Литературная Газета 6278 ( № 23 2010)

От Карелии до Берлина

Они сражались за Родину

От Карелии до Берлина

ТВАРДОВСКИЙ—100

Боевой путь гвардии младшего лейтенанта Василия Тёркина

Игорь КСЕНОФОНТОВ, КАЛУГА

Безусловно, образ Василия Тёркина, созданный А.Т. Твардовским, воплотил лучшие черты защитников Родины, простого солдата.

Анализируя особенности поэмы «Василий Тёркин», следует оттолкнуться от одного из авторских отступлений, в котором сказано следующее:

Словом, книга про бойца

Без начала, без конца.

Почему так – без начала?

Потому, что сроку мало

Начинать её сначала.

Именно эта установка определила известную сложность: попытка чётко соотнести события поэмы с исторической основой приводит к выявлению явных несоответствий. Например, Тёркин, согласно тексту поэмы, бравший Тильзит и Кёнигсберг в составе войск 1-го Прибалтийского фронта, никак не мог участвовать в Висло-Одерской операции, осуществлённой 1-м Белорусским и 1-м Украинским фронтами, так как обе операции проводились в одно и то же время. Это и позволило предположить, что, создавая поэму в ходе войны, Твардовский не следовал за событиями в роли хроникёра и, избегая соблазна «сюжетности», внешней занимательности, подчинял каждую главу, каждую деталь, судьбу героя общему направлению поэмы – созданию своеобразной «энциклопедии военной действительности». Автор словно выделяет временные и событийные точки судьбы героя, повествуя о них по схеме: «развитие действия – кульминация – развязка» и контаминируя части, сопровождая лирическими отступлениями. Поэма построена как цепь эпизодов из военной жизни главного героя, которые не всегда имеют непосредственную событийную связь между собой. Мы предполагаем, что для автора было важно провести своего героя через всю войну. Сам Твардовский, размышляя о структуре произведения, отталкивался от формальных признаков текста: «Жанровое обозначение «Книги про бойца», на котором я остановился, не было результатом стремления просто избежать обозначения «поэма», «повесть». Это совпало с решением писать не поэму, не повесть или роман в стихах, то есть не то, что имеет свои узаконенные и в известной мере обязательные сюжетные, композиционные и иные признаки. У меня не выходили эти признаки, а нéчто всё-таки выходило, и это нéчто я обозначил «Книгой про бойца». Имело значение в этом выборе то особое, знакомое мне с детских лет звучание слова «книга» в устах простого народа, которое как бы предполагает существование книги в единственном экземпляре. Так или иначе, но слово «книга» в этом народном смысле звучит по-особому значительно, как предмет серьёзный, достоверный, безусловный».

Иначе говоря, автор выбирает, скорее, монтажную композицию. Действие в ней развивается на основе двух коллизий, неразрывно между собой связанных: общей, отражающей главный конфликт – между русским народом и его врагами; и конкретной, выраженной во взаимоотношениях главного героя с другими героями поэмы.

Жизненный материал строго отобран и подчинён идейному замыслу поэмы. Вот почему за кажущейся неорганизованностью сюжета поэмы, действие которой начинается в 1942 году, когда враг был разбит под Москвой и в основном приостановлен по всему фронту, затем переносится в ноябрь 1939 года, потом возвращается к событиям 1941-го и далее движется с явными нарушениями хронологии до 1945-го, выявляется идейно-художественное единство всех её элементов.

ДОРОГАМИ ВОЙНЫ ОТ «ЗАПАДНОЙ ГРАНИЦЫ»

Боевой путь уроженца деревни Красный Мост Смоленской области Василия Ивановича Тёркина начинается в 1939 году, когда он был призван на действительную воинскую службу, согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР, в связи с началом боевых действий между СССР и Финляндией. Призыву тогда подлежали граждане страны 1905–1918 годов рождения. Если учитывать, что в разговоре с однополчанами, происходящем в 1942 году, в главе «О потере» Тёркин называет свой возраст:

Разреши одно отметить,

Мой товарищ и сосед:

Сколько лет живём на свете?

Двадцать пять!..

можно предположить, что родился он в 1917-м и в 1939 году ему было 22 года. Вспоминая об этой «незнаменитой» войне, автор указывает, что Тёркин

На Карельском воевал –

За рекой Сестрою.

