Лучшее королевство (СИ)

Глава 20

Кира проснулась первой. В полутьме комнаты она не сразу сообразила, наступило ли утро. Но потом увидела, как между ставнями пробивается свет, потом подключился чип, посчитав, сколько она спала и сколько сейчас времени. Рано, наверное.

Она повернула голову налево, к подушке, на которой как убитый спал Деян. Каштановые волосы закрыли лоб и частично глаза, не позволяя рассмотреть его лицо. Да, Кира вчера как раз сказала о его волосах. А он об убийстве. Неравнозначно как-то получилось. Хотя с Деяном все казалось по-новому, не так, как раньше. И киборгом Кира себя совершенно не ощущала. Но все же им была, потому что чип даже в ответственный момент посчитал, кто кого может завалить. Шансы оказались равны.

— Ты смотришь на меня и смеешься? — пробормотал Деян и открыл глаза.

— Чип сообщает, что я могу тебя завалить, — широко улыбнулась Кира.

— Я уже лежу. Это считается за то, что меня «завалили»?

— Нет. Сейчас вот я вижу твои уязвимые места и сколько крови будет, если ударить…

— Туда не бей, — сразу остановил ее Деян.

Дальше они целовались долго и с упоением, пока в комнату Деяна тихо не вошел слуга. Он держал в руках одежду, видимо для своего господина. И замер на пороге, немного дезориентированный.

— Мастер Сейзель? — тихо проговорил он. — Как вы просили, я подготовил одежду для утренней прогулки.

Деян кивнул и еще раз поцеловал Киру.

— Для вашей дамы нужно сопровождение или необходимо послать за извозчиком? — так же тихо поинтересовался слуга.

— Моей даме нужно платье, — ответил Деян. — Любое из тех, что у нас есть.

Слуга старался не слишком удивляться, но глаза у него округлились. Он кивнул и быстро вышел.

— Я думала, что снова буду в одежде парня, — заметила Кира, наблюдая за тем, как Деян облачается в рубашку с рюшками на манжетах.

— Если из моей спальни выйдет парень, боюсь, поползут слухи, — улыбнулся Деян. — Мне они не нужны. Хотя в штанах ты мне нравишься.

Кира поняла, что получает удовольствие просто от того, как Деян одевается, завязывает шейный платок, улыбается ей. Она становится романтичной дурочкой?

И все только потому, что они провели хорошую, ладно, очень классную ночь в одной постели (ну и на шкуре тоже, а еще на кресле… неважно)? Интересно, для Деяна все было так же?

Ты точно ударилась в романтику, сообщила себе Кира.

В платье Кира чувствовала себя отлично. Свободное, с жесткими вставками вместо корсета и возможностью поднять руки из-за правильно скроенных рукавов. Получилось вполне удобно. Не то что платье Веты. Правда, судя по всему, Киру одели как небогатую, а то и откровенно бедную девушку.

Справедливости ради, сестра Деяна, как и журналистка, оделась так же.

— Какой же у нас план действий? — поинтересовалась Мира.

— Как я и говорил, мы пойдем на кладбище. — Деян направился к двери, и другим пришлось последовать за ним.

— Эта тряпка пахнет пылью, — недовольно сообщила Искира, дергая лингу на своем лице.

— Зато она защищает от комаров.

— Про чепчик ты говорил, что он тоже защищает. Но по ощущениям, в моих волосах всю ночь устраивали пляски полчища блох!

Деян только хмыкнул. И Кира поняла почему. Он как-то говорил, что с непривычки колпаки и чепчики действительно создавали странные ощущения. Блохи еще были ничего. По словам Деяна, в первую ночь в колпаке он просыпался несколько раз от стойкого убеждения, что под колпаком гнездится мышь. И он перестал спать в этой штуке. Из-за чего слуга очень переживал. Боялся, что Деян застудит мозги.

— Ты думаешь, что отец уже начал действовать, поэтому у нас мало времени? И теперь по плану не тюрьма, а кладбище? — спросила Мира, поравнявшись с ним.

