Ловушка для пай-девочки

Глава 1

В этом году лето выдалось прохладным и дождливым. На дворе – июль месяц, а погода жителей Тарасова радовать упорно не хотела. Изредка солнце выглядывало из-за туч, скупо светило на серые улицы и пряталось снова за тяжелые облака. Временами моросил дождик, унылый и противный, навевающий осеннюю меланхолию. Город казался погруженным в затяжную депрессию, люди кутались в куртки и не расставались с зонтами.

Но мне такая погода даже нравилась. Я спокойно отношусь и к морозу, и к изматывающей жаре, и к промозглым ветрам. Никогда не понимала людей, зависимых от климатических условий, к счастью, мне такая особенность не свойственна. Оно и понятно – телохранитель, кем я являюсь, должен легко переносить любой дискомфорт, и мне это прекрасно удавалось.

Сейчас я наслаждалась блаженным ничегонеделанием. Очередной заказ был выполнен неделю назад, новых клиентов на горизонте не вырисовывалось. Поэтому бодигард Евгения Охотникова, то есть ваша покорная слуга, предавалась праздным развлечениям, а именно – просмотру киноновинок. Лучшего отдыха для себя я не представляла – в отличие от многих людей, я предпочитаю проводить свободное время дома, за экраном своего ноутбука. Хотя сейчас, в эпоху компьютерных технологий, такой досуг совсем не редкость, вот только тетя Мила так не считает. Моя дорогая родственница уверена, что я зря трачу свою жизнь, просиживая целыми днями в своей комнате. Почему-то ей кажется, что мне необходимо побольше общаться с людьми, заводить друзей (коих у меня нет), устраивать свою личную жизнь. Сколько себя помню, с тех пор, как я переехала в Тарасов, тема моего замужества не дает тетушке покоя. Понятия не имею, по какой причине она пытается все время найти мне подходящего жениха. И без толку объяснять ей, что не всем людям подходит семейная жизнь, а тем более это касается меня. Представить себе замужнюю женщину-телохранителя мне сложно, даже невозможно. Ну какая из меня жена и мать? Моя жизнь подчинена работе, редко выдается свободное время, которое я могу посвятить своим собственным интересам. График работы круглосуточный, я обязана все время находиться при клиенте, которого защищаю. А теперь резонный вопрос: как при таком образе жизни вообще можно завести семью? Я уже не говорю о том, что замужество в мои планы совсем не входит. Я вполне довольна своей нынешней жизнью и что-то менять не собираюсь.

– Женечка, идем обедать! – позвала меня тетушка. Я со вздохом нажала видео на паузу и прошла на кухню. Уверена, за обедом тетя Мила снова заведет разговор на свою излюбленную тему…

Тетушка налила мне суп в тарелку – как всегда, восхитительно ароматный. К числу немалых достоинств моей родственницы можно отнести еще и потрясающие кулинарные таланты – ума не приложу, как из обычных продуктов тетя Мила ухитряется создать настоящий шедевр поварского искусства. Я удивляюсь, почему тетушка не пошла работать шеф-поваром в какой-нибудь ресторан – да ее с такими гениальными способностями взяли бы в любое заведение! Вот и сегодня суп оказался выше всяких похвал, такого изысканного блюда я не ела ни в одном элитном ресторане.

– Женечка, я вот хотела с тобой поговорить, – начала тетушка. Я вздохнула про себя – наверно, опять заведет разговор про то, что я до сих пор не замужем и надо бы задуматься о семье…

– Да? – посмотрела я на тетю.

– Ты плохо выглядишь, – заметила она. – Сидишь дома, в четырех стенах, на улицу почти не выходишь. Думаю, тебе надо куда-нибудь съездить, отдохнуть!

Вот те раз, подумала я, такого вроде еще мы не слышали…

– Съездить? – переспросила я. – Куда мне надо ехать?

– Ну хотя бы к морю, на курорт! – заявила тетушка. – Лето в городе дождливое, а вот на юге погода замечательная! Ты же можешь куда угодно поехать – хоть в Турцию, хоть в Сочи, хоть на Бали! Почему не воспользуешься возможностью? Тем более у тебя пока выходные, работы нет!

– Но она может появиться в любой момент, – пожала я плечами. – Вот позвонит мне клиент, попросит о помощи. А я где-то на Бали под пальмой ананасовый сок пью, что я делать буду? Лететь обратно?

– Зачем? – изумилась тетушка. – Ты же тоже не железная, тебе нужен отпуск! Столько лет работаешь, а полноценного отдыха у тебя не было, ведь так жить нельзя! Может, на отдыхе и познакомишься с кем-нибудь…

А, вот оно к чему, догадалась я. Значит, в Тарасове тетя Мила мне уже не предлагает искать жениха, отправляет на курорт якобы для отдыха со всеми вытекающими последствиями… Впрочем, этого и следовало ожидать…

Чтобы поскорее закончить разговор, я равнодушно протянула:

– Я подумаю над твоим предложением, но ничего сказать не могу. Тем более меня вполне устраивает отдых в городе, сама знаешь, на пляже валяться я не люблю. И к морю равнодушна.

– Это ты сейчас так говоришь! – с жаром заверила меня тетя. – А вот если поедешь – думаю, тебе понравится! Всем же нравится, верно?

