Лунная охотница и Проклятый принц

Глава 1

Всё было готово. Лошади ждали у ворот, одна из которых была с седельными сумками, а так же привязанным на седле оружием. Возле них копошились всё те же странные ночные создания в виде громадных кошек, что грелись в лучах уже вечернего солнца и жмурили большие глаза. Я почти и не обращала на них внимания, уже успев привыкнуть за столько недель в этом мире почти ко всем странностям. Единственное, что меня смущало – следовало ли мне, полукровке, опасаться обычного металла? Как–то резать собственные руки я не решалась, но кусты с шипами вполне могли оставить шрамы на коже. Возможно, столь странная особенность касалась и вправду только оружия, когда обо всё остальное жители Малоречья вполне могли пораниться.

Примостив свою сумку на седле, я провела ладонью по прохладной шкуре лошади. Верный признак того, что она одна из жителей Малоречья. Но сколько бы я не вглядывалась в неё, никак не могла понять, чем отличается от лошадей в моём мире. Обычный тяжеловоз с белой гривой и шоколадными пятнами на шкуре. Лишь умные глаза выдавали в животном действительно интересную личность.

Рядом с тяжеловозом пристроился чернильный конь с рогами – видимо, это был тот самый, на котором Темнейший отправился к Светлейшему. Подходить к нему я не стала хотя бы из–за того, что конь нетерпеливо бил копытом об землю, когда приготовленная для меня лошадь ничуть не выражала беспокойство.

– Хозяин, мы готовы отправляться, – заслышала я позади взволнованный голос Хорма, что не решался пересечь линию ворот.

– Тогда не будем медлить, – последовал ответ, хотя я вновь не услышала, как хрустит галька под ногами Темнейшего. Словно сама тень, он двигался бесшумно, и мне оставалось лишь позавидовать этому.

Взобравшись без посторонней помощи на лошадь, что даже опустилась передо мной, я удобней устроилась на седле. Оно было сделано на самый простой манер, не выделяясь изящной вышивкой, какой–то особенной кожей и даже запахом. С виду всё и вправду казалось нормальным. Но только с виду.

– Готова?

Я взглянула на Темнейшего, что уже сидел на своё коне. Величавый, перед которым хочется склонить колено, которого хочется бояться и уважать. Истинный правитель.

– Да, – я улыбнулась уголками губ как можно убедительней, сжав в ладонях поводья.

Темнейший кивнул, пришпорив коня и погнав его вперёд. Лошадь подо мной, даже не став дожидаться от меня такого же действия, рысцой побежала следом. Притом так легко, что я побоялась расслабиться и упасть с неё. Слишком уж это было необычно после прогулки на волке и диком коне с рогами на голове.

Невидимые стражи Темнейшего скользили по сторонам, вырываясь вперёд и проверяя дорогу. Я же не сводила взгляда с далёких гор, охваченных рыжими и багряными разводами на белых шапках. Там почти и не угадывались очертания обсерватории, наверняка находящейся в запустении несколько сотен лет. Было бы печально, случись там обвал, похоронивший бы нас до окончания времён.

Вечерние сумерки опустились на земли Темнейшего. Теперь только яркий блеск звёзд и круглой луны освещали пространство. Но даже с ними человеку было бы нелегко, я же различала малейшую деталь в нескольких десятков метров. Видела, как трепыхаются на ветках птицы, как ветер срывает листву. Видела всё это даже в кромешной тьме, ощущая, как обостряются все чувства ниитов, вложенные в меня. И это было превосходно.

Снег тихо шуршал под ногами коней, почти не отзываясь на тени сопровождающих нас зверей. Я ощущала холодный ветер, колющий кожу и оставляющий на тёмных волосах снежинки. Но всё же стремилась куда–то вперёд, пытаясь надышаться в последний раз перед тем, как покину это место. Надеюсь, что не навсегда.

Горы выросли тёмными, охваченными серым снегом, силуэтами. У меня захватило дух при виде этих скал, врезавшихся в чёрное небо, и сколько бы я не пыталась найти тропу, видела лишь камни и сухие кусты. Тем не менее кони замедлились, прежде чем и вовсе остановиться.

Оглядевшись, словно ища что–то незримое, Темнейший первый спрыгнул на чёрную землю с лёгким пухом снега. Помедлив, я последовала за ним, проведя по шее лошади подрагивающими пальцами.

Темнейший ждал меня, и только когда я подошла к нему, обратился к поджидавшему нас Сиверу:

– Оставайся тут.

– Как скажите.

Волк что–то рыкнул своим подчинённым, и чёрные кошки с только им свойственной грацией развалились на холодной земле, следя за нами своими большими глазами. Мне стало неловко, и я поспешила следом за Темнейшим. Он бесшумно подходил к подножию гор, подняв руку и осветив пространство тусклым голубым светом. Мне тут же бросился в глаза чёрный проём, внутри которого виднелись каменные тяжёлые двери. Видимо, внутри горы были туннели.

– Когда мы бежали, то все тайны, которые нам удалось сберечь, схоронили здесь, – негромко произнёс Темнейший, когда мы вошли в небольшую пещеру.

Свет лился из его ладони сквозь когтистые пальцы, падая на неровные стены и заставляя каменные узоры на дверях оживать. Две морды ящеров держали в своих пастях кольца, недобро посматривая на нас через тысячи лет.

– Неужели здесь хранится всё? – удивлённо взглянув на Темнейшего, не поверила я.

– Почти всё, – с заметной усмешкой на губах подтвердил он, подойдя к каменным дверям. – Легенды, мифы, тайные знания всех тех, кто выжил после войны… большая часть находится у людей, так что мы постарались воссоздать хотя бы треть. Я надеюсь, что болезнь не добралась ещё до сюда, впрочем, уже некому спасать эти знания… раньше люди пользовались ими, узнавали о нас столько же, сколько мы узнавали о них. Мы жили в мире, и не запирали знания вдали от всех…

Глава 2

Мы покинули обсерваторию лишь глубокой ночью. Сивер вместе с остальными поджидал нас у входа, тут же встрепенувшись, когда мы показались. Он не стал спрашивать, почему мы так долго и что мы делали всё это время. Вместо этого волк спросил другое:

– Мы можем отправляться?

Темнейший взглянул на меня, на что я согласно кивнула, пытаясь не показать свою дрожь. Нельзя было бояться, хотя бы перед ними.

– Скажи, как только будешь готова, – обратился ко мне Сивер, что–то рыкнув громадным кошкам.

Я шагнула к своей лошади, как прохладные пальцы еле ощутимо сжались на ладони. Удивлённо обернувшись, я молча взглянула на Темнейшего, стоявшего всего в шаге от меня.

– Возвращайся как можно скорее, – негромко произнёс он, настолько тяжело взглянув на меня, что сердце сжалось в груди.

– Я постараюсь, – пообещала я, ощущая, как собственные слова жгут горло. – Я не собираюсь там задерживаться.

– Не сомневаюсь, – позволил себе прохладно усмехнуться Темнейший, всё же разжав свои пальцы. Я вмиг ощутила слишком громкие удары сердца, боясь больше не почувствовать эту незабываемую прохладу. Как же она мне уже стала дорога. – Меня не будет рядом, так что береги себя.

– Не волнуйся. – Я всё же нашла в себе силы улыбнуться, повернувшись и запрыгнув на лошадь. Руки дрожали, и стиснув поводья, я кивнула Сиверу: – Едем.

Волк прощально склонил голову перед Темнейшим, и первым скрылся в тёмном лесу. Моя лошадь, не став дожидаться команды, понесла меня вперёд. Прочь от гор, от смертоносной болезни, от существа, которому преклонялись все и я в том числе. Но именно он стал тем, кто защитил меня от этого мира, и как бы страшно мне сейчас не было, я знала – проклятый меч надо доставить сюда. Пока болезнь не поглотила Малоречье основательно. Пока ещё есть надежда на то, что этот мир будет жить. Возможно, тогда Луна вернёт меня домой. На большее я и не рассчитываю.

***

Чёрную реку мы перешли даже слишком легко – Сивер вывел нас на выглядывающие из воды камни, по которым лошадь перебралась на другой берег. Малоречье осталось за спиной, и что самое необычное – воздух на земле людей был совершенно другой. Холодный, горький, сухой. Словно ему чего–то недоставало. 

Сухой снег слишком громко хрустнул под копытами лошади, и та повела ушами, шумно выдыхая клубы белого пара.

– Сивер, – позвала я волка, и тот замер за деревьями, молча смотря на меня. – Возвращайся обратно.

– Но…

– Нет, тебе нельзя, – качнула головой я, заставив волка сверкнуть сталью клыков. – Пожалуйста, Сивер.

Заслышав в моём голосе отголоски отчаянья, Сивер нехотя вышел из–за деревьев. Он был чуть ниже лошади, так что его горячее дыхание опаляло мои пальцы, когда он встал рядом. Словно намереваясь что–то сказать, а в итоге лишь качнул головой, без слов прощаясь со мной.

– Возвращайся, – произнёс он на прощанье, прежде чем прыгнуть на камни и пересечь шумящую реку. Остановившись на противоположном береге, волк вскинул голову и огласил ночь тоскливым воем.

– Прощай, – только и прошептала я.

Лошадь не спеша пошла вперёд, качая головой и выбирая незаметные тропы, протоптанные дикими животными. Множество запахов и шорохов тут же наполнили пространство, и я зажмурилась, стараясь сосредоточиться на собственном тихом сердце. Как же у людей здесь шумно! Невозможно даже собственные мысли услышать.

Накинув на голову капюшон, я поздно заметила колючую ветку ели, что больно полоснула по лицу. Зашипев от неожиданности, я спрыгнула с лошади, взяв её за поводья и поспешив вперёд. Надо было найти дорогу, а уже по ней, сверяясь с картами, находить проклятый меч.

Я слышала тихий треск веток и скрип снега под ногами, тяжёлое дыхание лошади за спиной и шум ветра над головой. Интересно, а охотник выжил? Нашёл ли он шкатулку и доставил ли её своему хозяину? И почему я вдруг так переживаю из–за какого–то человека?

Достав из сумки на бедре кусочек чёрного хлеба, я прожевала свой скудный ужин. Надо ближе к утру найти укрытие и отдохнуть. Может, где–то здесь есть заброшенная хижина охотника? Хотя, это каким же надо быть безумцем – охотиться в лесах близ Малоречья, когда на тебя самого могут поохотиться?

Впереди вспыхнул рыжий огонёк, и нерешительно замерев, я присмотрелась. Это был старый фонарь на полусгнившем столбе, освещающий тонкую линию дороги. Наверное, её использовали не каждый день – насколько я помню карту, была ещё одна дорога, главная, идущая к деревни вдали от границы Малоречья. А этой пользовались для того, что бы сократить путь.

Я вывела лошадь на дорогу, присыпанную лёгким снегом. Фонарь тут же создал вокруг нас причудливые тени, играющие на тёмно–синих сугробах. Обернувшись, я взглянула на исчезающую в ночи тропу. Один конец вёл к опустевшей деревне, а второй после соединялся с главной дорогой. Туда мне и надо было.

Запрыгнув на лошадь, что терпеливо дожидалась моих указаний, я потрепала её по жёсткой гриве.

– Вперёд.

Издав послушное фырканье, лошадь неторопливо зашагала вперёд, направляясь в сторону редких огоньков фонарей. Кто же их зажигает? Неужели кто–то и вправду считает своим догом каждый вечер проходить по этой дороге и зажигать свечи, дабы путники не свернули в полный ниитов лес?

Я не знаю, сколько мы так продвигались – дорога петляла между деревьями, а небо вскоре оказалось затянуто тучами. Пошёл лёгкий снег, большими перьями опускаясь на капюшон, сумки и шерсть животного. Но он не таял, даже на моих руках, давая понять – кровь в этом теле совершено холодная, в отличии от по–настоящему живых существ.

Глава 3

Ночь пролетела слишком медленно. Я устала, готовясь свалиться с седла прямо в жгучий снег и проспать до следующего вечера. Лишь когда небо тронул недружелюбный рассвет, заслонённый тучами, лошадь сошла с тропы, углубляясь в рощицу из тонких высоких деревьев, похожих на берёзы.

Нос защекотал запах дыма, и удивлённо приподнявшись в седле, я заметила в утренних сумерках рыжие искры. Неужели где–то рядом дом? От этой мысли мой живот скрутило, и я поморщилась от сухости во рту. Хотелось есть, а ещё больше – спать. Если это постоялый двор, то я вполне могу заплатить – Хорм дал мне людские деньги. Ну а если просто чей–то дом в глуши – попробую договориться.

Спрыгнув с лошади за несколько метров до того, как за деревьями появился деревянный домик, я прислушалась. Сейчас ещё было слишком рано, так что лес спал. Никакого лишнего шороха, лишь ветер играл с ветками.

Взяв покрепче поводья, я повела лошадь вперёд, крадясь между деревьями и внимательно осматриваясь по сторонам. Вскоре я почувствовала запах хлеба, и живот скрутило ещё больше. Поморщившись и закусив язык, я вышла к дому. Старому, отчасти даже покосившемуся, с растущим рядом дубом, на котором ещё остались сухие листья. Низ дома был отделан тёмным камнем со старым мхом, переходящим в свою очередь в дерево с небольшими окнами, занавешенными шторками. Рядом с домом был каменный колодец, а так же заборчик. За ним паслась одинокая коза с чёрным мехом, а так же худая кобыла, поедающая жёсткое сено в кормушке. Она даже не обратила на нас внимания.

– Жди тут, – приказала я, на всякий случай вооружившись мечом. Кто знает, что можно ожидать от хозяев в этой глуши? Вряд ли они просто так решили поселиться вдали от людей.

Поднявшись на заскрипевшее крыльцо, я подняла руку и несколько раз постучала по двери. Воздух огласил слишком громкий для моих ушей стук, и я осторожно отпрянула назад. Оставалось только ждать.

Я уловила скрип половиц за дверью, тихий неясный шёпот, прежде чем звякнул замок и дверь осторожно приоткрылась. Рыжий свет полился на улицу вместе с теплом и запахом готовой еды. Я ощутила, как рот наполняется слюной, а глаза загораются алыми каплями. И всё же сумела себя сдержать, даже на время забыться, когда на пороге показались и сами хозяева хижины.