— Он начал действовать, как только ему сообщили, что ты запросила официальное разрешение на прохождение через портал. Ты это знаешь, — ответил Деян. — У нас действительно немного времени. Хотя я рассчитывал успеть до тюрьмы и назад. В принципе, неделя в запасе у нас была. Отцовы друзья медлительны и неохотно трясут связями за просто так. Но здесь прошли дожди, и дорогу сильно размыло, доехать до тюрьмы и вернуться за неделю не получится. Поэтому теперь мы идем на кладбище. За счет скорости, с которой мы вернемся в земи, возможно, даже в чем-то мы обыграем отца.

Кира молча шла рядом и мотала на ус. Ей было интересно при случае сесть и расставить все по полочкам.

— Меня не удивляет, что вы хотите сместить вашего отца, — прозвучал голос журналистки за их спинами. — Но мне не нравится, что вы двое собираетесь это сделать моими руками.

— Искира, — мурлыкнула Мира, оборачиваясь. — Твоим ли рукам бояться таких вещей? Сколько уже на твоем веку смещали политиков и устраивали скандалы?

— Нет так много, милая, — так же мурлыкая, ответила Искира. — К сожалению, не так много. У вежийцев странная тяга держаться за своих политиков до самого конца. Так что ваш отец, если у вас все получится, будет лишь вторым таким мощным скандалом на моей памяти и «на моих руках». Он, кстати, и появился со скандалом, вообще-то говоря. Ворвался как настоящий лев. Подвинул одних, подкупил других, убил кое-кого. Были времена.

— Он и есть лев, — заметила Мира. — И поэтому его многие опасаются. Его вторая ипостась некоторых пугает больше, чем закон.

— О да. Даже тебе пришлось вспомнить о своем братце-портальщике, чтобы не бояться папочку, — ехидно сказала Искира.

Мира промолчала, только прищурилась, но потом отвернулась.

Кира же так и держалась вблизи Деяна, с удовольствием слушая, что говорят. Удивительный спектр эмоций раскрывался для нее в этом диалоге. От удовольствия журналистки, которая уколола Миру, до глухого раздражения самой Миры. Лишь Деян сохранял привычное отстраненное настроение.

У тех, кто жил в земях, с эмоциями был полный порядок, что Кире отчего-то очень нравилось.

Они начали подъем на небольшой холм, и замолчала даже журналистка. Пока больше всех Кире нравился Вук Михалек, он шел с неизменной едва заметной улыбкой и с таким открытым любопытством смотрел вокруг, что волей-неволей хотелось взглянуть на Альбон его глазами. И увидеть в неприветливом утре, когда легкие тучки заслоняли солнце, действительно нечто красивое. Пока же Кира описала бы местность как невыразительную. Зелень как будто стала ниже с прошлого раза и начала увядать, высокая трава словно скукожилась. И лишь утоптанная и укатанная телегами дорога оставалась такой же. Серой.

С холма наконец-то все увидели погост, к которому шли. В отличие от традиций Кириного мира, здесь царил небольшой хаос. Надгробные камни и плиты стояли не рядами, а, на первый взгляд, как придется. Правда, если присмотреться, то виделось, что они как будто все стремились к высокому памятнику примерно в центре кладбища. Отчего казалось, что могилы все же расположены полукружиями. Но не очень четкими.

— Там какое-то местное божество? — поинтересовался Вук Михалек, показывая на памятник в центре.

— Нет. Это могила якобы основателя этого небольшого поселения. Сначала был просто камень с именем и датами. Чуть позже местные общины поставили памятник в полный рост.

Спускаясь по холму, Кира заметила, что журналистка ковыряет уши и периодически пытается отдернуть лингу, как штору.

— Местные считают, что убирать лингу с лица на улице — плохая примета, — сказала ей Кира. — Так можно подхватить проклятье.

— Боже, еще не хватало мне верить в суеверия! — небрежно бросила та.

— У нас есть чародеи, поэтому проклятье здесь не выглядит как суеверие, — заметил Деян.

Журналистка опустила руку и зло выдохнула. А Кира поймала смеющийся взгляд Деяна.

Спуск с холма оказался скользким, но мучилась и ругалась только Искира. Хотя ни разу не упала, да в принципе и не пошатнулась.

