Ловцы солнечного света

Центр Просмотра приютился сбоку от высокого жилого дома. Марьяна глубоко вздохнула, а Юсбер даже не замедлился, а направился прямо ко входу.

В небольшой приёмной, украшенной пейзажами в толстых чёрных рамках, их встретила пожилая женщина в светло-зеленом халате, с вышитой на груди эмблемой — линзой, за которой крошечный листочек превращается в странный океан, покрытый пятнами-островами.

Цель посещения была всем ясна — и их сразу отправили в зал Просмотра, всего-то и сделали, что предварительно внесли ручкой в журнал дату просмотра и возраст клиентов — посещения центра были бесплатными и анонимными.

Они уселись в мягкие кресла небольшой круглой комнаты с приглушенным светом, между ними располагался столик, над которым колыхался кусок тумана.

— Приготовьтесь, — раздался голос из динамика. — Приложите руки к датчикам.

Марьяна обхватила руками металлические датчики в виде шариков, расположенных на подлокотниках кресел. Шарики с готовностью загудели и завибрировали, стало очень щекотно, но она терпела.

Туман закружился, образуя воронку, потом две, три, множество — и застыл, а над столом осталась чёткая трёхмерная модель. Марьяна не думала, что будущее можно рассмотреть так подробно, ей всегда казалось, видения похожи на картину, написанную акварелью и обильно политую водой, так что краски смешались и ничего стало не разобрать. Но нет — модель была хоть и чёрно-белой, но совершенно чёткой.

В будущем царило лето — спортивная площадка, засыпанная песком, по границам которой росла густая трава и деревья. Народу было довольно много, разных возрастов, все бегали, мельтешили, в общем, веселились, как могли.

Издалека, с края площадки к ним быстро приближался мальчишка с мячом в руках, который он то и дело отбивал от земли. Всего несколько секунд — и модель застыла, показывая его лицо — восторженное лицо здорового и счастливого ребенка, который играет в любимую игру.

Картинка застыла на несколько секунд и дрогнула.

Изображение быстро тускнело, смываясь и тая, пока совсем не исчезло.

— Сеанс окончен, — бесстрастно заявил автоматический голос.

Марьяна просто разевала рот, пока картинка таяла, а когда она пропала, хорошо разглядела Юсбера, такого же ошарашенного, как она сама.

— Сын, — коротко сказал-выдавил он, не отводя глаз.

Марьяна так ничего и не смогла сказать, только молча кивнула — и всё. Даже вопросов никаких не возникало — у мальчишки её глаза и его форма лица, а может, и не совсем его, бывает, в целом части не разделись, но совершенно точно этого ребёнка породили именно они.

Напряжение вроде и отпустило, но тут же охватило снова. Ещё бы, после таких-то новостей!

Они молча встали и вышли в приёмную, как два зомби, у которых отказали мозги.

— Всё в порядке? — взволновано спросила сотрудница, которая встретила их по приходу.

— Да, да, — проговорил Юсбер, пока Марьяна вспоминала, как вообще издавать звуки.

— Правда? Вы выглядите… как будто увидели нечто неожиданное.

— Всё в порядке, спасибо, — наконец, смогла выговорить Марьяна. — Ничего ужасного мы не увидели.

Женщина тут же успокоилась:

— Вот и хорошо. Это главное. Счастья Вам.

— Спасибо.

Выйдя на улицу, они снова взялись за руки, уже машинально, и пошли обратно к автовокзалу. Оба молчали.

Честно говоря, что можно было сказать? Марьяна, конечно, попыталась, произнесла несколько междометий, но дальнейшие слова, которые она планировала произнести, тут же вылетали из головы. Наконец, она собралась и смогла задать целый вопрос:

— Это всё правда? Мне не примерещилось?

— Давай чуть позже? — попросил он. — Мне нужно подумать. В голове пока не укладывается.

— О чём подумать?

— Как теперь быть. Я перешёл на пятый, потом ещё диплом. Квартира у меня есть, родительская. Вполне себе не напряжной подработки хватает, чтобы себя содержать и учиться, но содержать жену и ребенка — это совсем другое. Мне нужно подумать, что делать.

