Любить доминанта

Глава 1

Ранний ноябрь

Рейн Кендалл не ждала ничего хорошего от дня, в течение которого умудрилась, еще до обеда разбить себе сердце. Проснувшись и приготовившись к работе на час раньше, она зашла в холл и задержалась перед дверью кабинета босса, пытаясь удержать в одной руке кружку дымящегося кофе, а в другой - собственноручно приготовленные яблочные маффины.

Сейчас, Макен Хаммерман, владелец и альфа-доминант частного БДСМ клуба "Темница", не прогуливался по своей частной собственности с дьявольской улыбкой, отдавая ей приказы резким тоном или пристально всматриваясь прямо в ее душу, своими глубокими глазами цвета лесного ореха.

Его дверь была заперта.

Она замялась, раздумывая над тем, стоит ли ей постучать и проверить проснулся ли он, или просто дождаться его появления? В нерешительности Рейн прикусила губу.

Дверь распахнулась. Она поспешно вскинула голову, тепло улыбаясь. Но появившийся человек не был Хаммером. Вместо этого вышла женщина, выглядевшая точной противоположностью Рейн: высокой, гибкой блондинкой. И абсолютно удовлетворенная. Улыбка на ее пухлых губах принадлежала женщине, получившей целую вереницу множественных оргазмов благодаря очень искусному партнеру. Такому, как Хаммер.

Несмотря на наличие фамилии и того факта, что в стенах клуба его слово считалось законом, Рейн слышала от других саб, что его наградили этим прозвищем неспроста.

- Ты мешаешь открыть дверь, - сказала Марли с внезапной вспышкой раздражения.

Рейн отступила назад в тот момент, когда эта женщина, подхватив свою черную сумочку от Шанель, подошла ближе. Великолепная пара туфель от Прада делала ее невероятные ноги еще длиннее.

Когда она начала проводить здесь ночи?

Позади Марли в дверном проеме нарисовался Хаммер, его строгое лицо вспыхнуло. Он перебросил рубашку через свою мускулистую руку, его внушительные бицепсы бугрились, пока он застегивал ширинку на брюках. Его волосы, цвета соли с перцем, пребывали в беспорядке, словно Марли неоднократно пробегала по ним пальцами. Его губы, как всегда были ярко алого цвета.

Рейн даже не сомневалась в том, что он совсем недавно с животной страстью целовал другую женщину, заставляя сгибаться пальчики на ее ногах.

Его широкие плечи были расслаблены, а на худощавом теле, под кожей плавно перекатывались мышцы. Отдохнувший. Пресыщенный. Посмотрев вверх, Хаммер пересекся взглядом с Рейн. И заметно напрягся.

Прежде, чем он успел взять под контроль свои эмоции, на его лице промелькнуло сожаление. Отчего ее грудь сжалась от боли. Маффины и кофе выскользнули из ее оцепеневших пальцев и с грохотом упали ему под ноги. Ревность и ощущение предательства, чувства на которые она не имела права, пронзили ее, словно удар в сердце. И гребаной вишенкой на мороженом из дерьма сегодняшнего дня, стала промелькнувшая в его глазах жалость.

Хаммер не принадлежал ей. Он не принадлежал ей ни на один день, в течение целых шести лет, что она прожила и проработала в "Темнице". И никогда не будет. Но она так отчаянно этого хотела.

Рейн не могла поднять на него глаза, поэтому наклонилась и начала сгребать остатки завтрака, разбросанного и разбрызганного по мраморному полу. Она почувствовала, что натворила что-то более весомое, чем просто испачкала пол, который теперь убирала. Горло сжалось, и она непроизвольно сглотнула.

Почему бы этому проклятому полу не провалиться прямо под ней и не проглотить целиком? Почему она продолжает унижаться перед этим мужчиной? Он всеми возможными способами старался донести до ее сознания, что не заинтересован в ней. Он, возможно, даже не удивится, если ему придется выучить греческий или клингонский, чтобы заставить ее это понять.

- Неуклюжая девчонка.

