Литовские народные сказки

Введение

Самые ранние записи литовских сказок относятся только к XIX в.: в 1835 г. литовский историк Симонас Даукантас составил первый рукописный сборник «Сказки масс». В него вошли 92 сказки и сказания, записанные в Жемайтии (в северо-западном регионе Литвы). Сведения о собирателях и рассказчиках отсутствуют. Сборник С. Даукантаса впервые опубликован только в 1932 г.[1], вторично — в 1984 г.[2] Тексты из этого собрания использованы в популярном издании сказок[3].

Первая публикация литовских сказок — 35 текстов, которые в Малой Литве (бывшей Восточной Пруссии) записал немецкий лингвист Аугуст Шлейхер и его помощники — местный крестьянин Марольдас и учитель К. Кумутайтис. Немецкий ученый сначала опубликовал сказки как образцы литовского языка[4] и в том же году издал сборник записей литовского фольклора в переводе на немецкий язык[5].

Значительные по объему собрания литовских сказок относятся к концу XIX в. Свыше 700 вариантов сказок и сказаний (в основном в Жемайтии) записал собиратель-самоучка, местный дворянин Мечисловас Давайнис-Сильвестрайтис и его помощники. Среди них самым активным был бедный «мастер всех ремесел» Винцентас Бакутис. Он даже грамоте научился для того, чтобы записывать сказки. Часть собранных текстов М. Давайнис-Сильвестрайтис перевел на польский язык. Польский фольклорист Ян Карлович помог ему опубликовать два тома[6], а подготовленный к печати третий том из-за финансовых проблем так и остался в рукописи.

Поскольку после восстания 1863 г. до 1904 г. действовал запрет на литовскую печать и на обучение на литовском языке, собиратели фольклора вынуждены были прятать свои рукописи. Из-за этого утрачена часть литовских оригиналов из собрания М. Давайниса-Сильвестрайтиса. Сохранившиеся литовские тексты и указатель переводов сказок на польский язык опубликованы в конце прошлого столетия[7].

В конце XIX в. собиранием литовского фольклора заинтересовалось Русское географическое общество. В Литву был командирован Александр Погодин, записавший в Жемайтии 9 сказок и сказаний (тексты опубликованы в журнале «Живая старина» в 1894 г.). По поручению Русского географического общества Эдуардас Вольтерис устанавливал контакты с местными собирателями литовского фольклора. По его просьбе М. Давайнис-Сильвестрайтис послал в РГО небольшую часть своего собрания; там хранятся и литовские сказки, записанные разными людьми.

Самым активным организатором собирания литовского фольклора (в первую очередь — сказок и сказаний) был врач и политический деятель Йонас Басанавичюс. В Болгарию, где он жил в эмиграции, тексты сказок, записанных от земляков, отправляли его брат — крестьянин Винцас Басанавичюс, деревенский портной Матас Сланчяускас и его соседи-крестьяне. Огромное собрание (562 варианта литовских сказаний и сказок, записанных в 90 приходах Малой Литвы — в Восточной Пруссии и Клайпедском крае) Й. Басанавичюс получил от Вилюса Калвайтиса. Записи сказок в Болгарию отправляли гимназисты Пранас Шивицкис, Юозас Жюгжда и др., позднее ставшие известными учеными и деятелями литовской культуры. К сожалению, не все имена корреспондентов Й. Басанавичюса известны: в целях конспирации члены кружков по собиранию фольклора подписывались псевдонимами или посылали безымянные рукописи.

Й. Басанавичюс подготовил к печати семь томов, в которые вошли все ранее опубликованные на литовском языке тексты и полученные из Литвы рукописи литовских сказок и сказаний. Эти книги с 1898 по 1905 г. были опубликованы в Соединенных Штатах Америки, а в Литве переизданы в XX и в начале XXI в.[8]

В 1907 г. по инициативе Й. Басанавичюса в Вильнюсе было учреждено Литовское научное общество (LMD); в программу по собиранию разных материалов были включены и указания по записи фольклора. До Первой мировой войны в фонды Общества поступали записи фольклора со всей Литвы, а с 1919 по 1939 г. — только с оккупированной Польшей территории Вильнюсского края. Хранящиеся в фонде LMD тексты сказок и сказаний, записанные М. Сланчяускасом и его соратниками, были изданы в конце XX столетия[9]. Тогда же были опубликованы сказки и сказания, записанные в конце XIX и в начале XX в. литовскими писателями[10].

