Лунная соната

Глава седьмая

— Еще раз повторяю: Тара — моя кузина, мы вместе росли. Ее отец, мой и отец Эндрю — братья. Сейчас у нее трудности в личной жизни, ей надо где-то переждать, чтобы ее не нашел бывший муж-наркоман. К тому же он еще и игрок.

— Почему он предъявляет к ней какие-то претензии?

— Он не хочет разводиться и требует денег, которые ему нужны на наркотики и карты. В общем, Тара очень несчастна сейчас и нуждается в заботе. Она знает, что я всегда выслушаю ее и дам полезный совет. Сэми, глупышка, значит, ты подумала… — Он не договорил, весьма довольный ее реакцией на Тару.

— А что я должна была подумать, когда увидела, как она утром выходит из твоей спальни? — подбоченилась Саманта, как какая-нибудь торговка.

— Я уступил ей свою спальню, а сам провел ночь в кабинете Эндрю, у него широкая софа.

Саманта облегченно вздохнула, надеясь, что Дэвид ничего не заметил, но он затаенно улыбнулся, услышав этот прерывистый вздох.

— Извини, — пролепетала Сэми, — я вела себя глупо.

— Ладно, прощаю, я тоже виноват, надо было посоветоваться с тобой. А вообще-то хорошо, что все так случилось, теперь я знаю, что небезразличен тебе.

Саманта сразу ощетинилась:

— Вот еще!

— Брось, Сэми. Ты должна получить свою долю счастья от судьбы, и я могу тебе ее преподнести, если разрешишь.

— Ты уверен, что способен дать мне то, что нужно? — насмешливо спросила она. — И уверен, что именно ты можешь это сделать?

— Уверен. Но сначала я хочу, чтобы ты поверила в меня. Сэми, неужели тебе не хочется погулять со мной в лесу? Не хочется отдаться мне на траве под звездным небом?

— В компании с комарами? — саркастически спросила она.

Он рассмеялся:

— Комаров не будет, обещаю.

Она отрицательно покачала головой: нет!

— Господи, ну как убедить тебя, что нельзя лишать себя радостей жизни? Что сделать, чтобы ты забыла про свою учебу, про склад и подумала о себе? — Он подошел к ней, обнял за плечи.

— Это не так просто, как тебе кажется, у меня уже выработался рефлекс на…

— Глупышка! — перебил Саманту Дэвид и, прижав к себе, стал целовать, покусывая ее губы, ушко и шею маленькими поцелуями-укусами, от которых она тут же пришла в страшное возбуждение. — Это совсем не сложно, как видишь, — говорил он, время от времени отпуская ее губы, чтобы набрать воздуха.

Саманта чувствовала, что готова отдаться ему, но дух противоречия заставил ее вырваться из его рук.

— Нет! И еще раз нет! Не сейчас, не сегодня, не здесь! Прошу тебя, уходи, пожалуйста! — умоляющим голосом прохрипела она.

Остановив свой порыв усилием воли, Дэвид отпустил ее и тут же вышел, плотно закрыв за собой дверь.

Саманта дрожала как в лихорадке. Она хотела любви, счастья, всего того, что предлагал ей Дэвид, но он предлагал это на один день, ну, на месяц, а она хотела забыть одиночество навсегда. Сэми уже пережила шок расставания, когда ее бросили с ребенком… Еще раз такое она не переживет.

— Замечательно, — сказала Тара, улыбнувшись Дэвиду. — Похоже, она неравнодушна к тебе.

Дэвид не ответил, но по нему было видно, что слова Тары ему приятны. Он налил себе чуть-чуть виски, плеснул содовой и глотнул.

— Знаешь, она долго не хотела верить, что ты моя кузина, правде всегда трудно поверить.

— О, ты бы видел ее лицо, когда мы с ней столкнулись вчера утром! — засмеялась Тара. — Бедняжка, пожалуй, это слишком сильное для нее испытание.

— К тому же ты вышла из моей спальни.

— Я бы на ее месте взбесилась от ревности.

— Знаешь, Тара, она говорит, что это не ревность. Ее поразило другое: как я смел привести в дом женщину, как мог так унизить ее. Она оскорблена, а не ревнует. К тому же я ее вообще не интересую.