— У тебя нет жены, — негромко напомнила Марьяна. Она тоже ещё не пришла в себя. Сложно прийти, когда тебя оглушает такая новость — сын. А еще позавчера ты изводилась и не знала, будешь ли вообще когда-нибудь возле Юсбера. Хотела всего несколько часов провести вместе. А теперь — сын! И главное — увидев этого мальчишку, живого, счастливого, как теперь допускать возможность, что он не появиться? Он должен быть!

— Сожительницу и ребенка содержать то же самое, что и жену, — Юсбер сжал губы. — Ты не хочешь такого мужа, как я?

— Что? — от изумления у Марьяны язык отнялся.

— Ничего, я не обижусь. Я понимаю, что не лучшая партия для обеспеченной девушки.

— Причём тут это? — вспылила Марьяна, дёргая его за руку. — Ты даже не попросил толком, а уже переживаешь отказ.

Он помолчал. Потом сжал ладонь так сильно, что даже стало больно.

— Ты права. Ни черта это ненормально. Я ни хрена не понимаю и даже думать не хочу. Меня убивает мысль, что ты можешь не захотеть за меня замуж. Я бы не хотел, чтобы мой сын рос без отца. У меня всё будет, понимаешь? Но для этого нужно время, нужно жить со мной и помогать. Нужно работать со мной. А… такие, как ты, вероятно, предпочитают всё и сразу. И вроде винить их за это глупо, особенно когда нужно воспитывать детей, и вроде разумом я понимаю… но я даже думать не хочу, что ты такая же.

Вдруг навалилась сильнейшая усталость, Марьяна вздохнула и уронила голову ему на плечо.

— Слушай, я тоже не хочу… то есть хочу, чтобы всё было в порядке. Я никогда не собиралась заводить себе богатого мужа, потому что предпочитаю рассчитывать на свои силы и не зависеть ни от чьих прихотей. Пока могу сказать точно только одно — я не стану сбегать от тебя из-за денег. Обещаю. А про остальное — я не могу так быстро всё раскладывать по полочкам. Ты как автомат. А я ещё не привыкла. Мы с тобой по-хорошему знакомы-то только пару дней. Мы даже ещё… ну, ты понял, а разговор уже о браке и детях. У нас уже считай, есть сын. Думаешь, так просто это переварить? Дай мне хотя бы немного времени.

Он помолчал, а потом улыбнулся.

— Хорошо. Извини.

— За что?

— Что так сразу всё на тебя вывалил. Просто лично мне так проще решать проблемы.

— Как так?

— Строить планы. Проще переваривать какие-то новости или обходить препятствия. Это как уравнение — меняется одна переменная — срочно нужно произвести подсчет результата с новыми данными, понимаешь?

— Примерно. Так теперь, получается, тебе придётся всё менять? Всю текущую жизнь?

— Да. И тебе тоже. Только ты пока, похоже, не понимаешь.

Марьяна хотела возмутиться, но вдруг согласилась.

— Да, я пока не понимаю. Точнее, пока не готова думать.

— Ничего, отложим. Пока подумаю я, а потом мы вместе подумаем. Ты же на четвертый перешла?

— Да.

— Значит, вполне возможно тебе придется брать академ и возвращаться к учебе через год.

— Почему? Может, сын… ну, не сразу получится? — промямлила она.

— Сразу. Центр показывает будущее, которое произойдёт в результате случившегося в течении ближайших нескольких дней.

— Я пока не осознала, — с нажимом повторила Марьяна. Голова просто раскалывалась, стоило только слегка напрячься и попытаться представить действия, которые приведут к появлению… в общем, кому-то легче сразу сделать перерасчёт, а кому-то — просто не думать.

— Да, прости. Я часто думаю вслух, так удобней. Привыкай, кстати, от этой привычки мне, скорее всего, никогда не избавиться.

— Ладно.