Деян провел их по краю кладбища и вывел в спину стоявшей статуи. Точнее, они были от нее на значительном расстоянии и рассмотреть в деталях не могли, но то, что это спина, Кира могла сказать наверняка.

— Эти могилы не особенно ухожены, — проговорил Вук Михалек, когда они остановились среди серых валунов с надписями.

— Потому что это всё могилы тех, кого ссылали сюда. У них нет родственников, приходящих посмотреть на камни, — пояснил Деян. — Изредка местные наводят порядок. Но в основном эти камни просто стоят.

— Их слишком много, — пробормотала Искира, пытаясь прочитать хоть что-то на камнях, но безрезультатно. Имена писали альбонскими буквами. — Я помню, как ссылали сюда некоторых. Их было всего трое. Двое врагов того, как его, Саха Мироша. И один какой-то мелкий клерк из банка, даже не помню, из-за чего его выслали.

— Он, по версии следствия, украл несколько миллиардов и спонсировал разные неугодные организации. В том числе какие-то сомнительные религиозные, — ответила Мира, тоже всматриваясь в самодельные надгробия. — О, а это по-болски!

— Ен Лама, — прочитала Искира. — Деян, это писал ты?

— Нет. Вроде бы он оставил каменщику записку, что должно быть на его камне. Вот и весь секрет. Он прожил в Альбоне больше двух лет и только потом умер, — пояснил Деян. — Я его не знал, но мой сосед был знаком. Дал ему работу. Говорил, что человек умел делать отличные вещи из кожи. Но потом умер от какой-то легочной болезни.

— Хм, поговорить бы с твоим соседом… Хоть убейте, не могу вспомнить ни одного Ена, который мелькал бы в каких-нибудь околополитических новостях, — сказала Искира.

Когда все пошли дальше, Кира заметила, что Мира так и осталась у могилы с той болской надписью.

— Ты его знала? — спросила Кира.

Мира посмотрела на нее, но тут же снова опустила глаза к камню.

— Когда я была маленькой, к отцу часто прилетал друг. Его все звали Ени. Из коренных вежийцев, с сильным волком. Насколько помню, именно этот человек поддерживал отца и помог в политике. Потом он внезапно пропал. Но одно это и то же лицо или нет, я не знаю.

Пока они бродили, Искира молчала, хотя Кира уже привыкла, что та болтает и спрашивает нон-стоп. Теперь же она внимательно слушала или Деяна, или Вука, которые переводили ей имена и надписи. И журналистка иногда вскрикивала: «Он здесь? Ему же дали срок в тюрьме Вежи!», «И этого сюда?», «А это дело я прекрасно помню, власти сообщили о смерти этого человека!»

Они провели там больше двух часов. Все это время Вук Михалек держал блокнот, в котором вполне мастерски делал зарисовки местности и записи.

— Деян, — видя это, обратилась к нему Искира. — Ты говорил, что через портал ничего не пронести и не вынести.

— Я сказал: не могу гарантировать, что вы сможете пронести в целости и сохранности что-то, кроме вашей одежды, — исправил он.

— Но блокнот…

— Его я позаимствовал здесь, — сразу перебил Вук.

— Но надеетесь его взять с собой, так? — проявила проницательность Искира.

— Попытаюсь, — признал Вук.

Искира хмыкнула и взяла Вука под руку.

— Деян, если мы не едем в тюрьму, то встретиться с твоим соседом и узнать про Ена точно должны, — сказала Мира.

— Хорошо, — нехотя согласился тот. — Я приглашу на вечер соседа. Надеюсь, он на месте. Но завтра нам лучше вернуться в земи.

— Все-таки надеешься, что никто не будет встречать, если мы придем раньше времени? — с кривой улыбкой спросила Мира.

— Надеюсь, встречать будет только портальщик, который и должен теперь следить за линией.

У Киры складывалось ощущение, что ее все избегали. До ужина, который наступал довольно рано, по ее меркам, то Мира шушукалась с Деяном, то рыжий о чем-то говорил с журналисткой. Один Вук Михалек был на виду, но он в основном приставал к слугам с вопросами о том о сем. Чем, видимо, окончательно убедил всех в своей иностранности, ну и немного придурковатости.

