Лишённые смерти

Глава 32 ТЕНЬ НА КРЫШЕ

От церкви Лира добралась до нужной улицы и в замешательстве остановилась у первого же дома. Она поняла, что не помнит, как выглядел дом Ларгусов. Её привезли туда в предрассветной тьме, ещё не вполне очнувшуюся, а, сбегая, девушка думала вовсе не о внешнем виде дома.

Лира потёрла лоб, вспоминая. Два этажа... На крыше, кажется, была площадка для прогулок, (интересно, в Карде на многих домах такие площадки...), дом вроде бы был покрашен бледно-жёлтой краской. Девушке запомнились и ажурные ворота, через которые она лихо, совсем как в детстве перелезла, напрочь забыв о своей смертельной болезни... Вот узор ворот она, пожалуй, помнила лучше всего.

Два особняка самого респектабельного района Карды охотница прошла и в третьем опознала дом Ларгусов. Подобрав платье, она перелезла ворота и торопливо прошмыгнула к дверям. В холле рассеянный супруг Селесты легко принял её объяснение: "Гуляла в саду". Лира добралась до своей комнаты, не раздевшись, повалилась на кровать и тут же уснула.

Она проспала недолго, но, проснувшись, чувствовала себя отлично. Недавние события, отделённые трёхчасовым сном, отдалились на сотни миль. Лира переоделась и вышла из комнаты, спустилась вниз. Она надеялась, что Селеста ещё не возвратилась, но госпожа Ларгус оказалась дома.

После обеда Селеста чопорно пригласила девушку для беседы в малую гостиную, и, едва они остались вдвоём, быстро спросила:

- Куда вы выходили утром? Отвечайте!

Лира опустила глаза. Как ни строг был Доминик Гесси, Селеста превосходила его в десять раз.

- Я гуляла в саду...

Селеста презрительно скривила губы, давая понять, что не верит её словам. Охотница неловко попыталась оправдаться:

- Я рассматривала дом. Он такой красивый...

- Мои дети не лгут мне, - сказала госпожа Ларгус, - но это не значит, что я не ведаю, как выглядит ложь.

- Ваша дочь утром говорила, что видела на крыше крылатую тень, - наугад сказала Лира. Селеста неожиданно изменилась в лице.

- Я пошла проверить, - смелее продолжила девушка. - Вдруг это был carere morte?

Удивительно! Госпожа Ларгус уже не обращала внимания на явную, неприкрытую ложь: даже если это и был вампир, какие его следы можно найти днём? Селеста пробормотала:

- Это был Рикард, несомненно, Рикард... Опять!

Лире оставалось только изображать неподдельный интерес к её словам.

- Рикард - мой брат, и он carere morte, - сказала, как отрубила Селеста и встала. - Пойдём, Лира.

Лира, вежливо склонила голову и последовала за старшей. Они прошли в комнату, где дети Селесты - двойняшки, мальчик и девочка, играли на рояле. Лира порадовалась счастливому неведению этих малышей: родители умело ограждали их от мира carere morte и их убийц.

- Вот он, - Селеста показала темноволосого молодого человека на маленькой фотокарточке, стоящей на каминной полке. - Здесь он ещё смертен, - она вдруг поморщилась от диссонанса, - Джезабел, ми и ля! - (дочери). - Я вступила в ряды охотников, когда узнала, что он стал carere morte, - продолжила она. - Я надеялась, что смогу защитить детей от него, но защита этого дома до сих пор слаба точно так же, как до моего вступления в Орден, - она решительно развернулась. Лира поспешила за ней обратно в гостиную.

- А почему защита дома не усилилась? - осторожно полюбопытствовала она в коридоре. Селеста усмехнулась. Нервно, не похоже на себя:

- Здесь есть его кровь.

Лира не стала продолжать расспросы. Главное, неожиданное - ей удалось убедить госпожу Ларгус в своей невиновности.

Она возвратилась в свою комнату, заперла дверь и бросилась на кровать, равнодушно уставилась в потолок. Во рту нарастал мерзкий привкус, словно она наелась мыла. Охотница знала, отчего это.

Она не любила ложь. Прежде Лира всегда говорила только правду и гордилась своей честностью. Она в её глазах была признаком силы.

"Эта ложь была необходима", - успокаивала себя охотница... и не верила себе.

"Лира, что ты творишь? Это ты ли?"

Она подумала, сколько лжи будет впереди, и горько рассмеялась. Пожалуй, в обман можно одеваться так же, как в честность. Последней Диос начинали нравиться её новые одежды... А мерзкий, скользкий, едкий привкус во рту скоро исчезнет.

"Скоро я стану вампиром, - подумала она. - И мне придётся привыкать к новому вкусу: солёное, густое, горячее...".