– Ага… – пробормотала я. – Конечно…

Продолжить разговор не получилось – раздалась трель моего мобильного, с которым я не расставалась. Тетя Мила горестно вздохнула, я же возликовала. Вполне возможно, звонят по ошибке, но в большинстве случаев звонок с неизвестного номера говорит об одном: со мной хочет поговорить новый клиент. Или клиентка.

Я посмотрела на экран смартфона – номер незнаком. Надеясь на лучшее, я взяла трубку.

– Слушаю, – проговорила я.

– Здравствуйте, – как мне показалось, женский голос принадлежал даме лет сорока – сорока пяти. – Скажите, могу ли я поговорить с Евгенией Охотниковой? Мне правильно дали номер?

– Все верно, – отозвалась я. – Чем могу вам помочь?

– Меня зовут Ольга Николаевна Дубровина, – представилась женщина. – Мне ваш номер дал один знакомый, не знаю, помните вы его или нет… Вы ему очень помогли, и он сказал, что вы беретесь за любое дело…

– Смотря что от меня потребуется, – заметила я. – Хотелось бы знать подробности.

– Ну… Я не знаю, как покороче объяснить, это довольно долгая история… Словом, не телефонный разговор. Не знаю, как лучше поступить, но помощь мне очень нужна! Дело касается моей дочери, Снежаны, она мой единственный ребенок, и боюсь, она в опасности! Пожалуйста, помогите мне! Я готова заплатить любые деньги, Снежана – единственный родной мой человек!

– Успокойтесь, не волнуйтесь, – проговорила я. – Предлагаю встретиться и спокойно поговорить о вашей проблеме. По телефону такие вещи не обсуждаются.

– Да-да, вы правы! – воскликнула Ольга Николаевна. – Если хотите, мы можем встретиться у меня дома, или я могу приехать к вам, только адрес свой скажите. Сегодня у меня выходной, я совершенно свободна!

– Лучше, если я приеду к вам, – заявила я. – Говорите адрес.

– Улица Загороднева, дом шестьдесят семь, квартира двадцать пять, – продиктовала Дубровина. – Вы знаете, где это находится? Могу объяснить, как проехать.

– Я представляю, где располагается ваш дом, – сказала я. – В городе хорошо ориентируюсь, через полчаса буду у вас.

– Огромное вам спасибо! – воскликнула Ольга Николаевна. – Я очень надеюсь на то, что вы мне поможете!

– Постараюсь, – коротко ответила я. Дубровина положила трубку, я посмотрела на тетушку и развела руками:

– Боюсь, пока курорт отменяется. У меня новый заказ.

Тетя Мила печально взглянула на меня и проворчала:

– Наказание какое-то, а не работа у тебя, Женечка! Так же нельзя, в самом деле…

Как я и обещала, через полчаса я уже подъехала к дому, где проживала Дубровина. К счастью, пробок в это время не было, добралась я относительно быстро. Припарковав машину, я вышла и подошла к подъезду девятиэтажного дома. Недалеко от жилого здания находился продуктовый супермаркет, аптека и секонд-хенд, в котором сегодня обещалась скидка сорок процентов. Я набрала в домофон номер квартиры, вскоре мне открыли дверь. Я поднялась на лифте на пятый этаж и подошла к открытой двери квартиры номер двадцать пять.

Меня встречала невысокая худощавая женщина, одетая в темно-синие свободные штаны и клетчатую рубашку. Выглядела она довольно молодо и ухоженно, грамотно наложенный макияж скрывал недостатки лица и подчеркивал его достоинства, стильная короткая стрижка дополняла гармоничный образ. Было видно, что Ольга Николаевна следит за собой, обладает хорошим вкусом и даже дома выглядит элегантно.

– Добрый день, – поздоровалась я, проходя в квартиру.

– Здравствуйте, как хорошо, что вы приехали! – воскликнула Дубровина. – Можете не разуваться…

Я все же сняла обувь – несмотря на то, что по городу я передвигалась исключительно на собственном автомобиле, ходить по дому в уличных ботинках мне казалось невежливым. Ольга Николаевна дала мне тапочки для гостей и проговорила:

– Если хотите, мы можем поговорить в комнате или на кухне, не знаю, где вам удобнее…

– Мне без разницы, – пожала я плечами. – Где скажете, там и побеседуем.

Ольга Николаевна проводила меня в гостиную. Квартира Дубровиных была просторной и светлой, недавно здесь был проведен качественный ремонт. Цвет обоев хорошо сочетался с цветом мебели, гостиную можно было бы охарактеризовать одним-единственным словом – «гармоничная». Комната словно создана для неспешных, долгих разговоров: мягкие кресла и диван, высокий шкаф с книгами, в основном – подборка классической литературы, большое зеркало и круглый столик с зеркальной поверхностью. Хозяйка дома предложила мне сесть на кресло, потом спросила:

– Быть может, вы хотите чай или кофе?

– Нет-нет, благодарю, – улыбнулась я. – Не беспокойтесь, давайте перейдем к сути дела.

