Лисичка для гитариста

Глава 3

Три месяца спустя

Мягкий удобный диванчик в кабинете психолога позволял Свете Дементьевой откинуться, приняв любимую позу. Напротив, минуя небольшой чайный столик, сидела молодая женщина со светлыми волосами. На ней – деловой костюм в едва заметную серую полоску, тонкие шпильки, нюдовый макияж и светлый маникюр. Внешне – настоящий профессионал и мастер своего дела. С помощью доктора психологических наук Ирины Гайс рыжая уже девять месяцев пыталась вспомнить событие, разорвавшее ткань ее жизни на «до» и «после».

– Может чаю? Нам недавно из Китая привезли потрясающий зеленый чай, – прервала молчание психолог.

Каждый сеанс она начинала с этих слов. Словно мантра, позволяющая настроиться на предстоящую беседу. Но в этот раз Света была в плохом настроении.

– Если только с коньяком, – ехидно улыбнулась, затем слегка поправила красную блузку.

– Света, мы кажется с тобой договаривались, что ты будешь избегать употребления алкоголя. В прошлый раз это закончилось…

– А что толку, буду я пить или нет? – взбесилась рыжая, – ты обещала, что максимум за полгода я верну память! Но я не помню! Вижу кошмары, но не знаю, почему! Они рвут меня на части. Без твоих таблеток я б давно уже…

Вскочив со своего места, Дементьева сверкнула яркими голубыми глазами и схватила сумочку.

– Твой отец настаивает на продолжении терапии, – совершенно спокойно произнесла Ирина, – сколько бы она не заняла времени. Я понимаю, как ты страдаешь. Но…

– Правда?! – рыжую было не остановить, – понимаете?!

Вулкан под именем Света Дементьева уже дрожал и был готов извергнуть потоки лавы на любого, кто посмеет оказаться поблизости. Но психолог все еще спокойно сидела на своем месте и попивала чай. Ирина знала, что рыжая – натура вспыльчивая, нужно лишь переждать бурю. Честно говоря, она и сама не понимала, почему к ее пациентке все еще не вернулись воспоминания. Терапия значительно усложнялась без ключевого куска информации. Видимо, психика девушки пока не была готова открыть события той страшной ночи. Бросив сумочку, Света снова плюхнулась на диван, понимая, что ни отец, ни эта женщина не оставят ее в покое, пока не вспомнит, что же произошло девять месяцев назад.

– Может, оно и к лучшему? – тихо произнесла девушка, глядя в огромное панорамное окно, за которым текла размеренная столичная жизнь, – ну их, эти воспоминания.

– Принятие тех событий станет ключом к освобождению от страхов, – произнесла психолог, – пока твоя психика их скрывает, кошмары будут продолжаться. Нужно проработать травму.

– Что сказал Яров?

Две недели назад Ирина попросила у Светы, и ее отца разрешение проконсультироваться о ее состоянии с ведущим психологом в этой области профессором Яровым. Они долго беседовали, но пришли к выводу, что нужно лишь ждать. Говорить такое пациенту всегда тяжело, ведь жить в постоянной агонии… такого не пожелаешь никому.

– Он солидарен со мной, – Ирина мастерски обходила острые углы, – нужно продолжать терапию, еще раз попробовать гипноз.

Света лишь устало вздохнула. Остаток сеанса они провели как обычно. Рыжая что-то рассказывала, а Ирина записывала в блокнот, изредка задавая вопросы, чтобы слегка изменить направление течения разговора. После посещения психолога у Дементьевой всегда оставалось чувство опустошенности. Будто ее живот разорвали, извлекли внутренности, изучили, а затем вернули обратно. Возвращаясь домой к родителям, решила срезать через парк. Небольшой, полный зеленых насаждений, сейчас представляющих собой лишь ровные ряды из черных сухих палок и костлявых веток; витиеватая сеть аккуратных дорожек, обрамленных изящными деревянными скамейками рассекала его на несколько зон. Света выбрала наиболее удаленную от входа, где концентрация людей было минимальной.

