Любовница от первого брака

Глава 2

Такое в моей жизни уже случалось. Я вновь ощутила на себе чье-то пристальное внимание. Как будто кто-то со стороны наблюдал за всеми моими перемещениями: преследовал меня из дома в офис и из офиса домой. Я кожей чувствовала, что с меня не сводят глаз.

«Кому я на этот раз понадобилась?» – недоумевала я.

В среду утром я проводила мужа на службу, дочь в школу, стала сама собираться в «Пилигрим». Раздался телефонный звонок. Я сняла трубку, но в ответ на традиционное «алло» услышала лишь короткие гудки. Кто-то дождался, когда я отвечу, и положил трубку. Через некоторое время звонок повторился. И опять – короткие гудки. В груди неприятно похолодело.

– Чертовщина какая-то!

Я выглянула в окно. За стеклом – привычный пейзаж: детская площадка, лавочки, стоянка для машин и никаких подозрительных типов. Вообще никого, будто вымерли все. Отсутствие во дворе людей меня насторожило. Ну хоть дворник-то должен быть? Тетя Клава всегда в это время подметает асфальт перед домом. Так где же она сейчас? Ветер гоняет по двору ворох обверток от мороженого, а ее как черти слезали.

Несколько обеспокоенная, я вызвала такси и не вышла из квартиры до тех пор, пока водитель таксомотора не просигналил мне снизу.

Как только в «Пилигрим» пришла Алина, я тут же доложила ей о своих тревогах.

– Сама не могу ничего понять, но у меня такое ощущение, будто я под колпаком.

– Чувствительная ты наша! – Она, конечно же, мне не поверила. – Весенняя нехватка витаминов группы В. Вот тебе и мерещится всякая ересь.

– Да не мерещится мне, – возразила я. – Сегодня два раза звонили и бросали трубку.

– С чего ты взяла, что эти звонки предназначались тебе? У тебя дочь подрастает. Удел молодежи – позвонить и посопеть в трубку.

– Какая молодежь? Аня – ребенок. Ей всего одиннадцать лет.

– А то я не знаю! Самое время для первых увлечений.

– Скажешь тоже!

– А что?! Я в первый раз влюбилась в четвертом классе. А наши дети уже в пятом. Пора.

– Да не Аньке это звонили. Звонок раздался тогда, когда она уже двадцать минут как сидела на уроке.

– Значит, не пошла в школу.

– Алина, я тебя убью, – не выдержала я. – Я тебе про Фому, а ты мне про Ерему. Меня услышать хотели! Меня!

– Не нервничай ты так. Хочешь, чтобы это к тебе анонимы звонили, – пожалуйста, бросайся к телефону, алёкай до изнеможения.

«Обидно, но она считает, что у меня мания преследования на фоне весеннего авитаминоза. Ясный день, Олег тоже мне не советчик. Ему даже заикаться не стоит об анонимных звонках, все спишет на галлюцинации», – с досадой подумала я о муже.

Но вечером произошло такое, что заставило Алину серьезно отнестись к моим словам. В этот день потенциальные туристы шли и шли в агентство. Опасаясь, как бы они за ночь не передумали ехать отдыхать именно с нами, мы закрыли «Пилигрим» не в шесть, как обычно, а в начале восьмого.

Алина укатила на своей машине забирать с тренировки Саньку, а я отправилась домой пешком. Погода соответствовала неторопливой прогулке. За день хорошо прогретый асфальт отдавал свое тепло обратно в атмосферу. Воробьи купались в пыли. А в воздухе пахло ароматами весны. Как ни странно, но Алина своим насмешливым отношением к моей проблеме успокоила меня. К этому часу толпы людей, спешащих домой после напряженного дня, значительно поредели. Я шла размеренным шагом и уже не оглядывалась по сторонам в поисках невидимого наблюдателя. По дороге я заскочила в магазин, купила давно приглянувшийся летний костюм и, размахивая, как школьница, картонным пакетом, приближалась к дому.

Оставалось каких-то двести метров, когда меня со спины окликнули:

– Тетенька, который час, не скажите?