Указанная в тексте поэмы река Сестра (финское название – Раяйоки) протекает в Ленинградской области, на Карельском перешейке. По ней в 1918–1940 годах проходила граница между СССР и Финляндией. Именно тогда Тёркин совершает свой первый подвиг во время форсирования реки Вуоксу, о котором повествуется в главе «Переправа». Подтверждением этого могут служить слова самого Твардовского о том, что данная глава «надумывалась» в декабре 1940 года, то есть ещё до начала Великой Отечественной. Подтверждением «финской» версии является и лес, «чернеющий» «зубчатой стеной» на «угрюмом» берегу, и горькая констатация того, что «этой ночи след кровавый в море (т.е. в Финский залив) вынесла вода».

Однако, участвуя в боевых действиях и совершая героический поступок, Тёркин не был награждён, о чём автор скупо замечает:

И не знаем почему, –

Спрашивать не стали, –

Почему тогда ему

Не дали медали.

С этой темы повернём,

Скажем для порядка:

Может, в списке наградном

Вышла опечатка.

Если учитывать, что рядовой состав РККА за участие в финской кампании награждался главным образом медалями «За отвагу» или «За боевые заслуги», то именно одна из них обошла Тёркина.

С самого начала Великой Отечественной войны Тёркин вновь находится в действующей армии:

В строй с июня, в бой с июля,

Снова Тёркин на войне.

Предположительно, «от западной границы» он отступал в составе Юго-Западного фронта, что, кстати, совпадает с военной биографией самого Твардовского, который в начале войны работал в редакции газеты «Красная Армия» того же самого фронта. В поэме этот период изображается как самое трудное и трагическое время:

И едва ль герою снится

Всякой ночью тяжкий сон:

Как от западной границы

Отступал к востоку он.

Согласно историческим данным, во второй половине июля – начале августа вместе с частями Южного фронта части Юго-Западного фронта попали в окружение, из которого выходил и сам Твардовский. Войска фронта понесли тяжёлые потери. Только в плен попало более 500 тысяч солдат и офицеров. Об этом страшном времени Тёркин говорит так:

Трижды был я окружён,

Трижды – вот он! – вышел вон.

Страшной моральной трагедией для русских солдат оказывается оставление и родной земли, и родных рек:

– Доложу хотя бы вкратце,

Как пришлось нам в счёт войны

С тыла к фронту пробираться

С той, с немецкой стороны.

Как с немецкой, с той зарецкой

Стороны, как говорят,

Вслед за властью за советской,

Вслед за фронтом шёл наш брат.

Шёл наш брат, худой, голодный,

Потерявший связь и часть,

Шёл поротно и повзводно,

И компанией свободной,

И один, как перст, подчас.

В январе 1942 года войска Юго-Западного фронта, где проходит службу Тёркин, начали наступление в районе Изюма. В результате наступления в районе Барвенково, на западном берегу Северского Донца, был создан плацдарм, открывавший возможность для дальнейшего наступления на Харьков и Днепропетровск. Именно об этих событиях размышляет автор:

Фронт налево, фронт направо,

И в февральской вьюжной мгле

Страшный бой идёт, кровавый,

Смертный бой не ради славы,

Ради жизни на земле.

За бои зимой 1942 года многие солдаты и сержанты были награждены медалью «За отвагу», которую вполне мог получить и Тёркин. Наступление советских войск в мае 1942 года с Барвенковского плацдарма началось как попытка стратегического наступления, но завершилось окружением и практически полным уничтожением наступающих сил Красной армии.

НАСТУПЛЕНИЕ В РАЙОНЕ ИЗЮМА

В развернувшемся в конце мая 1942-го сражении, известном как битва под Харьковом, войска фронта попали в окружение и понесли тяжёлые потери. Из-за катастрофы под Харьковом стало возможным стремительное продвижение немцев на южном участке фронта на Воронеж и Ростов-на-Дону с последующим отступлением Красной армии за Дон к Волге, куда вместе со всеми с тяжёлыми боями отступает и Василий Тёркин.

Где-то бомбы топчут город,

Тонут на море суда…

Где-то танки лезут в горы,

К Волге двинулась беда…

К этому же периоду относится эпизод, когда Тёркин из трёхлинейной винтовки сбивает немецкий самолёт:

Бой неравный, бой короткий,

Самолёт чужой, с крестом,

Покачнулся, точно лодка,

Зачерпнувшая бортом.

