Ложь и легитимность

В этом году исполняется 20 лет России, возникшей после распада СССР. Мирный отказ от тоталитарной системы стал историческим достижением глобального масштаба. Тогда была очевидной воля общества к переменам, к строительству новой жизни, основанной на уважении к человеку, демократических принципах, свободной конкурентной экономике. Сегодня мы понимаем, что этот потенциал так и не был реализован. Надежды не сбылись.

«Уходящий» народ

Современный российский политический режим, возникший после 1991 года и оформившийся в последнее десятилетие, так и не создал современное государство.

Как следствие, продолжается непрерывно углубляющийся и превращающийся в непреодолимый раскол между властью и народом, государством и обществом.

Это не временный дефицит доверия, а системная проблема. Высокие рейтинги первых лиц – не показатель общественной поддержки власти. Огромная разница в доверии к ним и ко всем остальным государственным институтам свидетельствует о предельной неустойчивости, хрупкости всей российской государственной конструкции.

Два раза за последние сто лет совершенно неожиданно наступал быстрый и полный коллапс государства по схеме: «было, было и вдруг не стало».

Причина – не голод, не войны или репрессии, а глубокий и к моменту крушения уже непреодолимый разрыв между властью и людьми.

Нарастание этого разрыва очевидно и сейчас. Социологи ищут признаки «оппозиционности», а дело заключается в другом.

Народ в России не сопротивляется государству. Дело значительно хуже – он уходит от него.

Народ не верит государству, не интересуется им, боится его, не ждет от него ничего хорошего, считает его помехой и угрозой. Народ не хочет совершенствовать государство, его убедили в том, что он ни на что не влияет и вообще в государственном смысле значения не имеет.

Народ налаживает свою жизнь вне государства. «Уходя щий» народ, считая государство чужим, естественно, и не является его опорой. В критических для государства ситуациях (таких, как в 1917 и 1991 годах) это приводит к его исчезновению.

Растущие масштабы алкоголизма и наркомании, уход в виртуальный мир, преступность – всё это тоже формы бегства от лишённой перспектив действительности. Одним из следствий раскола между народом и властью является быстрая и глубокая криминализация государства. По мнению Председателя Конституционного суда Валерия Зорькина, сегодня масштаб проблемы таков, что «это вопрос о том, сохранится ли Россия в ближайшие десять лет».

Воинственный имморализм и всеобъемлющая ложь, насаждаемые в обществе, возвращение грубой официальной пропаганды привели к духовной усталости народа, к политической и социальной апатии, «утечке мозгов» и эмиграционным настроениям.

Опросы российской молодежи показывают, что 45 % выпускников ВУЗов не исключают возможности уехать, а от 18 до 24 % твердо намерены добиваться отъезда из страны. Готовы покинуть страну до 30 % предпринимателей. Массовый отъезд на работу за границу талантливых учёных, в том числе и молодых, подрывает потенциал российской науки. Главный мотив бегства – не низкие доходы, а невозможность жить достойно. Для 79 % потенциальных эмигрантов мотивом является желание жить в условиях верховенства закона, прав и свобод, а для 69 % – возможность избежать произвола властей.

Такие настроения людей вновь стали существенной частью массового сознания, они являются ярким проявлением того самого рокового разрыва.

Это – реакция на несправедливые шоковые реформы, полное игнорирование текущих и перспективных интересов людей, всех видов их прав, тотальное воровство начальства, возведенное в официальную политику, жестокий «правоохранительный» произвол и рейдерство.

Этот разрыв не ликвидировать в одночасье даже относительно честными выборами или внезапной отменой цензуры. Время упущено.

Общественное сознание расколото и хаотично.

С помощью выборов можно решать проблемы только тогда, когда по наиболее базовым основаниям и целям жизни народа, страны есть консенсус и надо выбрать, как эти общие для всего народа задачи лучше реализовать и кому это делать.

Если общество расколото, деморализовано и унижено, голосование, даже относительно честное, ничего не дает. Примеров много.

В России планка общественной дискуссии умышленно опущена очень низко. Суррогаты общественно-политических программ, которые сейчас присутствуют на федеральных телеканалах, выдержаны в стиле драки на коммунальной кухне – переорать соседа. Суть проблем выхолащивается, сводится к противостоянию упрощённо-полярных точек зрения. Интернет является альтернативой по некоторым темам, но не по глубине и стилю «дискуссии». Выборы в таких условиях превращаются в соревнование популистов и горлопанов.

