Лучший друг

Глава 12. Признание

Папа вернулся в двадцатых числах января - наконец-то эта тяжба закончилась! - и с порога заявил:

- Дети, собирайте вещи, мы переезжаем в город!

- Что?! - опешила Рада. - В какой город? Почему?

Папа стал оживленно рассказывать, какая легкая и счастливая жизнь в Москве: никаких тебе проблем с дровами, септиками и прочими "удобствами". Он прожил 5 месяцев в съемной комнате, как король, ел что хотел (все стоит копейки в супермаркете, по сравнению с алтайскими ценами) и еще от зарплаты откладывал. Так что теперь после продажи дома, плюс наследство, у них хватит денег на приличное жилье в спальном районе.

У Рады от слез так перехватило горло, что она даже не смогла ничего сказать - схватила куртку, сунула ноги в угги и побежала через огород на соседский участок. Ворвалась в дом, как ураган, нашла Илью в гостиной - он листал учебник математики. Увидев Раду, вскочил с лавки, бросился ей навстречу:

- Что случилось?

Она упала в его объятия, уткнулась в грудь, долго плакала, чувствуя, как он успокаивающе гладит ее по голове.

- Илья, Илюша, - запричитала она, - спаси меня! Папа хочет увезти нас всех в Москву, насовсем..!

- Как..? - кажется, у него перехватило дыхание.

Он отстранился от Рады и стал ходить по комнате, ероша свои короткие светлые волосы. Бормотал:

- Нет, это невозможно... как же так... я... я не успею...

- Что ты не успеешь? - сквозь слезы посмотрела на него Рада.

На лице его отразилось страдание:

- Я думал... я хотел... получить специальность и... ну... - в отчаянии он выдохнул: - я думал, может быть, когда я стану зарабатывать, ты согласишься... стать моей... - он опустил голову, покраснев с головы до ног. Ему очень тяжело далось это признание. Рада вытерла щеки тыльной стороной ладони и растроганно улыбнулась ему, а потом даже рассмеялась и протянула руки:

- Да поцелуй же ты меня наконец, дурачок!

Он бросился к ней, сметая мебель на пути, и сжал в своих медвежьих объятиях так, что стало трудно дышать, а потом поцеловал. Он совсем не умел целоваться, и Раде пришлось потратить целый час, чтобы научить его, но под конец у него стало получаться вполне сносно.

- Я люблю тебя... - прошептал он ей несколько раз куда-то в шею или в волосы, словно боялся, что она его услышит.

- Да, я знаю, - ласково отвечала она, нежно теребя его короткую мягкую шевелюру. - Я тоже тебя люблю, Илюша...

Вот как они совершенно забыли про переезд в Москву - или просто после взаимного признания им уже было ничего не страшно? Однако, вернувшись домой до неприличия счастливой, Рада застала своих родных почти на тех же местах, и мама с порога спросила ее:

- Ну что, признался наконец?

- Кто? - удивилась Рада. - В чем?

- Ну, Илья признался тебе в любви? - и Слава, и папа, кажется, придвинулись поближе, чтобы услышать ее ответ:

- Д-да... - она густо покраснела. - Но я не понимаю...

- Фуф! - разом облегченно выдохнули все члены ее семьи.

- А этот парень - крепкий орешек! - с усмешкой заметил папа.

- Кто-нибудь мне объяснит, что здесь происходит? - вспылила Рада.

- Давайте я, - предложила мама. - Я много лет терпеливо наблюдаю, как этот мальчик сохнет по тебе, а ты, козявка, этого не замечаешь. Но вот он явно обнаружил свои чувства, приехав за тобой в Москву - и опять ничего. А потом наконец потихоньку стало что-то проклевываться, но оказалось, что он такой же слепой балбес, как и ты. Не замечает, как ты вешаешься ему на шею, и продолжает страдать молча. Ну ладно, думаю, может, ему нравится страдать... тут Слава мне сообщает причину замешательства нашего героя: он думает, что будет достоин тебя, шмокодявка, только если положит к твоим ногам целый мир и никак не раньше. Тогда нам остается только одно: мы подключаем папу, разыгрываем спектакль с переездом - и вуаля! Мы загнали рыцаря в угол, и ему ничего не оставалось, как признаться прекрасной даме во всех своих грехах.

