Лукавый ангел

Глава 12

— Напрасно беспокоитесь, господа! Ничего страшного не произошло, — сказал им Диккенс, пропуская их мимо себя в коридоре. — Мистер Пиверс просто решил попрактиковаться в стрельбе.

Энни резко остановилась, едва не порвав на ступнях колготки, и переспросила:

— В чем он практиковался в своей спальне?

— Пошли, сейчас все сами узнаем, — дернул ее за руку Грейди.

— Нет, я туда не пойду, — возразила Энни, упираясь. — Я не хочу стать его бегущей мишенью. А что вы делаете в коридоре, Диккенс, когда ваш хозяин тренируется в стрельбе? Прячетесь от него, опасаясь, как бы он не заставил вас постоять у стены, держа яблоко на голове?

— Трюки в духе Вильгельма Телля практиковались вчера, — напомнил ей Грейди, почему-то уже не горевший желанием ворваться в спальню Арчи без стука. — Стой здесь, — сказал он, так и не придумав, из чего можно сделать белый флаг. — Я попытаюсь узнать, что там в действительности происходит. — Он постучался и крикнул: — Арчи! Это Салливан. Положите оружие на пол!

За дверью послышались чьи-то шаги, она распахнулась, и в проеме возник доктор Милтон Сандборн.

— Что вам нужно? — прорычал он, покачиваясь, словно медведь, вставший на задние лапы, и зловеще осклабился.

Грейди почесал затылок и окинул врача испытующим взглядом. Физиономия Милтона ровным счетом ничего не выражала. Этот человек-гризли мог скрывать свои подлинные чувства и мысли.

— А у вас ничего необычного не произошло? — спросил Грейди, пытаясь заглянуть в спальню.

— Войдите и взгляните сами, — предложил врач, заметив у него за спиной Энни. — Арчи, — пробасил он, оглянувшись, — опусти же наконец дуло револьвера, пришли надзиратели.

— Мы с вами еще побеседуем чуть позже, — сказал Грейди, втаскивая Энни в комнату и с опаской поглядывая на Арчи Пиверса, стоявшего в ночной рубахе на кровати и всматривающегося в бумажную мишень, приклеенную кем-то, вероятно, врачом, к стене между окнами. В правой руке старик держал длинноствольный револьвер. Наконец он повернулся к вошедшим лицом и ухмыльнулся совсем как законченный идиот.

— Странно, что ты не предпочли ему пистолет-автомат «узи»! — воскликнул Грейди и, отобрав у него оружие, разрядил его и сунул за пояс брюк. — Строите из себя киногероя? Подражаете Гарри Кэллахану, обладателю грозного «магнума» сорок четвертого калибра, пулей которого можно запросто снести башку?

Вероятно, он задушил бы пакостного старикашку своими руками, не подойди к нему вовремя Энни. Грейди посмотрел на нее, потом на пулевое отверстие в стене и похолодел от пронзившей его страшной мысли. Промахнись Арчи совсем немного, и пуля пробила бы еще не разбитое оконное стекло и полетела в направлении беседки, а значит, и Энни. Непроизвольно кулаки Грейди сжались, и он заорал:

— Какого дьявола вы устроили здесь пальбу?

Арчи скукожился, постарел, как библейский Мафусаил, и залез под одеяло.

— Меня пытались убить, сынок, поэтому я вправе научиться защищаться, — возразил скрипучим голосом он, оправившись от испуга. — А где же, любопытно, был мой телохранитель, когда в меня стреляли? Он прибежал, когда уже было поздно, и воротничок его рубашки был почему-то перепачкан губной помадой. А сегодня ты еще больше ею перепачкался. Кого же ты охраняешь? Чье тело оберегаешь? Ответь мне, сынок? Не могу же я сидеть здесь и дожидаться, пока кому-то из моих деток наконец повезет! Может быть, довольно забавляться с моей подсадной уткой?

Возразить на это Грейди было нечего, поэтому он обернулся и спросил у доктора Сандборна, глядя на него недобрым взглядом:

— Это вы принесли сюда револьвер?

Доктор невозмутимо порылся в своем огромном черном саквояже, достал из него упаковку какого-то лекарства, два шприца, пробормотал себе под нос, что это именно то, что нужно, и лишь после этого взглянул на Грейди и подтвердил:

— Да, это мое оружие. Я купил его сегодня по случаю в ломбарде на Гамильтон-стрит в Аллентауне. Удивительно, как легко в наше время можно приобрести оружие! По-моему, пора принять закон, ограничивающий его продажу населению. Подержи-ка вот это, сынок!