— Думаю, твое самолюбие никто так не задевал.

— Мое самолюбие совершенно ни при чем. Мне жаль ее. Маленькая худенькая труженица, спит мало, ест кое-как и что попало, да еще и учится вечерами.

— Ты говоришь о Саманте как о близкой родственнице.

Он пожал плечами.

— Раз я живу с ней в одном доме, пусть даже и временно, мне не хочется, чтобы рядом был несчастный, замотанный человек. Ее надо успокоить, у нее трудная судьба и сын на руках. Мне хочется, чтобы она немного отвлеклась от своих проблем. Знаешь, у меня есть один план… — Он замолчал, решив, что пока рано говорить об этом. — Я потом тебе все расскажу, ладно, сестричка?

Тара пригубила вино и задумчиво посмотрела на него.

— Насколько серьезны твои чувства к ней?

— Я… собственно, чувств никаких нет, я просто хочу помочь ей, пока живу здесь.

— В чем помочь, Дэвид? Это звучит многообещающе. Разве ты не видишь, что ее не интересует легкий флирт? Ей не нужна сиюминутная помощь.

Дэвиду не понравились слова Тары.

— Ты же сама знаешь, что у меня нет желания заводить что-то серьезное, — раздраженно сказал он. — Разве стремление помочь можно расценивать как-то по-другому?

— Только если вы оба воспримете ваши отношения как дружбу, хотя вряд ли она захочет с тобой… дружить. Саманта умная женщина и понимает, что, как бы ни назывались сейчас ваши отношения, она проиграет. Понимаешь, о чем я говорю? Слушай внимательно. Из того, что я увидела и что сказал ты, я поняла одно: ты для нее лакомый кусок — огромные деньги, навязчивое желание помочь, хорош собой, чего нельзя сбрасывать со счетов, и…

— Ты несправедлива к ней, Тара, — перебил он.

— Несправедлива?

— Она не такая, у нее нет и капли меркантильности. Ты считаешь, что она играет со мной, заманивая в капкан?

— Конечно! Только она прекрасно понимает, что через два-три месяца ты бросишь ее, а ей останется только тешить себя воспоминаниями.

— Ты уверена, что я ее брошу?

— А разве не так? Не женишься же ты на ней из желания помочь и не станешь хоронить себя в этой глуши.

Дэвид согласился про себя, что это так, но промолчал.

— Надо найти разумное решение. Ты должен прежде всего думать о своей жизни и защитить себя от неожиданностей в будущем. Ты заслуживаешь счастья, особенно после того, что пережил. И не говори мне, что хочешь остаться навсегда один. Ты достаточно молод, чтобы иметь дом, семью. Сейчас ты скитаешься по миру, но когда-нибудь устанешь и захочешь осесть.

— Все верно, Тара. Я люблю скитаться по миру, обожаю свою работу и действительно не хочу ничего постоянного. Ты права, мне не стоит играть с огнем и доставлять этой женщине лишние проблемы.

Саманта пыталась заснуть, но поневоле прислушивалась к голосам, доносившимся из гостиной. Эта парочка была из другого мира, к которому она не имела никакого отношения.

Слишком велика разница между ней, усталой, одинокой, обремененной заботами женщиной, и этими богатыми, уверенными и красивыми людьми. Их мир для нее недосягаем, и не нужно забивать себе голову несбыточными мечтами.

Значит, он спит в кабинете Эндрю? А что, если сейчас пойти к нему и… Она еще не пришла в себя после их поцелуя… Уткнувшись в подушку, Сэми застонала. Ну пойдет, а дальше? Соберись с силами и забудь о нем. У тебя сын, дедушка, которые требуют забот, тебе надо получить образование. Спи, приказала она себе.

