Литературная Газета 6360 ( № 8 2012)

У холодного очага Турбиных

У холодного очага Турбиных

ТЕЛЕПРЕМЬЕРА

О сериале Сергея Снежкина "Белая гвардия"

Андрей ВОРОНЦОВ

Размышляя после просмотра над тем, что же мне понравилось в фильме Сергея Снежкина "Белая гвардия", первым делом я вспомнил эпизод, когда юнкера смотрят в киевском синематографе немого "Фантомаса", а потом его же, Фантомаса, изображают с помощью башлыков. Нет, без шуток - что хорошо, то хорошо. Булгакову понравилось бы, знай он о "фантомасомании" 60-70-х годов прошлого века. "Я - Фантомас!" - веселится мальчик-юнкер, как некогда веселились и мы, и не знает, что вся Украина, вся Россия - уже во власти политических фантомасов. Один - бывший бухгалтер Петлюра - завтра войдёт в город во главе несметного войска и устроит мальчикам-юнкерам кровавую бойню. А пока юнкера спят, Фантомас помельче - затянутый в кожу лысый Михаил Шполянский в исполнении Фёдора Бондарчука - засыпает сахар в топливные баки бронемашин, которые должны были прикрывать юнкеров огнём трёхдюймовок и пулемётов. Я бы назвал эти эпизоды в фильме Сергея Снежкина лучшими. Вообще, чем меньше сериал "Белая гвардия" имел непосредственное отношение к исторической реальности и к художественной реальности романа Булгакова, тем он смотрелся лучше. И ощутимо становился хуже, когда режиссёр и сценаристы старались "соответствовать Булгакову". Что вовсе неудивительно, если учесть, что соавторы сценария, Сергей и Марина Дяченко, - известные на Украине и в СНГ писатели-фантасты. Я нисколько не сомневаюсь, что именно они придумали ход с немым "Фантомасом" и историческими фантомасами. Но столь же очевидно для меня, что именно они-то и не справились ещё на уровне сценария с эпизодами в доме Турбиных. То есть - с семейными эпизодами. А ведь "Белая гвардия" - это прежде всего семейный роман, а потом уже исторический, философский, символический и какой угодно.

Отметим, что и сам С. Снежкин б[?]льшую часть своей творческой жизни занимался телесериалами ("Улицы разбитых фонарей", "Убойная сила", "Женский роман", "Брежнев"), а художественные фильмы, которые он снял, - "ЧП районного масштаба", "Невозвращенец", "Похороните меня за плинтусом", - далеки от собственно семейной темы. Мир за кремовыми шторами, окружённый "мраком, океаном, вьюгой", Снежкин, скорее всего, снимать просто не умеет. Не побоюсь сказать, что самые неудачные сцены в фильме Снежкина - семейные, с их застольями и песнями. А для экранизации "Белой гвардии" - это не просто ощутимый изъян, это - нечто близкое к провалу. Наша симпатия к героям Булгакова зарождается во время первого же застолья у Турбиных. Это - как в наших собственных застольях с близкими людьми. Или как на пресловутых кухнях в годы застоя. Кухни мы те любили, потому что чувствовали себя на них свободными, - или мнили свободными. Но какая разница? Человек свободен там, где ощущает себя свободным. Пьяный Алексей Турбин свободен, когда кричит своим друзьям: "Кто терроризировал русское население этим гнусным языком, которого и на свете не существует?", а режиссёр Снежкин не очень свободен, когда убирает эти слова - независимо от отношения к украинскому языку. Это вообще дело неблагодарное - цензурировать произведение, которое многие знают чуть ли не наизусть. Ну выбросил Снежкин пресловутых "жидов" в исполнении Карася - поручика Степанова (Е. Стычкин). Но ведь Карась в том застолье почти ничего, кроме этого, не произносит. И Снежкин, немного "откорректировав" Булгакова, внезапно оказался перед большой проблемой: а что же говорить Карасю? И он взял и переадресовал ему известный рассказ Шервинского о чудесном появлении в Берлине расстрелянного государя Николая II ("[?]и прослезился"). Ну бог с ним - переадресовал и переадресовал, хотя Шервинский, мягко говоря, довольно известный булгаковский персонаж, чтобы вкладывать его слова в уста молчаливого Карася.