В сегодняшней России нет предпосылок полноценной политической дискуссии на основе партийных программ. Сейчас возможно только препирательство отдельных персон, носителей мировоззрений разной направленности, глубины и качества, среди которых национализм, номенклатурный «просвещённый консерватизм», национал-большевистская идеология, сталинизм, который открыто исповедует руководство КПРФ, радикальный псевдолиберализм большевистского типа.

Отражением и дальнейшим поощрением этого хаоса в общественном сознании явились принятые верховной властью решения о государственной символике – самодержавный орёл с двумя головами и коронами, сталинский гимн со старо-новыми словами, а также «как бы демократический» торговый флаг – триколор.

Те, кто принимал эти решения, наверное, думают, что этот набор символов призван всех объединить или, по крайней мере, удовлетворить: ведь в нем и державный империалист, и коммунист, и демократ найдут себе что-нибудь по вкусу. Однако государственная и национальная идентичность, национальное сознание – не пазл, чтобы собирать его механически.

В стране с таким отсутствием ощущения идентичности, разорванным и расколотым сознанием нельзя сделать ничего – ни модернизации, ни инновации, ни чего-либо еще полезного.

С народом, преданным и развращенным его элитой, можно только дожидаться окончательного распада.

Ложь как основа государства

Главной политической проблемой нашей страны является не уровень и качество демократии или защиты свобод и прав граждан, как это принято считать, а неограниченная и тотальная ложь в качестве основы государства и государственной политики.

И причина здесь не просто в личных качествах первых лиц – Ельцина, Путина или Медведева: уже с момента октябрьского большевистского переворота 1917 г. российское государство построено на лжи. Ложь стала необходимым элементом государственной системы, которая уже более девяноста трёх лет является нелегитимной и должна это всячески скрывать.

Ложь – органический элемент современной эклектичной государственной системы, желающей сохранить свою историческую связь и с советским режимом, и с умершим самодержавием, и с современным миром. Это можно пытаться делать только путем непрерывной и всеохватывающей лжи.

Корень этой проблемы в катастрофе, но не геополитической, а национальной.

Почти сто лет – время жизни нескольких поколений – у нас прошли на основе полного разрыва с правом и законом, стирания национальной идентичности.

Корень в том, что сегодняшняя политическая система России в историческом плане ведет свое начало от трагических событий 1917-1920 гг. – государственного переворота, захвата власти группой преступных элементов и кровавой гражданской войны. Именно отказ от осознания этого факта и попытка построения якобы постсоветской России на ощущении преемственности и вбирании в себя лжи предыдущих 75 лет, делает в принципе невозможным движение вперед и предопределяет деградацию общественного сознания. Это тупик. Выйти из него можно, только обеспечив минимально необходимую легитимность государства и власти, прерванную почти столетие назад, и восстановив на этой основе логику исторического развития страны.

Ни ленинизм, ни сталинский национал-большевизм, ни формальная демократия так и не стали достаточно серьёзными «подпорками», чтобы псевдогосударство смогло отказаться от своих главных оснований – лжи и террора, чтобы хотя бы попытаться не бояться граждан, а добиться их поддержки не по принуждению.

Страна попала в порочный круг: не отказавшись от лжи, нельзя провести сколько-нибудь эффективные реформы, а отказ от лжи угрожает системе в целом.

Не решив эту задачу, оставаясь на почве тотальной исторической лжи, Россия никогда не сможет создать ни современное работоспособное государство, ни эффективную конкурентную экономику. Задача, которую надо решать – восстановление легитимности власти, прерванной почти столетие назад, и логики исторического развития страны.

Учредительное собрание как неиспользованный шанс

Самодержавная легитимность, основанная на идеях божественного происхождения царской власти и безусловного подчинения подданных, исчерпала себя еще в начале XX века. Это не означало обязательного конца монархии, но идея её конституционного ограничения вызрела, стала естественным результатом развития общества, общественного и индивидуального сознания, которое в России XIX – начала XX века шло особенно активно после Великих реформ 60-х годов XIX века. Моральное давление политической элиты и рост недовольства народа привели к отречению Николая II.

