Любовница греческого магната

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Уже во второй раз за последнее время Андреас изменил свои планы в самую последнюю минуту, возвратившись из аэропорта в Лондон.

У него не было выбора — Хоуп попала в беду и, судя по всему, в серьёзную. Она принялась кричать на него прямо на улице, при посторонних. Раньше она никогда не вела себя так, и Андреас просто не мог узнать в теперешней Хоуп прежнюю милую добрую девушку, никогда не выходившую из себя и оптимистично смотревшую на окружающий мир. Хоуп изменилась так по вине Бена Кэмпбелла. Это он лишил ее покоя, унизил и заставил страдать. Утратив способность рассуждать здраво, она обрушила на Андреаса целый поток диких обвинений.

Конечно же, отцом ребенка является Кэмпбелл! Но, похоже, Хоуп не желает видеть Бена в этой роли. Испугавшись ответственности, сей плейбой бежал, бросив ее на произвол судьбы. Оставшись ни с чем, Хоуп обратилась за помощью к нему, Андреасу. К кому еще могла пойти она со своим горем? Естественно, искала поддержки у настоящего мужчины.

В квартире Ванессы, уложив необходимые вещи в мягкую дорожную сумку, Хоуп еще раз переспросила подругу:

— Загородный дом вашей семьи действительно свободен? Мой приезд туда никому не помешает?

— Пожалуйста, прекрати. Моя мама сейчас в Джерси, а тетя, мать Бена, не любит там появляться. И ты окажешь нам услугу, проветрив дом, — добавила Ванесса. — Но стоит ли тебе покидать Лондон?

— Мне нужно побыть в одиночестве… и поразмыслить. Я проведу в коттедже всего несколько дней. Просто мне не хочется видеть Андреаса.

— Сомневаюсь, что он намерен докучать тебе визитами. Как я поняла, он вовсе не стремится получить звание «Отец года»? — не сдержала любопытства Ванесса.

— Андреас считает отцом ребенка Бена.

— Он действительно так решил?! Ты сказала ему, какой у тебя срок?

— Нет, я не стала ничего доказывать, — тяжело вздохнула Хоуп.

Ванесса наморщила лоб.

— Да, когда Андреас заблуждается, то заблуждается глубоко. — Она на секунду сжала губы. — Мне нужно признаться тебе кое в чем. Я рассказала Бену о ребенке… Да, это не мое дело. Но за ланчем я случайно сболтнула лишнее, и, когда Бен принялся расспрашивать меня, не смогла соврать. Я не умею лгать, ты же знаешь…

— Да, ты не умеешь лгать. — Однако Хоуп подозревала, что подруга сообщила кузену о ее беременности сознательно.

— Бен в растерянности, — вздохнула Ванесса, пожав плечами. — Ты ему очень нравишься, но он не представляет, как вести себя в сложившейся ситуации.

— Я вовсе не ожидала, что Бен обрадуется новости. — Хоуп через силу улыбнулась. — Что же собирается делать бедный парень?

Ванесса задумалась.

— Ситуация очень деликатная, — наконец произнесла она. — Но я не уверена, что Бен готов принять вызов судьбы.

— Это вполне понятно. Через какой-то месяц я буду похожа на бочку! — пошутила Хоуп.

Раздался звонок в дверь. Подруги умолкли.

— Наверное, это к тебе, — предположила Ванесса.

Застегнув сумку, Хоуп решительной походкой направилась к двери. На пороге стоял Андреас.

— Позволь мне войти.

— Нет.

— Почему? Твоя сторожевая собака дома?

— Я запрещаю тебе говорить так о моей подруге.

— Которая не упускает возможности позлословить на мой счет? — усмехнулся Андреас. — Ванесса! — позвал он.

Вздрогнув, Хоуп воскликнула:

— Зачем она тебе?

Рыжеволосая хозяйка вышла в холл.