Накренясь, пошёл по кругу,

Кувыркается над лугом, –

Не задерживай – давай,

В землю штопором въезжай!

Вероятно, за этот подвиг он был награждён орденом Отечественной войны II степени:

Вот что значит парню счастье,

Глядь – и орден, как с куста!

Генерал награду выдал –

Как бы снял с груди своей –

И к бойцовской гимнастёрке

Прикрепил немедля сам.

Предположение это основывается на комментариях к статуту ордена, в котором сказано: «…орденом Отечественной войны II степени награждаются: …Кто из личного оружия сбил один самолёт противника…» Правда, аналогичный пункт есть в статуте ордена Славы тоже, но он учреждён Указом Президиума Верховного Совета от 8 ноября 1943 года, то есть до вручения ордена генералом.

БОЕВОЙ ПУТЬ «ДО ВРАЖЕСКОЙ СТОЛИЦЫ»

Согласно тексту поэмы Тёркин был участником обороны Сталинграда и контрнаступления наших войск под Сталинградом в составе Юго-Западного второго формирования, а следовательно, мог иметь медаль «За оборону Сталинграда».

В дальнейшем он, наступая на Харьковском направлении, участвует в бою за «населённый пункт Борки» (Змиевский район Харьковской области между речками Дгун и Мжа).

Нет, товарищ, скажем прямо:

Был он долог до тоски,

Летний бой за этот самый

Населённый пункт Борки.

Именно за бои на Харьковском направлении Тёркин мог быть удостоен ордена Славы III степени, ибо массовые награждения этой высшей солдатской наградой осуществлялись как раз в этот период.

Согласно фабуле повествования сразу после боя за Борки поздней осенью 1943 года Тёркин движется к Днепру, на что указывают следующие слова:

Фронт полнел, как половодье,

Вширь и вдаль. К Днепру, к Днепру

Кони шли, прося поводья,

Как с дороги ко двору.

Золотое бабье лето

Оставляя за собой,

Шли войска – и вдруг с рассвета

Наступил днепровский бой…

Именно на этом этапе следует обратиться к главе «На Днепре», в которой упоминается о «золотом бабьем лете», что вполне соответствует плану операции по форсированию Днепра, осуществлённой с августа по декабрь 1943 года. Учитывая, что Тёркин форсировал реку в составе штурмового десанта, он в числе оставшихся в живых мог быть награждён медалью «Золотая Звезда» с вручением ордена Ленина. Подобное предположение оправдывается тем фактом, что за форсирование Днепра 2438 воинам было присвоено звание Героя Советского Союза. Такое массовое награждение за одну операцию было единственным за всю историю войны.

Хронологически далее события в поэме происходят зимой:

Бой в разгаре. Дымкой синей

Серый снег заволокло.

И в цепи идёт Василий,

Под огнём идёт в село.

Очевидно, что описываются события зимы 1944 года, конкретнее – января-февраля, когда Юго-Западный фронт, ранее переименованный в 3-й Украинский, совместно с 4-м Украинским фронтом ведя наступление на Никопольско-Криворожском направлении, вышел к реке Ингулец. Именно здесь во время одной из атак, после гибели командира, Тёркин сам повёл взвод и был ранен:

Доложили, как обычно:

Мол, такой-то взял село,

Но не смог явиться лично,

Так как ранен тяжело.

И тогда из всех фамилий,

Всех сегодняшних имён –

Тёркин – вырвалось – Василий!

Это был, конечно, он.

Очевидно, принять командование взводом после гибели командира мог его заместитель, находившийся в звании сержанта, которое вполне могло быть присвоено Тёркину после форсирования Днепра. Таким образом, в военном билете Тёркина осенью 1943 года должна была появиться соответствующая запись. В феврале же 1944 года за умелые инициативные действия ему было присвоено звание младшего лейтенанта.

Отступал солдат отсюда,

А теперь, гляди, кто буду:

Вроде даже офицер.