В Каунасе (временной столице Литвы в межвоенные годы) при университете Витаутаса Великого в 1920 г. была организована Комиссия по собиранию фольклора; эту деятельность продолжил учрежденный в 1935 г. Архив литовского фольклора. Назначенный его директором Йонас Балис составил инструкцию по собиранию фольклора, сотрудники Архива организовали сеть местных собирателей (учителей, учащихся и других лиц). Для записи произведений на пластинки в Архив приглашались талантливые исполнители. К сожалению, на пластинки записано немного сказок; доминируют песни и другие произведения музыкального фольклора. Й. Балис создал и в 1936 г. опубликовал первый каталог литовского повествовательного фольклора[11]. В нем учтено около 14 тысяч печатных и рукописных вариантов; сказки классифицировались по системе Антти Аарне.

В 1940 г. Архив литовского фольклора был переведен в Вильнюс. Его фонды и фольклорные материалы, собранные Литовским научным обществом, были переданы вновь созданному Институту литуанистики Академии наук Литвы (после Второй мировой войны — Институт литовского языка и литературы, а с 1989 г. — Институт литовской литературы и фольклора).

После войны сотрудники института начали организовывать регулярные экспедиции по собиранию фольклора, записывали произведения различных жанров от приезжающих в Вильнюс талантливых исполнителей, создавали сеть местных собирателей. Эта работа продолжается до сих пор. Большинство записей фольклора разных жанров (свыше миллиона текстов) хранится в Рукописном фонде литовского фольклора (LTR) Института литовской литературы и фольклора. Записи фольклора (преимущественно музыкального) имеются также в Литовской музыкальной академии. Небольшое количество собраний находится в рукописных отделах Библиотеки Вильнюсского университета и Библиотеки Врублевских Академии наук Литвы.

Фольклористы Института создали каталоги произведений разных жанров литовского фольклора. Картотека Каталога литовского повествовательного фольклора (записи с 1835 по 1982 год; свыше 85 тысяч опубликованных и рукописных вариантов) создана автором этих строк. Сказки сначала классифицировались по международному каталогу А. Ларне — С. Томпсона (АТ).

Для более точного выделения типов произведений нами была создана методика анализа и описания структур и семантики текстов, а на основе анализа каждого варианта — структурно-семантические классификации сказок, сказаний и анекдотов. В картотеке и в опубликованном на литовском языке четырехтомном «Каталоге литовского повествовательного фольклора» (сказкам посвящены два первых тома)[12] варианты сказок, отнесенные к каждому сюжету международного каталога, группируются в структурно-семантические типы и их версии. В описаниях версий при необходимости указывается варьирование элементарных сюжетов (ЭС). Каждый элементарный сюжет описан на конкретном уровне (отмечается варьирование персонажей и их действий), и указывается номер типа ЭС. Структурно-семантическая классификация всех жанров литовских сказок опубликована на русском языке[13], а такая же классификация сказаний — на русском и английском языках[14].

В упомянутом выше каталоге не учтены некачественные записи сказок и сказаний, поступившие в Фонд рукописей литовского фольклора во второй половине XX в. Не классифицировались и записи двух последних десятилетий XX и начала XXI в. В это время стало больше информаторов, которые рассказывали то, что читали в книгах не только литовских сказок, но и сказок разных народов. Эти записи представляют определенный научный интерес, но их классификация должна опираться на иные принципы.

Когда слушатели или читатели воспринимают длинные сказки как цельные художественные произведения, они внимательно следят за переменчивой судьбой главного героя и отмечают результаты его столкновений с другими персонажами, но меньше внимания обращают на причины потерь и достижений. Как только в сложных сюжетах выделяются завершенные сюжетные фрагменты, внимание переносится на действия персонажей, и становится более наглядным назначение сказок — иллюстрировать и сохранять открытые в древности мудрые правила поведения людей.

Поскольку мы представляем варианты, по которым можно судить о путях сложения нескольких сложных сюжетов литовских сказок (те же закономерности характерны и для сказок других народов), коротко познакомим читателей с нашей методикой анализа текстов. Надеемся, что это поможет лучше понять не только публикуемые тексты, но и сказки других народов.

Структурно-семантическая методика. Многолетние наблюдения над текстами сказок при создании «Каталога литовского повествовательного фольклора» привели нас к выводу, что эти произведения не были такими в глубокой древности. Они менялись вместе с развитием общества и усложнялись: нужно было осмыслить новые проблемы и предложить их решения. Это означает, что исследователям надо искать не одну универсальную структуру, а законы создания различных сложных структур, законы развития произведений от простых к сложным с возможными возвращениями к простым структурам.

Сравнение вариантов сказок и сказаний убедило нас в том, что сложные сюжеты сказок — это своеобразные мозаики. Слагаемые этих мозаик должны быть сюжетами, как и сами дошедшие до нас сказки. Мозаичность текстов многих сказок о животных и так называемых сказок о глупом черте очевидна: количество и последовательность простых сюжетов в вариантах весьма различаются.