В ушах ревело море. Она стояла на скале в длинном белом платье, широкополой шляпе, придерживая ее руками, чтобы не унесло ветром… Вот она засмеялась и побежала, оглядываясь на него. Ему хотелось крикнуть: «Будь осторожна, подумай о нашем ребенке, которого ты носишь», но она все бежала и бежала, махая шляпой… И вдруг он увидел ее, лежащую на песке с застывшей улыбкой… Но кто это? Это лежит Саманта, вот она вскрикнула, вскочила и бросилась ему навстречу, но он-то знал, что она мертвая…

Дэвид проснулся в холодном поту, с колотящимся сердцем. Сон. Какое счастье, что это только сон. Он встал и направился в ванную, думая обо всем сразу — о своем доме, о Саманте и о своем сне…

* * *

Саманта вошла в кухню и остановилась, пораженная увиденным. Тара, одетая в шорты и футболку, с собранными в хвост волосами, вынимала из духовки противень с горячими булочками. Стол был уже накрыт: сок, миска клубники, сыр. Саманта вдохнула ароматы кофе и сдобы и почувствовала, что если она сейчас же не съест что-нибудь, то упадет в обморок.

Тара поставила противень на стол и с улыбкой обратилась к ней:

— Доброе утро. Надеюсь, вы оцените мои труды?

— Доброе утро, — улыбнулась в ответ Саманта, покоренная приветливостью Тары и ее кулинарными талантами. — Все выглядит так аппетитно… А запах! Ммм! Когда вы успели?

Тара удовлетворенно вздохнула.

— Я проснулась очень рано, когда еще не рассвело. И что же прикажете делать? Вот я и расстаралась. А готовить я просто обожаю, думаю, из меня вышел бы при необходимости замечательный повар. Вы разрешите мне еще немножко похозяйничать?

— Вы же знаете, что это не мой дом, — засмеялась Сэми, — как я могу что-то разрешать или не разрешать? Вы оба, как родственники, скорее можете запретить что угодно мне.

— Ну, не нужно преувеличивать! Вы здесь живете… Ладно, давайте завтракать пока все горячее. Что вы будете — омлет или…

Тара не успела договорить: в кухню вошел Дэвид и весело произнес:

— Бог мой! Какой запах! Доброе утро, милые дамы. Я готов съесть быка. Скорее покормите единственного в вашем распоряжении мужчину, иначе я умру и вы останетесь одинокие и беспомощные. Тара, сестричка, не томи, накладывай побольше омлета и булочек.

— Садись, — улыбнулась Тара.

Да, подумала Саманта, Тару трудно не любить. Каждый день она открывала в этой женщине новые достоинства и все сильнее к ней привязывалась. Тара всегда дожидалась Саманту вечером, когда бы та ни пришла, и кормила ее ужином, да каким! И конечно, она отвлекала ее мысли от Дэвида. Дэвид же, видимо, был не так доволен, что они всегда втроем, и часто останавливал на Саманте взгляд, полный страстного желания… Или ей так казалось?

Как-то раз Тара пригласила Саманту прогуляться — была суббота, и Саманта не училась. Дэвид остался дома, сославшись на то, что должен кое-что прочитать и позвонить в Испанию… Бог с ним, сказала Тара, и они вышли.

Жара слегка спала, идти было легко и приятно.

— Надо бы заняться спортом, да времени нет, — размахивая руками в такт, сказала Саманта.

— Да, Дэвид прав, вы очень деловая особа. Разумеется, когда вы наконец получите образование, то сможете заняться чем угодно.

— Надеюсь. Спасибо, что вы не ругаете меня, как Дэвид.

Тара засмеялась:

— Не обижайтесь на него, Сэми. Дэвид хочет, чтобы вы немного порадовались жизни, отдохнули. Он всегда был в нашей семье самый жалостливый, хотя и остальные члены семьи отличаются добротой и внимательным отношением к другим, особенно к тем, кто нуждается в заботе.

Саманта промолчала. Они шли по лесу, и вскоре сквозь деревья показался дом. Сэми не была здесь неделю и поразилась, как много сделано. Дом почти готов. Как красиво он смотрится среди деревьев и диких розовых кустов!

— Молодец Дэвид, — задумчиво сказала Тара. — У него появился вкус к жизни. Это начало нового этапа.

Саманта удивленно посмотрела на нее:

— Начало нового этапа? Но он же скоро уедет.

— Дэвид слишком долго скитался из одной страны в другую, отдаваясь работе до такой степени, что забыл о себе. Пусть этот крохотный домик и нельзя назвать домом в прямом смысле, но это уже что-то.