Рада, может быть, и не отказала бы себе в удовольствии дать волю праведному гневу на родственников, что так самоуправно вмешались в ее личную жизнь, но она была так счастлива признаниями Ильи и тем, что не нужно никуда переезжать, что с легким сердцем простила всех и вся и с радостью подключилась к обсуждению того, на что стоит потратить полученное наследство. Первым делом, конечно, папе надо докупить недостающий инструмент и организовать уже, наконец, свою строительную бригаду. Потом он хотел сделать пристройку к дому и отремонтировать санузел, и так далее и тому подобное...

Рада так увлеклась этими радостными мечтами и планами, что совсем забыла сообщить своему возлюбленному, что никуда не уезжает. Она вспомнила об этом, только когда уже поздно вечером легла в постель, и тут же в ее окошко кто-то постучал. Она включила свою настольную лампу и расплылась в улыбке, узнав в темном силуэте Илью, и распахнув створку, отошла в сторону, а он ловко забрался внутрь. Рада поторопилась закрыть окно, а потом кинулась стаскивать с него тулуп, и только когда он остался в одной майке, они оба осознали, что она сама стоит перед ним лишь в ночной сорочке - тонкой и короткой. Илья, как обычно, смутился и отвел взгляд, а Рада хихикнула, обвила его шею руками и стала целовать. Он прижал ее к себе своими сильными руками и гладил по спине и запускал пальцы в ее волосы. Потом он присел на ее кровать и усадил ее к себе на колени и долго-долго они ласкали и гладили друг друга, словно пытаясь отдать долги за все эти месяцы томления друг по другу.

- Не представляю, как я жил без этого, - закрыв глаза, вздохнул Илья.

- И я тоже не знаю, - прошептала Рада и снова прильнула к нему. - Не отпускай меня больше никуда.

- Никогда... - Илья погладил ее своей большой шершавой рукой по щеке. - Я все придумал, Рада! Я поеду с вами, устроюсь там на работу и буду учиться на заочном...

Она нежно улыбнулась ему:

- Не надо никуда ехать!

- Как это? А переезд в Москву?

- Это была шутка. Розыгрыш. Родители меня разыграли, они очень счастливы жить здесь и никуда не собираются.

- Но зачем..? - нахмурился Илья.

- Ну... - Рада опустила глаза. - По правде говоря, они хотели сподвигнуть тебя на признание.

- Что?! - ошеломленно переспросил Илья. - Они хотели, чтобы я признался тебе в своих чувствах? Зачем им это?

- Они видели, как мы оба страдаем от твоей нерешительности... и братец мой тоже руку приложил...

- Прости, что я так долго тянул, - смутился Илья и получил в ответ поцелуй.

- Я знаю, почему, - улыбнулась Рада.

- Он и это всем растрендел? - разозлился Илья. - Вот так друг!

Рада рассмеялась:

- Думаю, он действовал из лучших побуждений!

- Что ж, благими намерениями...

- Похоже, теперь мне придется столкнуться с твоей темной стороной?

- Рада, он залез мне в душу под видом друга, а потом рассказал все, что там нашел, вашим родителям, а мне нельзя даже по уху ему врезать?

- Боюсь, что он после этого не выживет! У тебя очень тяжелая рука...

- И я хочу, чтобы всю мою жизнь она служила только тебе: защищала и оберегала...

За такие слова пришлось еще раз его поцеловать, а потом Рада попросила Илью снять штаны, чтобы они смогли сесть поудобнее, оперевшись на подушку в изголовье кровати и спрятав ноги под одеяло. Он очень смутился от такой ее просьбы, но подчинился - у него были смешные и древние, как и вся одежда, семейные трусы и крупные мускулистые волосатые ноги. Рада с наслаждением прилегла на его плечо и стала выспрашивать у него всякие приятные милые пустяки:

- Давно ты в меня влюблен?

- Не помню, может, лет пять...

Рада подняла голову и посмотрела ему в глаза:

- Правда?

- Ну да, а что?

- Да ведь мне тогда двенадцать было!

- Ну и что? Ты уже тогда была красавицей. Как-то случайно я это заметил...

Рада подивилась его словам, но возражать не стала: она никогда не считала себя красавицей. А Илья продолжал лить бальзам на ее душу:

- Первое время я вообще ни о чем таком не думал, мне просто нравилось смотреть на тебя, наблюдать за тобой - я ведь и сам еще был ребенком. Ты была такая... даже не знаю, как описать... Ну вот представь себе вареную картошку и какой-нибудь затейливый десерт твоей мамы - примерно так же ты отличаешься от всех других девушек...

Рада сдавленно хихикнула, прикрыв рот ладошкой.

- Что ты смеешься?

