Литературная Газета 6335 ( № 31 2011)

«Я рос под орудийными стволами»

Совместный проект "ЛАД"

«Я рос под орудийными стволами»

ПОЭЗИЯ

Степан ГАВРУСЁВ

Один из лучших лириков послевоенного времени Степан Гаврусёв (1931–1988) родился в деревне Ново-Александровка Дрыбинского района Могилёвской области. Окончил Могилёвское педучилище, работал в республиканской газете «Звязда», редактором в издательстве «Беларусь». Лауреат премии имени А. Кулешова.

***

Обычай есть: из урожаев новых

Хлеб выпекают на листах кленовых.

Из печи каравай возьмёшь готовый,

Как будто это солнца диск багровый.

Как солнце, что взошло

с земли подзольной,

Ещё хранящей след руки мозольной.

А исподнизу, словно знак особый, –

Кленовый лист – ладонью хлебороба.

***

Я рос под орудийными стволами,

Секундой мерил время, а не днём.

Определял свой рост не под столами –

под расчехлённой пастью, под огнём.

В том сорок первом, на загоне мёртвом,

Орудья били по врагу в упор,

И я подрос, когда в сорок четвёртом

Они огонь перенесли на бор.

Туда, туда… Отстала тень от ката –

Он так бежал, её собою зля…

Опомниться не мог…

Как ствол после отката,

Вперёд вдруг подавалась вся земля.

И с ней мгновенно проплыли под небом

Машины, танки, острия штыков

И пекари, что первым чистым хлебом

Вдруг угостили бледных пацанов.

А тишина, как сжатое рыданье,

Пришла из деревушек полевых,

Оставив неотступное гаданье:

К нам все ль

с дорог вернутся фронтовых?

Довериться не смели ночи синей,

Стрелял, казалось, хворост у реки.

Из юнкерсов подбитых алюминий

Ломали для девчат на гребешки.

И признавались мы своим любимым,

И были им по-взрослому верны.

Мир новым стал, а губы пахли дымом,

Ведь из снарядных кружек пили мы.

……………………………………………….

Вновь сердцу от несносной жажды

трудно.

Былое почему-то всё видней,

Когда смотрю на радостных детей, –

Но ничего я не верну оттуда.

***

Окруженцу-солдату

Нет ещё двадцати.

Он стыдился в ту хату,

Чтоб напиться, войти.

У чужого порога,

У туманной зари

Все к нему, будто к Богу, –

И малыш, и старик.

Но смотрел виновато

И взахлёб из ковша

Он по праву солдата

Пил – святая душа.

Пусть ещё преисподней

Видеть здесь не дано, –

Ковш и медный, и полный,

Но… свинцовое дно.

***

Чёрный ворон, белый лебедь –

Далеко вам до родни.

То мой взгляд от ночи слепнет,

То в него глядятся дни.

Чёрный ворон, белый лебедь –

Смертность жизни я постиг.

И с меня то маску лепят,

То духовно светлый лик.

Чёрный ворон, белый лебедь –

Кто сильней из вас двоих?

Но один мне руки скрестит,

А второй – разнимет их.

Чёрный ворон, белый лебедь –

Всё во сне, как наяву…

Ворон душу не заденет, –

Ею с лебедем живу.

***

Знойно. И только ль жара виновата?

Так незаметно сгущается смог…

Я бы уехал отсюда куда-то

Или ушёл, если б всё-таки мог.

Хоть ты направо ступи, хоть налево,

Но отдалиться никак не могу, –

Не отпускает суровое дело,

Перед которым я вечно в долгу.

Любит ведь город свою дисциплину,

Вот и меня уже к ней приучил.

Если б не ветер взъерошенный – в спину,

Кто бы меня от безволья лечил?

Но и желание это нелепо,

Да и лечения лучше б не знать…

Мне бы со стога глядеть в это небо,

Мне бы в мерцаниях звёзды считать.

Пусть и летать мне уже не придётся,

Но не поддамся и этой беде…

Лилии белое-белое солнце

Вновь расплескалось в озёрной воде.

***

А может, там и есть тот берег,

Где сонно чмокает река

В туманах тех студёно-серых,

Где бархатистость лозняка?

А может, там, где всё ж невольно

Светлеет даль?.. А может, там,

Где беспредельное раздолье

И половодью, и плотам?

А может, там, где повороты

Путь упрощают?.. Может, там,

Где открываются широты

И виадукам, и мостам?

А может, там, где и спросонья

Со мной зашепчутся кусты,

Где радость встретится сегодня,

А может, ты? А может, ты?

На свете есть такие выси,

Куда не каждому взойти.

А ты явись и улыбнись мне,

И всё душой озолоти.

***

Сосны, золотистые с утра.

А в глазах моих светло от сини.

Чувствую, что вот она, пора

Быть свободным, праздничным

и сильным.

Прошлое травой не поросло,

Хоть и от него не отказаться…

Скривленное месяца чело

Вновь напомнит мне христопродавца.

Лишь услышу шорохи осин,

Зазвенят и сребреники эти…

И один ли некий сукин сын

Продавал за звон такой же меди?

Все обиды – в памяти костёр!

Ссорюсь с безвозвратными годами…

Развернув свой бронзовый шатёр,

Дуб бубнит бессонно желудями.

В душу эхом жёлуди стучат,

Да сказать хочу совсем не то я:

Много есть предательских утрат,

Но у жизни время – золотое!

Перевод Изяслава КОТЛЯРОВА

Статья опубликована :

№34 (6335) (2011-08-31) 5

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии: