– О-о-о-о-о, какие ляжечки. М-м-м.
Дэйв обернулся, увидел, что «говорит» зеленый носок, натянутый на руку нищенки, и пошел дальше.
Если Джоан и услышала высказывание по поводу его ног, то не обратила внимания – как не обращала внимания на взгляды, возгласы, присвистывания и тому подобное на свой счет.
– Лакомые ноги. Откуда ж они? Наверняка из постели. Да. Приятны, точно девичьи сосцы, когда Енох надкусил сосиску.
– А она права, – сказала Джоан. – У тебя и впрямь прекрасные ноги.
Дэйв остановился и снова посмотрел на старуху. Та сидела на скамейке, закинув ногу на ногу. Бросив свирепый взгляд на прогуливающуюся мимо молодую парочку, она тут же отвернула от них свою обвислую бордовую физиономию и заговорила с носком. Парень и девушка прибавили шагу, отводя глаза.
Несмотря на жару, старуха куталась в одеяло, покрывавшее голову наподобие капюшона и спадавшее на плечи. Из-под одеяла виднелась цветастая футболка. Колени старухи прикрывала выцветшая юбка. На скамейке рядом с ней стояла желтая пластиковая тарелка с несколькими монетами.
– Иди, – сказала Джоан, – дай ей доллар. Она все-таки похвалила твои ноги.
– Что она там говорила про Еноха?
– Что за Енох?
– Понятия не имею. Он, вроде, надкусил какую-то сосиску…
– Да кто знает? И какая вообще разница? Она не в себе.
Дэйв подошел к старухе. Она посмотрела на него сквозь засаленные пряди седых волос, потом отвела взгляд. Зато кукла-носок повернулся к Дэйву:
– И-и-и-и-и, – протянул он. – Ноженьки медные. Одна здесь, другая там. Медные ноженьки, лосьон «Коппертон». Ноженьки мягкие, ноженьки пуховые.
– Что вы говорили про Еноха? – спросил Дэйв.
Смотревший на него носок от вопроса, казалось, вздрогнул. Даром что его широкий рот был всего-навсего ложбинкой между большим и остальными пальцами старухи. До чего жалкая кукла, подумал Дэйв. Даже глаз нету.
Рот носка захлопал:
– Любопытному копу отчекрыжили жопу…
– Он задал вам вопрос, леди, – перебила носок Джоан.
Носок вздрогнул.
– Господи, Дэйв.
Носок перевернулся, притворяясь мертвым.
– Что случилось с Енохом? – повторил вопрос Дэйв.
– Помер-помер-помер, – пропел носок. – Чур, молчок! Где, ой, где тогда был этот прекрасный медный загар? Дома, в койке. Что и говорить. – Неожиданно носок метнулся к Дэйву, несколько раз цапнул его за ляжку и шмыгнул к промежности.
Охнув, Дэйв отпрянул. Носок ухватился было за край его шорт, но тут же разжал хватку.
– Черт возьми, дамочка! – рявкнул Дэйв.
Джоан согнулась пополам от хохота.
Дэйв поспешно ретировался, даже не оглянувшись на старуху.
Джоан последовала за ним.
– Она пыталась пощупать меня там.
– Хотела добраться до твоей пушки.
Дэйв чувствовал, как по спине ползут мурашки.
– Может, арестуем ее за нападение на полицейского?
– Смейся, смейся, напарница. Посмотрел бы я, как бы ты смеялась на моем месте. Боже! – Дэйв до сих пор ощущал на себе проклятый носок. Он принялся тереть бедро.
– Я к ним вообще стараюсь не подходить, – заметила Джоан. – Только чтобы надеть наручники. И то предпочла бы делать это в перчатках. И в противогазе. А еще лучше – в костюме химзащиты, если бы, конечно, смогла его раздобыть. Это уже даже не люди. Моя бы воля, я бы давно избавилась от них от всех.
– Затуси с троллерами.
– Если честно, между нами, девочками, я бы лучше была с ними, чем против них. Не думаю, конечно, что мне выпадет такая возможность. Кстати, я собираюсь купить себе хот-дог. Будешь?
Дэйв взглянул на свои руки. Вроде не грязные. Но ведь он тер ими ногу. Там, где старуха дотрагивалась своим носком. Однако голод не тетка. Они патрулировали луна-парк с самого открытия. С десяти. А сейчас около трех.
– Возьми тогда и мне один, ладно? А я пока схожу отмоюсь.
– Обязательно с мылом. Эту троллью слизь отмыть не так-то просто.