Вопроса «что дальше» после отречения не было. Практически всем было понятно, что дальше – Учредительное собрание, которое разработает и примет Конституцию. Учредительное собрание должно было легитимировать демократическую форму правления. Сами по себе выборы в Учредительное собрание – всеобщие, прямые, равные, с предоставлением равного права голоса женщинам – демонстрировали политический вектор, резкое отклонение от которого тогда казалось невероятным.

Это был шанс на мирную политическую трансформацию; шанс предотвратить гражданскую войну; шанс на то, чтобы ключевые вопросы тогдашней России – земельный, национальный, о войне и мире, решались с помощью демократических механизмов, в правовом поле; на то, чтобы принятые решения были легитимными. Шанс был реальным.

Более 44 миллионов человек в не самых простых с житейской точки зрения условиях участвовали в выборах, тем самым продемонстрировав и самим себе, и всему миру легитимность перемен в государственном устройстве и значение Учредительного собрания для России.

Даже большевики осуществляли государственный переворот под лозунгом защиты Учредительного собрания. Совет народных комиссаров, созданный декретом от 26 октября 1917 года, назывался «временным рабочим и крестьянским правительством», осуществлявшим власть «до созыва Учредительного собрания». Декрет о земле начинался с заявления о том, что земельный вопрос «во всем его объеме может быть разрешен только всенародным Учредительным собранием».

На выборах в Учредительное собрание, состоявшихся в ноябре 1917 года, 410 из 721 мандата получили эсеры, 175 – большевики. Кадеты получили 29 мест, меньшевики – 16.

Проиграв выборы, большевики 6 января 1918 года разогнали Учредительное собрание.

Разогнав Учредительное собрание, большевики свергли легитимную власть и толкнули страну на путь гражданской войны. Поскольку власть большевиков не имела легитимных оснований, постольку с самого начала они не могли обходиться без террора и лжи. Красный террор фактически начался сразу после взятия власти большевиками.

Победу в гражданской войне большевики одержали, во-первых, потому, что в принципе не имели моральных ограничителей и возвели террор и жестокость в принцип. Во-вторых (и это важно с точки зрения вопроса о легитимности), после разгона Учредительного собрания их власть политически выражала имевшую широкую поддержку идею социализации земли и её передачи крестьянству. Однако насильственная коллективизация 30-х, сопровождавшаяся уничтожением крестьянства как носителя чуждого большевикам сознания, по существу перечеркнула все надежды социальной группы, составлявшей большинство населения страны.

Ложь и террор стали системообразующими элементами государства.

На таких основаниях страна существовала до самого конца 80-х годов прошлого века. Демократическое меньшинство, избранное в 1989 году на первых за годы советской власти выборах с выбором (хотя и ограниченным), было заметнее и авторитетнее «агрессивно-послушного большинства» не только потому, что было представлено яркими людьми – такими, как А.Д. Сахаров, – но и потому, что именно эти депутаты, избранные вопреки воле власти, воспринимались как по-настоящему легитимные народные представители. Однако эта легитимность была основана на отрицании: демократ – это, прежде всего, «не коммунист» (не в смысле наличия партбилета, а по отношению к власти и ситуации в стране). Так можно бороться с властью и за власть, но построить на отрицании новую государственность невозможно.

Нереформируемая система

В 90-х проблема позитивной демократической легитимности власти так и не была решена.

Попытка реформировать советскую систему, путём поправок сделать номинальную (никогда не работавшую) Конституцию РСФСР действующей, а систему Советов совместить с принципом разделения властей закончилась событиями сентября-октября 1993 г.

Конституция 1993 года была составлена на злобу дня, обществом не обсуждалась, а обстоятельства организации референдума по её одобрению и подсчёта полученных голосов до сих пор вызывают очень серьёзные сомнения в ее принятии.

Легитимность политической системы 90-х была подорвана и этими обстоятельствами, и тем, что демократия осталась имитацией, не совпадающей с антидемократической олигархической «начинкой» власти. К старой лжи присоединилась новая – миф о неизбежности именно такого характера реформ; о том, что Ельцин и Гайдар в 1992 спасли страну от голода.

В самые «либеральные» годы члены царской семьи упорно не признаются жертвами политических репрессий, а станция метро Войковская, названая в честь человека, участвовавшего в хладнокровном убийстве царской семьи, в которую входили двенадцатилетний мальчик и четыре девушки, так и не поменяла своего названия, многие архивные материалы остаются закрытыми, празднуется «День чекиста» и т.д., и т.п. Все это – не просто слова и листки календаря, а целая цепь ассоциаций, логических связей, стандартов мышления, сковывающая современную систему с ее советской предшественницей. В результате сохранился и даже укрепился стиль жизни, в котором ложь и двоемыслие остаются среди системообразующих элементов. В политике возникло и укрепилось господство циничной «политической целесообразности», коррупция, управляемые выборы и медиа-войны.

