Лунный камень и перо

Глава 8. Сине-красное перо

Ирина открыла глаза и зажмурилась. От яркого света на глазах выступили алмазные слезинки. Слышались переливы маленьких колокольчиков, пение ручьев, грустные нотки скрипки. Пахло свежескошенной травой и озоном. Ко всему прочему девушка ощущала нежное прикосновение ласковых капелек воды.

Возможно, это и есть та самая идея ведьмы по спасению Анастасии, но что ей делать здесь одной? Да и где – «здесь»?

Глаза привыкали очень долго, но, как выяснялось, рассматривать было особо нечего. Белое помещение казалось безмерным, хотя и ограничивалось стенами и полом, ходить по которым было в равной степени легко – притяжение менялось от мысленного указания Ирины. Она могла легко ходить кругами по комнате и разглядывать висящие в воздухе осколки алого камня различных форм и размеров. Сперва, изучая, как белая темница без окон и дверей реагирует на её мысленные приказы, Ирина решила, что это просто обычные камни. Но присмотревшись, заметила в них какие-то картинки. Это были её воспоминания. Вот только абсолютно лишённые смысла и, в большинстве своём, давно забытые.

Заметив одно из воспоминаний, Ирина только сейчас поняла, какую роль оно сыграло в её жизни:

«Маленькая девочка жмётся к бабушке и жутко боится. По автомобилю разносится запах свежей крови: на заднем сидении стонет женщина. Их друзья, что ехали впереди, попали в аварию. И семья Ирины целых сорок пять минут отвозит раненную женщину до города».

Это было лет четырнадцать назад, но девушка хорошо помнила, как бабушка прижимала её к себе и как от неё пахло выпечкой. Взрослые что-то кричали, Ирина отчетливо вспомнила, как они решали, что делать. Как они остановились у ДПС у города, как милиционер был равнодушен, разглядывая раненную женщину. А этот запах…

До сих пор Ирина впадала в истерику, когда видела чужую кровь. Свою кровь она воспринимала нормально, но вот чужая... Девушка была ошарашена: она и не думала, что из-за этого случая так боится красной жидкости. Похожий случай произошел немного позже, когда ей было двенадцать: её дядя пытался резать вены. И когда она увидела его, точнее учуяла запах ещё в коридоре… Ирина думала, что именно после этого случая её так воротит, но, оказалось, страх берёт своё начало куда раньше.

Ирина была под властью многих страхов, и каждый из них был запечатлен на отдельном осколке, всматриваясь в которые, девушка переживала забытые события заново. По сути, там не было ничего действительно страшного: ни войны, ни голода, ни лишений, ни смертей. Пока отец не начал пить, она считала, что живет в счастливой сказке, где всё есть. Жизнь не была жестока к ней. Но каждое воспоминание оставило печать на её психике: она тяжело переживала из-за любой мелочи, при повышении голоса собеседника - сразу слезы, всхлипы…

«В волосах одиннадцатилетней Ирины запутался целый рой пчел, они безжалостно жалили и угрожающе жужжали. Девочка кричала и боялась притронуться к волосам».

После этого случая Ирина стала избегать поездок в деревню, где была пасека. Дедушка тогда полностью уверил, что пчелы сейчас спокойные и уже можно идти гулять на солнышко. Стоило ей переступить за порог, как налетели эти маленькие жужжащие существа. Боль и страх, мозг будто взрывался от этого жужжания, хотелось вырвать волосы вместе со всеми насекомыми. Но прикоснуться страшно. На помощь поспешила бабушка. В тот вечер из головы Ирины вынули чуть больше двадцати жал и даже несколько ничуть не пострадавших пчёл. Несколько недель принятия таблеток от аллергии и полного затворничества в четырех стенах помогло ей выздороветь физически. Но морально… После этого случая, заслышав жужжание любого насекомого, девочка сразу бежала в дом. Пчелы продолжали нападать на нее в течение нескольких лет. Даже когда она копала картошку с сеткой на лице, какая-нибудь пчела умудрялась ужалить прямо в руку. Или попадала в волосы через маленькое отверстие в кепке.

Даже дедушкины речи о том, как это полезно для здоровья, не убеждали Ирину приезжать к ним летом добровольно. Особенно после того, как она узнала, что их родственник умер от укусов шершней. И они были в деревне. Пчелы проявляли какой-то нездоровый интерес к девушке, а что если и шершни захотят попробовать? А ведь они не умирают сразу, как пчелы. Эти насекомые могут жалить вновь и вновь.

Или был у неё страх остаться одной в этой жизни: без друзей, любимого. Ирина боялась этого с самого раннего возраста, когда девочки из садика решили с ней не играть.

На осколках можно было заметить и приятные воспоминания, правда, их по какой-то причине было гораздо меньше. К хорошему привыкаешь быстро, а забываешь и того быстрее. Плохие же и жуткие случаи, напротив, заседают в голове намного дольше.

Можно легко вспомнить, как звали «злую и строгую» воспитательницу, которая заставляла ложиться в сончас. А вот «добрую и хорошую» - её имя стиралось из памяти. Почему не наоборот? Ведь жилось бы куда лучше, если вспоминать лишь хорошее.

Один осколок был ярче других. Он полыхал алым цветом, будто кто-то его специально нагревал и отказывался потушить. И этим кем-то была Ирина. Если все другие со временем были забыты и забиты в дальние уголки памяти, то этот всё еще мучал её сердце и душу. Воспоминание о разрыве с Александром. Всё произошло так быстро, так странно.

Ирина прикоснулась к алому камню. На кончиках пальцев девушка почувствовала безразличие и холод. Что принесли два года их встреч, как они вообще познакомились? Это было так давно, что девушка и позабыла. Как полюбила и заботилась, как целыми днями тонула в его темных глазах. Первый поцелуй, самый первый, такой медовый и опьяняющий. Есть только он и навсегда… Но вечность не оказалось такой долгой, как рассказывал Александр. Предательство. И ни единой попытки всё вернуть. Полное безразличие, будто его совершенно не волновало: есть Ирина или её нет. Девушке захотелось ударить по осколку и разбить его еще на миллиард песчинок. Она хотела избавиться от этой привязанности, из-за которой её сердце было холодным и неспособным никого полюбить.

Из ниоткуда появилась стрела, Ирина лишь успела заметить сине-красное пятно. Яркий осколок разбился, превратился в пыль, как она того и хотела. Звездной пудрой, миллионом розовых снежинок закружилась она по всей комнате. Ирине даже не пришло в голову их ловить, да и прикасаться. Она закрыла глаза и ощутила покой и умиротворение. Её главного мучителя больше не было. Ни в душе, ни на сердце…