Как элементы структур народных повествований мы выделили элементарные сюжеты. Это такие самостоятельные произведения или фрагменты текстов, в которых изображается одно столкновение (не обязательно антагонистическое) двух персонажей или двух групп персонажей из-за объекта (материального или нематериального). Персонаж, судьба которого прослеживается, — это герой элементарного сюжета (сокращенно ЭС); в рамках ЭС герой добивается одной цели. В результате столкновения состояние героя меняется (он что-либо получает или теряет) или же остается прежним (он сохраняет свободу, настоящий облик и т. д.). Иногда во всех ЭС сравнительно сложной по структуре сказки изображается один и тот же герой, но часто в произведениях действуют два или даже несколько героев.

Структуры элементарных сюжетов. Чтобы описать структуры ЭС, необходимо установить роли изображаемых персонажей. В ЭС герой сталкивается с антиподом, т. е. с противоположностью героя. Антиподы опасны, когда они хотят отнять что-либо у героя, но они могут быть доброжелательными или неосторожными, когда обладают нужным герою объектом (они добровольно дарят что-либо герою, или герой обманывает их и присваивает объект). Иногда антиподы не называются: герой сталкивается с неизвестной силой или закономерностью.

В ЭС изображаются и другие персонажи. Это близкие героя, близкие антипода и нейтральные персонажи. Близкие помогают герою или антиподу. Иногда один и тот же персонаж является близким и героя, и антипода (например, юноша намерен сразиться со змеем, женой которого стала его похищенная мать). Нейтральные персонажи выполняют заказы антиподов (например, кузнец делает язык волка или ведьмы тоньше) или что-либо сообщают герою. Герой и другие персонажи ЭС бывают коллективными (например, герой — два брата, и действуют они вместе; антипод — черти; близкий героя — дети похищенной королевы).

В ЭС об отношениях героев с «чужими» или со своими близкими обязательны три элемента структуры: начальная ситуация, акция героя и результат.

Начальная ситуация обычно описывается в первом ЭС, а в остальных она совпадает с концовкой предыдущих ЭС или подразумевается.

Важнейший элемент структуры ЭС — акция героя. Она состоит из действия героя и реакции антипода или из действия антипода и реакции героя. Затем сообщается или подразумевается результат ЭС.

Например, сказка начинается таким ЭС: Королева вышла из башни на прогулку — кто-то похитил ее. Слова вышла из башни позволяют подразумевать, что королева жила в башне. Подразумеваем (пишем в квадратных скобках) начальную ситуацию: [королева находится в башне]. Слова вышла из башни — действие королевы (героя ЭС). Неизвестный антипод воспользовался действием героя: он похитил королеву. Подразумеваем результат ЭС: [королева похищена] или [королева находится у неизвестного похитителя].

В ЭС об испытаниях героев антиподами имеется еще один обязательный элемент структуры — акция распоряжения. Герои этих ЭС (чаще всего — юноши или девушки) полностью зависимы от антиподов и должны выполнять их задания или обязаны не совершать определенных действий. Часто подчеркивается низкий статус героя и высокий статус или старшинство антипода (падчерица / брат служит у госпожи / старика / короля; падчерица вывезена в лес, чтобы там погибнуть, и находится в избушке медведя; сын отдан пану / черту / колдуну; девушка похищена паном и живет в его поместье и т. д.). Иногда имеются намеки на родство героя и антипода (ведьма названа тетушкой или крестной матерью девушки; черт называет юношу сыном). Молодых людей испытывают старшие по возрасту и статусу люди, некоторые животные (медведь, волк, змея, уж; см. сказки № 103, 104, 140 в этом сборнике), часть тела почитаемого животного (кобылья голова), мифическое существо (черт), сила природы (мороз; см. № 112), Бог (см. № 106).

Отношения героев и антиподов в ЭС об испытаниях напоминают обряды инициации, которые совершались в глубокой древности при переходе в полноправные члены рода юношей и девушек, достигших зрелого возраста. Реликты этих испытаний в виде шуток молодежи фиксировались даже в XX в.