Чем больше проходит времени, тем более значимой проблемой представляется абсолютная противоречивость и эклектичность представлений новой российской власти о том, какое историческое наследство лежит в ее основе. Государство, провалившее экономическую реформу, ответственное за резкое падение уровня жизни абсолютного большинства населения, стало сознательно заигрывать с «державной» составляющей национального сознания, в которой царско-имперские элементы причудливо сочетаются с советско-имперскими.

Не случайно в качестве герба новой российской республики был утвержден имперский двуглавый орел с коронами. По смысловой нагрузке он делал Россию конца XX – начала XXI века преемницей идеально-мифической «России, которую мы потеряли», России естественно ушедшего с политической сцены самодержавия, «конфетно-бараночного» лубочного образа прошлого.

Этот идеал не прижился, но проложил дорогу другому, советскому утопическому идеалу. Имперский орёл, в конце концов, «притянул» к себе тяжеловесный советский гимн, который с этим орлом очень хорошо сочетается. Примерно так же, как путинская олигархическая система с ельцинской.

Кроме того, в 90-е годы проблема так и не преодоленного разрыва легитимности была отягощена тотальной конфискационной реформой, широкомасштабной ваучерно-приватизационной аферой государства, охватившей всё население страны, и нелегитимностью крупной частной собственности, розданной на основе коррупционных схем через так называемые «залоговые аукционы». Время свободы СМИ так и не настало, потому что без лжи как системы возникшая после крушения советской системы власть жить не может.

Сейчас очевидно, что новый политический строй, основанный на конституции 1993 года и возникший на основе реформ 90-х годов, стал за последние десять лет формой закрепления власти номенклатуры советского типа в новых экономических условиях, чем-то провинциальным и доморощенным – эдаким «капиталистическим чучхе» или «демократией процветающей дисциплины».

Этот строй по-прежнему основан на лжи, страхе, коррупции, которые со временем только нарастают, поскольку не выполнено ни одно из условий создания современного государства:

• легитимный институт частной собственности, опирающийся на массового собственника, так и не создан;

• равенство граждан перед законом отсутствует;

• вместо суда и арбитража – имитация, прикрывающая господство «права сильного»;

• власть является не общественной функцией, а инструментом личного и группового обогащения.

По сути, вместо государства мы имеем сегодня обёртку системы, способную только имитировать государственную деятельность.

Задачи обеспечения безопасности граждан, обороноспособности страны, единства многонационального государства с огромной территорией, экономического и социального развития в таких условиях не могут решаться в принципе. Главная же проблема заключается в том, что в таких условиях не может складываться, функционировать и развиваться целостное жизнеспособное российское общество.

Думаю, что ситуация, сложившаяся к весне 2011 года, стала угрожать самому существованию России.

Власть теряет остатки даже формальной демократической легитимности, систематически фальсифицируя выборы. За «ЕР» голосуют не потому, что поддерживают, а потому, что людям безразлично и так положено. Явка падает. Роль Конституции систематически снижается грубыми вмешательствами в её текст, такими как отмена прямых губернаторских выборов или продление сроков полномочий президента и парламента.

Новые попытки заместить вакуум мессианскими, державно-имперскими идеями даже в модернизированном виде (претензии Москвы на роль мирового финансового центра) оказываются безнадёжными, и это очевидно. Ложь и ее пропаганда остаётся системообразующим фактором. Политическое мышление застыло на уровне начала прошлого века. Нет однозначного осуждения государственного террора, постоянно предпринимаются попытки найти ему какое-то оправдание в духе «Realpolitiс». Рамки советского внешнеполитического мышления затрудняют развитие таких прорывных проектов, как российско-европейская ПРО. Большинство «элиты», обсуждая эту тему, думает не о будущем, а о прошлом.

Первопричина ситуации, грозящей национальной катастрофой – характер и особенности российской политической системы. Ее основа – бюрократическая номенклатура, подменившая собой политическую и бизнес-элиту, сконцентрировавшая в одних руках власть и собственность, склонная выполнять только одну функцию власти – охранительную.