Правда, узнает об этом Тёркин в госпитале, чудом вернувшись к жизни после ранения и поединка с самой смертью. Именно там он пишет письмо однополчанам, в котором выражает надежду вскоре быть среди них. Однако тяжкая рана на полгода задерживает его в больничной палате, и только к лету он возвращается на фронт, правда, как он сам говорит: «Всё не то: иное место, И народ уже иной». Можно предположить, что оказывается он в одной из частей 1-го Белорусского фронта, участвовавшей в июне–августе 1944 года в грандиозной операции «Багратион», результатом которой стало освобождение Белоруссии и польских земель к востоку от Вислы.

После этого Тёркин, вспоминающий об Одере, очевидно, принимал участие в Висло-Одерской операции, осуществлённой в январе–феврале 1945 года.

За эти события он, как и сотни тысяч советских бойцов, мог быть награждён советской медалью «За освобождение Варшавы» и польской медалью «За Одру, Ниссу, Балтик».

Далее, в течение февраля–апреля 1945 года, Тёркин принимает участие в ожесточённых боях за Кюстринский плацдарм. Именно здесь 16 апреля 1945 года для решающего наступления на Берлин были сосредоточены главные силы 1-го Белорусского фронта и открылась прямая дорога к «вражеской столице»:

По дороге на Берлин

Вьётся серый пух перин.

Поздний день встаёт не русский

Над немилой стороной.

Последний раз Василий Тёркин появляется в главе «Про солдата-сироту», где прямо указывается место действия:

Нынче речи о Берлине.

Шутки прочь, – подай Берлин.

Очевидно, речь идёт о завершающей части Берлинской наступательной операции 1945 года, в ходе которой Красная армия овладела столицей нацистской Германии и победоносно завершила и Великую Отечественную, и Вторую мировую войну в Европе.

Видимо, Василий Тёркин окажется среди тех, кто «подведёт штыком черту» и встретит «светлый день Победы» на развалинах Рейхстага. Предположение это подтверждается тем, что части 1-го Белорусского фронта, в составе которых воевал Тёркин в завершающий период войны, штурмовали Берлин и брали Рейхстаг. Именно за эти действия он мог быть награждён медалями «За взятие Берлина» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне».

Любопытно, что на этом этапе фигура Тёркина в народном сознании явно мифологизируется. Например, в главе «В бане» солдата, на гимнастёрке которого «Ордена, медали в ряд Жарким пламенем горят», восхищённые бойцы сравнивают с Тёркиным, имя которого уже стало нарицательным. Обращая внимание на так называемую «грудь» (награды, расположенные на воинской форме), можно предположить, что, пройдя войну, Василий Иванович Тёркин имеет следующие награды:

– «Золотая Звезда» Героя Советского Союза;

– орден Ленина;

– орден Отечественной войны

2-й степени;

– орден Красной Звезды;

– орден Славы 3-й степени;

– медаль «За отвагу»;

– медаль «За оборону Сталинграда»;

– медаль «За освобождение Варшавы»;

– медаль «За взятие Берлина»;

– медаль «За победу над

Германией в Великой Отечественной войне»;

– медаль «За Одру, Ниссу, Балтик» (Польша).

Очевидно, что эти награды Василий Иванович Тёркин заслужил и по праву личному и по праву памяти о тех, с кем четыре долгих года он шёл нелёгкими дорогами войны.

Таким образом, поэма построена как цепь эпизодов из военной жизни главного героя, которые не всегда имеют непосредственную событийную и хронологическую связь между собой. Очевидно, использование монтажной композиции становится одним из способов решения авторской задачи. Повествователь здесь является и аукториальным, рассказывающим о событиях жизни Тёркина, и персональным, размышляющим о его судьбе, в которой воплотилась судьба всего народа. Учитывая замечание Твардовского о «народной» книге, можно предположить, что каждый из её читателей мог сам стать её героем и представить себя на одном из тех участков фронта, где был и Тёркин. Именно поэтому так нестабильно художественное время и топографически неожиданно художественное пространство. По утверждению Твардовского, он прекрасно понимал, что можно подарить бессмертие герою книги, но невозможно гарантировать жизнь фронтовому читателю этой книги. Поэтому каждая появляющаяся глава имела характер самостоятельного произведения, и при их соединении хронологическая и событийная соотнесённость уже не имела принципиальной роли. Скорее, для автора было очень важным провести своих читателей через всю войну, как если бы они шли её дорогами рядом с героем поэмы от первого до последнего дня.

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии: