Ловушка разума

ГЛАВА 2. Потерянное время.

Так хорошо мне, наверное, никогда не было. Я, завернувшись в пуховое одеяло темноты, плыву по мягким убаюкивающим волнам неизвестности. Иногда мне мерещатся голоса, которые я с уверенностью могу назвать ангельскими. Возвращаются эмоции и яркие краски внутри меня. Я блаженствую, находясь наедине с собой.

Конечно, это не может продолжаться вечно. Иначе какой в этом толк? Со временем наслаждение приедается, тускнеет, и ему хочется найти замену.

Голоса постепенно умолкают, в темноте начинают мелькать красочные пятна, а головная боль неприятна настолько, что сводит зубы.

Я распахиваю глаза и смотрю на потолок, подернутый дымкой сумрака. Откуда–то сбоку исходит размеренное пиликанье, тусклый свет заполняет комнату теплыми красками. Я моргаю раз—другой, пытаясь избавиться от пелены перед глазами. Очень хочется поднять руку и потереть их, но я чувствую, что сил на это нет. Поэтому мне остается лишь лежать и пытаться вспомнить, что же произошло, раз я нахожусь в больнице.

С утра отец сообщил мне новость об ужине, днем я сдавала последние экзамены и зачеты, вот Кристи уезжает из института, а я еду в метро. Звонок мамы, супермаркет, яблоки, рассыпавшиеся по асфальту… начищенные ботинки и холодный колкий, словно лед, взгляд серых глаз. Я чувствую, как сердце делает кульбит, а приборы это фиксируют, начав пищать чаще.

В том, что в моем нынешнем состоянии повинен незнакомец с парковки, у меня нет сомнений. «Урод!» И что он со мной сделал? Отец его из–под земли достанет и на кусочки порвет!

Я усмехаюсь про себя, вспоминая, какой странный сон мне снился, пока я, по-видимому, была в отключке. Подсознание выдало, что этот гад женился на мне, потому что я для него истинная пара. Ха-ха-ха. Я вздрагиваю в приступе немого смеха.

Это время как раз выбирает медсестра, чтобы проверить пациентку. Увидев, что меня, по всей видимости, нехило так одолел припадок, она выскакивает из палаты. И уже через несколько секунд в дверях появляется врач с серым лицом. Он оглядывает мою довольную моську, которой я так и не смогла придать выражение серьезности, и тяжело вздыхает.

– Как вы себя чувствуете? – осведомляется мужчина.

– Голова… болит, – хриплю я, растрачивая последние силы. Веки тяжелеют. Держать глаза открытыми становится все трудней.

– Главное в себя пришли, – с облегчением бормочет доктор. – Знаете, ваш муж чуть меня до инфаркта не довел…

«Муж? Бред какой–то. Наверное, я уже сплю».

***

Следующее пробуждение не в пример легче. Хотя я и задаюсь в первые секунды вопросами: «Кто я?», «Где я?», «Что происходит?». Но увидев рядом маму, сразу же все вспоминаю. Она выглядит уставшей. Даже думать не хочу, что ей пришлось пережить. Я единственный ребенок в семье, и потерять меня для родителей то же самое, что лишиться смысла жизни, знать, что все годы были прожиты зря. Возможно, мама еще может и родить мне братика или сестричку, но это не уменьшает мою ценность для родителей.

– Мам, – шепчу я и улыбаюсь ей, когда она поднимает голову.

– Девочка моя, – отвечает она. Ее теплые нежные руки гладят меня по волосам. – Как себя чувствуешь?

– Неплохо, – проанализировав свои ощущения, констатирую я. – Голова, правда, все еще болит.

– Пройдет. Здесь хорошие врачи. Они тебя быстро поставят на ноги.

– А папа где?

– Здесь. Мы все здесь. Нас пускают по очереди, – улыбается она. – Пробивались с боем.

Я хмыкаю. Да уж. Папа небось на уши всю больницу поставил.

– Мне бы с ним поговорить.

– Поговоришь, конечно. Я только недавно его сменила и не собираюсь уступать ему очередь раньше времени, – смеется она. Волей-неволей я улыбаюсь ей в ответ.

– А что с тем, кто…

– Он в коме, – мама сразу же понимает, о ком я. – Охрана вовремя подоспела на помощь.

Точно. Несмотря на то, что родители дали мне свободу. Она все же была относительной. Охранники повсюду меня сопровождали. Я не знала, как они выглядят, да и ни разу так и не смогла их засечь. Однажды мы с Кристи, ради спортивного интереса, конечно, даже устроили им засаду, но ничего не вышло.

– Ты только себя не вини, – шепчу я. – Никто же не знал, что так получится, – мама на мгновение меняется в лице. В ее взгляде проскальзывает непонимание. – Теперь мне еще и перед папиным знакомым извиняться. Или он так и не пришел на ужин?

– О чем… О чем ты говоришь, Шерри? – дрожащим голосом произносит мама. Теперь я смотрю на нее, недоумевая от ее реакции.

– Ну как же… Ты позвонила, сказала, что нужны яблоки. Я купила их и на парковке… тот человек, – я запинаюсь от воспоминаний. Встретиться еще раз с тем взглядом… «Нет, ни за что в жизни».

