Ложная девятка. Пятый том

Глава 22

События на Канарах это, конечно, трагедия, которая не могла не оставить своих следов в жизни советского футбола. Но она, эта жизнь, продолжалась. И спустя неделю после того, как меня выписали из больницы, пришло время отправляться на первый в этом году сбор со своим клубом, с московским «Торпедо».

Из-за событий в Испании сразу несколько советских клубов скорректировали свои планы на предсезонку. В первую очередь это касалось тех команд, которые должны были в начале марта стартовать в еврокубках, кубке УЕФА и Кубке Кубков. И мы, и «Днепр», и киевское «Динамо» — все три команды планировали во второй половине января отправиться в заграничные сборы. Нас с «Днепром» ждала Югославия, а «Динамо» планировало готовиться к решающим матчам Кубка кубков в ГДР.

Но события в Испании внесли свои коррективы. На неопределенное время советские спортсмены могли выезжать за границу исключительно на официальные соревнования — такое распоряжение было отдано по всему Комитету по физической культуре и спорту при Совете министров СССР. Так что все планы, связанные с заграничными сборами, у нас отменились, и вариантов практически не осталось.

«Торпедо», как и «Днепр», как и киевское «Динамо» и ленинградский «Зенит», отправилось в Сочи. А поскольку на практически те же даты были назначены сборы еще двух команд высшей лиги «Спартака» и московского «Динамо», получалось, что на Черноморском побережье Кавказа собиралась практически вся элита советского футбола.

Зачем украинским командам ехать в Сочи, я не очень понимал. Все-таки у них в республике есть достаточно мест, где погодные условия позволяют готовиться к сезону с таким же комфортом, как и в Сочи. Условно говоря, материально-техническая база одесского «Черноморца» могла использоваться не только для команды из Одессы, но и для того, чтобы «Динамо» и «Днепр» тоже подготовились к началу сезона и возобновлению еврокубков.

Но нет — мы все собрались в Сочи. Причина этого стала понятна, когда в одном из сочинских кафе я буквально нос к носу столкнулся с Валерой Петраковым, моим бывшим одноклубником, который сейчас не без успеха играл в киевском «Динамо». Основным нападающим Валера в Киеве так и не стал, но, учитывая энергозатратный футбол Лобановского и постоянную ротацию состава, игровых минут Петраков получал достаточно и пользовался доверием тренера.

Разговорившись, Валера рассказал мне и Володе Кобзеву, который был вместе со мной, что Лобановский специально привез команду в Сочи для того, чтобы сыграть с нами, с «Днепром», с «Зенитом», со «Спартаком» и московским «Динамо». Он решил, что товарищеские игры с лучшими советскими клубами будуточень полезны для подготовки к играм с венским «Рапидом».

В принципе, я был точно такого же мнения. Да и Эдуард Анатольевич, который наконец-то приступил к работе с «Торпедо», тоже говорил о том, что раз уж так сложилось и мы не поехали в Югославию, то игры с лучшими советскими командами это отличный вариант для подготовки к противостоянию с «Варегемом».

Так что вместо загранкомандировок у нас планировался турнир на призы ВЦСПС, эта организация взяла всех нас под своё крыло и выделила бюджет на призовые. Мелочь, но приятно.

Межсезонье внесло большие изменения в состав «Торпедо». Главным было то, что нас покинул Вася Жупиков. Обладатель Кубка Кубков, чемпион Советского Союза и Европы буквально перед сочинскими сборами перешел в московское «Динамо». Динамовцы тоже принимали участие в этих сборах в Сочи, так что мне удалось поговорить с Васей.

Он рассказал мне о том, что переход из «Торпедо» — это было исключительно его решение. Стрельцов вообще даже уговаривал Жупикова остаться и продолжить карьеру в «Торпедо», но Вася предпочел перейти в «Динамо».