В структурах всех ЭС обнаруживаются те же факультативные элементы: герой получает информацию, герой получает объект, героя побуждают поступить правильно или неправильно. Например, мать говорит сыну, что погибли все люди, которые пошли в лес и там ночевали, — это акция герой получает информацию. Сын берет с собой три говорящих предмета — акция герой снабжает себя необходимым объектом. Далее мать предупреждает сына, чтобы он не ночевал у опасного мифического существа лауме. Когда известен результат ЭС (лауме убила сына), можно определить, что это побуждение поступить правильно (см. сказку № 86). Героев побуждают к определенным поступкам не только другие персонажи, но и их собственные желания. В приведенном выше примере сказано, что королева вышла из башни на прогулку. Можно представить, что ей очень хотелось временно покинуть башню. В популярной сказке брат выпил воду из следа копытца животного потому, что его мучила жажда (см. № 142, 143). Поскольку результаты обоих ЭС негативны (королева похищена, а брат превратился в барашка), в их структурах мы выделяем акцию побуждение поступить неправильно. Иногда бывают два противоположных побуждения. Например, медведь приходит в избушку и велит девушке: «Перенеси меня через порог руками или вилами». В одном предложении мы обнаруживаем распоряжение (перенеси меня через порог), побуждение поступить правильно (руками) и побуждение поступить неправильно (вилами). Герой самостоятельно решает, как реагировать на любое побуждение.

Факультативные элементы структуры ЭС усиливают художественность сказок, так как помогают раскрыть состояние героя перед поступком, создать напряжение. Не случайно они характерны для ЭС волшебных сказок, а в сказках других жанров и в сказаниях крайне редки.

В волшебных сказках факультативные элементы структуры нередко детализируются — в ЭС вставляется какой-либо другой элементарный сюжет. В детализирующих ЭС изображается, как герой обратился к какому-либо персонажу и получил нужную ему информацию, как он добыл необходимый объект или как герой рассказал кому-либо о своей беде и получил совет.

Сращения ЭС. В волшебных сказках довольно много парных ЭС, которые различаются лишь поведением двух героев и результатами, а антипод и обстоятельства те же. Эти пары ЭС часто образуют простые структуры второго и третьего типов (см. далее). Когда в паре ЭС изображается один и тот же герой, они воспринимаются как единое целое. Если к ЭС с положительным результатом присоединяется его отрицательная пара, первый ЭС повторяется два или даже три раза, а его результат опускается (он подразумевается примерно так: не произошло никаких изменений). Например, брат два или три раза не пьет воду из следов различных животных, а в третий или в четвертый раз пьет воду из следа барана или косули и превращается в это животное. Подобные сращения ЭС используются в художественных целях для передачи внутренней борьбы героя со своими желаниями.

Полное сращение не образуется, если повторяется отрицательный ЭС (его результат не опускается), а к нему присоединяется положительный ЭС. Этот прием используется, когда необходимо показать, что цель достигается с трудом. Например, два раза парню не удается спрятаться от колдуна, а в третий раз это удается (см. № 102). Сращения ЭС и более свободные соединения парных ЭС исследователи поэтики сказок называют троекратным повторением эпизода.

Составные ЭС. В волшебных сказках ЭС нередко находятся внутри обрамлений. При помощи обрамлений в сказки привносятся новые проблемы. Имеются два типа обрамлений.

В обрамлении первого типа антипод объявляет герою условие спасения его близкого, получения брачного партнера или высокого статуса. Затем следует ЭС, герой которого выполняет условие или не выполняет его. Если ЭС кончается положительно, антипод должен выполнять свое обещание. Например, отец хочет забрать у колдуна своего сына. Колдун говорит отцу: Отдам сына, если узнаешь его. Далее следует ЭС об испытании: колдун показывает отцу двенадцать одинаковых жеребцов и спрашивает, который из них его сын. Отец не узнает сына в чужом облике, колдун не отдает его. Через год отец уже знает индивидуальный признак сына и узнает его; колдун отдает ему сына. Довольно часто в обрамлении объявляется условие достижения сразу двух целей — невесты и высокого статуса. Например, король объявляет: Кто заедет верхом на стеклянную гору и снимет кольцо с руки королевны, тот женится на ней и получит половину королевства.

В обрамлении второго типа антипод желает извести героя, но чаще всего действует не сам, а воздействует на персонажа, от которого герой зависит. Мачеха велит отцу падчерицы везти свою дочь в лес, чтобы она там погибла. Отец оставляет девушку в лесу. Слуги хотят, чтобы младший брат попал в беду; они сообщают королю, что тот может добыть чудесную птицу. Король велит младшему брату добыть такую птицу. Затем в одном или нескольких ЭС изображается, как герой выдерживает одно или два, три испытания, выполняет задание, как ему удается сохранить жизнь в опасной ситуации. Обрамление кончается тем, что герой возвращаются домой с полученными подарками или добытыми диковинками. Если антипод заставляет послать другого героя в тяжелые условия за подарками (мачеха велит отвезти в лес и ее дочь), тот не выдерживает испытаний и погибает.

Семантическая интерпретация ЭС и их типы. Для более точного сравнения ЭС и выделения типов необходимо их интерпретировать семантически, т. е. конкретные выражения «перевести» абстрактными словами. Иногда даже интуитивно чувствуется, что в различных ЭС говорится о тех же ошибках или правильных поступках героев, но часто их семантическое сходство или различие можно установить лишь с помощью анализа.

