Любовник в отставке

Глава 3

Итак, ниточка расследования привела Ларису в город Потаково. Здесь проживали родная мать Вероники, а также жена канувшего в неизвестность Рауфа Амирбекова, который вместе с Вероникой ехал на поезде в Тарасов. И первой по плану, намеченному Ларисой, значилась именно жена Рауфа.

Дом Амирбековых находился на окраине этого довольно крупного промышленного города. Только центр его был застроен многоэтажными домами, а остальная часть представляла собой большую деревню – там господствовал частный сектор.

Лариса решительно подошла к железным воротам, скрывавшим вход во двор, и позвонила. Немного погодя дверь открылась, и молодой азербайджанец, хмуро оглядев Ларису, не очень дружелюбно спросил:

– Кого вам надо?

Лариса изобразила на лице приветливую улыбку и представилась частным детективом, занимающимся делом, которое, возможно, связано с исчезновением Рауфа Амирбекова. Парень переварил полученную информацию, помялся и, поскольку, видимо, не в состоянии был сам принять какое-то решение, попросил Ларису подождать на лавочке во дворе, а сам быстрым шагом направился в дом.

Оставшись в одиночестве, Лариса осмотрела владения Амирбековых. Каменное двухэтажное строение было выполнено без особых архитектурных изысков, абсолютно функционально. Дворик чисто подметен, в саду много деревьев, которые благоухали сейчас весенними цветами. Возле будки сидел на цепи и лаял огромный лохматый пес, а из магнитофона стареньких «Жигулей», стоявших с поднятым капотом, лилась заунывная восточная мелодия, которую, вероятно, слушал открывший дверь парень, копаясь попутно в двигателе автомобиля.

Через несколько минут из дома вышла смуглая женщина лет двадцати пяти в длинном платье и белом платке на голове. Она судорожно теребила нитку речного жемчуга на груди. Подойдя к Ларисе, она тихо сказала:

– Здравствуйте. Брат сказал, что вы по поводу исчезновения моего мужа. – В голосе этой женщины чувствовался легкий акцент. – Его что, уже нашли?

– Пока нет. Для начала я представлюсь. Котова Лариса Викторовна. Я хотела бы поговорить о вашем супруге и спросить еще кое о чем.

– Давайте пройдем в дом, а то во дворе не совсем удобно, – предложила жена Амирбекова и тоже коротко представилась: – Вообще-то меня зовут Назакят, но вы можете называть меня просто Наза. Так вам будет удобнее.

В большой гостиной Наза мягким жестом указала Ларисе на диван, приглашая сесть. И лишь после того, как Лариса удобно устроилась, сама опустилась на диван с ней рядом, сложив ладони на коленях.

Гостиная Амирбековых была обставлена просто, можно сказать, аскетично: ничего лишнего, много воздуха и скромная чистота. А предметы мебели, которые здесь находились, были добротны, хоть и не супермодны. В этой просторной комнате ощущалось особое обаяние незатейливого уюта. На стенах висели картины. Манера, в которой они были выполнены, сразу напомнила Ларисе тот портрет, над которым при ней работал Ариф Гусейнов на даче у Буракова. Только сюжеты этих полотен были в основном посвящены быту мусульманского Востока.

Кажется, версия Ларисы подтверждалась. А иначе откуда в доме картины, написанные рукой человека, которого она знала как Арифа? Вот, например, портрет мужчины, лицо которого было точной копией лица Арифа Гусейнова. То есть все становилось ясным и понятным: художник Ариф Гусейнов и муж хозяйки дома Рауф Амирбеков, исчезнувший по непонятной причине в неизвестном направлении, – один и тот же человек. Остается выяснить, почему он оставил свою жену-азербайджанку и закрутил роман с хромоногой русской девушкой Вероникой. А причина должна быть веской, потому что мужчина, которого Лариса видела в Тарасове, на безголового романтика что-то не очень похож.

– Скажите мне, Наза, это портрет Рауфа? – спросила Лариса в лоб.

– Да, это его портрет. Только три года назад, – ответила Назакят.

– А что, он три года назад был полным?

– Да он вообще-то и сейчас не худой, – ответила Назакят.

– Вот как… – протянула Лариса с легким недоумением. Ариф Гусейнов – или все-таки Рауф Амирбеков? – которого она видела, был весьма подтянутым молодым человеком.

– Это Ариф у нас стройный да спортивный, – продолжала тем временем Наза, не замечая удивления Ларисы.

Котова невольно вздрогнула при упоминании знакомого имени.

– А кто такой Ариф? – осторожно спросила она.

– Двоюродный брат Рауфа, он вот эти картины нарисовал, – Наза обвела рукой «картинную галерею».