Оставив напарницу в очереди за хот-догами, Дэйв направился к ближайшей мужской уборной. В Фанленде были две туалетные зоны, по одной на каждом конце набережной. Эту он посещал уже в шестой раз.
Патрулируя парк, они частенько заглядывали и туда: Дэйв в мужскую уборную, Джоан – в женскую. «Раз дерьмо случается, – говаривала Джоан, – где ж искать его, как не в сортире?»
Там и впрямь частенько встречались бомжи, извращенцы, а то и торговцы «дурью». Впрочем, сегодня единственным возмутителем спокойствия был какой-то забулдыга, пробравшийся в дамский туалет. Когда Джоан выдворяла его оттуда, ее лицо побледнело так, словно с него сошел весь загар.
Дэйв вошел, готовый, как обычно, к любым сюрпризам, но не обнаружил никого, кроме стоявшего перед писсуаром мальчонки лет девяти-десяти. Дверь одной из кабинок была закрыта. Дэйв подкрался, заглянул под нее и увидел лишь пару ног с джинсами на щиколотках. Поднявшись, он заметил, что мальчик у писсуара косится на него через плечо.
– Веселый денек выдался? – спросил Дэйв, подходя к раковине.
– Очень здорово стрелять из «Базуки».
Дэйв улыбнулся:
– Мне она тоже нравится. Эти теннисные мячики так и бабахают.
Он вытащил несколько бумажных полотенец из держателя, намочил и принялся оттирать ногу.
– А пистолет у вас настоящий? – спросил мальчик.
– «Смит-энд-Вессон» тридцать восьмого калибра.
– Вы полицейский?
– А что, не похож? Или я для тебя просто парень, который отмывается бумажными полотенцами?
Мальчик улыбнулся. Застегнув ширинку, он подошел к Дэйву.
– Видишь значок? – спросил Дэйв и показал мокрым пальцем на прикрепленную к рубашке синюю бляшку.
– Это ваша форма? Вы такую все время носите?
– Только когда жарко. А так мы выглядим как настоящие копы.
– Чудно́.
Дэйв уже привык к подобным замечаниям. Его синее кепи больше походило на бейсболку, только вместо логотипа Высшей Лиги на лбу была вышита звезда с золотыми буквами ПУББ: Полицейское управление Болета-Бэй. Такая же эмблема красовалась на белой рубашке. Шорты были в тон кепи, на ногах – синие кроссовки с белыми носками. Только черный кожаный пояс с пистолетом в кобуре, дубинка, рация и наручники выдавали в нем полицейского.
– Все равно круто смотрится, – признал мальчуган, умыв руки, вытащил бумажное полотенце и принялся вытирать их. – Я тоже хочу быть полицейским.
– Хорошая мечта. Может, когда-нибудь станем напарниками.
– Ну не знаю… Я же из Лос-Анджелеса и служить буду в полиции Лос-Анджелеса.
– Это замечательно, мистер.
Мальчонка просиял, бросил «ну ладно, пока» и был таков.
Дэйв закончил оттирать ногу, сполоснул руки и улыбнулся, вспомнив, как Джоан посоветовала ему использовать мыло против «тролльей слизи».
Но улыбка тут же угасла, едва в памяти всплыла старуха, и то, как она прикасалась к нему.
Вот всегда так: с ними по-человечески, а они…
Вечно Глория их защищает… Надо непременно познакомить ее с этой ведьмой-кукловодом.
Они тоже люди, Дэйв.
Тогда зачем они так себя ведут?
«Отлично, – мелькнуло в голове у Дэйва, – я спорю с Глорией, а ее здесь даже нет».
Эх, ей бы хоть половину мозгов Джоан…
Мечтать не вредно.
Вытерев руки, он вышел на солнечный свет. Джоан сидела за круглым столиком у края променада, держа в руках хот-дог и небольшой стакан кока-колы. На столе рядом с ней лежали еще два хот-дога, пакетик с картофелем фри и большой стакан колы. Дэйв сел рядом.
– На убой меня кормишь? – спросил он.
– Нельзя же вечно сидеть на одном творожке и бобовых стручках.
– Видела бы ты, что она приготовила мне вчера.
– Аппетит мне хочешь испортить? – спросила Джоан. Она надорвала зубами пластиковый пакетик и выдавила горчицу в хот-дог.
Посмотрев на нее, Дэйв снял бумажную обертку с одного из хот-догов и надкусил его, чувствуя, как хрустит поджаристое кукурузное тесто. Кожица на сосиске лопнула, брызнув в рот горячим соком. Дэйв блаженно вздохнул.
– Вот это еда, – сказал он.