– Вы кто? – удивлённо произнесла девочка лет десяти, в длинной белой ночнушке, перештопанной и заштопанной от силы раз сто. Её большие синие глаза с удивлением взирали на меня, а чёрные вьющиеся волосы были заплетены в толстые косы. И всё же они не могли скрыть остроконечных ушек.

– Ноби, назад, – настороженно произнесла старшая, чуть младше меня года на два–три. Она была копией своей сестры, только высокая, почти одного роста со мной, в старом потрёпанном сарафане и штанах. Такие же чёрные непокорные волосы были завязаны в хвост, вновь не скрывая длинных ушей. – Что вам надо от нас?

Полукровки.

Полукровки, что всю жизнь прожили в мире людей – я поняла это сразу, с такой ясностью и простотой осознав, что просто не сумела удивиться.

Я с интересом смотрела на двух сестёр, что обменивались тревожными взглядами. Старшая с испугом прижимала к себе младшую, которая с нескрываемым интересом смотрела на меня.

– Я вас не трону, – всё же произнесла я, аккуратно смахнув с головы капюшон.

– У тебя тоже уши! – вдруг восторженно воскликнула Ноби, звонко хлопнув в ладоши. – Ты такая же!

Её сестра же, напротив, восторга не разделила, нахмурившись ещё сильнее. Белое лицо, лишённое даже намёка на черты нелюдей, как обозвал нас охотник, стало серым и хмурым. По сравнению с ней, мои черты были острыми, не такими гладкими, скорее, отчасти звериными. И всё потому, что я хотела жутко как есть.

– Где твой хозяин? – сухо произнесла старшая, и я непонимающе наклонила голову. – Полукровки прислуживают людям… твой хозяин, видимо, богат. И если он хочет остановиться и переждать бурю, то мы согласны принять его, но с условием что он…

– У меня нет хозяина. – Получилось слишком резко и холодно, но всё же длинная ночь сделала своё дело. Я хотела спать и есть, да и на разговоры была не способна. – И я очень голодна. Так что не стойте на пороге, а лучше пропустите.

Я ощутила жжение на ладони, успев заметить, как метка Темнейшего оживилась. В следующий миг в глазах полукровок мелькнула тёмная искра, и они обе послушно подвинулись, пропуская в свой дом.

– Ладно, проходите, – нехотя произнесла старшая, оттягивая за рукав младшую. – Думаю, у нас найдётся еда.

– Интересно… – задумчиво прошептала я, вновь взглянув на метку и войдя в тёплый дом. – Вы одни здесь живёте?

– Как мать сгинула на охоте – одни, – нехотя произнесла старшая, закрывая за мной дверь. – Уже как года три.

– Ваша мать была охотницей?

– Да. Лучшей у границы, – улыбнулась Ноби, и я заметила притупленные клыки. Видимо, они специально спилили их, что бы это не бросалось в глаза. – Она нам и кроликов, и куропаток, и кабанчиков приносила… а теперь у нас только коза и осталась.

– Ноби! – сердито воскликнула старшая. – Лучше вынь хлеб из печи!

Недовольно взглянув на сестру, младшая убежала в соседнюю комнату, видимо, кухню. Оттуда и шёл весь жар, оттапливающий небольшую хижину в лесу.

Приставив меч к двери, я сняла с себя куртку, оставшись в чёрной плотной рубашке. Попутно и огляделась: в прихожей, заставленной топорами, охотничьими луками и брёвнами, были две двери. Одна, скорее всего, вела в спальню, да и была разукрашена синей краской. Вторая вела в сторону просторной кухни с массивным столом в центре и большой печкой, на которой сушились сухари. Два окна тускло озаряли комнату, так что весь свет шёл из нутра печки и нескольких светильников, поставленных на шкафах.

Глава 4

Я уснула, провалившись в глубокий сон без сновидений. Я настолько устала, что не обращала внимания на посторонние голоса. Мне казалось, что мир вместе со мной погрузился в чудный сон, из которого совершенно не хотелось выбираться. И пускай ночью мне надо было идти дальше, я хотела полежать ещё, укутавшись в тёплое одеяло и подставив спину теплу.

Стекло над головой странно задребезжало, и я поморщилась, перевернувшись на другой бок и словно сквозь воду заслышав чьи–то голоса. Они звучали неясно, как–то по особенному приглушённо, да и я не пыталась их разобрать. Лишь когда послышался полный боли и отчаянья вскрик всё же дёрнулась, раскрыв глаза и насторожившись. Звуки стали чётче: я разобрала треск углей в печи, собственное дыхание, скрип снега и тяжёлые шаги, никак не сравнимые с лёгкой поступью девчонок.

Здесь был ещё кто–то.

Осторожно приподнявшись, я выглянула в окно, разобрав три мужские фигуры. У ног одной лежала Фида, вытирая ссадину на щеке. Напротив неё, вырываясь, билась младшая, испуганно оглядываясь по сторонам и готовясь разрыдаться.

Я прислушалась, наконец–то разобрав голоса.

– Этого мало! – гневно воскликнул один из мужчин, тряся в руке мешочек с деньгами. – На десять монет меньше, чем в прошлом месяце!

– Это всё… что мы выручили… – отчаянно прошептала Фида, сверля взглядом снег. – Зима была холодной… мы не смогли толком нажиться…

– Да мне плевать! За землю вы должны платить! – прервал её тот, кивнув нависшему над девушкой мужчине. Тот грубо схватил её за волосы и поставил на ноги, заставив Фиду закричать от боли. – Ты огорчаешь меня, маленькая дрянь… может, у тебя в доме будет какая–то мелочь, а?

– Нет! – вдруг испуганно вскрикнула Ноби и завертелась, пытаясь высвободиться. – Уйдите! Уйдите! Уйдите!

Мужчины расхохотались, явно собираясь делать всё наоборот.

Натянув на ноги сапоги, я осторожно вышла из кухни, не издав при этом ни скрипа. Мой меч всё так же покоился у двери, хотя мне и показалось, что он был чуть–чуть сдвинут.

– Что? Неужели что–то интересное внутри прячете, а?! – Голоса раздались громче, и послышались шаги. Кто–то направлялся сюда. – Мы видели вторую лошадь! Откуда у вас на неё деньги?! Наверняка вы кого–то ограбили… о–о, староста деревни это так просто не оставит! Вот сейчас найдём у вас золотой тайник, так сразу и отведём… неужели прошлого раза в колодках вам не хватило?!

Ручка дёрнулась, и дверь резко отварилась, впуская морозный воздух и яркий свет. Я чудом не зажмурилась, плавно вытащив из ножен меч и подставив к чужому горлу.

– Это моя лошадь, – с ледяным спокойствием произнесла я, сощурив глаза. – Так может вы со мной поговорите?

Ноби перестала вырываться, испуганно смотря в нашу сторону. Фида тоже затихла, отчаянно прикусив язык и закачав головой.

– Ты ещё кто? – грубо спросил мужчина с рыжей бородой и бороздами морщин на лице. Но всё же отступил, давая мне выйти на крыльцо. При виде моих ушей он вдруг насмешливо фыркнул. – Ещё одна испорченная… ты думаешь, что я и вправду испугаюсь твоего жалкого меча?! А ну брысь с дороги.

Я наклонила голову, и растрёпанные волосы упали на лицо. Так вот, значит, какие здесь люди? Грубые, считающие, что полукровкам здесь не место… испорченные. Темнейший был прав. Люди и вправду ужасны.

– Зачем вы здесь? – негромко спросила я, опустив меч на радость мужчине.

– Долги стряхиваем… – гнусно усмехнулся он, смотря на меня сверху вниз. – Ещё мать этих испорченных нам порядком задолжала… так что не мешайся, или сама хочешь должок то выплатить? Хотя ты и такая же погонь, фигура то у тебя ничего…

Пальцы в волдырях и мозолях потянулись ко мне, и мне вдруг стало до того противно, до того мерзко, что я вновь подняла меч. На этот раз лезвие кольнуло шею, и капля крови скатилась за воротник куртки замершего мужчины.

– Не смей меня даже касаться, выродок, – прошипела я, ощущая, как оголяется верхняя губа, и глаза наливаются огнём. – Если ты сейчас же не уберёшься вместе со своими дружками, я выпотрошу из тебя все внутренности. И на этом не остановлюсь… забудь дорогу сюда. Забудь вообще об этом месте и их жителях, ясно?

Ладонь знакомо обожгла метка, и в испуганных глазах мужчины заклубилась тьма, прежде чем рассеяться и приказом прозвучать в его голове.

– Уходим, – отступив на шаг назад и споткнувшись об ступеньки, хрипло произнёс человек. Упав в снег, он тут же поднялся и взглянул на оставшихся двоих. В их глазах отразилась тьма, прежде чем рассеяться. – Уходим, я сказал! Нечего здесь делать.

Послушно опустив сестёр, мужчины поспешили следом, не оглядываясь и напрочь позабыв об кошельке, что валялся у ступеней. Спрятав меч, я осторожно подняла его, отряхнув от снега и подойдя к изумлённой Фиде.

– Держи. Таким лучше не разбрасываться.

Девушка молча приняла кошелёк, проследив за мной взглядом. Я же, подойдя к привязанному к хлипкому забору тяжеловесу, закрепила на сумках меч. Может, благодаря метки Темнейшего он мне и вовсе не понадобится?

– Ты… куда? – раздался позади удивлённый голос Ноби, ещё не отошедшей от страха.

– Ночь скоро, – не оборачиваясь, ответила я. – Да и я к вам только до вечера напросилась… далеко эта деревня?

– Тебя выгонят оттуда, – опомнившись, тут же закрутила головой Фида, прижимая к груди кошелёк. – Тебе туда нельзя! Если появишься, а ещё и на ночлег попросишься – тебя в колодки на целый день посадят… туда полукровкам без хозяев нельзя… староста не разрешает.

Глава 5

Я вытащила окровавленную стрелу, закинув её в кобуру и оглядев тушу под ногами. Волк. Не такой большой и сильный, как Сивер, да и меньшего его в разы, но всё равно волк. Худой, с порванным ухом. Видимо, зима и вправду выдалась здесь жуткой, раз я завалила зверя с трёх стрел.

Убрав лук в колчан и вымыв окровавленные ладони в снегу, я закинула тушу на плечи. Она показалась мне до необычайности лёгкой – или это я была такой сильной? Но как бы там ни было, пора возвращаться. Небо уже подёрнулось в тёмные оттенки и расчистилось, являя кривой полумесяц.

Куда либо спешить я не видела смысла. Если принц здесь, то наверное, он чего–то ожидает. За столько недель давно можно было закупиться всем тем, что они потеряли в схватке с ниитами. А значит, они всё же ищат что–то. И это что–то сейчас лежит в седельной сумке моей лошади. Вроде, прекрасный повод повидаться с носителем проклятого металла лично.

Поудобней обхватив лапы волка и идя по собственным следам, я вскоре оказалась у знакомого дома. В окнах всё так же горел свет, а за забором стояли две лошади и коза, спрятавшаяся в деревянную постройку, обдуваемую всеми ветрами.

Видимо, заметив меня, за дверью послышались шаги, и сумерки прорезал жёлтый свет, льющийся из рук Ноби. Она держала в руках лампу с огрызком свечи.

– Фи–и–ида! Иса–а–а вернулась! – повернувшись в сторону кухни, закричала младшая.

– А ну подвинься, – бросила я ей, и девчонка проворно отпрянула в сторону, завороженно смотря на тушу волка.

– Ух ты…

Войдя в кухню, я с облегчением положила тушу на громоздкий стол, поведя ноющими плечами. Сидевшая за вышивкой Фида испуганно вскрикнула, отпрянув назад и круглыми глазами смотря на мёртвого волка.

– Нож есть?

Лишь спустя минуту, очнувшись, старшая протянула мне большой острый нож, на всякий случай отойдя как можно дальше от стола.

– Вы продаёте шкуры? – поинтересовалась я, пытаясь не показать своего волнения.

– Д–да.. – кивнула та.

– Эта сойдёт?

У Фиды не нашлось слов и она лишь закивала.

– Прекрасно… завтра отнесём в деревню и продадим. Много возьмут?

– У нас всегда всё берут за полцены, – пожаловалась с порога Ноби.

– Из–за того, что вы полукровки? – удивилась я.

– Люди считают, что то, что поймано нашими руками, нечисто, – согласно кивнула Фида, всё же подойдя к столу с ещё одним ножиком. – Якобы испорчено… поэтому и цена меньше.

Я фыркнула, и следующий час мы молчали.

Как бы моё сознание не боялось разделывать большую тушу, руки знали своё дело. Видимо, Ис не раз занималась этим, и даже с закрытыми глазами могла совершить это лучше любого мясника.

Спустя ещё час у нас была шкура, которую пошла вычищать Фида, и свежее мясо. Выкинуть мне тот же хвост или конечности просто не дали – сказали, что все пойдёт либо на продажу, либо останется на голодные времена. Так что состоявшийся чуть ли не в полночь ужин казался сверх роскошью тому, что было утром.

– Мы пойдём в деревню рано утром, – сообщила мне Фида, беря на руки уснувшую сестру и направляясь к двери в их спальню. – Я разбужу тебя, но всё же лучше сейчас возьми с собой еду. До деревни нам идти долго, и ещё неизвестно, сколько мы пробудем там. А что–то съестное нам вряд ли продадут.

Я лишь кивнула, уже собираясь встать, как заслышала тихий голос, прежде чем дверь в соседнюю комнату закрылась:

– И спасибо…

Подождав, пока сёстры затихнут за стеной, я вышла на улицу, подойдя к своей лошади и достав из сумки карту со шкатулкой. Вернувшись обратно и протерев стол от остатков еды и засохшей крови, я разложила всё перед собой. Сняв со шкафа лампу и поставив рядом, я аккуратно развернула старую карту, приложив концы чистыми тарелками. Найдя деревню, о которой говорила Фида, я примерно сообразила, где находимся мы. Идти до неё пришлось бы минут двадцать, но если взять лошадь, то и за десять справимся.