Грейди машинально протянул руку, и доктор сунул ему один из запечатанных шприцов.

— Но и сейчас оружие запрещено продавать, кому попало, существует процедура проверки покупателя и регистрации покупки, — возразил Грейди, отлично понимая, что его никто не слушает. Все знали, что за наличные можно без особых хлопот приобрести хоть дробовик, хоть миномет.

— Отвернитесь, юная леди! — пробурчал врач. — Поверьте, зад Арчи представляет сейчас интерес только для меня. Симпатичным его уже не назовешь.

Энни повернулась спиной к кровати и шепотом спросила у Грейди:

— О чем задумался?

— О том, что если бы ты слышала, как Арчи назвал тебя подсадной уткой, ты бы уже собирала чемоданы!

— Мне казалось, что мы уже раз и навсегда решили этот вопрос! — воскликнула Энни. — Я не отхожу от тебя ни на шаг, и на меня никто не покушается. Что же тебе еще надо?

— Еще не покушался, но ведь еще не вечер! — возразил Грейди. — Мне кажется, тебе следует побыстрее уехать.

— Нет! Я его не брошу! — упрямо ответила Энни. — Без меня его погубят.

— Ему давно пора провериться у психиатра, — пробурчал Грейди, борясь с желанием встряхнуть Энни за плечи, расцеловать ее, подхватить на руки и, отнеся в укромный уголок, наконец закончить то, что он безуспешно пытался начать на протяжении двух этих дней.

— Я нужна ему! — повторила Энни, лишний раз доказывая, что она обладает воистину ослиным упрямством.

— Ну как же ты не понимаешь, что этот лунатик напрашивается на то, чтобы ему подсыпали в еду крысиного яду или просто застрелили! Ведь он замучил своих деток бесконечными придирками, беспочвенными подозрениями и нелепыми обвинениями. Каждый месяц, причем в новолуние, он меняет текст своего завещания. Кто же такое выдержит? Он настоящий самодур и деспот!

— Я не спорю, любить Арчи трудно, — согласилась Энни. — Тем не менее оба мы v него работаем. Почему ты не уезжаешь?

— Мне хорошо платят, — отрезал Грейди.

— И мне тоже, так что я остаюсь! — сказала Энни.

— Тебя превратят в мишень! Нет, определенно дело не в деньгах, Энни. Признайся наконец, что тебя здесь удерживает?

Но ответа Грейди не услышал, потому что доктор Сандборн, забрав у него шприц, пробасил:

— Вы оба можете повернуться! Я уже всадил в зад Арчи добрую порцию витаминов. А теперь, руководствуясь принципом «Что полезно больному, то полезно и врачу! «, я попрошу кого-нибудь из вас сделать укольчик и мне.

Он стал расстегивать свой поясной ремень.

— Вы хотите, чтобы вам вкололи витамины? — спросила Энни.

— Угадала, малышка! Именно витаминчики! Я чувствую, что здесь нет специалистов по уколам. Придется кликнуть Диккенса, он мастер на все руки, — сказал врач, спуская штаны.

Энни снова отвернулась. В комнату вошел дворецкий.

— Что-то мне не верится, что они колют себе витамины, — шепнула она Грейди, пока Диккенс натягивал на руки хирургические перчатки и наполнял шприц подозрительной жидкостью из ампулы.

— Я стараюсь не осмысливать происходящее здесь, — ответил Грейди, и в следующий миг доктор Сандборн удовлетворенно воскликнул:

— Ох, как хорошо! Просто амброзия разливается по жилам! Умница, Диккенс, спасибо!

Мажордом гордо проследовал к выходу, снимая перчатки.

— Честно говоря, мне тоже противно смотреть на обезьяньи трюки этой парочки — старого маразматика и его лекаря-наркомана. Просто стыд и срам! — в сердцах воскликнула Энни.

— Не стоит тешиться надеждой, что в ком-то из них проснется совесть, — скептически сказал Грейди. — Вот, полюбуйся на этого счастливого придурка! — Он кивнул на лежащего на кровати Арчи. По лицу старика блуждала блаженная улыбка, глаза словно бы остекленели. Ему явно вкатили дозу какого-то наркотика.