— Что же с ним случилось?

Тара мельком глянула на нее, как бы обдумывая, стоит ли ей говорить.

— Я думаю, он сам вам расскажет. Ладно, пойдем отсюда.

Саманта поняла, что Тара ничего не скажет и не стоит больше задавать никаких вопросов. Неужели Дэвид скрывает что-то такое, что ей не полагается знать? Сэми была откровенна с ним, а он… Да, она его не знает и вряд ли когда-нибудь узнает.

В последующие дни цветы неизменно появлялись у нее на столе, раз от разу все красивее и экзотичнее. Букеты были подобраны с таким вкусом, что восхищению Саманты не было предела. Тем не менее она все больше и больше понимала: ей не следует принимать эти букеты. Даже дедушка заинтересовался.

Тара уехала, и они опять остались одни. Как-то утром, за завтраком, Саманта решила выяснить, зачем Дэвид так упорно присылает ей цветы.

— А почему я не могу присылать их тебе? На складе так скучно и пыльно, что одно это должно утомлять тебя.

— Знаю, знаю, ты напоминаешь мне, что на свете есть много прекрасного, в том числе и цветы. Но мне неудобно перед дедушкой, который весьма заинтересовался их происхождением. Не могу же я соврать, будто покупаю их сама.

Дэвид взглянул на нее, хотел что-то сказать, но только махнул рукой.

Цветы приносить перестали, и Саманта вздохнула с облегчением, но и с грустью. На третий день после их разговора, когда она выбросила последний увядший букет в мусорный ящик, в офис вошел человек в униформе и положил на стол перевязанный красивой лентой пакет.

Она стала лихорадочно развязывать пакет и извлекла оттуда огромную коробку шоколадных конфет, весьма дорогих. Ну что ты будешь с ним делать? Взять коробку домой и там вернуть? Это будет уж чересчур демонстративно. Выбросить? Да у нее не поднимется рука на такое.

Надо есть, вздохнула Саманта и, открыв коробку, выбрала самую красивую конфету. За первой последовала вторая, потом третья… Вкусно!

Когда пришел дедушка, она угостила его, сказав, что подарок принес один бывший клиент, который до сих пор пользуется креслом, купленным у них в прошлом году. Дедушка заявил, что конфеты ему вредны, и с недоверием посмотрел на нее. Клиент! Знает он этих клиентов. Она думает, что дед не был молодым. Глупышка, старается не беспокоить его, но он-то все видит и понимает, как ей тяжело.

Саманта сидела в машине, замершей на обочине, и соображала, как ей быть. Бензин кончился, а до дома и до станции еще далеко. Рядом плачет голодный Кевин. Какая она несчастная, а теперь, когда умер дедушка, ей вообще некому даже пожаловаться. Работы она найти не может, все ее прогоняют, вот и сегодня очередной отказ. Кевин зарыдал еще громче. Из леса выскочил огромный зверь и кинулся к машине… Саманта в ужасе закричала — и проснулась.

Господи, сон! Слезы еще лились у нее из глаз, но она облегченно вздохнула.

— Надо выпить воды, — пробормотала она, встала и сунула ноги в тапочки.

Сэми вошла в кухню, взяла чашку, но чашка как-то выскользнула у нее из рук. Снова брызнули слезы, теперь уже от обиды на чашку. Она нагнулась и стала собирать осколки.

— Что случилось? — раздался голос Дэвида.

— Вот, хотела пить, ч…

— Стоит ли из-за чашки проливать слезы?

— Вообще-то чашка ни при чем. Мне приснился неприятный, даже страшный сон. Я опять стояла на обочине в машине без бензина, рядом плакал Кевин, и как будто умер дедушка, а меня нигде не берут на работу… Чепуха какая-то… Из леса выскочил волк и кинулся к нам…

Дэвид обнял ее и прижал к себе. Саманта судорожно вздохнула и прижалась к его голой груди. Какое счастье, что это был только сон. Конечно, и его объятие, и это мнимое спокойствие тоже не настоящие, но сейчас-то ей хорошо, а о том, что будет потом, не стоит думать. Она вытерла слезы и улыбнулась.

— Разревелась, как маленькая. Подумаешь, сон приснился.