Деревня, по сравнению с той, что была ближе всего к Малоречью, оказалась весьма большой, да и называлась Нижними Горками. Была ещё одна, у самых гор, отделяющих мир от остатка Малоречья, и носила название Верхние Горки. Почему так? Обе деревни находились между небольшими холмами. Соединялись они главной дорогой и несколькими тропами, но что по одним, что по вторым – добираться пришлось бы день с лишним. А за горами сразу был город, который и назывался весьма символически – Предгорье.

Оставив спустя несколько минут карту в покое, я обратила всё свое внимание на шкатулку. Замок благодаря лошади разбился, так что крышку открыть было не проблемой. То, что оказалось внутри, заставило меня на несколько долгих минут замереть, поражённо вглядываясь в украшение на бархатной подстилке. Наверняка оно стоило как это королевство – украшенное переливающимися бриллиантами, с тремя крупными рубинами, внутри которых угадывались силуэты звёзд. Превосходная работа мастера. Я уже готова была поспорить, что создал эту вещь явно не человек, а какой–нибудь искусный ювелир на подобие Мола.

Разглядывая украшение, не смея даже вынуть его, я со странной тоской понимала – а ведь оно кому–то предназначалось. Или было семейной реликвией, передающейся из поколения в поколение. Его можно было бы продать и выручить баснословные деньги, но в итоге оно всё равно вернулось бы своему хозяину. И не только потому, что так действует правило «бумеранга» – я отчётливо чувствовала применение чар на этом украшении. Только в чём они заключались – до конца не понимала.

Уложив шкатулку на дно сумки, а сверху поместив обёрнутый полотенцем ещё тёплый хлеб, я легла на свою временную кровать. Сон не шёл, и всё время до утра я занималась тем, что разглядывала метку на ладони. И гадала, что она может значить. Лишь когда в соседней комнате послышалось движение, я обернула ладони кожаными лентами, встав с лавок как раз тогда, когда на пороге появилась уже готова Фида.

Глава 6

Замок на колодках щёлкнул, и тяжёлые цепи свалились с рук, оставив после себя неприятный холод. Я помедлила, прежде чем подняться, стирая дрожащими пальцами с подбородка кровь. Хотелось уйти отсюда как можно скорее, покинуть эту чёртову деревню и больше сюда не возвращаться. Даже не вспоминать о ней, словно плохой сон, в котором мне не повезло побывать.

– Держи, – произнёс совсем рядом кто–то, и я остановила взгляд на протянутой руке с моей сумкой. – Хлеб не весь растоптали… если хочешь, я могу купить новый.

Всё внутри меня насторожилось, готовясь диким зверем взвыть и выдрать глаза каждому, кто хоть прикоснётся ко мне. Но стоило мне только поднять взгляд, готовясь нагрубить что–то в ответ, как язык прилип к нёбу.

– Ты?.. – еле сумела выдавить я, смотря в глаза цвета растопленного шоколада.

Человек напротив меня недоумённо нахмурился, но тут и его пронзила молния понимания. Видимо, ночью он не особо запомнил моё лицо, но сейчас вспомнил, с удивлением и какой–то усмешкой смотря на меня.

– Выжила, – до странности облегчённо произнёс охотник, словно волновался обо мне. – А я думал, что же с тобой случилось…

– Вы знакомы? – послышался удивлённый голос одного из деревенских стражников, что ещё не успел отойти от нас.

Взгляд охотника вмиг стал холодным, колким, и пронзив им мужика, он ровным голосом произнёс:

– Вы ведь не хотите проблем, верно? Советую разойтись как можно дальше и не вспоминать о случившемся. По закону, выпущенному Железным Королём, заковывать полукровок в колодки запрещается, а так же хоть как–то проявлять к ним открытое неуважение.

Стражник побледнел, и бормоча извинения, поспешил скрыться от холодных тёмных глаз. Когда же охотник вновь взглянул на меня, глаза его стали мягче, теплее. Словно встретил старого друга, с которым был знаком ещё с детства.

– Ты думаешь, это поможет? – сухо поинтересовалась я, взяв из его рук сумку и оглядев площадь. Люди прятали глаза, перешёптываясь и стараясь больше не смотреть на нас. – Ты взгляни на них. Так и ждут случая, что бы вновь позабавиться… спорим, указ Железного Короля для них – пустое слово. Пыль на ветру…

Я замолчала, качнув головой и вновь стерев с губ кровь. Холодная и невкусная.

– Я знаю, что это не поможет, – вдруг произнёс охотник, и я вновь взглянула на него. Он смотрел куда–то в сторону, обводя взглядом людей на площади и хмурясь. – Чем люди ближе к границе нелюдей, тем ужасней они становятся. Их родные падают от рук мороков, а единственное, что они могут – вымещать свой гнев на таких, как ты… у которых есть вторая кровь.

Я промолчала, отряхивая сумку от прилипшей грязи.

Этого следовало ожидать. Фида предупреждала меня, что полукровкам тут не рады.

Сердце пропустило удар, и резко обернувшись, я оглядела площадь настороженным взглядом. Фиды рядом не было.

– Чёрт… – ругнулась я, напрочь позабыв об охотнике и кинувшись туда, где в последний раз видела девушку.

Протиснувшись между людьми и стараясь не замечать их пинки и толчки, я выскочила на улицу. Втянув в грудь воздух и поперхнувшись от изобилия запахов, я закашляла, облокотившись рукой об шершавую деревянную стену дома. Где же Фида? Я видела, как она убегала сюда, но если её успели схватить?

Взяв себя в руки и вновь втянув в грудь воздух, я уловила знакомые нотки хвороста и шерсти. Отпрянув от стены, я уверенно зашагала вперёд, поправляя рукава куртки и всё ещё ощущая мертвенно холодные кандалы на них, что как призраки теперь будут преследовать меня и дальше.

Не обращая внимания на гул площади, оставшейся позади, я вслушалась в звуки улиц. И как же много их было! В каком–то доме кричал ребёнок, звенела посуда, скрипели половицы, шли разговоры. Я не могла сосредоточиться, мотая головой и морщась. Даже не могу представить, насколько шумными мне покажутся города людей, раз от простой деревни хочется бежать как можно дальше.

Выйдя из–за угла, я заслышала тихие всхлипы, и только после наконец–то заметила Фиду. Она сидела на старой бочке, прижимая к груди запачканную сумку и стираясь кулаком с щёк слёзы. Видя их, девушка хмурилась, словно старалась показаться для самой себя взрослой, но в итоге всё равно детская невинность мелькала в каждом её движении.

– Фида… – выдохнула я, подойдя к полукровке и присев напротив. – Что они сделали?

Девушка взглянула на меня сквозь слёзы, показав на тёмный синяк на шее, тщательно укрытый воротником. Меня даже в холод бросило, и я с отвращением отвела взгляд.

Неужели люди все такие? Неужели считают, что их кровь чиста? Какие же они наивные дураки. Лишь бы причинить кому–то боль, даже не подозревая, что им то от этого вряд ли лучше станет.

Позади послышались аккуратные шаги, и вскочив с места, я с ненавистью взглянула на подкравшегося к нам человека.

– Я не трону, – подняв руки, как можно спокойней произнёс охотник, замерев в паре метрах от нас.

Сидевшая на бочке Фида тут же вся сжалась, сильнее прижав к груди сумку и зарывшись лицом в тёмно–рыжий мех воротника. Я закрыла девушку своей спиной, не мигая смотря на охотника, пытаясь понять, что скрывают эти глаза цвета шоколада. В них не было презрения и ненависти, а может, охотник просто всё это тщательно скрывал. Людям здесь верить нельзя.

– Что ты хочешь? Благодарности за то, что спас? У меня нет денег, что бы отплатить тебе, – сухо изрекла я, сжимая пальцы в кулаки.

– Деньги меня сейчас не особо волнуют, – улыбнулся уголками губ человек, делая осторожные шаги в нашу сторону.

– Да ну? Неужели такой благородный? – фыркнула я.

Глава 7

Стоя рядом с охотником, я пристально смотрела на старуху. Та перебирала в руке шёрстку, и на вопрос, не испорченные ли принесли её, мой спутник отвечал, что лично поймал зайцев и пристрелил волка. Я не спорила, зная, что лучше от этого вряд ли станет. И всё же когда продавщица назвала цену, она была далека от той, которую она предлагала заплатить Фиде. Для сравнения, на это можно было купить еды на несколько месяцев, а не на пару дней.

– Держи, – произнёс охотник, повернувшись ко мне и вручив до отказа набитый кошелёк. – Храни при себе.

Неуверенно сжав кожаный мешок, я убрала его в карман.

– Вы же пришли сюда не только для того, что бы шкуры продать, верно? – заметил он, зачесав назад свои длинные, по самые плечи, светло–русые волосы.

– Хочешь, что бы я тебе до самой смерти должна была? – сощурив глаза, поинтересовалась я.

– Я всего лишь отрабатываю свой долг, – возразил человек, нахмурив брови с еле заметным шрамом на одной из них. – Ну так?

Я молча взглянула на охотника, выше меня на целую голову. Скрестив на груди руки в чёрных перчатках без пальцев, он выжидал ответа. Его лицо было молодым, но каким–то усталым, с однодневной щетиной, при этом она была темнее светлых волос, завязанных в неопрятный хвост. Приведи он себя в порядок, возможно, и взгляда было бы не оторвать, но нет. В Малоречье охотника бы прозвали уродом, впрочем, не только его. Но некоторых бы приняли за своих – зима сделала своё дело, и мужчин от женщин порой можно было различить только по одежде. Трудное время для этого края, да ещё и нииты со своей охотой…

Вряд ли бы мне или Фиде сейчас продали хорошую еду. Дали бы полусгнивших зёрен, такой же морковки с картошкой, да пинками отправили бы отсюда.

– Ладно, – всё же со вздохом согласилась я на помощь. – Если знаешь, что делать – делай.

Охотник довольно усмехнулся, поведя меня по прилавкам и закупая всё то, что полукровкам вряд ли бы вообще продали. Так что спустя чуть меньше часа сумку из–под шерсти заполнил килограмм весьма крупной картошки, несколько головок луковиц, рыжая морковка и мешочек с мукой. Продавцы не смели отказать охотнику, при этом недобро посматривая на меня и проклиная в спину.

– Ты не похож на местного, – всё же решилась заговорить я.

– Так я и не отсюда, – ответил охотник, забирая кочан зелёной капусты. – Я из–за гор.

– А здесь что забыл?

– Охрану господина обеспечиваю, – усмехнулся он, рассчитываясь с продавцом шестигранными монетками. – А та девчонка… твоя сестра?

– Да, – всё же ответила я.

– Вы похожи, – неожиданно изрёк охотник, и я замерла, непонимающе взглянув на него. То, что у нас уши одинаковые, это да. Но больше сходства я не видела. – У вас лица похожие.

– Что? Нет, – фыркнула я, отрицательно качнув головой.

– Да, – возразил тот. – Вот я со своим братом – огонь и лёд. А вы… почти копия друг дружки.

Я вскинула бровь, решив всё же придержать язык за зубами. Вряд ли Ис даже на Анора походила – кроме тёмных волос и бледной кожи они ничего общего не имели. И тут какой–то человек заявляет, что полукровка почти одним лицом с двумя девчонками из леса… смешно. И странно.

– У тебя имя то есть? – вдруг поинтересовался охотник, искоса взглянув на меня.

– Иса, – коротко ответила я, поймав взгляд охотника и всё же сказав: – Наверное, в ответ я всё же должна поинтересоваться, как зовут тебя, верно?

Охотник усмехнулся.

– А ты не особо жалуешь людей.

На этот раз фыркнула я, передёрнув плечами.

– После сегодняшнего – не особо.

– Не все люди такие жестокие, – нахмурившись, возразил он.

– Да, но у всех в голове заложена мысль, что полукровки – смешение якобы чистой и грязной крови, – поморщившись, сухо ответила я. – Но в чём заключается эта чистота? Как будто кто–то из двух сторон может быть лучше.

– Лучше – вряд ли. Но вот хуже – вполне возможно, – заметил охотник, выйдя на улицу с дожидающейся нас Фидой. При виде сумок, полных овощей и муки, девушка удивлённо охнула, поспешив забрать у меня одну из них.

– Что ж, на этом можем и попрощаться, – взглянув на человека, произнесла я. – Дальше мы уже вполне в состоянии донести и…

Фида нетерпеливо дёрнула меня за рукав, и помедлив, я отошла вслед за ней. Охотник тут же сделал вид, что изучает вывеску магазина с лекарственными травами.

– Что случилось? – нахмурилась я.

– Я слышала разговор стражников, – тихо прошептала Фида, так и заставив навострить уши. – Они нашли твою лошадь и догадались, что мы на ней приехали… хотели забрать себе, но та сбежала… нам с такими сумками до дома не дойти!

Я поморщилась от досады, всё же повернувшись к охотнику и со вздохом произнеся:

– Эти олухи из стражи спугнули нашу лошадь… мы были бы очень признательны, если бы ты помог нам донести сумки, – ощутив, как пересохло горло от этих слов, я выжидающе взглянула на охотника. – Конечно, если ты не занят охраной принца.

– Пожалуйста, – добавила позади меня Фида, смотря себе под ноги.

Охотник перевёл взгляд на меня, и я заметила, как он на пару секунд засомневался. Тени опустились на его лицо, сделав глаза более пронзительными и тёмными, готовыми пронзить насквозь. Мне тут же захотелось отвести взгляд, лишь бы не смотреть на него – даже взгляд Темнейшего был не таким… вызывающим, что ли.

Глава 8

– А какой он? – поинтересовалась Ноби, подперев кулачками подбородок и размахивая ногами.

Сидевшая рядом с ней Фида ущипнула сестру, так и заставив ту вскрикнуть от неожиданности и сердито посмотреть в ответ, потирая новый синяк.

– А что? – насупилась Ноби. – Он ведь должен был его видеть! Я же всего лишь спросила!

– А может, это тайна, а? – хмуро бросила старшая, покосившись на Роэна. – Нам то, полукровкам, куда до принца!

– Это не тайна, – поспешил заверить её охотник, на что младшая гордо вскинула нос.

– Вот видишь! Не тайна! Так какой он?