Я оглянулась. Позади меня стояли подростки. Одному из них было лет четырнадцать, другому немного поменьше, лет, наверное, двенадцать. Оба в спортивных костюмах не первой свежести. Дешевые бейсболки прикрывали глаза мальчуганов.

– Сейчас скажу.

Я отодвинула край рукава, посмотрела на часы и уже было открыла рот, чтобы ответить, но в это время последовал удар в плечо. Я зашаталась, удивленно посмотрела на подростков, не понимая, за что они меня ударили, – ремешок сумки соскользнул с руки, и сумка мигом оказалась у них. Не дожидаясь, когда я приду в себя, они дали деру. Перебежали улицу на красный цвет и скрылись в ближайшей подворотне.

От обиды я заплакала. У меня стянули ту самую сумочку из верблюжьей кожи, с которой я была на вечеринке в «Зодиаке». Содержимое сумки меня мало волновало. Денег в кошельке было совсем чуть-чуть: я все потратила на костюм. Правда, там были ключи от квартиры, но Олег давно собирался поменять замки и даже купил таковые. Жалко было саму сумочку, она так славно подходила к коричневой кожаной куртке, специально купленной к весеннему сезону.

В расстроенных чувствах я пришла домой.

– Меняй замки, – с порога крикнула я мужу. – У меня сумку украли.

– Как? – полюбопытствовал Олег, появившись на мой крик в прихожей.

– Подошли мальчишки, спросили: «Сколько времени?» Пока я на циферблат смотрела, они вырвали у меня сумку, и поминай как звали.

– Ротозейка.

– Спасибо за комплемент, – обиделась я. – Так ты заменишь замки или нет?

– Сегодня точно – нет. Уже поздно, я устал, и вообще у меня были другие планы на этот вечер, – Олег повернулся ко мне спиной и пошлепал к своему любимому дивану.

– А когда ты займешься замками? – крикнула я ему вдогонку.

– Посидишь завтра дома, в течение дня я кого-нибудь пришлю.

– Но я не могу остаться дома – у меня тоже есть работа. – Предложение Олега меня возмутило. Как раз завтра мы с Алиной собирались съездить в типографию, чтобы заказать новые рекламные буклеты.

– Марина, кто из нас виноват в пропаже ключей, я или ты? Разговор окончен. Квартиру нельзя оставлять с открытой дверью. И точка.

– А почему ты сегодня не хочешь заменить замки? У нас ведь все есть.

– А есть ли у тебя совесть, моя дорогая женушка? Я целый день верчусь как белка в колесе, в поте лица зарабатываю деньги, чтобы вы с Анютой ни в чем не знали отказа… – Монолог длился минут десять. Олег махал руками, бил кулаком себя в грудь, показывал трудовой мозоль, набитый наливной ручкой «Паркер» на среднем пальце правой руки, выискивал в голове седые волосы, для наглядности сотрясал очками, намекая на то, что зрение он тоже потерял в борьбе за светлое будущее своей семьи. – Я тружусь как вол. А ты хочешь после напряженного трудового дня заставить меня менять замки, – закончил свою речь Олег.

– Уже не хочу. Завтра я останусь дома, и попробуй только не прислать слесаря. Кстати, Олег, ты ничего не сказал о геморрое, который запросто мог заработать, сидя в уютном кабинетном кресле.

Олег ничего не ответил. Он в полном безмолвии пошлепал губами, с немым укором посмотрел на меня и пошел к дивану, чтобы перед телевизором переварить услышанное в свой адрес.

А я схватила телефонную трубку и набрала номер Алины:

– Меня завтра в «Пилигриме» не будет, – оповестила я ее.

– Мы же собирались…

– Помню, но у меня обстоятельства так складываются, что я не могу покинуть квартиру.

– Это еще почему?

– У меня на улице какие-то мальчишки сумку вырвали. А в ней были ключи от квартиры. Теперь мне надо ждать, когда Олег пришлет слесаря, чтобы тот заменил замки.

– Слушай, а если тебе не показалось? – вдруг спросила Алина.

