя, родного брата! Твердит, как помешанная, что тебя надо убить. Уверен, она наймёт убийц и пришлёт их в академию, она помешалась!

Мир перевернулся. Слова брата оглушили ударом колокола. Лис замер, словно громом поражённый. Вот вам и люди! Всегда жди от них сюрприза. Откуда в душе этого пьянчуги честь и совесть? Как он не пропил умение различать добро и зло?

Лис посмотрел на брата. В глазах Сюань Чана плескался искренний страх за него. Сюань Чан был слаб, но, выходит, не способен на подлость?

— Ты уверен? — хрипло спросил Лис, пытаясь переварить услышанное. — Что случилось?

Сюань Чан подбежал к брату и схватил его за плечи.

— Я не знаю! — выпалил он в отчаянии. — Просто беги! Я попытаюсь её остановить, выиграть тебе время. Не спрашивай ни о чём, просто беги и спрячься! Иначе она тебя убьёт! — прошептал он. — Я просто должен был тебя предупредить. Беги как можно дальше!

Лис задумчиво почесал за ухом. Вот это да! Этот человек остановил лису! Отказавшись убить его, он не принял зло в себя, отторг его, собственной волей положив предел распространению зла! Как он сумел сделать это?

Лис присел на старый пень, внимательно рассматривая стоящего перед ним человека. Вокруг него возникло поле силы, невидимое, но ощутимое. Это была сила добра, чистая и неиспорченная, как родниковая вода. «Неужели такое возможно?» — промелькнуло в голове Лиса. Он, повидавший всякое на своём веку, знавший жестокость мира и его бесчисленные пороки, редко встречал что-то подобное. Обычно люди, столкнувшись со злом, либо поддавались ему, становясь его частью, либо боролись с ним, порождая новое зло в ответ. Но этот человек… он просто остановил зло в себе, не оставив чужой злобе ни единого шанса.

Лис медленно приблизился к Сюань Чану, чувствуя необъяснимое влечение к этой чистой энергии. Он коснулся его руки, словно ища подтверждения своим догадкам. Сюань Чан не вздрогнул, но улыбнулся. В этой улыбке Лис впервые увидел надежду. Надежду на то, что мир не безнадежен, что добро всё еще существует и может победить зло.

Лис улыбнулся и сделал то, чего вообще не собирался делать с членами семьи Сюань.

— Забудь о вине и игре, — приказал он.

Он обнял Сюань Чана и влил в него небесную силу духа.

…Сюань Циньяо расслышал и понял слова сына. По сути, Сюань Си обвинял его наложницу Циньин в том, что она пыталась убить его самого и приказала Лунцао сбросить его с Чёрного уступа. Но Лунцао ошибся и сбросил с уступа Сюань Ли.

Сюань Циньяо задумался. Могло ли это быть?

Ну, в решительности Циньин не откажешь. То, что она хотела посадить на место главы семьи своего отпрыска — тоже понятно. И она за его спиной пыталась убить Сюань Си? Лунцао уже был казнен — спросить было не у кого. Но Сюань Ли, когда пришел в себя, назвал покушавшегося на него Лунцао. Лунцао был из младшей, вассальной ветви рода, он много лет жил в их доме и был управляющим. Если вдуматься, ему не было никакого смысла убивать ни Сюань Си, ни Сюань Ли. Ему вообще на Чёрном уступе делать было нечего. Раз он пошёл туда, значит, получил приказ.

Приказать ему могли только его мать, старуха Инь, он сам и его старшая наложница Циньин…

Тяжёлые думы обрушились на Сюань Циньяо. Получалось, что он был окружен плетущими интриги негодяями? Наложница, стремящаяся к власти для своего сына? Иначе зачем Циньин убивать Сюань Си? Или она действительно видела в Сюань Си угрозу для будущего своего сына? А что, если это был лишь неудачный способ подставить его самого, чтобы потом обвинить в смерти наследника?