– Наверняка это страшно красивый мужчина, на которого девушки кидаются при одном только взгляде на него, – фыркнула я, заставив Роэна поперхнуться чаем. – А ещё у него точно есть за горами возлюбленная, которой он обещал отыскать цветик–семицветик и доставить в виде свадебного подарка.

– Почему ты так решила? – стирая с подбородка воду, недоумённо поинтересовался охотник.

– А что, разве не так? – насмешливо поинтересовалась я, сидя на другом краю стола. – Ну так удиви.

Две пары глаз с интересом обратились к замешкавшемуся Роэну, который для начала допил содержимое своей кружки. И только после, вынув из кармана штанов металлический значок, положил его перед собой. Ноби тут же с интересом потянулась, пытаясь разглядеть изображение.

– Это – священная лань, – пояснил Роэн, постучав по значку. – Она является знаком для всех остальных, что те, у кого эта брошь – признанные самим принцем Эроном. Таких людей крайне мало…

– Он что, не всем доверяет? – нахмурилась Фида, и поняв, насколько по детски звучат её слова, тут же покраснела и отвернулась.

– Ну как тебе сказать… в нашем мире мало кто кому доверяет, – замялся охотник, крутя в руке брошь. – Железный Король скоро отречётся от своего трона в пользу одного из сынов… все думают, что власть перейдёт к старшему, так как тот всё время во дворце, когда младший путешествует по стране.

– Разве это плохо? – не поняла я. – Может, он просто хочет узнать своё королевство получше. Это же куда правильней, чем только слышать все доносы и думать, что страна в порядке.

Тёмные глаза как–то странно взглянули на меня, и на миг мне почудился проблеск усмешки на губах Роэна.

– Может, и так, но кто захочет это понимать? Младшего не было в столице года два – я уже и не помню, когда именно мы покинули стены, – со вздохом признался он. – Так что мало кто понимает, насколько важно это путешествие… хорошо, что оно уже подходит к концу.

Я тут же напряглась, лихорадочно соображая.

Если отряд этого самого Эрона двинется в столицу и достигнет её, то у меня просто не будет шанса раздобыть меч! Мало того – меня раскусят сразу же, стоит только перешагнуть допустимую границу. Получается, надо утащить меч до того, как они доберутся до столицы. Ох, как же всё сложно!

– А это правда, что у принца есть священный меч? – вдруг поинтересовалась Ноби.

На этот раз чаем поперхнулась я, закашляв и стирая с губ горячую воду. Сердце глухо ударяло чуть ли не в голове, мешая нормально сосредоточиться и мыслить. Вот так вопрос прямо в лоб! Что ж, от Ноби точно ничего скрыть не получится. Хотя, наверное, об этом мече здесь знают все.

– Да, – улыбнулся уголками губ Роэн.

– А ты его видел? – не унималась та.

– Мне довелось… но этот меч, кроме самого Железного Короля и моего господина, в руки никто взять не может.

– Почему? – на этот раз поинтересовалась я, не скрыв промелькнувшего в голосе интереса.

– На лезвие есть руны, которые не позволяют кому–то другому взять меч. Лишь тому, кому доверяет принц так же, как себе, – пояснил Роэн. – Поэтому, пожалуй, это единственная вещь, которую невозможно украсть.

– А что будет, если кто–то дотронется до этого меча? – восхищённо поинтересовалась Ноби. – Он онемеет? Умрёт?

– Обожжётся, и очень сильно, – довольно сурово произнёс охотник, и девочка испуганно прижала руки к груди, явно представив себе всё это в красках.

Я закусила кончик языка, еле сдержавшись, что бы не стукнуться лбом об поверхность стола.

Ну конечно! Защитные, что б их, руны! Почему бы и нет?! А может, получится завернуть оружие в тряпки? Ну или во что–то такое, через которое можно будет не опасаться коснуться меча?

– Откуда у принца этот меч? – негромко поинтересовалась я. – Где он его взял?

Роэн взглянул на меня, выпрямившись и поведя затёкшими плечами.

– Говорят, что этот меч остался ещё с войны людей и нелюдей… эта какая–то долгая и запутанная легенда, и полностью я её тебе не скажу, – нехотя признался он. – Его нашёл Железный Король на развалинах одного из замков, что раньше принадлежал нелюдскому королю. И меч признал его достойным. А после, когда пришло время, Король передал оружие своему младшему сыну, так как старшего оно не признало.

– Представляю, как тот злился, – ухмыльнулась я.

– Злился? Мягкое слово, – выдавил из себя усмешку Роэн. – Скорее, был очень и очень не в духе, и остаётся таким до сегодняшнего дня.

– У них что, война между собой? – удивлённо открыла рот Ноби, вновь ойкнув, когда Фида её ущипнула.

– Не скажу, что война… но отношения сложные, – признался охотник, и взглянув на окно со сгущающимися тенями, вздохнул. – Ладно, пора мне уже идти…

Фида встрепенулась, соскочив с лавки, и пока гость не успел толком даже куртку надеть, вручила ему кулёк со свежим хлебом.

Глава 9

Я лежала, разглядывая монетку в руке. На одной стороне королевский герб, а на второй инициалы – Э.Х. Они были жуть как похожи на те, что красовались на портрете незнакомца. Да и эта начальная буква «Э»… имя принца как раз начиналось на неё. Так может, это некий признак благословления Эрона? Да и портрет того незнакомца… мог ли это быть сам принц? Надо было поподробней расспросить у Роэна про его хозяина. Особенно то, что касалось внешности – мне, как и любой другой девушке в этом мире, жуть как интересно узнать, вышел ли младший сын Железного Короля красавцем? Или тот портрет всего лишь попытка художника изобразить некрасивое красивым?

– Не спишь?

Повернув голову, я взглянула на стоявшую у порога Фиду с лампой в руке. Она была в длинной серой ночнушке до колен с распущенными чёрными волосами. Тень и свет падали на её лицо, заостряя его и делая менее человеческим.

– Это не так просто, как кажется, – призналась я, сжав монетку в ладони. – А ты почему не спишь?

Фида заколебалась, прежде чем пройти в комнату и с тихим стуком поставить лампу на стол. Опустившись на лавку, она взглянула на окно за моим плечом и вдруг как–то по особенному тихо вздохнула.

– Я могу тебе кое–что сказать? – тихо поинтересовалась девушка.

Я кивнула, поудобней сев и укутавшись в одеяло, делая вид, что мне холодно. Хотя в комнате и было тепло – угли в печи ещё не догорели – холодный ветер проникал в мелкие щели. Но мне это даже нравилось – после горячих рук охотника любая прохлада была глотком свежей воды.

– Завтра ночью… сюда кое–кто придёт, – тихо начала Фида, и я подалась вперёд, дабы хоть что–то услышать. – Он приходил и раньше… года четыре назад, когда мама была жива… и восемь лет назад тоже…

– Он из деревенских?

Девушка отрицательно качнула головой, разметав волосы по плечам.

– Он… он…

– Фида, просто скажи – его следует опасаться? – негромко поинтересовалась я.

– Наверное… не знаю. Он никогда не обращал на нас внимания – лишь на маму… когда она умерла, то у неё в чреве уже был ребёнок… возможно, от него…

– Хочешь сказать, что этот человек – ваш отец? – напряглась я.

– Он… не человек, – наконец–то выдохнула Фида, старательно пряча глаза.

– Вот как, значит… – отклонившись назад, прошептала я.

Сощурив глаза, я взглянула на девушку передо мной – тонкая, гибкая, без тяжёлой груди и широкого таза. У неё была бледная кожа, через которую были видны вены, длинные уши и спиленные клыки. А глаза… тёмно–синие, и я не сомневалась, что если присмотреться, то вокруг зрачка были красные точки.

– Тот, кто сюда приходит… он высокий, с чёрными волосами и красными глазами. А ещё у него позади мантия, которая на самом деле крылья, верно? – негромко спросила я.

– Ты его знаешь? – вскинув голову, удивлённо спросила Фида.

– Он мой отец.

Девушка удивлённо раскрыла глаза, забыв, как говорить.

– Вы обе не одни его отпрыски… но понять не могу – он ненавидит людей, чем же ваша мать так привлекла его?

– Ну… – замялась Фида, все ещё не сводя с меня поражённого взгляда. – Она не видела разницу между людьми и нелюдями… говорила, что все мы должны жить в мире и согласии… мама никогда не упоминала имени этого существа. Просто уходила с ним ночью и только под утро возвращалась. И в последний раз вернулась в слезах… сказала, что когда это существо придёт снова, оно заберёт Ноби… это правда?

Я не ответила, не сумев подавить тяжёлый вздох.

Когда–то Авах забрал Ис у этой женщины, а теперь захочет забрать ещё одного ребёнка. Но зачем? Что он добивается, забирая своих же отпрысков? Вряд ли из–за отцовской любви – боюсь, он и слово такого не знает.

– Он вас не тронет, – негромко произнесла я, ощущая, как собственные глаза наливаются алым. Фида даже испуганно сжалась, отодвинувшись подальше. – Это морок. Или, как их называют ещё – нииты. И тот, кто приходил к вашей матери – один из главных. Он берёт то что хочет, правда, если это в его досягаемости… я не знаю, зачем ему понадобилась Ноби, но её он не получит.

– Ты… убьёшь его? – испуганно прошептала девушка.

– Не знаю, – призналась я, взглянув на тьму за окнами. – Иди лучше в кровать. А завтра уже решим, что будем делать.

Неуверенно кивнув и взяв со стола лампу, Фида скрылась в своей комнате, оставив меня наедине со своими мыслями.

Разжав монетку, я взглянула на белые и красные следы на ладони. Может, это и есть решение моих проблем? Выманить Эрона из деревни вместе с проклятым мечом? Правда, с ним наверняка последует охотник, но вряд ли это составит проблемы. Авах наверняка знает, какого это – убивать.

***

До утра я пролежала не смея сомкнуть глаза, боясь, что за это время может что–то произойти. Что–то запретное, непостижимое, ужасное.

Всё утро я тоже провела в раздумьях, соображая, как лучше спланировать встречу с Авахом. У него есть крылья, у меня их нет. Так что если придётся сражаться, то воздух можно исключить сразу – я тут же стану слишком уязвимой. Можно попробовать увести его в лес – вряд ли из–за веток он попробует улететь далеко. Но как его одолеть? Убить без проклятого меча невозможно, а выдрать крылья я вряд ли смогу. Надо решать вопрос по другому.

С улицы вдруг послышался полный боли вскрик, и вздрогнув, я поднялась на ноги, кинув взгляд на меч у двери. Но надобность в нём отпала, когда в хижину, осторожно неся на руках Ноби, вошла Фида, шепча ей на ухо успокаивающие слова.

Глава 10

Чуть ли не вбежав в одну из улиц деревни, не охраняемую стражниками, я остановилась, глотнув свежего воздуха. Наклонившись и уперев ладони в колени, я ещё минуту простояла так, стараясь утихомирить сердце. То, что я сделала, казалось мне просто невероятным! Обычный человек выдохся бы ещё в самом начале, а я, как безумная, мчалась сюда, ощутив усталость лишь при виде деревни.

Прокашлявшись, я уже уверенней зашагала в сторону главной площади, натянув на голову капюшон и поправив кожаные полосы на руках, скрывающие знак Темнейшего.

Шум и запах окружили меня, но стараясь не заострять на этом внимания, я оглядела площадь в поисках прилавок с травами. Их было всего три, и решительно расправив плечи, я поспешила к ближайшему, вынимая из кармана записку. Жаль, что я не могла прочитать то, что на ней было написано.

– Прошу прощения, у вас есть эти травы? – отвлекла я от разговора с соседкой продавщицу с платком на голове. Она покосилась на меня, после на мой листок и фыркнула.

– Эти? Я не лекарь, что бы такие иметь… у меня тут всё для готовки.

Я нахмурилась, но всё же отошла, поспешив ко второму прилавку со старичком, который старательно раскладывал пучки сушёных трав перед собой. У него их было столько, что я не сомневалась – нужная найдётся.

– У вас есть эти травы? – протянув ему бумажку, спросила я, хотя уже заметила прикреплённые к пучкам листочки с надписями, на которых две нужные мне травы были.

– Нет, не собираю такие, – фыркнул тот.

– Но у вас же есть! – возразила я, показывая на два нужных мне пучка.

– Ага, а с чего ты решила, что я стану продавать их испорченной? Нормальным людям эти травы нужнее, – сощурив глаза, выплюнул старик. – А вас и так не жалко…

Я ощутила ярость, подступившую к самому горлу. Из–за этого глаза запыли алым, и старик, испуганно отшатнувшись от меня, живо схватил нужные мне травы и кинул себе под ноги, нещадно топча их ботинками.

– Вот твои травы! Нужно – подбирай!

Ярость тут же покинула тело, и взглянув на растоптанную по земле зелень, смешавшуюся с грязным снегом и грязью, я качнула головой.

– Подавись ты ими, – бросила я ему, развернувшись и шагнула к последнему из трёх прилавок. Стоявшая за ним женщина тут же заметила меня, поспешив спрятать некоторые из трав и, как я поняла, нужные мне.

Не сумев подавить тяжёлый вздох, я взглянула на смятую в руке бумажку. Глаза противно защипали слёзы, и прикусив губу, я зло зажмурилась. Что же теперь делать? На полукровках всё заживает быстрее, в отличии от людей, но ведь рана может воспалиться. А я понятия не имею, что делать в таких случаях! Не на врача же училась!

На плечо вдруг что–то опустилось, и даже сквозь куртку я ощутила обдавший кожу жар. Вздрогнув от неожиданности и тут же отпрянув, из–за чего капюшон закрыл обзор, я гневно сверкнула глазами. Но тут же замерла, смотря на посмевшего коснуться меня человека.

– А будь нож – зарезала бы? – на всякий случай отступив на шаг назад, с усмешкой поинтересовался охотник. – Неужели я так запал тебе в душу, что ты решила, не смотря на опасность, вновь со мной повидаться?

Я поправила капюшон, пропуская эти вопросы мимо ушей. Пускай тешет своё самолюбие сколько угодно, но терять время на пустые разговоры мне просто нельзя.

– Ты знаешь, где можно купить эти травы? – протянув ему смятый листок, поинтересовалась я.