Ольга Николаевна села на второе кресло, находящееся напротив моего, и проговорила:

– Проблема в моей дочери, Снежане. Ей двадцать лет, она учится сейчас в университете, закончила третий курс. До недавнего времени все было хорошо, Снежка отлично училась, у меня не было с ней никаких проблем. Я одна воспитываю дочь – ее отец бросил нас, когда Снежке было три года. Он женился на другой женщине и переехал в Москву, с тех пор от него ни слуху ни духу. Дочерью не интересуется, я вычеркнула его из жизни. Снежана тоже не горит желанием встретиться с ним, она привыкла, что у нее… как это сказать… неполная семья.

Она ненадолго замолчала, потом продолжила:

– Хотя это к делу не относится. В общем, я работаю, Снежана учится. В деньгах, к счастью, затруднений мы не испытываем – я стоматолог, зарабатываю нормально, по нынешним меркам, выходные беру редко, в отпуск за последние годы не уходила. Я хочу обеспечить дочери нормальную жизнь, чтобы она не испытывала никаких проблем и не думала, что ее сверстницы живут лучше, чем она. Снежана всегда любила учиться, школу она закончила с серебряной медалью, без проблем поступила на факультет иностранных языков. Она хочет быть переводчиком, превосходно знает английский и французский, сама выучила испанский и итальянский. Думаю, моя дочь гораздо талантливее меня – не знаю, откуда у нее такие способности к иностранным языкам, я-то даже английский толком не освоила, хотя в школе у нас он был обязательным иностранным языком. Но, как говорится, каждому свое. Все это я рассказываю для того, чтобы вы составили себе представление о моей дочери. Весь учебный год Снежана усердно занималась, на лето в ее планы входило изучение восточных языков. Дочь увлеклась японским и уверяла меня, что за лето освоит его, даром что он гораздо сложнее всех остальных. Увы, ее планам не суждено было сбыться. А все из-за этого… из-за этого мерзкого типа, я не привыкла нецензурно выражаться, но сейчас мне так и хочется выругаться!

– Ваша дочь познакомилась с молодым человеком? – догадалась я. Ольга Николаевна кивнула.

– Именно! И этот, как вы сказали, молодой человек может разрушить всю ее жизнь! Она связалась с грязным проходимцем, наркоманом и негодяем, но вбила себе в голову, что любит его! А он ничем не занимается, проводит время на тусовках и вечеринках и совсем запудрил мозги Снежане!

– Понимаю ваше негодование, – спокойно заметила я. – Вам не нравится бойфренд вашей дочери. Но мне нужны факты, пока ваши слова мне ни о чем не говорят. Что он сделал плохого? И как зовут этого молодого человека? Расскажите все по порядку, где Снежана с ним познакомилась, почему вы решили, что он употребляет наркотики, какие его поступки свидетельствуют о том, что он настолько отвратительный человек?

– Вы меня простите за мою излишнюю эмоциональность, – проговорила Дубровина. – Но меня тоже можно понять, Снежана – моя дочь, и так как она слишком молода и не знает жизни, то верит всем на свете. Всем, кроме собственной матери. А ведь у меня есть печальный жизненный опыт – отец Снежки точно так же кормил меня прекрасными сказками и бесконечными обещаниями красивой жизни, обещал, что мы поженимся и заведем троих детей, проживем сто лет вместе и умрем в один день… А в результате что? Пожили мы в гражданском браке, так как на красивую свадьбу все не хватало денег, а потом запросто бросил меня с дочкой ради какой-то белобрысой куклы! Вот тогда и на свадьбу у него финансы появились, и на переезд! Понимаете, Снежана может повторить мою судьбу. Вот сейчас этот Игорь Соловьев с ней развлекается, таскает по клубам и вечеринкам, занимаются они черт знает чем. А если вдруг Снежка забеременеет, куда этот Игорь денется? Правильно, к своему богатому папочке! Но не это самое страшное…

– Игорь Соловьев, как я понимаю, человек обеспеченный, – прервала я ее. Ольга Николаевна кивнула.

– Да, его отец то ли бизнесмен, то ли директор фирмы какой-то, я не особо поняла из слов Снежаны. Познакомились они со Снежкой на вечеринке, на которую я сама по своей глупости уговорила пойти дочь! Я переживала, что Снежана только учебой занимается, никуда не ходит, а ее одногруппницы собрались отмечать окончание учебного года в молодежном клубе. Снежана случайно сказала мне об этом, но она идти не планировала. А я ее стала уговаривать – думала, дочка повеселится, ничего плохого из-за этого не будет. Вот и повеселилась… Теперь дома не появляется, где она – неизвестно, трубку не берет, на звонки не отвечает. Единственное, чего от нее можно дождаться, так это короткой эсэмэски: «Все хорошо». Но хуже всего то, что я нашла у нее в комнате наркотики! Я хотела обратиться в полицию, но потом решила не делать этого, ведь Снежана может пострадать! Но я больше чем уверена, что наркотики дал ей Игорь, больше некому!

– Когда это произошло? – спросила я. – Имею в виду, когда вы нашли наркотики? Где они?

