Любимец моих дьяволов

Глава 7

Pov Якоб

Подъезжая к городу, набираю матери и получаю еще один не слишком приятный сюрприз – родители в квартире. Не на даче, как планировали. Срочные дела. Не слишком мне хотелось тесниться с Брейкер на ста квадратах. Конечно, в тесноте не в обиде – но я не жаждал делить с девчонкой личное пространство. А комната для гостей – примыкает к моей.

Мать разумеется от радости на шею мне бросается, хоть и знает, что не люблю эти телячьи нежности – в детстве переел. Большие глаза и локоны делали меня похожим на девчонку, поэтому умиленья в детстве нажрался сверхмеры. Родители у меня не слишком эмоциональные, но я часто оставался у бабки с дедом, или у сестры отца – вот уж кто обожал сюсюканья. Сейчас и те, и другие живут в Лос-Анжелесе, давно туда перебрались. Общаемся совсем редко. Но эти люди можно сказать вырастили меня наравне с родителями. Все собираюсь навестить, да некогда.

Обнимаю и отца, перебрасываюсь парой ничего не значащих фраз, как доехали и прочее. И представляю:

– Знакомьтесь, Лиза. – Хотя отлично знаю, что родители не забыли девчонку, хоть и не видели давно. Но хочу, чтобы подумала, что забыли. Как и я – не помню наше общее прошлое. Ничегошеньки. Такая вот маленькая шпилька. Но знаю – больно уколет Лизку. Замечаю как вспыхивают обидой топазовые глаза. – Мам, надеюсь ты не против, что она поживет у нас? Не помешает? Понимаю, это странно.

– Странно то, что ты знакомишь нас с той, кого мы отлично знаем, – вступает в разговор отец. – Добро пожаловать, Лиза. Ты очень выросла. И в то же время – мало изменилась.

– Якоб, ведь Лиза уже жила у нас, здесь, а потом все лето в загородном доме. Неужели ты забыл? – улыбается мама, обнимая Брейкер. – Я так рада тебя видеть, дорогая. Это огромный сюрприз для нас.

Черт, ну а почему-бы мне не забыть? Хотя бы потому что для меня тот период был особенно невыносимым…

Маленькая нимфетка. Она ужасно бесила меня, всегда. Но особенно – в то лето, когда жила у нас ей тогда, кажется, лет пятнадцать было. Мне, соответственно, двадцать. Взрослый, мужик можно сказать, лоб здоровый, перетрахавший уже кучу баб. И вот мелюзга эта снова и снова на глаза попадается. И не просто попадается – живет в моем доме! Родитель ее видите ли по делам умотал. И моих родоков попросил присмотреть. Мать эту пигалицу обожала. Я знал, что родители отчаянно пытались завести второго ребенка, мама девочку очень хотела. И глядя на Лизку… видимо, свое потаенное, нереализованное вспоминала. Но только Елизавета ни капли уже на ребенка не походила… Сладкая, свежая, созревшая… Она волновала меня, будоражила. И чем больше росло желание внутри – тем сильнее ненавидел девчонку. Потому что тронуть не мог. Это было невыносимо. Короткие юбочки в клетку, выглядывающие из-под них чулки… Белые рубашки, завязанные над талией… Эта девица как будто в один момент научилась всем хитростям и уловкам чтоб мужика до белого колена довести. Ее хотели все, буквально каждый встречный. И она наслаждалась этим. А самый главный желанный для нее трофей – я. И от этого срывало крышу. Она вела себя со мной нагло, вызывающе. И жестоко поплатилась за это…

Да, уже тогда я был жесток с Леа. Возможно, чересчур. Неудивительно, что со мной она всегда колким ежом становилась. Но только так я мог держать ее на расстоянии. И самое паршивое – с того времени ничего не изменилось.

– Пойдем, Лизавета, покажу тебе твою комнату. Мы уже все приготовили. – И Брейкер уходит с отцом. А я за матерью на кухню прохожу.

– Может нам не заносить вещи? – спрашиваю. – У Лизки куча барахла, таскать туда-сюда нет интереса.

– Отец тебе поможет, – улыбается мама.

– Разве мы не на даче отмечать праздники будем? Леа, наверное, соскучилась по тем местам. Давно там не была.

– Нет дорогой. Мы поедем к Бурмистровым, – улыбается мама. Твое появление – будет особенным сюрпризом для них. Ты знаешь, что Артур женился? Это просто потрясающе. Я думала, вы двое до сорока лет холостяками будете девичьи сердца разбивать.

– Я не могу ехать к Бурмистровым, мам. – Говорю, прислонившись к стене. Вот что называется «пиз**ц нечаянно нагрянет». Думал мои проблемы только Брейкер ограничатся.

– Что это за глупости? Ты как член их семьи.

– Я в ссоре с Артуром.

– Помиришься.

– Я с его женой спал…

У нас в семье откровенность – норма. Родители – занятые, прямолинейные люди, приучили говорить четко и по делу, без виляний. Никогда не паниковали, если в детстве я в синяках приходил, мать спокойно обрабатывала раны, или везла зашивать, или в травму – два раза левую руку на футболе ломал. Но кажется, мне впервые удалось не просто удивить, а по-настоящему шокировать свою родительницу, которая в данный момент накрывает на стол. Тарелка с пирожными падает у нее из рук и разбивается на мелкие осколки о мраморную плитку. Мама открывает рот чтобы что-то сказать, но тут же закрывает его. Это было бы даже забавно, если б не было так больно. Признаваться в содеянном – точно заново переживать ту ночь с Василиной. Невыносимо прекрасную, и столь же болезненную.

На шум в кухню вбегает отец, за ним Леа.

– Все в порядке, я неуклюжая просто… – начинает суетиться мама, берет веник. Леа наклоняется и поднимает более крупные осколки.

– Черт, порезалась, – восклицает мать, и отец ведет ее в ванную, обработать рану.

– Что ты ей сказал? – любопытствует Брейкер.

– Это случайность.

– Нет, ты сказал что-то. По лицу вижу, не отрицай.

– Отвали, гадалка доморощенная.

– Такой большой секрет?

– Оказывается, наша семья на новый год к Бурмистровым отправляется, – скривляюсь. Помнишь таких?

– Смутно. А ты никак забыть не можешь?

– Не твое дело, не лезь в то что тебя не касается.

– И ты сказал маме, что не пойдешь?

– Я сказал, что жену Артура нечаянно трахнул и рады нам не будут. А она тарелку выронила. Довольна?

– Да уж, не соскучишься с тобой, Штаховский. Значит, родители твои к Бурмистровым поедут, а мы здесь вдвоем отмечать останемся? А я думала Майло порезвится на даче…