– Шерри, – шепчет мама и тут же подносит ладонь к губам. – Я… я сейчас.

Она чуть ли не бегом покидает палату, а я провожаю ее взглядом. «Да что происходит, черт возьми?»

Дверь снова открывается через пару минут.

– Мам… – начинаю я и осекаюсь, когда на пороге вижу знакомую фигуру. «Нет-нет-нет!!!» Его взгляд, кажется, замораживает все вокруг. Я впадаю в оцепенение. Приборы прекрасно выдают мое состояние – лед снаружи и бурю внутри. Сердце, кажется, сейчас выпрыгнет из груди. Перед глазами уже пляшут круги.

– Не подходи… не подходи… не подходи, – твержу я вновь и вновь. Ему и не нужно приближаться, чтобы довести меня до истерики. И когда он делает шаг в комнату, я вскрикиваю. Одновременно с этим приборы, захлебываясь, начинают пронзительно верещать.

Даже когда в палате появляются врачи, не могу оторвать взгляда от незнакомца. Я уже не шепчу, а кричу, чтобы он не подходил. Врачам приходится держать меня, чтобы сделать какой–то укол. Я и от них пытаюсь отбиться, но тщетно. Надолго моих сил не хватает. В итоге мне все–таки вкалывают что–то, и я мгновенно проваливаюсь в темноту.

***

– Твоя кислая мордашка заставит любого бежать на край света. Так что замуж тебе еще не светит…

Я всматриваюсь в улыбчивое лицо Кристи всего пару секунд, прежде чем оно расплывается и исчезает.

И вот я стою перед зеркалом в красивом свадебном платье, украшенном тончайшим цветочным узором. Короткие непослушные волосы красиво уложены, в них закреплены жемчужины. Отмечаю, что мне очень идет такой образ. Я похожу на принцессу из сказок, которая вот—вот отправится на бал, где обязательно встретит своего принца.

Это видение быстро растворяется, заменяясь другим. Длинный проход к алтарю. Множество гостей вокруг, и я, еле дышащая, медленно скольжу под руку с отцом к жениху. Он стоит в отдалении, мне отчего–то сложно рассмотреть его…

А дальше следует вихрь событий, перемешанных кой-как – поздравления, танцы, крепкие объятья мужа, его едва уловимые поцелуи в шею, обещающие скорое продолжение и заставляющие мое сердечко порхать в груди.

И вот мы наедине. Та самая ночь, принадлежащая нам двоим. Еще чуть–чуть, и я от волнения потеряю сознание. Безграничная нежность в каждом прикосновении мужа, в каждом его поцелуе и ласке. Я растворяюсь, падаю в круговорот наслаждения, отдаюсь ему без остатка.

Теплое солнечное утро, и жаркий шепот на ушко:

– Доброе утро, любимая.

Я распахиваю глаза и снова утыкаюсь взглядом в потолок. И удивительно, но мое сердце бьется ровно, ничем не выдавая волнение и трепет, что я испытала во сне. Обвожу палату взглядом. Никого нет. В очередной раз разглядываю потолок, пытаясь собрать в единое целое разбегающиеся мысли. «Как это произошло? Что со мной сделали? Правда ли, что сон был не сном, а явью? Значит, я замужем за тем ужасным… вампиром?» И странной мне кажется реакция, а точнее ее отсутствие на происходящее. «Наверное, меня нашпиговали успокоительным». Так даже лучше. Я могу проанализировать все произошедшее, не отвлекаясь на эмоции. Они будут, после. И если я действительно замужем…

Начну с родителей. «Как? Как они могли со мной так поступить?» Несмотря на властность, мой отец никогда бы не выдал меня замуж без моего согласия. Я смирилась с его идеей начать искать мне пару. Терпела ужины с его знакомыми и партнерами. И даже если бы пара для меня нашлась, родители не дали бы своего разрешения на брак до обращения. «Тогда что? Что заставило их так обойтись со мной?»

Перед глазами всплывает образ незнакомца. Сейчас, без лишних эмоций и страха, я могу сказать, что властность, сила, исходящая от него, угнетает, заставляет склонить голову и идти следом, куда угодно. Он пугает, однозначно пугает. Но как–то не очень вяжется вот этот образ с тем, из сна. Нежность, забота, ласка. «Что он сделал со мной? Внушение? Зачем? Почему?»

Вопросов становится все больше и больше. И ведь если мои воспоминания о времени, проведенном в его доме правда, то этот жуткий тип однозначно мне не понятен. Он ни разу меня не ударил, не применил силы, не заставлял делать то, чего я не хочу… Хотя да, зачем это нужно, если я сама прыгала к нему в объятья. Впадала в экстаз от одного его поцелуя. Я была ручной зверушкой, забирающейся на колени к хозяину. И он никогда меня не гнал, окружал заботой, вниманием… любовью. «Только что это за любовь такая?»

От сахарных воспоминаний становится мерзко. От бесконечного потока мыслей возвращается головная боль. К тому моменту, как в палату входит медсестра, я уже не в силах держать глаза открытыми. До того их режет дневной свет. Но не удовлетворить свое любопытство я не могу.