– Позавчера вечером, – вздохнула Ольга Николаевна. – Я вернулась домой с работы в пять вечера, довольно рано. Но у меня больше не было клиентов по записи, поэтому я пошла домой. Снежаны еще не было. Я ей позвонила, чтобы узнать, где она. Дочь сказала, что они с Игорем в гостях у его друзей и вернется она в девять вечера. Мне уже тогда не нравилось, что дочка постоянно проводит время со своим бойфрендом; хотя я его не видела, он показался мне человеком легкомысленным и несерьезным. Снежана никогда не звала в гости Игоря, чтобы познакомить со мной. Но, возможно, пока я была на работе, она и приводила его в квартиру. Скорее всего… Я просила Снежку быть осторожнее, говорила, что парням не нужно верить, заводила разговор на интимные темы, но дочка воспринимала мои вопросы в штыки и ничего не рассказывала. А в тот вечер я решила прибраться – раз освободилась пораньше, думала навести порядок в квартире. Зашла в комнату к Снежане, у нее вся одежда была разбросана. Я стала укладывать вещи в шкаф, грязные – в стирку. Открыла шкаф, там беспорядок, одежда скомкана, хотя Снежана всегда поддерживает порядок, на нее это не похоже. Я рассердилась на дочь, ну что за неряшливость такая! Недавно в квартире ремонт сделали, надо же следить за чистотой, а не класть все как попало! В общем, я вытащила всю одежду из шкафа и вдруг увидела в самой глубине пакетик. Достала его, удивилась. Знаете, внутри белый порошок – не соль и не сахар, вроде муки. Да что я говорю, сейчас я вам его покажу…

Ольга Николаевна подошла к туалетному столику возле зеркала и открыла ящик. Вытащила оттуда маленький целлофановый пакетик и вернулась к своему креслу.

– Вот, посмотрите! Возможно, я и ошибаюсь, но что это? По мне, так, кроме наркотиков, тут ничего быть не может. Ну кто станет класть муку в целлофановый пакетик? Я не открывала его, но вы наверняка сможете точно определить, что это!

Я надела перчатки для сбора улик и взяла в руки пакетик. Лишняя предосторожность – ведь его держала в руках Ольга Николаевна, скорее всего, на нем теперь только ее отпечатки пальцев. Я повертела пакет в руках, проговорила:

– Точно я вам ответить не могу, вы разрешите взять пакет? Я собираюсь отдать его на экспертизу, чтобы точно установить, что за вещество в нем содержится.

– Конечно, берите! – воскликнула Дубровина. – Мне такого добра в доме не нужно! От греха подальше…

– Продолжайте ваш рассказ, – попросила я. – Вы нашли пакет, что было дальше?

– Дальше – я очень испугалась, – сказала Ольга Николаевна. – Сразу в голову полезли жуткие мысли, одна другой хуже. Неужели моя дочь – наркоманка, неужели она пошла по кривой дорожке? Снежана – умница, красавица, серьезный человек, и вдруг такое! Я ведь сперва не высказывала своего явного недовольства по поводу того, что Снежана встречается с Игорем, хотя мне больше нравился ее прежний молодой человек Андрей. Вот он был приятным, вежливым парнем, со Снежаной они вроде как дружили, но мне казалось, что со временем их отношения перерастут в нечто большее. Андрей ухаживал за Снежкой еще с одиннадцатого класса, он учился с ней в параллельном классе, после школы поступил в университет на отделение физики. Умный парень, рассудительный… А вот когда Снежана познакомилась с этим Игорем, то ее дружба с Андреем закончилась. Я спрашивала дочку, почему Андрей к нам домой не приходит, а она сказала, что больше с ним не общается. Вот так – коротко и ясно! И теперь из-за этого Соловьева дочка стала употреблять наркотики! Я так себя накрутила, что, когда Снежана пришла домой, устроила ей допрос с пристрастием. Швырнула пакет и велела рассказывать, что это, откуда у нее эта дрянь и что она думает делать. Снежана заявила, что не знает, как эта вещь попала к ней в шкаф. Когда я стала расспрашивать ее про наркотики, дочь и вовсе разозлилась. Наорала на меня, хотя раньше мы с ней никогда не ссорились! Заявила, что я позволяю себе думать о ней не пойми что, и раз я такая мать, что не верю собственной дочери, то оставаться дома она больше не собирается. Ушла в комнату, хлопнула дверью. Я стала стучать в дверь, велела ей выйти и объяснить ситуацию, угрожала, что сообщу в полицию… Снежана игнорировала мои просьбы и требования. А потом вышла из комнаты с рюкзаком, заявила, что уходит и я ей помешать не смогу. Я пыталась остановить ее, кричала, угрожала, просила… А она просто выбежала из квартиры, и все! Куда она идет на ночь глядя, с кем – неизвестно. Я за ней побежала, а Снежана вызвала такси и уехала. У меня нервы не выдержали, чуть сердечный приступ не случился. Я звонила дочери, а она не отвечала. Всю ночь я не спала, выпила кучу таблеток… Не знаю, как я вчера работала – все как в тумане. Взяла отгул на сегодня за свой счет, сказала, что плохо себя чувствую. Клиентов кое-как перенесла на другое время. Все утро названивала Снежане сегодня, она только эсэмэс-сообщение прислала – «Все хорошо». Не спросила даже, как я. Я написала ей, что мне плохо, что я в больнице могу оказаться из-за ее выходки, а она никак не отреагировала. Точно я и не мать ей, похоже, дочери на меня совсем наплевать. Даже если я помру, ей все равно будет… Не думала я никогда, что родная дочь со мной так поступит! Хотела звонить в полицию, но не решилась. А потом вспомнила, что мой знакомый, Иван Колпаков, как-то рассказывал, что в городе есть специалист, который помогает решать сложные вопросы, когда даже полиция бессильна. Ну то есть вы. Вот я и позвонила – ведь вы телохранитель, а значит, сможете защитить мою дочь!