Проблема в другом: почему семейные сцены у Турбиных в фильме Снежкина столь унылы и неинтересны? Он что - хотел их сделать такими? Я бы не сказал: видно, что режиссёр старался. Но я после показа взял и поставил диск с фильмом Владимира Басова 1976 года "Дни Турбиных". Не буду убеждать, насколько лучше снята Басовым первая сцена у Турбиных, скажу лишь, что мне самому сразу захотелось выпить и закусить, когда смотрел. Соответствующий эпизод в фильме Снежкина не только не вызвал у меня подобного желания, напротив, я с нетерпением ждал, когда он закончится. Неудачная игра актёров? Да уж, скажем, Константин Хабенский (Алексей Турбин) сильно уступает Андрею Мягкову, Николай Ефремов (Николка Турбин) - Андрею Ростоцкому, Евгений Дятлов (Шервинский) - Василию Лановому, Сергей Брюн (Лариосик) - Сергею Иванову[?] Я уже не говорю о Ксении Раппопорт (Елена Тальберг), которая куда более органично смотрелась в роли возлюбленной одесского бандита в фильме "Ликвидация". Она в самых худших традициях мелодрамы носится по квартире и орёт, выпучив глаза и заламывая руки, тогда как и по роману Булгакова, и по прекрасной игре Валентины Титовой в фильме "Дни Турбиных" мы помним Елену Тальберг женщиной хотя и исполненной внутренней страсти, но умеющей, как и надлежит дворянке, сдерживать на людях свои чувства. Причём булгаковская Елена, при всей её воспитанности, отнюдь не ханжа и жеманница: её трудно смутить безобразиями пьяных мужиков и матом Мышлаевского, тогда как героиня К. Раппопорт убегает на кухню и затыкает уши, бедная.

Снежкин вообще пошёл по самому лёгкому пути, выбирая актёров: на роль Алексея Турбина и Мышлаевского он взял Хабенского и Пореченкова из "Дней Турбиных" МХТ им. Чехова. Он, очевидно, поверил либеральной прессе, что это хороший спектакль. Но "мейерхольдовская" постановка С. Женовача на самом деле дурна, и упомянутые актёры в ней играют из рук вон плохо. Да разве дело только в актёрах! Снежкин и его сценаристы в начале фильме допускают крупную, едва ли не роковую ошибку. Сцену ожидания Турбиными Тальберга и последующее застолье они решили разбить синхронными эпизодами из гетманского дворца и ссоры Тальберга и Шервинского. Очевидно, они посчитали, что так - более динамично. Вот оно - "сериальное мышление"! Между тем и Булгаков в сценической версии романа, и Басов при экранизации дали этот большой эпизод одним куском, чтобы прочно поселить зрителя в мире Турбиных. При этом учтём, что начало драматургической переработки "Белой гвардии" и задумано было Булгаковым как некий виртуальный фильм, о чём находим свидетельство в "Театральном романе": "Тут мне начало казаться по вечерам, что из белой страницы выступает что-то цветное. Присматриваясь, щурясь, я убедился, что это картинка. <[?]> И ночью однажды я решил эту волшебную камеру описать. Как же её описать? А очень просто. Что видишь, то и пиши, а чего не видишь, писать не следует. Вот: картинка загорается, картинка расцвечивается. Она мне нравится? Чрезвычайно. Стало быть, я пишу: картинка первая. <[?]> Ночи три я провозился (курсив мой. - А.В.), играя с первой картинкой, и к концу этой ночи я понял, что сочиняю пьесу".

Казалось бы: читай и снимай, как написано самим автором, и не корёжь первую сцену, по примеру В. Басова или доронинского МХАТа с их "Белой гвардией". А Снежкин влез сюда со своим громоздким монтажом, да ещё и представил нам небывалого Тальберга, который может позволить себе на людях, в гетманском дворце, ссориться с Шервинским! А как же "чего не видишь, писать не следует"?

Справедливости ради надо сказать, что в фильме есть достоинства и помимо темы политических "фантомасов". Например, прямо примыкающая к ней тема украинского национализма. Полковник Козырь-Ляшко в исполнении Сергея Гармаша - запоминающаяся, талантливо сыгранная роль. Но всё-таки будем помнить, что второстепенная. Неплохи панорамные съёмки (оператор - Сергей Мачильский), массовые сцены, батальные эпизоды. Но ведь батальная тема в "Белой гвардии" - тоже не самая главная. Там и войны-то в полном смысле этого слова нет. О том, что же есть на самом деле, зло, но верно сказал Николке Турбину враждебно относящийся к офицерам мальчишка: "Так им и надо. Их восемьсот человек на весь Город, а они дурака валяли. Пришёл Петлюра, а у него миллион войска". Какая уж тут война! Но это сопротивление сотен сотням тысяч и берёт за душу в этом романе, - точнее, не сопротивление даже, а какое-то осознание себя последней русской общностью в разбитом русском мире, в абсолютно враждебном окружении. Это так знакомо русским после 1991 года, так понятно и близко! Дом Турбиных у Булгакова - один из очагов этого разбитого русского мира. Не Александровская гимназия даже, не плац со шпалерами Белой гвардии, а именно дом Турбиных. А он у Снежкина не получился. Загублен ли он монтажом, мизерабельной игрой Хабенского, ненатуральной Раппопорт, плохим пением и музыкой? Пожалуй. Но главное - нет у Снежкина русских людей у последней черты, потерявших Родину, но не потерявших надежды и пытающихся обрести и то, и другое в доме на Алексеевском (Андреевском) спуске. За пресловутыми кремовыми шторами, у разрисованной кафельной печки.

У подобных камельков либо гибнут народы и государства, либо возрождаются. В конце фильма Снежкина дом Турбиных опустел. Печально? Печально, но не очень, потому что тепла русского огня я в нём не почувствовал изначально.