При этом мотивы перехода у Жупикова были чисто футбольными. Он уже объективно не тянул на основной состав «Торпедо», а вот в «Динамо» ему обещали не просто место в основе, но и, возможно, даже капитанскую повязку. Тренер «Динамо» Александр Александрович Севидов, со слов Васи, выдал ему очень большой кредит доверия и заверил, что место в основе у Жупикова гарантированно. Плюс еще и повышение зарплаты, о котором Вася мне тоже рассказал.

Да, в «Торпедо» у него были бы заграничные командировки с возможностью получать там призовые, но Вася трезво оценивал свой уровень и понимал, что, скорее всего, он в «Торпедо» уже пассажир. А просто так кататься в Европу или занимать чье-то место он не захотел. Вместо этого Вася решил играть в футбол, что, безусловно, вызывало уважение.

Еще одной значимой, как минимум для меня, потерей стал переход моего приятеля и бессменного соседа по комнате Сашки Дозморова в минское «Динамо». Здесь история была немного другая. Если Жупиков ушел в московское «Динамо» за новыми футбольными вызовами, говоря языком будущего, то Дозморов поехал за любовью.

Еще в прошлом году он начал встречаться с девушкой Валей из Минска, которая заканчивала учебу в Щукинском театральном училище. Девушка Валя стала артисткой республиканского театра в Минске, и Саня решил, что он не будет стоять на пути любимой. Раз уж Валя получила работу в Минске, то и он поедет туда же.

Стрельцов дал добро на это, а тренер минского «Динамо» Арзамасцев, в общем, так и вовсе был очень рад заполучить в состав своей команды Дозморова, который, насколько я понимаю, как и Жупиков, получил определенные гарантии того, что будет играть в основном составе.

Надо отдать должное нашему главному тренеру. переход Дозморова был оформлен так, что его можно с полной уверенностью назвать трансфером в хоккейном смысле этого слова. Потому что Сашка отправился по маршруту Москва — Минск, а вот в обратном направлении поехал игрок, который в теории мог заменить Васю Жупикова.

Защиту «Торпедо» усилил находящийся в самом расцвете футбольных сил Сергей Горлукович.

Могло показаться, что Горлукович — это никакое не усиление состава для «Торпедо». Все-таки на счету Сергея к зиме 1986 года было всего 17 матчей в высшей лиге чемпионата СССР. Это при том, что ему уже 25 лет — он достаточно поздно дебютировал на самом высоком уровне и до этого играл за гомельский «Гомсельмаш», который, откровенно говоря, звезд с неба не хватал и барахтался во второй лиге.

Но лично я знал, что на самом деле это усиление. Потому что Горлукович это представитель той породы спортсменов, которые раскрываются достаточно поздно. И Сергея в будущем ждет серьезная и продолжительная футбольная карьера, в которой найдётся место и десяткам матчей за сборную и игре за Борусиию и нескольким чемпионствам в России.

Помимо него состав «Торпедо» пополнили еще несколько футболистов. Как я понял из слов Стрельцова, основную ставку Эдуард Анатольевич делал на другого защитника, который, так же как и Горлукович, присоединился к нам в межсезонье, а именно на Валю Ковача, который перешел к нам из одесского «Черноморца».

Я хорошо знаю Ковача по выступлениям за «Черноморец» И ЦСКА. В 1983 году, когда я дебютировал в составе «Торпедо», этот рослый и при этом крепко сбитый защитник играл важную роль в оборонительных построениях армейской команды. Плюс и в Одессе где ВАля играл в прошлом сезоне он был одним из лучших.

Так что, наверное, Стрельцов имел повод считать именно Ковача заменой Жупикову в центре защиты, хотя, по моему мнению, Горлукович — если не в этом сезоне, то в следующем так уж точно — докажет, что он куда сильнее воспитанника ЦСКА.

