Лысая певица

Сцена восьмая

Брандмайор(на нем, конечно, большая блестящая каска и мундир). Приветствую вас, дамы и господа.

Все еще немного удивлены. Рассерженная г-жа Смит отворачивается и не здоровается.

Здравствуйте, госпожа Смит. У вас очень сердитый вид.

Г-жа Смит. О!

Г-н Смит. Видите ли, моя жена переживает, что оказалась не права.

Г-н Мартен. Господин брандмайор, у госпожи и господина Смит произошло небольшое недоразумение.

Г-жа Смит(г-ну Мартену). Не ваше дело! (Г-ну Смиту.) Я бы попросила тебя не говорить с чужими о наших семейных ссорах!

Г-н Смит. Но, дорогая, это ерунда. Брандмайор — старинный друг семейства. Его матушка меня ласкала. С его отцом я был знаком, а его мамочка просто имела на меня виды. Он просил меня, чтобы я отдал за него свою дочку, когда она у меня родится, да так и умер, не дождавшись.

Г-н Мартен. Здесь никто не виноват — ни вы, ни он.

Брандмайор. О чем же речь?

Г-жа Смит. Мой муж считает…

Г-н Смит. Нет, это ты считаешь.

Г-н Мартен. Да, она.

Г-жа Мартен. Нет, он.

Брандмайор. Не нервничайте. Госпожа Смит, расскажите, в чем дело.

Г-жа Смит. Так вот. Мне, право же, неловко об этом с вами говорить, но ведь пожарник похож на исповедника.

Брандмайор. Ну?

Г-жа Смит. Мы здесь поспорили. Мой муж сказал, что, если в дверь звонят, за дверью кто-то есть.

Г-н Мартен. Что ж, это допустимо.

Г-жа Смит. А я сказала, что когда звонят, то никого там нет.

Г-жа Мартен. Это может показаться странным.

Г-жа Смит. Но все доказано — и не в теории, а на деле.

Г-н Смит. Ничего не доказано, ведь господин брандмайор здесь. Он позвонил, я открыл, он стоял на пороге.

Г-жа Мартен. Когда?

Г-н Мартен. Да только что.

Г-жа Смит. Да, но за дверью кто-то оказался только после четвертого звонка. А четвертый раз — не в счет.

Г-жа Мартен. Конечно, не в счет. Считаются только три первых раза.

Г-н Смит. Господин брандмайор, позвольте теперь мне спросить вас кое о чем.

Брандмайор. Пожалуйста.

Г-н Смит. Когда я открыл дверь и увидел вас… Это вы звонили?

Брандмайор. Да, я.

Г-н Мартен. Это были вы? Вы звонили в дверь?

Брандмайор. Не отрицаю.

Г-н Смит(с торжествующим видом обращается к жене). Вот видишь! Я оказался прав. Когда в дверь звонят, значит, кто-то пришел. Нельзя же ведь сказать, что брандмайор не кто-то.

Г-жа Смит. Конечно, нет. Но, повторяю, я говорила о первых трех звонках, четвертый не в счет.

Г-жа Мартен. А в первый раз не вы звонили?

Брандмайор. Нет, не я.

Г-жа Мартен. Вы видите? Звонили — и никого не оказалось.

Г-н Мартен. А может, это был кто-то другой?

Г-н Смит. А вы давно стоите за дверями?

Брандмайор. Три четверти часа.

Г-н Смит. А вы кого-нибудь видели?

Брандмайор. Никого. Точно вам говорю, никого.

Г-жа Мартен. Вы слышали второй звонок?

Брандмайор. Нет, это был не я. И никого там не было.

Г-жа Смит. Победа! Я была права.

Г-н Смит(жене). Не торопись. (Брандмайору.) А что вы делали за дверью?

Брандмайор. Ничего. Я там стоял и думал.

Г-н Мартен(брандмайору). А в третий раз не вы звонили?

Брандмайор. Я.

Г-н Смит. Но ведь когда открыли, вас там не было.

Брандмайор. Я спрятался… для смеха.

Г-жа Смит. Не смейтесь, брандмайор. Все это слишком грустно.

Г-н Мартен. Короче, когда в дверь звонят, невозможно догадаться, есть там кто-нибудь или нет.

Г-жа Смит. Нет никого и никогда.