Внезапно доктор Сандборн хлопнул Грейди по спине, обнял его за плечо и прорычал:

— Тебя беспокоит Арчи? Он, конечно, редкая сволочь и закоренелый негодяй, но с головой у него полный порядок. Из этого не следует, что я одобряю его последнюю затею с этой милой крошкой. Он надеялся, что малышка хоть на какое-то время отвлечет от него внимание злоумышленника. Но этот фокус ему не удался. И бедняга не на шутку испугался. Теперь мне приходится колоть ему успокоительное.

Грейди высвободился из его медвежьих объятий и спросил:

— Он делился с вами своими планами в отношении Энни? Доктор Сандборн похлопал мутными глазами и, в свою очередь, спросил, тряхнув головой:

— С чего это ты решил, сынок? — Он покачнулся и едва не упал.

— Ладно, можете не отвечать, — сказал Грейди, брезгливо поморщившись. — Я подумал, что, может быть, вам удастся уговорить Арчи рассчитаться с Энни и отправить ее отсюда. Теперь я вижу, что ошибся. Если вы не возражаете, мы с Энни вас оставим.

С этими словами он схватил Энни за руку и выволок ее из комнаты. В коридоре их поджидал Диккенс. Он сказал:

— Ваш матрац, к сожалению, не просох, а поменяют его вам в лучшем случае завтра, мисс Кендалл. Рекомендую вам сократить потребление жидкости после ужина, это избавит вас от вашей проблемы.

— Моей проблемы? — возмутилась Энни. — Но я не страдаю недержанием… Грейди! Объясни же ему, что дело вовсе не во мне!

Но детектив был слишком потрясен увиденным в опочивальне Арчи, чтобы думать о чем-либо другом, кроме как о том, что нужно выбраться из этого веселенького дома раньше, чем его владелец окончательно потеряет рассудок.

— Над тобой сгущаются тучи, — заявил он, втащив Энни в ее комнату. — Сядь и помолчи, мне нужно подумать.

— Я все равно не уеду отсюда! — воскликнула Энни, садясь в кресло, стоявшее у окна. От разобранной на части кровати остался один лишь остов. — Арчи не собирается в меня стрелять, не волнуйся.

Грейди застонал и, схватившись руками за голову, принялся расхаживать из угла в угол.

— Извини, — пролепетала Энни. — Я умолкаю. Грейди зарычал и ускорил шаг, пытаясь сосредоточиться и родить наконец-то гениальную идею. Будь у него в руке его любимая клюшка для гольфа, ему думалось бы значительно лучше. Увы, клюшки у него сейчас не было, поэтому мыслительный процесс шел медленно.

Грейди доводилось охранять политиков, дипломатов, звезд эстрады и супермоделей, чьи ноги были застрахованы на десять миллионов долларов. В него стреляли, когда он ловил убийц и грабителей. Однажды он даже спас от отчаянного шага парня, собиравшегося прыгнуть с моста. Он был закаленным ветераном полиции и частного сыска, имел холодную голову и острый ум.

Но сейчас он не мог понять, почему он строит из себя придурка, охраняя такого идиота, как Арчи Пиверс, окружившего себя подозрительными личностями, смахивающими на героев фильмов ужасов Мела Брукса.

Взять хоть бы Диккенса, которого Арчи называет своим верным слугой. Это же прожженный мошенник и вор, служивший в качестве мажордома исключительно из любви к искусству!

А его милые сыночки, Подгузник и Молокосос, одни только прозвища которых говорили сами за себя! Старший из них, Артур, беспробудно пил и оживал по утрам, лишь опохмелившись. А младший, Юниор, интересовался только сексом и жил надеждой, что папочка даст дубу раньше, чем от него» разбегутся все невесты.

А темная личность Мьюриел, эта тихоня, строящая из себя преданную любящую дочь, а на самом деле — пресыщенная развратница, никогда и не собиравшаяся выходить замуж? Или Митци, стерва, каких еще надо поискать! В другой жизни она наверняка была ядовитой паучихой, пожирающей самцов-пауков после спаривания. Ее Грейди мысленно, окрестил Черной вдовой.

Рассуждать о Дейзи он не стал, ограничившись легким вздохом, и перешел к адвокату Джефферсону Банкингу. Этот человек был ему симпатичен, однако не внушал доверия. Наверняка он воспользовался дурацкой привычкой Арчи ежемесячно изменять текст завещания и добавил кое-что от себя. Но рано или поздно этот обман раскроется, и тогда адвокат неминуемо лишится своей доходной должности.