Еще одним знаковым переходом и однозначным усилением для нас стало появление в составе «Торпедо» теперь уже не спартаковца, но все еще игрока сборной Советского Союза Сереги Шавло. У того получился достаточно хороший сезон в прошлом году, в котором Серега забил полдюжины мячей в ворота соперников «Спартака». Учитывая загруженность торпедовского графика, нам весной нужно играть в Кубке УЕФА, чемпионате, а потом осенью стартовать в Кубке чемпионов, Шавло стопроцентно получит много игрового времени.

Тем более что, по слухам, советские футбольные чиновники решили в этом году поступить так же, как они уже делали в сезоне 1984 года. Полтора года назад федерация футбола СССР приняла решение не останавливать чемпионат Советского Союза на время подготовки и участия сборной в чемпионате Европы. Точно так же ведомство Симоняна планировало поступить и в этом году не останавливать чемпионат, а проводить его параллельно чемпионату мира.

Так что, учитывая большое количество торпедовцев, которые отправятся на поля Мексики, играть Шавло будет много.

Если вернуться к событиям на Канарах, вернее, к их последствиям, то 22 января меня, как и еще нескольких игроков «Торпедо» — если быть точным, Колю и Юру Савичевых, — вызвали в Москву. Но не в КГБ или еще куда-то, а в Кремль.

Там, в обстановке абсолютной открытости, высшее руководство нашей страны провело массовое награждение всех причастных к событиям на Канарских островах. Награждение стало массовым, и это вызвало достаточно большое удивление у моих более опытных одноклубников, у родителей — да и у всех, кто владел информацией о том, что случилось на Канарах.

Со слов того же отца, который, естественно, был в курсе того, что планировалось, награждение стало нетипичным для Советского Союза. Потому что наше родное государство достаточно скупо награждает собственных граждан за подвиги. А поведение советской сборной было расценено именно как подвиг.

Сразу несколько членов нашей делегации получили ордена, притом ордена боевые. Пятеро сопровождающих из КГБ стали Героями Советского Союза посмертно, их награды вручались женам. Единственный выживший ангел-хранитель советской сборной, капитан Костенко, тоже получил Героя Советского Союза. Чуть позже эту же награду вручили командиру спецназа.

Администратор команды Тукманов и один из наших докторов — мой знакомый по институту Приорова, доктор Орджоникидзе — получили орден Красного Знамени. Доктор Мышалов стал обладателем ордена Ленина.

И, как это ни странно, еще одна награда нашла своего героя. Мне, как и доктору Орджоникидзе, тоже перепал орден Красного Знамени. Это далеко не первая моя советская награда, но однозначно самая ценная. Это не знак почета, которым меня наградили за победу в Кубке кубков, это боевой орден.

Я, в принципе, всегда достаточно индифферентно относился к различным наградам, которые вручали спортсменам. Да и сейчас считаю, что все эти звания заслуженных мастеров спорта и ордена за трудовую доблесть куда менее ценные, чем титулы чемпионов и медали, само собой, золотые.

Но вот к этой награде, к Красному Знамени, у меня отношение было особое. Понимание того, за что нам вручили эти ордена, изменило мое восприятие орденоносцев в принципе. Это не просто висюлька на пиджаке или мундире — это показатель того, что человек действительно рисковал своей жизнью ради чего-то по-настоящему важного.

Конечно, среди орденоносцев наверняка есть и липовые, юбилейные ордена или награждения к памятным датам, это все присутствует. Но в базе своей эти награды действительно говорят о том, что человек совершил настоящий подвиг. И если по отношению к спортивным регалиям я по-прежнему считаю, что носить их на пиджаке это так себе идея, то вот эту орденскую планку носить нужно.

Во время банкета, который был посвящен награждению, мне удалось перекинуться несколькими словами не с кем-то рядовым, а с Никитой Павловичем Симоняном — нашим новоназначенным председателем федерации футбола СССР. И меня интересовал только один вопрос: кто же будет главным тренером сборной Советского Союза?

Эдуард Васильевич Малофеев, главный тренер сборной Советского Союза, тоже вроде как заполучил инфаркт. А сейчас самая горячая пора для подготовки сборной к чемпионату мира. По первоначальным планам у нас больше 10 товарищеских игр должны предварять сам турнир, плюс несколько достаточно продолжительных сборов с национальной командой.