- Ты такой милый...

Губы их сомкнулись, и воцарилась сладостная тишина.

- А потом? Когда ты начал думать о чем-то "таком"?

- Точно не скажу, ну может год или два назад. Ты выросла, стала такая женственная... меня стало тянуть к тебе, тогда я стал держать дистанцию.

- Почему? Почему не наоборот?

- Ты сказала, что знаешь..!

- Но ведь это просто глупость... то есть, я хочу сказать, разве когда тебе нравится девушка, ты не стараешься проводить с ней побольше времени, независимо ни от каких там мнений?

- Если нравится, то да. Но я-то был безнадежно влюблен...

И снова блаженная тишина, нарушаемая только тихим чмоканьем да томными вздохами.

- А я все время гадала, почему ты всегда отказываешься зайти к нам! И я смутно помнила, что раньше ты так не делал!

Илья кивнул:

- Я окончательно понял, что пропал, когда вы со Славой и той другой твоей подругой пришли ко мне на пастбище, где я был с овцами. Ты сплела венок и надела мне на голову. Он был такой красивый, я до сих пор храню несколько цветков из него в книжке про мушкетеров...

- Кто бы мог подумать, что ты такой романтик..!

- Это не я, все дело в тебе, я раньше таким не был...

- Так не бывает! - засмеялась Рада. - Это уже было в тебе, просто раскрылось...

Илья пожал плечами.

- А что это был за номер с переплыванием Катуни?

- Я не мог спасовать у тебя на глазах!

- А утонуть ты мог? Умереть у меня на глазах - это не так страшно?

- Лучше погибнуть, чем выглядеть трусом перед любимой девушкой..!

- Глупенький! - покачала головой Рада. - Слава богу, ты выжил... но сколько же в тебе силы..!

Илья не стал никак комментировать ее заявление. Они немного помолчали, а потом Рада сказала дрожащим голосом:

- Когда ты приехал за мной в Москву... не могу тебе передать, что я почувствовала, увидев тебя. Будто я уже вернулась домой, и все хорошо, и родные стены меня оберегают... И я все ждала, что ты попросишь награды за твой подвиг...

- Я видел, что с тобой там случилось что-то ужасное, разве можно лезть к человеку со своими чувствами, когда он в таком состоянии?

- Ты знаешь, что там со мной случилось?

- Ну... так, в общих чертах...

Слава проболтался!

- Но я уже десять раз успокоиться успела, а ты все не лез...

- А как же котенок? И конфеты, и прочие глупости?..

- Ты мог бы поцеловать меня тогда, когда мы катались на плюшке и валялись в снегу...

- Это был самый счастливый день в моей жизни, не считая сегодняшнего... но он же сделал меня несчастнейшим из людей.

- Почему?

- Я узнал, что это такое - держать тебя в своих руках. Я никогда в жизни не получал такого удовольствия ни от чего...

- Вот и обнял бы меня, пока Слава с Аней целовались после "Монополии"...

- Да, я подумал тогда, что ты... хочешь... просишь у меня признания, но потом... испугался, растерялся... я ведь никогда в мыслях не допускал, что ты меня тоже любишь...

- Ты сам не понимаешь, какое ты сокровище...

Он рукой приподнял к себе ее подбородок и поцеловал Раду в губы. Она таяла от его поцелуев...

- А на Новый год? Ведь я вела себя почти неприлично: напоила тебя, потащила танцевать, обняла...

- Мне стыдно, - прошептал Илья. - Мне, правда, стыдно, что я был так слеп... Твой брат оказался намного сообразительнее. Когда мы пошли гулять, он заявил, что ты по мне сохнешь, и потребовал, чтобы я признался тебе во всем, иначе он сам расскажет.

- Так вот зачем ты пришел тогда на самом деле, а вовсе не ради репетиторства!

- Да. Я опять не смог тебе сказать правду. Зато получил возможность видеть тебя каждый день наедине - я был вполне доволен результатами переговоров.

- А потом приехал папа и устроил этот спектакль. Ловко они заставили тебя признаться, скажи?

- Не то слово! Мне не оставили ни единого шанса уклониться от признания. Не знаю, смогу ли когда-нибудь отплатить твоим родителям за этот жест доверия и любви...

Рада беспечно махнула рукой:

- Нарожаем им побольше внуков - и они будут вполне удовлетворены...

На это он не смог ей ничего ответить - так его переполняли чувства. Они полночи обнимались, целовались и разговаривали, а потом обоих незаметно сморил сон.