Лизать сахар. Жизнь втроем

ГЛАВА 21

Четыре корпуса с незатейливой архитектурой располагались по углам большого квадрата. Вдоль его сторон находились другие службы, важные для функционирования тюрьмы: приемное отделение, часовня, кухня, рабочий цех. Внутренний двор, куда Крайтона вместе с остальными заключенными вывели после утренней переклички на прогулку, был обнесен забором высотой двадцать футов с колючей проволокой под напряжением и шатром из кабелей против вертолетов.

– Отсюда никто никогда не сбегал? – как бы невзначай полюбопытствовал Томас.

Али поежился: теплая синтепоновая куртка не спасала от промозглой сырости.

– Да вроде была удачная попытка. Чувак, бывший легкоатлет, перепрыгнул через стену. Раздобыл где-то длинный шест и сиганул прямо на виду у охраны. Прикидываешь, брат? Оказывается, он был фанатом русского чемпиона по прыжкам с шестом Серджио Бубка. Беглеца, конечно, поймали через сутки, но сам факт дорогого стоит!

Заключенные вяло бродили по двору, не получая удовольствия от прогулки на холоде. Кирпичные ограждения не останавливали ледяной ветер, проникавший сквозь стены специально, чтобы нервировать арестантов. В оцепеневшем скученном стаде выделялись несколько веселых лиц.

– Уже приняли дозу, – пояснил Али. Наркотики в тюрьму поступали двумя способами: через охранников или через визитеров с воли. Посетителей обыскивать запрещалось, и те этим пользовались, пронося подарочки родным и близким, дабы разнообразить их скучную тюремную жизнь. Пакетики с дурью прятались под одежду, обматывались скотчем, чтобы не унюхали собаки. Процедура «передачи» обычно проходила в конце свидания. Друзья обнимались и незаметно для надзирателей совершали хитрые манипуляции. С подружками было и того проще: при поцелуе наркотик передавался изо рта в рот и прятался под язык. При угрозе личного досмотра – глотался. Из желудка пакетик извлекался рвотой или более естественным процессом.

Когда настало время завтрака, нахохлившиеся зэки оживились. Скопом ринулись в столовую. На завтрак давали пакетик молока и обжаренный хлеб.

Перед обедом в камеру наведался сержант: подследственного XR1070 вызывали в комнату для переговоров с юристами. Привели в небольшое помещение, усадили. Спиной к нему стоял мужчина в дорогом твидовом костюме. Он повернулся и заинтересованно улыбнулся. На вид ему было лет сорок.

– Здравствуйте, я Дональд Хоук, ваш адвокат.

– Привет. И что ты мне расскажешь? – Томас устроился поудобнее, готовясь к длительным инсинуациям. Адвокат справился за пять минут, четко дав понять, что никаких шансов у клиента нет.

– Минимальный срок, на который реально рассчитывать при чистосердечном признании – сорок лет.

Арестант вглядывался в его лицо. Это могло быть чье угодно лицо, за исключением законопослушного слуги Фемиды. Томасу не понравился его бегающий взгляд: «Словно ему есть что скрывать». Он знал, что бесплатные правозащитники, назначенные судом, не слишком пекутся о своих подопечных, но все-таки надеялся хотя бы на подобие озабоченности со стороны Хоука. Тот являл непоколебимую уверенность в том, что ничего сделать невозможно.

– Ты чего пришел сюда? Сообщить радостную новость, что мне крышка?

Адвокат хмыкнул. Его предупреждали: клиент не из покладистых. Но они и не таких обрабатывали. Ему устроят настоящий ад. Если не будет давать повода, то поводы придется инициировать. Он будет умолять о смерти. Их организация еще никогда не подводила заказчика. Если мистер из России хочет XR1070, то он его получит.

– У меня к вам деловое предложение.

– Да ну?

– Факты однозначны: вы проведете остаток жизни за решеткой. Перспектива неприятная. Наверняка на воле остались близкие люди. О себе вы уже не позаботитесь, а вот о них…

Крайтон тряхнул головой: неужели послышалось? От Хоука не ускользнул сей жест. Выдержал томительную паузу.

– Да, вы можете обеспечить их финансово.

?

– Предположим, некий благотворительный фонд переведет двадцать тысяч долларов на счет вашей семьи.

– Если…

– …вы окажете фонду услугу, – адвокат задумчиво потер подбородок, словно сказанное его не волновало.

– Я весь внимание.

– Вы поучаствуете в театральном действе.

Томас коснулся большим и указательным пальцами внутренних уголков век. Затем поднял глаза на странного юриста:

– И какова будет моя роль?

– Скажем так, вы сыграете жертву. Наш актер убьет вас. Понарошку. Это будет спектакль для зрителей. Они должны поверить в то, что вы умерли.

– Дональд, старик, ты всерьез полагаешь, что я поверю в эту муть? Любой безработный актер обойдется дешевле. В чем подвох?