– Если ей угрожает реальная опасность, – кивнула я. – Наркотики – дело нешуточное, я вас понимаю. Полицию и в самом деле пока лучше не впутывать, так как пакетик был найден в комнате вашей дочери. Но прежде всего надо во всем разобраться. Ведь пока точно неизвестно, кому принадлежит этот пакетик, нет никаких доказательств, что наркотики подбросил Снежане Игорь или что ваша дочь их употребляет. Скажите, вы замечали в поведении вашей дочери за последнее время еще какие-нибудь странности? Быть может, необычное возбуждение, веселье или, наоборот, подавленность и депрессию?

– Сложно сказать… – вздохнула Ольга Николаевна. – Насчет веселья – возможно, но я это списывала на то, что она влюбилась в своего Игоря.

– Изменился ли аппетит Снежаны? – продолжала расспрашивать я. – Она отказывается от еды?

– Вроде нет…

– Внешне ваша дочь как-нибудь изменилась? – задала я новый вопрос. – Бледная кожа, суженные или расширенные зрачки, нарушение координации движений? Что-нибудь из этого вы замечали?

– Да нет же! – воскликнула Дубровина. – Вы думаете, если бы Снежана так выглядела, я бы не обратила на это никакого внимания? Да я прекрасно знаю, как определить человека, употребляющего наркотики! Нет, к счастью, никаких признаков у дочери нет!

– Что насчет режима сна и бодрствования? – не успокаивалась я. – Ночью Снежана нормально спит? Или она часто просыпается, бодрствует?

– Снежана обычно просыпается в семь утра, редко когда в восемь, даже если ложится поздно, – проговорила Ольга Николаевна. – В последнее время она приходила домой ближе к десяти вечера, но всегда ночевала дома. Это я точно знаю. У меня у самой часто бывает бессонница, и если бы дочка не спала ночью, я бы это заметила. Но Снежана спит крепко, ее не разбудишь.

– Это хорошо, – заметила я. – То есть визуальных признаков наркомании у нее не наблюдается. Значит, есть вероятность, что Снежана не употребляет наркотики и пакетик оказался у нее по другой причине. Возможно, кто-то попросил ее спрятать запрещенные вещества, или же пакет подкинули.

– Но, кроме Игоря, сделать это некому! – заявила женщина. – Я думаю, он либо попросил ее, либо сам положил наркотики в шкаф, когда Снежана приводила его домой в мое отсутствие!

– А у Снежаны есть подруги? – поинтересовалась я. Ольга Николаевна неопределенно пожала плечами.

– Очень близких, скорее, нет. Так она нормально общается со своими одногруппницами, в школе дружила с девочкой, с которой сидела за одной партой. С Алиной Абрамовой. Но после школы их общение сошло на нет. Дочь только один раз пригласила Алину в гости на свой день рождения. Насколько я знаю, Алина училась хорошо, увлекалась теннисом, куда после школы поступила – не в курсе, Снежана не говорила. Одногруппниц дочка домой не звала, они общаются исключительно в университете…

– Вы знаете имена и фамилии этих девушек?

– Нет… – растерялась Ольга Николаевна. – Может, Снежана и говорила, но я не запомнила…

– Ваша дочь пользуется социальными сетями?

– Ну да, все ими пользуются! – воскликнула Дубровина. – Вы думаете, она с друзьями через интернет общается? Хотя сейчас это неудивительно, я тоже зарегистрирована в одной социальной сети, но не захожу туда. Мне просто это не нужно – все контакты у меня в телефоне, в случае чего я могу позвонить нужному человеку.

– Я бы хотела осмотреть комнату Снежаны, – проговорила я. – Вы позволите?

– Конечно! – воскликнула Ольга Николаевна. – Если это необходимо для того, чтобы найти Снежану, делайте что нужно!

Я очень надеялась, что у дочери Ольги Николаевны был стационарный компьютер, – тогда я смогла бы зайти в социальную сеть, которой пользовалась Снежана, и просмотреть, с кем она общалась за последнее время. А вот если девушка предпочитала ноутбук, шансы залезть в ее личную переписку сводились к нулю. Скорее всего, Снежана забрала с собой переносной компьютер, а серию и номер ноутбука Ольга Николаевна вряд ли помнит.

Дубровина проводила меня в комнату своей дочери. Помещение оказалось чуть меньше, нежели гостиная, но также обставлено стильно и со вкусом. Увы, в комнате был наведен порядок, а это означало, что возможные улики мать Снежаны умудрилась уничтожить. Еще хуже оказалось то, что стационарного компьютера в комнате не было, а это означало, что Снежана использовала ноутбук.

Я оглядела комнату девушки. Здесь имелся небольшой стол, судя по всему, для учебной работы, кровать, платяной и книжный шкафы, небольшой прикроватный столик и стул, на котором стояла высокая коробка. Я подошла ближе к коробке, спросила:

– Что это?