Г-н Смит. Кто-то есть всегда.

Брандмайор. Я вас помирю. Вы оба правы. Когда звонят, то бывает, что за дверью кто-то есть, а бывает, что никого нет.

Г-н Мартен. Логично.

Г-жа Мартен. И я так думаю.

Брандмайор. На самом деле все очень просто. (Супругам Смит.) А теперь поцелуйтесь!

Г-н Смит. Да мы уже целовались.

Г-н Мартен. Завтра будут целоваться. Время у них есть.

Г-жа Смит. Господин брандмайор, вы нам все так просто объяснили. Чувствуйте себя как дома, снимите каску и присядьте на минутку.

Брандмайор. Простите, но я долго сидеть не могу. Каску сниму, но посидеть нет времени. (Садится, каску не снимает.) Признаюсь, я пришел к вам по другой причине. Я здесь по делу.

Г-н Смит. Чем можем служить, брандмайор?

Брандмайор. Прошу прощения за мою нескромность. (Застенчиво.) Гм… (Показывает пальцем на супругов Мартен.) А могу ли я… при них…

Г-жа Мартен. Не стесняйтесь.

Г-н Мартен. Мы старые друзья. Они нам доверяют.

Г-н Смит. Говорите.

Брандмайор. Ну, ладно. У вас огонь есть?

Г-жа Смит. Почему вы спрашиваете?

Брандмайор. Потому что… Простите, у меня приказ тушить все пожары в городе.

Г-жа Мартен. Все?

Брандмайор. Да, все.

Г-жа Смит(смущаясь). Не знаю… не думаю… пойти посмотреть?

Г-н Смит(принюхивается). По-моему, ничего. Жареным вроде не пахнет.

Брандмайор(в отчаянии). Как — ничего? Может, огонек в камине, может, искра в погребе или на чердаке? Ну, хоть маленький пожарчик, на худой конец?

Г-жа Смит. Послушайте, мне жаль вас огорчать, но, кажется, сейчас у нас порядок. Но обещаю вас предупредить, как только будет повод к беспокойству.

Брандмайор. Уж непременно. Буду вам обязан.

Г-жа Смит. Договорились.

Брандмайор(супругам Мартен). А у вас ничего не горит?

Г-жа Мартен. К несчастью, ничего.

Г-н Мартен(брандмайору). Плохи дела.

Брандмайор. Очень плохи. Ничего масштабного. Так, по мелочи — то камин, то сарай. Доходов никаких. А если производительность невелика, то и премиальных не платят.

Г-н Смит. Все плохо. И везде. Год такой — и для торговли, и для сельского хозяйства, и для пожаров…

Г-н Мартен. Ни хлеба, ни огня.

Брандмайор. Нет даже наводнений.

Г-жа Смит. Но сахар есть.

Г-н Смит. Потому что сахар мы покупаем за границей.

Г-жа Мартен. Да, пожары там не купишь. Налоги задушат.

Брандмайор. Впрочем, были один или два случая, отравление газом, но это тоже большая редкость. На прошлой неделе одна молодая дама задохнулась. Забыла газ закрыть.

Г-жа Мартен. Забыла?

Брандмайор. Да нет, она просто думала, что это расческа.

Г-н Смит. Всегда опасно что-то перепутать!

Г-жа Смит. А к торговцу спичками вы ходили?

Брандмайор. Бесполезно. Он застрахован.

Г-н Мартен. Тогда зайдите от моего имени к Уэйк-филдскому викарию.

Брандмайор. Я не имею права тушить пожары у духовных лиц. Епископ не позволит. Свой огонь они гасят сами или с помощью весталок.

Г-н Смит. Попробуйте зайти к Дюрану.

Брандмайор. Не могу. Он же не англичанин. У него только вид на жительство. А они могут иметь свой дом, но не имеют права тушить пожары.

Г-жа Смит. И все же, помните, в прошлом году у него был пожар, и пожар потушили.

Брандмайор. Он сам тушил. Тайно. А я доносить не стал.

Г-н Смит. И я.

Г-жа Смит. Господин брандмайор, раз уж вы не спешите, посидите у нас. Нам приятно.

Брандмайор. Так, может, рассказать вам несколько анекдотов?

Г-жа Смит. Конечно. Как это любезно с вашей стороны. (Целует его.)