Большая часть, конечно, начнется позже — уже после того, как мы сыграем в еврокубках. Но все равно и до начала, уже в феврале, мы, например, должны были лететь в Мексику.

Сейчас же все это под вопросом. Как будет готовиться сборная, в каком составе и под чьим руководством — это было непонятно.

Плюс ходили слухи, и возможно не беспочвенные, что под соусом того, что сейчас сборной необходима твердая рука и наиболее прогрессивные методики, в команду мог вернуться Валерий Васильевич Лобановский. У которого было достаточно мощное лобби.

Тем более что заслугиЛобановского признавались передовыми практически всеми ведущими советскими тренерами — притом не только футбольными, но и в других видах спорта. Те методики, которые использовал Лобановский для форсированной подготовки к тому или иному турниру, безусловно, вызывали уважение.

Поэтому да, слухи действительно ходили, что тренер киевского «Динамо» может возглавить сборную Советского Союза как на период подготовки к мундиалю, так и, собственно, на сам чемпионат мира.

Именно о судьбе сборной, о Лобановском, о том, кто будет главным тренером, я и спросил у Симоняна, когда улучил минутку. На что получил ответ, который, честно сказать, сначала ввел меня в ступор.

Никита Павлович сказал, что исполняющим обязанности главного тренера сборной Советского Союза будет лично он.

Эта новость ударила меня по голове самым настоящим обухом. Какой Симонян? Ну да, у него был опыт руководства командой в 70-х. Ну да, он классный мужик. И вообще, возможно, что если бы он был на своем пике, это действительно была бы хорошая идея. Но сейчас — вы что, шутите?

Но я услышал «А» за которым всегда должно следовать «Б». А вот перед тем, как сказать «Б», Никита Павлович сделал паузу. И как раз именно в этой паузе у меня в голове и промелькнули эти тысячи вопросов и недоумевающих мыслей. Потому что вот это «Б» меня полностью успокоило.

Как оказалось, испанцы на своих Канарах несколько перестраховались. И диагноз Малофееву — инфаркт — они поставили в той ситуации, когда ни один советский врач, кардиолог или врач общей практики, даже и не подумал бы ставить инфаркт. Что-то вроде мелкоочагового инфаркта — вот что нарисовали Малофееву.

Звучит страшно — инфаркт, главный убийца всех советских директоров и председателей после пятидесяти. Не зря отец говорил, что если ты директор, а у тебя к выходу на пенсию нет как минимум двух инфарктов, то ты плохой руководитель.

Слово-то страшное, но в случае с Эдуардом Васильевичем за этим словом мало что стояло. И сейчас Малофеев, да, находится в кардиологии, где проходит лечение. Да и помимо проблем с сердцем у него еще и простреленное плечо. Но максимум через месяц главный тренер сборной Советского Союза будет в строю.

И Симонян будет числиться исполняющим обязанности как раз до момента возвращения Малофеева с больничного. Так что под его руководством мы проведем всего один сбор и всего два товарищеских матча с мексиканцами. Вся остальная часть подготовки и сам чемпионат отданы на откуп тому, кто и должен руководить командой на мексиканском турнире, — а именно Эдуарду Васильевичу Малофееву.

Валентин Козьмич, у которого настоящий инфаркт возможно, не будет помощником главного тренера. Но даже его участие в турнире возможно.

Единственное, что было сказано совершенно определенно, — так это то, что Савелий Евсеевич Мышалов, наш заслуженный врач, который также получил из рук генсека Романова награду, а именно орден Ленина, его карьера в сборной Советского Союза по футболу закончена. Врачом команды, скорее всего, будет мой теперь уже старый добрый знакомый доктор Орджоникидзе.

Сразу же после этого банкета я полетел обратно в Сочи где и продолжил готовиться к новому сезону.