Марьяна решила, что это довольно мило. Однако вопреки заявлению остаток дороги Юсбер молчал. На вокзале пришлось купить воды и печенья в дорогу, потому что до обеда ещё полно времени и есть не хотелось, и сесть в идущий обратно автобус. Город после лагеря казался слишком шумным и высасывал массу энергии, а может, и бессонная ночь сказывалась.

Автобус неторопливо выбрался в область. Марьяна снова сидела у окна, пристально наблюдая, как мелькают поля и растущие вдоль обочины деревья, и находилась в состоянии, чем-то напоминающем анабиоз.

Юсбер вдруг вздохнул и осел в кресле, хотя до этого держался почти прямо. Марьяна посмотрела на него с ожиданием.

— Это будет очень сложно, — пояснил он, не вдаваясь в подробности, но подробности и так всем известны. Для неё сложность сосредотачивается в самом процессе, когда твоё тело меняется, приспосабливаясь к материнству. В этом много всего пугающего, через что теперь, хочешь, не хочешь, придётся пройти. Раньше ты знала, ну, в теории, что когда-нибудь это произойдет, а сейчас окончательно понятно — это не просто случится, а случится в ближайшее время и опасения уже не отодвинешь на задний план.

А для него сложности совсем иные — жил себе в одиночестве, ни о чём не тужил, а теперь на тебе беременная (ну, практически беременная) девушка, а дальше ещё и младенец, что всегда обходится недешево. И все вокруг ждут, что ты с честью понесёшь на своих плечах семью и обеспечишь всем необходимым. Никого не волнует, как ты это сделаешь. Ещё вопрос, чьи сложности сложнее и кого больше жалко.

Хотя… нет, никого не жалко. Они сильные и справятся, почему-то даже сомнений в этом не возникало.

Марьяна решилась внести предложение и со своей стороны.

— Если ты про финансы, мои родители нам помогут, я уверена.

Он нахмурился и быстро качнул головой.

— Так и знал, что ты всё-таки это скажешь. Нет, на счёт родителей я не буду даже разговаривать. Разве что, в крайнем случае, можно взять у них в долг, потому что они дадут деньги без процентов, в отличие от банка.

— Они и просто так могут дать. Я же их единственная дочь.

— Если так, то они должны понимать, что тебе нужно уметь жить самой, своими силами. Они не вечные… Извини. Не думаю, что они хотели бы, чтобы ты осталась на белом свете взрослой бестолковой женщиной, которая не умеет сама о себе позаботиться, потому как привыкла, что родители за всё платят или всё решают. Как и женщиной, которая привыкла, что мужчины за всё платят и всё решают. Если они тебя любят, то позволят научиться жить самой… со мной.

Марьяна хотела сказать, что и над этим пока не желает думать, но неожиданно поняла, что во многом он прав. Отец иногда говорил нечто подобное, но мама каждый раз возражала, что любимая доченька ещё успеет хлебнуть жизни, когда их не станет, а пока они есть, пусть ни о чём не волнуется.

— Деньги вообще руководят людьми.

— Почему?

— Тот, кто платит, тот руководит.

— То есть ты научишься зарабатывать много денег и будешь мною руководить?

— Семья — это другое, — убежденно ответил он.

Марьяна поняла, что его установки настолько укоренились, как не часто бывает у молодых людей такого возраста. Как не должно быть. Или наоборот — должно? А современники так ленивы и разбалованы цивилизацией и постоянной сменой ценностей, что не имеют вообще никаких внятных установок?

— А зачем тебе много денег зарабатывать? Зачем они тебе?

Юсбер улыбнулся.

— Мне хочется убедиться, что я смогу.

— Мой отец много зарабатывает — так бывают времена, когда мама его сутками не видит. Конечно, это особой радости в семью не приносит. Они даже в отпуск раз в год вместе не могут собраться, сначала планируют, а потом откладывают раз за разом — всё время дела да дела…

— Я не собираюсь жизнь положить на обогащение, — он стал серьезным, — если ты об этом. Уж кто-кто, а я умею обходиться малым. И по трупам не пойду.

Марьяна смотрела на него долго-долго и, наконец, спросила самое главное:

— Ты будешь меня любить?

Он глубоко вздохнул и кивнул.

