Любимая девочка Мажора

Глава 15 – Приговор

Я с тобой на осколки,

Мы с тобою – вдребезги.

Любовь – как стальные иголки

И смертоносные лезвия.

Мирослава

Когда разбиваешь чашку, то не пытаешься её как-то вернуть к жизни и реанимировать. Потому, что осколки уже идеально не склеить, не собрать их в единое целое. И моя любовь к Тарасову не подлежит восстановлению. Токсичная, ядовитая, уничтожающая всё на своём пути. Любовь!

Зачем же он снова сыплет соль на раны? Разве можно быть настолько жестоким? А самое горькое и обидное – мне хочется, чтобы каждое его слово оказалось правдой. Глупо, да?

— Князева! — недовольно протянула Савельева. — Нет, ты эпическая идиотка, конечно. Очнись!

И подруга громко щёлкнула пальцами прямо перед моими глазами, так что я часто-часто заморгала от неожиданности.

— Маш, ты чокнулась? У меня от тебя скоро нервный тик начнётся.

— Ага, симметрично, — ворчит Савельева. — Нам срочно нужна бригада спасения. А лучше две.

Ну какая ещё бригада спасения? Кое-кому не мешает отдохнуть хорошенько от учёбы. Совсем обложилась своими учебниками и подготовкой к экзаменам. Не удивлюсь, если она уже и диплом написала. С Машки станется, знаете ли.

— Спасать тебя надо, Князева, — тяжело вздохнула подруга. — От этого козла.

Савельева неодобрительно покачала головой и сердито губы поджала. Да уж, Никиту Маша всегда не переваривала. Впрочем, как и остальную золотую элиту.

— У нас нет ничего, успокойся. Не нужно драматизировать.

Ага, за исключением того, что я по-прежнему схожу по нему с ума. Горю парнем, которого надеялась вычеркнуть из своей памяти. Не мешало бы форматировать раздел «Ник Тарасов» в своей голове.

— Ты в универ с кем приперлась? — усмехнулась. — То-то же! И все вчера видели, как он тебя увёз в закат. Кофе пить, наверное. Знаешь, подруга, единственное возможное, что сейчас можно сделать – это забыть. И забить. А ещё лучше найти себе нормального мужика. Потому, что Тарасов… такой Тарасов. Получит желаемое и сгинет с горизонта. Словно мало я ей сопли подтирала.

Угу, получил уже, а вот исчезать почему-то не торопится. Если бы он только сделал вид, будто меня не существует. Мне хочется говорить, что это просто секс. Но это нифига не так! С ним я потеряла свою невинность и, порой, проклинала ту ночь и тот день. И теперь он первый, кто показал мне самые яркие звёзды в небе, бесконечный космос поцелуев и прикосновений.

Так просто позволила ему захватить себя в плен, взорвать в хлам стальную оборону, разрушить ледяную стену теплом наших тел.

— Фу, гадость какая! — Маша скривилась и отставила в сторону свою тарелку с супом. — Вода с укропом, а не бульон. Честное слово, тут становится невозможно есть.

Но, несмотря на отвратный куриный супчик, вся университетская столовая была битком набита. Перерыв между парами маленький, студенты торопятся пообедать перед лекциями. Особенно первокурсники.

Впрочем, толпа совсем не напрягала. Это единственное место, где могу отдохнуть от общества Ника. Мажорчики едят в другом месте. Чаще заказывают еду из лучших ресторанов и сидят на небольшой территории за универом, недалеко от парковки. У них там своя тусовка, куда допускают только лучших из лучших. Даже навес поставили специальный и столики с диванчиками, и никто им слова не сказал.

Я самозабвенно отправила в рот кусочек мясного пирога, пробуя выпечку на вкус. А вот он хорош! В отличие от супа. Надо Машке сказать, чтобы попробовала, а то так и будет ходить голодной до конца дня.

— Твою…

Машка зависла на одном месте, ибо не каждый раз с нами соизволит обедать Дима Сотников. На моей памяти я его здесь ни разу вообще не видела. Сел ровно посередине прохода между столиками и скучающим взглядом обвёл столовку.

И в то же мгновение рядом со мной на стул упал Ник, словно так и должно быть. Пирог так и остался в моих руках, парень не преминул этим воспользоваться. Откусил большой кусок и довольно прожевал.

— Князева, — сказал с набитым ртом и откинулся на спинку стула, вытягивая вперед ноги. — Я тебе вообще-то смску написал.

— Что?

— Смску, говорю, написал. Чего игнорим?

Молча отодвинулась и перевела взгляд на Машку. Мы понимающе переглянулись и синхронно встали, твёрдо намереваясь пересесть. И как можно дальше! Но у Ника на финал истории планы были совсем другими. Перехватил меня за руку и дёрнул на себя, так что я упала к нему на колени.

— Маааш! — тут же протянула с опаской. Если Савельева сейчас свалит, то он меня точно съест. Без шуток!