Кира даже успела выйти во двор с намерением погулять. Но с наступлением сумерек там стало слишком много насекомых. Да к тому же собака, не чуявшая запаха паромщика, явно нервничала и превентивно порыкивала на Киру, стоило ей отойти от двери дома на несколько шагов.

Зато соседа Кира увидела первой. Седой мужчина пришел пешком в сопровождении слуги и, совершенно не стесняясь, сам открыл дверь в воротах.

Увидев на пороге Киру, он улыбнулся и сказал нечто похожее на комплимент. Вроде как его встречает сразу приятная компания. У Киры было дежавю с альбонским, потому что он походил на английский, но в то же время очень отличался. Поэтому она вроде бы понимала его, но, возможно, не так, как надо.

— Рад, что вы смогли прийти к нам, — послышался голос Деяна за спиной. Он аккуратно отодвинул Киру и предложил гостю войти.

Дальше начались долгие расшаркивания. Какие-то бессмысленные вопросы о том о сем, а потом всех позвали к столу. Вот чего Кира действительно ждала. В прошлый раз она попробовала здесь такую фасоль, которой никогда больше не встречала. Говорили, что все паромщики любят еду, похожую на личинки, так как бобовые пользовались у них особым успехом. На самом деле просто все паромщики любили белковую еду, ту, что отвечала за силу мышц. А фасоль им выдавали каждый день, пока они учились. С тех пор Кире из всего белкового нравилась фасоль. Потому что она быстрее перерабатывалась, чем мясо, и имела свою особую консистенцию и вкус. Хотя мясо Кире тоже нравилось, как и другим паромщикам, которые забывали о фасоли, если видели стейк.

Разговор за столом, пока все ели листья в красивых прозрачных чашах, шел вяло. Фасоль Кира быстро пододвинула к себе, оценив, что ее здесь приготовили в нескольких вариантах, даже как пасту.

Кира постаралась сосредоточиться на словах, когда Деян и сосед начали вспоминать об иностранцах, которые часто погибали. Чтобы понять хотя бы часть, она запустила чип на полную.

— Они часто гибли. Были не приспособлены к нашему климату, очевидно, — сообщил сосед. — Однажды пришли двое. Они, как обычно, добрели до деревни, но упали замертво, когда встретили первого человека. Здесь, очевидно, их настигло проклятье, как многих, кто не надевает лингу.

Журналистка, которой разговор переводил Вук Михалек, с ним Кира как раз сверяла свое понимание языка, резко отложила приборы и проверила, крепко ли сидит ее тряпка на лице.

— Я помню, вы рассказывали о человеке, прожившем у вас несколько лет, — заметил Деян.

Мира прислушалась, когда Вук перевел этот вопрос журналистке, и подалась вперед.

— Да! Вот был крепкий мужчина. Наш язык выучил, как орехи пощелкал. А какие он делал перчатки и сумки! Заглядение. Но вероятно, то, что сначала он ходил без линги, дало о себе знать.

— А как его звали? — спросил Деян.

— Полное имя он завещал написать на камне, а я помню, что отзывался он на «Ени». Он, кстати, говорил, что обязательно вернется домой. Просил сообщить ему, если кто-то увидит поблизости высокого рыжеволосого мужчину. Но у нас таких хватает, поэтому каждый раз, видя рыжего, он просто очень хмурился. Он так и не встретил друга, которого ждал. Не дожил.

— А вы помните, как он выглядел? — уточнил Деян, видя, как его сестра наклонилась к Вуку, чтобы о чем-то попросить.

— Высокий, широкоплечий. А глаза необычные, с желтизной. Я бы назвал их волчьими, — охотно ответил сосед. Ощущалось, что он выложит всё, просто чтобы еще посидеть и поговорить.

Сестра Деяна сначала залпом осушила стакан, потом отложила приборы и сжала кулаки.

— Милочка, а я смотрю, это для тебя личная тема, — вдруг сказала журналистка.

Мира скривила губы, но Искира как будто не заметила этого.

— Так кто же такой был этот Ени? — уточнила она.