— Я была убеждена, что вы не заставите себя ждать. Мы с Хоуп собирались уходить…

— Нет, не совсем так. Я опаздываю на поезд, — запротестовала Хоуп.

— В эту минуту я уже должен был прилететь в Афины, но твое известие нарушило все мои планы, — натянуто усмехнулся Андреас.

Хоуп с вызовом смотрела на него.

— Я не намерена впускать тебя в квартиру. И вообще не желаю разговаривать с тобой.

— Это не проблема, — ответил он вкрадчивым тоном. — Говорить буду я. А я привык, что меня слушают молча.

— Это ясно по одному вашему виду, — ехидно заметила Ванесса.

Она надеялась вывести Андреаса из себя, однако недооценила его. Нисколько не смущенный ее колкостью, он издал самодовольный смешок:

— Отлично.

Язвительный тон резанул Хоуп подобно лезвию ножа. Андреас насмехается над ее бедой. Не верит, что является отцом ребенка.

— Я не хочу видеть тебя… и вообще иметь какое-либо дело с тобой, — дрожащим от напряжения голосом произнесла она и резко захлопнула дверь прямо перед его носом.

— Мне просто не верится, что ты сделала это! — удивленно воскликнула Ванесса. — Ведь он — любовь всей твоей жизни и твой идол!

— Мне нужно развивать хороший вкус. И сейчас я совершила первый шаг на этом пути.

И Хоуп отправилась в свою комнату за сумкой. Ей казалось, что она истекает кровью. Сегодня она впервые сказала Андреасу «нет», и это оказалось крайне нелегко. Теперь молодая женщина страдала.

Спустя четыре часа Хоуп вышла из такси, сжимая в руке ключ от загородного коттеджа, принадлежащего семьям Фицсиммонс и Кэмпбелл. К дому вела аллея, густо усаженная высокими лавровыми деревьями. Коттедж представлял собой довольно крупное строение, в нем располагалось не менее полдюжины спален.

Хоуп выбрала себе уютную комнату под самой крышей. Поставив на пол сумку, она подошла к окну, откуда открывался вид на сад и протекавшую поблизости реку. Прелестный деревенский пейзаж и царившая здесь тишина действовали умиротворяюще. Однако накопившаяся за день усталость не проходила. Дорога в переполненном поезде утомила женщину. Ей даже не удалось сразу занять сидячее место.

«Вынашивать ребенка — нелегкое дело, — предупредил ее врач. — Вам нужно беречь себя и побольше отдыхать».

Уже много недель подряд Хоуп не могла как следует выспаться. Ее измучили ночные кошмары, после которых сон долго не приходил. Сбросив одежду прямо на пол и натянув тонкую ночную рубашку, она скользнула под простыни и мгновенно заснула.

Ее разбудили лучи солнца, пробивавшиеся через занавеси. Стояло прекрасное утро. Хоуп чувствовала себя отдохнувшей. Надев легкое летнее платье и глядя на себя в зеркало, она попробовала втянуть живот, но попытка не увенчалась успехом. Улыбнувшись своему отражению, Хоуп спустилась вниз, на кухню. Голод давал о себе знать. Открыв холодильник и обнаружив там множество продуктов, она мысленно поблагодарила Ванессу. Конечно же, подруга позаботилась о ней и дала необходимые указания домработнице.

Съев тост на залитой солнцем террасе, выходящей на реку, Хоуп откупорила банку с маринованными оливками. Ей предстояло принять целый ряд важных решений. Естественно, не о том, как поступить с ребенком. Хоуп радовалась его скорому появлению на свет. Деньги, возвращенные братом, оказались настоящим подарком судьбы. Она размышляла, во что их вложить. Разумнее всего было бы приобрести жилье.

Намерение открыть свое собственное дело временно отошло на задний план. Новый бизнес часто терпит крах. В связи с предстоящим рождением малыша Хоуп не могла пойти на финансовый риск. Но и стать матерью-одиночкой — не менее рискованная и трудная перспектива.