– Что не показалось?

– Что за тобой следили, – напомнила она мне наш утренний разговор.

– Кто? Мальчишки? Да вряд ли… Хотя… Нет, это не они. Зачем им три дня меня караулить? По городу толпами ходят женщины с сумками, выбирай любую. Чем моя лучше остальных?

– Пожалуй, ничем, – согласилась со мной Алина.

– Нет, сумка была хорошая. Коже верблюда сносу нет. Вечная сумочка.

– Могла бы быть, – с сожалением добавила Алина. – Тебе надо было в полицию заявление подать.

– Ну ты даешь! Кто ее искать будет?

– Не скажи, сумочка редкая. Может, в городе только две такие были: у тебя и у …

– «Зебры».

– Именно.

Весь следующий день я мучилась от безделья, и только к вечеру явился слесарь. Все время до его прихода я не знала, куда себя деть. Квартира убрана, обед приготовлен, мыльные оперы я смотрю только перед сном, днем от них у меня почему-то мозги пухнут. Ничего лучшего, чем сесть за компьютер, я не придумала. Вызвав на монитор свой любимый пасьянс, я загадала желание. Если пасьянс сойдется – мы (я, Анюта и Олег) семьей едем отдыхать на Гаити. Могу я, как владелица туристического агентства, позволить себе такой отдых? Наверное, могу. Не сойдется пасьянс – что ж, придется ждать лучших времен.

Пасьянс не сошелся. А мог бы, все шло к этому. В самый неподходящий момент в дверь позвонили. Пришлось оторваться от компьютера и топать к двери. В глазке я рассмотрела лишь зеленую бейсболку.

– Кто? – осторожно спросила я, помня о том, что в фирме моего мужа работают лишь два сантехника. Оба уже в возрасте и, как все пожилые люди, предпочитают не современные бейсболки, а старомодные фуражки.

– Антенны устанавливаем, – услышала я из-за двери.

– Спасибо, не надо, – разочаровано поблагодарила я. – У нас тарелка на крыше.

– Как хотите, – ответил юноша и исчез из поля зрения «глазка».

Пока я бегала к двери, компьютер завис, пришлось его перезагрузить. Следующая попытка разложить пасьянс была столь же неудачной, как и предыдущая. На этот раз какой-то посторонний дядечка забрел в наш подъезд. Он искал Люсю и почему-то в моей квартире. Пока я ему втолковывала, через дверь, разумеется, что в моей квартире отродясь никакой Люси не было, в игре закончился лимит времени, и мне было засчитано поражение. Потом позвонила в дверь дворничиха тетя Клава. Пожаловавшись мне на плохое самочувствие, она попросила у меня взаймы двадцатку.

– Три дня я с давлением дома провалялась. Больничный не продлевают. Голова трещит от боли. И, как назло, никто из дома не выходит. А тут ты из окошка выглядываешь. Слышь, Марина Владимировна, дай двадцатку взаймы на лекарство.

– На, держи, – я достала из кошелька две десятки и вручила их Клаве. – А что у нас за люди по подъездам ходят? – поинтересовалась я у дворничихи.

– Кто?

– Один мужик Люсю искал, потом телевизионщики ходили.

– Про Люсю я ничего не знаю. А у соседнего подъезда стоит фургон с надписью «Мир антенн». Должно, кабельное телевидение проводят.

Клава удалилась, а я, поставив крест на компьютерных играх, взяла в руки книгу и с ней завалилась на диван.

Слесарь Семен Михайлович появился у нас дома только в четыре часа, и то лишь после того, как я позвонила Олегу на службу. Он, оказывается, напрочь забыл о необходимости замены замков.

– Мне только о замках думать! – пробурчал Олег. – Жди, сейчас приедет, – добавил он и положил трубку.

– А я что делаю? – сказала я сама себе. – С утра жду.

Через полчаса появился Семен Михайлович, и тут же позвонила Алина.

– Ну как? Замки сменили?

– Меняют! Ты-то что? В типографии была?