– Где мои родители? – сиплю я.

– Вам нужно отдыхать, – проверяя данные аппаратуры, отвечает девушка. Как я теперь замечаю, вампирша. – Все посещения запрещены в виду последних событий.

Какие события я не уточняю. Это или моя истерика… или, я очень на это надеюсь, отец все–таки врезал моему мужу. «Мужу… Боги, во что я вляпалась?»

Ладно, если не врезал отец, это сделаю я. Только бы выбраться отсюда поскорей.

***

Следующие дни сливаются для меня в единое серое пятно. Через день после разговора с медсестрой меня отключают от аппаратуры. Это заметно расширяет мои возможности в перемещении. Благо, что лежать меня не заставляют, и я уже могу хотя бы вставать на несколько минут, чтобы добраться до небольшого санузла. На большее сил пока не хватает, но и то прогресс. Все остальное время я сплю, а проснувшись, в очередной раз жалуюсь доктору на головную боль.

Мне рассказали, что в аварии я получила несколько переломов, множественные ушибы и сотрясение мозга. И если с первыми двумя отлично справились ведьмы-целители, то с последним мне придется разбираться самой. И этот процесс не будет быстрым.

– Разве так трудно и голову мне вылечить? – морщась от очередного спазма, жалобно интересуюсь я у доктора.

– Это опасно, – серьезно отвечает мужчина, поглядывая на меня поверх очков. – Вы были под внушением год…

– Ублюдок… – шиплю я тихо, но доктор прекрасно все расслышал.

– Да, я с вами полностью согласен.

Я хмыкаю на его слова, но на душе кошки скребут. Я совершенно не знаю, что мне теперь делать со своей—не своей жизнью. Еще и боль разрывает голову, стоит мне только углубиться в размышления.

– Он может мне снова внушить что–то? – осторожно спрашиваю я.

– Может, но не в ближайшее время. Сейчас вам и вашей голове нужен покой.

– Вы ему об этом сказали?

– Да. Я поставил в известность всю вашу семью. Как минимум на месяц вы в безопасности, – грустно улыбается мне вампир и покидает палату.

– Месяц… – выдыхаю я, смотря в окно. Сейчас там буйствует зелень и яркое солнце. Сколько у меня было планов год назад… Как я хотела съездить отдохнуть к морю. Мы планировали с Кристи оторваться по полной, устроив себе небольшой рай на земле. «Кристи… Где же ты? Почему не вытащила меня из того дерьма, в которое я угодила?» Издаю смешок. Да уж. Если родители оставили меня одну с этим монстром то, что говорить про друзей. Вот и приплыли.

***

Оставшуюся часть дня я скучаю, то поглядывая на потолок, то в окно. Телевизор не включаю, потому что после первой же попытки снова разболелась голова. Ужин проходит спокойно, а вот после меня ждет сюрприз в виде посетителей. И, честно сказать, я даже не знаю, как себя с ними вести.

– Как прошел день? – интересуется мама.

– Нормально, – я прячу глаза, чтобы не выдать свое волнение. У меня накопилось довольно много вопросов, но я не могу выбрать, с какого начать, а главное не удариться при этом в обвинения.

– Врач говорит, что через пару дней тебя уже выпишут.

– Хорошая новость… наверное, – почему–то раньше я не задумывалась, куда я отправлюсь после больницы.

– Шерри… – начинает отец.

– Вы знали? – выпаливаю я. – Знали, что все это время я была под внушением?

Мама переглядывается с отцом и опускает голову, предоставляя главе семейства решить проблему в виде озлобленной дочери.

– Шерри, все было не так, как ты думаешь…

– А как мне нужно думать?

– Послушай. Я объясню, – он выжидающе смотрит на меня.

– Хорошо, – внутри клокочет гнев. «Они знали. Знали!»