У Ларисы внутри все будто опустилось. Версия, что Рауф выдает себя за Арифа, лопнула. И только сейчас она вспомнила слова Буракова при первой их встрече: его поставщик, некий Рауф, приютил у себя двоюродного брата, который сидел на его шее. Ну конечно, Рауф! А его двоюродный брат – это Ариф. И значит, Лариса сейчас находится в том самом месте, где познакомились в свое время Вероника и Ариф.

– Матери Арифа и Рауфа – родные сестры, – продолжала Наза, полностью подтверждая последнее предположение Ларисы. – Муж с братом очень похожи. И часто те, кто долго не видел Рауфа, а потом встречал его двоюродного брата, думали, что мой муж так хорошо похудел.

– А можно посмотреть фотографии Рауфа и Арифа? – попросила Лариса.

– Конечно, – ответила Наза. – Я сейчас принесу.

И женщина исчезла в глубине дома. Лариса, оставшись одна, принялась размышлять. Назакят не поинтересовалась, каким делом она занимается, не задала никаких вопросов относительно ее самой. Конечно, это можно списать на извечную покорность восточных женщин, не приученных проявлять инициативу, привыкших скорее отвечать на вопросы, а не задавать их. Но жена Рауфа не производила впечатления забитой и дремучей женщины Востока. Тем более что она уже давно жила в России.

И Лариса сделала предварительный вывод, что либо Назакят давным-давно все известно и она по какой-то причине покрывает мужа, возможно, затеяв какую-то игру вместе с Рауфом, либо… творится вообще что-то непонятное. И Лариса решила пока послушать женщину, все, что она будет рассказывать, не переходя раньше времени к главным своим вопросам. Она надеялась, что найдет в словах Назы какое-нибудь несоответствие и тогда уже сможет действовать по-другому.

Вскоре Назакят вернулась, держа в руках фотоальбом. Присев рядом с Ларисой, она стала перелистывать страницу за страницей, а Котова слушала ее тихий, убаюкивающе журчащий голос.

– Это они в детстве. Посмотрите, совсем не отличишь! Конечно, Рауф тогда не был таким любителем плотно поесть, как сейчас. Хотя он мне говорит, что это я виновата.

– То есть?

– Вкусно готовлю, ему очень нравится, – несколько оживилась Наза.

Лариса просмотрела фотографии, где Рауф и Ариф были и вместе, и по отдельности. Вот они школьники, вот постарше… А вот снимок, сделанный, по всей видимости, совсем недавно… Так и есть – в углу есть дата, прошлогодняя. И Лариса сделала вывод, что вряд ли сама смогла бы отличить двоюродных братьев, разве что по габаритам. Но ведь многие люди легко набирают и теряют вес. И кто в данный момент находится рядом с Вероникой Бураковой, по-прежнему остается загадкой.

Лариса решила уточнить еще один момент:

– Скажите, Наза, если бы Рауфу или Арифу предстояла проверка документов, может ли так быть, что один воспользовался документами другого и никто бы ничего не заподозрил?

– А вы знаете, они иногда так делают, – кивнула Ларисе Назакят. – Вот совсем недавно Ариф взял самовольно паспорт Рауфа и уехал с ним в Тарасов. Лица у них не отличишь, а Рауф не такой полный был, когда паспорт получал. Да и кто особенно приглядываться будет?

– А как вы обнаружили пропажу паспорта и почему уверены, что его украл Ариф?

– Да он не украл! С чего вы так решили? Просто взял у меня из рук. Объяснил, что уже не раз так делал, когда Рауф был дома, и что тот ему разрешал. Я, конечно, сказала ему, что Рауф вернется, спросит меня, зачем я отдала, и будет недоволен. Но Ариф выхватил паспорт у меня из рук и убежал.

– А почему вы не заявили в милицию об этом? – уточнила Лариса.

– Как же можно, Ариф же нам не чужой!

– А где сейчас паспорт Рауфа, вы не знаете?

– У Арифа, – спокойно ответила Назакят. – Да он не сделает ничего плохого, вернется и отдаст… Просто мне не понравилось, что он без ведома Рауфа так сделал.

– А когда это было? Когда Ариф взял паспорт Рауфа?

– Давно уже, месяца три назад, – подумав, ответила Амирбекова.

– А заявление о пропаже мужа вы к тому времени уже написали?

– Нет, – покачала она головой. – Я думала, что он вернется.

– Хорошо, давайте еще поговорим об Арифе, – сказала Лариса. Она была знакома с подробностями исчезновения Рауфа из заявления Назакят, которое ей показал Карташов. – Чем он вообще занимался? Чем на жизнь зарабатывал?