Закатив глаза, Марли переступила через Рейн и вышла из кабинета Хаммера, направляясь в частную спальню, находящуюся где-то в коридорах клуба.

- Марли, - резко позвал Хаммер.

- Твое поведение, выходит за рамки надлежащего для истинного сабмиссива. Я что, зря тренировал тебя? Сию же минуту извинись перед Рейн.

Его строгий, не позволяющий расслабиться, голос, заставил Рейн нервничать. То, что приказ предназначался другой женщине, заставило ее почувствовать еще больший дискомфорт.

Марли хрипло пробормотала:

- Да, любимый. То есть, Сэр. Прости меня, Рэй-Рэй.

Рейн чуть не стошнило на тысячи-долларовые кристально-острые шпильки этой сучки. Она подняла взгляд и заметила, как длинноногая блондинка посылает Хаммеру воздушный поцелуй и скрывается в коридоре.

Рейн резко опустила глаза и сосредоточилась на вытирании пола.

Что Хаммер нашел в этой суке? Ну, за исключением высокого роста, модельной фигуры, идеального тона кожи и блондинистых вьющихся локонов, спускающихся до самой ее задницы.

Рейн отбросила в сторону прядь черных, словно вороново крыло, прямых волос и уставилась на свои бледные руки с короткими ногтями. Ей захотелось расплакаться.

Хаммер опустился на корточки рядом с ней.

- Рейн? Давай я принесу тебе полотенце, прелесть.

- Спасибо.

Ее голос звучал слабо, словно хрупкое стекло, готовое вот-вот разбиться. Он на секунду задержался, прежде чем направиться в свою ванную.

Как только он ушел, она с трудом сдержала всхлип, но не смогла удержать обжигающую слезу, скатившуюся по щеке и упавшую на пол. Боже, насколько жалкой она была? Он никогда не полюбит такую, как она. Ей нужно взять себя в руки, пока она не выставила себя еще большей дурой.

Пока она справлялась со своими эмоциями, ей пришлось признать несколько очевидных фактов. У Хаммера и без нее были сабы, готовые упасть перед ним на колени и выполнить любую его прихоть. Он мог считаться кем угодно, но только не монахом; она знала, что Марли была не единственной женщиной, покидающей его спальню с удовлетворенной улыбкой. Но что печалило ее больше всего, так это то, что она не станет последней.

Рейн еще никогда не находилась так близко от Хаммера, разгуливающего без рубашки, такого сильного и наполненного жизненной энергией, такого взъерошенного и сексуального и... Ей нужно срочно выбираться отсюда.

Он вернулся с полотенцем в руках и наклонился, чтобы ей помочь. Собрав обломки разбитой кофейной кружки, она взяла фарфоровую посуду в свои руки, и молилась, чтобы он был слишком занят, помогая ей, и не заметил ее слезы.

- Извини, я такая неуклюжая.

- Ты не неуклюжая. Это просто нелепая случайность.

Он полотенцем вытер беспорядок на полу.

Случайность? Они оба знали, что это было не так. Но он просто должен был быть добрым, не так ли? Он что, не мог быть полной сволочью, чтобы ей было проще его ненавидеть?

- Я отнесу это на кухню и выброшу.

- Останься, - скомандовал он.

- Отдай мне осколки. Я сам разберусь.

Рейн колебалась. Оо, как же сильно ей хотелось повиноваться этому властному голосу. Но Хаммер был ее боссом, а не ее Доминантом. Он не хотел ее преданности.

Отряхнув колени, она поднялась.

- Я это натворила.

И стремясь побыстрее закончить этот разговор, Рейн отвернулась. Сдерживать свои слезы становилось все сложнее.

Что, черт возьми, она могла сказать ему? Я люблю тебя, Макена. Пожалуйста, возьми меня! Боже, это звучало глупо и невозможно. Человек, который всегда говорил, что моногамия его не заводит, который ни с кем не делился своими мыслями, чей искушенный ум был таким проницательным и извращенным... Да он бы ни за что на свете не захотел ее, "беглянку" найденную в переулке, свернувшуюся калачиком возле мусорного контейнера, несколько лет тому назад. Он рассматривал ее лишь, как младшую сестру, поэтому, для нее же будет лучше, если она оставит свою надежду на то, чтобы стать его возлюбленной.