– В тот вечер ты вернулась домой не одна, а с Рейганом. Я встречался с ним несколько раз до этого. У нас были совместные проекты и… В общем, не в этом суть. Ты выглядела счастливой и довольной жизнью. Мы с твоей мамой даже не подозревали, что уже случилось, – отец разводит руками, – то, что случилось. У тебя были все основания радоваться – окончание сессии, впереди летние каникулы, ваши планы с Кристи слетать к морю, – я перевожу взгляд на отца. Он хмыкает: – Да-да, я все знал. Так вот, мы и не думали, что это все фальшиво. Рейган вел себя как джентльмен. Да он оказывал тебе знаки внимания, а ты светилась как лампочка. И я даже подумал тогда: «Как здорово, что они встретились… мало ли». И это, знаешь, мало ли случилось. Не прошли и выходные, как Рей с утра был уже у меня в кабинете. Он не просил твоей руки, он требовал. Ты думаешь, я не пытался его убедить, что выдать замуж единственную дочь, которая не прошла обращение, плохая идея? Он стоял на своем, приводил все доводы за ваш брак. И в конце концов мы сошлись на том, что спросим твоего мнения. И ты согласилась, не раздумывая. Что мы могли с твоей мамой сделать? Не мне тебе рассказывать о твоем характере. Нам не хватало опозориться, если бы ты сбежала жить к вампиру. Не то чтобы это все было так плохо, но ты еще была так неопытна. Вдруг после обращения выяснилось бы, что он тебе не пара? А так хотя бы при муже, – отец указывает на меня пальцем. – Да еще к тому же ты истинная пара для него. И мы согласились на эту свадьбу. Вспомни, я предлагал отложить церемонию хотя бы на пару месяцев, но ты рыдала и говорила, что жить без него не можешь. Я столько раз прокручивал в голове те дни, Шерри. Мы поняли, в чем дело слишком поздно. Сначала нам казалось, что все нормально, что с Кристи ты не встречаешься из–за занятости с подготовкой свадьбы. Вы перестали ездить в клуб, но ты же уже без пяти минут как замужем. А когда я понял, в чем дело… – Отец вздыхает. – Это было за неделю до свадьбы. Рейган тогда уехал по делам. А ты… Взгляд стеклянный, односложные ответы, слезы в глазах. И когда твой будущий муж вернулся, я вызвал его на разговор. Он даже не стал отпираться. – Отец встал с кресла, в котором все это время сидел, и заходил по комнате. – Я хотел предотвратить свадьбу, но… Шерри, истинная пара для вампира – это все. Ты помнишь, что в тот злополучный вечер я приглашал на ужин одного из своих знакомых, но он не явился. Точнее, не смог. Как потом оказалось, на него напали. Парню хорошенько досталось, и он оказался в больнице. Кто по—твоему устроил это? Одного упоминания, что я не позволю свадьбе состояться, а Рейгану видеться с тобой, хватило, чтобы зверь вырвался на свободу. Скажи мне тоже самое кто–то в отношении твоей матери, я бы сравнял его с землей. Поэтому в итоге ты замужем.

Отец замолчал, давая мне возможность обдумать его монолог. Злилась ли я? Да. Но не на родителей. Уже не на них. Отец говорил искренне. Да я и сама понимала, что попала в неприятнейшую ситуацию. Если для Рейгана я истинная пара, он сделает все, чтобы я и подумать не могла от него сбежать. Инстинкт собственника, желание произвести потомство – что бы им не двигало, я в ловушке. Хотя путь, который он избрал, был слишком извращенным.

– А внушение было так необходимо? – интересуюсь я.

– Нет, – отрезает отец. – И я не раз просил Рея прекратить этот цирк, но он и слушать не стал. Сказал, что сам решит, что делать со своей парой.

Да уж. Кажется, даже мой отец побаивается этого типа, который мой муж.

– А сейчас, – немного помолчав, начинаю я, – вы можете забрать меня домой?

Отец качает головой:

– Это навряд ли, Шерри. Рей не отступится.

– Он угрожал тебе? – выпаливаю я. Мне не верится, что мой отец так просто сдался.

– И такое было, милая.

– Ублюдок, – выпаливаю я и отворачиваюсь к окну. Мои руки дрожат. Мне страшно. Одного взгляда на мужа хватило, чтобы я ударилась в истерику. Но что будет, когда мы останемся вдвоем под одной крышей? Там мне будет не у кого просить помощи.

– Он не так плох, Шер, – подает голос мама. – Он заботится о тебе. Да своеобразно, но все–таки… он любит тебя.

– О чем ты говоришь, мам?! Он. Внушил. Мне. Любить. Себя. Это ты считаешь нормальным?

– В этом я его не оправдываю, но внушить подобное не…

– Дорогая, не начинай, – устало произносит отец. Мама вздыхает. Да уж. Она всегда старается оправдать всех. Неважно заслуживают они этого или нет. Хорошо, что я пошла характером в отца.

– А Кристи? – вспоминаю я подругу. – Она сейчас где?

– О! – улыбается мама. – Она недавно прошла обращение, и скоро у них с Майклом будет свадьба.

– Почему я узнаю об этом только сейчас? Он запретил ей со мной общаться?

– Кристи не бросала тебя, Шерри, – отвечает мне отец. – Она, наверное, билась до последнего… пока Рей не пригрозил ей и Майклу. Девочка даже после твоей свадьбы приезжала ко мне и требовала разобраться. Грозила, что пойдет к королю, – отец хмыкает. – Куда уж ей! Рейган в друзьях самого короля значится. Я ей так и сказал – бесполезное это дело. Она хлопнула дверью и ушла, но не сдалась. Пока Рейган сам с ней не встретился.

– И что он сделал? – обеспокоенно спрашиваю я.

– Кто его знает, – пожимает плечами отец. – Но больше Кристи ничего не предпринимала и к нам не приезжала.

– Понятно, – шепчу я. Мне становится боязно за подругу. Ведь Рей мог и ей что–то внушить! Она же тоже была человеком до некоторых пор… «Но и после обращения не предприняла даже попытки с тобой увидеться», – шепчет голос разума. Значит, Рейган ее запугал. Понять подругу можно. – А вы можете ей позвонить и попросить навестить меня здесь?

– Я могу попытаться, Шерри, но Кристи новообращенная и днем не может выходить на улицу. Тем более в такое солнечное лето. А по ночам сюда никого не пускают.

– Ясно, – расстраиваюсь я. Придется самой ехать к подруге, как только выйду из больницы. Главное, чтобы у меня была возможность выйти из дома. Кто знает, что взбредет в голову моего больного муженька!

