Любимые застольные песни для русской души

«Ах, Настасья, ах, Настасья,

Отворяй-ка ворота.

Ой, люшеньки, люли, люли,

Отворяй-ка ворота!

Отворяй-ка ворота,

Повстречай-ка молодца!

Ой, люшеньки, люли, люли,

Повстречай-ка молодца!»

«Я бы рада отворила –

Буйный ветер в лицо бьёт.

Ай, люшеньки, люли, люли,

Буйный ветер в лицо бьёт.

Буйный ветер в лицо бьёт,

Частый дождичек сечёт.

Ай, люшеньки, люли, люли,

Частый дождичек сечёт.

Частый дождичек сечёт,

Со головки платок рвёт.

Ой, люшеньки, люли, люли,

Со головки платок рвёт.

Со головки платок рвёт,

Ретивóе сердце мрёт…

Ай, люшеньки, люли, люли,

Ретивое сердце мрёт…

Ой, люшеньки, люли, люли,

Ретивое сердце мрёт…»

Платок тонет и не тонет,

Потихонечку плывёт, –

Милый любит и не любит,

Только времечко ведёт.

Припев:

Ах, Самара-городок,

Беспокойная я,

Беспокойная я,

Успокой ты меня.

Я росла и рацветала

До семнадцати годов.

А с семнадцати годов

Крушит девушку любовь.

Припев.

Милый спрашивал любови,

Я не знала, что сказать, –

Молода, любви не знала,

Ну и жалко отказать.

Припев.

Понапрасну небо ясно –

Одна звёздочка горит,

Понапрасну милых много –

Об одном сердце болит.

Припев.

Тебе, белая берёза,

Нету места у реки.

Если я тебе невеста, –

Ты меня побереги.

Припев.

Милый скажет: «До свиданья», –

Сердце вскинется огнём –

И тоскует и томится

Всё о том же, всё о нём.

Припев.

Ах, утушка моя луговая,

Молодушка моя молодая.

Ой, люли, люли, люли, люли, молодая.

Ой, люли, люли, люли, люли, молодая.

Где ты была, была-побывала,

Где всю ночку ты да ночевала?

Ой, люли, люли, люли, люли, ночевала.

Ой, люли, люли, люли, люли, ночевала.

Ночевала я да во лесочке,

Под ракитовым да под кусточком.

Ой, люли, люли, люли, люли, под кусточком.

Ой, люли, люли, люли, люли, под кусточком.

Как шли-прошли парни молодые,

Два молодчика, ой, да удалые.

Ой, люли, люли, люли, люли, удалые.

Ой, люли, люли, люли, люли, удалые.

Они срезали да по пруточку,

Они сделали да по гудочку.

Ой, люли, люли, люли, люли, по гудочку.

Ой, люли, люли, люли, люли, по гудочку.

Вы, гудочки, ой, да не гудите,

Мово батюшку да не будите.

Ой, люли, люли, люли, люли, не будите.

Ой, люли, люли, люли, люли, не будите.

Ах вы, сени мои, сени,

Сени новые мои,

Сени новые, кленовые,

Решетчатые!

Как и мне по вам, по сеничкам,

Не хаживати,

Мне мила друга за рученьку

Не важивати!

Выходила молода

За новые ворота,

Выпускала сокола

Из правого рукава.

На полётике соколику

Наказывала:

«Ты лети, лети, соколик,

Высоко и далеко,

И высоко и далеко,

На родиму сторону;

На родимой на сторонке

Грозен батюшка живёт.

Он грозен, сударь, грозен,

Он не милостивой:

Не пускает молоду

Поздно вечером одну.

Я не слушала отца,

Спотешала молодца.

Я за то его спотешу,

Что один сын у отца.

Что один сын у отца,

Уродился в молодца, –

Зовут Ванюшкою –

Пивоварушкою».

Пивовар пива варил,

Зелено вино курил,

Зелено вино курил,

Красных девушек манил:

«Вы пожалуйте, девицы,

На поварню на мою!

На моей ли на поварне

Пиво пьяно на ходу.

На моей ли на поварне

Пиво пьяно на ходу,

Пиво пьяно на ходу

И на сладком на меду».

Ах вы, сени мои, сени,

Сени новые мои,

Сени новые, кленовые,

Решетчатые!

Ах ты, душечка, красна девица,

Мы пойдём с тобой, разгуляемся.

Мы пойдём с тобой, разгуляемся

Вдоль по берегу Волги-матушки.

Эх, пускай на нас люди зарятся:

«Ну и что ж это, что за парочка!

То не брат с сестрой, то не муж с женой,

Добрый молодец с красной девицей!»

Мы пойдём с тобой в зеленой лужок,

Мы нарвём цветов да совьём венок.

Там скажу тебе про любовь свою,

Что томит моё ретиво сердце.

Что томит моё ретиво сердце,

Что пылает в нём жарче пламени.

Ах ты, зимушка-зима,

Ты холодная была.