Поглощенная своими размышлениями, она не услышала, как к дому подъехала машина. Случайно подняв голову, она увидела Бена Кэмпбелла, стоящего у порога. Дурное предчувствие завладело ею. Бен, со своими светлыми волосами, кажущаяся небрежная растрепанность которых была тщательна продумана стилистом, с немного удивленным выражением зеленых глаз, обладал особым, мальчишеским, шармом. И еще он потрясающе целовался. Только сердце Хоуп при виде его никогда не начинало бешено колотиться в груди, и радостное волнение не охватывало ее, как это случалось при встречах с Андреасом.

— Тебе не нужно было ехать за мной в такую даль, — осторожно начала она.

— Нужно, — Бен засунул руки глубоко вкарманы. — Почему ты не рассказала мне о ребенке?

— Ванесса опередила меня, — вздохнула Хоуп.

— Я ошеломлен. Тем не менее мы по-прежнему остаемся друзьями.

Губы ее задрожали, глаза наполнились слезами. Сдавленным голосом Хоуп произнесла:

— Не знаю, что творится со мной. Яначинаю плакать по самому незначительному поводу… Пожалуйста, не обращай на меня внимания.

Бен обнял ее за плечи, утешая, однако не привлек к себе, как поступал всего несколько дней назад.

— У тебя выдалась трудная неделя. Не оправдывайся. Ванесса сказала, вы с Андреасом окончательно поссорились. Это все по моей вине.

— Почему по твоей?

— Я так и не поговорил с ним пару месяцев назад. Надеялся, что со временем наши отношения перерастут в нечто большее, и воспользовался вашей ссорой, — откровенно признался Бен. — Но я никак не мог предположить, что ты ждешь от него ребенка! Яв полной растерянности.

И в этот момент Хоуп поняла то, в чем подсознательно ни минуты не сомневалась: ради блага Бена и ребенка она обязана положить конец досадному недоразумению.

Вечером того же дня Андреас остановил свой автомобиль перед крыльцом коттеджа. Он давил на Ванессу, пока та не сдалась и не открыла ему местонахождение Хоуп. Андреас не мог смириться с тем, что бывшая подруга не просто решила немного отдохнуть, а бежала от него. Он скучал по родным, ждавшим его в Афинах, но ему было необходимо поговорить с Хоуп. По крайней мере убедиться, что с ней все в порядке.

Хоуп только что приняла ванну и, завернувшись в пушистое полотенце, направилась в спальню. Выглянув в окно, она увидела элегантную серебристую машину, затормозившую у дома. Вышедший из нее Андреас принялся стучать молоточком в парадную дверь.

— О боже! — Хоуп с ужасом смотрела на свое отражение в зеркале. Ее светлые волосы, мокрые и спутанные, были стянуты на макушке желтой лентой. Лицо разрумянилось после ванны. Яркое полотенце скрадывало очертания живота. Приказав себе успокоиться, она вновь посмотрела в окно.

Даже в профиль лицо Андреаса удивляло безукоризненной правильностью черт и особой мужественной красотой. От его высокой фигуры буквально веяло энергией. Молоточек ударил во второй раз. Испугавшись, как бы Андреас не решил, что ее нет дома, молодая женщина стремглав спустилась по лестнице и рывком распахнула дверь.

Взгляд Николаидиса на секунду замер на ее пухлых губах, опустился к округлостям груди, к животу… Золотистые огоньки вспыхнули в карих глазах.

У Хоуп от волнения пересохло во рту.

— Как ты узнал, что я здесь?

— Мне сказала Ванесса.

Хоуп застыла в изумлении:

— Серьезно?

— Я убедил ее, что беспокоюсь о тебе. Это обезоружило Ванессу, и она дала мне адрес, — спокойно объяснил Андреас.

— Я очень рада… нам нужно поговорить, — согласилась Хоуп, поворачиваясь к лестнице. — Подожди в гостиной, я должна привести себя в порядок.