Родители собираются уходить, а я стараюсь не думать о плохом и о том, что, похоже, я осталась совершенно одна. В борьбу с Рейганом (какое необычное и красивое имя) мне придется вступить в одиночку.

– Я поговорю с ним, – говорит напоследок папа, – постараюсь убедить отпустить тебя к нам хоть на немного.

– Было бы здорово.

Я очень надеюсь, что незнакомец в лице моего мужа, смилостивится над нами. С этими мыслями вскоре и засыпаю.

***

Кажется, я с самого утра чувствую, что скоро нагрянет беда. И оказываюсь права, потому что ближе к обеду ко мне заявляется мой «горячо любимый» муж. Странно, но теперь при его появлении я не испытываю страха. Ну вот нисколечко. И пусть он высокий и сильный, и я ему, так сказать, на один зуб, пусть. Я маленькая и изворотливая, а теперь, когда еще и со своими мозгами…

– Я разговаривал с твоим отцом, – сообщает мне Рей после минутной игры в гляделки: он хмуро исподлобья, я с кошачьим любопытством. Надо же все–таки оценить то, что попало в руки. А попало, честно говоря, не абы что.

– Хорошо, что вы с ним общаетесь… особенно после твоих угроз.

– Чья была идея, что тебе лучше будет пожить у родителей? – пропустив мимо ушей мою шпильку, интересуется муж. Я молчу, рассматривая его модную прическу – выбритые виски, затылок и удлиненные зачесанные назад волосы. У него еще и татуировка есть, насколько я помню. – Шерри.

– Что? – насмешливо переспрашиваю я, хотя вопрос прекрасно расслышала. Рейган откидывается на спинку кресла.

– Соскучилась по мне? – улыбается он. – Глаз отвести не можешь.

– Это была моя идея, – фыркаю я. – Хочу домой к родителям.

– Ясно, – вмиг став серьезным, отвечает он. – В любом случае я сказал твоему отцу, что ты поедешь домой. К себе домой. Надеюсь, это ясно, милая?

Мне почему–то становится смешно. Вся эта ситуация в целом абсурдна. Я улыбаюсь. Пусть думает, что хочет. Например, что я повредилась головой. От этой мысли, я уже смеюсь в открытую.

– Шер-р-ри…

– Гав-гав, – продолжаю хихикать я, но веселье мое резко прекращается, когда «хозяин» вмиг нависает надо мной.

– Это не смешно, дорогая.

– Да ну? – храбрюсь я, потому что, как оказывается, бояться его я все–таки не перестала. Рей хмыкает, и его взгляд перетекает на мои губы. – Даже не думай…

Но кто меня слушает! Этот гад… «Черт, у него очень сладкие губы… Так бы и съела!»

Рей отклоняется, довольно улыбаясь.

– Первая кровь, любимая? – произносит он, стирая алую капельку с губ.

– И не последняя, – шиплю я на него. Каков нахал!

– Да ну? – продолжает улыбаться он. – Впрочем, я только за. – Рей бросает взгляд на наручные часы, рядом с которыми всегда висит простенький двойной браслетик – деревянные бусинки, нанизанные на веревочку. – Хорошего понемногу. Мне пора.

– Уху. Катись к черту.

Не успеваю опомниться, как Рей снова нависает надо мной. Поцелуй в макушку жжет будто клеймо.

– Будь умницей, – произносит недомуж, поглаживая большим пальцем мою щеку. – Завтра ты наконец–то вернешься домой.

Я лишь поджимаю губы и вкладываю в свой взгляд все, что я думаю о наглом вампире. Ничего хорошего, как вы понимаете.

Он уходит, загадочно улыбаясь, а я так и не могу собрать мысли воедино. «Что. Это. Только что. Было?!» – кричит мой разум.

Через несколько минут меня начинает сотрясать нервная дрожь. Видимо, лимит моей храбрости имеет границы.

***

Мое нытье возымело силу. Доктор сжалился, прислав ко мне целительницу. Пусть сотрясение моего больного мозга нельзя вылечить таким образом, но хотя бы ослабить боль на некоторое время вполне.

Ведьма справляется с задачей за пару минут. И я наконец–то облегченно вздыхаю. Даже чувствую себя бодрее и соответственно могу поразмыслить над сложившейся ситуацией.

Я точно знаю, что не хочу возвращаться домой к мужу. Вообще странно, что я так спокойно свыклась с тем, что он у меня есть. Хотя взбрыкивать и поднимать крики смысла тоже не вижу.

Дальше… А дальше начинается самое интересное. Если не возвращаться с Рейганом, то куда податься? Тут пока в моей голове два варианта – попросить оставить меня в больнице подольше, что вполне возможно, или же бежать. Вариант с больницей хорош. Поспать есть где, накормят, напоят, но в итоге все равно придется рано или поздно отсюда топать. Но задержаться здесь вполне можно, хотя бы, чтобы спланировать в какую сторону после бежать.