– А, да это синтезатор, – махнула рукой Дубровина. – Надо его убрать куда-нибудь, чтоб глаза не мозолил…

– Ваша дочь занималась музыкой? – поинтересовалась я. Скорее всего, на синтезаторе Снежана играла давно, иначе он бы не лежал в коробке. А если девушка серьезно увлекается музыкой, то наверняка она бы взяла его с собой.

– Если это можно так назвать, – вздохнула Ольга Николаевна. – В одиннадцатом классе Снежана загорелась идеей научиться играть на клавишных инструментах. Пианино ставить в квартире некуда, только место будет занимать, да и это очень неудобно. А вот синтезатор она меня уговорила купить. Обещала, что будет исправно заниматься и выучит свои любимые произведения. Я подарила ей инструмент на Новый год, и все зимние каникулы Снежана мучила несчастный синтезатор. Она по самоучителю занималась, выучила даже несколько произведений. Но так как во время семестра у нее не было времени заниматься музыкой, синтезатор дочь забросила, вот и пришлось его в коробку убрать. А жаль – у нее даже что-то начало получаться. Как оказалось, музыка – не совсем ее предназначение.

– Ясно… Ваша дочь пользовалась ноутбуком?

– Да, она его с собой забрала, – кивнула женщина. – Стационарный компьютер тоже много места занимает, поэтому из соображения экономии места Снежана выбрала ноутбук. К тому же его можно и на учебу брать, современная модель весит немного, в рюкзак помещается.

– У вас сохранились документы на компьютер? – полюбопытствовала я.

– Нет, его купили полтора года назад, срок гарантии истек, поэтому документы больше не нужны. А вам они зачем?

Я проигнорировала ее вопрос, подошла к письменному столу и стала просматривать его содержимое. Если нет возможности заглянуть в компьютер девушки, остается надеяться, что среди тетрадей и книг я найду хоть что-нибудь интересное. Вряд ли, конечно, Снежана вела личный дневник – как говорится, это теперь «не в тренде». Удивительно, что девушка писала конспекты на бумаге – в настоящее время большинство людей предпочитает вести лекции в планшете. Но нет – я увидела несколько толстых тетрадей по учебным дисциплинам, исписанных мелким убористым почерком. Судя по всему, лекции читались быстро, записывать надо было много. Я проглядела все тетради, обнаружила даже записную книжку, предназначенную для самостоятельного изучения японского языка. Первые несколько страниц были исписаны в одну клетку слоговыми азбуками. Сама я превосходно владею иностранными языками – могу в рекордные сроки выучить абсолютно любой язык, поэтому все написанное как на английском, так и на других языках я прекрасно понимала. Увы, никакой интересной для меня информации в тетрадях я не обнаружила.

Учебники и книги Снежаны, лежавшие на столе, также подверглись тщательному осмотру. Я перетряхивала их в надежде, что из какого-нибудь томика выпадет либо очередной пакетик с порошком, либо что-то, способное указать, где сейчас находится девушка. Самой очевидной версией было то, что она сейчас в квартире своего парня Игоря. Однако Ольга Николаевна не знала не то что адреса, даже телефона Соловьева. Впрочем, это ерунда – по социальным сетям и базе данных, которая имеется у меня на ноутбуке и на телефоне, я смогу найти координаты любого жителя Тарасова. База данных не раз помогала мне достать необходимую информацию, по ней можно было выяснить биографические данные нужного человека. Все же я решила заняться поисками Игоря после осмотра комнаты.

На письменном столе я осмотрела все, заглянула в ящики. Ровным счетом ничего интересного – ручки, тетрадки, канцелярские принадлежности. Ежедневников Снежаны я не обнаружила.

– Ваша дочь когда-нибудь вела личный дневник? – спросила я у Ольги Николаевны. Та неопределенно пожала плечами.

– В школе, классе в шестом, она развлечения ради стала что-то записывать в тетрадку, – проговорила она. – Я ей рассказала, что во времена своей молодости вела дневники. Идея Снежане показалась интересной, хотя она и не понимала, зачем это нужно. Но решила попробовать. Само собой, мне читать ее книжку запрещалось, но я никогда не стала бы этого делать. Все-таки дневниковые записи – это то же самое, что и чужая корреспонденция. Читать их нельзя, это невежливо и вероломно.

– А сейчас? Сейчас Снежана что-то записывает для себя?

– Вот про это мне ничего не известно, – покачала головой Ольга Николаевна. – Хотя я очень сомневаюсь. Ладно в детстве девочка и могла увлекаться ведением дневников, но сейчас ведь можно при необходимости вести онлайн-дневники. Я, если честно, не понимаю, какой в этом смысл, все-таки вещь личная, а выкладывать в интернет свои интимные записи слишком… не знаю, как сказать… Но в любом случае мне о дневниках дочери ничего не известно.

– Вы не возражаете, если я осмотрю книжный шкаф? – поинтересовалась я.

– Нет, я не против. Делайте, что считаете нужным.

Я открыла дверцу книжного шкафа. Он был высоким и узким, внутри я увидела пять полок. Три верхние занимали книги, которые читала Снежана. В основном это были произведения жанра фэнтези, несколько детективов и современных романов. Книг оказалось много, я вытащила со всех полок тома и тщательно осмотрела шкаф. Но никаких пакетиков с непонятным содержимым в шкафу не обнаружилось.

– Снежана покупает бумажные книги? – спросила я. Ольга Николаевна кивнула.