Мы применяем три уровня интерпретации. На первом уровне устанавливаются роли персонажей (герой, антипод и др.) и их признаки, выясняется структура каждого ЭС. При этом учитывается все то, что подразумевается или уже известно из предыдущих ЭС того же текста. Представим примеры описания структур двух ЭС:

Начальная ситуация: Коза и семеро козлят живут в избушке. Коза уходит добывать сено.

Героя побуждают поступать правильно: Перед уходом коза (близкий героя, родственник, опытный) велит козлятам (коллективному герою, слабому, неопытному) не открывать дверь избушки никому, кроме нее.

Герой получает информацию: Возвращаясь, коза каждый раз зовет козлят: «Откройте, детки, откройте: полные рожки сена, полные соски белого молока!»

Акция героя: Действия антипода: Волк (антипод, чужой, сильный, опасный) услышал, как коза зовет козлят, сделал свой язык тонким и позвал козлят словами их матери. Действие героя: Козлята открыли дверь избушки.

Результат: Волк проглотил козлят.

Начальная ситуация: По ночам кто-то разоряет палисадник. Ночью старшая сестра сторожит палисадник.

Акция героя: Действие антипода: Паныч (антипод, чужой, молодой, высокого статуса) подошел к палисаднику и попросил старшую сестру нарвать для него цветов. Действие героя: Старшая сестра (герой, член рода, молодой) нарвала цветов и подошла к панычу, чтобы подать ему букет. Действие антипода: Паныч схватил старшую сестру.

Результат: Паныч унес старшую сестру в свое поместье в лесу.

Герои обоих ЭС сталкиваются с антиподами, будучи отделены от своих близких (коза где-то в лесу, а родители девушки в избе и, видимо, спят). Герои сами должны решить, как им поступить. Чтобы установить, почему они поступили именно так, обращаем главное внимание на действия персонажей в акциях героя. Волк успешно подражает голосу козы и пользуется теми же словами зова. Значит, козлята (коллективный герой) приняли волка за козу и, как обычно, открыли дверь. Молодой паныч просьбой нарвать цветов произвел приятное впечатление на молодую девушку: он не похож на опасного разорителя палисадника. Козлята пустили волка в свою избушку, а старшая сестра приблизилась к панычу. Действия обоих героев можно выразить одинаковыми абстрактными словами: герой сблизился с опасным антиподом. Однако причины семантически сходных действий разные: в первом ЭС герой принимает антипода за своего близкого, а во втором ЭС — герой принимает опасного антипода за неопасного. На третьем семантическом уровне обращаем внимание только на поступки героев, а обстоятельства пропускаем — оба ЭС относим к одному и тому же типу ЭС: Герой сближается с опасным антиподом, но к двум его версиям: герой сближается с опасным антиподом, принимая его за своего близкого, и герой сближается с опасным антиподом, принимая его за неопасного.

ЭС, выделенные в литовских сказках всех жанров, в сказаниях и анекдотах, на основе их семантической интерпретации мы сгруппировали в 152 типа. ЭС тех же типов обнаруживаются в различных жанрах повествовательного фольклора; они различаются конкретными выражениями и частотностью. ЭС тех же типов имеются и в сказках других народов, как соседних, так и географически отдаленных. В редких случаях необходимо ввести версии типов ЭС, отсутствующие в произведениях литовского фольклора. Сравнение однотипных ЭС помогает выяснить особенности жанров повествовательного фольклора, самобытность произведений различных народов и может способствовать решению проблемы, почему так похожи сказки разных народов.

Классификация ЭС. Все конкретные ЭС, сгруппированные в типы и версии типов по целям, которые устанавливаются по достигнутым героями результатам, мы относим к пяти классам:

1. Стремление к свободе от «чужих» или к господству над ними.

2. Добывание средств существования или объектов, создающих удобства.

3. Стремление к равноправному или высокому положению в роде, семье и обществе.

4. Поиски идеального жениха или невесты.

5. Стремление к целостности и полноценности рода, семьи или общества.

В двух подклассах каждого класса иллюстрируется правильное и неправильное поведение героев. В первом классе ЭС имеется третий подкласс: герои — случайные наблюдатели, их поведение нейтральное.

Такая классификация помогла выявить, что цели героев ЭС повествований всех жанров соответствуют вечным стремлениям всех людей.

Типы структур и структурно-семантические типы произведений. Элементарные сюжеты могут существовать как самостоятельные произведения не только теоретически. Сюжеты многих сказок о животных, притч, сказаний, анекдотов и даже отдельных вариантов волшебных сказок исчерпываются одним положительным или отрицательным ЭС. Это первый тип простой структуры.