– Так какой же кулинарный изыск приготовила тебе вчера Глория?
– Какую-то ерунду в горшочке.
– Что?
– Овощи какие-то.
– Но ты хоть примерно понял, что это было? – Она с улыбкой откусила приличный кусок хот-дога, на верхней губе остался желтый след горчицы. Так она и жевала, с горчицей на губах.
– Более-менее, – сказал Дэйв. – По крайней мере основной состав: водяные каштаны, побеги бамбука, грибы, горох. И много-много соевого соуса.
– Ладно хоть грибы. Не так уж и плохо. – Она вытерла горчицу с губ. – А соевый соус очень даже ничего со стейком.
– Умоляю, не надо о стейках.
– Похоже, она пытается сделать из тебя мальчика-рикшу.
– Таким образом мой организм «очищается».
– А я ела во-о-от такенный гамбургер. – Джоан растопырила большой и указательный пальцы, показывая его объем. – Не возражаешь, если я полью картошку кетчупом?
– Я думал, ты купила ее для меня.
– Для нас. – Она вскрыла зубами пакетик, выдавила кетчуп на картошку и отправила в рот несколько ломтиков.
– А ведь все это скажется на твоих бедрах.
– Ага, это ведь у тебя прекрасные ноги, – бросила она и отправила в рот еще одну порцию картошки.
Спасибочки, напомнила, подумал Дэйв, и в памяти тут же возник образ скользящего по бедру носка.
– Думаешь, прошлой ночью троллеры снова нанесли удар? – спросила Джоан.
– Мне показалось, что та бабка пыталась на это намекнуть.
– Енох надкусил сосиску? Да уж, звучит зловеще. Узнаю подлую руку троллеров.
– Шутки в сторону, – сказал Дэйв. – Кто знает, что она имела в виду.
– Ну, обычно, когда говорят, что кто-то надкусил сосиску, это значит, что кто-то надкусил сосиску.
– Логично.
– Ладно, если серьезно, то лично я до сих пор не видела, чтобы они кого-то прикончили, а ты? – спросила Джоан. – Кошмарят бомжей, и все. До убийств им далеко.
– Не так уж и далеко. Посмотри только, как все происходит. Сначала они просто отлавливали бомжей и выгоняли из города, а со временем стали действовать жестче.
– Да и шуточки у них стали более жестокими, – признала Джоан.
– Все чаще доходит до побоев. Рано или поздно и до убийства дойдет. Если уже не дошло. Кто сказал, что они на это не способны? Учитывая, как эти бродяги появляются и исчезают, детишки вполне могут мочить их направо и налево. Никто и не заподозрит, пока тела не найдут.
– Не думаю, что дело зашло так далеко, – возразила Джоан, глядя в свой стакан с колой и помешивая ее соломинкой. – Несколько дней назад они подвесили того урода на фонарном столбе. Сомневаюсь, что они пошли бы на это, если бы на самом деле убивали троллей и уничтожали тела. Мне кажется, им просто нравится мучить и унижать их.
– Тот парень вполне мог стать первой жертвой, а дальше убийства встали бы на поток.
– Детишки наверняка местные, – заметила Джоан. – Только им могут быть известны лазейки в парк, когда он закрыт. Они просто хотели напугать бомжа до усеру.
– Может, с этим Енохом они как раз и перестарались.
– А может, старая кликуша просто запудрила тебе мозги.
– Надо бы расспросить об этом кого-нибудь еще.
– О, блестящая идея, – сморщила нос Джоан. – Провести остаток дня, общаясь с бомжатиной.
– Многие из них наверняка знают того парня. Почему бы не задать им несколько вопросов?
– Только для этого нам потребуется переводчик. Знаешь кого-нибудь, кто умел бы говорить по-бомжацки?
По лицу Дэйва скользнула улыбка:
– Где твоя человечность, напарница?
– Приберегаю для человеков, кои изредка все же попадаются. – Она взяла пакетик с картошкой фри. – Понимаешь, о чем я?
– Мне почти не попадались.
Она поднесла пакетик с картошкой к его носу:
– На, возьми хоть одну, здоровяк. Она к чертям вышибет из тебя проклятые ростки бамбука.
Когда с едой было покончено, Джоан собрала все обертки и картонные стаканчики и отнесла их в мусорное ведро. На ее ногах остались красные отметины от стула. Видимо, картошка фри все-таки добралась до ее бедер, подумал Дэйв, никакого вреда, уж конечно.