– Да, ей не нравится читать с телефона. Снежана предпочитает бумажные издания.

– Любопытно, – заметила я. – Большинство людей перешло на электронные издания…

На нижних полках я увидела сложенные тетради, некоторые из них были пустые, а некоторые сохранились еще со школы. Я вытащила их и положила на пол.

– Ой, Евгения, смотрите! – Ольга Николаевна вдруг нагнулась и подняла с пола толстую тетрадь альбомного формата, на которой был нарисован симпатичный мультяшный мишка. – Это же дневник Снежаны! Тот самый, который она вела в шестом классе! Надо же, она его сохранила, а я и не знала!

– Вы позволите? – Я кивнула на тетрадь. – Понимаю, вещь личная, но мне надо осмотреть все в комнате.

– Да… да, берите… Снежана ведь давно вела этот дневник, вряд ли она сама о нем помнит…

Я взяла в руки тетрадь и открыла первую страницу. Тетрадь была в линейку, почерк Снежаны сильно изменился с тех пор, как она начала вести дневник. Сразу было понятно, что писал ребенок – крупные буквы выведены неуверенно, по-детски. Страницы украшены наклейками, цвет ручек постоянно менялся, на некоторых листах вклеены фантики от конфет, билетики и прочие милые вещи, которыми так любят украшать свои тетрадки девочки. Я прочитала первую запись, но сразу стало ясно, что к делу дневник не имеет никакого отношения. Снежана писала о своей школьной подруге Наташе, уроках и школьных буднях. Я пролистала дневник до конца, несколько последних страниц были пустые. Снежана вела записи полгода, потом, видимо, ей это наскучило, и заканчивать тетрадку девочка не стала.

– Спасибо. – Я отдала дневник Ольге Николаевне. Женщина бережно взяла тетрадь в руки и с сентиментальной грустью посмотрела на нее. Немного помолчав, проговорила:

– Удивительно, как быстро выросла моя девочка… Совсем недавно ведь она была маленькой и простодушной, а теперь… Теперь у нее совершенно другая жизнь…

– Дети взрослеют, это неизбежно, – философски заметила я, продолжив обыск. Однако по-прежнему никаких улик я не обнаружила.

Следующим на очереди был платяной шкаф. Как я поняла, здесь уже похозяйничала Ольга Николаевна – вещи аккуратно сложены, рубашки, юбки и платья висят на вешалках, джинсы аккуратно лежат на полках. Мне пришлось вытащить всю одежду, вывернуть карманы на кофтах и штанах, однако ровным счетом ничего я не нашла. Если в комнате и было что-то крамольное, Снежана это унесла с собой.

– Вы говорили, что Снежана не отвечает на ваши звонки, – проговорила я. Дубровина кивнула. – Дайте мне номер вашей дочери, я попробую до нее дозвониться. Возможно, она сердится на вас, поэтому не хочет с вами разговаривать.

– Хорошо. – Женщина продиктовала мне номер мобильного дочери. Я занесла его в свою телефонную книгу и позвонила. Однако и мне никто не ответил – я услышала лишь долгие гудки.

– Немного погодя я позвоню ей снова, – сказала я. – У вас есть номера телефонов знакомых Снежаны? Мне они потребуются.

Однако номеров подруг и одногруппниц девушки у Ольги Николаевны не оказалось.

– Снежана не слишком охотно делится со мной подробностями своей студенческой жизни, – грустно проговорила Дубровина. – Считает себя взрослой и не вмешивает меня в свою взрослую жизнь. Увы, я теперь для нее не такой близкий человек, как раньше…

– Номер Андрея, молодого человека, с которым дружила Снежана, у вас есть?

– Нет, я даже не спрашивала его у дочери, – развела руками Ольга Николаевна. – Дело в том, что Снежана с Андреем никогда не гуляли допоздна, не посещали вечеринки, чтобы брать его номер на всякий случай. Боюсь, Андрей был для Снежаны просто другом, хотя я видела, что моя дочь очень ему нравилась. А вот телефон Игоря я просила дать, но дочь наотрез отказалась это делать. Она заявила, что я не имею права вмешиваться в ее личную жизнь.

– Фамилию Андрея вы помните? – поинтересовалась я.

– Конечно. Андрей Селиверстов, – проговорила Дубровина. Уже неплохо, подумала я про себя. Вряд ли Снежана до сих пор общается с Андреем, первым делом я узнаю адрес Игоря Соловьева и наведаюсь к нему в квартиру. Если же девушки там нет, буду проверять всех, с кем общалась Снежана.

– Ольга Николаевна, мне потребуется фотография вашей дочери, – проговорила я. – Подойдет любой снимок, как бумажный, так и электронный. Желательно, чтобы фотография была сделана недавно.

– У меня на телефоне есть фото дочери, – кивнула Дубровина. – Минуту…

Она стала просматривать фотографии в своем мобильном. Спустя некоторое время протянула телефон мне и спросила:

– Такое фото вас устроит?

Я внимательно посмотрела на снимок. На нем была запечатлена худощавая девушка с правильными чертами лица, немного раскосыми темными глазами и пухлыми губами. Одета девушка была в белую кофту и черную юбку, ее иссиня-черные прямые волосы доходили до груди.

– Да, замечательно, – кивнула я. – У вас очень красивая дочь. Перешлите фотографию на мой мобильный.

