Ложь во спасение

Глава 25

– Изменись, – говорю чуть тоскливым голосом, глядя на волка в клетке. Волка же в ответ лишь забавляет скопление народа вокруг его персоны. Ещё бы, не знаю, сколько он здесь недель находится, но ему явно скучно. А тут и зрители!

– Почему не сработало? – спрашивает Николай Петрович.

И что мне ответить? В голове так и крутится разговор со Станиславом, и я просто пока не могу переключиться. А мой дар работает, только если я сама этого сильно хочу.

– Может, он не в настроении оборачиваться. Сами видели, я сказала, а он не обернулся. Может, есть кто-то еще? – нагло вру.

В принципе, я не против так погулять хоть весь день. Это куда лучше, чем сидеть в клетке.

– А раньше такое было? – хмуро спрашивает он, смотря на меня, а я ловлю задумчивый взгляд Станислава.

– Бывало. На Викторе сработало только со второго раза. Почему – не знаю.

– Странно. Значит, твой дар может работать не на всех?

– Я применяла его в основном на людях. Эдуард перешел на оборотней не так давно, и они, скажем так, были вменяемые! А эти, – я махнула в сторону клеток, – мне кажется, не совсем в себе.

Ученые, стоявшие рядом, тут же принялись что-то писать у себя в блокнотах, а Николай Петрович потер щетину на подбородке и посмотрел на камеры.

– Светлана, скажи, при тебе обратилось не так много оборотней из-за того, что твой дар не работал?

В принципе, можно сказать и так. Моему дару нужно время для подзарядки, поэтому я честно отвечаю.

– Да!

Все чуют, что я говорю правду, опять что-то хмуро пишут, один Стас хитро щурится. Не нравится мне этот взгляд.

– Давай попробуем на ком-то другом!

– Хорошо, показывайте!

– У меня есть кандидат! – серьезно произнес Станислав и, схватив меня за локоть, потянул вон из комнаты.

– Стойте, куда вы её ведете?

– Хочу проверить одну теорию. Вы ведь любите опыты. Вот сейчас и проведем! – довольно прокричал он спешащим следом ученым.

– Куда ты меня тащишь?

– Лгуньям нельзя верить, поэтому я сделаю все по-своему! – и так предвкушающее посмотрел на меня, что мне чуть не поплохело.

– О чем ты? Я не вру. Сам видел, не сработало!

– Видел. А еще я заметил, что атмосфера другая. Брата ты обратила немного в других условиях. Вот сейчас и повторим, – и резко остановился у комнаты, откуда раздавались вой и рычание.

Нет, только не эта! Я помню её. Самые ненормальные собраны здесь.

– Открыть! – приказывает охране, и те повинуются, а меня уже трясет.

Нет, он не посмеет. Я не хочу второй раз это испытать.

Упираюсь как могу. Цепляюсь за двери и ручку, но у волка слишком много сил. Дернув меня на себя, ставит перед пантерой, которая разъярённой кошкой мечется по клетке.

– Если я умру, вы так и не узнаете имя! – выдвигаю единственный аргумент в свою защиту.

– Ничего, у меня есть лекарство и штат врачей. Зашьют тебя, может, заменят пару органов, но умереть тебе не дадут! Я обещаю! – шипит и нажимает кнопку на панели.

Страх сковывает как никогда. Ноги подкашиваются, и я падаю. Но наглый оборотень легко подхватывает меня одной рукой и кидает в камеру.

– Что вы творите?! – кричит один из профессоров, видя, что происходит.

– Проверяю свою теорию. И вам полезно, вы ведь видели, как Виктор обернулся! Смотрим дубль два и анализируем, – звучит его спокойный и довольный голос, когда я с криками кидаюсь в сторону от кошки.

– Ррррррррр, – довольно рычит она и молнией кидается ко мне, но не для того, чтобы укусить, а чтобы нанести сильный удар лапой, который откидывает меня к другой стороне клетки.

Сильно бьюсь головой и с трудом поднимаюсь на четвереньки. И только я это делаю, как она таранит меня всем телом, снова откидывая на стену. И новый удар, только теперь пылает огнем спина.

Я поняла, что эта особа не голодная. Еще бы, кормят их на убой. Зато ей очень скучно. И я её новая игрушка!

Новый толчок, и меня откидывает в другую сторону, теперь резкая боль в ноге.

Я давно уже плачу и умоляю прекратить это, но десятки оборотней только смотрят на меня с серьезными лицами, а один с очень довольной улыбкой, и никто ничего не делает!

И я считала их нормальными? Спокойно смотрят, как мучается человек. Да что уж там, они меня и кинули сюда, чтобы насладиться зрелищем. Я для них никто. Просто мясо.

Удар, толчок, боль. Удар, рычание, и меня хватают за ногу зубами и тащат.

Замечаю в камере лужу крови, и вся моя. Нет, так больше не может продолжаться!

Пантера довольно скалится, возвышаясь над лежащей мной. Сил почти не остается, так как на грани смерти меня охватывает животный ужас. Её морда склоняется надо мной, видимо, чтобы окончательно добить, и я решаюсь.

Хватаю ее за ухо и резко склоняю к своему лицу, чтобы она видела мои глаза.

– Обернись!

Чудо сработало. Теперь в решётке стонало две девушки.

– Думаю, все сделали правильные выводы. Подлатайте её до завтра и повторите еще раз! – отдает приказ Стас и удаляется.

Вижу, как открывают клетку и внутрь вбегают оборотни. Они аккуратно и даже нежно перекладывают девушку на носилки, укрывают нагое тело одеялом и уносят. И только потом переходят ко мне.