— Буду. А ты меня?

— Буду…

Приехали они до темноты, и зашли в какое-то первое попавшееся кафе в городке, хотя Марьяна предлагал вернуться в лагерь и лишних денег не тратить.

— Нет, ужин и гостиница, — сказал он с мягкой улыбкой и Марьяна быстро кивнула, потому что устоять было невозможно.

Они поели очень быстро, заказав только то, что уже имелось на кухне и не требовало ожидания, и даже обошлись без вина, что страшно расстроило официантку.

— Я не пью, — спокойно сказал Юсбер и Марьяна кивнула, присоединяясь. Сок освежал ничуть не хуже.

— А ты на кого учишься? — спросила Марьяна, когда наелась.

— Переводчик.

— Правда? — она не смогла сдержать удивления. — Пятый курс? А что ты тут тогда делаешь? Не проще ли зарабатывать переводами, чем тут, в лагере?

Он рассмеялся.

— Я зарабатываю переводами в течении учебного года. Но у меня тоже должен быть отдых.

— Так это отдых? — ещё больше изумилась она.

— Конечно, — он улыбнулся, но потом, видимо, решил пояснить. — У меня есть сосед, друг детства… Он не отходит от компьютера. В онлайн играх он известный персонаж, который любого порвёт на куски, а в жизни — и гирю 16-ти килограммовую не поднимет. Бледный, тощий… Я не хочу так. Физические нагрузки нужны… свежий воздух… тем более я люблю работать с деревом, — закончил он почти смущённо.

— Неужели ты настоящий? — задумчиво спросила Марьяна.

— Как и ты, — ответил он.

Номер в гостинице тоже получилось оформить быстро. Когда они вошли в комнату и Юсбер запер дверь, очень остро стало понятно, что сейчас между ними произойдет.

— Не думай ни о чём, — он опустил вещи на комод у выхода и стал разуваться. — Пошли лучше в душ.

Марьяна оставила свою сумочку рядом с его рюкзаком. После автобуса и города, действительно, очень хотелось отмыться.

В душе было тесно и неудобно, так что они постаралась быстрее выйти.

Марьяна даже задрожала, когда прохладный воздух из открытого окна подул и охладил влажную кожу. Так приятно…

— Ты что? — он насторожился. — Боишься?

— Ещё бы…

— Хочешь… оказаться? Отменить сына? — почти грубо спросил он, но тут же опомнился. — Извини. Просто нервничаю.

— А ты? Не хочешь отменить?

Предложение прозвучало кощунственно, как будто только что вслух предложили убийство. Как можно отменить живого человека? Это все равно, что собственноручно задушить.

— Ты еще не поняла? — он глухо рассмеялся. — Мы не может друг от друга отказаться. Просто не сможем!

— Только не вздумай сейчас сказать, что жалеешь, — срывающимся голосом предупредила она.

— Я? — он так изумился, что глаза стали круглыми и чуть не выпали. — Жалею? Нет, я растерян, конечно, — он фыркнул, — но это пройдёт. Жалею? Наоборот, я никогда ещё не был таким счастливым!

В горле вдруг пересохло. Марьяна не нашлась с ответом.

Что она думала в тот момент? Сможет ли она отказаться от привычного образа жизни, если он буде рядом? Сумеет ли обойтись без родительских денег? Ну не в землянке же они будут жить, не корешками же питаться? Остальное можно легко перетерпеть, ведь и прежде ей не особо-то этого было нужно. И потом — так интереснее, некий квест по развитию твоей собственной семьи, которая от испытаний становится только крепче.

Завидовать нужно не деньгам. Завидовать нужно большой, счастливой семье…

Впрочем, думала она недолго, ещё много времени впереди, чтобы подумать.

— Теперь больше нам ничего не мешает? — уточнила Марьяна. — Хочется, знаешь ли… дойти до конца, а то как-то…

— Ничего не мешает, — коротко ответил Юсбер.

— От рук тоже не стоит отказываться, — тут же поправила Марьяна, — ну, то есть совсем отказываться…

— Как пожелаешь. А предохраняться будем?