Вытерев свои слезы. Она двинулась вперед. Но как ей заставить свое проклятое сердце перестать тянуться к нему?

Хаммер схватил ее за руку и снова развернул лицом к себе, после чего нахмурился.

- Рейн... спасибо за завтрак, прелесть. Я всегда горжусь, когда вижу в твоем сердце желание прислуживать и подчиняться.

- Ну, я хотя бы попыталась, хотя, кажется, Марли уже обслужила Вас всеми возможными способами, поэтому я, пожалуй, возьму свою надоедливую тушку и разбитый фарфор и скроюсь с Ваших глаз.

Она не стала ждать его ответа, просто отдернула руку и направилась к выходу. Слава Богу, Хаммер промолчал в ответ. Еще десять секунд и она выйдет отсюда. Она могла бы спрятаться на кухне и там, наедине с самой собой, предаваться своему горю. У нее не займет много времени, чтобы придумать двадцать синонимов к слову "идиотка". Тупица, тупица, тупица. Когда она уже хоть чему-нибудь научится?

Хаммер не замечал ее даже тогда, когда ей стукнуло восемнадцать. Впрочем, и когда двадцать один – тоже. По какой-то причине, она все-таки надеялась, что двадцати-трех летний рубеж заставит его обратить на нее внимание и перестать видеть в ней потерянную, маленькую, бездомную девочку, которую он спас много лет назад. Но как бы не так! С ней ему всегда будет не хватать искушенности и чего-то неосязаемого, приходящего только с разгульной жизнью и трахом каждый день с новыми партнершами. Она никогда не будет той, которую он захочет.

Рейн сжала пальцы. Кусочки фарфора впились в кожу, прорезав до крови. Да кому, какая разница?

Пока кровь капала на белоснежный фарфор, она задушила в себе внутренний крик и двинулась дальше. Ей было легче от того, что сейчас Хаммер не мог видеть ее лицо.

Спускаясь в холл, она заметила тень в одном из открытых дверных проемов. Приглядевшись, она узнала Лиама о`Нейла, ирландского друга Хаммера, приехавшего из Нью-Йорка. Он уставился на нее, и его лицо выражало что-то среднее между беспокойством и жалостью. Такой великолепно учтивый, он молниеносно завоевал популярность среди саб, за каких-то пару месяцев, после своего приезда. Она узнала этот его взгляд... проницательный, всезнающий. Не могло быть ни малейшего сомнения в том, что он не заметил ее слез. Твою мать.

Он уже открыл, было, рот, чтобы что-то сказать, но у Рейн не было сил выдержать его вопросы о Хаммере и, уж тем более, его сострадания.

- Извините меня.

Она проскочила мимо него и забежала на кухню.

Хаммер беспрекословно позволил Рейн уйти. Желая успокоить ее, он позволил ей выйти, не потеряв чувство собственного достоинства. Но, черт возьми, все эмоции были написаны у нее на лице.

До настоящего момента, ему нравилось читать ее, словно раскрытую книгу. Опустошение в ее блестящих, от не пролитых слез, глазах, ощущалось ему как резкий удар по яйцам. Укол ее язвительного замечания ранил не настолько сильно, как собственное раскаяние, наполняющее его вены. Он всегда старался защитить ее от своих сексуальных игр, пользуясь другими сабами. Он боялся, что сломает ее. Хаммер ненавидел, когда ему доказывали его неправоту.

И злорадство Марли ни хрена не помогало. Эта поверхностная дрянь, всего лишь играла в сабу, предпочитая, во время секса исключительно легкий бондаж. Но, будучи Доминантом и, по совместительству, владельцем одного из самых успешных БДСМ клубов на всем западном побережье, он был ответственен за должную тренировку сабмиссивов.