Два охранника просто схватили меня за руки и за ноги и кинули на носилки, которые держали еще два оборотня. Моя одежда достаточно порвана, чтобы полностью меня рассмотреть, можно сказать, я практически голая, но никому нет до этого дела.

Вот и наглядная разница, кто для них ценнее. Спасённый и невредимый оборотень или покалеченная та, кто помогла обернуться. И такая я буду для них всегда! Человек для них – существо второго сорта, которое нужно лишь подлатать, а не вылечить, и можно опять кидать в пекло.

Мясо, которое не жалко. Я никогда не буду равной им или тем, кто им приблизительно дорог.

Утром после слов Стаса я думала, а может, поговорить с Виктором. Рассказать всю правду. Но сейчас, смотря на эти каменные лица, поняла. Им всё равно, кто я. Они могут только говорить сладкие речи, а как дело доходит до важного, я никто.

Где гарантия, что мне силком не сделают ребенка, а потом не будут так же стоять над душой, пока я рожаю? Заберут мое чадо и прощай.

Нет, только не такая жизнь!

Сознание стало покидать меня, когда принесли в светлую операционную. Вот мне что-то колют в руку, а другую сразу зашивают. Больно, даже очень.

– А обезболить? – молю, еле шепча, а на меня смотрят с безразличием.

– Не положено. Не бойся, я быстро зашиваю. Кстати, охрана, где её намордник?

Не прошло и минуты, как его надели на мой рот. Теперь мне оставалось только терпеть. Рука, нога, даже на спине что-то зашивали. И всё так же, по живому.

Голова гудела после приказа, но никто этого не замечал. Медперсонал спокойно общался и что-то весело обсуждал, и им не было большого дела до моего израненного тела, про душу я и вовсе молчу.

В какой-то момент я поняла, что не ощущаю боли, а потом сознание и вовсе померкло. Вот и славно.

Очнулась я глубокой ночью у себя в боксе, накрытая одеялом. С трудом приподняла его и заметила, что меня переодели. А еще рядом стояла капельница. Опустила взгляд ниже. И заметила, что мне все еще что-то колют. Надеюсь, это поможет.

И снова пустой сон. Очнулась от того, что меня дернули за руку.

– Эй, проснись, – звала медсестра, продолжая трясти.

Хотела что-то ответить, но поняла, что рот мне опять закрыли.

– Вставайте. Вам принесли поесть. Подойду через час за посудой и отведу в лабораторию, – сказала она, указывая на тарелку с какой-то склизкой кашей и хлебом и пластиковый стаканчик, стоявший на полу. Это и понятно, стола у меня нет. Надеюсь, сегодня там хотя бы чай, а не просто вода.

Думала, что после вчерашнего с трудом смогу подняться, но, на удивление, тело было отдохнувшим и не болело!

Охранник прошел в камеру и отвел меня сперва в туалет, потом мне сняли намордник, чтобы я могла умыться и поесть. И все это время я поражалась, что ничего не болит! Проверила даже раны, от которых остались лишь алые полоски. Небольшой шрам – да, останется. Жаль. Хотя кто на меня вообще будет смотреть. Цела и ладно.

Николай Петрович встретил меня с довольной улыбкой.

– Ходишь сама, все анализы в норме. Отлично! Тогда продолжим, – последнюю фразу он сказал, уже не смотря на меня. Кивнул охране, которая повела меня следом.

– Ночью к нам поступило несколько оборотней, которые очень важны для нас. Ты должна всех их обратить! – произносит и открывает комнату, где в клетках рычит более десятка зверей.

Это шутка?

Тело-то моё излечилось, но я сомневаюсь, что и дар подзарядился.

– Так, парни, давайте по порядку. Засовывайте её в первую клетку, – серьёзно и холодно произносит Николай Петрович, и меня буквально за шкирку бросают в уже открытую клетку, где грозно скалится волк.

– Светлана, решай сама: хочешь быть покусанной или остаться целой? Быстрее прикажешь, меньше пострадаешь, – произносит профессор и смотрит на меня почти пустым взглядом. За что?

– Зачем вы так со мной? Что я сделала? – взмолилась, отпрыгивая от огромной махины.

– Как обычно, солгала. Не хочешь сама применять дар – принудим. Работай, – и кивает на волка, который решил тоже поиграть со мной, швыряя от стенки к стенке.

Я понимала, что молить о помощи бесполезно, они и раньше не помогали. Но чтобы хотя бы проверить, подействует ли дар, мне нужно взглянуть волку в глаза, и довольно близко, а как это сделать, когда он прыгает перед тобой и к тому же швыряет меня, как мячик!

– Хватит, прошу. Мне нужно поймать его взгляд! Подержите его! Я всё сделаю! – закричала я, когда почувствовала резкую боль в боку, а дыхание сперло от сильного удара о прутья. Я лежала и еле шевелилась. Тело опять болело, только сегодня еще сильнее.

Думала, уже все, но неожиданно волка оттеснили, а меня выволокли из клетки.

Лежа на холодной плитке и глядя в потолок, услышала стоны оборотня.

– Поднимите её и подведите ближе, – отдает приказ профессор, и меня подхватывают за руки.

Подносят к волку, которого держало четверо! А меня ему кинули одну!

– Быстрее! – рычит охранник и, схватив за волосы, буквально тычет моим лицом в морду волка.

Ловлю взгляд и отдаю приказ.

– Обернись! – желаю этого всем сердцем, так как не хочу опять к нему в клетку.

Миг, и перед нами уже лежит мужчина и громко стонет, я же отключаюсь.