Литературная Газета 6346 ( № 45 2011)

Путешествие сенситивных дилетантов

Путешествие сенситивных дилетантов

ЛИТПРОЗЕКТОР

Игорь ДУАРДОВИЧ

Эмигрантская лира : Сборник стихов, переводов и эссе финалистов, членов жюри и иностранных участников. - Бельгия, Льеж, 2011. - 256 с. - 300 экз.

Сегодня существует пугающее разнообразие литературных конкурсов, известных и не очень, и почти в каждом к пьедесталу протискивается хотя бы один графоман. А когда они собираются "шумною толпой", это называется фестиваль.

Всемирный поэтический фестиваль русского зарубежья "Эмигрантская лира" в 2011 году был проведён в бельгийском Льеже в третий раз и стал уже традиционным. Организатор и автор идеи Александр Мельник, члены отборочного и финального жюри добиваются общих целей: привлечь внимание к литературному процессу русскоязычных авторов-эмигрантов, "усилить объединительные тенденции в развитии рассеянной по миру русской поэзии, сблизить поэтов диаспоры и поэтической митрополии".

Одним из способов привлечения внимания и консолидации стал очередной итоговый сборник стихов, эссе и переводов, в котором были напечатаны произведения не только финалистов, но и членов жюри (А. Грицмана, Д. Чконии, А. Радашкевича, О. Горшкова и др.), а также иностранных внеконкурсных участников. Всего около пятидесяти авторов. Но нас будут интересовать конкретно произведения поэтов-финалистов, так как фестиваль позиционирован, напомню, именно как поэтический.

С сорока сороков[?] Стародавних времён

в переулках московских затеряно время[?]

И, светясь на Ордынке в проёмах окон,

март, продрогнув, заходит погреться

в кофейни.

С сорока сороков - гулким отзвуком звон

донесётся, как эхо, до самых окраин,

где машинным сигналам звуча в унисон

вместе с мартом взовьётся

в грачиные стаи.

Стихи Татьяны Скориковой, финалистки в номинации "Неоставленная страна", абсолютно тривиальные, с провальными образами и скучным жизневоззрением. Есть и неловкости звучания, как, например, в заглавном словосочетании "С сорока сороков", выполняющим роль анафоры, где предлог просто "тонет" в числительном.

Лишь воском плачется свеча

За всех ушедших раньше срока,

Прощальный отблеск свой меча

На лики божьи. Ночь глубока[?]

Это строки уже другой финалистки, представленной в эмигрантских номинациях под инфантильным виртуальным псевдонимом ella vita. А стихи всё о том же и, кажется, по-прежнему голословны. С напыщенной церковностью всегда так, и вряд ли она свидетельствует о какой-то глубокой тоске по Родине. Вряд ли вообще сегодня она может о чём-либо свидетельствовать, не важно, сочинил эти стихи поэт-эмигрант или поэт митрополии.

Такими же пошлыми и замусоленными выглядят тексты других авторов, где "Слишком ранняя осень", "Кружится вечер за окном", "Александровский ангел, два белых крыла", "Скрипка и кларнет - души отрада[?]" или блоковская парцелляция (стилистический приём расчленения в поэтическом произведении фразы на части или даже на отдельные слова. - Ред.) "Фонарь. Аптека" - давно примелькавшаяся аллюзия.

Произведения многих участников сборника тенденциозны: герой стихотворений, а иногда стихопрозы выглядит старомодным: "От ностальгии нет лекарства, / Хоть водку вёдрами хлещи. / Перед глазами красный галстук, / В столовой школьной снова щи", а в конце "Запущенная коммуналка, / Полураздолбанный трамвай[?] / И так всей дряни этой жалко - / Хоть водку пивом заливай!" (Наталья Резник). А эти стихи абсолютно ирреальны, будто бы написаны в постнаркотическом воодушевлении: "Ужаленный на голову крестьянин / Среди растений босяком стоит / На страже пограничных состояний / С копьём в руке, и непреступен вид, / А мог остаться просто человеком[?]" - и ещё: "Крестьянин провозил на страх в желудке / Новейшую религию стрекоз[?]" (Ламволь Хейнрих). Во-первых, нельзя "ужалить на голову", хотя оно и понятно, так как автор - иностранец, сочиняющий на русском. Во-вторых, в такого фэнтези-крестьянина не веришь. Любое искусство, не только поэтическое, лишается смысла, когда в нём что-либо "искусственно".

Немного об авторах-победителях: в номинации "Эмигрантский вектор" таковой признана Римма Маркова, в номинации "Неоставленная страна" - Илья Рубинштейн. Маркову можно отличить по строфическому аскетизму, точным рифмовкам и достаточно сильным концовкам: "Вне условностей или условий / с погремушкою в каждой руке[?] / Дай им Бог утешения в слове. / Всё равно, на каком языке". Хотя Маркова в своей номинации немногим интереснее и трогательнее остальных, поэзия её по духу - из семидесятых. Самое слабое звено в подборке автора: "В том городе, где я живу всегда, / в каких бы городах ни проживала, / фонарь, аптека, улица, вода, / и снова - ледяная рябь канала" - опять тот случай с аллюзией к Блоку, когда классик "мстит" своим любителям.

Рубинштейн ничем не примечателен: "Вот и было нам счастье. Пусть самая малость. / В двадцать первом не сыщешь на счастье подков[?] / День Победы и ты - это всё, что осталось / От минувшего века стране дураков..." Читая подобное, остаёшься в лёгком недоумении. Эти стихи версификатора, то есть, по первому определению в словаре Ефремовой, стихотворца, владеющего техникой стихосложения, но не обладающего поэтическим талантом. Они написаны с обывательским безвкусием и дёшево драматизированы. Темы стихотворений Рубинштейна, представленные в фестивальном сборнике: "наследие прошлого", "воспоминания о "битловской" юности", "танки в сорок третьем - бабушкины воспоминания".

Итоговый сборник "Эмигрантская лира", если выводить общую черту, оказался средним по версификаторскому уровню. Таким образом, читатель становится жертвой чьего-то дурного вкуса и, скорее всего, непрофессионализма членов отборочного жюри. Возможно, именно они в ответе за выбор такого количества сенситивных (неуверенных в себе, застрявших на своих переживаниях. - Ред.) дилетантов.

Обсудить на форуме