Она станет вампиром. Да, довольно прятаться за красивыми названиями: "Бессмертные", "carere morte"! Вампиром! - Лира подскочила к зеркалу. Симпатичная, даже красивая девушка посмотрела на неё из зазеркалья. Только не было в её глазах чего-то важного... В них зияла та же пустота, что в глазах Дэви: бесконечный коридор, уводящий во тьму.

"В Пустоту ..."

Охотница знала: многие вампиры боятся открывающейся им вечности. Многие carere morte сходят с ума и сами бросаются на ножи охотников, но Лира не такая... Она умнее, и мысль её стремительней. Она проживёт долго, очень долго, а, устав от вечности, просто уснёт. Бездна не дождётся её души. О, Она уже улыбается, Она уже успокаивает:

"Твоя душа будет ценна для меня, пока она будет в твоём бессмертном теле. Ты станешь голосом моим".

Стук в дверь оторвал девушку от грёз. Селеста желала видеть охотницу на очередном рейде.

Многое Лира увидела впервые в эту ночь.

Непроизвольно девушка сравнивала, что же было самым страшным. Она видела новообращённых за их первой трапезой. Она видела обескровленных мёртвых людей. Она смотрела как десятки - нет, сотни крылатых теней гасят в небе звёзды. В белой цепочке богатых особняков верхнего района Карды в полночь ей померещился оскал зверя. Но самое страшное явилось под утро на той же улице, где она сутки назад искала дом Митто, в знакомом доме за высокой оградой, у которой Лира встретила перепуганную девчонку.

Едва не сорванная с петель дверь была распахнута и жалобно скрипела при каждом порыве ветра. В холле на ковре множество грязных следов. Знакомая девчонка заходилась в беззвучном истерическом рыдании у двери в гостиную. За эту дверь Лире не дали заглянуть, но юной охотнице хватило жирного, почти чёрного кровавого следа на полу у выхода из комнаты - от тела, которое тащили.

Здесь был убит carere morte. Убит, расчленён, а сейчас, наверное, он уже закопан на Лысом холме за пределами Карды. Сделали это не служители Ордена, а простые люди, уставшие платить вампирам дань. Охотники совсем чуть-чуть опоздали.

Несколько охотников обыскивали дом. Лира услышала, как с верхнего этажа крикнули:

- Беата здесь! Жива...

Селеста, обладающая навыками медицинской сестры, поспешила туда. Доминик Гесси склонился над плачущей девочкой, поднял её, вывел в сад. Лира пошла за ними.

- Кто был обращён? - тихо спросил охотник. - Где твоя сестра? Я помню, София была на Балу. Она?

Девчонка коротко кивнула. Говорить она пока не могла.

- Кто её убил? Слуги почувствовали неладное?

Вновь короткий кивок, но на этот раз какой-то неуверенный. Девчонка вновь разрыдалась, но смогла заговорить:

- Это я виновата! Софи такая странная возвратилась с Бала... Она всё рвалась куда-то и сбежала утром. Мама нигде не могла найти её! Вечером Софи вернулась... Ещё более странной! Мама говорила с ней, а она только смеялась. А я заметила: Софи смеётся не так и дышит не так! Я сказала это Дану, садовнику. Он сказал, что Софи - вампир! - едва проговаривала она между рыданиями. - Я сказала, может, её можно исцелить? Он сказал: нет, убить! Он позвал и бывших слуг Вако, они тоже говорили: убить! Пока история дома Вако не повторилась...

- Ты не виновата. Виновен тот, кто обратил твою сестру. ...И те, кто не смогли защитить Софию на Балу Карды.

- Я знаю, кто её обратил, - девчонка подняла залитое слезами, распухшее, неузнаваемое лицо. - Мира Вако! Софи утром много говорила о ней. Это её она уходила искать днём! Софи говорила, её госпожа подарит ей крылья... Но дом Вако был пуст. Она бросила Софи, как кукушка!

- Очень хорошо, Дара, - Гесси поднялся. - Сейчас вы с мамой поедете ко мне.

Дара кивнула. Она глядела на Лиру, но не узнавала охотницу.

- Мира Вако... Бездушная тварь! - процедил охотник, когда страшный дом остался далеко позади. - Да, это, должно быть, была она. Она никогда не утруждала себя заботой о созданиях своей крови. День, когда она попадётся охотникам, будет объявлен праздником.

- А вы знаете историю дома Вако?

- Мира долгое время жила в Карде вместе со смертной сестрой и её сыном. Дом Вако, кстати, напротив того, в котором мы были сейчас. Она убивала по полусотне в год, не меньше, а сестра покрывала её... Да, Дан и его соратники тысячу раз правы: эта история не должна повториться!

Лира вспомнила, что Винсент говорил о своей тётушке, и вздохнула. Пожалуй, трудновато будет убедить его сдаться вампирам!

Длиннейшая в Короне улица Виндекса казалась вовсе бесконечной. Лира отвернулась от окна кареты - как раз вовремя: они приближались к месту, прежде бывшему домом фамилии Диос.