— Зачем? — Андреас фиксировал каждое ее движение с сугубо мужским интересом.

— Потому что я не совсем одета, — смущенно объяснила Хоуп, все больше теряясь под его пристальным взглядом.

— Ты вообще не одета, — хрипло констатировал Андреас. — Но меня это нисколько не беспокоит. — Он посмотрел на кресло у окна, и при виде небрежно брошенного на сиденье пиджака челюсти его сжались. — Чей это пиджак? Случайно не плюшевого мишки?

Хоуп в отчаянии нахмурила брови, обнаружив, что Бен, уехавший пару часов назад, забыл свой пиджак.

— Кэмпбелл здесь? — свирепо спросил Андреас. — Он наверху в спальне?

Хоуп взволнованно пыталась разубедить его:

— Нет, он уехал. Кстати, он имеет полное право находиться в этом доме. Ванесса разрешила мне пожить тут, но коттедж принадлежит двум семьям — ее и Бена.

— Если ты все еще с Кэмпбеллом, зачем тебе понадобилось встречаться со мной и сообщать мне о ребенке? — негодовал он.

Хоуп вскинула голову. Ее удивительные глаза потемнели от горя.

— Потому что это твой ребенок. Бен тут ни при чем, оставь его в покое.

— Немыслимый бред… Мы расстались пару месяцев назад. Как ребенок может оказаться моим? — прорычал Андреас.

Хоуп сжалась:

— Через неделю срок беременности составит шесть месяцев. А в то время я не виделась с Кэмпбеллом.

Он несколько секунд скептически смотрел на нее.

— Ты никак не можешь быть на шестом месяце.

— Врач говорит, что у некоторых женщин… моего телосложения, — она тщательно подбирала слова, — беременность становится заметна только за восемь-девять недель до родов.

Кровь отхлынула от смуглого лица Андреаса. Он воздел сжатые в кулаки руки, театрально потрясая ими.

— Ты никак не можешь быть на шестом месяце, — повторил Николаидис еще раз, уже менее жестко, но этого оказалось достаточно, чтобы последние крохи самообладания покинули Хоуп.

— Не могу?! — задохнулась она. — Однако вынуждена тебя огорчить: я стану матерью именно по твоей вине! Как ты мог подвергать меня риску? А теперь отваживаешься утверждать, что отец моего ребенка — совсем другой мужчина! У тебя очень короткая память, Андреас…

— Нет… Я помню, тогда, в лимузине… — Мужчина тяжело дышал, глядя куда-то вдаль. Нахмурив темные брови, он словно пытался заглянуть назад, в прошлое. — Я тогда прилетел из Осло… Позвонил и попросил, чтобы ты встретила меня… Это был незабываемый вечер.

Хоуп сжала кулаки, до боли вонзая ногти в ладони.

— Я очень рада, что тот вечер явился памятным событием в твоей жизни.

Андреас пристально и в то же время изумленно созерцал ее живот. Его ребенок!

— Сейчас, когда ты сообщила мне точный срок, я не исключаю вероятности того, что ребенок действительно мой.

— Как великодушно с твоей стороны, — сдержанно отозвалась Хоуп.

— И все же, когда он родится, я настаиваю на проведении анализа на ДНК, — добавил Андреас, не желая выглядеть слабовольным, однако лицо его смягчилось. Скоро на свет появится маленький человечек из рода Николаидисов, сын или дочь, его первый ребенок. Просто удивительно, как преобразился весь окружающий мир при мысли об этом!

Побледнев, с трудом переводя дыхание, Хоуп вздрогнула при упоминании об анализе на ДНК. Андреас по-прежнему не верит ей. Боль и унижение вновь захлестнули ее.

— Я согласна, хотя в этом нет необходимости.

— Что за отношения у вас с Кэмпбеллом?

Покраснев от смущения, Хоуп нервно облизала губы.

— Угадай.