Что мы имеем? Частная больница, судя по всему, за чертой города. Это заведение не предназначено для простых людей. Пациентами являются в основном такие как я, не прошедшие обращения люди, или же ведьмы и вампиры. Пребывание здесь стоит значительных денег, но мой муженек да и родители не станут скупиться. Дальше охрана. Все объекты подобного рода строго охраняются, вход сюда посторонним запрещен. Выбраться самой мне будет проблематично. Значит, нужно искать сообщника. На эту роль очень даже подходит доктор. «Хм, почему бы и нет?» Хорошо. Если я смогу выбраться за пределы больницы, куда мне податься? С Кристи я не могу связаться, да и подставлять подругу лишний раз чревато. Рей не глуп и проверит ее сразу же, как и родителей. Бабушка с дедушкой предпочитают путешествовать. Поэтому тут тупик. Если бы раздобыть денег… Тут, кстати, мне бы помог отец или все те же бабушка с дедушкой. До последних хотя бы муженек не доберется. Но куда же мне податься даже с деньгами? Хотя какая разница. Главное подальше отсюда. Хоть к черту на кулички.

Приблизительный план действий у меня сформировался аккурат к вечернему обходу врача.

– Как прошел день, Шерри? – интересуется доктор, просматривая бумаги.

– Знаете… – я шумно выдыхаю. – Мне как–то нехорошо.

На последних словах я сползаю с подушек и прикрываю глаза, тяжело дыша. Теплые пальцы прижимаются к запястью, считая пульс, потом док трогает мой лоб.

– Голова болит? – спокойно интересуется он. – Тошнит?

– Да, – жалобно отвечаю я.

– Наверное, стоит оставить вас здесь на пару денечков. Я верно понимаю, что вам это просто необходимо?

– Было бы неплохо, – бодрее произношу я, встречаясь с насмешливым взглядом мужчины. Кстати говоря, довольно симпатичного.

– А дальше что делать будете?

– Бежать? – с надеждой поглядываю на своего будущего сообщника. Док присаживается в кресло и с пару минут о чем–то размышляет. Потом он подается вперед, ставя локти на колени, и тихо произносит:

– Тут полно охраны. Об этом ты думала?

– А разве ты не сможешь меня… ну, провести незаметно? – шепчу я, легко переходя на «ты» с доктором. Все–таки он ненамного и старше меня. На вид ему не больше тридцати.

– Я говорю не об охране больницы, а о твоей персональной.

– Что?! – шиплю я, осознав, что я недооценила маниакальность Рейгана. – И сколько их тут? Где они? Я ни разу их не видела.

Док подхватывает бумаги и резко встает.

– Не стоило так напрягаться! – грозно произносит он, повысив голос. – Я предупреждал вас, что это ни к чему хорошему не приведет. Теперь я вынужден оставить вас здесь еще на пару дней.

Я недоуменно смотрю на него, но через мгновение дверь в палату открывается, и я вижу ту самую охрану. Два высоченных парня с телами тяжелоатлетов. Непроизвольно я сглатываю.

– Все в порядке? – интересуется один из охранников, по—видимому, все же у меня. Я киваю не в силах вымолвить и слово. Дверь закрывается, но перед этим я замечаю, какой жуткий взгляд был кинут в сторону врача. Тот не теряется. Как только мы остаемся одни, он склоняется ко мне.

– Отдыхай. Я подумаю, как тебе помочь.

– Спасибо, – улыбаюсь мужчине и сразу же становится легче, светлее и теплее. Хоть кто–то тут нормальный помимо меня!

***

Память удивительная штука. Когда ты жаждешь забыть что–то, пусть и приятное, именно она раз за разом напоминает о прошедших событиях, вынуждая, заставляя вспоминать, просматривать заново… грустить об ушедшем времени. Об этом я размышляю следующим утром после пробуждения.

Всю ночь мне снился Рейган. Всю. Долбаную. Ночь. Сказать, что я была расстроена, ничего не сказать. Я была зла, взволнованна и раздавлена. Воспоминания, объятья, поцелуи, ласковые слова, и куча прочих абсолютно ненужных мне деталей всплыла этой ночью.

Рей кружит меня на руках среди осенней листвы. Мой смех до икоты, когда я пытаюсь скрыться от мужа, плутая между деревьями. Вот Рей ловит и приподнимает меня над землей, обхватив мои ноги. Его руки обжигают даже через ткань юбки, а я завороженно смотрю в стальные глаза и склоняюсь к мягким горячим губам… Не могу оторваться.

И стоило бы теперь испытывать омерзение, вспоминая все эти пропитанные враньем минуты, но увы. Я была счастлива тогда. Не этого ли он добивался? Чтобы, даже когда правда раскрылась, я оказалась в раздрае. С одной стороны, желая вырваться из ненавистного заточения, а с другой, помня, как мне было хорошо в клетке. Не это ли повод ненавидеть мужа в разы сильнее?

Мстить. Хотелось до одури мстить и упиваться чужой болью. Ведь я могу. Это я для него истинная пара. Значит, любое слово, действие поперек будет резать его на части. Я хотела видеть в его глазах боль и отчаянье. Я хотела растоптать его сердце и душу.

– Боги, за что? – выдыхаю, осознавая, что мысли мои принимают опасное направление. Ведь если не отпустит сам, то я скачусь до убийства. «Нет—нет. Не скачусь. Да и кто мне позволит…» – Сбегу. Обязательно сбегу.