– Ой, он нигде не работал. Безответственный, к тому же тяжелого характера человек. Ему только на русской жениться. Уж извините меня, пожалуйста. Он ведь бакинец, а у них там в столице большинство такие бездельники. Даже женщины пьют, курят, сидят в барах…

– А как к нему относился сам Рауф?

– Он жалел его. Ариф только кажется таким сильным, а на самом деле он, наверное, и не может работать. Муж пытался устроить его куда-нибудь. Сначала поваром в шашлычную – ушел, не понравилось… Потом работал барменом. И оттуда ушел через два месяца. Говорил, надоело. А Рауф, между прочим, кормил и поил его. Мы, слава богу, не нуждаемся: мясо свое, сад, огород небольшой. Так что покушать есть всегда. А Ариф чувствовал себя здесь настоящим хозяином. Как падишах жил на всем готовом. Еще и деньги брал у Рауфа. И никогда не отдавал.

– А что же он вообще делал?

– Целыми днями рисовал или занимался на турнике во дворе с моим младшим братом. Ариф больше рисует всяких там воров, тюремщиков, даже стихи такие сочиняет для песен. Но вот эти картины Рауф решил повесить. Пускай, говорит, хоть дом украшают, а то от Арифа проку в хозяйстве никакого. – Наза указательным пальцем показала на полотна и принялась рассказывать о картинах.

Она совершенно отвлеклась от цели визита Ларисы, и Котова снова подумала, что Назакят совершенно не волнует, в принципе, судьба пропавшего мужа. Но по-прежнему не задавала уточняющих вопросов, поддакивая и кивая головой в такт мерно льющейся речи хозяйки, которая все больше и больше напоминала рассказ экскурсовода. Попутно Лариса удовлетворенно отметила про себя, что теперь ей не придется ходить по художественным салонам, выясняя, кто такой Ариф Гусейнов и на самом ли деле он художник.

– …Вот «Портрет мусульманки». На самом деле это я. Видите, как похоже? Он вообще-то талантливый… Тем более что он по памяти рисовал. Я позировать отказалась, вернее, Рауф запретил. У нас ведь запрещено рисовать людей. Но Ариф законы не соблюдает, безбожник, одним словом…

– А вы?

– Мы… – вздохнула Назакят. – Мы уже давно здесь живем, Рауф с русскими дружит. Где уж тут Коран чтить? Вот и повесил картины. Вам нравится?

– Действительно хорошо, – согласилась Лариса, еще раз отметив, что у Арифа есть талант, если он сумел разглядеть неброскую красоту этой смуглянки и передать ее на полотне по памяти, причем в необычном ракурсе, на фоне возвышавшейся, как призрак, мечети.

– А вот «Восточная мадонна», а это «Дорога к Аллаху». Я поначалу не понимала, что здесь нарисовано – какие-то мелкие картинки. Но Ариф мне объяснил: он так показал, что только через большие трудности и лишения человек может достигнуть бога. А ведь и правда красиво?

Лариса вежливо согласилась. А Назакят увлеклась своей ролью экскурсовода и перешла к следующему полотну. И тут Котова решила прервать ее, вернув к интересующим ее деталям.

– Извините, а почему Ариф пользовался паспортом Рауфа?

– А у него своего нет, – очень просто ответила Назакят, как будто это было вполне нормальным явлением.

– Как нет?

– Он его потерял. А в милицию идти не хочет. Он вообще ментов ненавидит.

– Почему?

– Я толком не знаю. Но у Арифа в Баку были друзья блатные. Он дружил с ворами, с теми, кто с наркотиками связан. Я удивляюсь, как он сам не попал в тюрьму.

– А что, была такая опасность? – заинтересовалась Лариса.

– Нет, я толком не знаю, не могу сказать… Но коли друзья такие, то и до беды недалеко.

Что ж, вроде бы во всех словах Назы не замечалось никакого несоответствия. Ответы ее были логичными и, как показалось Ларисе, искренними. Вела себя Назакят спокойно, невозмутимо, рассказывала о муже и его брате охотно… Но почему же она так спокойно реагирует на исчезновение мужа? Почему не спрашивает в волнении у Ларисы, что уже сделано в этом направлении и нет ли новостей о муже? Почему не уточняет, чем Лариса занимается вообще? То, что женщину не интересует последнее, еще можно списать на восточный менталитет, но вопросы насчет мужа в первую очередь должна задать любая нормальная жена, тем более такая зависимая от него, как азербайджанка Наза.

Лариса очень долго и внимательно слушала Назу, пытаясь понять ее характер. И наконец решила перейти к прямым вопросам.