Э-эй, да люли,

Ты холодная была.

Ты холодная была,

Все дорожки замела.

Э-эй, да люли,

Все дорожки замела.

Все дорожки и пути,

Негде всаднику пройти.

Э-эй, да люли,

Негде всаднику пройти.

Я дорожку размету,

Сама к всаднику пройду.

Э-эй, да люли,

Сама к всаднику пройду.

Ах ты, всадник молодой,

Ты возьми меня с собой.

Э-эй, да люли,

Ты возьми меня с собой.

Ты возьми меня с собой

Молодой своей женой.

Э-эй, да люли,

Молодой своей женой.

Меня милый подхватил,

В даль сторонку укатил.

Э-эй, да люли,

В даль сторонку укатил.

Ах ты, ноченька,

Ночка тёмная,

Ночка тёмная,

Да ночь осенняя.

Что ж, ты, ноченька,

Притуманилась,

Что ж, осенняя,

Принахмурилась?

Али нет у тебя

Ясна месяца,

Али нет у тебя

Ярких звёздочек?

Что ж ты, девица,

Притуманилась,

Что ж ты, красная,

Припечалилась?

Али нет у тебя

Отца-матери,

Али нет у тебя

Друга милого?

Как же мне, девице,

Не туманиться,

Как же мне, красной,

Не печалиться?

Нет ни матушки,

Нет ни батюшки,

Только есть у меня

Мил-сердечный друг,

Да и тот со мной

Не в ладу живёт,

Не в ладу живёт,

Не в согласии…

Ах ты, степь широкая,

Степь раздольная,

Широко ты, матушка,

Протянулася.

Ой, да не степной орёл

Подымается,

Ой, да то донской казак

Разгуляется.

Ой, да не летай, орёл,

Низко ко земле,

Ой, да не гуляй, казак,

Близко к берегу!

Белолица, круглолица, красная девица

При долинушке стояла, калину ломала.

При долинушке стояла, калину ломала.

Я калинушку ломала, в пучечки вязала.

Я калинушку ломала, в пучечки вязала.

Я в пучечечки вязала, в дорожку бросала.

Я в пучечечки вязала, в дорожку бросала.

Я в дороженьку бросала, друга возвращала.

Я в дороженьку бросала, друга возвращала:

«Воротись, моя надёжа, воротися, сердце,

Воротись, моя надёжа, воротися, сердце!

Не воротишься, надёжа, хотя оглянися.

Не воротишься, надёжа, хотя оглянися,

Не оглянешься, надёжа, махни чёрной шляпой.

Не оглянешься, надёжа, махни черной шляпой, –

Загадаю я загадку, изволь отгадати.

Загадаю я загадку, изволь отгадати:

«С чего кудри завивались, с чего развивались?

С чего кудри завивались, с чего развивались?» –

«Со радости кудри вьются, с кручины секутся!»

«Скажи-ка, дядя, ведь недаром

Москва, спалённая пожаром,

Французу отдана?

Ведь были ж схватки боевые,

Да, говорят, ещё какие!

Недаром помнит вся Россия

Про день Бородина!»

Два дня мы были в перестрелке.

Что толку в этакой безделке?

Мы ждали третий день.

Повсюду стали слышны речи:

«Пора добраться до картечи!»

И вот на поле грозной сечи

Ночная пала тень.

И только небо засветилось,

Всё шумно вдруг зашевелилось,

Сверкнул за строем строй.

Полковник наш рождён был хватом:

Слуга царю, отец солдатам…

Да, жаль его: сражён булатом,

Он спит в земле сырой.

И молвил он, сверкнув очами:

«Ребята, не Москва ль за нами?

Умрёмте ж под Москвой,

Как наши братья умирали!»

И умереть мы обещали,

И клятву верности сдержали

Мы в Бородинский бой.

Изведал враг в тот день немало,

Что значит русский бой удалый,

Наш рукопашный бой!..

Земля тряслась – как наши груди,

Смешались в кучу кони, люди,

И залпы тысячи орудий

Слились в протяжный вой…

Бывали дни весёлые,

Гулял я, молодец,

Не знал тоски-кручинушки,

Как вольный удалец.

Бывало, вспашешь пашенку,

Лошадок уберёшь,

А сам тропой знакомою

В заветный дом пойдёшь.

Она уж дожидается,

Красавица, меня,

Глаза полуоткрытые,

Румяна и бела.

Однажды, в конце осени,

Пришёл любви конец,

И к ней приезжий с ярмарки

Присватался купец.

Тогда она, красавица,

Забыла про меня,

Оставила, спокинула,

В хоромы жить пошла.

Живёт у чёрта старого,

Как в клетке золотой,

Как куколка, нарядная,

С распущенной косой.

Оставшись в одиночестве,

Я точно опьянел

И всю-то ночку тёмную

В раздумье просидел.

Блеснула мысль злодейская,

Во тьме нашёл топор,

Простился с отцом, матерью,

И вышел через двор.