Впрочем, если поставить ее рядышком с Глорией, получится реклама той самой «отравы», которой Глория тщательно избегала (чем несказанно гордилась). Джоан была выше Глории примерно на фут, имела довольно объемистые формы и мускулатуру там, где у Глории были кожа да кости. Там, где Джоан была округлой, Глория была прямой, как доска. Кожа Джоан сияла здоровьем; кожа Глории была бледной и нездоровой. Джоан излучала силу и уверенность в себе; рядом с ней Глория казалась бледной немочью.
– Так и будешь ворон считать? – спросила Джоан.
– А, нет… Просто всякая дрянь в голову лезет.
Они снова отправились на обход.
Дэйву было паршиво. С тех пор как две недели назад они с Джоан стали работать в паре, настроение его с каждым днем становилось все хуже и хуже.
Разумеется, с Глорией хватает проблем. Но не факт, что Джоан так уж идеальна. У каждого свои недостатки. Чужой хлеб слаще калача. Но чужой хлеб быстрей приедается. Никакая Джоан не идеальная. Помоги Господь тому, кто с ней свяжется.
– Офицер?
С одного взгляда через плечо Дэйв понял, что улыбающиеся Джоан четверо парней – моряки. Формы на них не было, но короткие стрижки и юные лица говорили сами за себя. Казалось, они сбежали с уроков и теперь не могут нарадоваться свободе.
– Чем могу служить, джентльмены? – спросила Джоан.
– Разрешите с вами сфотографироваться? Всего по одному снимку, а? С каждым из нас. Были бы очень признательны. Что скажете? Можно? Без дураков, всего четыре снимка. Мы прекрасно понимаем, вы на дежурстве, и все такое, но видите ли, нам скоро отплывать в Персидский залив и…
– Почему бы и нет? – перебила Джоан.
Дэйв не верил своим глазам.
Без тени раздражения или смущения она позволила предводителю встать рядом с собой. Он слегка прижался к ней, скорчив рожу пареньку с фотоаппаратом. Прежде чем тот успел сделать снимок, Джоан приобняла морячка. Паренек тут же зарделся, как рак. Как только снимок был сделан, он отошел, качая головой, и уселся на променаде.
– Господа, я умер и побывал в раю, – заявил он.
Следующий моряк был прыщавым толстячком. Джоан погладила его по голове, отчего он закатил глаза. Она обняла его и привлекла к себе. Тощий паренек щелкнул фотоаппаратом.
Третьим был ухмыляющийся чернокожий гигант. Когда он встал рядом с Джоан, ему, чтобы попасть в кадр, пришлось слегка наклониться.
Наконец самый первый матрос подошел к очкарику с фотоаппаратом и протянул руку за камерой:
– Генри, твой черед. Иди.
– О, пожалуй, не стоит. – Генри покачал головой и робко улыбнулся. – Боюсь, что дама уже подустала от нас.
– Ко-ко-ко, – стали поддразнивать его товарищи.
– Иди покажи, на что ты способен.
– Генри женщин боится.
– Не дразните его, ребята, – сказала Джоан и посмотрела на Генри: – Не бойся меня. Иди сюда.
Паренек побледнел, но все же подошел.
Его приятели засвистели, заулюлюкали.
Он встал рядом с Джоан. Ростом он был так мал, что головой едва доставал ей до плеча. Слегка наклонившись, Джоан коснулась пальцем его щеки. Он посмотрел на нее со смущением и восторгом, слегка повернулся и попытался чмокнуть ее в щеку. Она же изловчилась и поцеловала его прямо в губы. В тот же миг щелкнул фотоаппарат.
Приятели парня притихли.
Как только поцелуй закончился, Генри обнял Джоан, и они так и стояли, обнявшись. Дэйву было видно его лицо: очки сползли, сдвинутые щекой Джоан, глаза закрыты, губы поджаты. Генри кивнул, и Дэйв понял, что Джоан что-то шепчет ему на ухо. Внезапно лицо его расплылось в улыбке.
Он отошел от Джоан и вернулся к своим друзьям.
– Везучий же сукин сын, – пробормотал кто-то из них.
Чернокожий гигант похлопал его по плечу.
– Счастливого пути, ребята, – сказала Джоан и помахала рукой на прощание.
Оживленно жестикулируя и толкаясь, парни пошли прочь. Только Генри молча поднял руку и грустно улыбнулся. Со стороны казалось, будто он прощается с лучшим другом.
Опустив голову, Джоан расстегнула кожаный чехол на поясе. Достала солнцезащитные очки, надела и повернулась к Дэйву:
– Славные ребята.
– Ты сделала их день.
– Ладно, пойдем. Мы должны следить за порядком.