Андреас испытывал удовлетворение, сознавая, что беременность положила конец истории с Беном. Он не смог сдержать торжествующей улыбки.

— Полагаю, нося моего ребенка, ты больше не являешься для него идеальным партнером по любовным играм.

— Но Бен никогда не собирался сделать меня своей любовницей. Он мой друг… Зато ты всегда считал меня таковой.

— Словесные ярлыки не имеют значения. — Андреас вздернул подбородок, отказываясь оставлять за Хоуп последнее слово. — Многие женщины гордились бы, что они — мои любовницы.

Хоуп пожала плечами, словно его слова были ей совершенно безразличны. Однако на самом деле она испытывала огромное облегчение.

— Почему ты поняла, что беременна, так поздно? — задал он вопрос.

— Я была слишком поглощена своими проблемами и ни на что не обращала внимания.

— Теперь все это уже в прошлом, — объявил Андреас, пристально глядя на нее.

В его карих глазах вспыхнули золотистые искорки, и Хоуп ощутила хорошо знакомый трепет. Ей так не хватало Андреаса! Соски под махровой тканью мгновенно отвердели и напряглись, а все внутри задрожало в ожидании ласки. Хоуп залилась краской, смутившись.

— Мне нравится видеть, как мое присутствие действует на тебя, — хрипло признался Андреас. — Ты действуешь на меня точно так же.

— Неужели? — Отдавшись во власть безотчетного порыва, молодая женщина осторожно погладила его щеку, коснулась пряди блестящих темных волос. Хорошо знакомый аромат мужского тела пьянил ее, и ноги подгибались от слабости.

— Ты не веришь? — Андреас наклонил голову, и его горячий язык раздвинул ее пухлые губы, проникая внутрь. Стон наслаждения вырвался у Хоуп. Она потянулась к нему, отвечая на поцелуй со всем пылом страсти. Андреас поднял ее на руки и двинулся вверх по лестнице, перешагивая сразу через две ступеньки.

Хоуп запустила пальцы в его темные густые волосы. Радость нахлынула могучей волной, закружив в безумном вихре. Войдя в спальню, Андреас опустил ее на кровать. Каждой клеточкой своего тела Хоуп жаждала близости с ним. Он торопливо снял пиджак и галстук, сбросил туфли и рывком освободился от рубашки. Его нетерпение еще больше подогрело Хоуп, усилив предвкушение удовольствия.

— Я сейчас сгорю от желания, — словно голодный тигр, прорычал Андреас.

Хоуп раскинула руки, и он резким движением сдернул полотенце. Вспомнив, что ее тело чрезмерно округлилось, и испугавшись, что это может оттолкнуть возлюбленного, она попыталась прикрыться.

— Я умираю и отправляюсь в рай… — простонал Андреас, любуясь пышными формами ее сливочно-кремовой груди.

Он развел руки Хоуп в стороны, безжалостно обнажая тело и пристально его рассматривая.

— Закрой глаза, — умоляла она. — Я так располнела!

— Ты прекрасна, — объявил Андреас. Его золотисто-карие глаза светились восхищением. — Ты похожа на античную богиню… и невыразимо сексуальна…

Хоуп выгнула спину. Большие пальцы Андреаса принялись поглаживать ее соски, а следом его опытный рот подверг их сладостной пытке. Женщина задрожала, и бедра ее сами собой пришли в движение.

— Я не подумал спросить… — Андреас отстранился, тревожно глядя на Хоуп. — Это не повредит тебе в твоем положении?

— Нет… не повредит… о, я так хочу тебя… — пробормотала она в ответ.

Его язык начал ласкать самую чувствительную точку ее жаждущей наслаждения плоти. Хоуп стонала и извивалась, таяла, словно мед на огне. Андреас был фантастическим любовником, он не оставил без внимания ни одного дюйма ее предельно наэлектризованного тела, и Хоуп казалось, что она вот-вот умрет от столь сильных ощущений.

