Луна над заставой

ЗОРКИЕ ГЛАЗА

По стёклам захлестали зелёные ветки. Дорога тут была совсем иной. Колея уходила в прибрежный лиственный лес, как в узкий тоннель. Плавно двигались, колыхались в этом тоннеле золотые пятна света. Качались, пестрели чёрные и воздушно-синие тени деревьев. Парамонов, не отрывая рук от руля, кивнул в сторону всей этой цветовой неразберихи, самым что ни на есть спокойным голосом сказал:

— Вот она, линия-то государственной границы… Вот… Смотрите! Рядышком…

И не успел промолвить, не успел точно показать Тане и маме, где эта самая линия, как вдруг сунулся к переднему стеклу, закричал азартно:

— Нарушитель пошёл! Нарушитель!

Таня и мама тоже припали к стеклу, испуганно впились глазами в летящую навстречу дорогу:

— Где? Какой нарушитель?

А по колее впереди, распушив великолепный хвост, бежало, наддавало что есть духу бойкое пернатое существо. И вот всхлопнуло яркими, как бронза, крыльями, скрылось в синей тени на обочине, в густой путанице ветвей.

— Фазан! Фазаний петушище! — хохотнул Парамонов, надавил на гудок, вслед фазану подбибикнул.

А мама сказала:

— Ох-х…

Мама взялась за сердце:

— Разве можно так, товарищ сержант, шутить? Я думала, нарушитель настоящий.

— Да он и есть настоящий. Только что с той, с ненашей стороны перебежал, — оправдался Парамонов, но Таня и мама с ним не согласились.

— И всё-таки это птица. А вот что бы мы стали делать, если бы тут оказался нарушитель взаправдашний?

— Ничего бы не стали делать. За нас бы мигом и давно всё сделали другие.

— Кто?

Парамонов опять кивнул на проносящуюся мимо густую чащобу:

— Тут везде смотрят зоркие глаза. Тут на посту — мои товарищи. Они про того петуха и то успели на заставу сообщить.

— А про нас? Про нас, значит, тоже успели?

— Давнёхонько.

— Но ведь мы-то их не видели…

— А так и положено. Пограничник в секрете видит всех и всё, а его — никто.

— Вот здорово! — сказала Таня и принялась вглядываться в каждый пробегающий мимо машины куст, в каждую лесную тень. Но сколько ни старалась, никого не разглядела. Только один раз ей почудилось, что кто-то как будто бы в солнечной листве у самой дороги шевельнулся, подмигнул ей лукавым глазом и — пропал.

Но это, наверное, ей и вправду померещилось. Потому что вряд ли какой пограничник будет кому-то подмигивать на своём секретном посту, на своей солдатской, очень серьёзной работе.