Г-н Смит, г-жа и г-н Мартен. Да, да, давайте анекдоты! Браво!

Аплодируют.

Г-н Смит. Самое интересное, что все истории пожарных правдивы. Все они основаны на собственном опыте.

Брандмайор. Я всегда рассказываю лишь то, что пережил сам. Все из жизни, только из жизни. А не из книг.

Г-н Мартен. Совершенно верно, правда не в книгах, а в жизни.

Г-жа Смит. Начинайте.

Г-н Мартен. Начинайте!

Г-жа Мартен. Помолчим, он начнет.

Брандмайор(долго откашливается). Извините. Не смотрите на меня. Я стесняюсь. Я ведь робок.

Г-жа Смит. Он прелестен! (Целует его.)

Брандмайор. И все же я начну. Обещайте не слушать.

Г-жа Мартен. Но если нам не слушать, то вас мы не услышим.

Брандмайор. Я просто об этом не подумал.

Г-жа Смит. Я говорю вам: он ребенок.

Г-н Мартен, г-н Смит. О милое дитя! (Целуют его.)

Г-жа Мартен. Смелее!

Брандмайор. Ну так вот. (Снова откашливается, затем начинает говорить, голос его дрожит от волнения.) Экспериментальная басня «Собака и бык». Однажды другой бык спросил у другой собаки: «Почему ты не глотаешь свой хобот?» «Извини, — ответила собака, — я ведь думала, что я слон».

Г-жа Мартен. А какова мораль?

Брандмайор. Мораль ищите сами.

Г-н Смит. Он прав!

Г-жа Смит(сердито). Другую басню!

Брандмайор. Маленький теленок объелся толченого стекла. Поэтому ему пришлось рожать. И родил он корову. Но он был мальчик, поэтому корова не могла назвать его мамой. Не могла она звать его папой — ведь он был слишком мал. Тогда теленку пришлось жениться на ком-то, и мэрия приняла все меры, необходимые согласно моде.

Г-н Смит. Согласно каннской моде.

Г-н Мартен. Как и требуха.

Брандмайор. А вы об этом знали?

Г-жа Смит. Об этом ведь печатали во всех газетах.

Г-жа Мартен. Это было недалеко от нас.

Брандмайор. Расскажу еще одну историю. «Петух». Однажды петух решил прикинуться собакой. Ему не повезло — его узнали сразу.

Г-жа Смит. И напротив, собаку, прикинувшуюся петухом, не узнал никто.

Г-н Смит. Ну а теперь и я вам расскажу… «Змея и лисица». Однажды змея подходит к лисице и говорит: «Мне кажется, что я вас знаю». Лиса отвечает: «И мне». «Ну тогда, — говорит змея, — дайте мне денег». «Лисицы денег не дают», — отвечает хитрый зверь. Лисица хочет убежать и прыгает в глубокую долину, полную земляники и куриного меда. Змея уж тут как тут, смеется как Мефистофель. Лиса хватает свой кинжал и с криком: «Я научу тебя жить!» поворачивается и убегает. Но ей не везет. Змея действует быстрее. Метким ударом она бьет лисицу по лбу, лоб разлетается вдребезги, а лиса кричит: «Нет, нет! Четырежды нет! Я не твоя дочь!»

Г-жа Мартен. Как интересно!

Г-жа Смит. Неплохо.

Г-н Мартен(пожимая руку г-ну Смиту). Примите поздравления.

Брандмайор(с завистью). Ну, анекдотик так себе. Я его знаю.

Г-н Смит. Ужасно.

Г-жа Смит. Но это ведь неправда.

Г-жа Мартен. Нет, к сожалению, правда.

Г-н Мартен(г-же Смит). А теперь вам слово, мадам.

Г-жа Смит. Я знаю один лишь анекдот. Сейчас вам расскажу. Он называется «Букет».

Г-н Смит. Моя жена всегда была романтичной.

Г-н Мартен. Настоящая англичанка.

Г-жа Смит. Так вот. Однажды жених принес невесте букет цветов. Она его поблагодарила, но прежде чем она сказала спасибо, он взял у нее цветы, которые дал ей. Так он хотел ее проучить. Он сказал: «Я их забираю». И, взяв их, попрощался и ушел.

Г-н Мартен. Какая прелесть. (Целует или не целует г-жу Смит.)

