Литературная Газета 6449 ( № 6 2014)

Эволюция сознания

Почему один ребёнок с лёгкостью овладевает всеми хитростями русского языка, а другой с трудом применяет правила по образцу? Как построить урок так, чтобы учесть уровень каждого ученика? Ответить на эти вопросы помогает лингвосоциометрия.

Центральное понятие лингво­со­циометрии - тип культуры . Это характерное для конкретной исторической эпохи устойчивое состояние сознания, которое, однажды возникнув, затем регулярно воспроизводится конкретными людьми и социальными группами на каждом новом витке истории . Таких состояний по крайней мере четыре: родовое (существующее не менее 40 тыс. лет) и три внеродовых – эпох начала государственности, Возрождения и Нового времени.

Для родового человека то, во что в данный момент упирается его взгляд (или то, что он непосредственно слышит, обоняет, осязает), есть абсолютный предел мира. В соответствии с принципом всё во всём здесь одно постоянно перетекает в другое и нуждается в переименовании. Для этого требуется язык активного строя : его слова, как правило, односложны, аморфны, не имеют устойчивой предметной отнесённости, очень диффузны. Настолько – что привычные нам "гласные" и «согласные» с трудом, а то и совсем не поддаются дифференциации. У всех современных детей на первых этапах развития сначала формируется это сознание. Они не разделяют верх и низ, левое и правое, ближнее и дальнее, а причины и следствия постоянно меняются местами. Родовое мышление иногда называют неабстрактным, дологическим, нелогическим. Однако логика здесь есть – принципиально отличающаяся от аристотелевской, но обеспечивающая способность к обобщениям.

Развитие первых государств, осмысление общего государственного как сложного , смешанного привели к возникновению языка межродового общения и письма в форме клинописи, иероглифики. Удивительно, но в работах современных школьников часто можно обнаружить характерные для клинописи «заострённые» начертания букв, свойственную древним иероглифам «прямоугольность». Наблюдается сплошное письмо (без пробелов) и разрывы текстов на слоги (при активном строе каждый слог – отдельное слово). Древний человек долго не умел думать и читать «про себя» – делал это вслух, громко, буквально крича, о чём свидетельствует точный перевод вавилонского термина, обозначающего процесс чтения.

Фактами языка первой письменной культуры стали понятия числа и числового ряда (начинавшегося с единицы и не допускавшего деления с остатком); оппозиция левого и правого; понятия двухмерного пространства и времени (текущего из будущего в прошлое). Особую роль сыграло понятие ритуала. В эргативном языковом строе получили синтаксическое и морфологическое выражение имена (подлежащие) – пока без деления на существительные, прилагательные, числительные – и глаголы (сказуемые), группа подлежащего и группа сказуемого . Разделились согласные и гласные (полного образования) – хотя гласные занимали настолько подчинённое положение, что обычно не нуждались в специальных обозначениях. Древние алфавиты обходились без них. Подлежащее обычно стояло в так называемом эргативном падеже, в определённой степени эквивалентном косвенным падежам современного русского языка, особенно винительному. Этот падеж демонстрировал подчинённость группы подлежащего группе сказуемого (контексту и ситуации) и выражал особую позицию человека в социуме, его зависимость от социального окружения, судьбы, воли неба. Тогда же обнаружились факты остановки некоторых людей на уровне бесписьменного родового миропонимания и мирочувствования.

Постепенно сознание людей менялось: время словно потекло вспять, из прошлого в будущее. Пространство стало трёхмерным, а языковой строй – номинативным . Аристотель, описавший этот мир и его язык, утверждал, что, дополняя друг друга, люди ценны своей уникальностью – внешней (функциональной, в том числе речевой) и внутренней (духовной, языковой). Это отрицало ритуализм древней «государственной» жизни. Но аристотелевский «один человек» (философ назвал его «созерцателем») остаётся членом семьи (рода) и владеет её «дописьменным» языком. А для реализации в новой жизни принципов системности пользуется языком номинативного строя: создаёт новые понятия о фонетике, словообразовании, лексике, частях речи, синтаксисе. «Созерцателю» становятся понятны феномен внутренней формы и метафоры, переносный смысл слова. Однако для многих греков, по-прежнему мысливших ритуально («по-государственному», но «по старине»), внешнее и внутреннее, причина и следствие были одно и то же: об истинности причины вопреки законам аристотелевской логики они судили по истинности следствия.

Средние века усложнили социальную жизнь и общение, сделав их мультисистемными, и в итоге Возрождение продемонстрировало, по мысли М. Бахтина, «существенное пересечение языков в данном одном сознании, равно причастном этим нескольким языкам», создав ситуацию словесно-смысловой «децентрализации» даже для литературного сознания. Так развился языковой мультистрой , который предполагает одномоментную «полиэкранную» актуализацию и динамичное взаимодействие в сознании человека, социальной группы, народа, нации сразу нескольких «предыдущих» состояний языка – и нового, обеспечивающего равновесность такого взаимодействия.

В зависимости от позиций людей в совместно-разделённой деятельности, разграниченной не только в пространстве, но и во времени иногда на тысячи лет, мультистрой даёт возможность по-разному интерпретировать смыслы, структуры одних и тех же высказываний, связанных с ними человеческих взаимодействий. По этой причине при любой образовательной технологии примерно 30% современных школьников, включая выпускников, систематически делают ошибки на проверяемые ударением безударные гласные, то есть не могут выделить корень, поставить ударение, подобрать проверочное слово, демонстрируя тем самым языковые нормы, отличающиеся от «номинативных». Эти же дети обычно не могут распознать подлежащее и сказуемое, то есть в принципе не способны расставить знаки препинания в простых и сложных предложениях. Они с трудом понимают разницу между гласными и согласными. Им остаётся полагаться только на шпаргалки – и нетрудно представить, во что превращается для них учебный процесс.

В ходе ЛСМ-диагностики преподаватели русского языка и литературы ряда ярославских школ не раз определяли типы языкового сознания своих учеников, уровни владения базовыми понятиями, умениями и навыками, необходимыми для письма, чтения, понимания текстов учебной, научной, художественной литературы. И уже десять лет назад было установлено, что в средних классах при реализации принципов традиционной дидактики количество «родовых» языковых дезадаптантов после начальной школы возрастает почти в два раза, в девятых их может быть 20% (против 12% в целом по начальной и основной школам).

В таких разноуровневых классах трудно реализовать образовательные технологии, предполагающие изучение причинных связей, и дать каждому знания и умения, например, современные учения о частях речи и членах предложения, разбор слова по составу, различение звука и буквы, морфологические разборы. Лингвосоциометрия позволяет школе разработать и применить образовательные программы, с одной стороны, учитывающие требования новых стандартов, с другой – исходящие из реальных возможностей детей и педагогов.

Теги: русский язык , филология