Сюань Циньяо поднялся с кресла. Ему необходимо было разобраться в этом хитросплетении лжи и предательства. Первым делом он поговорит с матерью, старой слепой Инь. Затем, возможно, стоит вызвать Циньин и потребовать объяснений. Но сможет ли он ей поверить после всего услышанного?

Ответы на эти вопросы могли навсегда изменить судьбу его семьи.

Сюань Циньяо почувствовал, как в груди поднимается волна гнева и разочарования. Его мир, казавшийся упорядоченным и понятным, рушился под тяжестью подозрений. Он всегда считал Циньин верной и преданной, хотя и признавал её амбиции в отношении сына. Но убийство? Нет, это казалось невозможным.

И все же, слова Сюань Си не давали ему покоя.

Он подошёл к окну и устремил взгляд на ухоженный сад, утопающий в лучах заходящего солнца. Красота вокруг диссонировала с хаосом, воцарившимся в душе. Ему нужно было сохранять спокойствие и рассудительность. Преждевременные обвинения могли привести к необратимым последствиям.

Решив начать с самого начала, Сюань Циньяо направился в покои старухи Инь. Он застал мать со служанкой, читавшей госпоже древние свитки, её лицо было спокойным и умиротворенным. Услышав шаги сына, она приветливо улыбнулась, но Сюань Циньяо не мог отделаться от мысли, что мать знает куда больше, чем обычно говорит. И ведь именно она первая заговорила о девятихвостой лисе в доме.

Он спросил прямо, без обиняков. Пусть ответит, если ей нечего скрывать.

— Матушка, Сюань Си перед отъездом обвинил госпожу Циньин, что она подослала Лунцао убить его…

Старуха вздохнула.

— Я думала об этом. Разумеется, кто-то послал его туда. Но ты же не думаешь, что это сделала я? Ты, как я полагаю, тоже не посылал Лунцао. Кто же его послал, кроме Циньин? Это она. Но там произошло что-то непонятное, и под скалой оказался Сюань Ли, её собственный сынок. Будем логичны: для неё это был страшный удар. Она потеряла ставленника на место главы рода. Она злопамятна и безжалостна, и узнав, что Лунцао ошибся, казнила его и всю его семью. Но она считала, что во всем виноваты не её дурные амбиции, а Сюань Си. И она не успокоится, пока не уничтожит его.

Циньяо мрачно кивнул. Он понимал, что от его решений теперь зависит судьба семьи. Он должен был быть сильным и мудрым, чтобы не совершить ошибку, о которой будет жалеть.

— И что теперь делать?

— Если промедлишь, эта лиса погубит твой дом. Она уже подгрызла ножки твоего стула и продолжит грызть их, покуда он не упадёт и не задавит её.

Циньяо решился. Приказ привести к нему госпожу Циньин прозвучал сухо и отрывисто. Когда она появилась, он резко поднялся.

— Так это ты послала Лунцао убить Сюань Си?

Госпожа Циньин побледнела. Она не понимала, откуда муж мог узнать об этом, и растерялась.

— Я… я не посылала…

— Тогда как Лунцао оказался у Чёрного уступа?

— Я не знаю…

— Взять её! — приказал он страже. — Забить палками до смерти.

Стражники дома переглянулись. В их глазах читалось сомнение, но приказ есть приказ. Никто не осмелился его оспорить. Госпожа Циньин завизжала.

Циньяо отвернулся, не желая видеть свершения того, что он сам приказал. Ему казалось, что с каждым ударом, обрушивающегося на спину Циньин, от него отрывается кусок души. Но лиса слишком обнаглела, и только так он мог спасти семью.

После казни наложницы Циньяо долго не мог прийти в себя. Он сидел в своих покоях, погруженный в мрачные раздумья. Перед глазами стояло бледное лицо Циньин, её молящий взгляд. Он знал, что поступил правильно, что иначе было нельзя, но от этого ему не становилось легче. Боль грызла его изнутри, разъедая душу, словно кислота. Но Циньяо понимал, что должен собраться с силами и продолжить свой путь.