Хоук не питал иллюзий, что узник сиюминутно проглотит наживку. Потребуется некоторое время, чтобы убедить. Но чем красноречивей он говорил о выгоде проекта и об отсутствии подводных камней, о том, что его внешность идеально вписывается в параметры «главного героя» и что после спектакля его вернут в колонию, тем настороженней становился Крайтон, чуя неладное. Адвокат шумно вздохнул:

– Если вам нужно время, то я предоставлю его. Поразмыслите на досуге. Вы ничего не теряете. Я навещу вас завтра.

Что ж, завтра так завтра. Заключенный улыбался, пока конвоир вел его по коридору.

На следующий день Томас не сводил взгляда с двери камеры, сидя по-турецки на жестком матрасе. Начал беспокоиться: неужели посетитель не придет?

– XR1070 на выход!

Поблагодарил небо. Все должно получиться, ведь гениальное – просто.

– Я себя плохо чувствую, – пожаловался он надзирателю, когда тот защелкнул наручники.

– Я бы тоже на твоем месте плохо себя чувствовал, – съязвил сержант и толкнул его в спину. – Пошел!

Они миновали лестничную площадку и пост охраны, спустились на первый этаж, где его тщательно обыскали в отделении досмотра. Затем свернули в узкий тусклый коридор. До комнаты свиданий и, соответственно, до третьего поста 45 секунд ходьбы, вчера он высчитал.

Резко остановился, согнулся вперед, почти падая.

– В чем дело? – встревожился конвоир.

– Тошнит, – простонал.

– Встать!

– Пожалуйста… Меня вырвет…

Охранник заколебался. В подобной ситуации он оказался впервые. Вести дальше – зэк заблюет весь коридор, а ему влепят выговор. Лучше завернуть в туалет для служащих, благо он в десяти шагах.

– Ладно, идем в сортир.

Крайтон подскочил к унитазу, изображая приступ дурноты, и вскоре затих. Сержант подошел ближе и участливо тронул за локоть:

– Эй, ты в порядке?

– В порядке! – развернулся, ударил коленом в пах, и сразу же – лбом в переносицу. Мужчина покачнулся и упал. Томас присел на корточки, нащупал в кармане ключи, вытащил. Повозился, прежде чем открыл замок наручников. На то, чтобы переодеться в униформу, затратил пять минут. Она была маловата, пуговицу на груди еле застегнул. Жертву приковал к трубе в кабинке, оранжевой робой завязал рот. В коридоре было пусто. Направился к выходу.

Кивнул двоим охранникам, не замедляя шаг вышел из здания. Необходимо пройти пятьдесят метров по территории к центральным воротам.

– Приятель! – кто-то окликнул. Сделал вид, что не расслышал, и не остановился. Сорок метров.

– Приятель, я к тебе обращаюсь, погоди! – голос прозвучал рядом. Видимо, служащий ускорил темп, догоняя глухого парня.

Тридцать метров. Через контрольно-пропускной пункт – и на свободу. Чья-то широкая ладонь требовательно легла на плечо.

– Да? – беглец обернулся с невинным выражением.

Офицер оценивающе окинул его фигуру:

– Новенький что ли? Не видел тебя раньше.

– Ага. Сегодня заступил.

– Не припомню, чтоб тебя представляли коллективу. А ты куда без куртки? Мороз же!

Крайтон сплюнул:

– Да мне добежать чуть-чуть. Я к парням на главный пост и обратно.

– Зачем? – навязчивый собеседник подозрительно сузил глаза.

– Спросить кое-что.

– А рация для чего?

Постучал нога об ногу:

– Давай потом договорим, я замерз, как собака.

Офицер понимающе покачал головой:

– Я с тобой. Заодно познакомимся!

От досады Томас тихо выругался. Отключить мужика нельзя: увидят с вышек. Придется сориентироваться непосредственно на КПП.

– О, дивитесь, Брэдли пожаловал! – поприветствовал вошедшую парочку дежурный, отхлебнул чай из ярко-розовой чашки. – А это кто?

– Новый сотрудник. Я думал, я один такой, кому его не представили.

– Да? А как он умудрился утром пройти, что я не заметил?

– Я заключенный, парни. Разоружил охранника, переоделся и пытаюсь покинуть тюрьму, а вы мне мешаете. Выжидаю момент, чтоб нокаутировать вас, – усмехнулся Крайтон.

Брэдли расхохотался и снял с ремня шоковое ружье.

– Знаешь, что за штуковина? Система дистанционного ударного электронного отражения TASER. Поражает цель электрическим разрядом в 50 тысяч вольт. Немало тех, кто оказался мишенью, откинули копыта.

– Круто.

– Еще бы, – офицер звонко цыкнул и подмигнул дежурному: – Ладно, пойду я. Тут с тобой посекретничать хотели.

Брэдли хлопнул дверью и поднес к уху затрещавшую рацию. Через секунду развернулся на 180 градусов.

Томас уже вышел на улицу, но не успел отойти и пяти метров, как его позвал знакомый голос общительного офицера:

– Эй, я забыл сказать! На счет ружья! Я его еще ни разу не использовал. Гуманист! Но в тебя с удовольствием выстрелю.