Охранительный курс – путь не к стабильности, а к загниванию или дестабилизации. Его слабость – отсутствие внятной концепции государства, понимания перспективы развития страны, а следовательно – возможности предложить обществу заслуживающий доверия и интереса план модернизации.

Политически безразлично, кто будет определен и оформлен президентом: Путин, Медведев или кто-нибудь другой. Главное, что система останется неизменной – нелегитимной, политически и экономически неэффективной, унизительной и бесправной для граждан. Российская политическая система – это имитация современной государственности, «потемкинская деревня», состоящая из псевдоинститутов, постоянно и грубо фальсифицируемых процедур. В жизни общества отсутствует подлинность, она заменена бесконечными «симулякрами». Вместо разнообразия мнений и стиля – тандем; вместо модернизации – Сколково, игры и чемпионаты; вместо многопартийности – скучнейшие кремлевские проекты и нарочито лишаемая свежих идей протестная «улица», которая замещает диалог власти с гражданами по самым актуальным вопросам гражданских свобод, коррупции, судебного произвола мелочной административно-милицейской войной с профессиональными протестантами и протестными «героями». В итоге подлинными, реальными являются только воровство и пропасть между гламурной денежно-властной номенклатурой и бесправными обычными людьми. Ну кому такое понравится?

Торжество симулякров делает вопрос о будущем страны предельно обоснованным. Дисбаланс в политике, праве, социальном положении граждан, промышленности и инфраструктуре через какое-то время могут обернуться такими последствиями, которые намного превзойдут потрясения 1991 года. Необходимо принципиальное, качественное изменение этой системы.

Исторически тщетны попытки реализовать концепцию «сырьевой державы», «суверенной демократии», опирающейся на богатство собственных недр и глобальный спрос на ресурсы. Однобокое, преимущественно сырьевое развитие экономики, отказ от признания неприкосновенности частной собственности, государственный налоговый рэкет, неразрешимость проблемы создания современных производств не только тормозят экономический прогресс России, но и подрывают ее перспективу. При сохранении этих давних и новых, приобретенных за последние 20 лет, пороков Россия становится экономически уязвимой, а в смысле дееспособности и эффективности государственной власти – немощной страной.

Вполне можно предложить профессиональную программу экономических реформ, направленных на создание в России современной диверсифицированной инновационной высококонкурентной рыночной экономики, позволяющей в ограниченный временной период вывести Россию в число экономически развитых стран мира, решительно повысить уровень и качество жизни в стране, переломить негативные демографические тенденции.

Однако события последних пятнадцати лет убедительно показали, что в условиях современного российского политического режима, в силу его неправовой природы и бесконтрольности модернизация невозможна в принципе, как невозможно и создание конкурентоспособной рыночной экономики.

Нынешняя система нереформируема. Много численные программы ее улучшения, в частности Стратегия «Россия 2020», подготовленная ИНСОРом «Стратегия 2012» и некоторые другие, содержат тактически содержательные соображения, но стратегически в этом смысле лишь напоминают усилия по совершенствованию хозяйственного механизма в Советском Союзе в 60-80-е годы прошлого века. Важно понимать, что, во-первых, половинчатые решения будут работать плохо, или же не будут работать вообще, лишь компрометируя сами себя, а во-вторых, невозможно, дожив до второго десятилетия 21-го века, вернуться в начало 1990-х годов, чтобы предпринять «вторую попытку» того развития, которое не состоялось.

Легитимность

В такой системе власти ее руководители по существу не легитимны, они не опираются на Закон и Конституцию.

Легитимность власти обеспечивается процедурой, историческим народным признанием, реальными достижениями. Легитимность русской монархии была связана с верой в процедуру помазания на царство.

Советская власть, изначально абсолютно нелегитимная, временами частично принималась народом, так как ассоциировалась с многочисленными подвигами и созидательными достижениями советских граждан, осуществленными главным образом не благодаря, а вопреки противоправной системе, и не давшими этой системе разрушиться до времени.

У сегодняшней системы нет по-настоящему законных процедур и мало созидательного в собственном историческом активе, такого, что могло бы обеспечить ей надежное историческое, народное признание. В заслугу ей можно разве что поставить только то, что, имея возможность дать ход самым мощным разрушительным и репрессивным импульсам, ее лидеры этого не сделали. Но этого недостаточно для исторического оправдания системы. Эта система за уже очень многие годы своего существования не нашла полноты своей правовой и исторической легитимации и сейчас требует фундаментальных изменений.

