Лучший друг моего брата

Глава 28

Тёма.

— Твою мать…. Твою же мать, — ругался я ходя по своему кабинету и сбрасывая все на своем пути. — Это же надо быть таким придурком.

Второй раз я прокололся уже перед Василисой, такими темпами про совместное будущее можно будет забыть. И если в первый раз, все вышло более менее "спокойно", то сейчас она застала меня в самый неподходящий момент. Говорил ведь этой пустоголовой дуре, чтобы шла вон. Так нет же она стала раздеваться, а потом и вовсе уселась на стол, и стала довольно призывно ласкать свою киску и грудь.

Оправдываться и говорить что я не хотел, не буду, потому как это будут ложью. Трудно устоять знаете ли, когда уже почти неделю не было секса, а перед тобой на все готовая девка. Правда я рассчитывал, что Василиса об этом никогда не узнает. Но, все случилось как случилось, и к сожалению уже ничего не исправить.

— Ну и чего ты все крушишь? — елейным голосом спросила Света, моя секретарша, входя в кабинет. — Это все из-за той девицы! Кто она Тёма?

— Ни твоего ума дело! — гаркнул так, что любая другая на ее месте поняла, что сейчас меня лучше не трогать, а этой все побоку.

— Ты слишком напряжён, давай я помогу тебе расслабиться, — томно произнесла девушка, снова начиная раздеваться.

— Пошла вон! — прорычал я. Хоть Василиса уже точно сегодня больше не объявиться, второй раз я на удочку больше не попадусь. Уж лучше я займусь "рукоблудием", чем снова подставлюсь пред Васькой.

— Тёмочка ну чего ты, я ведь хочу как лучше. Хочу помочь тебе. — законючила Света. — Врачи говорят, что воздержание, вредно для здоровья. — произнесла призывно так облизывая свои пухлые губки. Может быть я и повелся бы снова, но не сейчас. Не после того как ощутил вкус, таких манящих и сладких губ Василисы.

— Вон пошла, я сказал, и чтобы утром на столе у меня было заявление по собственному. Ты уволена. — строго произношу я, и взяв портфель хочу выйти из кабинета.

— Что? — визжит Света, — ты не можешь меня уволить, не после того что между нами было.

— Между нами ничего не было Света. Я никогда и ничего тебе не обещал. Только секс помнишь, — напоминаю девушке про изначальную договоренность, и выхожу из кабинета, слыша в догонку проклятия и ругательства.

Однако, меня они совершенно не трогают. Единственное что меня сейчас волнует это, что теперь делать с Василисой, как себя вести с ней, и как пробудить в ней прежние чувства. Ведь то каким тоном она сегодня говорила со мной, несмотря на уверования Кости, мало похоже на тон влюбленной девушки. Холодный, сдержанный и лишенный всяких эмоций, словно мы совершенно не знакомы, и она никогда не любила меня. Хотя чего я хочу, после всего того что совершил… Спасибо что хоть в лицо не плюётся и не проклинает.

Выйдя из здания и сев в тачку, понимаю одну простую истину, домой ехать мне совершенно не хочется. Меня там не ждёт никто, впрочем как и везде. Кроме родителей я никому не нужен. Но, в этом я сам виноват, сам все просрал, друзей, девушку, работу, да и родители сейчас в больнице тоже по моей вине. Если бы я тогда не повелся на Вику, возможно ничего бы этого и не было бы.

Взглянув на часы, я решаю поехать в больницу к родителям, хоть приемные часы уже и закончились. За пол часа добираюсь до нужного места, и дав пару красных бумажек кому нужно, без проблем прохожу в палату где лежат родители. Правда перед этим сперва заглядываю в ординаторскую, чтобы пообщаться с врачом.

Отец, пока так и не пришел в себя, но жизненные показатели в норме, так что надежду терять не стоит. А вот маме вроде как стало намного лучше. Доктор сказал, что если и дальше будет наблюдаться такая положительная динамика, то вскоре ее могут выписать.

Пообщавшись с мамой примерно пол часа, решаю что пора уходить, хотя если честно этого совсем не хочется. Вот только…

— Что тебя гложет сына? — спрашивает мама, когда я все же прощаюсь с ней, и собираюсь уходить. Вот как чувствовал…. Маме всегда удается видеть мое истинное настроение, какие бы маски я на себя не цеплял. Вот и сейчас, как я не старался казаться весёлым и беззаботным, она все равно смогла увидеть что со мной не все впорядке.

— Все в порядке мамуль, просто устал. Ты же знаешь сейчас довольно непростые времена для моей фирмы, и приходиться все силы отдавать работе. — вздохнув отвечаю маме. Волновать ее своими проблемами с Василисой совершенно не хочется. Но мама так просто сдаваться не желает.