— Будем. Мне кажется, так… в любом случае ведь не поможет, верно? Но, по крайней мере, мы не пустим нашу жизнь на самотёк.

— Мне нравится ход твоих мыслей.

Это были их последние слова.

Они знакомились друг с другом долго и основательно, ведь судя по всему, будущее у них есть. Общее будущее. Конечно, и без Просмотра они смогли бы его построить, а после не построить просто невозможно.

Хорошо, когда твои желания полностью одобряются высшими силами!

Марьяна будто горела. Ей не верилось, что со временем они с Юсбером перестанут испытывать друг к другу такое сумасшедшее физическое влечение и станут добрыми друзьями. Судя по тому, что в ней сейчас кипело, подобные вулканы так просто не остывают.

Его прикосновения просто обжигали, но не больно, а приятно, принося неописуемый восторг, когда, наконец, получаешь желаемое. Когда оно становиться полностью твоим — и можно пользоваться, сколько угодно.

Когда он сжимал её ягодицы, казалось, они созданы именно для его рук и таких прикосновений. Губы созданы для его поцелуев. Бёдра — для его бёдер, вся её женская сущность — для его мужской.

Конечно, Марьяна думала, что у них не сразу получиться так, чтобы было хорошо всем и сразу, но почему-то получилось. Может, потому что она говорила, чего хочет, а он принимал во внимание? А может, совпадение… В любом случае, просто невозможно не углядеть в этом очередное одобрение высших сил, подумала Марьяна, когда её перестали сотрясать последние отголоски оргазма и бешеная страсть на время сменилась нежной, сонной слабостью.

— Оно того стоило, — пробормотал Юсбер, роняя голову на её подушку — его собственная валялась где-то на полу.

— Без вариантов.

Они заснули так же, рядом, на одной подушке, одинаково загорелые, здоровые, молодые и смелые.

Они перешли к следующему этапу отношений, и перешли к нему уверенно и без иллюзий, потому как точно знали, что в мире главное.

В лагерь пришлось опоздать, но зато основные вопросы неожиданного перехода к более взрослой жизни были решены. Теперь оставалось только изменить бытие с учётом произошедшего чуда, как называла их встречу Марьяна, правда, в основном про себя.

Как ни странно, буквально через два дня на них вышли телевизионщики и предложили довольно ощутимую даже для Марьяны сумму за прямой эфир, в котором они появятся в студии и подробно расскажут, как так произошло — взаимный обмен Ловцами. Это, оказывается, такая редкость, что чуть ли не первый случай в истории их существования.

— Вы станете знаменитыми! — кричал в трубку ведущий одного из самых скандальных ток-шоу, который изволил уговаривать их лично.

Марьяне поплохело от возможности прославиться таким методом — тоже мне, удовольствие, прослыть перед всей страной, а то и миром, как два недотёпы, которые не нашли иного способа договориться.

Это же натуральный позор!

Но сумма была такой, что Марьяна посмотрела на Юсбера вопросительно.

— Спасибо, нет, — ответил тот звонившему. — Если мы передумаем… перезвоним.

— Я уверен, вы передумаете! Я жду вашего звонка. Прямо з…

Юсбер отключился.

— Я бы со стыда сгорела, — призналась Марьяна. Облегчение было огромным.

— Оставим на крайний случай — вдруг совсем прижмёт, — но судя по улыбке, он просто дразнился.

Таким образом, Ловцы остались их личной тайной.

Знакомство с женщиной, которая воспитала Юсбера прошло легко, по-простецки.

Она, конечно, волновалась, но через полчаса чаепития, когда Юсбер на время вышел в коридор, сказала очень прямо:

— Я боялась, что он влюбится не в ту девушку. Он в последние дни, когда о тебе говорил, я сразу поняла — любовь накрыла его с ненормальной силой — и если ему не повезло с объектом, я тут ничего не сделаю. Она может его и на дно утащить. Он верит, конечно, что неуязвим, но мы, женщины, знаем, что это не так. Так что я рада. Ему повезло с тобой.