Нелегитимность нынешней российской власти и ее авторитарной политической системы, имитирующей демократию, по существу, означает, что ее можно рассматривать не как выразителя интересов народа и его представителей, а как систему, обеспечивающую материальные и политические интересы круга приближенных к власти людей.

И тем не менее принципиально выступая против всех форм насилия, нужно вести диалог с этой властью, напри мер, в форме круглого стола, то есть искать компромиссные и промежуточные решения.

Но при всём этом, главной целью должно быть кардинальное изменение политической системы – создание в России правового государства, основанного на международных стандартах прав и свобод человека, сменяемости власти при помощи свободных и справедливых выборов, независимости правосудия, неуклонного соблюдения прав частной собственности.

Задача состоит в том, чтобы достичь всего этого мирно и созидательно, не унижая ничье человеческое достоинство. Надо сделать всё, чтобы выход из сложившейся ситуации не выходил за рамки гражданского мира и осуществлялся эволюционным путем.

Стратегия и тактика круглого стола, состав его участников и многое другое, связанное с этим, – тема для отдельного разговора.

Но одна из важных целей такого диалога – принятие на государственно правовом уровне решения о восстановлении российской государственности, разрушенной переворотом 1917 года и разгоном Учредительного собрания 6 января 1918 года, как точки правового отсчета. Необходимо продолжить и завершить политическую трансформацию, начатую весной 1917 года и прерванную антигосударственным переворотом.

Учредительное собрание может стать фундаментальным событием в построении современного российского государства.

Именно Учредительное собрание (в частности, в форме Конституционного собрания, как это предусмотрено в действующей Конституции) способно восстановить подлинную российскую государственность. Задача в том, чтобы каждый гражданин (за исключением законченных маргиналов) чувствовал себя причастным к этой работе либо непосредственно, либо через своих представителей – не придуманных, как те, кто сейчас заседает в Думе и Общественной палате, а реальных и легитимных.

Речь, конечно, должна идти именно о демократической легитимности.

Нет ни малейшего сомнения в том, что Учредительное собрание 1917 года решило бы именно эту задачу. Соображения об Учредительном собрании – не первое публичное высказывание на эту тему. Но именно сейчас нужен шаг, направленный на то, чтобы предложить непосредственно обществу возможность открытой и широкой дискуссии по такого рода вопросам.

И важно, чтобы было понятно: балаганизация идеи российского Учредительного собрания XXI века – это окончательная утрата шанса на развитие, прямой путь к продолжению застоя, загниванию и, в конце концов, к той или иной форме распада.

Понятно, что подготовка Учредительного собрания будет очень сложной и длительной. Необходим масштабный процесс осмысления сложившегося к настоящему времени положения России, ее геополитического места в мире, а следовательно, широкое обсуждение проблем государственности и особенностей российской экономической системы. Повторить механически опыт 1917 – 1918 годов невозможно, и попытки проводить аналогии представляются неуместными. Но обойтись без такого серьезного институционального поворота вряд ли удастся.

Мирное продвижение к Учредительному собранию должно представлять собой такой политический процесс, который бы сам по себе фактически частично легитимировал российскую власть, даже оставаясь в рамках нынешних конституционных основ.

Теоретически это возможно, но для этого на основе действующей Конституции должны быть приняты радикальные демократизирующие нормы, направленные на обеспечение равенства всех перед законом, независимости правосудия, ограничение исполнительной власти, решительного отделения бизнеса от власти, ликвидацию безответственных чиновничьих систем мнимой «стабильности», коррупции и бездеятельности, номенклатурных политических надстроек, на развитие парламентского и гражданского контроля, прекращение формирования политики и правовой системы по «понятиям», формирование внятного геополитического курса, полный отказ от политики самоизоляции и государственного выживания за счет сочетания отсталости с военным ресурсом. Иначе говоря, российская власть должна приобрести качественно иную репутацию и создать предпосылки своей легитимности на репутационном уровне.

В то, что такое может произойти в обозримой перспективе, очень мало кто верит. Однако отказ от такого процесса ведет к тому, что перемены в будущем окажутся еще более радикальными и, скорее всего, разрушительными. Именно поэтому, несмотря ни на что, надо активно работать над реализацией ненасильственного и созидательного варианта.