Диосы окончательно покинули Карду в год Девятого Бала вампиров. Несколько лет они оставались единственными охотниками в Карде, но и им пришлось отступить. Потом многие фамилии, служившие Ордену, возвратились в Корону, Диосы же нарекли своим последним домом Дону и никто из них не нарушил данной клятвы. Их дом в Карде - ныне сохранившийся лишь на паре старых картин, сровняли с землёй за полтораста лет до Лиры. Сейчас на его месте был городской сад.

Охотнице не хотелось вспоминать героическое прошлое её рода. Слишком велика была пропасть, между ней и теми, охотниками! Сотворенная за одну только ночь предательства, эта пропасть была бездонной - чёрный тоннель, открывающийся в пустоту...

Всё же, когда экипаж повернул, городской сад на мгновение мелькнул перед глазами Лиры. Она приготовилась к болезненному уколу укора: "Великое место, великие предки... Что же ты, Лира?" Но тонкие, густо посаженные деревья, сплетшиеся голыми кронами не вызвали в ней никакого отклика. Она осталась равнодушной.

"Интересно, потом, когда Владыка подарит ей бессмертие, она сможет столь же равнодушно пройти мимо Академии?"

У ворот дома Ларгусов стоял экипаж. Охотница задрожала, увидев его: ей показалось, что это карета Дэви. Но из-за него вышел знакомый охотник. Он приветственно поклонился.

- Лира Диос... По Карде прошёл слух, что вы способны провести исцеление новообращённого за считанные минуты. Он верен?

- Вполне.

- Помогите нам, - он распахнул перед ней дверцу экипажа. - Вы не слишком устали?

Лира думала, её повезут сейчас, точно врача к больному, но новообращённый - вампир, ещё не попробовавший человеческой крови, был здесь, в карете. Это был молодой человек с тонкими неправильными чертами лица, - девушка вспомнила, что видела его на злосчастном Балу Карды. Охотница обратила внимание на неестественную бледность его кожи и тронула пульс на шее. От прикосновения он открыл глаза, и Лира прошептала:

- Не бойтесь. Я пришла вам помочь.

Обернувшись, она негромко спросила охотника:

- Здесь не слишком открыто?

- Селеста запрещает заезжать на территорию дома, - пояснил тот. - Это тихая улица, а в неделю нежити и вовсе пустая.

- Пульса почти нет, всего три удара в минуту. Это будущий Высший, исцеление может его убить.

- Пусть... - прошелестел голос обращённого.

Лира достала пузырёк. Удерживая взгляд юного вампира, обмакнула пальцы, провела рукой ему по лицу, шепча молитву. Новообращённый цеплялся за взгляд девушки, как за нить, а к Лире пришла нежданная досадливая мысль:

"Что он видит во мне? Снова ложь, ложь, ложь! Если б он знал, что я гостила у Владыки вампиров, если б он слышал, что я недавно пообещала Дэви!

А что, если он почувствует это сейчас? Если я не сумею его исцелить?!"

Она загнала этот страх глубоко. Голос охотницы не сорвался, взгляд не ослабел, сердце исцеляемого оживало и билось всё сильней. Прозрачная вода не изуродовала новообращённого, она впиталась в кожу. Молодой человек слабо вздохнул и затих. На мгновение испугавшись, Лира осторожно прикоснулась к рельефно проступавшей на шее вене.

"Скоро эта картина станет тебе слаще горячего, вкусного обеда на тарелке! Не так ли, carere morte?"

Сердце билось, юноша был жив. Ритуал удался, и Лира почувствовала улыбку на лице. Какое давно забытое, приятное чувство!

Она смутилась, точно выдала какую-то тайну, согнала улыбку с лица и поторопилась покинуть карету. Охотник принялся восхищаться её талантом, но Лира грустно поглядела на него и подумала снова:

"Что они все видят во мне?!"

Она побрела по тропинке к дому, заметила, что из окна гостиной за ней наблюдают две детские мордашки и тотчас же опустила голову. Почему-то Лира побаивалась детей.

"Уж они-то наверняка разглядели во мне", - охотница не закончила фразу, и этот куцый обрубок присоединился к хаосу в её голове, потерялся в нём, забылся. Девушка безучастно подумала:

"Новообращённый был готов умереть, но не становиться carere morte. А ведь он также как я узнал смерть близко, когда во время обращения потерял чуть ли не всю свою кровь. Что же ты, Лира? Всё ещё мечтаешь о бессмертии? Даже теперь, когда увидела Карду и её неделю нежити?"

"Ты получишь бессмертное тело, но погубишь бессмертную душу", - вспомнила она, и почувствовала слёзы на щеках. Но что же делать, что делать, если чувствуешь, что твоя душа, всё хорошее, что есть в тебе - мертво?