Аккуратно взяв бумажку, Роэн пробежался взглядом по неровным буквам.

– Это же лекарственные растения… что–то случилось? – заметно напрягся он, и я неопределённо кивнула. – Пойдём – я знаю магазин, в котором всё это есть.

Я тут же воспрянула духом, зашагав следом за охотником и ощущая на своей спине чужие взгляды.

Выйдя на одну из улиц, Роэн повёл меня к двери небольшого двухэтажного домика с вывеской. Я замерла, сощурив глаза и пытаясь прочитать закорючки людей.

– Магазин фармацевта, – пояснил охотник, заметив мой взгляд. – Не стой на холоде.

Помедлив, я следом за ним вошла в лавку лекаря, закашляв от изобилия запахов. Закрыв нос ладонью, я шумно вдохнула, боясь лишиться обоняния. Трав здесь было немерено: некоторые из них висели под низким потолком на верёвках, но большинство было растолчено и рассыпано в небольшие коробки, заполняющие шкафы. За прилавком возилась пухленькая старушка с красными от духоты щеками, что мелко нарубала какой–то корень и ссыпала его в глиняную миску.

– Ох, Роэн! Снова за корнем питки пришёл для той юной дамы?! – заметив нас, всполошилась хозяйка магазина. – Надеюсь, у неё уже прошла мигрень?

– Не до конца, но спасибо за беспокойство. Нам бы это захватить, – произнёс охотник, подойдя к ней и протянув листочек.

– Так–так… – задумалась она, прежде чем её взгляд упал на меня и, кажется, просиял. – Вот ты, иди сюда! Да–да, не бойся!

Я нерешительно подошла к прилавку, смотря, как хозяйка достаёт четыре мешочка и кладёт их передо мной.

– Пока я травы соберу, понюхай ка это и скажи, от какого больше чихать хочется… у тебя, в отличии от людей, нюх тонкий. Учуешь всё сразу.

Мне ничего не оставалось, как поддаться, развязывая мешочки и осторожно принюхиваясь. В первом травы пахли яблоками, во втором примешался запах корицы, так что вдыхала я полной грудью, замечая на себе взгляд Роэна. Стоило только развязать третий мешочек, как лёгкие внутри сжались, и не выдержав, я зачихала, пытаясь остановиться и закрывая ладонями лицо.

– Ага, понятно, какой следует брать, – заслышала я довольный голос хозяйки, что поспешила убрать мешочки обратно. – Чего стоишь! А ну дай ей это…

Глава 11

Снег застилал глаза, и на несколько долгих минут мне показалось, что мы просто сбились с пути и мчимся непонятно когда. Лишь стоило впереди тускло полыхнуть рыжему огоньку окна, как я облегчённо вздохнула, спрыгнув с лошади ещё прежде, чем та успела остановиться. Провалившись по щиколотки в снег, я заспешила к хижине, слыша позади быстрые шаги охотника.

Дёрнув за ручку двери, мы ввалились в прихожую, отряхиваясь от снега и чуть ли не стуча зубами от холода. Приятное тепло вмиг прошлось мурашками по телу, и расстегнув куртку, я вошла в комнату с печкой. Фида при виде меня тут же вскочила с места, рвя до этого ткань на полоски бинтов.

– Добыла?! – чуть ли не срывая голос на хрип, бросилась ко мне девушка.

Оглядевшись, я не заметила Ноби – наверное, она в соседней комнате.

– Как она? – доставая травы, только и спросила я.

– У неё поднялась температура и нога покраснела, а ещё… – начала было Фида с наворачивающимися слезами на глазах.

– Нагрей воду, – перебил её бесстрастный голос Роэна, что стянув с себя куртку, закатал чуть ли не по локоть рукава серой рубашки. – Мне надо осмотреть рану… может, всё не так плохо, как ты говоришь.

– Ты разбираешься в лечении? – Я не сумела скрыть изумления в голосе.

– За два года я преуспел в этом, – усмехнулся тот. – Принеси глубокие тарелки с тёплой водой и замочи в них эти травы.

Взяв у Фиды два пучка и передав мне, охотник выжидающе приподнял изрезанную бровь. Очнувшись, девушка поспешила спровадить его в соседнюю комнату. Когда туда открылась дверь, я ощутила запах крови, и мотнув головой, поспешила сделать всё по указке Роэна. Пальцы даже сейчас не дрожали, а горячая, почти ошпаривающая вода казалась роскошью после ледяного ветра на улице.

Приготовив настойки и завязав на лице платок, что бы не так ясно чувствовать запах крови, я вошла в небольшую комнату сестёр. Сердце в груди странно вздрогнуло и сжалось, а дыхание сбилось. Исе была знакома эта комната. Знакома большая двухместная кровать, где сейчас лежала бледная Ноби с красными щеками, знаком странный запах, пропитавший тут буквально всё. Исара тут была. Давным–давно в детстве, что пора уже это было и забыть.

Очнувшись, я подошла к Роэну, сидевшему на кровати. Фида стояла у окна, мня в руках полоски ткани и готовясь выполнить всё, что скажет ей охотник.

Поставив тарелки на небольшую тумбочку, я взглянула на Ноби, стараясь не смотреть на её ногу.

– Как она? – голос показался тихим, каким–то по особенному глухим.

– Всё не так плохо, – ответил тот, подняв на меня свои глаза. Мне показалось, что они стали темнее, и тени залегли глубже. – Поправится через пару дней, если менять утром и вечером травы… правда, хромать будет первые недели. Задеты мышцы, а им надо долго восстанавливаться. Так что ей нужен покой… я зафиксирую ногу, что бы она ею не двигала.

– Насколько всё это? – сглотнув, негромко поинтересовалась я.

– Надолго, – признался Роэн, потянувшись и взяв с тумбочки миску с тёплой водой и плавающими там травами.

Подняв глаза, я встретилась с испуганным взглядом Фиды. Если и был шанс их спрятать куда–нибудь от Аваха, то теперь его не осталось. Он может вполне забрать с собой Ноби, сломай она сразу две ноги. Его ничто не остановит.

– Роэн, можно тебя на пару слов? – вздохнув, попросила я.

Оторвавшись от своего дела, охотник нахмурился, смахнув с лица ещё не успевшие толком высохнуть волосы.

– Закончи, а я подожду тебя в соседней комнате… есть разговор, – коротко произнесла я, кивнув Фиде и выйдя в коридор.

Стянув с лица повязку и сипло вдохнув, я зажмурила от собственного бессилия глаза. Видимо, мне всё же придётся просить помощь у людей.

***

Я сидела за столом, зарывшись пальцами в волосы и закрыв глаза. Как же не хотелось всего этого. Я устала. Устала от этой ответственности, от этой безразличности мира ко мне, от такой жизни. Почему даже сейчас я должна быть сильной? Почему мне нельзя проронить слезу, а делать из себя человека, полностью состоящего из стали? Зачем мне это?..

– Что случилось?

Роэн прислонился об дверной косяк, запустив пятерню в волосы и отбросив их с лица.

– Сядь, – попросила я, выпрямившись и вдохнув как можно больше воздуха.

Нахмурившись, охотник опустился рядом, и я ощутила исходивший от него волнами жар. Он ничуть не походил на приятную прохладу, которую источал Темнейший.

– Иса, – когда молчание затянулось, позвал Роэн.

Я молча подняла на него глаза, тяжело вздохнув и наконец заговорив:

– У меня есть одна просьба… она для принца Эрона, – при моих словах охотник заметно напрягся, сжав пальцы до побледнения костяшек. – Ночью сюда придёт морок.

– Они не отходят так далеко от своей…

– Дослушай до конца, – перебила его я, переведя дыхание и намного тише заговорив: – Он приходит сюда каждые четыре года… и придёт сегодня ночью, что бы забрать Ноби. Я не могу этого допустить, и хочу… хочу попросить через тебя, что бы Эрон убил этого морока своим мечом.

В комнате повисла тишина, лишь ветер свистел за окном.

– Иса, я понимаю, что ты переживаешь за своих сестёр, – как можно мягче начал Роэн, смотря на меня своими потеплевшими глазами, – но ты ведь должна понимать, что принц – не охотник на чудовищ. Если этот морок проделывает такой путь от границы сюда, значит, он противник сильнее, чем его сородичи. И рисковать своей шкурой Эрон не станет.

Я ощутила медленно разъедающую меня изнутри пустоту.

Глава 12

Ночь, словно насмехаясь, слишком медленно охватила всё во тьму. Когда на небе появились первые звёзды, я вошла в комнату сестёр с лампой в руках. Оглядевшись и подойдя к тумбочке у кровати, я вытащила нижний ящик. Нос тут же защекотал до странности знакомый запах, пахнущий лесом и травами. Вынув оттуда одежду, я ощупала дно, подцепив пальцами листок бумаги и осторожно вынув. Одна сторона была исписана мелким неразборчивым подчерком, судя по знакам, людской письменностью. На другой стороне в самом низу листочка было ещё несколько слов – скорее всего, это было письмо, и оно кому–то предназначалось.

Во дворе вдруг испуганно заржала лошадь и заблеяла коза. Я заслышала ветер, ударивший по крыше и заставивший снег скатиться со старых черепиц на землю.

Спрятав записку в карман и коснувшись ножен с кинжалом, я перевела дыхание. Не думала, что когда–нибудь мне придётся драться с высокородным из ниитов. Это тебе не Анор – тот искалечит, но в живых оставит. А Авах… одна Луна знает, что у него в голове творится.

Развернув кожаные ленты на правой ладони, я взглянула на знак Темнейшего. Надеюсь, хотя бы он приведёт Аваха в чувство.

Выйдя в коридор и остановившись напротив двери, я перевела дыхание, накинув на голову капюшон. Надо идти, пока Авах не заподозрил ничего подозрительного. Пока не ворвался сюда…

Повернув ручку, я вышла на крыльцо, подняв глаза и взглянув на фигуру. Снег вокруг неё ещё кружил, но следов со стороны леса или деревни просто не было. Словно нежданный гость просто взял и появился из ниоткуда, но крылья за его спиной, образующие плотный кожаный плащ, говорили о другом.

На Авахе были белые свободные одеяния с широкими рукавами и узким горлом, обхватывающим шею. Чёрные волосы были тщательно зачёсаны назад, открывая заострённые уши и острое, полное нечеловеческих черт, белоснежное лицо. Лишь алые глаза надменно поблёскивали в ночи.

Заметив меня, Авах приподнял чёрные брови, словно ему пришлось ждать меня несколько часов.

– Пера, ты заставляешь меня ждать, – прозвучал холодный бесстрастный голос, от которого у меня мурашки пробежались по спине.

Я не ответила, спустившись и ступив на чистый нетронутый снег. Пронёсшийся над головой ветер заставил несколько снежинок вскружиться вокруг, пронеся их рядом и заколыхав одеяния Аваха.

– Пера… вы спустились до того, что предпочли обычную людскую женщину? – глухо поинтересовалась я, скинув с головы капюшон.

Лицо Аваха не дрогнуло, даже глаза как и были холодными, так такими и оставались.

– Разве не вы поощряете охоту на людей? – продолжила я, остановившись в паре метрах от ниита.

– Ты пытаешь уличить меня в этом? Я мог бы придать твоим словам хоть какой–то смысл, будь ты Исарой, а не заблудшей в этот мир душой, – спокойно произнёс Авах, окинув меня надменным взглядом. – Из–за тебя слишком много проблем… Исара доставляла их куда меньше.

Его взгляд скользнул по моей руке с меткой Темнейшего, а губы вдруг скривились в усмешке.

– Темнейший дал тебе свою метку? Необычно с его стороны… по закону, я не смею касаться и причинять тебе боль, но это законы Малоречья. А на землях людей правят иные деяния… кажется, перед тем, как сбежать, ты кое–что украла у меня. Нечто ценное, которое находилось в сохранности до твоего прихода.

– Зачем же оно вам? – изогнула брови я. – Вы и вправду думали, что наступит время, и к вам в руки попадёт проклятый меч? Неужели и границы уже мало?

Авах позволил себе усмехнуться, вмиг заострив черты лица.

– Глупое дитя. Ты не из этого мира, и я допускаю такую идею, что была червём в своём. Иначе ты не стала бы лезть туда, куда не надо… глупая Луна оживила мою дочь, что бы та и дальше вставляла штыки мне в колёса, даже не понимая, что делает. Раньше от Исары проблем было меньше… по крайне мере, она не желала и думать, что её мать является человеком.

– Тогда давно надо было понять – я не Исара. Смиритесь с этим.

– Я смирюсь с твоей смертью, глупая девчонка… где Пера? – взглянув поверх моей головы, вернулся к самому началу Авах. – Я хочу, что бы она видела, насколько я могу быть опасным. И насколько полукровки отличаются от людей и от нас, высших существ.

От слов ниита – таких смелых и грозных – мне стало не по себе, и чувство опасности тревожным червячком зашевелилось внутри. Мне пришлось его подавить, как можно беспечней и безразличней произнести:

– Она мертва. Как четыре года назад, с твоим ребёнком в чреве, – вскинув голову, произнесла я.

На лице Аваха впервые за наш разговор скользнула тень, заставившая лицо заостриться, отчего при неосторожном взгляде на него можно было порезаться. Кажется, мои слова зацепили его.

– Не ври мне. Не стоит испытывать моё терпение, – как можно спокойней произнёс ниит, хотя его пальцы с чёрными ногтями незаметно сжались в кулак. – Слишком много смертей на плечи нашего рода свалилось… и как по мне, большинство из них на твоей совести. И на совести этого… Реверса, если я не ошибаюсь?

Имя погибшего ниита больно врезалось в сердце, и я сделала чересчур глубокий вдох, пытаясь ночным холодом угасить боль.

– Зачем вы здесь? – как можно спокойней поинтересовалась я.

– Тебе бы уже следовало догадаться. Я же не задаю столь примитивных вопросов, свойственных человеку, – изогнул чёрную бровь Авах. – Я знаю, что Темнейший послал тебя за проклятым мечом, и ты, как его послушная тень, отправилась в земли людей… наивно полагать, что ты вернёшься обратно живой.