В его обязанности входили как наказание, так и поощрение за совершенные действия, неважно, своей рукой или телом. И эта обязанность никак не могла сочетаться с его чувствами к Рейн. Он бы с большей охотой провел прошлую ночь с ней, даруя ей наслаждение о котором мечтал, каждым из возможных способов, на которые был способен.

К сожалению, если он даже, всего лишь раз, просто прикоснется к ней, он завладеет ее губами и заявит на нее свои права. Его жадные руки проберутся к ней под одежду, поглаживая ее мягкое тело, чтобы добраться до ее невинных сосков и сжать их. Когда она начнет стонать и умолять, он будет нещадно пронзать своим твердым членом ее припухшую киску до тех пор, пока ее голова не откинется назад и она не выкрикнет его имя.

Хаммер проглотил тугой ком похотливой жажды и провел рукой по волосам. Он не может себе позволить сделать ничего из этого. Но он сможет защитить Рейн от себя самого. Он бы мог стать тем, кем она захочет, но она ничего не знает о демонах, скрывающихся у него внутри, которые убивали любую вероятность того, что он когда-нибудь сможет ей соответствовать. Поэтому он позволил ей поверить в то, что считает ее ребенком, а не сексуальной женщиной, превратившейся в объект его бесконечной и неутолимой похоти. Боже помоги ей, если она разрушит его самоконтроль. Он станет самой худшей охренительной ошибкой ее жизни. Он уничтожит ее.

Лиам вышел из своей комнаты, проследив изучающим взглядом за хрупкой фигурой удаляющейся Рейн. Он понятия не имел о том, что творилось в голове у его друга. Но, даже не смотря на то, что она отступила от Лиама и скрылась, ревность, усиленная в четыре раза, бросилась Хаммеру в лицо. Лиам обернулся к нему, с неодобрением нахмурившись, в тот момент, когда она обогнула угол.

Последнее время он часто хмурился.

- Тебе не стоит беспокоиться за Рейн, - настойчиво произнес Хаммер.

- Она выглядела расстроенной, но это и к лучшему.

Очевидно, что-то замыслив, Лиам подошел к нему.

- Лучше для кого, приятель? Ты запутался в отношениях с этой девушкой. Когда я приехал сюда, и увидел вас вместе, я сразу понял, что вы что-то чувствуете, друг к другу, и прости, но даже слепой увидит это. Почему ты не хочешь поддаться своим чувствам? Включи свой мозг, ведь ты можешь иметь ее любым способом, каким только захочешь.

- Это невозможно, мужик. Корсеты и туфли на шпильках в сторону, Рейн предназначена для того, чтобы жить в доме, окруженным белым штакетником, рожать детей и выезжать на пикники на своем минивэне. Ты знаешь, что несколько лет назад Джульетта захлопнула для меня эту дверь. И я не окажусь там снова.

Сострадание смягчило выражение на лице Лиама.

- Никто не знает тебя так, как я. Мы через многое прошли вместе, ты и я. Скажи, как долго ты позволишь прошлому преследовать тебя? Оставь это позади приятель, или ты разорвешь себе душу. Поверь мне, я знаю. Если бы я не отбросил свое прошлое в сторону, год назад, когда развелся с женой, то без сомнения, я до сих пор был бы холодным ублюдком.

Лиам, вероятно, был прав, и Хаммер хотел согласиться со всем, что он только что сказал, но....

- Ну что тут можно сказать, я рад, что мы пережили все это дерьмо вместе. Мужик, ты лучше, чем я думал.

Блять, в его голосе, что, только что прозвучала горечь?

- Не пори чушь! Не лучше, просто я активнее нацелен на продвижение вперед.

- А тебе не кажется, что я уже перепробовал все способы, которые только приходили мне в голову?

Раздраженный взмах его руки, лишь доказывал, что он пребывал в дурном настроении.

- Я пытался напиваться до беспамятства, выговариваться и трахаться с кем не попадя. Ни хрена не сработало.

- Ты еще не попробовал Рейн. И не говори мне, что ты не хочешь эту девушку. Я вижу, как ты опекаешь ее, как смотришь на нее. Ты хочешь ее настолько сильно, что испытываешь наслаждение только от одного ее вида. Но ты отказываешь себе в этом, словно платишь за деяние, в котором ты не виноват.