— Пожалуйста… пожалуйста… — рыдала она. Заключив ее лицо в ладони, Андреас прошептал по-гречески, как сильно он желает ее.

— Я буду очень нежен, — с торжественной серьезностью пообещал он, а затем медленно и осторожно проник в ее накалившуюся от страсти плоть. Сжимая Хоуп в объятиях, он двигался плавно и неспешно, словно смакуя удовольствие. Она трепетала, отдаваясь Андреасу и одновременно растворяясь в нем, в то время как они вместе поднимались к пику наслаждения. У Хоуп вырвался всхлип, когда волна экстаза накрыла ее, заставляя обессиленное тело некоторое время содрогаться. Глаза наполнились слезами радости — она вновь была вместе с Андреасом. Все еще окончательно не веря в свершившееся чудо, Хоуп принялась покрывать нежными легкими поцелуями его смуглую, влажную от пота кожу.

Рассмеявшись, Андреас обнял ее обеими руками, крепко прижав ее к себе и вдыхая свежий травяной аромат шелковистых волос. Давно утраченное ощущение гармонии и умиротворения вернулось к нему. Он поборол искушение погладить живот Хоуп из опасения обидеть ее и ограничился поцелуем в макушку. В следующую секунду видение мужского пиджака, небрежно брошенного на кресло, молнией пронзило его.

Неужели Хруп занималась любовью с Кэмпбеллом в этой самой постели? Что случилось с тобой, Андреас? — с циничной ухмылкой спросил внутренний голос. Ты решил вступить на правах совладельца в общее пользование собственностью? Его мускулистое тело мгновенно напряглось как струна. Вал сомнений обрушился на Андреаса. Как мог он вновь поверить Хоуп? Он не первый мужчина, которому женщина предъявляет иск о признании отцовства. А потом, когда анализ на ДНК подтвердит, что ребенок не его, она с наивным выражением лица примется извиняться за ошибку? И вообще, откуда у Хоуп твердая уверенность, что отцом является именно он? Она всего лишь надеется на это, одновременно стараясь убедить и его.

За каких-то несколько мгновений Андреас, паривший в заоблачных высотах, вернулся к суровой реальности. Неужели он когда-либо сможет простить ей измену? Многие его знакомые поступили так. Но то были слабые, безвольные мужчины, оказавшиеся во власти лживых хитрых женщин и позволившие им манипулировать собой. Но Андреас Николаидис не из их числа. К Хоуп его влекло лишь одно — сладострастие. Их связывал секс, и ничего, кроме секса. И простить ее было бы крайне опрометчиво.

— Если ты соберешь вещи прямо сейчас, я отвезу тебя в Лондон, — бесстрастно произнес он, осторожным движением отстраняя Хоуп и откидываясь на подушки. — Квартира уже продана. Я должен найти тебе другое жилье.

Хоуп, услышав холодный, отчужденный тон Андреаса, почувствовала себя так, словно ее окатили ведром ледяной воды. Куда исчезли взаимные тепло и нежность, которые они только что дарили друг другу? Страх, обуявший ее, сменился чувством потери. Как могла она поверить, что их отношения вновь стали прежними? Неужели сейчас, уже избавившись от иллюзий и понимая, насколько далека связь с Андреасом от воображаемого счастливого романа, она пала столь низко и вновь согласилась на роль его любовницы?

— Мне не нужны от тебя ни квартира, ни бриллианты, — решительным тоном ответила Хоуп.

Андреас сердито нахмурился.

— Повтори, что ты сказала?

Во взгляде голубых глаз отразилась боль.

— Любовнице полагается дарить бриллианты, но мне они не нужны. Мне вообще ничего не нужно от тебя.

Задыхаясь от обиды, Хоуп схватила ночную рубашку, соскочила с кровати и стремглав выбежала в смежную со спальней комнату.