– Наивно было полагать, что вы здесь для того, что бы вернуть меня обратно, – заметила я. – Так что я тоже сейчас не намерена врать – Пера мертва.

Глава 13

Снег скрипел под ногами от каждого нашего движения, порой вихрем проносясь над головой и заставляя ветки деревьев шуршать. Тучи носились по небу, порой закрывая луну вместе со звёздами, а порой и оголяя их. Тогда тусклый свет лился вниз, заставляя снег сверкать серебром. Это мешало. Мешало нормально сосредоточиться, мешало отыскать Аваха с его белыми одеяниями и такой же кожей, слишком поздно понимая, что он за спиной.

Авах двигался бесшумно, буквально скользя над снегом и распарывая воздух когтями. Я не всегда успела уклониться, шипя от резкой боли сначала в ноге, а после в плече. Кровь тут же застывала на коже, но боль проходила не сразу, сковывая мышцы и замедляя движения.

– Я настану тебя, пропащая душа! – заметив, что мои движения уже не так резки, как раньше, прохладно усмехнулся Авах. Небрежно отряхнув пальцы от моей крови, он оскалил клыки. – Только Темнейший способен тебе помочь, но его тут нет. И не будет.

Я зарычала, держась за плечо и ощущая корку застывшей крови, а под ней шрамы от когтей ниита. Ноги дрожали, а все кости ныли. Но мне надо было продержаться ещё немного. Надо было хотя бы задеть одно крыло Аваха, но он пользовался ими как клинками, разрезая воздух и снег вокруг себя.

– Я лишь трачу на тебя время, которого у меня и так немного, – наклонил голову предводитель ниитов, сощурив алые глаза. Они светились во тьме подобно звериным, но их обладатель был по истине страшным существом.

– Зачем вам устранять одного из правителей Малоречья? – прошипела я, сдувая с лица чёрные локоны.

– Зачем? – переспросил Авах, прохладно усмехнувшись и вновь раскрыв крылья. – Потому что его время уже давно прошло… он погубил весь наш род. Меркзий предатель, который тысячалетиями вынашивает планы мести. И то, что он привязался к полукровке с заблудшей душой, лишь доказывает то, что его план наконец-то сдвинулся с мёртвой точки.

– И поэтому вы сами хотите занять его место?

Не выдержав, ниит рассмеялся, и я поморщилась от этого смеха. Он походил на карканье и скрип снега. Ничего отвратительней я в жизнь не слышала.

– Тебе не понять, – оскалился Авах. – Ты лишь душа, и тебе вряд ли вообще дано познать этот мир. Но на прощанье скажу – всё меняется. И век людей, как и век правителей, подходит к концу. И всё из-за твоей привязанности к Темнейшему. Мир гибнет из-за тебя.

Моя рука дрогнула в сторону кинжала, вытащив его из ножен и как можно сильнее сжав в ладони. При виде него, ниит лишь усмехнулся, явно не признавая в обычном оружие то самое, что я украла из зала Колец.

– Ты думаешь убить меня этой железкой? Забудь – единственное, на что ты способна – сама об неё пораниться. Полукровкам опасен любой металл. Пожалуй, это ваш самый большой минус.

– Возможно, в этом вы и правы… но я не столь глупа, что бы надеяться только на металл.

– Разговоры с тобой слишком утомляют, – со вздохом произнёс Авах, вновь бесшумно скользнув ко мне.

Снег вихрем поднялся перед глазами, и я успела ускользнуть в сторону как раз в тот момент, когда смертоносные когти вспороли воздух. Упав на плечо и тут же поднявшись на ноги, я отбросила с лица волосы, дрожащей рукой сжимая кинжал. Наверное, Аваху уже надоели эти гонки, по крайне мере, он лишь изогнул чёрные брови.

– Ты слишком узко мыслишь, и это выдаёт в тебе человека, – бесстрастно произнёс он, так и заставив внутренне напрячься. – Я уже у цели. А ты так слепа, что просто не видишь этого.

Смысл слов ниита лишь спустя пару секунд достиг меня, и я бросила испуганный взгляд на хижину за его спиной. Не заметив этого, я слишком близко подпустила его к дому, и сейчас лишь несколько жалких метров отделяли Аваха от крыльца. Он это знал, и даже не став и дальше тратить на меня время, развернулся лицом к двери.

– Я не советую вам идти туда, – вобрав в грудь как можно больше воздуха, прошептала я.

– Ты не смеешь приказывать мне, душа, – не стал оборачиваться он, делая неторопливые шаги к крыльцу. Словно дразнил. – Я уже получил то, что хочу. Смирись.

– Не сегодня, – прошептала в ответ я.

Выглянувшие из–за тучи звёзды, столь редкие и чахлые, вновь осветили нас. Тень Аваха упала тёмной неясной фигурой позади него, а моя заклубилась. В спину дыхнуло мраком и холодом, заставив по коже пробежаться мурашки, а метку обжечь кожу.

Почувствовав опасность, Авах резко обернулся, успев заметить, как я медленно расправила руки, за которыми начиналась настоящая тьма. Та самая, которая пропитывала Темнейшего, а теперь и меня, насквозь. Лицо ниита тут же исказилось не то в ужасе, не то в отвращении.

– Не стоит меня недооценивать, – одними губами прошептала я, прежде чем бесшумно скользнуть вперёд.

Тьма тут же захлестнула и небо, и поляну, и даже блеющую козу со старой лошадью, скрыв всё от глаз Аваха. Он отчаянно пытался разглядеть меня в ней, расправив крылья и поднимая ветер, но лишь снег кружился вокруг него.

– Это лишь иллюзия! – не выдержав, хрипло произнёс ниит, резко обернувшись лицом к хижине. – Жалкий трюк, что бы запугать меня! Ничего не выйдет!

Стиснув пальцы в кулаки, Авах решительно шагнул вперёд, как тень сомкнулась над его головой. Он меня не видел, но я различала его белый силуэт среди чёрного, приятного только для меня, мрака. Потому последний удар остался за мной, и когда глава ниитов повернулся ко мне спиной, кинжал не заставил себя ждать.

Тьма схлынула, и метка перестала жечь кожу. Под ногами скрипнули половицы крыльца, а перед глазами предстало лицо Аваха. Он стоял всего в каком–то метре, распростерев крылья и смотря на меня своими жгучими алыми глазами. В них отражалось непонимание, страх, смешенный с болью, и что–то странное. Наверное, удивление.

Глава 14

Плечо что–то обожгло, заставив наконец–то очнуться и зашипеть сквозь сдавленные зубы. Боль пропала, хотя её отголоски всё ещё блуждали по телу, вспыхивая то тут, то там.

Приоткрыв глаза, которые словно налились свинцом, я разглядела потолочные балки со старыми связками трав. В воздухе стоял приятный аромат целебных масел, ничуть не раздражающих лёгкие, а в ушах был слышен гам. Я поморщилась, вновь закрыв веки и осторожно повернув голову. Кости шеи и спины неприятно захрустели в ответ, словно их перемололи и попытались собрать воедино. По крайне мере гам ушёл, и я наконец–то заслышала чьё–то дыхание и плеск воды в тазике.

Вновь приоткрыв веки, я взглянула на размытые очертания прикроватной тумбочки со множеством стеклянных баночек и мешочков с целебными травами. Там же лежали аккуратно свёрнутые полоски ткани. Отведя взгляд, я остановилась на размытой фигуре на стуле, что промывала полотенце в тазике с лечебным раствором, от которого у меня жгло раны.

– Ты похож на сон… – тихо прошептала я. На миг мне даже показалось, что я сказала это про себя.

На меня взглянули глаза цвета растопленного шоколада. При том взглянули с некой усмешкой и теплотой, как прежде, и я вновь расслабилась.

– Разве полукровки видят сны? – негромко поинтересовался он, словно боясь, что слишком громкие слова могут сломать мне ещё пару костей.

– Нет… но я слышала, что сны приносят покой, – ответила я, на пару секунд закрыв глаза и вдыхая приятный цветочный запах. – С ними всё в порядке?

– О них тебе следует беспокоиться в последнюю очередь, – заметил Роэн, отжав полотенце и потянувшись ко мне.

Резкая боль пронзила плечо, и я недовольно поморщилась, взглянув на отрезанный рукав. Белая кожа слишком броско смотрелась на тёмном покрывале. Но ужаснее всего смотрелись шрамы на плече, что неровными полосами охватывали руку.

– Не заживает?

– Заживёт, – уверенно произнёс он, аккуратными движениями вытирая кровь.

– Ты часто сталкивался с ранами? – тихо поинтересовалась я, вновь взглянув на потолок.

– Не редко, – усмехнулся охотник. – Наш принц часто попадает в различные передряги… вряд ли на нём хоть одно живое место есть. Так что я научился обрабатывать раны, искать нужные настои, зашивать, если надо…

– Ты убивал людей? – вдруг спросила я, успев заметить, как дёрнулась изрезанная бровь Роэна.

– Мне приходилось, – нехотя ответил тот, полностью сосредоточившись на моей ране. Но кажется, он просто не мог смотреть мне в глаза. – В этом мало приятного, пускай человек даже хуже, чем нелюди…

– Почему ты считаешь, что все нелюди – плохие?

– Я так не считаю, – нахмурившись и подняв на меня глаза, возразил Роэн. – Считать, что все нелюди в этом мире настроены на то, что бы убить нас – теория малоприятная и неподтверждённая. Здесь люди так и думают, шевеля своими двумя извилинами и скидывая всю вину на полукровок.

– А где люди так не думают? – изогнула брови я.

– За горами, вот где, – только и ответил тот. – Там другой мир, поверь, я это знаю. А это место застряло между гор и границей – люди будут собственной тени пугаться. Ни шага вперёд, ни шага назад.

Я тяжело вздохнула, качнув головой и взглянув на приоткрытую дверь.

– Одна сторона в тайне ненавидит другую, вот и всё, – прошептала я, на несколько секунд закрыв глаза.

Что–то внутри меня гложило, не давая покоя из–за какой–то мелочной детали. Словно я что–то забыла, с трудом пытаясь вспомнить через боль и отчаянье. И всё же вспомнила.

– У меня в кармане записка… ты не мог бы её прочитать? – тихо поинтересовалась я.

– Ты уверена? – напрягся Роэн, осторожно вынув из моего кармана сложенный лист бумаги и с тихим шелестом его развернув. – Она довольно личная и…

– Я не умею читать, – перебила его я, закрыв глаза. – Фида ещё умеет что–то писать, но из меня охотник лучше чтеца. Так что…

– Ладно, – не дал мне договорить тот.

Отложив полотенце в сторону, Роэн аккуратно пересел на кровать подле моих ног. Опусти он руку с письмом, я могла бы коснуться пальцами его ладони. Но лишь закрыла глаза, чувствуя кожей человеческое тепло, согревающее не хуже горячего вина или огня в камине. Как же я отвыкла от него. Когда проживаешь пускай и пару недель в месте, где у существ холодная кровь и почти не бьющееся сердце, начинаешь постепенно забывать, что в этом мире существует тепло. И что исходит оно не от еды и огня.

– Это письмо, – скользнув взглядом по обратной стороне со словами в самом уголке листа, негромко произнёс Роэн. Казалось, что каждое слово для него было мучением, отчего голос был тихим, хрипловатым. Он сгорбился, словно пытаясь разглядеть слова на бумаге, но проникающий в окно свет освещал всю комнату, даже так таковых теней не было. – Оно никому не адресовано. Ни одного имени… лишь это.

Неуверенно повернувшись ко мне, Роэн показал на сделанную карандашом надпись, идущую вдоль края листа. Сощурив глаза, я разобрала письменность народа Малоречья, но удивляться этому у меня просто не хватило сил. Наверняка Авах обучал мать Исары своему языку.

– Эта письменность нелюдей, – неуверенно продолжил Роэн. – Не скажу, что я силён в ней, но если переводить дословно, то надпись означает: «сообщение для моей крови».

Для последних из моей крови.

Я не решилась сказать ему это, или указать, что он принял первые символы не за то значение. Какая разница, если я знаю точный перевод?

Глава 15

Весь оставшийся вечер и ночь Роэн провёл в хижине, подбрасывая в печь поленья и делая всё то, что делала бы Фида или я. Поначалу я возражала, ворча на него и отсылая обратно в деревню, на что тот ухмылялся и предлагал мне самой делать настойки и каждые два часа перевязывать раны. В итоге я сдалась, делая вид, что просто не замечаю его.

Когда мрак подкрался к окнам, я уже ощущала себя гораздо лучше, чем прежде. Ночь давала мне больше сил, и заглянувшая в комнату луна отбрасывала серебристые тени на лицо и кровать. Роэна уже не было слышно как час. Может, наконец–то сдался и ушёл?

Прислушавшись к дому и не заслышав привычного поскрипывания половиц, я поднялась с кровати. Кости наконец–то не захрустели, зато тело ломило от долгого лежания и безделья. Мне сразу же захотелось взять лук и поохотиться, что бы размять ноги и руки.

Осторожно выйдя в коридор и достав из своей сумки комплект одежды, я закрыла дверь в комнату. Переодевшись в чистые штаны с рубашкой и застегнув сапоги без каблука, я собрала волосы в длинный волнистый хвост. Несколько прядей упали на лицо, и сдув их, я покинула комнату.

Бесшумно выйдя в коридор, я приоткрыла соседнюю дверь. В лицо дыхнуло тепло от ещё горячей печки, и косой лучик лампы на столе упал на лицо. Я почти сразу заметила Роэна, сидящего ко мне спиной на лавке. Его руки покоились на столе, а голова на них. Волосы из–за тусклого света казались темнее, завязанные в неопрятный хвост. Видимо, охотник не стригся ровно с того момента, как покинул столицу.

Войдя в комнату, я остановилась возле него, взглянув на небольшой ножичек в руке. Рядом была деревяшка и жёлтая стружка. Осторожно протянув руку, я взяла деревянную сову с вырезанными большими глазами и пёрышками на одной стороне. Видимо, Роэн уснул как раз тогда, когда собирался вырезать вторую сторону. Надо признать, получилось у него неплохо.

Поставив поделку на место, я достала из ящика шершавую бумагу с палочкой, на конце которой был прикреплён уголёк. Сев напротив Роэна и вынув письмо, я примерно вспомнила всё, что было на нём написано. Было бы неплохо разузнать хоть пару слов на будущее.