Он поднялся, выпрямил спину и твердым шагом направился к выходу. В его глазах больше не было сомнений и страха. Только стальная решимость и непоколебимая воля. Он был готов к любым испытаниям, которые уготовила ему судьба.

В академии Сюань Си и Сюань Чана ждали дурные новости об отравлении Шаньгуань. Гао Шаньцы метался по комнате, как помешанный и клял госпожу Циньин на чем свет стоит, угрожая отравительнице судебным преследованием и карами Неба.

Лис вздохнул. Гао тоже сумел преодолеть холодную бесчувственность своей натуры, его беспокойство о сестре впервые было искренним. Обычно сдержанный и немногословный, он являл жалкое зрелище. Его лицо было искажено гримасой ярости и отчаяния, глаза метали молнии.

— Это всё Циньин! Змея подколодная! — кричал он, размахивая руками. — Это она отравила сестру. Я засужу её! Она ответит за содеянное! Небеса покарают злодейку!

Лис, уже знавший о казни Циньин, успокоил Гао.

— Шаньгуань не умрёт.

Гао Шаньгуань и вправду уже оплатила свои долги. Эгоистичная и ни с кем не считавшаяся, она на собственном опыте поняла, что значит оказаться на пути ни с кем не считающегося человека… Человека, чья воля безумна, а милосердие отсутствует в принципе.

Она полагала, что деньги решают все, но оказалось, что любовь и уважение не купить ни за какие сокровища мира, Сейчас её мир, некогда блистательный и полный роскоши, сузился до размеров мрачной комнаты, где каждый день был похож на предыдущий, где мысли плавились в горечи отравления. Прежние мечты, легкомысленные траты, жажда наживы, слепая вера в собственную непогрешимость — всё это казалось теперь лишь блеклым сном. Чем ей жить дальше? Ответ ускользал, как песок сквозь пальцы, оставляя лишь горечь сожаления.

Но Гао Шаньгуань знала, что ей предстоит долгий тернистый путь к искуплению. Если она когда-нибудь и сможет вернуться к жизни, то это будет уже совсем другая жизнь, отмеченная шрамами прошлого и осознанием того, что истинное богатство заключается не в деньгах, а в чистоте совести и способности сострадать…

Гао Шаньцы тоже начал понимать, что влияние и деньги — это не самое главное. Они не принесут тебе ни искренних друзей, ни родственного тепла. И Лис надеялся, что в дальнейшем это понимание углубится.

Через неделю, когда Шаньгуань уже начала поправляться, Лис вернулся в поместье. В глубине сада скрывались беседки, увитые глицинией, и небольшие пруды, в которых неспешно плавали лебеди. Воздух был напоен ароматом цветов и влажной земли. Тишина, прерываемая лишь пением птиц, казалась почти осязаемой. Лис остановился у пруда, наблюдая за игрой света на воде.

Прошел Лис и к западному павильону, на место казни госпожи Циньин. Трава здесь все еще была бурой от крови. Запах смерти, несмотря на прошедшие дни, въелся в землю. Лису казалось, что он слышит крики, мольбы о пощаде, холодный звук, рассекающий воздух.

Мачеху уже похоронили во рву неподалеку, и Лису показалось, что ее голодный дух бродит где-то рядом. Он чувствовал её взгляд, полный ненависти и злобы, ощущал её присутствие в каждом шорохе листьев, в каждом порыве ветра. Лис опустился на колени у места казни, коснулся травы рукой. Земля была холодной и твердой. Перед ним появился мертвый дух Сюань Си. Он поклоном поблагодарил Лиса. Теперь все долги были уплачены.

— Запах крови… Лисий запах… — неожиданно услышал Небесный Лис голос за спиной. — Проклятая лиса, ты точно ушла из нашего дома?