Раздался щелчок замка. Андреас со вздохом посмотрел вверх, словно надеясь на чудотворное вмешательство некоего божества. Только что Хоуп казалась совершенно счастливой, но теперь он понимал, насколько обманчивым может быть ее внешнее спокойствие. Мгновенная вспышка необъяснимой ярости, направленной против него, привела Андреаса в замешательство. Кто повинен в этом? Кэмпбелл? Хоуп пошла на близость с ним, потому что Кэмпбелл бросил ее? Она отдалась поразительно легко и быстро, мрачно подумал он.

Хоуп не могла заставить себя посмотреть в глаза собственному отражению в зеркале. Она поступила опрометчиво, и холодное обращение Андреаса лишь подтверждало это. Она навредила себе самым жестоким образом. Теперь ей никогда не завоевать его уважения. И почему она позволила этому случиться?

Нужно забыть о любви к Андреасу. Ребенок — вот что важнее всего. Она ни за что больше не ляжет с Андреасом в постель. Он по-прежнему верит в любовную связь между ней и Беном. Не важно, что он хочет увезти ее в Лондон. Их отношения все равно зайдут в тупик, лишь причинив страдания ребенку. Довериться Андреасу было серьезной ошибкой, но еще большая ошибка — сделать это повторно.

Хоуп отворила дверь.

Андреас, полностью одетый и успевший привести себя в порядок, заявил:

— Все, что я хочу, — это забрать тебя отсюда и отвезти в Лондон, домой.

— Но у меня там нет дома. И я всегда хотела жить за городом. Имея такую возможность, я никогда не поселилась бы в столице. Видишь ли… — Хоуп подняла руку, не позволяя Андреасу перебить ее. — Мы с тобой занялись сексом, хотя не должны были это делать. Я очень раскаиваюсь.

— В тот момент ты ни в чем не раскаивалась, дорогая, — усмехнулся Андреас. — Что произошло с тобой?

— Мне следует вести себя благоразумно ради блага ребенка. Я не хочу быть твоей любовницей. Ты, вероятно, не представляешь, насколько усложнится ситуация после рождения малыша.

Карие глаза Андреаса так и сверлили ее.

— Это все из-за Кэмпбелла, не так ли?

Хоуп вздрогнула.

— Тебе нужна даже не я…

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты просто хочешь отобрать меня у Бена, доказать всем, что ты можешь это сделать. Да, несомненно, можешь. И мне очень трудно сказать тебе «нет»… но я прекрасно сознаю, насколько опасно для меня продолжение наших отношений, — дрожащим голосом призналась она.

Андреас начинал терять терпение.

— Это просто глупо! Ты отдалась мне… вернулась ко мне…

— Нет, не вернулась… Я просто переспала с тобой, — тихо возразила Хоуп, краснея до корней волос.

Андреас недоверчиво и сердито смотрел на нее.

— Не будь вульгарной.

Невыносимая тоска завладела ею.

— У нас нет ни малейшей надежды на будущее.

— Если ребенок действительно мой, ты войдешь в мою жизнь на долгие годы, — с нажимом произнес Андреас.

— Я буду играть в ней второстепенную роль, которую ты отведешь мне, — роль удобной любовницы. Я не хочу, чтобы малыш, повзрослев, начал презирать меня. Если судьба подарит мне шанс стать самым главным человеком в жизни какого-то другого мужчины… я воспользуюсь им, — дрожащим голосом ответила Хоуп. — А если останусь одна, значит, так угодно судьбе. Я согласна рискнуть.

Эти слова положили начало переломному моменту в их отношениях. Хоуп подняла ставки и изменила правила игры. Либо он предлагает ей большее, либо уходит.

— Пожалуйста, пойми меня, — осторожно добавила она. — Я хочу стать хорошей матерью для нашего ребенка.

— Конечно. Если ребенок мой, я с радостью признаю его и буду выполнять все отцовские обязанности. — Андреас старался не думать о том, как отреагирует на появление незаконнорожденного наследника или наследницы рода Николаидисов его консервативная греческая родня. — Я буду оплачивать все ваши счета и положу в банк для каждого из вас приличную денежную сумму, гарантирующую обеспеченное будущее. Все это никоим образом не связано с прочими, более интимными моментами наших отношений.