Это звучало не просто как комплимент — это была искренняя благодарность.

— Мне повезло не меньше.

— Это точно.

А вот с родителями Марьяны всё вышло куда сложнее.

Она предупредила их всего за день. Сказала, что встречается с молодым человеком, за которого вскоре выйдет замуж. Рассказала всю правду — и про него, и про то, что показал центр Просмотра.

Родители, конечно, пребывали в шоке.

Когда на следующий вечер Марьяна с Юсбером появились на пороге родительского дома, отец посмотрел на неё крайне недовольно, а с потенциальным зятем поздоровался и вовсе сквозь зубы.

Конечно, решила Марьяна, они думают, что он меня использует. Но это пока. Пусть посмотрят и убедятся — предположения не соответствуют действительности, и вообще, мне неимоверно повезло.

Ужин проходил скованно, родители почти ничего не спрашивали, только отпускали едкие комментарии о принцах и нищих. Марьяна попыталась разрядить обстановку и болтать о ерунде, но её словно не слышали.

Юсбер тоже не особо старался наладить беседу — почти сразу же он замкнулся, отгораживаясь коркой невозмутимости от весьма нелицеприятных взглядов Марьяниной матери. Всё летело в тартараты… вокруг прямо слышался треск — вот-вот развалиться и обрушиться в пыль всё, что они с Юсбером с таким трудом строили последние две недели по возвращению из лагеря, всё прекрасное, что пытались создать.

Наконец, Марьяна не выдержала.

— Юсбер, не мог бы ты выйти на балкон? Покурить?

— Ты ещё и куришь? — обвиняющим тоном спросил отец, который и сам курил большую часть своей жизни.

— Он бросает, — ледяным тоном ответила Марьяна. Курение — может и не лучшая в мире привычка, но и далеко не самая ужасная. Куда хуже, если человек пьёт.

— Курить при детях нельзя, — непреклонно сообщила Марьянина мама.

— Я в курсе, — буркнул Юсбер и ушёл на балкон. Его прямая спина вызывающе замерла на пороге кухни — и исчезла в коридоре. Как можно было не заметить, что он даже надел рубашку, единственную приличную, которую Марьяна нашла среди его вещей и погладила? Как можно было этого не оценить?!

Марьяна выдохнула и решилась, хотя было жутко стыдно. Она подняла глаза на родителей, чувствуя, как щеки заливает краска стыда, и сказала:

— Послушайте… Я знаю, что вы его подозреваете во всех смертных грехах. Что он со мной из-за денег.

— Мы хотели, чтобы в будущем ты была хорошо устроена… — тут же принялась причитать мама.

— Я знаю, мама, знаю, что вы меня любите. Тогда доверяйте мне и моему выбору! Юсбер — самый надежный человек из всех, кого я встречала. Дайте ему шанс! Вы сейчас ставите его в положение, когда нужно оправдываться в том, что у него дурная наследственность. Родители — не его вина!

— Но очень часто…

— Мне с вами повезло, — перебила Марьяна. — Очень. А ему — нет. Он не станет пить и бить меня почем зря. Он не пьет.

Отец довольно упрямо сжимал губы и не отвечал.

— Это еще не всё. Мама, я охотилась за ним. Понимаешь? Я принесла ему Ловца. А он… — Марьяна повернулась к отцу. — Он принес Ловца мне.

Родители молча переглянулись.

В тот день Марьяна поняла, что счастье её на редкость полное — раньше она только думала, что ей жутко повезло с родителями, а теперь точно знала, что так и есть. И не потому, что они ей всё покупали и много чего разрешали. Нет, они желали ей счастья, настоящего, полноценного, потому и не противились браку с выбранным ею мужчиной, не настаивали на более стабильном и послушном женихе. Приняли всё — одиночку без роду, без племени, которым невозможно руководить, ранние роды и шаткое равновесие пары, не имеющей постоянных источников дохода — потому что Ловец важнее ценных подарков. Ну, в случае, если вы ищите счастья.

Сын, конечно, родился — и оказался куда прекраснее, чем в Марьяниной памяти. Но это уже совсем другая история.