Я благодарна доку, что он появляется именно в эту минуту. В руках пакет, в глазах чертенята.

– Принес тебе одежду на выписку, – сообщает он мне. Я уже хочу было открыть рот, чтобы возмутиться. Ведь он обещал еще два дня подержать меня здесь и помочь сбежать! Но мужчина оглядывается на дверь и, наклонившись ко мне, быстро произносит: – Между одеждой лежит форма медсестры. Обычно обход делается в начале четвертого. К этому времени будь готова. Девушку я предупрежу. Выйдешь из палаты, сдашь бланк и отправишься на стоянку. Темно—синий седан будет ждать тебя. С территории тебя выпустят без проблем. Поедешь в сторону города. В километрах пятнадцати отсюда есть придорожный отель. Там я буду ждать тебя. Все поняла?

– Да, – киваю и ловлю дока за рукав. – Спасибо.

– Пока еще рано. Сегодня я больше не приду. Сошлюсь на личные дела. Так что не выдай себя.

– Хорошо.

Смотрю на дверь, за которой скрылся док еще добрый пять минут назад. Мне не верится, что уже скоро я буду на свободе. И совершенно не хочется думать, что будет, если меня поймают.

***

Машина несется по шоссе в предрассветных сумерках, а я поверить не могу в происходящее.

– Получилось, – шепчу я. – Получилось. Получилось!

К лицу приклеилась улыбка, и даже дышится легче и свободней. Даже страх вождения машины, возникший после аварии, отошел на задний план. Еще чуть. Еще совсем немного, и я скроюсь от кошмара под именем «Рейган». Да, это не избавит меня от статуса замужней женщины, не снимет с меня клейма истинной пары для вампира, но, может, этот тиран спустя какое–то время осознает, что я не вернусь. По доброй воле уж точно, а шантажировать меня чем–то или кем–то ему не удастся.

Энтузиазм мой убавляется, когда я подъезжаю к отелю. Дока здесь нет. Я сжимаю пальчиками руль и стараюсь не нервничать. Возможно, я приехала раньше, чем он планировал.

– Думай—думай…

Я выхожу из машины, ставлю ее на сигнализацию и отхожу за угол здания. Если что–то пошло не так, то хотя бы отсюда у меня будет шанс дать стрекоча в лес, который начинается в нескольких метрах от дороги.

– Ну где же ты? – притоптывая на месте, от пробирающей прохладцы утра, я жду уже минут десять. Не мог же док кинуть меня? А если обнаружили пропажу? Тогда с минуты на минуты стоит ожидать появления охраны или, не дай Боже, самого Рея. И что–то мне подсказывает, глаза его будут полыхать адским пламенем. И убежать не могу. Белая униформа медсестры слишком выделяется. Черт! Нужно было попросить дока оставить в машине нормальную одежду…

Размышления мои отвлекает шум приближающейся машины, а точнее двух джипов. Их я узнаю сразу же и тут же забываю, что униформа белая, а бегать в юбке не совсем удобно.

Я уже несусь в сторону леса, когда хлопают двери машин, когда топот ног за спиной вторит стуку моего сердца. Осознание, что далеко мне не убежать приходит сразу же, но сдаваться я не планирую. И даже когда меня хватают, начинаю верещать, надеясь, что мой крик привлечет внимание, а там уж я придумаю историю, где огромные дядьки пытают бедную меня. Но рот мне затыкают быстро. Кто–то получает по ноге, кого–то я успеваю поцарапать. Поэтому на заднее сиденье джипа меня запихивают, предварительно связав.

– Звони, – коротко кивает один из охранников водителю. Тот бросает в мою сторону мимолетный взгляд и хмыкает. А я понимаю, кого сейчас разбудят эти громилы. Нет, не моего муженька. Отнюдь. Разбудят они монстра, с которым я скоро окажусь один на один.

– Не надо, – шепчу я, с мольбой глядя на мужчин. – Пожалуйста, не надо. Давайте забудем об этом недоразумении, – боясь не успеть, продолжаю: – Я заплачу. Мы сейчас вернемся и сделаем вид, что этим утром ничего не произошло.

Но водитель даже не слушает, продолжая набирать телефонный номер.

– Нет! – вскрикиваю я и бью по переднему сиденью ногами. Тут же с соседнего кресла подрывается второй бугай. Я верещу и отбиваюсь, пока меня пытаются успокоить. И в итоге дослушиваю я разговор мужа и водителя с заткнутым ртом.

– Понял, – коротко бросает мужчина и отключается.

– Ну что? – интересуется у него сосед. Прежде чем ответить, водитель зыркает на притихшую и впитывающую каждое его слово меня.

– Едем обратно. Босс будет через полчаса.

Мое сердце уходит в пятки, и я впервые даю волю слезам.