Кутаясь от прохладного мартовского ветра в зеленое пальто, рыжая присела на ближайшую чистую лавочку, оглядывая прохожих. Все как обычно. Бегающие дети, размеренно гуляющие парочки, вечно спешащая куда-то молодежь. И лишь ее жизнь оказалась поставлена на паузу. Уже долгих девять месяцев. Света не смогла вернуться на старую работу. Ее начальник все понял, ведь напали на нее именно в офисе. Дмитрий Попов, по совместительству муж лучшей подруги Сони даже не уговаривал девушку остаться. Лишь выбил приличное выходное пособие, а еще компенсацию, как пострадавшей на рабочем месте.

Поднявшись, девушка направилась домой. Теперь рыжая жила с отцом и матерью. Поскольку ее кошмары частенько сопровождались паническими атаками, могла навредить себе. По крайней мере так говорила Ирина. Света верила, родители – тоже, так что приняли дочь без вопросов, как и ее рыжего кота Василия. А ту квартиру пока сдавали. Но рыжая планировала вернуться, когда разберется со своими внутренними демонами. Медленно постукивая каблуками по асфальтированной дороге, вдруг вспомнила случайную связь с Яром и свои чувства рядом с ним. Соне Дементьева ничего не рассказала, чтобы не нервировать. Беременность подруги протекала тяжело. Несколько раз были угрозы выкидышей. Так что лишние переживания точно не нужны. А Соня бы переживала. Они с мужем почему-то решили, что Света – их личная боль.

Постоянно звонили, интересовались самочувствием, приглашали на совместные поездки. Соня заняла подругу просьбой помочь с подготовкой к свадьбе, с чем рыжая справилась на ура. Организация мероприятий и менеджмент – вот что было ей по-настоящему интересно. Но все равно Света постоянно чувствовала себя ущербной. Словно ее зовут из жалости. Поэтому после свадьбы постаралась максимально дистанцироваться от Сони и ее мужа. Они явно чувствовали себя виноватыми в том, что с ней произошло, а эта вина рыжей была не нужна.

Темные размышления прервал звонок телефона. Соня. Что ей нужно?

– Да? – спросила равнодушно.

– Свет, – в трубке послышался взволнованный голос Дмитрия, – Соня родила…

– Что?! – рыжая встала посреди дороги, а на губах сама собой растянулась довольная улыбка, – когда?!

– Только что. Она как глаза открыла, попросила тебе позвонить. – сказал Попов.

– Я еду! Скинь адрес.

Спустя полтора часа вся взмокшая, держащая в руках цветы и красиво упакованный набор из подгузников, погремушек и детских салфеток, Света влетела в роддом. По дороге она ураганом ворвалась в ближайшую аптеку и попросила собрать то, что может пригодиться матери и новорожденному. Несмотря на внутренние конфликты рыжая очень любила свою подругу. На первом этаже ее встретил Дима и любезно взял подарки из рук, затем проводил в палату жены. Соня мирно спала.

– Мальчик, – не без гордости произнес бывший начальник.

Света усмехнулась. Глядя на спящую подругу, рыжая понимала, как дорожит этим человеком. Попов вышел, а она какое-то время наблюдала за Соней. Затем поправила растрепавшуюся прядь каштановых волос на ее щеке и поднялась. С молодой мамочкой все хорошо, и это главное.

– Приеду завтра, когда ты оклемаешься, – шепотом пообещала, чмокнула ту в лоб и направилась прочь из палаты.

По пути к выходу Света задумалась. Наверное, сама никогда не заведет детей. Это ей просто не подходит. Да и от кого рожать-то? Провалившись в свои мысли, девушка вышла из палаты, как вдруг со всей скорости врезалась в чью-то широкую грудь.

***

Темный, освещаемый лишь светом ночной улицы номер дорогого отеля, поглощала густая тишина. Ее рассеял писк электронного замка, открывшаяся дверь и пара людей, ввалившихся внутрь, параллельно скидывающих друг с друга одежду. Крупный татуированный мужчина и изящная, не менее татуированная женщина буквально пожирали друг друга и губами, и глазами.