Самой темной личностью во всей этой компании был доктор Милтон Сандборн, личный врач и друг Арчи, пичкающий его наркосодержащими лекарствами. Ограничивался ли интерес этого эскулапа-наркомана получением щедрого вознаграждения и возможности пополнить собственные запасы наркотиков за счет своего пациента? Или же у него были и другие планы?

«Несчастный Арчи, — подумал Грейди, — похоже, что тебя никто не любит, и даже сам ты не любишь себя».

— И как долго ты еще намерен думать? — спросила Энни. — Меня клонит в сон, я хочу принять ванну. Нельзя ли побыстрее завершить свои умственные потуги?

Грейди лишь теперь сообразил, что не имел права вычеркивать ее из списка подозреваемых. Как профессионал, он обязан был подозревать всех, замешанных в этом безумии. Осененный этой мыслью, он замер, пристально посмотрел па Энни и тихо спросил:

— А кто ты на самом деле? — Улыбка медленно сползла с ее лица.

— Кто я такая? — переспросила, бледнея, она. — Почему ты так странно смотришь на меня? Уж не включил ли ты и меня в круг подозреваемых? Я ведь сама жертва! Ты же видел вчера, во что превратили мою комнату!

Грейди вскинул руки, словно бы защищаясь, и воскликнул:

— Все это мне известно! Но ты вполне могла все это нарочно подстроить, чтобы отвести от себя подозрение…

— Что ты говоришь, Грейди! Арчи, как тебе прекрасно известно, нанял меня, чтобы я изображала перед его родственниками его пропавшую и чудом нашедшуюся внучку. Мне нечего скрывать! Во всяком случае, от тебя, мало чем отличающегося от меня в этом случае. Так в чем же ты меня подозреваешь!

— Хотя бы в том, что ты скрываешь свою подлинную фамилию! — выпалил Грейди первое, что ему пришло в голову. — Как твое настоящее имя? Признавайся!

— Меня зовут Энни! — вскричала она и, вскочив с кресла, пихнула его обеими руками в грудь так, что он отлетел к двери. — Мне нужно почистить зубы, ясно? У меня внезапно возникло неприятное ощущение во рту. До свидания, господин Салливан!

Опомнился Грейди, лишь очутившись в коридоре перед захлопнутой дверью, и увидел ухмыляющегося Диккенса.

— Подглядывание в замочные скважины тоже входит в число ваших хобби? — сквозь зубы спросил Грейди. — Помимо живописи, естественно, искусству вы всегда отдавали предпочтение.

Но Диккенс и бровью не повел! Вероятно, он понятия не имел, что такое смущение. Сделав надменное лицо, он произнес, расправляя плечи:

— Защищать мистера Пиверса — мой профессиональный долг! Мне хотелось убедиться, что вы тоже искренне печетесь о его интересах.

— Как прикажете вас понимать? — спросил Грейди. Дворецкий вскинул подбородок и четко ответил:

— А понимать это следует так, сэр, что вас заметили за несколько несвоевременным занятием. Вы с мисс Кендалл целовались взасос прямо под окнами спальни мистера Пиверса, что ставит под сомнение мотивы вашего присутствия в этом доме, равно как и ваши приоритеты. Не говоря уже о благонадежности, сэр!

После такого блестящего монолога было бы вполне естественно с его стороны лихо щелкнуть каблуками и отдать честь. Но этого, к легкому удивлению Грейди, Диккенс не сделал.

— Вы все сказали? — пожевав губами, произнес Грейди. — Тогда предлагаю переключиться с меня на вас, мистер Диккенс. — Он выдержал театральную паузу, сверля мажордома коронным взглядом всезнающего следователя, и, кивнув на картину, висевшую на стене за спиной у дворецкого, задал свой первый каверзный вопрос: — Ответьте, к примеру, не вашей ли кисти принадлежит это полотно? Я видел, как удачно вы копируете Рубенса. Однако с Тернером вам явно повезло чуточку меньше.

Диккенс впервые вздрогнул.

— Так это ты побывал в моих комнатах! Ну конечно, кому же еще повсюду совать свой нос, как не ищейке! — ледяным тоном промолвил он. — Тем более что все Пиверсы с трудом управляются даже с собственными задницами. Куда уж им проникнуть в запертое помещение!