Склонившись над двумя пергаментами, я прикусила губу, тщетно пытаясь разгадать людские закорючки и выводя на чистой бумаге те же слова, но только на письменности нелюдей. Я же, чёрт меня дери, наполовину человек? Неужели мне так сложно усвоить даже их письменность?

Зарывшись пальцами свободной руки, я нахмурилась, лишь порой отвлекаясь от своей работы и меняя свечи в лампе. За это время Роэн лишь один раз пошевелился, и то только когда дверца шкафчика скрипнула в моей попытке достать свечку. Кажется, он намаялся со мной сполна. Следовало разбудить его и отправить в соседнюю комнату, но что–то не позволяло мне дотронуться до него и потревожить сон. Я просто порой смотрела на спокойное лицо Роэна. Оно не было мальчишеским, но из–за отросших волос и щетины казалось старше, чем должно быть. Наверное, охотник был старше меня буквально на пару лет. Но я затруднялась ответить, сколько было самой Исаре. Может, лет девятнадцать.

В какой–то момент я так увлеклась, что не заметила, как уголь начинает вырисовывать черты лица Роэна. Я почему–то представляла его ещё до того, как он покинул столицу. Короткие неопрятные волосы, гладкое лицо, шрам на брови. Когда рисунок был закончен, я ещё долго всматривалась в него, качая головой и усмехаясь собственной глупости. Получившийся охотник на листе бумаги казался мне другой личностью, слишком броской и яркой персоной. Но, возможно, так оно и есть? Кем он был при дворе?

В окно забрезжил рассвет, а я так и не сомкнула глаз за всю ночь. Спать совершенно не хотелось. Мало того, я готова была хоть сейчас вскочить с места и без устали идти день и ночь куда глаза глядят. Ниитам крайне вредно оставаться на одном месте, да ещё и в сидячем положении…

– Не знал, что ты художник.

Я рефлекторно дёрнула руку, случайно перечеркнув свои корявые буквы человеческой письменности. Лучше бы это был рисунок.

– Я не художник, – как можно безразличней произнесла я, не увлекаясь таким занятием. Но, видимо, Исара порой занималась этой ерундой. – Я ничего не смыслю в красках, тенях и линиях.

– Правда? – не веря мне, поинтересовался Роэн, с прищуром смотря на свой портрет. – Тогда спешу тебя обрадовать – единственное, что я могу нарисовать – это набросок карты данной местности. И всё.

– Ты себя недооцениваешь, – барабаня пальцами по столу, хмыкнула я.

– Как ни странно, но ты тоже, – не остался в долгу тот.

Я криво усмехнулась, потянувшись к нему и попытавшись отобрать свой никудышный рисунок, но Роэн специально отпрянул назад, спрятав руку за спину.

– Отдай, – подняв брови, попросила я.

– Отбери, – усмехнулся тот.

Я облизнула пересохшие губы, и мои глаза полыхнули азартом. Резко, отчего скамейка жалобно скрипнула, я встала с места, буквально в одно движение перепрыгнув стол и, споткнувшись об угол, свалилась на Роэна. От неожиданности тот даже не попытался отпрянуть, вместе со мной упав на скрипнувший пол и выдохнув спёртый в груди воздух. Его горячая ладонь тут же опустилась на мою талию.

– Ты хоть предупреждай в следующий раз… – сдавленно просипел охотник, вынимая из–под себя руку с помятым листом.

Я поморщилась от резкой боли в не до конца зажившей руке, опёршись ладонью об грудь Роэна и приподнявшись. От его частого стука сердца меня даже мурашки пробрали, а по телу прошла дрожь от тепла человека. Как он только свою одежду не прожёг?

– У тебя рана открылась, – бросив взгляд на мою руку с потемневшей на плече тканью, опомнился Роэн, тут же приподнявшись с места.

– Ничего, – тут же накрыв рану ладонью, как можно безразличней произнесла я. – От потери крови точно не умру.

Глава 16

Роэн, как и обещал, привёз Фиду и Ноби, что наперебой начали рассказывать мне, как их устроили и дали комнаты, насколько вкусную еду они ели и даже, кажется, видели самого принца. Тут сёстры заспорили, и если старшая утверждала, что они слышали лишь его голос, то младшая твердила, что видела его своими глазами. Так что весь обед они наперебой рассказывали мне про их небольшое путешествие, не забывая спрашивать, что стало с тем мороком. Приглашённый на обед Роэн тоже с интересом слушал, так что пришлось мне умолчать некоторые детали.

Когда еда была съедена, я проводила охотника до двери. Тот вкратце рассказал, что мне лучше не особо запасаться провизией – еда у них есть, нужно лишь взять сменную одежду и одеяло. А так же предупредил, что уезжать они будут через час после рассвета, и мне лучше к тому моменту уже быть у деревни.

До вечера я потратила время на то, что бы собрать свои скудные пожитки. Меч я решила оставить здесь, а вот кинжал из проклятого металла взяла с собой, как и лук со стрелами. Не оставила без внимания и стопку листов человеческой письменности – возможно, в Предгорье мне помогут расшифровать то, что там написано. Положив в сумку жёсткое одеяло и сменную одежду, я завернула сушёное мясо и сухари. Сёстры наблюдали за мной молча, лишь Ноби однажды спросила:

– А ты ведь вернёшься?

– А куда я денусь, – улыбнулась я им. – Не знаю, сколько меня не будет, но мяса вам хватить должно. Да и вырученных за шкуру денег наверняка надолго хватит.

– Ты же привезёшь что–то? – не отставала Ноби, раскачивая ногами.

– Постараюсь.

– Ты ведь не обязана сюда возвращаться, – заметила Фида, вышивая платок у печки.

– Знаешь, у меня на примете одно место, где вам точно будут рады, – вдруг произнесла я, и сёстры удивлённо переглянулись. – Я вернусь обратно, и провожу вас туда. Подальше от этой деревни.

– Неужели есть такое место, где рады полукровкам? – удивилась старшая.

– Я даже знаю его хозяина, который вас примет, – усмехнулась на то я, хотя в груди болезненно сжалось сердце.

Ночь прошла спокойно и тихо. Я вздремнула буквально пару часов, прежде чем отправиться в дорогу. Вновь проверив все свои пожитки, я бесшумно вошла в комнату к сёстрам. Они спали, укрывшись одеялом и сопя. Здесь ещё пахло травами и лечебными маслами. Это успокаивало.

Протянув руку с меткой, скрытой под перчаткой, я сжала пальцы. Кожу обожгло, и сёстры заворочались под одеялом, прежде чем вновь погрузиться в сон.

– Ну вот и всё… – тихо выдохнула я, потирая ладонь. – Больше вы обо мне и не вспомните…

Надеюсь, это не навсегда. Но так будет легче. Нельзя оставлять после себя следы, да и для сестёр это будет надёжней. Им не придётся никого ждать, а сумки с моими вещами и мечом я спрятала на заднем дворе в погребе, предварительно запечатав его всё той же меткой. Его теперь никто не откроет, кроме меня, естественно.

Снарядив лошадь, я оседлала её, в последний раз взглянув на укромную хижину и с тяжёлым сердцем покинув её. Надеюсь, я быстро добуду меч и на обратном пути захвачу с собой этих двух полукровок. Темнейший вряд ли будет против, да и замок большой, есть место где разгуляться. Лишь бы всё получилось…

***

Я оказалась около деревни как раз вовремя. Накинув на голову капюшон, скрывающий лоб и глаза, я смотрела на вполне обычную процессию. Никогда бы не подумала, что это отряд, призванный защищать принца Железного Короля. Либо этот Эрон и вправду глуп и наивен, раз думает, что простые люди его защитят, либо… либо предпочитает передвигаться инкогнито.

Я вглядывалась в отряд из шестерых всадников на ничем не примечательных лошадях. Обычно в книгах или фильмах различные короли и принцы передвигались на конях исключительно белой масти, но видимо, в этом мире об этом не знали. Ни одной белой лошади. Все либо гнедые, либо вороные. Одна моя была слишком броская, с белыми и коричневыми пятнами, да ещё и с тяжёлыми копытами.

Сощурив глаза, я приметила, что даже сбруя у лошадей была потрёпанной, без какой либо выделки. Вовек бы не догадалась, что это королевский отряд. Мало того, все наездники были в уже изрядно потрёпанных плащах, закрывая лицо от посыпавшегося с неба снега. Я растерялась, вдруг с ужасом поняв, что совершенно не знаю, как выглядит сам Эрон. Возможно, тот потрет, оставшийся в замке Темнейшего, принадлежал ему. Но на нём юноша выглядел слишком молодо, лет на пятнадцать–шестнадцать.

Поняв, что это делу не поможет, я начала вглядываться в фигуры на лошадях. Всего одна принадлежала женщине, кутаясь в плащ и вздрагивая всем телом. Остальные были мужские, с кинжалами на поясе и мечами, прикреплёнными прямо на седельные сумки. Они тоже изяществом не казались. Самые простые ножны, самые простые эфесы меча. Ничем не примечательные.

Отчаянье вязким неприятным сиропом сжало сердце, распространяясь по венам и заставляя сжимать поводья. Возможно, во время привала они снимут свои капюшоны, и тогда я пойму, кто из них тут королевских кровей. Или хотя бы попытаюсь понять.

От отряда отделился всадник на вороном коне, и нос защекотал знакомый запах трав, железа и мяты. Я запомнила этот запах, пускай и думала, что он остался после лечебных масел, хотя комнаты после ухода охотника проветрила до инея на стенах. Но запах почему–то остался, особенно на моей старой одежде, которую я поспешила сжечь в печи.

– Ты вовремя, – поприветствовал меня Роэн, и его глаза под капюшоном приветливо сверкнули. – Мы уже собирались отправляться.

– Сколько времени займёт путь? – негромко поинтересовалась я.

– Утром завтрашнего дня уже войдём в горы, – ответил он, свистнув своим и жестом указав идти.

Глава 17

Из–за снега, что лишь усилился к полудню, наш приезд в Предгорье откладывался на ещё несколько часов. Если судить по карте, которую я оживляла в своих воспоминаниях, то мы ехали совсем не по главной дороге. Так, по идее, можно было сократить путь, но какая разница, когда лошади и люди проваливаются в снегу? А что самое ужасное – ночлег нам пришлось бы тоже делать на воздухе, так как ближайшая деревня находилась впритык к горам, а добраться до неё до вечера просто невозможно.

Снег валил с серого неба большими белыми хлопьями, и закончился лишь тогда, когда ночь выплеснулась из–за гор. Они были уже близко, и на своей лошади я уже к утру была бы у подножья. А может, и то раньше. Но ночь была мне лишь на руку. Возможно, поставят часовых, но даже собери принц отряд из самых лучших охотников своего королевства, они всё равно уступают ниитам. Я слышала больше, чем они, видела лучше и передвигалась бесшумней, пускай и специально шаркала и скрипела снегом под подошвой сапог.

Мы остановились лишь когда небо оказалось усыпанным звёздами. Я могла бы и продолжить путь, но для людей даже такого света оказалось мало, и пришлось подчиниться.

Выбрав место у ручья, такого чёрного, словно он брал своё начало из реки границы, мы привязали лошадей к деревьям. Тут они были высокими, с толстыми ветками и еловыми лапами, скрывающими нас от неба. Под ними снега была не так много, так что поставить одну палатку для Лайзы и расстелить спальные мешки было вполне возможно. В центре собрали костёр, и пламя жадно трещало на холоде, выпуская в ночь многочисленные искры. Когда огонь немного утих, кто–то достал уже разделанную курицу, и вскоре нос защекотал запах жареного мяса. Во рту тут же скопилась слюна, а живот свело от голода.

Постепенно над костром раздались разговоры, сначала тихие, неуверенные, но после окрепшие. Я делала вид, что увлечена вырезанием из древка стрелы, хотя мои уши ловили каждый вздох. Люди наконец–то сняли капюшоны, даже Лайза, и я подивилась её потухшей красоте. Девушка была худа из–за долго пути, и поблёкшие платья сейчас висели на ней. Соломенные волосы, потерявшие блеск, были опрятно завязаны в косу, тёмные брови хмурились, а взгляд не то карих, не то чёрных глаз сверлил огонь. Наверное, в столице из неё сделают красавицу. Она не подходила для такого жестокого края.

Я отвлеклась, из–под капюшона взглянув на остальных путников. Двое из них были уже мужчинами в возрасте, с покрытой щетиной щеками и шершавыми от оружия руками. Третьим оказался мальчишка лет шестнадцати, с броскими рыжими волосками, которые завивались на голове. Он старательно начищал узкий кинжал, полируя рукоять до блеска. Чуть поодаль, снимая с лошадей сбрую, был сам Роэн и юноша почти одного с ним роста. Чёрные волосы были нещадно покромсаны ножницами, и неровные пряди прикрывали слега заострённые уши. Видимо, в его роду некогда были нелюди. Юноша вдруг над чем–то рассмеялся, обнажив два выделяющихся клыка – не таких длинных, как у меня, но и не оставшихся не замеченными.

Я вновь оглянулась, вдруг поняв, что никто из присутствующих не подходит по описанию на принца Эрона. Его могли вполне загримировать, или он мог пойти следом за нами, или же вырваться вперёд и уже ожидать нас в деревне. Мысли спутались до такого, что я не сразу заметила на себе взгляды.

Оторвавшись от созерцания древка в своей руке, я подняла глаза на почему–то замолкнувших людей. Роэн с чёрноволосым незнакомцем уже сидели у костра слева от меня, и последний испытующе посматривал своими тёмно–синими глазами. Поняв, что я прослушала заданный вопрос, он вновь спросил:

– Так… ты кто?

Остальные дожидались от меня ответа, и мне вдруг стало не по себе. Захотелось ощетиниться, явить клыки и зарычать, но вместо этого я с холодным спокойствием произнесла:

– Местная охотница.

– А у охотницы имя то есть? – не отставал тот.

Я изогнула бровь, взглянув прямо в глаза юноши. Сидевший рядом с ним Роэн почему–то усмехался, с интересом смотря на этот пустой разговор.