Правила поведения внушаются еще более убедительно, когда в тех же обстоятельствах противоположны действия двух героев и результаты ЭС. Один герой поступает неправильно и не добивается цели (напр., старшие сестры не спасают братца), а второй герой поступает правильно и решает проблему (см. № 38). Это второй тип простой структуры.

В простой структуре третьего типа первый герой поступает правильно, а второй — неправильно. Первый герой не только сохраняет жизнь или выдерживает испытание, но и получает подарок, а второй герой тоже хочет получить подарок, но погибает (см. № 47, 103).

Простые структуры этих трех типов прежде всего служат прагматическому назначению сказок. Еще три типа простых структур из двух ЭС помогают переключить внимание на изменчивую судьбу одного героя. В первом ЭС простой структуры четвертого типа герой попадает в опасность, похищается, что-то теряет, погибает, а во втором ЭС он сам ликвидирует опасность, освобождается или другой герой его освобождает, оживляет (см. № 64). В простой структуре пятого типа герой первого ЭС что-либо приобретает, а во втором ЭС он совершает ошибку и теряет приобретенное (см. № 90). Простая структура шестого типа: в первом ЭС герой получает объект (например, волшебный меч, смешные вещи), а во втором ЭС он пользуется этим объектом (например, волшебным мечом побеждает змея; показывает смешные вещи королевне и заставляет ее смеяться, см. № 62). Когда ЭС о получении героем какого-либо объекта включается внутрь другого ЭС и детализирует акцию герой получает объект, простая структура шестого типа не обнаруживается.

К простым структурам любого типа присоединяются ЭС, в которых изображается, как один герой или два героя встретились с антиподом (см. № 106, 127). В сложных сюжетах сказок обнаруживаются соединения двух или нескольких простых структур. Довольно длинные цепочки побед и поражений одного героя образуют соединения простых структур четвертого и пятого типов (см. № 58).

В волшебных сказках ЭС об испытаниях героев прямо не соединяются с ЭС об отношениях с «чужими», но изредка соединяются с обрамлениями. Например, в первом ЭС отец отдал сына незнакомому «учителю», а когда пришел его забирать, «учитель» поставил условие: он отдаст сына, если отец узнает его.

Среди ЭС, которые образуют простые структуры, необходимо выделять главный ЭС. Он обычно логически связан с большинством других ЭС текста сказки и наиболее стабилен в вариантах того же сюжета. Поэтому по типу главного ЭС определяется структурно-семантический тип текста сказки. В сложных сюжетах нередко обнаруживаются два-три главных ЭС, которые суммируются (например, отданный отцом пану или черту герой должен пройти три испытания, см. № 131) или каждый из них организует отдельную группу менее значимых ЭС (см. № 100). Тексты, в которых обнаруживается два или несколько главных ЭС, считаются соединениями структурно-семантических типов.

Структурно-семантический анализ большого количества текстов литовского повествовательного фольклора всех жанров убедил нас в том, что сама идея выделения типов произведений, в 1903 г. примененная при классификации сказок финским ученым Антти Аарне, плодотворна: иногда все варианты какого-либо сюжетного типа АТ родственны и семантически. При классификации литовских волшебных сказок обнаружена такая однородность вариантов 61 типа АТ. Но к 102 сюжетным типам АТ пришлось относить варианты, которые имеют общие элементы, но семантически различаются. Варианты каждого из этих типов АТ принадлежат к двум, трем и более структурно-семантическим типам.

Иногда как сложные цельные сюжеты в АТ описаны соединения сюжетов, бытующие и самостоятельно (например, АТ 301В, АТ 325, АТ 450). Некоторые варианты, которые по системе классификации АТ принято считать соединениями сюжетов, отличаются цельностью логических структур. Поэтому мы пришли к выводу, что принцип выделения типов произведений нуждается в совершенствовании. Типы целесообразно выделять не интуитивно, а на основе анализа каждого текста. Чтобы появилась возможность классифицировать весьма различающиеся на конкретном уровне, но семантически родственные варианты повествований разных народов, их типы необходимо выделять на абстрактном уровне. Весьма трудоемкая группировка вариантов в структурно-семантические типы и в их версии позволяет увидеть развитие произведений. Обнадеживает, что тот же принцип применим при классификации и сравнении сказок разных народов.

Особенности литовских сказок. Хотя литовские народные сказки во многом близки к сказкам других европейских народов, а особенно — к аналогичным произведениям соседей, структурно-семантический анализ текстов позволяет точнее оценить их самобытность. Представим информацию лишь о тех жанрах сказок, тексты которых публикуются в данном сборнике.