– Наза, если вы так уверены, что Рауф вернется, почему вы тогда заявили в милицию о его исчезновении?

Назакят опустила глаза. Наступила пауза, и Лариса поняла, что сейчас услышит что-то более интересное, чем то, что она слышала до сих пор.

– Понимаете… – тихо заговорила Амирбекова, – я не знаю, что вы там расследуете, понимаю только, что это как-то связано с Рауфом. И сразу хочу вам сказать – если вы занимаетесь его поисками, то не тратьте время. Я знаю, что он вернется. Он не первый раз исчезает из дома. А написала я заявление только потому, что стала подозревать его в измене. Я думала, что он живет с другой женщиной.

– Почему вы так подумали?

– Он хмурый был последнее время, со мной мало разговаривал, все думал о чем-то, вот мне и показалось… Я видела, что он озабочен чем-то. Он часто уезжал по делам, и я не возражала против этого, потому что он всегда возвращался и привозил деньги, продукты, подарки. Мне не на что было пожаловаться. И вот это все прекратилось. Он стал кричать, раздражаться, денег стало меньше. И я написала это заявление, чтобы удостовериться, ходит он к другой женщине или нет. Если бы милиция нашла его там, я бы уж точно об этом узнала, и мне было бы чем пристыдить его, а также нашей родне.

– А что, Рауф склонен к загулам на стороне?

Назакят вздохнула.

– Понимаете, у нас принято, что мужчина может себе позволить, скажем так, развлечься. Мы привыкли терпеть и прощать наших мужей. Супруг для нас не как для вас, русских, вроде друга. Он – хозяин! Но… Все прощается до тех пор, пока не угрожает семье. А Рауф очень изменился, и я стала бояться, что он уйдет. Хотя я понимаю, что он не такой человек, как, например, Ариф. Для того вообще не существует таких понятий, как семья. Он и в бога не верит, и вообще человек…

Назакят не закончила фразу, потому что в это время где-то в прихожей зазвонил телефон. Хозяйка дома напряженно прислушалась, встала и вышла из комнаты. Лариса слышала, как она сказала «алло». Затем последовала фраза: «Я его жена», после чего наступила долгая пауза.

– Не верю! – неожиданно сказала Назакят, и снова наступило молчание. – Это не он! Он не мог умереть!

Назакят положила трубку и вдруг разразилась потоком слов и рыданий. Она выкрикивала то ли ругательства, то ли проклятия на азербайджанском языке и начала биться в истерике. Со двора прибежал брат, привлеченный криками сестры. Лариса тоже поспешила в прихожую.

Минут через двадцать убитую горем женщину совместными усилиями Ларисы и молодого азербайджанца привели наконец в относительно нормальное состояние. Она откинулась на спинку кресла и устремила взгляд прямо перед собой.

– Рауф умер, – произнесла она наконец по-русски. – Звонили из милиции.

– Как умер? – вырвалось у Ларисы.

– Они сказали, что нашли труп моего мужа.

Наза снова взялась за телефонную трубку, набрала номер и заговорила по-азербайджански. По всей видимости, она оповещала родственников о случившемся горе. Несчастная вдова была подавлена после истерики, сил бурно выражать эмоции у нее уже не было, и она только тихо плакала, временами смахивая слезу платком. После того как телефонный разговор был окончен, Наза уставилась перед собой в одну точку.

– Зачем я подавала в розыск? Я же просто так сделала это, чтобы ему было стыдно! Аллах покарал меня! – начала она бормотать спустя некоторое время.

– Успокойся, Наза, ты правильно сделала, что обратилась в милицию, – принялся успокаивать ее брат.

– Где его нашли? – тем временем спросила Лариса.

– На окраине города.

Лицо Назакят исказилось, она снова готова была впасть в истерику, и Лариса поспешила плеснуть в лицо женщины воды из стоявшего рядом кувшина.

– Они могли ошибиться, – вступил в разговор брат.

– Ошибки быть не может, – устало сказала Наза. – При нем были документы, лицензия на право торговли мясом. Они сказали, что мне нужно приехать в морг… Но я никуда не поеду! Не поеду!

Последние слова Наза в отчаянии выкрикнула. Потом она встала, рассеянно прошлась по комнате, пока не оказалась в углу под картиной «Восточная мадонна». На полотне была изображена скорбно поджавшая губы женщина в черном платке на голове, сурово всматривавшаяся в даль.

– Вам все-таки придется поехать…

Эти слова Лариса постаралась произнести как можно мягче.

– Нет! Не хочу смотреть на него такого! – Назакят руками вытирала глаза, размазывая слезы по щекам. – Не хочу видеть его мертвым. Боюсь мертвецов!