Но подруги уже и на горизонте не было, вместе с Сотниковым, кстати говоря. Ну, Тарасов!

— Доедать будешь? — крепко держит за талию одной рукой, второй уже забрался под толстовку. — Но я готов украсть тебя вместе с этим хлебобулочным изделием.

— Ник! — въехала как следует кулаком ему по груди, а парень притворно сморщился. — Отпусти, живо!

— Не могу, — пожал плечами. — Руки не слушаются, Мир. Они хотят тебя трогать, мозг бессилен.

— Тарасов, можешь хоть на секунду притвориться, что ты взрослый и адекватный человек?

— Хм, — потерся носом о мою щеку. — Давай, на секунду.

— То, что произошло между нами… этого не должно было случится. Ты просто иди и наслаждайся своей роскошной, счастливой и беззаботной жизнью.

— Ладно, — только хмыкнул и ссадил со своих колен. — Как скажешь.

И словно не он всего несколько минут назад лапал меня, где можно и нельзя. Не вешал на уши очередную порцию сказочной лапши.

«Ладно»?

Его ответ бьёт прямо в сердце, холодное равнодушие, абсолютная беспристрастность ко всему. А ты чего ждала? Что он коленях будет ползать и о шансе умолять? Может быть, встречать каждый день и кофе привозить твой любимый?

Размечталась!

На последнюю пару шла, будто на казнь. Понуро опустив голову и нервно кусая губы. Правильно ли поступила, не буду ли после жалеть о том, что отвергла его? А если бы у нас могло получится? Если бы…

По расписанию дальше физкультура. Все уже переоделись в спортивную форму и слонялись по залу от безделья. Девчонки расположились кучками на скамейках, парни – кто-то гонял меч по залу, а остальные собрались на тренажерах.

Поспешила в раздевалку, распахнула дверь, но так и зависла, словно вкопанная. Ручка стала моим ориентиром в этом жестоком мире, не меньше. Потому, что увиденное ударило снежной лавиной и выбило почву из-под ног. Ник и Катя, капитан чирлидеров. Сидят слишком близко друг к другу. И точно не хочу ждать того, что произойдет дальше. Невыносимо больно будет смотреть на то, как он целует другую, обнимает её. Так, как обнимал меня.

Козёл! И полчаса не прошло, а он уже и замену нашел, сволочь бессердечная! Шанс ему подавай, ага!

Круто развернулась и из спортзала просто убежала, сломя голову. Не разбирала дороги, больше технично передвигала ногами, чтобы не свалиться где-нибудь безвольной куклой. А хотелось тупо забиться в угол и дать волю чувствам.

Влетела в раздевалку, словно за мной демоны ада гонятся по пятам и забралась на широкий подоконник, обхватив голову обеими руками. Рюкзак со злости швырнула в неизвестном направлении. Здесь меня точно никто не потревожит. Большинство уже свалили из универа, а остальные на последних парах. Сейчас приду в себя, заберу куртку и домой.

Скотина! Ненавижу!

Почему из всех на земле я полюбила именно его? Отдала ему свое сердце, без раздумий? А он не возвращает назад! Не позволяет спокойно дышать, жить без него. Болезнь, у которой есть диагноз, но нет лекарства. От любви не существует вакцины и не появится в мире средства, что излечит меня от этого страшного недуга.

Я! Так! Больше! Не! Могу!

— Дура ты, Князева, — знакомый голос взрывает в голове салюты и запускает моё персональное извержение вулкана. — Дура, но моя. Не знал, что умеешь так ревновать.

Он сгребает меня в охапку и прижимает к себе. Гладит по спине, по волосам, губами собирает солёную влагу с щек.

— Уйди! — опомнилась и заколотила Ника по плечам. —Уйди!

С губ срывается совсем болезненный всхлип, и он забирает мои страдания поцелуем. Нежно и аккуратно раздвигает губы своими, пальцы скользят по шее, чтобы собрать волосы в хвост и заставить меня запрокинуть голову назад. И я снова себе не принадлежу…

Слабая! Какая же я слабая в этих руках!

Он прерывает поцелуй, смотрит на меня голодными и жадными глазами, словно готов взять прямо на этом подоконнике.

— Говорю один раз, — смотрит прямо в глаза и чеканит каждое слово. — Я уйду, если ты действительно этого хочешь. Бегать за тобой, словно шальной не собираюсь. Оттолкни или доверься мне.

Довериться? Знал бы он, как это безумно сложно! Я же не всадила ему нож в грудную клетку по самую рукоять! Не разбила вдребезги!

— Никит, — набрала в грудь побольше воздуха. — Мне очень страшно.

— Знаю, малыш, — одним резким движением спустил с подоконника и протянул вперёд ладонь. — Просто иди ко мне.

И я подписала собственный приговор. Но сейчас это было не важно. Хотела быть с ним и гори всё синим пламенем!