– И не только. Была еще на телевидении. Разговаривала с Феликсом Сергеевичем. Он все еще после вечеринки в себя прийти не может. И полиция его в покое не оставляет. Свидетелей уже по второму кругу опрашивают. Похоже, у ментов стопроцентный глухарь намечается.

– Почему ты так думаешь?

– А как еще думать, если они до сих пор имя убитой не выяснили? Если нет имени, то нет и версии. Нет версии – нет подозреваемых. Как ни крути – глухарь, стопроцентный глухарь.

– И что, никто из приглашенных не помнит эту женщину? Может, она с кем-то разговаривала? Или конфликтовала?

– Ага, с нами. Только, если менты выйдут на нас, нам мало не покажется, замордуют в казематах, – пошутила она.

– Алина, а помнишь, среди гостей ходил корреспондент то ли с фотоаппаратом, то ли с камерой? Репортерская братия падкая на скандалы. Может, он что-то заснял?

– Умница! Только мне эта мысль в голову постучалась раньше. Корреспондент снимал фото для вечерней газеты, главным редактором которой работает друг все того же Пушкова. Я взяла у Феликса Сергеевича адрес редакции. Я вот о чем думаю … – Алина сделала многозначительную паузу.

– Что ты думаешь? – поторопила я Алину с продолжением мысли.

– Что? Хреновые наши дела. На этих фотографиях и мы можем проявиться. Что-то не помню я, чтобы ты улыбалась, когда на тебя «зебра» вино вылила.

– Может, и не улыбалась. Ты думаешь, у нас могут быть неприятности?

– А то нет? Полиции только бы гвоздь забить, чтобы потом на него всех глухарей повесить.

– Алина, у нас же алиби!

– Какое, душа моя, какое алиби? Ушла раньше? Ты могла уйти, потом через «черный» ход зайти, выманить наружу «зебру», убить ее и через двор смотаться.

Алина говорила очень убедительно, так что я и сама поверила – ничто не помешает полиции думать, что именно мы и убили «зебру».

– Мы-то, конечно, ни при чем. И если на нас выйдут, то проверят биографию, сопоставят факты и придут к выводу, что мы к убийству не имеем никакого отношения. Может, даже извинятся. Может. Но!

– Что но?

– Пока они придут к выводу, что мы вроде как тоже пострадавшие – я имею в виду платье, на которое «зебра» вылила вино, – то пройдет уйма времени. А если мы будем постоянно торчать в полиции, когда же нам работать? Прямые убытки. А моральные издержки? Знаю я, как следователи разговаривают со свидетелями, о подозреваемых вообще молчу. После таких бесед люди прямиком попадают на больничную койку.

– Что ты предлагаешь? – утихомирив дрожь в коленках, спросила я.

– Съездить домой к корреспонденту. Спросить в лоб, есть ли мы на снимках? Если есть, то снимки надо выкупить.

– Покупка снимков вызовет новые подозрения.

– У нормального человека не вызовет. Объясним парню все как есть, он нам поверит.

– Полиция не поверит, а он нам поверит?

– Марина, ты много говоришь, – устав от моих вопросов, сказала Алина. – Когда вам поменяют замки?

– Наверное, через час, может, раньше.

– Тогда я мчусь за тобой. Вставят замки – и сразу едем.

– В редакцию?

– Нет, домой к корреспонденту.

– А ты и домашний адрес корреспондента узнала? – восторженно спросила я.

– Ты меня первый год знаешь? – вопросом на вопрос ответила Алина и положила трубку.

Блинову Алину Николаевну я знала очень давно, чуть ли не с младенчества. Сколько я себя помню, она всегда была рядом. Мы учились в одном классе, жили неподалеку, часто ездили вместе отдыхать. Конечно, за такой долгий срок я смогла изучить ее вдоль и поперек. Иной раз ей и рот незачем открывать – я заранее знаю, что она скажет. А что касается авантюрных мероприятий (а как иначе назовешь поездку за фотографиями к корреспонденту?), то здесь ей нет равных. Ее любопытный нос влезет в самую маленькую щелочку, унюхает такое, на что другой нос даже не отреагирует.