Смертельно побледнев, Хоуп опустила глаза, пытаясь скрыть терзавшую ее боль.

— Я не заводила речь о деньгах, Андреас.

— Конечно, не заводила, — бесстрастно подтвердил он, — Но финансовая поддержка — единственное, что я могу предложить. Я не собираюсь жениться на тебе. Ни сейчас, ни когда бы то ни было.

Хоуп вовсе не имела в виду брак. Она всего лишь надеялась, что Андреас вслух подтвердит готовность помириться и согласится внести в их отношения толику тепла и заботы.

— Я не намекала на женитьбу. Можно быть близкими, дорогими друг другу людьми, а не просто любовниками, не связывая себя при этом узами брака, — спокойно, с достоинством объяснила она. — Пожалуйста, не обижайся, но я прошу тебя оставить меня одну. Я ужасно устала и хочу прилечь.

Лишь сейчас обратив внимание на ее бледность, Андреас мгновенно оттаял. Взволнованно глядя на Хоуп, он пересек комнату и, осторожно взяв ее на руки, положил на кровать.

— Позволь мне отвезти тебя в Лондон. Тебе даже не нужно одеваться. Закутаешься в одеяло, и все, — попробовал пошутить он.

— Не беспокойся. Я слишком устала, чтобы ехать куда-то, — сонно ответила она.

— Похоже, нужно вызвать врача, — пробормотал Андреас.

— Не преувеличивай. Яне больна, я просто беременна, — тихо отозвалась Хоуп, уже закрыв глаза.

Андреас всегда восхищался ее отменным здоровьем. Она никогда не хворала, но сейчас выглядела изнуренной; и Андреас; испытывая угрызения совести, заботливо укрыл ее одеялом. Их разговор оказался для нее большим стрессом в ее теперешнем положении.

Ему не следовало заводить речь о Кэмпбелле. Но не замещал ли он Бена сегодня в спальне? Естественно, Кэмпбелл бросил ее, узнав, что она ждет ребенка от него, Андреаса. И теперь Хоуп инстинктивно перенесла враждебность на другого мужчину.

Раздумья Андреаса прервал звонок мобильного телефона. Он вышел из комнаты и тщательно затворил дверь, прежде чем ответить.

— Где ты? — резко спросила Элисса. — Приезжай немедленно и образумь Финли!

Брови Андреаса удивленно поползли вверх. Он никогда не вмешивался в отношения сестры и ее мужа, хотя время от времени ветреная Элисса заслуживала критических замечаний. Финли был готов боготворить землю, по которой ступала его красавица жена, и никогда не поднимал шума из-за пустяков.

— Это очень серьезно, прерывающимся от рыданий голосом простонала сестра. — Финли заявил, что уходит от меня!

Пару минут спустя, завершив разговор, мрачный Андреас осторожно вернулся в спальню.

Ресницы Хоуп дрогнули, и голубые глаза сонно приоткрылись.

— Прости… кажется, я задремала…

— Возвращайся со мной в Лондон, — попытался убедить ее Андреас — Яне хочу оставлять тебя здесь одну.

Отрицательно помотав белокурой головой, Хоуп зарылась в подушку. Андреас в очередной раз поправил одеяло, борясь с желанием взять молодую женщину в охапку и отнести в машину. Хоуп стремилась к тихой, размеренной жизни, он же привык воспринимать каждый день как вызов на битву.

Он должен найти дом, загородный дом, в который Хоуп влюбилась бы с первого взгляда: живописное старинное местечко, тенистые аллеи, дубовые балки, просторные ванные комнаты. И, кроме всего прочего, это удачное капиталовложение, подумал Николаидис, немедленно связавшись с агентом по продаже недвижимости.