Яр скинул с любовницы тонкое черное платье, затем развернул и прижал к себе, руками исследуя крепкий живот, упругую грудь и пышные бедра.

– Я все думал, когда ж эта бадяга закончится, – шептал ей на ухо, – и я наконец-то смогу поиметь тебя, Марго.

– Яр, – словно кошка, протянула его спутница, откидываясь на широкое плечо гитариста, – мы через несколько месяцев уедем в совместный тур. И сможем делать что захотим и когда захотим.

Ее голос то и дело сбивался, перерастая в громкие стоны. Пальцы мужчины умело обрабатывали чувствительные точки любовницы, будто настраивая под себя музыкальный инструмент. Оказавшись рядом с кроватью, брюнетка резко развернулась и опустилась на колени перед мужчиной, ловко расстегивая ремень его джинсов.

– Как и всегда, рад меня видеть, – коснувшись напряженного члена руками, Марго начала раззадоривать Яра, лишь слегка касаясь губами головки.

Доводя мужчину до животного рыка, она методично возбуждала, играла и не давала ему сорваться. Когда горячие пухлые губы наконец-то обхватили массивный орган целиком, мужчина с силой схватил любовницу за пышную гриву и насадил на себя. Она начала кашлять, затем вырвалась из цепкой хватки.

– Это тебе за то, что играешь со мной, – Ярослав развернул ее спиной, толкая на кровать, вынуждая встать на четвереньки.

Аккуратно введя головку, сразу вышел, не давая Марго даже двинуться, крепко прижимая ее грудью к постели, вынуждая выставлять аппетитную попку.

– Ты будешь играть так, как я скажу, – рыкнул мужчина, обводя членом изгибы ее промежности, мучая и раззадоривая.

Любовница стонала, изгибалась и умоляла поскорее войти в ее текущее лоно. Но Ярослав любил прелюдии, порой жесткие, на грани. Каждая его женщина должна быть идеально настроена перед тем, как проникнет в нее. Долгие ласки, умелые касания, поиск самых чувствительных мест – все это заводило Яра. Быстрый секс казался ему скучным, если только изредка и по-пьяни. Либо по очень большой страсти, когда все прелюдии излишни. Как было с лисичкой.

Черт, опять он ее вспомнил. Ворвавшись в промежность Марго, все еще продолжал прижимать ее грудью к кровати. Яр знал, как она любит: жестко, быстро, вышибая крики из горла. Заведенное женское тело, словно мощный магнит, тянулось к его мужскому естеству. Требовало ласк, глубоких проникновений, поцелуев. Первый оргазм настиг быстро, практически сразу. Второй – следом за ним, когда два пальца поглаживали ее анальную дырочку. Марго всегда была ненасытна.

Поэтому идеально подходила Яру. На физическом уровне. Ее влагалище было достаточно упругим для его члена. Не слишком, чтобы кончать после первого проникновения, но в самый раз. Кожа достаточно чувствительная, чтобы порой быть с ней жестким. Губы, готовые принять в себя его член по первому желанию. И самое главное – Марго текла от всего, что бы гитарист с ней не делал.

Еще одно достоинство любовницы Ярослава – понимание, что нужно любовнику. Она подстраивалась, растворялась в нем, позволяла создать из себя идеальный аватар удовольствия. Полностью теряясь в развратных желаниях. Усадив ее сверху, любовался, как вздымается небольшая грудь. Схватив ее руками, сильно сжал соски, выдавливая новый крик.

– Музыка для моих ушей, – прошептал, снимая Марго и подминая под себя мощным телом.

Закинув ноги любовницы на плечи, любовался, как его горячая плоть исчезает внутри жаркого лона. Прекрасное зрелище, позволяющее почувствовать себя хозяином ее удовольствия. Слегка надавив на клитор, вызвал волну дрожи, ползущую по мягкому женскому телу. Еще раз – и яркий оргазм накрыл ее, заставляя ногтями рвать белую ткань простыни. Сам же Яр кончил следом.