Сказки о животных. В международном каталоге АТ к одному и тому же разделу сказок о животных отнесены фантастические произведения, в которых изображаются конфликты разных антропоморфных животных, аллегоричные басни и рассказы о повадках реальных животных или о встречах человека с ними. На основе изучения структур и семантики текстов часть произведений из раздела сказок о животных нами перенесена в разделы Басни и Реалистические рассказы. В разделе сказок о животных осталось около 2 тысяч литовских вариантов. Они отнесены к 94 сюжетным типам международного каталога АТ; 6 сюжетов в международном каталоге отсутствуют. Те же варианты принадлежат к 41 структурно-семантическому типу.

Структуры 16 сюжетов литовских сказок о животных исчерпываются одним элементарным сюжетом. Такая же простейшая структура обнаруживается в единичных вариантах многих сюжетов. Но в остальных вариантах заметно стремление к более сложным структурам текстов. Нередко ЭС суммируются, а слагаемые свободно меняются местами. Например, сказки об отношениях лисы и волка часто начинаются ЭС, в котором лиса добывает рыбу, затем она провоцирует волка ловить рыбу хвостом в проруби. Когда люди избивают волка, лиса притворяется, что она пострадала еще больше — обманутый волк несет ее на себе. К этой цепочке столкновений лисы и волка часто присоединяются ЭС, в которых изображается, как оба зверя падают в яму и лиса советует голодному волку достать себе еду — собственные кишки или мозг. Цепочка столкновений тех же зверей довольно часто начинается ЭС о том, как волк сломал санки лисы и съел барана. В таких вариантах проделки лисы воспринимаются как месть волку. Самые длинные варианты начинаются с ЭС, как лиса поймала колобка и поменяла его на барана, а затем сделала себе саночки.

Логические соединения из двух ЭС характерны для 11 сюжетов. Чаще встречаются простые структуры четвертого типа (см. выше). Например, в первом ЭС воробей варит пиво, напивается и дремлет — кот хватает его и хочет съесть. Во втором ЭС пойманный воробей говорит коту, что перед едой все умываются / крестятся. Кот поступает, как все, — воробей улетает.

Простая структура пятого типа обычно образуется только при условии, если в первый или в оба ЭС включен или становится ясным из контекста дополнительный результат. Например, выгнанная хозяином собака жалуется волку — тот помогает убедить хозяина, что собака ему еще полезна. Закономерный результат этого ЭС — собака снова получает хорошие условия. Дополнительный результат того же ЭС — собака становится другом волка. Во втором ЭС волк гостит в доме хозяина собаки и пением выдает себя — люди избивают его. Дополнительный результат второго ЭС — волк обижается на собаку и больше с ней не дружит.

Сопоставление противоположного поведения двух героев в тех же обстоятельствах (простая структура третьего типа) обнаружено лишь в одном сюжете. Старый мороз берется заморозить одетого в теплую шубу барина; он справляется с задачей. Молодой мороз выбирает легко одетого лесоруба, но тот быстро работает и не мерзнет (К 1.1.1.26. / AT 298А).

Развитие от простых структур к довольно сложным логическим структурам наблюдается только в 4 сюжетных типах («Кот, петух и лиса» — АТ 61В, «Козлята и волк» — АТ 123, «Лиса спасает пахаря от медведя» — АТ 154, «За добро платят злом» — АТ 155).

Главные ЭС сложных структур 165 вариантов сказки «Козлята и волк» принадлежат к тому же типу, что и главные ЭС большинства из 150 вариантов сказки «Кот, петух и лиса» (герой сближается с опасным антиподом). К одному и тому же типу (герой добивается уменьшения возможностей антипода) принадлежат главные ЭС сюжетов «Лиса спасает пахаря от медведя» (62 варианта) и «За добро платят злом» (85 вариантов).

В литовских сказках, как и в сказках других народов, доминируют столкновения героев — более слабых / домашних животных с антиподами — сильными / дикими животными. В сказках поддерживается более слабый участник конфликта. Например, лиса почти всегда побеждает, когда она сталкивается с волком или медведем, но терпит поражение в соревновании с ежиком. Лисе не всегда удается обмануть птицу; она погибает из-за коварства человека или собственного неумения правильно оценить ситуацию (например, лиса хочет наказать свой собственный хвост или кувшин, из которого она не может вытащить голову). Конфликты между представителями фауны чаще возникают не из-за добычи, а из-за желания свободно существовать, сохранить свою жизнь.

Особенно популярны литовские сказки, отнесенные к структурно-семантическим типам 1.1.1.18. Герой имитирует угрозу антиподу, 1.1.1.19. Герой добивается уменьшения возможностей антипода, 1.1.2.4. Герой добивается, чтобы его переместили в нужное место. К каждому из перечисленных типов относятся различные конкретные сюжеты. Самый популярный из них — «Лиса ворует рыбу» (К 1.1.2.4. / АТ 1). Как самостоятельный сюжет он представлен только в 18 вариантах, а 217 вариантов — соединения с несколькими ЭС, которые в конкретных текстах часто меняются местами.