Небесный Лис попятился. Прямо на него шла, опираясь на клюку, старуха Инь, и Лиса снова, в третий раз, охватило странное подозрение: не видит ли она его, в самом-то деле? Ее глаза, обычно затянутые пеленой старческой слепоты, казались сейчас удивительно проницательными. Она смотрела прямо на него, или, по крайней мере, в то место, где он стоял, а ее губы кривились в злобной усмешке. Старуха Инь продолжала приближаться, ее клюка стучала по каменным плитам, отбивая зловещий ритм. Она остановилась в нескольких шагах от Лиса и, наклонив голову набок, снова прошипела:

— Ты точно ушла, лиса?

Лис молчал. Старуха постояла на пустыре совсем недолго, потом снова пошла в дом.

Небесный Лис решил покинуть дом Сюань, в котором ему и вправду больше нечего было делать, и задумал немного попутешествовать. Его взгляд скользнул по карте, расстеленной на столе. Куда направиться? В горы Куньлунь, окутанные мистическим туманом и легендами о бессмертных? В Запретный Город, сердце империи? Или на юг, к берегам Янцзы, где рисовые поля простираются до горизонта, а в чайных домиках звучит мелодичная музыка?

Сердце Лиса забилось при мысли о горах Куньлунь. Он представлял себе узкие тропы, ведущие к затерянным храмам, где воздух напоен ароматом благовоний и древних трав. Но Лис был практичен. Путь в Куньлунь был долог и опасен, а слухи о горных духах, охраняющих покой бессмертных, заставляли задуматься о целесообразности этой затеи.

Запретный Город манил возможностями. Лис знал, что в его стенах можно найти древние сокровища. Он мог бы попытаться проникнуть во дворец, разгадать тайны императорского двора и, возможно, даже повлиять на судьбу империи. Но эта игра была слишком рискованной. Лис предпочитал действовать в тени, а Запретный Город был полон глаз и ушей.

Взгляд Лиса вновь скользнул к югу, к берегам Янцзы. Там его ждала спокойная и размеренная жизнь. Он мог бы поселиться в одном из прибрежных городков, наслаждаться красотой природы и обществом простых людей. Эта перспектива казалась ему заманчивой.

Потом Лис вспомнил о Шелковом Пути, о караванах, груженых драгоценностями и специями, о городах, где смешиваются языки. Именно туда он и направится. На запад, к границе Поднебесной, где встречаются Восток и Запад, где рождаются новые истории.

Решение пришло внезапно, словно дуновение ветра. Лис улыбнулся. Он отправится на юг, но не для того, чтобы осесть на одном месте. Он будет путешествовать по реке Янцзы, от одного города к другому, наблюдая за жизнью. Это будет путешествие, полное открытий и приключений, но без излишней суеты.

— Эй, Хусянь!

Небесный Лис вздрогнул и обернулся. Кто мог назвать его настоящим именем? Чёрные вороньи крылья на мгновение закрыли небосвод, и в комнату вошёл Хэйсянь, старый приятель Хусяня.

— Ну и развлёк же ты небожителей! За твоими приключениями следили богиня Гуаньинь, бог вина Цзишен, Небесный волк Ланшен, победитель призраков и злых духов Чжун Куй, и бог стойкости и успеха Люсин, князь грома Лэйгун, богиня цветов Хуашен и повелитель ветра Фэншен. И даже Яньван, правитель преисподней!

Хусянь мрачно кивнул.

— Им — развлечение, а я тут в изгнании, значит, загибайся?

— Нет, я принёс тебе добрые вести, Лисяра. Бэйдоу Синьцзюнь рассорился с Правителем Неба Тяньгуанем и сослан у Северным воротам. Возвращайся немедленно. Кстати, супруга твоя уже давно интересуется, где это тебя целый день носит?..

Лис понял, что путешествие по реке Янцзы не состоится. А что делать? Жёнушка ждёт.