Лиам просто не понимал его.

- Ну, это твоя точка зрения.

Его друг вздохнул, барабаня в нетерпении пальцами по бедру.

- Если тебе плевать на себя, подумай хотя бы о Рейн. Ведь она тоже расплачивается за то, что ты держишь ее на расстоянии. Ты разрываешь ее сердце в клочья. Никакой другой Дом здесь не прикоснется к ней, опасаясь твоего гнева. Попытайся, по крайней мере, жить согласно своим обязанностям и дай ей то, в чем она нуждается.

Макена с трудом сглотнул.

- Во-первых, она должна окончательно подрасти.

- Она уже выросла. Просто ты не видишь этого. И я думаю, что просто не хочешь этого замечать.

Лиам выложил на поверхность уродливую правду.

- И если ты не хочешь взять ее под свое крыло, ты должен отпустить ее.

Хаммер знал, что был несправедлив к Рейн, но отдать ее другому мужчине? Какому-то мудаку, который может по-настоящему ранить ее? Боже, Хаммер уже чувствовал себя полумертвым - еще немного и он просто умрет.

- Как насчет того, чтобы ты не лез не в свое дело?

- Не в этот раз. Восемь лет, слишком долгий срок, чтобы горевать.

Лиам похлопал его по плечу.

- Почему ты до сих пор цепляешься за чувство собственной вины?

- Просто не хочу повторять одну и ту же ошибку, дважды.

- Джульетта сама выбрала свой путь, даже не сказав тебе об этом, приятель. Ты не мог знать.

- Я должен был. Ведь я знал о ней все, вплоть до самой незначительной детали.

Но ничто не могло изменить того факта, что он не подозревал о настоящих чувствах Джульетты, пока не стало слишком поздно.

- Вероятно, и я тоже должен был знать. Потому как, провел с ней изрядное количество времени. Но она не сообщила никому из нас. Ты не можешь взять всю ответственность за ее чувства. Ты не мог прочитать ее мысли. Пора двигаться дальше и найти свое счастье.

- Да? Думаешь, Джульетта согласилась бы? бросил вызов Хаммер.

- Твои страдания не вернут ее обратно, но думаю, что Рейн может спасти тебя.

Излучая спокойствие, Лиам пристально посмотрел на него, создавалось впечатление, что это не он только что, несколькими колкими замечаниями, подверг чужую жизнь критическому анализу.

Он никогда, ни при каких условиях, не признается в том, что чувствует к Рейн. Если он это сделает, Лиам никогда не перестанет настаивать на невозможном.

Макена отвернулся.

- Уже слишком поздно спасать меня.

- Чушь собачья! Перестань хоронить себя вместе с Джульеттой. Если ты не начнешь думать о своем будущем, то закончишь жизнь одиноким циником.

- Мне кажется, что уже немного поздновато начинать.

- Еще нет. Ты продолжаешь совать свой фитиль в каждую дырку, избегая единственной, необходимой тебе. Ты бежишь от своих чувств. Чувак, неужели до тебя еще не дошло, что это невозможно? Рейн позаботится о твоих страхах, она поможет тебе.

- Нет.

Боже нет. Это точно приведет к катастрофе. Лучше обожать Рейн издалека, чем рискнуть и полностью разрушить ее.

- То есть ты планируешь по-прежнему не пропускать ни одной промелькнувшей мимо юбки, даже если это делает тебя несчастным? Даже если Рейн любит тебя? Просто гениально! Как ты думаешь, она себя чувствует после этого?

Мерзкой. Раненой. Неуверенной.

Он был чертовым мерзавцем.

- Я не понимаю, ты, чей друг? ощетинился Хаммер, когда Лиам, словно в зеркале, показал ему то, чего он избегал много лет.

- Твой, и всегда им останусь. Именно поэтому, я и пытаюсь помочь тебе. Она девственница? В этом твоя проблема?

- Нет, она уже, черт возьми, не девственница!

Хаммер стиснул зубы.