— Пока не знаю, — пришлось ответить Мире. Она пожевала губами и все-таки добавила: — Но некто с желтыми глазами по имени Ени часто приходил к моему отцу. Я только знаю, что именно он привел отца в политику. Ени довольно часто бывал у нас, пока я была маленькой.

— Деян, а ты что скажешь о нем? — спросила Искира, напрочь игнорируя разговор Деяна и соседа. Видимо, он рассказывал, что за столом одни иностранцы, поэтому ничего не понятно. Хотя Кира тоже казалась сама себе иностранцем. Потому что, понимая слова, не знала сути. О каких людях идет речь?

— Деян еще не родился, когда Ени бывал у нас, — вместо брата ответила Мира. — У нас с братом разница в тринадцать лет.

Искира удивленно подняла брови, но тут сосед пожелал переброситься с иностранцами парой слов сам, и началась ни к чему не обязывающая болтовня. Они просидели за столом до самой темноты, и, что удивительно, соседа не выпроваживали.

Как объяснил Деян, если ты приглашаешь человека на ужин, ты обязуешься оставить его на ночь, а затем накормить завтраком. Если выставишь, это будет ужасное оскорбление. Потому что ночью здесь бывало слишком неуютно из-за насекомых. Тем более несколько укусов комара подряд могли закончиться обмороком.

Кира побродила по дому в качестве вечернего моциона и с сожалением пошла к комнате Деяна. В этом мире для нее было мало движения. В прошлый раз они хотя бы пробежались по вечернему городу, а в этот дошли только от дома до кладбища. У паромщиков без нагрузки мышцы не теряли своей силы и массы. Но с нагрузкой они как будто становились эластичнее, не казались кирпичами, которые ты просто носишь.

— Бродишь? — спросил Деян, появляясь из темноты.

— Да, решила еще раз сравнить тебя и портрет твоего отца.

— И что скажешь?

— Ты мне нравишься больше.

Деян улыбнулся и вдруг подошел ближе.

— Кира, — начал он неторопливо. — У меня к тебе предложение.

— Я не люблю нетрадиционный секс, — быстро и искренне сказала она.

Деян фыркнул.

— Я серьезно. Никаких там «нога выше уха», доминирование или «поизображаем, что хотим друг друга прибить». Потому что синяки — это вообще не мое.

Деян начал смеяться.

— Ты ржешь, но, если что, я предупредила.

— Кира, ты супер. Я хотел предложить тебе партнерство.

— Так. Это мне нравится больше.

— Хорошо. — Деян обнял Киру. — Ты говорила, что тебя напрягают отношения босс — подчиненная. А я терпеть не могу быть боссом. Как ты говоришь, «это не мое». Поэтому я предлагаю тебе стать партнером в путешествиях между мирами.

— Равным?

— Сначала младшим, потому что ты еще мало знаешь о порталах и путешествиях. Но потом равным.

— А сколько я буду получать?

— Половина гонорара будет твоя, — легко сказал Деян.

— От всех заказов?

— От всех.

— Хм… — Кира улыбнулась. — Твоя сестра говорила, что ты не будешь мне платить.

— Я очень редко не плачу. Деньги, по сути, — это единственное, что помогает мне находить людей и партнеров, когда приходится работать не одному, а с кем-то.

Кира хмыкнула.

— Завтра уходим? — уточнила она.

— Да.

— Хорошо, я уже скучаю по земям. Там я не чувствую себя совсем бесполезной. И там есть Малышка.

— Только стоит она пока у моего дома и не сможет тебя встретить.

— Перед тем как мы отбыли, я попросила Вету привезти ее к линии порталов, — чуть помявшись, призналась Кира. — Извини. Просто мне так спокойнее.

— Ей там ездить нельзя, — заметил Деян.

— Я знаю. Она просто постоит, и мы друг другу подмигнем.

Кира и сама не могла объяснить, почему ей нужно было у выхода из портала увидеть Малышку. Чип говорил, что, даже если на выходе их ждут неприятности, машина на колесах с серьезными помятостями не будет преимуществом. Но Кира решила, что иногда чип может ошибаться.