Г-ж а Мартен. Ах, господин Смит, у вас такая жена, которой все завидуют.

Г-н Смит. Это правда. Она чертовски умна. Даже умнее меня. Во всяком случае, она гораздо женственней меня, как говорят.

Г-жа Смит(брандмайору). Брандмайор, расскажите еще что-нибудь.

Брандмайор. Нет, уже слишком поздно.

Г-н Мартен. И все же расскажите.

Брандмайор. Я устал.

Г-н Смит. Ну сделайте милость!

Г-н Мартен. Прошу вас.

Брандмайор. Нет.

Г-жа Мартен. Какое у вас сердце ледяное. А мы горим, как на углях.

Г-жа Смит(с рыданиями бросается на колени, а может, не бросается). Я вас умоляю!

Брандмайор. Ну ладно!

Г-н Смит(на ухо г-же Мартен). Он согласился. Вот занудство!

Г-жа Мартен. Помолчи!

Г-жа Смит. Не повезло. Я была слишком любезна.

Брандмайор. «Насморк». У моего шурина был двоюродный брат с отцовской стороны, дядя которого по материнской линии женился вторым браком на молодой туземке, во время одного из своих путешествий ее брат встретил девушку, в нее он влюбился и прижил с ней сына, а сын потом женился на строптивой аптекарше, она была племянницей неизвестного старшины британского флота, а у ее приемного отца была тетка, свободно говорившая по-испански, она же, видимо, была одной из внучек одного рано умершего инженера, сына виноградаря, из винограда которого изготовляли скверное винишко, а у того был внучатый племянник, домосед и адъютант, его сын женился на красивой разведенной молодой женщине, первый муж которой был сыном горячего патриота, тому удалось воспитать в духе стяжательства одну из своих дочерей, которая вышла замуж за охотника, который знавал Ротшильда и брат которого, переменив множество профессий, женился и родил дочь, а прадед этой дочери был очень щуплым и носил очки, которые ему подарил один из его двоюродных братьев, деверь одного португальца, незаконного сына мельника, не слишком, впрочем, бедного, его же брат взял себе в жены дочь бывшего сельского врача, который был молочным братом сына молочника, который, в свою очередь, был незаконным сыном другого сельского врача, женатого три раза, третья жена которого…

Г-н Мартен. Если не ошибаюсь, то я знал третью жену. Она любила есть курятину в осином гнезде.

Брандмайор. Нет, это не она.

Г-жа Смит. Тссс!

Брандмайор. Я повторяю, третья жена которого была дочерью лучшей в краю повитухи, овдовевшей очень рано…

Г-н Смит. Как моя жена.

Брандмайор…повторно вышла замуж за бодрого стекольщика, который прижил с дочкой начальника станции ребенка, тот пробил себе в жизни дорогу…

Г-жа Смит. Железную дорогу…

Г-н Мартен. Как в картах.

Брандмайор. Он женился на лавочнице, у отца которой был брат, мэр маленького городишки, который выбрал себе в жены блондинку учительницу, двоюродный брат которой любил ловить рыбу…

Г-н Мартен. В мутной воде?

Брандмайор…и взял себе в жены другую блондинку учительницу, по имени Мария, брат которой женился на другой Марии, тоже белокурой учительнице…

Г-н Смит. Раз блондинка — так, значит, Мария.

Брандмайор…у которой отец был воспитан в Канаде, а его воспитала старушка, племянница священника, так вот бабушка ее зимою иногда, как и все мы, болела насморком.

Г-жа Мартен. Занятная история. Почти немыслимая.

Г-н Мартен. При насморке необходимо носить повязку.

Г-н Смит. Предосторожность ненужная, но совершенно необходимая.

Г-жа Мартен. Извините меня, господин брандмайор, но я не очень хорошо все поняла в вашем рассказе. Когда в конце дело доходит до бабушки священника, то все запутывается.

Г-н Смит. Как к попу попадешь — ничего не разберешь.

Г-жа Смит. Да, повторите, брандмайор. Мы все вас просим.

Брандмайор. Не знаю, смогу ли я. Ведь я на службе. Все зависит от того, который теперь час.

Г-жа Смит. У нас здесь нет часов.

Брандмайор. А настенные?

Г-н Смит. Совсем перестали ходить. В них вселился дух противоречия. Они всегда показывают не то время.