- Несколько лет назад, она позаботилась об этом, за моей спиной.

- Сомневаешься в ее природе сабмиссива? Ты проводил с ней сеты сам или позволял другому Дому разогреть ее?

- Конечно, нет! Блять, да это же видно невооруженным глазом. Ты видел Рейн. Живое олицетворение естественности. Она по-настоящему старается угодить.

- В таком случае я не вижу причины не дать ей того, к чему вы оба стремитесь. Но если ты все еще зациклен на саморазрушении, то, по крайней мере, будь честен. Посади ее перед собой и скажи, что не заинтересован в ней. Позволь ей найти того, кто сможет удовлетворить ее потребности.

Наглядность осознания этого простого факта, пришедшая со словами Лиама, переполнила Хаммера яростью.

В этом месте не было ни одного Дома, способного упустить возможность заполучить эту красивую девушку, с распахнутыми ногами и мягким выражением экстаза на лице, в свою постель. И в течение многих лет, он отражал их попытки сблизиться с ней.

- Она еще не готова.

- Не готова? Она? ...или ты? - Лиам в удивлении приподнял свою темную бровь.

- Ты не знаешь ее настолько хорошо, как знаю я. Ни один другой Дом не сможет понять... Она импульсивна...ей нужно научиться смиряться. А ее рот... Если она чувствует вызов, то "покажет зубки", чтобы защититься. Любой на месте Дома, попытался бы отучить ее от неуважительного отношения отпоротой красной задницей. Но это ни к чему не приведет. Я должен защитить ее. И да, хоть сейчас она и расстроена, но она достаточно сильная. Поверь мне, Рейн вернется.

Хаммер покачал головой, с намерением заставить Лиама понять его.

- Она прячется за своим гневом и сарказмом, но под всем этим она такая чертовски тонкая и хрупкая. Я беспокоюсь, что кто-нибудь другой просто сломает ее.

- А ты считаешь, что сам этого не делаешь? Не пойми меня неправильно, конечно, но если, по твоему мнению, другие Домы устроят ей эмоциональную пытку... то, чувак, ты только что надрал им задницы.

Хаммер предпочел бы, чтобы Лиам дал ему со всей дури в челюсть, чем отхлестал такой правдой.

- Кто ты? Хренов доктор Фил? - Хаммер сжал кулаки.

- Она не предназначена для удовлетворения моих желаний. Оставь эту тему.

- Я думаю, ты в полном дерьме. Ты защищаешь исключительно себя, боишься, что, если узнаешь ее вкус, то станешь зависимым, потеряешь свое сердце. Ты просто напуган тем, что у нее есть над тобой власть.

Он терпеть не мог, что Лиам знал его настолько хорошо, но он не собирался признавать, что его друг был прав. Вместо этого он стиснул зубы и с ненавистью посмотрел на него.

- Я сказал, достаточно!

- Послушай, я не вернусь в Нью-Йорк, потому как не могу уйти, когда у тебя все трещит по швам. К счастью, я могу управлять своим бизнесом с любой точки мира. И я пробуду здесь столько, сколько ты будешь нуждаться во мне. Знай, я всегда смогу выслушать тебя.

Лиам говорил мягким голосом, в его глазах плескалось больше сочувствия, чем Хаммер мог вынести. Он был единственным Домом, единственным другом, которому Хаммер доверял не только свой бизнес, но и свою жизнь. Лиам не подозревал о том, что Хаммер вписал его имя в завещание, он оставлял ему "Темницу" в случае собственной смерти. Никто, кроме него, не мог лучше понять и разобраться во всем этом дерьме, через которое пришлось пройти Хаммеру, только Лиам мог дать ему ценный совет. Он не мог себе позволить попросить Джульетту о помощи. Это только еще больше бы оскорбило ее.

- Спасибо.

Он ухмыльнулся.

- Я всегда могу положиться на друга.

Внезапно его улыбка пропала.

- Но, когда дело касается Рейн, отвали.

Почувствовав тошноту, он резко развернулся и вошел в свой кабинет, захлопнув за собой дверь.