– Исара, – сдержанно произнесла я, и подражая ему, поинтересовалась: – А у тебя то имя есть?

Незнакомец довольно усмехнулся, словно моя шпилька для него была даже не уколом. По крайне мере, он не обратил на неё внимания, откинув чёрные волосы со лба и белозубо улыбнувшись мне.

– А угадай.

Я удивлённо покосилась на Роэна, и заметив мой взгляд, он ободряюще улыбнулся уголками губ.

– Я мысли читать не умею, – осторожно произнесла я. – И кажется, это весьма нечестно. Я же сказала своё имя.

Черноволосый не смог подавить тяжёлый вздох, протянув мне руку и, пытаясь заглянуть в мои глаза под капюшоном, как–то по особенному торжественно произнёс:

– Можешь звать меня Эроном.

В следующую секунду все мысли смешались воедино, словно тугой ком, который вовек не распутать. А моя фраза, невольно слетевшая с губ, заставила даже рыжеволосого мальчишку отвлечься от своих дел:

– И что? Мне теперь тебе руку поцеловать?

Казалось, огонь умолк, и весь мир окутала тишина. А в следующий миг Роэн не выдержал и расхохотался вместе с двумя мужчинами. Лайза, отвлёкшись от созерцания костра, почему–то сначала побледнела, а потом насупилась и завернулась поплотнее в плащ. Мальчишка слабо улыбнулся и вновь уставился на меч. Лишь назвавшийся Эроном незнакомец так и сидел передо мной, смущённый, рассерженный, с поникшими плечами.

– Да можно было отделаться простым пожатием, – неуверенно произнёс он, взглянув на протянутую руку и опустив её. – Зачем целовать то сразу?..

– А я говорил, что у неё язык кого угодно ранить может, – усмехнулся Роэн, похлопав товарища по плечу и обратив ко мне свои заметно потеплевшие глаза. – А ты, я смотрю, не веришь.

Глава 18

Скрип снега вновь потревожил тишину, но из–за костра и сопения спящих, его было почти не слышно. Но мы его услышали, застыв подобно статуям и всматриваясь в темноту леса. Даже я со своим зрением ничего не могла разобрать, почти с отчаяньем сжимая оружие в ладони.

– Отойди, – тихим шёпотом приказал Эрон, и я заслышала в его голосе сталь. – Живо.

– Приказывай своим людям, а не мне, – огрызнулась в ответ я, и прежде чем юноша успел вновь отдать мне приказ, бесшумно зашагала вперёд, не издавая скрипа снега под ногами.

Перепрыгнув через реку и не оборачиваясь, я вторглась в темнеющий лес. Словно хищник, кралась в тени, выбирая места, где меньше всего снега. Ни один шорох не ускользал от моих ушей, заставляя двигаться туда, где его было больше всего. Надеюсь, это изголодавшаяся лань или волк – животных мне можно было не бояться. Но если это существо из Малоречья… возникнут вопросы.

Совсем рядом послышался шорох, и пригнувшись, я бесшумно скользнула вперёд, уже видя неясные очертания какого–то существа. Спрятавшись за дерево, я пожалела, что не додумалась схватить лук и стрелы, но возвращаться уже поздно. Пришлось смириться, втягивая носом воздух и ощущая сладкий запах гнили. По телу прошёлся холодок, и осторожно выпрямившись, я выглянула из–за дерева. Глаза тут же остановились на тёмной фигуре, сидевшей прямо в снегу над тушей полуобглоданного оленя. Сначала я подумала, что где–то здесь есть охотничья хижина и это охотник. Но стоило только присмотреться, как я не обнаружила ни кинжалов, ни ножей ни стрел с луком. Да и сам человек был… не таким.

Порванные грязные тряпки были накинуты на худое тело, обтянутое сероватой кожей. На лысой голове виднелись чёрные вены, вспухшие и готовые полопаться. Смрад гнили и протухшего мяса дыхнул в лицо, и невольно я отступила назад. Снег слишком громко хрустнул под сапогами, и существо замерло. Медленно выпрямившись, хрустя чуть ли не всеми костями, оно вдруг резко обернулось ко мне. Два белых огонька зажглись в ночи, прожигая меня насквозь.

Я обомлела от ужаса, от страха, застыв и поражённо смотря на тварь, доедающую оленя. Не сомневаюсь, что в Малоречье это существо слыло бы красавцем, но меня сейчас выворачивало наизнанку от одного его вида. Лицо без носа и губ обтянула покрывшаяся кровью кожа, делая его высохшим, мертвецким.

Грозное рычание, похожее на бульканье, раздалось из глотки существа, и оно медленно поднялось на худые ноги. Я попятилась назад, забыв, что в моей руке кинжал. Забыв обо всех навыках охотника и мечтая уйти как можно скорее.

Громко заскрипел снег под стопами твари, и резко, даже не предупреждая, она вдруг сорвалась с места. Мой крик потонул в горле, не успев выплеснуться наружу. Тело рефлекторно уклонилось в сторону, и повалившись на снег, я запоздало выдохнула. Надо было уходить отсюда, и как можно скорее!

Поднявшись на ноги, я ринулась вперёд, даже не зная, правильно ли бегу. Но вспомнив, что в лагере лишь один Эрон бодрствует, притормозила. Если я заявлюсь с этим, возможно, мало кто выживет. И пускай это было мне на руку, но они ведь… люди. А моя душа людская.

– Чёрт бы вас побрал, – не выдержав, плюнула я, резко остановившись и обернувшись лицом к бежавшей на меня твари. Пальцы на рукояти кинжала стиснулись сильнее, и из собственного горла донёсся рык. Это было последнее, что я осознала – дальше инстинкты охотника взяли верх.

***

Шатаясь, я брела вперёд. Руки дрожали, а по телу пробегала ежесекундная дрожь. Я шла на запах костра, почти закрыв глаза и не соображая вообще ничего. В голове стоял плотный туман. Снег хрустел под ногами, и в какой–то момент мне показалось, что он слишком громкий, и доносится откуда–то спереди. Приоткрыв веки, я заметила два неясных силуэта, что тут же поднялись при виде меня и теперь шли навстречу. Один из них вдруг вырвался вперёд, легко перепрыгнув через ручей и уже протянув руку, как я отшатнулась назад.

– Не притрагивайся ко мне, – до необычайности сипло произнесла я, и вовсе не из–за того, что боялась ощутить жар рук. Вся моя одежда была в крови, пускай уже и успевшей подсохнуть на морозе.

– Роэн, – предупреждающе произнёс остановившийся за ручьём Эрон, поморщив нос. От крови пахло падалью, так что каким–то чудом я ещё дышала. – Лучше послушай её.

Тёмные глаза охотника гневно блеснули в сторону своего господина, когда горячие ладони аккуратно взяли меня за локти, поворачивая к себе. Я ожидала, что Роэн тоже скорчится от запаха, но он дышал так, словно воздух был чистым и свежим. Да и отвращения в его глазах не было.

– Что произошло? – негромко поинтересовался он, дыхнув на меня тёплым дыханием.

– Я… я услышала шорох в лесу… – запинаясь, начала я, старательно не смотря ему в глаза. – Решила проверить и… я не знаю, что это было… но оно погналось за мной… я не могла привести его сюда, и мне пришлось… пришлось убить его.

Последние слова вышли необычайно твёрдо, и я наконец–то подняла глаза на Роэна. Он смотрел прямо, хмурясь и внимательно слушая меня. И только после поднял голову, взглянув за моё плечо, словно проверяя, что эта тварь не ожила, и вновь на меня.

– Как оно выглядело? – глухо поинтересовался охотник.

Я поморщилась, всё же скупо описав внешность существа. Когда закончила, Роэн переглянулся с Эроном, что нехотя перепрыгнул реку, но стоял в нескольких метрах от нас, стараясь почти не дышать.

– Мертвяк, – понял его юноша.

– Кто? – переспросила я.

– Бывшие люди, которых сморил голод. Они уходят в лес в поисках добычи и находят синие ягодки, едят их и становятся такими тварями, – без особых деталей пояснил Эрон, взглянув в сторону леса. – Их тут много, но не думал, что так близко… похоже, нам придётся выдвинуться раньше, чем мы предполагали. Ты их разве не видела раньше?

Глава 19

Мои уши и щёки медленно налились румянцем, который вряд ли можно было заметить из–за тусклого света, пробивающегося сквозь листья. Но Роэн каким–то образом это заметил и его глаза вновь налились теплом.

– Идиот, – стараясь стереть с его лица усмешку, как можно холодней и резче фыркнула я.

– Сколько раз ты меня уже им обозвала? – с лукавой улыбкой поинтересовался Роэн. – И что ты хочешь услышать в ответ? Подтверждение того, что я идиот? Тогда, если тебе будет легче, то я это подтверждаю.

Я фыркнула, хотя как–то неуверенно, покосившись на белые блики глаз по сторонам. Моя губа приподнялась, и раздосадованное рычание вырвалось из горла, заставив подобравшихся слишком близко мертвяков тут же испуганно отпрянуть назад. Они больше не решались подходить к краю, снуя вокруг. А ведь это идея…

Мои глаза торжественно полыхнули, и обернувшись к заметно напрягшемуся Роэну, я на одном дыхании произнесла:

– Я знаю, как нам выбраться.

– Как? – нахмурился он.

Вместо ответа я скинула его руки со своих плеч и тут же крепко схватила ладонью горячие пальцы охотника. Мозолистые, повидавшее много оружия, точно такие же, как и мои. Повернувшись к берегу, я не спеша зашагала к нему. Мертвяки тут же засуетились, но стоило мне вновь рыкнуть на них, поспешили отпрянуть как можно дальше.

Пальцы Роэна сильнее сжались на моей ладони, а его взгляд прожигал деревья. Но он не видел всего. Не видел, как теневые руки, выскальзывая из–под корней и оврагов, хватали мертвяков и утаскивали. Не понимал, насколько жжёт метка мою кожу, и сколько сил мне стоит не морщиться от этой боли.

Когда мы вышли на берег, то почти все мертвяки пропали, лишь где–то в отдалении звучал их булькающий вой, больше похожий на кипящую в котле воду.

– Ушли? – не веря своим глазам, оглядел пространство Роэн.

– Не расслабляйся, – посоветовала я, подобрав свою сменную одежду с запачкавшимся рукавом. – Вряд ли они ушли далеко.

Пока я переодевалась в свежую и сухую одежду и выжимала волосы, Роэн всматривался в лес. Не сговариваясь, мы пошли обратно, передвигаясь как можно тише. Я позволила своим глазам тускло мерцать багровым – охотник словно не замечал этого. Если его не волнует, что у меня есть кровь ниитов, то что же он такого ужасного повидал? Неужели бывают настолько смешенные браки, что их дети куда хуже, чем родители?

Вскоре мы вышли на наше пристанище. Сидевший у огня Эрон встретил нас хмурым взглядом, и заметив, что Роэн весь мокрый, а я сухая, приподнял брови:

– Ты вроде бы не собирался принимать ванны.

Роэн незаметно взглянул на меня, но я молчала, пройдя к своему лежаку и, сев на него, завернулась с головой в одеяло. И всё равно холод почему–то не проходил, заставляя слишком много вдыхать ледяного воздуха и согревать горячим дыханием пальцы. Да что со мной? Неужели я умудрилась… замёрзнуть?

Краем уха я слышала разговор Эрона и Роэна – последний вкратце описал нашу «встречу» с мертвяками, правда, концовка была другой. Их словно что–то привлекло и они кинулись на новую добычу, а мы сумели улизнуть. Впрочем, я не спорила – лишь бы этот принц поверил и сменил караул. Тогда я прихвачу меч… ну или попытаюсь это сделать, и уйду отсюда.

Рядом послышался скрип снега, и поведя головой, я взглянула на осторожно присевшего Роэна. В руке он держал жестяную кружку с кипятком, от которого в небо вился пар.

– Будешь? – поинтересовался он.

– О себе лучше позаботься, – не выдержав, хмыкнула я, но кружку взяла. От воды пахло приятными травами. – Если помрёшь, то где тебя тут хоронить? В реку скинут и всё.

Роэн издал звук, напоминающий сиплый смех.

– Отдыхай, – спустя минуту уже серьёзней произнёс он, забрав у меня пустую кружку. – Мы рано выдвигаемся и должны уже к полудню добраться до гор. Наверное, на день–два засядем в Предгорье, ну а после…

Роэн не договорил, впрочем, и не нужно было.

– Не бойся. Я не буду по тебе скучать, – заверила его я, хотя при этом усмехнулась.

– Не сомневаюсь, – ответил тот, но его губы странно дрогнули. – Ладно, отдыхай.

Поднявшись с места и хрустнув снегом, он подошёл к Эрону. Сказав ему буквально пару слов, Роэн взял в руки собственный меч, оказавшийся куда короче меча самого принца. И даже не обернувшись, скрылся в темноте. Прошло несколько долгих минут, прежде чем сидевший ко мне спиной Эрон не произнёс:

– Он вернётся, можешь не переживать… такие, как Роэн – выживут везде.

Я не удержалась и фыркнула, повалившись на холодный лежак. Тело изнывало от усталости, и я позволила себе расслабиться, слишком поздно поняв, что уснула почти непробудным сном. Холод и рыскающие где–то рядом мертвяки не мешали мне предаться забвению. Но как бы глубоко я не погрузилась в свой сон, нарушил его истошный визг.

***

Мои губы дрожали в немой ярости, то оголяя верхний ряд зубов с клыками, то вновь скрывая его. Я даже не пыталась это спрятать, и порой недовольное рычание всё же давало о себе знать, заставляя лошадь Роэна испуганно прижимать уши.

– Гусеница… – в очередной раз прошипела я, испепеляя взглядом фигуру на гнедой лошади. Хорошо, что она ехала в нескольких метрах от меня, иначе бы точно заколола. – Всего лишь гусеница… даже не так – куколка от гусеницы.

– Залетевшая в палатку из–за ветра, – так же сухо и раздражённо произнёс ехавший рядом со мной охотник. – Я спал всего три часа. А мог бы целых четыре…

– Надо было её мертвякам отдать, – вновь зарычала я, и чёрная лошадь испуганно качнула головой, словно соглашаясь со мной.