Спустя полчаса после свежего душа парочка лежала в постели. Марго очерчивала ногтем темные рисунки на коже гитариста, затем взлохматила его волосы.

– И все-таки, почему решил постричься?

– Понял, что пора что-то менять, – он собственнически обвил тело любовницы руками, положив ладонь на мягкие ягодицы.

– Тебе идет, сразу помолодел лет на десять.

Яр усмехнулся. Он и сам не знал, зачем сменил прическу. По сути – его визитную карточку. Как ни странно, внутри остался все тем же наглым, беспардонным рок-музыкантом, плюющим на общественные нормы и правила. С длинными или короткими волосами, без разницы. А ему говорили, что прическа меняет мышление. Черта с два.

– А бородку оставил, – протянула Марго, – хитрец.

– Я без нее на младенца похож, – усмехнулся мужчина, прижимаясь носом к шее любовницы.

– Может вместе с прической изменилось еще что-нибудь?

Не дожидаясь ответа, она изящно выбралась из-под его большой руки и направилась к мини-бару.

– Налить тебе?

– Я все на сегодня, – Ярослав достал сигарету, затем закурил вальяжно, с достоинством, словно лев, – что ты имеешь в виду под чем-то еще?

Гитарист прищурился, скользя взглядом по аппетитным формам Марго. Они друг друга устраивали. Пожалуй, именно это слово можно было применить к столь нестандартным отношениям. Любовники. Свободные отношения. Люди, живущие каждый своей жизнью, но раз за разом возвращающиеся друг к другу. При этом Ярослав спал с другими женщинами, да и Марго не была монахиней. Она не просилась замуж, он не ревновал. Идиллия.

Любовница Ярослава также пела в рок-группе. Жила в Петербурге, так что виделись они редко. В последний раз – около месяца назад. Ярослав погряз в создании альбома с новой вокалисткой, а Марго с группой только вернулись из новогоднего турне по России. Поэтому, отсидев долгое и нудное обсуждение деталей совместного тура, сразу сорвались в отель.

– Да так, – любовница прикусила губу, – думала, может остепениться захочешь.

– Это страх или предложение? – хохотнул гитарист.

– Просто вопрос, – Марго налила себе немного виски, затем залпом влила в саднящее горло.

– Нет, не беспокойся. Я уже женат, – мужчина сделал глубокую затяжку, – на своей гитаре.

Яр и не заметил, как его любовница до крови прикусила губу, затем в уголках ее глаз блеснула одинокая слезинка. Быстро взяв себя в руки, Марго начала медленно одеваться.

– У нас ночь оплачена, точно не хочешь остаться? – взгляд гитариста был таким пронзительным, что она на миг подумала, что он все понял.

– Нет, – голос звучал уверенно, – мне нужно ехать. Завтра с утра запись, не хочу опоздать. А от тебя ведь без утреннего секса не уйдешь.

Мужчина улыбнулся. Когда дверь за Марго закрылась, он потянулся и задумался. Что-то было не так. Не в его женщине. В нем самом. Раньше во время секса с ней гитарист отдавал всего себя. Ее вкус, запах были столь манящими и яркими, что был готов трахать ее всюду. А теперь будто внутри что-то угасало. Марго больше не была столь желанной. И мужчина был рад провести эту ночь в одиночестве.

Наутро Ярослав снова работал. Несмотря на то, что дал остальным выходной, сам трудился, не покладая рук. Ему не нравилась пустота, расползающаяся внутри. Лишь любимая гитара могла наполнить душу эмоциями. Но в этот день почему-то ничего не ладилось. Он не мог подобрать подходящий аккорд или выдавить из себя хоть сточку текста. Закрыв студию, закурил и задумался. Что же с ним происходит? Из угрюмых мыслей его вырвал звонок, вызвавший на губах довольную улыбку.