В отдельно взятых ЭС на примерах поведения животных иллюстрируются правила поведения людей. Даже в XX в. эти сказки рассказывались детям и хотя бы частично были средством их воспитания. Видимо, поэтому для многих сюжетов сказок о животных характерны простые структуры. В сложных сюжетах назидательность постепенно приглушалась и отчетливее выдвигались на первый план занимательность и художественность содержания.

Волшебные сказки. На основе анализа текстов были уточнены границы жанра волшебных сказок. В другие разделы «Каталога литовского повествовательного фольклора» перенесено 20 сюжетов, которые в АТ описаны в разделе «Магические сказки», а из других разделов АТ в раздел волшебных сказок перенесены 4 сюжета. В итоге свыше 11 тысяч печатных и рукописных вариантов литовских волшебных сказок отнесено к 163 сюжетным типам международного каталога АТ; 8 сюжетов в АТ отсутствуют.

На основе структурно-семантического анализа текстов те же варианты волшебных сказок отнесены к 81 структурно-семантическому типу. Эти типы различаются по количеству вариантов, записанных в XIX–XX вв. От ста до тысячи и более вариантов отнесено к 51 структурно-семантическому типу. Сказки, принадлежащие к 17 структурно-семантическим типам, записывались редко (от 11 до 25 вариантов), а принадлежащие к 13 типам — крайне редко (от 1 до 10 вариантов).

Часто записывались варианты сказок, имеющихся и в репертуарах латышей (этнически родственного народа), всех восточных славян и других соседей. Имеются многочисленные варианты 17 сюжетов, в которых рассказывается об отношениях героев с антиподами-чужими или с антиподами-родственниками. Очень популярны близкие к мифологическим сказаниям сказки, в главных ЭС которых герои избегают контактов с чертом, попадают в опасность, желая увидеть умершего, и побеждают черта или даже смерть. Сюжет «Танец с чертом» (К 1.1.1.4. см. № 45, 46, 47) записан в 243 вариантах, сюжет «Умерший жених уносит невесту» (К 1.2.1.8. / АТ 365) — в 187 вариантах, а каждый из сюжетов «Черти в торбе» (К 1.1.1.17. / АТ 330В, С) и «Кузнец и черт / смерть» (К 1.1.1.21. / AT 330А, см. № 64, 65,67) — в 412 вариантах. До середины XX в. записывались сказки, в которых изображается победа героев над змеем (К 1.1.1.24. / АТ 300, 300А, 301А, 301В). Большим количеством вариантов представлены сказки о похищенных детях, сумевших сохранить свою жизнь и убежать от ведьмы или великана (К 1.1.1.15. / АТ 327 В, C, F, см. № 58, 59, 60).

Среди сказок, семантическим ядром которых являются испытания молодых людей, самый популярный сюжет — «Королевна на стеклянной горе» (К 3.1.0.13. / АТ 530, записано 330 вариантов). Обилием вариантов отличаются и другие конкретные сюжеты, принадлежащие к структурно-семантическому типу К 3.1.0.13. Герой пользуется особой способностью или средством (всего 1078 вариантов). От многих рассказчиков записаны варианты сюжета «Девушка и медведь» (К 3.1.0.2. / АТ 480, см. № 103) и другие сюжеты, принадлежащие к структурно-семантическому типу К 3.1.0.2. Герой усложняет задачу антипода (477 вариантов).

В одних сюжетах волшебных сказок используются только ЭС об испытаниях (несколько ЭС суммируются и все одинаково важны в структурах, т. е. все они являются главными), а в других сюжетах чередуются ЭС об отношениях с «чужими» и об испытаниях.

Более точное выделение типов сказок и группировка вариантов в версии позволяет проследить за развитием 54 конкретных сюжетов от простых структур к сложным. Некоторые структурно-семантические типы (например, К 1.1.1.15.) представлены всеми теоретически возможными версиями. Удалось раскрыть давние соединения сказок и пути формирования некоторых сложных сюжетов. Соответствующие примеры представлены в этом сборнике.

Имеются случаи, когда слишком сложные структуры распадаются. Вновь возникшие простые структуры опознаются только на основе текстологических исследований.

Мы надеемся, что читатели сборника убедятся, что сказки всех народов всегда были средством сохранения и передачи опыта, живыми спутниками меняющегося общества. Только сравнительно недавно они не выдержали конкуренции с информацией, накапливаемой и распространяемой при помощи письма и технических средств.

Сказкам необходимо помочь памятью, пристальным вниманием. За это они подарят читателям веками испытанную мудрость и надежду.