Иду, а ночка тёмная,

Вдали журчит ручей,

И дело совершилося –

Теперь я стал злодей.

Теперь в Сибирь на каторгу

Угонят молодца

За девку черноокую,

За чёрта за купца.

В деревне было Ольховке.

Припев:[1]

Лапти, да лапти, да лапти мои,

Эх, лапти, да лапти, да лапти мои.

Эх, лапти мои, лапти липовые,

Вы не бойтесь, ходитё,

Тятька новые сплетё!

Эх, ну! Тьфу!

Там жил-был парень Андреяшка,

Полюбил Андреяшка Парашку.

Он носил ей дороги подарцы:

Всё прянцы да баранцы.

Не велел ему тятька жениться…

Эх, заплакал тут наш Андреяшка,

А за ним заревела Парашка.

Валенки да валенки,

Ой, да не подшиты, стареньки.

Нельзя валенки носить,

Не в чем к милому ходить.

Припев:

Валенки, валенки,

Эх, не подшиты, стареньки,

Валенки, валенки,

Эх, да не подшиты, стареньки.

Ой ты, Коля, Николай,

Сиди дома, не гуляй.

Не ходи на тот конец,

Ох, не носи девкам колец.

Припев.

Чем подарочки носить,

Ой, да лучше валенки подшить.

Чем подарочки носить,

Лучше валенки подшить.

Припев.

Суди, люди, суди, Бог,

Как же я любила,

По морозу босиком

К милому ходила.

Припев.

Вдоль да по речке,

Вдоль да по Казанке

Серый селезень плывёт.

Ой, да люли, люли,[2]

Ой, да люли, люли,

Серый селезень плывёт.

Вдоль да по бережку,

Вдоль да по крутому

Добрый молодец идёт.

Сам он со кудрями,

Сам он со русыми

Разговаривает:

«Кому мои кудри,

Кому мои русы

Достанутся расчесать?»

Доставались кудри,

Доставались русы

Старой бабе расчесать.

Как она ни чешет,

Как она ни гладит,

Только волосы дерёт.

Вдоль да по речке,

Вдоль да по Казанке

Серый селезень плывёт.

Ой, да люли, люли,

Ой, да люли, люли,

Серый селезень плывёт.

Вдоль да по бережку,

Вдоль да по крутому

Добрый молодец идёт.

Сам он со кудрями,

Сам он со русыми

Разговаривает:

«Кому мои кудри,

Кому мои русы

Достанутся расчесать?»

Доставались кудри,

Доставались русы

Молодой вдове расчесать.

Как она ни чешет,

Как она ни гладит,

Только горьки слёзы льёт.

Доставались кудри,

Доставались русы

Красной девице чесать.

Уж она и чешет,

Уж она и гладит,

Волос к волосу кладёт.

Вдоль да по речке,

Вдоль да по Казанке

Серый селезень плывёт.

Вдоль по Питерской, по Тверской-Ямской,

По Тверской-Ямской, по дороженьке.

Едет мой милой, мил на троечке,

Мил на троечке с колокольчиком.

Мил на троечке с колокольчиком,

С колокольчиком, со бубенчиком…

Пишет мой милой ко мне грамотку,

Ко мне грамотку – весть нерадостну.

Весть нерадостну не пером писал,

Не пером писал, не чернилами, –

Пишет милый мой горючьми слезьми,

Горючьми слезьми молодецкими:

«Не сиди, Дуня, поздно вечером,

Поздно вечером под окошечком;

Ты не жги, не жги воскову свечу,

Воскову свечу воску ярого;

Ты не жди, не жди дорога гостя,

Дорога гостя, дружка милого!..»

Эх! Вдоль по Питерской,

По Тверской-Ямской,

Да ох, ой!

По Тверской-Ямской

Да с колокольчиком.

Э! Едет миленький

Сам на троечке.

Эх! И едет, лапушка,

Да во поддёвочке.

Ох! И я в пиру же была,

Во беседушке,

Я пила, молода,

Сладку да водочку.

Ой! Сладку водочку,

Всё наливочку,

Ой! Я пила, молода,

Да из полуведра.

Э… Ох! Ох! Ох!

Не лёд трещит,

Не комар пищит –

Это кум до кумы

Судака тащит.

Эх! Эх! Эх! Эх!

Э-эй! Кумушка,

Ты голубушка,

Свари куму судака,

Чтобы юшка была.

Эй! Эй! Эй! Эй!

Эй, ой! Юшечка

И петрушечка,

А поцелуй ты меня,

Кума-душечка!

Ох! Ох! Ох! Ох!

Ну поцелуй! Ну поцелуй!

Кума-душечка!

Весной Волга разольётся,

Волга матушка-река,

А сердечушко забьётся,

Заливает берега.

Припев:

Сирень цветёт,

Не плачь – придёт…

Ой, Коля, грудь больно,

Любила – довольно.

С горя девка слёзы ронит,