Любовницы-убийцы

ГЛАВА 30

Анжело испытывал серьезные трудности, пытаясь открыть глаза. В результате гигантских усилий ему это наконец удалось и он несколько раз моргнул. В глазах он ощущал резь и они были налиты кровью. Глаза человека, испытывающего тяжелое похмелье.

Какое – то мгновение он не мог ориентироваться, потом припомнил, где он. Он лежал в постели Рио в ее квартире. Шторы были задернуты и он не мог определить ночь сейчас или день.

Все тело болело, а в заднице он испытывал неудобство, незнакомое ощущение. – О, Иисус.

Он медленно, осторожно сел. Какого дьявола, что с ним произошло.

Он ясно помнил, как приехал в ее квартиру и как Рио встретила его. Вспомнил фантастическую сексуальную сцену между ними, наркотик, марихуану, выпивку. А дальше была пустота. Долгая – насколько долгая? – огромная пустота.

А где она, кстати?

Он неуверенно встал, ощущая свое тело чужим и начиная понимать, как это могло произойти.

Ему захотелось пописать и он ощупью стал пробираться в ванную.

На зеркале скотчем были приклеены шесть цветных фотографий, которые не оставляли сомнений в том, что случилось. На тот случай, если фотографии его не убедят, Рио написала по зеркалу ярко-красной помадой: «ВСЕ ПРАВИЛЬНО, БЭБИ! Я ВСЕГДА ЗНАЛА, ЧТО ТЫ ПЕДЕРАСТ!»

Со все возрастающим ужасом смотрел он на фотографии. На них он был снят с полноватым смуглым мужчиной и прелестной девушкой блондинкой. Но она не могла быть девушкой, потому что грудей у нее не было, зато она демонстрировала довольно внушительный мужской член.

Анжело всегда боялся, когда мужчины оказывались в непосредственной близости от него. Он ненавидел, когда мужчины прикасались к нему. Даже дружеское похлопывание по плечу раздражало его. Всю свою жизнь он тщательнейшим образом избегал каких-либо контактов с мужчинами. И вот теперь это.

На фотографиях он улыбался, смеялся. Он выглядел, как человек, довольный тем, что с ним делают.

Его охватила паника. Боже Всемогущий! Если кто-нибудь увидит эти фотографии. Если его отец увидит. Он даже такую мысль перенести не мог.

Он торопливо отодрал фотографии от зеркала, разорвал их на мелкие кусочки и спустил их в унитаз.

Он с облегчением вздохнул. Теперь, когда улики уничтожены, он почувствовал себя спокойнее.

Чего он так разволновался? Он не педераст, половина женщин в Лондоне может подтвердить это.

Во всем виновата эта шлюха Рио. Это она подмешала ему что-то в выпивку, а потом развлекалась. Где эта сучка?

Он обыскал всю квартиру. Она была пуста. Конечно, Рио должна была запланировать весь этот гнусный спектакль.

Ладно, он ей этого не простит. Он придумает какую-нибудь форму возмездия, чтобы уничтожить ее.

После ухода Ника Лара была очень возбуждена. Все сработало именно так, как она планировала, но что если Эйприл примет Ника обратно? Это казалось маловероятным, но что, если она все-таки простит его? Тогда все планы и схемы Лары окажутся бесполезными – пустой тратой времени.

Может быть. А, может, и нет. Разве не имеет значение то, что она наконец встретила мужчину, который вызвал иные эмоции, кроме соображений о том, как велик его счет в банке, или каким титулом он обладает?

Разве это не важно, что она впервые влюбилась?

Все не имеет значения. Что бы не произошло далее, она больше не хочет быть вовлеченной в это. И уж конечно она никогда не захочет видеть Ника Бассалино.

Чтобы перестраховаться, она решила позвонить принцу Альфредо в Рим, или где он там обретается, и вызвать его, чтобы он приехал и вытащил ее. И тогда она позвонит Касс и скажет ей, что покончила с этим делом.

Приняв решение, она почувствовала себя лучше. Впрочем, так ли это было в действительности? Ник Бассалино сидел в ее мыслях и ей будет не так легко забыть его.

Ник поехал в дом Фрэнка. Дети вели себя плаксиво и шумно.

– Где няня? – спросил он.

– Ушла, – промямлил Фрэнк.

Он пил виски, не разбавляя, сгорбившись в кресле, глаза налиты кровью, выглядел он весьма неопрятно.

– О, Боже, Фрэнк, я сожалею». – попытался завязать разговор Ник. Он никогда не был близок со старшим братом. Когда они были мальчишками, Фрэнк обычно колотил его. Фрэнк уже тогда отличался ростом и силой и никогда не давал Нику забывать об этом.

Ник зашел в комнату, где Джолли и Сегал смотрели телевизор. Этот дом был таким удручающим. Старым и запущенным. Он был таким же, как и двадцать, и тридцать лет назад. Ник с тоской подумал о своем доме в Лос Анжелесе. Большом и просторном. Белом и современном. Потом подумал об особняке Эйприл, где царил беспорядок, с озером в саду и плавательном бассейне в гостиной. Калифорния была для него единственным местом, где он хотел жить. Ему нравился там климат, люди, неторопливый образ жизни. Нью-Йорк его отталкивал. Грязные тротуары и замкнутые люди. Бледные, суетливые, как гости на крысиной свадьбе.

Он поднялся наверх и еще раз позвонил Эйприл. Та же самая история. Она отказывалась говорить с ним. Он сказал Хэтти, что задерживается и объяснил почему.

– Обязательно объясни ей почему, – подчеркнул он. Эйприл могла подумать, что он не может оторваться от Лары. О Ларе было приятно думать, она была очень приятной женщиной. Но красивые девушки были сущим бедствием в Лос Анжелесе. Куда бы вы не пошли, вы наталкивались на них. Эйприл Кроуфорд представляла собой исключение, она была подлинной. Ник был уверен, что она простит его, как только он объяснит, что ничего не произошло.

Лара оказалась в том же самолете – чистое совпадение – может случиться с каждым. И Эйприл поймет, как подобные слухи попадают в колонки сплетен – полная чушь – никто не верит чтиву, которое они печатают.

Да, Ник уверен, что все утрясется.

При этом он беспрерывно думал о том, что делает Лара. Не повесит ли она трубку, если он позвонит ей?

Нет, он не будет рисковать и искать ответ на этот вопрос. Ни за что. Лучше забыть ее.

Он хотел ее. Он ее получил. Конец истории.

О, Боже, как ему надоело сидеть в этом доме с Фрэнком.

– Эй, Сегал, – крикнул он вниз, – как насчет партии в покер? В этом мавзолее найдутся карты?