— Ты с Костей так и не помирился, — спрашивает вдруг мама. Про нашу ссору она знает, вот только настоящая причина ей не известна. По крайней мере я так думал.

— Нет мамуль, мы пока не общаемся. Но это сейчас не важно. Главное чтобы вы с отцом поскорее поправились. И…

— Это важно сынок, это очень важно. Нельзя со своими будущими родственниками быть в ссоре. — вдруг произносит мама, чем не слабо так меня удивляет. — И не смотри на меня так. Я знаю, причину по которой вы с Костей разругались, а также знаю что у меня есть две внучки, которых его сестра. Мы с отцом, уже несколько лет в курсе всего, что ты успел натворить. И очень кстати в тебе разочарованы.

— Но почему вы ничего мне не сказали? — пораженно спрашиваю я, когда проходит первый шок, — и как вы узнали, если я сам о том что Василиса родила узнал всего пару дней назад, а о том что это мои дети и того меньше.

— Я уже достаточно стара мой мальчик, и умею подмечать некоторые детали, на которые мало кто обращает внимание. — устало вздохнув отвечает мама. — На похоронах Сергея и Елены, я видела в каком состоянии была Василиса. Она не пила и практически ничего не ела, а ещё была бледная, и практически избегала общения, особенно с тобой и с Викторией, с которой они кажется были лучшими подругами. И это, конечно можно было бы списать на усталость после перелета, и на сильный стресс, если бы не ее тошнота. Бедняжка мучилась от токсикоза, да и животик был заметен под платье, хоть она и старалась его всячески скрыть. А ещё ее друзья с которыми она прилетала, весьма хорошо все маскировали и прикрывали, а также поддерживали ее и не оставляли ни на секунду. Правда, вряд-ли это все кто-то ещё заметил, потому как всем в тот момент было совсем не до этого. И сама хоть все и заметила, тогда не особо придала всему этому значение. Но, сразу же вспомнила стоило узнать, что ты натворил и как поступил с девочкой. Путем не хитрых расчетов, я сопоставила все факты, и поняла что скорее всего забеременела она именно от тебя. А последующее расследование это только подтвердило. Мы с отцом наняли детектива, который докладывал нам практически о каждом шаге девочек, и следил, чтобы им ничего не угрожало.

— Но почему вы мне ничего об этом не сказали? Почему мама?

— Потому что ты с горяча, мог наломать ещё больших дров, чем только бы усугубил все. Возможно, мы с отцом и поступили неправильно, не сказав тебе обо всем. Но мы руководствовались тогда одним простым желанием, хотя бы в будущем иметь возможность увидеть своих внучек. А узнай ты обо всем тогда, что бы ты сделал?

— Не знаю, — резко выдохнул, и потёр лицо руками, стараясь успокоиться, — наверное рваванул бы в Нью Йорк, и любой ценой привез бы их сюда. Я ведь люблю ее. Люблю мама, хоть и понял это слишком поздно.

— Вот видишь, — снисходительно улыбнулась мама, — своими действиями, ты бы только испортил все. Я уверена что даже сейчас спустя пять лет, девочка ещё в обиде на тебя. Хотя кажется что и прошло уже столько времени, такое тяжело забыть и простить.

— Господи мама я такой болван, я так перед ней виноват. — рухнув на стул говорю маме, закрывая лицо руками, — Я ведь правда люблю ее, но продолжаю творить всякую хрень. А девочки, ты бы видела их, они такие красивые и так на нее похожи. Но ведь они даже не знают о том, что я их отец, и вряд-ли она когда то им скажет об этом. Особенно после того что было сегодня. Мама я такой придурок.

— Я знаю сынок, знаю. Я видела фотографии малышек, которые присылал детектив. И про чувства твои знаю, и поверь она тоже тебя любит до сих пор. Иначе бы давно выскочила замуж. Поклонников у нее несмотря на двоих дочерей, было очень много, вот только она практически всегда всем отказывала. И вовсе ты не придурок, ты просто глупый мальчишка, который порой руководствуется не сердцем и разумом, а тем что у тебя в штанах.

— Да не любит она меня, — воскликнул я громче, чем следовало. — ты бы слышала каким тоном она со мной сегодня говорила. Можно целый континент заморозить.

— Ну я так понимаю, ее тон был оправдан. — вскинув бровь скорее не спросила, а констатировала мама. — к тому же не будь у нее к тебе никаких чувств, стала бы она тащиться сюда, чтобы бы помочь. Конечно бы не стала. Так что очевидно ты опять натворил что-то. Я ведь права?

— Права, — понуро произнес я. И выложил все как на духу, не утаив ни слова, ни эмоции, прекрасно понимая, что мама это единственный человек, который не осудит меня, хотя я и поступал порой как настоящая скотина.