***

К приезду Рейгана меня успевают проводить в палату, дать выпить каких–то горьких лекарств и оставить одну, дабы подумала над совершенным поступком и приняла участь свою смиренно. Нервозность и ночь без сна плохо отразились на мне. Голова кружится, болит нещадно, но я даже и не думаю позволить себе отдых. Док выбил для меня два дополнительных дня. Сегодня последний, а если обследование покажет, что я не в лучшем состоянии, то я задержусь в этих стенах еще немного. Лучше, чем возвращаться со злым мужем… домой. Я кривлюсь от этой мысли. Обидно, но дома теперь у меня нет. В случае с родителями его у меня отобрали, а в случае с Реем… пусть идет к черту.

Он входит в палату спокойно. Я не поднимаю головы выше его колен, отмечая, что ботинки у него всегда начищены. Долбаный пижон. Комната сразу сужается для меня и давит повисшим молчанием и темной аурой, исходящей от совершенно незнакомого мне мужчины. Пусть и прожила я с ним целый год…

– Ты еще не собралась? – его голос звучит абсолютно ровно. Ни тени раздражения, ни капельки тепла.

– Док… доктор оставил меня на пару дней. Разве он не сообщил тебе? – тихо интересуюсь я и от любопытства поднимаю голову. Губы Рея плотно сжаты, на щеках играют желваки. Уж не знаю, что его так вывело из себя.

– Док, – интонацией, подчеркивая это слово, произносит Рей, – в ближайшее время будет занят, поправляя собственное здоровье. А раз уж тебе разрешили столь продолжительные прогулки да еще за рулем, думаю, ты вполне можешь отправиться домой, где твой покой и постельный режим никто не нарушит, – Рейган разворачивается, чтобы покинуть палату. На пороге он бросает через плечо: – У тебя пятнадцать минут пока я улажу дела с бумагами. Переоденься.

В след закрывшейся двери я могу только показать средний палец. Гад!

Откинувшись на спинку диванчика, я прикрываю глаза. Мне искренне жаль дока. Он пострадал ни за что, а я даже не могу компенсировать ему причиненные страдания, а они, судя по выражению лица моего мужа, были.

Поняв, что ничего поделать я сейчас не могу, а моя голова все еще нуждается в отдыхе, я смиряюсь с необходимостью ехать с Рейганом.

Форму медсестры я меняю на одежду, которую прислали мне днем ранее. И честно, оглядывая в ней себя, я начинаю задумываться о степени помешательства своего мужа. В таких тряпках я выгляжу как воспитанница женского пансионата. Причем с самыми строгими правилами.

Блузка под самое горло, вязаный джемпер на пуговичках, юбка-колокол чуть ниже колен, теплые колготки и балетки. Это. Просто. Кошмар. Нет, я выгляжу довольно симпатично, но как затворница. Так, будто меня боятся кому–то показывать, и, отнюдь, не потому что я страшненькая, а как раз наоборот. И если бы не воспоминания о проведенных в постели мужа ночах, я бы повесила на себя ярлык «монашечка».

***

Пять часов утра, если верить часам в машине. Рейган присек мою попытку нырнуть на заднее сиденье, и теперь мне приходилось терпеть его в непосредственной близости. Мимо проплывают еще не открывшиеся магазины, бутики, редкие прохожие. Город еще спит. А мы пересекаем его насквозь, чтобы оказаться на самой окраине, в элитном спальной районе. Не знаю, когда Рейган приобрел здесь жилье, но после свадьбы именно сюда он привез меня. Тут и проплыли мимо дни целого года моей жизни.

– Как ты себя чувствуешь? – вот какого я вопроса не ожидала, так этого. Забрал меня из больницы и теперь изъявил желание послушать, где у меня болит. А болит везде, особенно сердце. И отвечать я не собираюсь, лишь хмыкаю на его слова и отворачиваюсь к окну. Не хочу с ним разговаривать и видеть его не хочу, и знать… и вообще.

Глаза щиплет. Не от злых слез, нет. От усталости. Я бодрюсь, стараясь держать их открытыми, а они слезятся и все норовят сомкнуться, но пока я выигрываю. И почему–то смотря на мерцающий утренний город, мне вспоминается тот вечер, когда я попала в аварию. Тогда огни тоже сливались в яркие пятна. И после началась новая страничка моей жизни. Может, и сегодня начнется новая? Или, может, было лучше остаться под внушением? «Нет. Это все усталость. Нужно отдохнуть и придумать, как быть дальше».

– Если тебе что–нибудь понадобится, скажешь об этом Бет, – предпринимает новую попытку достучаться до меня Рейган, – или мне. Целительница будет приходить каждый день. Я договорился.

Я смотрю за окно и не пропускаю в себя и мысли, что Рей не такой уж и плохой. Заботливый, добрый, внимательный…

– Шерри, – выдыхает муж, – ты решила меня игнорировать?

«Какой догадливый! Мечта, а не мужчина». И почему–то от просочившегося в его голосе раздражения, мое настроение заметно повышается. Однозначно виной этому правильно занятая мной позиция.

Рейган, так и не дождавшись от меня и слова, умолкает, и вся оставшаяся дорога до дома для меня проходит в наполненном утренним светом предвкушении будущих гадостей. Правда, приблизившись к территории моего заключения, мне не удается скрыть разочарования. Я тяжело вздыхаю, когда вижу знакомый современный особняк. Кажется, персонально для меня над ним горит надпись: «Добро пожаловать в ад!»