Грейди был несколько удручен, услышав, что следы его тайного проникновения в апартаменты Диккенса все же обнаружены, и чисто из профессионального интереса спросил:

— А как ты об этом узнал, старый прохиндей? Уж не приклеиваешь ли ты к дверному косяку волосок, уходя из своей конуры? Похоже, я тебя недооценивал.

— Ты уже рассказал об этом мистеру Пиверсу? — спросил Диккенс, не сочтя нужным отвечать на вопрос. Однако легкий румянец на его щеках подсказал Грейди, что он попал с гипотезой о волоске в самое яблочко.

— Хороший вопрос, Диккенс! — вздохнув, сказал он. — Именно эта дилемма и не дает мне покоя! Меня наняли, чтобы я выяснил, не хочет ли кто-то из обитателей этого сумасшедшего дома прикончить мистера Пиверса. Поэтому я не обязан информировать его обо всех твоих проделках. Сам же он о них даже не подозревает, в противном случае ты сейчас сидел бы в тюрьме. Я правильно рассуждаю? Более того, я полагаю, что тебе самому, меньше чем кому-либо, хотелось бы вскоре увидеть Арчи в гробу. Ведь в этом случае ты лишился бы удовольствия нахальнейшим образом обворовывать его! А если учесть, что я сам проник в твое жилище не совсем законным образом, то становится понятно, что мне нужно хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию. Я надеюсь, теперь тебе понятен характер вставшей передо мной дилеммы?

— Сколько? — прошипел Диккенс, с ненавистью глядя на Грейди.

— Не понял, — сказал детектив, хлопая глазами.

— Денег, естественно, — поморщившись, пояснил дворецкий. — Сколько будет стоить твое молчание?

— Как это мило! — Грейди довольно ухмыльнулся. — Как приятно отметить, что ты хочешь меня подкупить, а не убить! Две потенциальные жертвы в одном доме — это уже перебор. И тем не менее я вынужден отклонить твое предложение. Я не склонен заниматься шантажом. Впрочем, я бы не стал возражать, если бы ты согласился оказать мне одну маленькую услугу.

— Какую? — оживился Диккенс.

Грейди потер ладони и сделал рукой дворецкому знак следовать за ним.

— Дело вот в чем, — произнес он тихим голосом, когда они отошли от двери спальни Энни на достаточное расстояние. — Мне нужны отпечатки пальцев всех обитателей этого особняка. Самого Арчи, всех его деток, Банкинга, Сандборна, Дейзи и даже мисс Кендалл — для полной картины. Легче всего снять отпечатки с бокалов. Только не перепутай, кому они принадлежали. Как ты думаешь, тебе удастся с этим справиться?

Диккенс взглянул на него с легким укором и промолвил:

— Мои отпечатки вам, как я понимаю, тоже понадобятся, мистер Салливан. Постараюсь выполнить вашу просьбу как можно скорее. Что-нибудь еще?

— Нет, — покачал головой Грейди. — Это, пожалуй, все. С вами приятно иметь дело, мистер Диккенс!

— Ну, я бы так не сказал, но вам виднее, — промолвил дворецкий и, поклонившись, повернулся и пошел по коридору в обратном направлении. Как тотчас же сообразил Грейди, он поторопился исчезнуть не случайно: к лестнице шаткой походкой направлялся Милтон Сандборн.

— Подойди-ка сюда, сынок! — пробасил он, подманивая Грейди пальцем. — Я хочу тебе сказать, что Арчи спит как младенец и не доставит тебе новых неприятностей до вечера. Если желаешь, я могу поднять тебе настроение. Хочешь укольчик? Бесплатно!

— Как-нибудь в другой раз, — сказал Грейди и покосился на дверь комнаты Энни с надеждой, что она не заперта.

Впрочем, войти сейчас к ней он все равно бы не рискнул, не без оснований опасаясь, что Энни швырнет в него первым попавшимся ей под руку фальшивым произведением искусства. Женщины терпеть не могут мужчин, которые не верят им и не ложатся с ними в постель. Поэтому Грейди решил навестить не Энни, а Мейси и порадовать ее просьбой составить досье на Чарльза Диккенса.

Направляясь к своей помощнице, Грейди пришел к умозаключению, что у всех без исключения женщин, с которыми он общался, имелся веский повод его ненавидеть.