– Я сфотографировала Снежану в тот день, когда она сдала последний экзамен в этом семестре, – пояснила Дубровина. – Она все сдала на «отлично»…

– Ольга Николаевна, кроме вас и вашей дочери, кто еще бывает в вашем доме? – задала я новый вопрос, когда женщина отослала мне фотографию Снежаны. Дубровина задумалась, потом проговорила:

– Вообще, гостей у нас почти не бывает. Я человек не особо общительный, близких подруг у меня нет, да я и не страдаю по этому поводу. В основном контактирую с другими людьми на работе – с клиентами, другими врачами. По поводу дочери я уже говорила. Иногда, правда, приходится приглашать специалиста из клининговой службы – убрать квартиру, когда времени у меня и Снежаны нет. Но это бывает довольно редко, несмотря на то что я зарабатываю, по нынешним меркам, неплохо, стараюсь справляться с домашними делами сама. Да и Снежка раньше всегда мне помогала – она неплохо готовит, поэтому кулинария на ней. Уборкой занимаемся вместе, в обязанности дочери всегда входило поддерживать порядок в своей комнате. Я с ранних лет приучила Снежану к домашней работе – мало ли, не всегда хватит финансов на домработницу.

– Ясно. Когда в последний раз вы вызывали уборщицу из клининговой службы?

– Давно, где-то в мае. У Снежаны – конец учебного года, у меня тоже было много клиентов, и нам обеим было не до уборки. Но когда у дочери начались каникулы, она взяла на себя домашние обязанности.

– Вы заглядывали в платяной шкаф дочери после визита уборщицы?

Ольга Николаевна с удивлением посмотрела на меня.

– Нет, но… но зачем кому-то из клининговой службы подкидывать наркотики в нашу квартиру?! Это же… это же очень странно!

– Не спорю, но я проверяю все версии, – спокойно заметила я. – Как я понимаю, шкаф Снежаны вы убирали, только когда обнаружили пакетик с порошком, верно?

– Да…

– Во время уборки кто-то находился дома?

– Снежана, насколько я знаю. Но точно не скажу – вполне возможно, дочь могла выйти куда-нибудь из дома, это надо у нее спрашивать.

– Вы помните, как зовут уборщицу? Как называется клининговая компания, куда вы обращались?

Ольга Николаевна наморщила лоб и задумалась. Потом проговорила:

– Мы пользуемся услугами только одной фирмы – она называется «Чистый фартук». Хорошая компания, я узнала о ней от своей сотрудницы, которая тоже обращается в эту фирму. В принципе, я довольна их работой, специалисты профессиональные, делают все быстро и качественно. Но уборщицы у них каждый раз разные, поэтому имени и фамилии той, что в последний раз была у нас, я не помню.

– Жаль, – заметила я. – А можете описать, как выглядела уборщица? Вы ее видели?

– Нет, в тот день я работала в первую смену, Снежана была дома и встретила уборщицу. Это надо у дочери спрашивать. Когда я вернулась домой, уборка была выполнена, и специалист ушла.

– Вы можете назвать точную дату визита специалиста из клининговой компании? – спросила я.

– Дайте подумать… – Ольга Николаевна достала свой мобильный и открыла календарь на телефоне. – Я работаю в первую смену через день, был конец мая… По выходным клиника работает с девяти утра, я ушла к восьми, значит, это был будний день. Боюсь ошибиться, но, по-моему, это либо двадцать седьмого, либо двадцать девятого мая было. Если бы Снежана была дома, она точно сказала б вам, когда, дочь наверняка помнит.

– Раз уборщица приходила в будний день, почему ваша дочь находилась дома? – удивилась я. – Она разве не должна была ехать в университет на пары?

– У них занятия закончились двадцать пятого мая, была подготовка к экзаменам, – пояснила Ольга Николаевна. – Снежана дома занималась. Она дописывала курсовую работу, занималась целыми днями, не отходя от ноутбука.

– Понятно, – кивнула я. – У вас есть в квартире или подъезде камеры наблюдения?

– Нет…

Собственно, я и так знала, что никаких записывающих устройств в доме не имеется, спросила лишь для того, чтобы моя догадка подтвердилась. Если Ольга Николаевна практически никогда не бывает в квартире днем, значит, в это время в дом мог зайти кто угодно. Версия, согласно которой наркотики принадлежали Игорю, казалась наиболее правдоподобной, однако если это окажется не так, я проверю клининговую компанию. Пока мне надо было обеспечить наблюдение за квартирой Дубровиных. С этой целью я незаметно установила в комнатах «жучки», Ольге Николаевне ничего не сказала. Ей эту информацию знать необязательно.

– Я возьмусь за ваше дело, – проговорила я, собираясь уходить. – Мои расценки вам известны?

– Да, если ничего не изменилось, – кивнула женщина.

– Замечательно, – заметила я. – Как только мне что-то будет известно о местонахождении вашей дочери, я позвоню вам. Если вы вспомните что-то важное, тоже прошу сразу сообщить мне.

– Спасибо вам огромное! – воскликнула Ольга Николаевна. – Не знаю, что бы я делала, если б вы отказались помочь мне…

Прощаясь с женщиной, я установила еще одну прослушку в коридоре. Ольга Николаевна так ничего и не заметила.